Арабские сны

Ирина Лакина, 2016

Думала ли Лекси, отправляясь в отпуск, что у солнечного удара могут быть самые непредсказуемые последствия? Иногда наши сказочные сны превращаются в быль. Особенно в пустыне Абу-Даби, которая помнит янычаров падишаха и времена могущественной Персии. И стоит ли просыпаться, если засыпаешь в объятиях самого страстного правителя Востока?

Глава 14

В огромной комнате джарийе, через которую лежал мой путь в хамам, стоял тихий гул. Девушки, сбившись в кучки, обсуждали последние новости — неизвестно отчего рыдающую Дэрью Хатун и так некстати упавшую Зулейку, которая теперь лишилась шанса попасть к повелителю.

Заприметив меня под руку с Масуд-агой, они притихли и уставились на нас, как на что-то сверхъестественное.

— Они меня ненавидят, — прошептала я, стараясь не менять ровного выражения лица.

— Пока только завидуют твоему положению служанки госпожи. Но вот если узнают, куда ты сейчас идешь, — тогда к зависти добавится ненависть, можешь не сомневаться, — ответил мне Масуд-ага, едва шевеля губами, — запомни: у тебя здесь нет друзей! Да и я буду помогать тебе до тех пор, пока в моих карманах будет звенеть золото, — продолжил он свои нравоучения.

— Не сомневалась в твоей преданности, ага, — я скривила рот в ухмылке.

Мы уже почти подошли к дверям, ведущим в коридор, как меня окликнула Фатьма, соседка Лерки по комнате.

— Это все из-за тебя! Как ты появилась — у Зулейки начались неприятности, — крикнула она мне вдогонку, — не видать ей теперь падишаха и его милости. Тебе это даром не пройдет, ведьма!

В зале повисла мертвая тишина. Я слышала, как колотится мое сердце, пропуская удары и подпрыгивая до самого горла. Воздух был пропитан ядом, а между девушками и мной точно выросла стена. Евнух был прав — здесь не то что преданной подруги, даже просто порядочной служанки не найти. Каждый сам за себя.

— А ну-ка, все по своим местам! Чего тут расселись, как курицы на насесте? И кудахчут, и кудахчут! — Масуд-ага подпер руками бока и начал махать локтями, изображая крылья. — А ты, Фатьма, лучше иди к себе в комнату да молись, чтобы твоя подруга поправилась, вместо того, чтобы сеять раздор да гневить Аллаха!

Девушка блеснула глазами и горделивой походкой направилась в свою комнату. Мы вышли за дверь, а за нашими спинами продолжали шипеть самые настоящие змеи.

— Не бери в голову. Слушай меня и Арзу-калфу, не делай глупостей, благодари за верную службу — вот и горя не узнаешь.

Мы подошли к дверям, ведущим в хамам, возле которых, как часовой, стояла Арзу-калфа. Увидев меня, она улыбнулась.

— Иди, девочка. Ничего не бойся. Хорошенько попарься, вымой волосы, а мы тебя здесь подождем — муха не пролетит.

Я кивнула и улыбнулась ей в ответ, а затем быстро прошмыгнула в приоткрытую дверь, из-за которой тянулась широкая лента теплого пара.

Баня в этот вечер предстала для меня совсем в ином свете, нежели раньше. Если раньше я считала это место разве что не раем, но чем-то очень похожим, то теперь мне думалось — это идеальное место для убийства конкурентки. Поскользнулась на мыльной воде, нечаянно обожглась кипятком, не заметила, как из-за угла накинули удавку на шею, — мой мозг лихорадочно рисовал возможные варианты моего собственного умерщвления.

Я поежилась, мысленно приказав себе успокоиться.

Никогда раньше я не мылась с такой скоростью. Пропустив этап возлежания на горячем камне, я просто намылила волосы и тело и два раза сполоснула себя водой из мраморной раковины.

Замотавшись в льняную простыню, я высунула наружу нос.

— Можно выходить? — спросила я, смахивая с носа капельку воды, которая упала с челки.

— Давай, быстро!

Арзу-калфа бросила мне под ноги легкие кожаные тапки, в которые я сразу же засунула свои мокрые ступни.

Озираясь, как беглецы из тюрьмы Азкабана, мы добрались до уже известной мне «гримерки». И только закрыв дверь изнутри на засов, Арзу-калфа и Масуд-ага расслабились.

— Масуд-ага, надеюсь, нас не видел никто из людей валиде, иншааллах, — проговорила она, опускаясь на мягкий пуф.

— Иншааллах, Арзу-калфа, иншааллах…

«Ничего себе — прямо секретная операция ФСБ», — подумала я, располагаясь перед небольшим зеркалом. Главное, чтобы теперь на территории дворца не начал высадку вражеский десант.

Все та же миниатюрная, с болезненной худобой, проворная девушка принялась наводить на моем лице и волосах красоту.

— Это Шади, — сообщил мне евнух, — будь с ней поласковей да благодарить не забывай, и ни один муравей во дворце не прознает, что ты здесь была.

Как только с макияжем и прической было покончено, калфа встала с пуфа и взяла с одной из настенных полок аккуратно сложенный наряд — великолепное белое атласное платье с укороченным передом и длинным шлейфом, вышитое серебряными нитями и с шифоновыми вставками на широкой юбке. Узор на платье поражал взор — высокие лилии точно стремились к небу, покорно склоняя свои бутоны на моей груди. А широкие, воздушные рукава были перевязаны тонкими алыми лентами из тафты. К платью полагались шаровары в тон.

Я крутилась перед зеркалом, как маленькая девчонка, которой на день рождения подарили платье восточной принцессы.

Шади уложила мои волосы набок, выпустив с обеих сторон по вьющемуся локону, а на голову надела прелестную диадему из серебра с фианитами и крупным агатом на центральном зубце.

— Погоди, мне кажется — вот это будет кстати, — ко мне подошла Арзу-калфа и обернула мою талию тоненькой серебряной цепочкой, на концах которой алели все те же агаты.

— О солнце! Нет в тебе больше нужды, покорись же яркости этого нового светила! — запел Масуд-ага, широким жестом разведя руки в стороны. — О луна! Скройся за тучами, смутись красотой новой звезды гарема Джахана Великолепного!

У меня от неожиданности отвисла челюсть. Оказывается, хитрый евнух спец не только по части вранья, но и в вопросах неприкрытой лести.

— Все! Идем! Пора! — скомандовала калфа.

Масуд-ага первым выглянул за дверь и, убедившись, что там никого нет, жестом поманил нас за собой.

Второй раз за день я проделывала этот путь из женской половины дворца, через широкий внутренний дворик под звездным небом к заветным дверям личных покоев падишаха.

Предвкушение близости с этим мужчиной сжигало все мое существо. Каждая клеточка вибрировала от волнения и восторга. По коже туда-сюда носились бесчисленные полчища мурашек, а в животе несколько беззаботных бархатниц щекотали своими крыльями мои внутренности.

— Зайдешь — голову склони, присядь, — поучал меня евнух, — повелитель тебя позовет — ты подойди, поцелуй ему руку. Без его разрешения головы не поднимай. И главное — не бойся. Да не осрамись.

О аллах!

Вот еще — учить меня вздумал, как с мужиком себя вести. Я повела плечами, отгоняя его прочь, как назойливую муху.

Наконец мы остановились перед широкой двухстворчатой дверью. Вход в нее, как и в трапезную, охраняли двое мужчин в высоких войлочных колпаках и красных кафтанах. Но не успели мы и слова сказать, как с другого конца коридора послышались тяжелые быстрые шаги. Я посмотрела в сторону источника шума и увидела приближающегося Первиз-бея.

— Масуд-ага, Арзу-калфа. Вы идите. Я сам девушку провожу, — сказал он тоном, не терпящим возражений, едва приблизился к нам.

Мои сопровождающие стушевались и покорно исчезли из поля зрения. А начальник шахской охраны подхватил меня под локоть и отвел в сторонку.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что, если войдешь в эти двери, назад пути нет? — Его выразительные хищные глаза прищурились, пронзая меня насквозь.

— О чем вы, господин? — попыталась я прикинуться дурочкой.

— О стене и пастухе, который в качестве дани приводит нам новых рабынь.

А, значит, мы дань. Что-то вроде жертвы дракону, чтоб всю деревню не спалил. Ясно. Не так уж плохо, ведь в качестве жертв, согласно преданию, всегда выбирали самых красивых девушек.

— А мне и здесь неплохо, — выдала я, стуча от страха зубами.

— У нас уже была одна девушка, которая полюбилась повелителю, а потом сбежала. Такое не должно повториться. Надумаешь бежать… — в этом месте он многозначительно провел пальцем по горлу, заставив меня сглотнуть от ужаса.

— Не надумаю! — проблеяла я, уставившись на него испуганными глазами.

— Хорошо… — он отступил на пару шагов, а я смогла глубоко вздохнуть, — и подругу свою угомони.

— Лерку? — спросила я, моргая быстро-быстро, как заправская идиотка.

— Что за имена? — он презрительно поморщился. — Да, ее.

— Хорошо.

Его красный тюрбан в свете факелов показался мне пропитанным кровью. Этот человек умел наводить ужас. И только он один знал тайну нашего путешествия во времени. Лучше мне с ним не ссориться. Да и бежать я не собираюсь. Не к кому. Родители погибли в аварии, бабушек-дедушек давно нет, а Олег меня предал. А вот за Леркой — глаз да глаз.

— Ну, иди, чего встала?

Я молча кивнула и подошла к двери. Охранники, не поднимая головы, распахнули передо мной дверные створки, и перед моими глазами возникла иллюстрация из сказки «Тысяча и одна ночь». В центре комнаты спиной ко мне стоял высокий статный мужчина в синем бархатном халате, справа от него — огромная кровать с высоким золотым балдахином и шифоновыми шторками, которые делали ее похожей на шатер, слева — большой камин с полыхающими дровами и низкий столик в окружении мягких подушек с целым подносом восточных угощений.

«Что ж, на этой картине не хватает только Шахерезады», — подумала я и сделала шаг.