Пролог
— Простите, вас по личному, — секретарша с извиняющейся улыбкой заглянула через полуоткрытую дверь и добавила:
— Говорят, что очень срочно.
— Переведи, Эвочка.
Она устало прикрыла глаза и круговыми движениями помассировала лоб и виски.
Срочно. У неё вся жизнь проходит под этим грифом. Тем, кто обращается к ней, всегда всё срочно. Потому, что может стать поздно.
Голос был незнакомый. Приятный женский голос, абсолютно без акцента, без этих характерных интонаций иврита с его певучими окончаниями слов и фраз. Ола хадаша? Совсем зелененькая? Голос убеждал, настаивал на встрече. Совершенно идиотская ситуация, но было в этом голосе что-то, мешавшее ей попрощаться и закончить непонятную беседу. Она пролистала свой еженедельник в поисках окна.
— На следующей неделе во вторник в 12 вас устроит? Кафе"Киюфим", цомет Ярконим.
На конце линии повисла пауза.
— А автобус туда идёт? Или маршрутка? И где это вообще? — в голосе звучала растерянность.
Так, ясно, без машины. Не доедет. Она любила это кафе в деревенском стиле, совмещенное с магазинчиком со всякой всячиной для дома и сада. И, как всегда, хотела убить двух зайцев одним выстрелом: во — первых, там вкусный кофе и прекрасный чизкейк, ну, а во-вторых, она давно хотела поменять занавески в приёмной. И вообще, пустая она оттуда не выходила. Любимые лягушки Симоночки были куплены именно там. К тому же, огромная стоянка.
— Так, а где вам удобно?
— Если нужно, я подъеду в Тель-Авив, куда-нибудь в центр. В районе Алленби, например.
— Хорошо, пусть будет Алленби, — она устало отвалилась на спинку кресла. — Кафе"Мишель". Номер не помню. Найдете?
— Да, конечно, найду, — на том конце провода вздохнули с облегчением.
— Отлично. В 12 ровно, — с нажимом произнесла она, попытать вложить в эти слова посыл, что опозданий она не терпит.
