Опальный маг

Ирина Кузнецова, 2017

Увлекательные путешествия вокруг света и события мирового масштаба начинаются с кражи обыкновенной входной двери. А тут ещё и Великую Фею её собственные советники пытаются отправить на пенсию, с чем она категорически не согласна. На другом конце континента просыпается потревоженный неосторожной мыслью маг с яростью дракона, который сладко спал тысячу лет.

Глава 5

Случай попинать королевских особ, да ещё и за дело, выпадет не каждый день

1

— Слушай, а мы сегодня жрать будем? У меня уже от голода все кишки свело, — жалобно заныл Ясень, ёрзая на плече трубадура. Они шли уже не первую неделю, и собранные заботливыми родичами насмешника съестные припасы очень давно закончились благодаря прожорливости Ясеня. Трубадур был самым ужасным охотником, которого насмешник видел в своей жизни, из-за чего они оба больше питались добытыми Ясенем грибами, ягодами и кореньями, которые не слишком утоляли голод.

— Если бы кое-кто, когда мы пришли в деревню на Лысой горе, не обозлил местных жителей, оскорбляя всякими гадкими репликами и смачно комментируя их недостатки, то у нас уже были бы ночлег и еда. А вместо этого нам пришлось спасаться бегством, пока жители деревни не сделали из нас отбивную, — высказался Пройдоха, у которого тоже нещадно бурчало в желудке, и он уже начал прокручивать в уме самые разнообразные способы избавления от новоприобретенного спутника. — К тому же, вынужден признать, что пока мы улепётывали из деревни во весь дух, то заблудились. Я не имею представления, где мы теперь находимся.

— Извини, — прошептал незадачливый сын короля. — Я не знал, что они юмора не понимают.

— Юмор?! — вскипел Пройдоха, свирепым взглядом уставившись в невинные глаза Ясеня, чистые, как капли росы на рассвете.

— Тихо. Там кто-то есть, — испуганно пискнул Ясень, ткнув лапкой в направлении кустов впереди.

Трубадур замер, напрягая зрение в попытке рассмотреть, кого учуял насмешник в высоких зарослях. Вытащил кинжал из ножен и бесшумно двинулся к кустам.

— С ума сошел? — шёпотом взвыл тоненьким голоском Ясень, вытаращив глаза. — Поворачивай назад, дубина, пока он нас не заметил.

Пройдоха остановился, внимательно глянул на перепуганного Ясеня, поняв, что тот не прикидывается, а на самом деле буквально посерел от ужаса, больно вцепившись коготками ему в плечо, мысленно чертыхнулся и стал осторожно пятиться назад. Но было поздно. Своей перепалкой они привлекли внимание того, кто притаился в кустах и, похоже, задремал. В следующий миг оттуда показалась здоровенная голова дракона. Пройдоха охнул и уронил кинжал на землю.

Дракон упёрся мордой в лицо трубадура и злобным изучающим взглядом уставился на нарушителей его спокойствия, оглядел костлявую фигуру Пройдохи, залатанные штаны, зачем-то понюхал гитару. Широко разинул пасть и…

— Тьфу! — фыркнув, смачно сплюнул под ноги певцу, затем виртуозно выругался.

Пройдоха стоял, боясь пошевелить даже пальцем. Он не понимал необычного поведения огромной рептилии. По всем правилам дракон уже должен был сожрать путников.

— Ну, чего уставился?! — рявкнул дракон. — Пошёл вон! Я несварение желудка зарабатывать себе не собираюсь. Ходят тут всякие, охоту портят, всю живность мне распугали, теперь жди, пока кто появится, — продолжая рассерженно бурчать, выпуская дым из ноздрей, дракон уполз обратно в кусты.

— Это мы-то несъедобные? — взвился Ясень. — На себя посмотри, ящерица облезлая, образина занудная!

Дракон, злобно зашипев, выскочил из кустов, проявив недюжинную прыть при всей многотонности своей туши, и сбил трубадура с ног, придавив лапой.

— Все, доходяга, подавлюсь, а съем! — грозно зарычал дракон, обдавая лицо музыканта струями горячего дыма.

— Обалдел? Он-то причём? — произнес Ясень, выползая из кустов, куда свалился при нападении дракона.

— Ты?! Это ты на меня наехал? — изумлённо уставившись на насмешника, вопросил дракон. Затем убрал лапу с трубадура, грохнулся на землю и заржал так, что с ближайших деревьев посыпались листья. А певчие птицы, с осуждением глянув на дракона, поспешили перелететь на другое дерево.

— Ой, не могу! Очуметь. Блин, парни, вы вообще кто? Таких чудиков, как вы, мне давно не попадалось, — ржал дракон, совсем невежливо тыкая лапой в Ясеня.

— Хорош граблями махать. Зашибёшь же, — возмутился насмешник, уворачиваясь от лап, трясущегося в припадке от смеха дракона.

— Послушайте, сударь дракон, раз жрать вы нас передумали, то не могли бы вы подсказать заблудившимся путникам, как нам дойти до тракта? — спросил, обращаясь к дракону, Весёлый Пройдоха, поднимаясь с земли и отряхивая одежду. Затем подобрал кинжал, который валялся рядом и вложил в ножны.

— Наглости вам не занимать, ребята, — весело хмыкнул дракон. — Ну, да ладно, настроение у меня сегодня сытое, так что, так и быть, пошли — провожу.

Дракон повернулся и первым направился в сторону леса. Переглянувшись с Ясенем, трубадур пожал плечами и пошёл вслед за необычным проводником. Дракон оказался превосходным следопытом, и они быстро продвигались по лесу, легко обходя непроходимые чащобы.

— Я — трубадур Весёлый Пройдоха, а мой мелкий спутник — это сын короля насмешников Ясень. — Представил себя и Ясеня трубадур.

— Трубадур — это стихоплёт что ли? Хотя пофигу кто ты, был бы человек хороший. А меня зовут Огнедышащий Дракон, будем знакомы, — вежливо отозвался дракон.

— А что драконы бывают какими-нибудь другими. Твои предки явно оригинальностью не отличались, и так понятно, что ты дракон, притом огнедышащий, — принялся ёрничать Ясень.

Ласково глянув на насмешника, Огнедышащий Дракон наклонился к уху Пройдохи и ещё более миролюбиво спросил, поблёскивая глазами в сторону Ясеня:

— Ты не будешь возражать, если я отвешу парочку подзатыльников твоему больно разговорчивому спутнику?

— Нет, — ухмыльнулся Пройдоха. — Я и сам не прочь. Буду вторым в очереди за тобой. Попинать королевских особ, да ещё за дело, случай выпадает не каждый день.

— Да ладно, ладно вам, уже заткнулся, — обиженно протянул Ясень, глядя с опаской на трубадура с драконом и, на всякий случай, отходя подальше. — Извиняюсь, если обидел кого ненароком, не хотел. В качестве возмещения морального ущерба могу веточек для костра насобирать, если, конечно, мы всё-таки собираемся сегодня хоть чего-то пожрать. От голода у меня уже желудок ссохся.

— Жрать? Хорошая мысль, — рыкнул дракон. — Пока твой маленький зелёный друг собирает хворост, если траву жрёте, могу нарвать вам вон тех вкусных плодов, что мне отсюда видны, — сказал дракон, немедленно приступив к действию. Подошёл к одному из высоких деревьев и несколькими ударами своих когтистых лап посшибал плоды с его вершины.

Трубадур, ловко увернувшись, поймал плоды, оказавшиеся крупными апельсинами.

— А это вам жаркое, парни, — присовокупил дракон, снайперски дыхнув пламенем из одной ноздри на парочку пролетающих мимо жирных птичек. Через несколько секунд пара подгоревших рябчиков рухнула к ногам трубадура.

— Слушай! Тебе только шеф-поваром быть! — восхищался драконовыми организаторскими способностями в плане еды трубадур, когда полчаса спустя они ужинали добытым драконом провиантом. — С тобой не пропадёшь. У тебя вообще какие-нибудь срочные дела есть? А то пошли с нами.

При этих словах Ясень начал усиленно пинать лапками Весёлого Пройдоху в бок. На что музыкант не обратил ни малейшего внимания, сыто икнул и блаженно растянулся на земле, положив руки за голову.

Дракон задумчиво посмотрел на трубадура и покачал головой:

— Вам же к людям. А мне к ним никак нельзя, они меня что-то недолюбливают с некоторых пор и, скорее всего, откроют сафари.

— Почему? Ведь драконы теперь большая редкость, они занесены в Зелёеную книгу, не то, что насмешники. И убивать драконов можно только в порядке самозащиты, если толщины кишки хватит, конечно, — удивился Ясень, обглодав последнюю косточку, и аккуратно вытер жирные лапки о штанину Пройдохи. Тот вяло ругнулся и попытался отпихнуть от себя наглеца.

— Точно, Ясень прав, — подтвердил трубадур, с хрустом потянувшись.

— Это другие все драконы занесены в Зелёную книгу, а я исключение. Насчёт меня там даже отдельный пункт есть, который разрешает охотиться на меня в любое время года, — тяжко вздохнул дракон. — Если хотите, могу поведать вам эту грустную историю.

— Валяй, — разрешил Ясень.

2

Компания гоблинов неторопливо продвигалась на север через лес. Они заходили в попадающиеся по пути городки и деревеньки, где благодаря братьям Твердолобам быстро разживались съестным. У Тугодума и Тугомысла оказался настоящий талант — выигрывать в карты. Придя в какое-нибудь селение, братья сразу направлялись в местное игорное заведение, где придавались своей страсти. Там благодаря умению виртуозно блефовать и жульничать они умудрялись обыгрывать в карты заядлых игроков и шулеров, приводя последних в немалое негодование: дилетантам не положено обыгрывать профессионалов. Это вульгарное нарушение правил игорного кодекса. Больше книг на сайте кnigochei.net Но, взглянув на чересчур внимательные физиономии братьев-богатырей, дружелюбно поглядывающих на них исподлобья, непонятно от чего всё красноречие у господ-шулеров пропадало, а все возражения застревали в глотках. И, скрипя сердцем, проигравшиеся в пух и прах мастера игорного бизнеса предпочитали платить, расставаясь с содержимым своих поясов и карманов.

На прощание братья показывали ребятишкам различные фокусы при помощи карт, чем приводили тех в немалый восторг и восхищение. А их мамаши и папаши, в благодарность за бесплатные развлечения для своих чад подкидывали братьям и их спутникам харчей в дорогу.

Гоблины дошли до Белой реки и задумались, как переправиться на другой берег. Так как ничего умного в голову не лезло, Нэдфилд решил, что следует разбить лагерь и ждать, пока какая путная мысль кому придёт в голову.

Проныра, выслушав предложение Нэдфилда, пожал плечами и занялся обустройством на ночлег. Твердолобы, недолго думая, засели за своё любимое занятие — игру в карты, с переменным успехом выигрывая друг у друга орехи. Попутно обсуждали, что следовало бы больше тренироваться в игры в шахматы и шашки, так как севернее играют больше в интеллектуальные игры. Старую деревянную доску, немного поеденную червями-древоточиями, с потертыми мраморными фигурками они обменяли на часть кувшинов в одном из городков, о чём поскромничали уведомить своих спутников, опасаясь их гнева. В целом же, братья были вполне довольны жизнью и о цели своего путешествия почти не вспоминали.

Лысый тролль Овгард направился к реке, искупался в прохладной воде и задумался. Он уже жалел, что опрометчиво дал гоблинам уговорить себя идти в это глупое кругосветное путешествие. Ничего привлекательного и романтического в нём он уже не находил. Забираться дальше на Север ему совсем не хотелось, лысая башка в отличие от голов его более волосатых спутников уши от ночного холода не защищала. Притом в последней деревеньке Забавново ему приглянулась одна симпатичная тролльша, и он был не прочь познакомиться с ней поближе.

— Слушай, мужики, вам не кажется, что становится холоднее, — зудел Овгард, ёжась от холода на следующее утро. Он твёрдо решил, что поворачивает обратно, несмотря на принятое Пронырой решение строить плот.

— Да нет, — буркнул Проныра, который искренне недоумевал, чего так разнервничался Овгард. — Присоединяйся строить плот. Идти вниз по реке в надежде найти брод, как сначала предлагал Нэд, — не самая лучшая затея. Я с ним и стройматериал уже присмотрел.

— Я возвращаюсь! — на одном дыхании, набравшись храбрости, выпалил Овгард, с вызовом глядя прямо в глаза Проныре.

— Почему? — спросил Нэдфилд, который стоял возле Проныры и лениво ковырялся в носу. Он внимательно следил за трудовым процессом братьев Твердолобых, которых, не теряя времени, уже запряг обтёсывать ветки под плот.

— Потому, что я хочу жениться на Розе, а пока я тут с вами шляюсь, она выйдет за кого-нибудь другого, кого не надо ждать, — ответил Овгард, от волнения выдёргивая последние волоски на своей и без того лысой голове.

— Какая ещё Роза? У тебя же нет невесты, — рассеянно отозвался пузатый гоблин, прикидывая в уме, успеют ли они построить плот до вечера, если перестать трепаться, а заняться исключительно делом.

— А это наш шустрый Овгардик в деревне Забавново времени не терял. И вместо того, чтобы заниматься добычей пропитания, как остальные члены отряда, торчал в баре и строил глазки одной смазливой официанточке, — словоохотливо пояснил Проныра, который лихорадочно пытался придумать, как отговорить Овгарда.

— Дела, — почесав затылок, изрёк Нэдфилд.

— Послушай, Овг, у тебя много бабок есть? — спросил Проныра. В его мозгу возникла мысль, как уговорить тролля остаться. Заметив немного озадаченный взгляд Овгарда, гоблин продолжил:

— Гм, может тогда у тебя есть приличная ферма, приносящая стабильный доход или на худой конец ты любимый племянник богатой престарелой тетушки? — продолжал любопытствовать Проныра, внимательно глядя на тролля.

— Нет, — задумчиво протянул Овгард, не понимая, куда клонит гоблин.

Нэдфилд, бросив ковыряться в носу, сочувствующим взглядом посмотрел на тролля и весело хмыкнул, поняв, куда гнёт Проныра.

— Ну, если у тебя ни шиша нет, и ты не красавец, то скажи, с какой стати тролльша пойдёт за тебя замуж? — поинтересовался, с превосходством глядя на Овгарда, Проныра.

— Что же мне тогда делать? — искренне расстроился Овгард, в тролльшу он влюбился с первого взгляда и теперь не мыслил существования без нее. Гоблин своими жестокими словами поразил его в самое сердце, разбив надежды.

— Не горюй. Я знаю, как тебе добиться расположения неприступной красавицы тролльши, — утешил тролля, лукаво блестя глазами, Проныра.

— Как? — с надеждой спросил Овгард.

— Как-как, разбогатеть, простофиля, пока мы идём вокруг света, — просветил недогадливого тролля хитрый гоблин.

— Точно! — Радостно вскричал Овгард, окрылённый таким простым решением проблемы. — Строим плот! — резво развернувшись, он бросился со всех ног помогать братьям Твердолобым.

3

— Мой род берёт начало из долины Гор тогда, когда ещё человек был легендой, — старательно прочистив горло, начал свой рассказ Огнедышащий Дракон. — Драконы были великим кланом, сильным и свободным. Мы вели вольную жизнь, парили над реками и равнинами. Драконы были одними из самых могучих и красивых существ на земле. Нам принадлежал весь мир. Мы любили независимость и стремительный полёт. Это была эра правления Драконов, их славы на земле. С расой Воителей мы жили в мире очень долго, те тоже предпочитали отшельничество, но если мы селились больше на Севере, то те предпочитали климат потеплее и выбирали центральные и южные районы материка. Между нашими расами царило хрупкое равновесие много тысячелетий.

На этих словах дракон вздохнул, с болью в глазах посмотрел на своих слушателей и, сверкнув взглядом, яростно произнес:

— А теперь представьте себе то время, когда появились люди, тролли, гоблины, гномы и эльфы. Эти маленькие разношёрстные жалкие существа обладали воинственным характером. Но нет! Сначала могучая раса драконов вас всерьёз не приняла. Что для нас, драконов, самых мудрых существ на земле, значили жалкие людишки и нелюдишки с их крошечными амбициями. Вы были для нас не больше, чем какие-нибудь букашки. Но очень скоро мы убедились, что вы очень противные и злобные букашки. Вы начали мешать нам, нагло поселяясь на наших землях, а плодились, несмотря на короткий срок жизни, с невероятной быстротой. Но даже тогда, когда возникли первые случаи нападения людей и троллей на драконов, мы были настолько самоуверенными и глупыми в своём тщеславии, что не встревожились. Мы недооценили вас и жестоко за это поплатились. Когда драконы решили вступить в битву, было слишком поздно, почти все были мертвы. Мы не сумели вовремя понять надвигающуюся опасность, да и кто мог себе представить, что наш мир завоюют какие-то люди. Драконы любили простор и селились чаще поодиночке, редко бывая друг у друга в гостях, чем и воспользовались люди. Наша любовь к свободе стала нашей гибелью. Люди перебили нас по одному, и некому было оплакать наши могилы, — грустно произнес дракон. — Мы вынуждены были уйти дальше в леса и горы, спасаясь от человеческой ненависти, так как люди боялись нас и убивали. В это воинственное время между драконами, людьми, троллями и прочими новыми существами мира Воителей и родился я. Тогда земля дрожала от битв и магии. Так я рос, впитывая сказания о духе свободы, мощи и былой славе века драконов. Я был юн и глуп. Когда я жил в пещере в горах, уже отселившись от своей матушки с батюшкой, ко мне приходили рыцари, но только для того, чтобы вызвать на поединок во славу какой-нибудь толстощёкой принцессы, не умеющей даже читать. Я не смог убедить их в своих мирных намерениях, они приходили сражаться, и я убивал всех тех несчастных влюблённых дураков и идиотов желающих прославиться, желая освободить мир от этой заразы.

— У тебя не было выбора! — вскричал трубадур, — ты не несёшь за это ответственности. Это была самооборона. Очень давно люди поняли своё заблуждение и жестокость. Уже много веков на драконов запрещено охотиться, тем более убивать.

— Я не закончил, — тихо, но твёрдо прервал поток красноречия Пройдохи Огнедышащий Дракон. — Это еще не всё. Много веков я прятался от людей в лесу, как жалкая гиена, не зная покоя. Я умирал от безысходности и горя, поняв, что мне нет места в этом новом мире, в котором родился. Тогда я встретил его. Это был один из Бессмертных. Он не боялся меня и говорил со мной как дракон с драконом, он возродил во мне веру в себя, вернул уверенность. Предложил пойти с ним. Я был молодым и глупым, я жаждал отомстить людям и нелюдям за все унижения, которым они меня подвергли, желал им смерти, горел жаждой отмщения и желанием вернуть землю драконам. Я не понимал, что нельзя вернуть время. Я согласился. Я объединил с ним разум и кровь. Он стал моим другом и хозяином. Свободный и гордый герцог, не покорившийся никому, правитель Страны Гор и Северного ветра, Маргелиус Альгвардский.

— Что? Маргелиус был твоим хозяином?…. И ты служил гаду добровольно? — неприязненно спросил музыкант, не справившись с нахлынувшими на него чувствами.

— Подожди, — произнёс, бледнея, Ясень. — Если Маргелиус твой хозяин, то у него, как я учил на уроках истории, если это не враки, был только один дракон-ренегат, согласившийся ему помогать, прозванный Лютым. Но тогда ты…

— Угу, — понуро кивнул дракон, — это я и есть.

— Ты нас до сих пор ненавидишь? — тихо спросил трубадур, с отвращением глядя в глаза дракона.

— Мамочки, — взвизгнул Ясень, трясясь от страха. — Кончай рассусоливать, уносим ноги, стихоплёт!

— Нет, конечно, нет. Это была ошибка, — с горечью произнес дракон, — Я же объяснил. Ужасная роковая ошибка! Уходите! Убирайтесь! Всё равно не поймёте. Но теперь-то поняли, почему мне не видать Зелёной книги как своих ушей? Можете открыть на меня сезон охоты.

Дракон устало поднялся и, тяжело ступая, направился в лес. Подальше от людей, от этого нового и такого чужого ему мира людей.

— Стой! — крикнул Пройдоха, сгорая от стыда. Не известно отчего ему стало до боли стыдно, кто дал ему право судить дракона, и как бы он сам повел себя, окажись в его ситуации. — Тьфу, да подожди же! — трубадур бросился за драконом и ухватил его за кончик хвоста.

— Офигел?! — обалдело спросил дракон.

— Нет, это он всего лишь месяц назад хорошенько башкой приложился о землю в гостях у короля насмешников. Вот и чудит. Вы можете идти, сударь дракон, своей дорогой, а мы пойдем своей, — выдал тираду Ясень, хватая Пройдоху за штаны и пытаясь оттащить того от дракона. Затем, обращаясь к юноше, тихо прошипел, так чтобы его не мог расслышать дракон:

— Очумел, ты часом не из этих рок-музыкантов долбанутых, которые, когда умные люди делают ноги, наоборот лезут туда, где им обязательно набьют морду.

На данное заявление Пройдоха ничего не ответил, а подошёл к дракону и сказал:

— Прости, твоё заявление было слишком неожиданным. Я тебе верю.

На этих словах насмешник хлопнул себя по лбу и выругался сквозь зубы:

— Да меня, похоже, не в спутники тебе отдали, а в няньки. Какое доверие? Ты взгляни на этого урода, он ведь пахал на монстра и, небось, зверски убивал невинных людей.

— Неправда! — вскричал дракон. — Не было такого!

— Хочешь сказать, что Маргелиус держал тебя просто так, за здорово живешь, чисто для услаждения своего экзотического вкуса? — насмешливо протянул Ясень, показывая козу дракону.

— Для устрашения. В мою задачу входило лишь отпугивать особо назойливых людишек от жилища герцога. Я ненавидел людей, но просто ради развлечения, я никого не обижал. Злился, но не убивал. С врагами Маргелиус сам предпочитал разбираться, в трусости его обвинить никак нельзя было, — на этих словах, дракон потер лоб. — Хотя нет, проклятый склероз, — выругался Лютый. — Теперь припоминаю, что как-то я всё-таки сожрал парочку настырных магов особо сильно досаждавших моему господину.

— Вот! — вскричал, победоносно посмотрев на трубадура, Ясень. — Эта гнусная лживая морда уже признается в людоедстве!

— Ясень, заткнись, пожалуйста, — морщась как от зубной боли, оборвал словоизлияния насмешника Пройдоха. — Драк, присоединяйся к нам.

— Ты серьёзно? — недоверчиво глядя на юношу, спросил дракон, боясь показать свою радость: он так устал от одиночества и уже не чаял обрести друзей.

— Конечно. Ясень тоже рад, только в силу паскудного характера никак не может найти подходящих слов от радости, — подначил трубадур Ясеня, который сделал вид, что ничего не услышал.

— Хорошо, я готов. Только много веков назад я дал обещание, освободить одного человека из плена и до сих пор не сдержал слова. Время уже пришло, а я до сих пор никак не решусь. Поможете мне его выполнить, — с мольбой в голосе попросил Лютый своих спутников.

— О чём разговор, запросто, — легко согласился трубадур, отказывать кому-либо в помощи было не в его правилах. — Какую прекрасную принцессу освобождать будем?

— Почему принцессу? Никаким принцессам я обещаний не давал. А освобождать я иду Маргелиуса Альгвардского.

— Что?! Кого мы освобождаем? — огорошено спросил Пройдоха, у него от неожиданности даже голос сел. Насмешник только пальцем у виска покрутил, он уже ничему не удивлялся.

— Много лет назад, когда я служил Маргелиусу, я дал ему обещание: если его пленят, освободить его. Теперь он очнулся от сна, и я должен вызволить его, — хмуро ответил дракон.

— Откуда ты знаешь, что он проснулся? — вклинился в разговор насмешник, в глубине души уже жалея, что в благодарность за спасение согласился на целый год стать спутником музыканта. Он думал, что его ждут приятная прогулка и увлекательные приключения, но такие приключения — это слишком даже для него, а приятной прогулкой что-то и не пахнет.

— Он мысленно связался со мной, позвал на помощь. У меня с герцогом кровная магическая связь, я её не ощущал, так как он был, считай, мёртв, а я — свободен все эти века. Но сейчас я его чувствую. Маргелиус успел сообщить, что заключен в каменном мешке и самостоятельно освободиться не может, — откликнулся Дракон.

— Ты понимаешь… — начал было трубадур, но дракон перебил его.

— Думаешь, я не понимаю, кого должен освободить?! Думаешь, я не мучился, пытаясь решить идти или не идти, — горячо произнёс Лютый, пытаясь показать всю глубину сомнений и боли, мучивших его. — Я давал обещание и должен его выполнить.

— Ты же говоришь, что не сдержал его раньше, что же тебе мешает и дальше не сдерживать его? — испытующе спросил насмешник.

— То, что он очнулся несколько недель назад. Когда он спал, это было одно, он не мучился, и я мог оттягивать этот миг до парада чёрных дыр, но теперь он страдает. Слишком жестоко оставлять его похороненным заживо, каким бы он ни был. Он спас мне жизнь, я не могу этого забыть. Как и не имею права бросить его беспомощным. Это бесчеловечно. Я обязан откликнуться на его Зов… — грустно заключил дракон, ковыряя когтями передних лап землю возле себя.

— Он прав, — согласился Пройдоха, — оставлять кого-либо замурованным заживо — это нонсенс. Бросать его там нельзя. Значит, идём в замок мага.

Трубадур согласился, но в глубине души у него царил настоящий хаос, всё было так сложно и запутанно. Как принять верное решение меж двух огней, когда нельзя все оставить, так как есть, а если освободить, то можно сделать ещё хуже.

«Надо, пока идём в замок, срочно что-нибудь придумать», — решил про себя трубадур, шагая за драконом на Север.

— О, моя горькая доля, Богиня Удачи, на что ты покинула меня! — горестно возопил, воздев лапки к небу, Ясень, плетясь вслед за ними. — Теперь моим спутником помимо придурковатого хиппи будет и полоумный дракон-убийца. И в довершении всех бед, я иду вместе с ними освобождать из плена спятившего чародея, которого умные люди давным-давно определили туда, где ему самое место. Определённо с годами род людской окончательно поглупел, предкам такое и не снилось!

— Кончай стенать. И давай. ю шевели лапами, а то и до следующего тысячелетия не дойдём, — прервал горестные вопли насмешника Пройдоха, с насмешкой глянув на Ясеня. Жалующегося на злую долю насмешника ещё никто не видел, обычно, наоборот, те, кому выпадало несчастье столкнуться с ними на одной дороге, проклинали все на свете.

4

— Гляди цветочки, какие красивчатые! — воскликнул Тугомысл, тыча своим толстым волосатым пальцем в направлении островка, мимо которого они проплывали. — Давайте нарвём.

— Это белоснежники, — пояснил Нэдфилд. — Рвать их нет смысла.

— Почему? — полюбопытствовал Проныра, чеша за ухом шестом.

— Несъедобные! С виду красивые, аромат восхитительный, а на вкус гадость. Так-то, — меланхолично отозвался пузатый гоблин, налегая на шест. В глубине души он искренне сожалел о несъедобности островных цветов.

— А мне для гербария, — заявил Тугомысл, от мысленного усилия наморщив лоб. — Я цветы и не жру!

— Гребём к острову, — поддержал брата Тугодум.

— Нет, не гребём! — возмутился Овгард. — Я с вами не всякие цветочки-лютики отправился собирать, а бабло на свадьбу зарабатывать. И на всякие глупости отвлекаться не намерен, — он возмущенно глянул на братьев, утёр пот со лба и снова принялся грести, тщательно налегая на шест, поднимая вокруг себя капельки сверкающих на солнце брызг.

— Зря, — коротко изрёк Нэдфилд, пожав одним плечом.

— Почему это зря? — не удержался от вопроса лысый тролль, бросая грести, и исподлобья глядя на толстого гоблина.

— Ну, если братья насобирают и засушат этих цветочков, то ты вполне можешь потом преподнести парочку из них в дар своей невесте. Когда она узнает, что, добывая их, ты героически рисковал жизнью на самой коварной и опасной реке, то будет наповал сражена твоей мужественностью. И сразу упадёт в твои жаркие объятия, — глубокомысленно произнес Нэдфилд, подумав: «Блин! Вот это я речь двинул, аж сам тащусь».

Тролль задумчиво повертел в руках шест, почесал затылок, затем покрепче обхватил руками шест и… начал яростно грести к острову.

— Эй, Овг! Смотри, пуп не надорви! — весело подначил тролля Проныра, крутя пальцем у виска.

— Кончай ржать! Лучше помогай грести! — ткнул Проныру шестом в бок Нэдфилд, но не сильно, так как поведение влюблённого тролля его самого немало забавляло.

— Да я чё, гребу, гребу, — ответил Проныра, икая от смеха, осторожно отводя от себя шест Нэдфилда и помогая грести товарищам.

Высадившись на острове, гоблины нарвали для гербария братьев и невесты Овгарда белоснежников. Затем насобирали на берегу вкусных жирных улиток, развели костер, зажарили и решили во время еды спокойно обсудить план дальнейших действий.

— Парни, у меня предложение, — серьёзно начал свою речь Проныра, удобно устроившись у костра. — Нам нужно придать своей деятельности официальный статус для того, чтобы заработать много тугриков и не вызвать озлобления у бандитов игорного бизнеса во время своего путешествия.

— Мы ж вроде за дверью шли, — начал было Тугомысл, но, получив тычок под зад от старшего брата, сразу заткнулся и сосредоточил всё своё внимание на выковыривании улитки из раковины.

— А поконкретней? — спросил Овгард, смачно обсасывая раковину с моллюском.

— Я предлагаю нам стать бродячим цирком! — сказал Проныра, обводя горящим взором друзей.

— Чем? — переспросил лысый тролль, уронив ракушку с улиткой в костёр и уставившись во все глаза на Проныру. — У тебя все дома?

Братья Твердолобы только озадаченно башками закрутили: то ли надо соглашаться, то ли послать пронырливого гоблина с его предложениями подальше.

— Подождите. Это и в самом деле идея, — оборвал возражения тролля Нэдфилд. — И, похоже, не такая глупая, как кажется на первый взгляд. Надо обмозговать.

Нэдфилд почесал пузо, засунул один палец в нос, что свидетельствовало у него о состоянии глубочайшей задумчивости, и уставился на пламя костра.

— Чего думать? Вы в своём уме? — вскочил на ноги строптивый тролль и свирепым взглядом уставился на гоблинов.

— А чё, прославимся, станем знаменитыми! Ты только представь себе, как тебя все уважать станут, автографы просить. А уж от девушек отбоя не будет, и самый крутой велосипед на деревне будет у тебя. Представь, как нам все парни тогда завидовать станут, — принялся живописать картины радужного будущего Проныра, от предвкушения ожидающей их славы аж бросив ковыряться прутиком в зубах.

— Ага, — задумчиво протянул тролль, — то есть тогда я стану не только богатым, но ещё и знаменитым?

— Точно! — резюмировал Проныра, подняв указательный палец для усиления, произведённого его словами, эффекта.

— Голосую за цирк! — вдохновившись новой идеей, заорал Овгард, принимаясь весело насвистывать.

— Не свисти! — произнёс Нэдфилд, вытащив палец из носа и хмуро уставившись на тролля. И, поймав недоуменный взгляд Овгарда, добавил. — Денег не будет.

— Как это не будет? — вклинился Проныра.

— Очень просто. Высвистит. Фьють! И тю-тю наши денежки, — нравоучительно произнёс пузатый гоблин.

— Как это я могу их высвистеть, если у нас их всё равно нет, — принялся защищаться Овгард, присел на корточки и попытался палочкой вытащить ракушку из костра. Через несколько неудачных попыток его усилия увенчались успехом: он выкатил горячую улитку из костра, схватил её пальцами. Но в следующее мгновение снова уронил её в костер, обжёгшись. Дуя на пальцы, тролль упрямым взглядом уставился на вредную улитку.

— Овг, держи, — сжалившись над товарищем, сказал Тугодум и катнул по земле троллю пару своих ракушек. Жратва из улиток его не особо вдохновила, и, не особо терзаясь, поделился моллюсками с Овгардом.

— Спасибо, Туг, — поблагодарил тролль, взял улиток и принялся ловко выковыривать их из раковин.

Перекусив, гоблины решили заночевать на островке, а с первыми лучами солнца отправиться в путь через реку.

Проснувшись на следующее утро первым, Проныра продрал глаза, обозрел сонное царство, которое представляли собой его друзья. Потянулся и отправился к реке умываться. Вымыв лицо и шею, он сделал утреннюю зарядку, набрал полный кувшин прохладной чистой воды и пошёл будить товарищей.

— Эй, сони, подъём! — принялся расталкивать своих попутчиков Проныра, щедро угощая их пинками. А на Нэдфилда который, несмотря на все тычки, не хотел просыпаться, вылил кувшин холодной воды.

— Очумел? — выпучив глаза, Нэдфилд сел на землю и осоловелым взглядом уставился на Проныру.

— Поднимайся, солнце встало!

— Блин! Я так рано не встаю! — принялся отбиваться толстый гоблин, собираясь снова заснуть. Но его отчаянный бунт был жестоко подавлен, ругаясь на весь белый свет, Нэдфилд продрал глаза и потребовал завтрак.

— Завтрак после зарядки, — рявкнул Проныра, загораживая путь к котелку, из которого уже довольно аппетитно пахло. Там стоял лысый тролль с неприлично довольной миной на лице и, помешивая ложкой в вареве, не забывал пробовать горячий бульон.

— Чего? Я её со школьной скамьи не делаю, — возмутился Нэдфилд.

— Во-во, по тебе видно. Давно пора жир разогнать, — осклабился тролль.

— Это я жирный? Ах ты, вонючий скунс! — взвился Нэдфилд и бросился на Овгарда, сгрёб его в охапку и хорошенько приложил башкой о ближайшее дерево. Тролль не остался в долгу и пнул противника по коленной чашечке. Толстый гоблин запрыгал на одной ноге, но воинственности нисколько не утратил. Пришлось вмешаться Тугодуму и растащить драчунов.

— Ладно, парни, завтракаем. Будем считать вашу потасовку рукопашным боем, который в некотором роде тоже зарядка, — сказал Проныра, взял ложку и направился к котелку.

Вкусный завтрак положил конец раздорам и принес умиротворение в разгорячённые умы. После еды Нэдфилд снова обрел бодрость духа и заявил, что раз они решили организовать цирк, то неплохо было бы придумать ему название. И друзья заспорили.

— В честь меня, — предложил Нэдфилд, гордо выпячивая пузо.

— Почему это в честь тебя? — возмутился Проныра. — Идея-то моя.

— Слышь, мужики, — раздался голос. — назовите свой цирк в честь них, — в следующий миг из кустов вытянулось щупальце и ткнуло в сторону братьев Твердолобых, которые единственные не принимали участия в споре, так как были целиком поглощены игрой в карты.

— Почему в честь них? — возразил Проныра, поглядев на меланхоличные рожи братьев.

— Потому, что они самые умные в вашей шайке, — ответил невидимый собеседник. — Я наблюдаю за вами с момента вашего прибытия на остров, и уже успел сделать определенные выводы. Пока вы тут все постоянно грызётесь, они единственные не принимают в глупых спорах участия. А занимаются общественно полезным делом. Играют в карты, — пояснил обладатель щупальца. — И хорошо играют, я вам скажу! Поверьте мне. Я знаю толк в азартных играх. Думаете, я зря столько времени подглядывал к ним в карты?

— А подглядывать не хорошо, — спокойно ответил Тугодум, треснув картами по щупальцу.

— Да, ладно, — обиженно протянули из кустов.

Затем кусты зашевелились, и из них выползло довольно занятное существо, темно-коричневого цвета, с глазами на стебельках и кучей щупалец.

— Чего рты разинули? Никогда болотного жителя не видели? — вместо приветствия заявило оно, нахально уставившись на ошарашенную компанию.