Адель. Капля королевской крови

Ирина Крылова, 2013

Маленькая сирота Адель, стараниями приходского священника попадает в богатый женский монастырь в Васконии. Девочке несколько лет приходиться выполнять нелегкие обязанности служанки и наперсницы у больной госпожи, которая является дочерью свергнутого короля. Жизнь маленькой принцессы меняется после того, как ее брат, принц Гунальд вступает на трон. Однако еще больше меняется положение ее служанки, которую после смерти госпожи все, включая короля, принимают за принцессу Беренгарию Васконскую. Но принесет ли счастье самой девушки такое перевоплощение? Принесет. Правда, перед этим Адель ожидают два вынужденных брака, предательство и преданность, плен и корона.

Часть 2

Глава 1

Прошел месяц с тех пор как король привез во дворец свою сестру принцессу Брену. С тех самых пор слухи об этой юной красавице будоражили королевство. Сам факт того, что через столько лет в королевском доме неожиданно появилась забытая всеми принцесса, сам по себе удивителен. А то, что девушка не только молода, образованна и красива — стало главной новостью в Васконии. Из замка в замок трубадуры передавали в песнях и балладах эту необыкновенную, почти сказочную историю. Хотя самой Брене, то есть Аделаиде было не до того. Она с замиранием сердца погружалась в новый привлекательный мир взрослых, знатных, богатых людей. Она только, только начинала делать свои первые, робкие и не всегда правильные шаги. Кто-то над ней смеялся, кто-то восхищался, кто-то окидывал презрительным взглядом, стараясь побольнее укусить. Сначала Адель старалась понравиться всем и каждому, но быстро поняла что это невозможно и остановила свой взор на нескольких приятных для нее людях и конечно же короле. В круг ее знакомых вошли несколько молоденьких фрейлин, две три дамы постарше и статс-дама графиня де Лакруа. Последняя пожилая леди была неиссякаемым источником всевозможной информации. Она часами рассказывала всевозможные истории, случаи произошедшие в прежние времена. Знала родословную каждого уважаемого семейства начиная с самых корней. Особенно интересовали Адель рассказы о родителях Брены. Сама она по известным причинам не могла спросить какого цвета были глаза у королевы или волосы у короля и поэтому ей приходилось прибегать к всевозможным ухищрениям что бы выудить необходимую информацию среди бесконечной пустой болтовни старой дамы и самой не попасть впросак. Так пролетел еще один месяц. Двор в спешном порядке готовился к празднованию пятнадцатилетия Беренгарии Васконской. Это был первый день рождения, который девочке предстояло отпраздновать при дворе и ее самый первый официальный выход в свет. Сама Адель ждала этого события с волнением и радостью. И пусть ее собственный день рождения прошел почти пол года назад, девочка с детской непосредственностью ожидала подарков, сюрпризов и веселья, не замечая ничего вокруг. Зато все окружающее все чаще и чаще обращали на нее свое внимание. Слухи об юной принцессе не утихали, а в преддверии праздника множились как грибы после дождя. Только и было разговора как она одета, как ходит, как себя ведет, как ест. Но и конечно главный вопрос, занимающий умы досужих сплетников, на кого она похожа. Слишком уж сильно тонкая нежная красота девочки отличалась от внешности родителей и брата. Точку в этих разговорах поставила как ни странно, сама того не подозревая графиня де Лакруа.

— Ваше величество, а что вы подарите принцессе на день рождения? — как то вечером спросила она у короля.

Большинство придворных давно распирало от любопытства, но никто кроме этой эксцентричной пожилой дамы не осмелился на прямую об этом спросить. Король улыбнулся, пригладив рукой ухоженную бородку. Он знал что до Брены этот разговор не дойдет. Каждый с умным видом будет молчать, хотя бы из вредности.

— У Брены совсем нет драгоценностей, я думаю диадема с сапфирами ее матери, удачно украсит ее симпатичную головку.

— О, да, сир! Помню это было любимое украшения ее величества. Оно так подходило к ее голубым глазам.

— Вот только глаза у принцессы зеленые, в кого только? — вставила свое слово баронесса Монтилье, женщина назойливая и не слишком приятная.

— Да, уж, — рассмеялся король, — раньше я всегда думал, что у Брены глаза голубые, как и у всех детей моей матери.

— Ах, ваше величество! Вы так давно не виделись что и забыть не мудрено. К тому же у многих младенцев при рождении голубые глаза, а потом они меняют свои цвет, — снова высказалась старая графиня.

— Никогда об этом не знал! — искренне изумился король.

— Да, да, да! — закивала головой леди Локруа. — Уж поверьте моему опыту, когда я рожала свою третью дочь… — начала было она, но баронесса Мантилье резко ее прервала:

— И все таки непонятно на кого похожа принцесса?

— Да, известно на кого! В бабку Марию Испанскую пошла! Впрочем вы при дворе недавно, откуда же вам знать! — графиня быстро поставила выскочку на место. — Тетушка королевы, Мария Испанская, в девичестве Брандербургская, всегда отличалась тонкой красотой словенской ветви. Я еще помню когда эта светловолосая, зеленоглазая красавица в последний раз приезжала ко двору своей племянницы, сир. Ее жизнь была недолгой, но очень яркой. Говорят, после ее неожиданной кончины ее муж Франсуа Испанский сошел от горя с ума. Хотя он и в молодости большим умом не отличался, а уж под старость, да после потери молодой жены…

— А не ее ли руки добивался один из франкских герцогов? — вдруг вспомнил один из пожилых сеньоров.

— Вы правы, сер Жустан, у вас отличная память. Он без ума влюбился в красавицу и даже хотел выкрасть ее из под венца, лишь бы она не досталась старому испанцу. Был страшный скандал. Но саму девушку обвинить было не в чем, герцогиня всегда отличалась тихим нравом.

— В таком случае характером Брена пошла не в нее, — рассмеялся король.

— Вы правы, сир! Принцесса Брена еще себя покажет. Пойдет немного времени и Гутемьерский дворец будут осаждать толпы ее поклонников, — вежливо поддакнула какая-то дама и оказалась абсолютно права.

Уже на следующий день во дворец прибыл посланник от одного из правящих герцогов, с предложением выдать принцессу Васконскую за… за своего отца. Узнав об этом Адель испугалась не на шутку. Перспектива выйти замуж за пожилого герцога, а если быть точным, за совсем старого, девушку не радовала. Адель со слезами на глазах побежала к брату. Гунальда растрогали слезные мольбы сестры. Да он и сам не собирался расставаться с ней так скоро после встречи.

— Не волнуйся Брена, я обещал над гробом отца что буду заботиться о твоем благополучие и намерен сдержать обещание. Я не отдам тебя старику. К тому же ты еще не достигла брачного возраста, да и отпускать тебя от себя я не хочу.

— А когда я его достигну, ты отдашь меня тому, кто больше заплатит? — с обидой воскликнула Адель. Впервые она разговаривала с королем в подобном тоне, но ее страх оказался сильнее робости.

— Какой ты еще ребенок, Брена. Королевские браки совершаются по другим принципам. Возможно именно мне придется отдать за тебя пол королевства, лишь бы муж оказался достоин этой чести.

— Пожалуйста не отдавай меня никому, — прошептала Адель, с мольбой заглядывая брату в глаза.

— Боюсь, твоя просьба хоть и лестна для меня, малышка, но невыполнима. Пройдет пару лет и ты сама захочешь завести семью. Могу лишь пообещать что постараюсь прислушаться к твоему мнению, при выборе твоего супруга, — с улыбкой пообещал Гунальд поглаживая сестру по блестящей черноволосой головке.

Праздник удался на славу. На него были приглашены самые знатные люди королевства, а так же послы других государств. Брену, то есть Адель, нет все таки Брену, завалили кучей небольших приятных подарков. Были здесь и недорогие драгоценности, и перчатки и отрезы шелка и бархата и парчи и меха. А так же всевозможные перчатки, туфельки, сапожки, плащи, даже пара теплых чулок. И неимоверное количество всякой безделицы. А еще куница, щенки, редкой породы котенок, сокол и красивая кобылка дорогой ахалтекинской породы. Тонконогая, длинноухая, поджарая, с темно коричневой блестящей шерсткой и светлой длинной гривой и хвостом. Увидев эту высокую, редкого окраса лошадку, Адель даже взвизгнула от радости и не обращая внимания на ошарашенных придворных, перепрыгивая через ступеньки, бегом побежала вниз, дабы как можно быстрее обнять свою собственную, самую замечательную в мире лошадку.

— Ахалтекинская порода древнейшая, выведенная человеком, — объяснил девушке король. Гунальд был страстным лошадником и мог часами рассказывать сестре об лучших породах мара. — Эти лошади родились в оазисах между горами и пустыней. Длинноногие, изящные, с узким профилем и раскосыми глазами. Знаешь, по телосложению они напоминают мне борзых собак, в них за версту чувствуется порода.

— Красавица! Смотри на солнце она почти золотая! — с восхищением воскликнула Адель.

— Да, они бывают и гнедыми и рыжими и соловыми. Он у каждой есть свои неповторимый золотой или серебряный отлив, — объяснил Гунальд.

Не смотря на протесты сестры король повел девушку во дворец. Время для знакомства с новой питомицей еще не пришло. Это было только начало длинного, наполненного церемониями дня. Однако почти каждый час Адель вспоминала об роскошном подарке брата. Сам вечерний пир понравился Адель куда меньше. Она быстро поняла, что ее день рождение было лишь удобным поводом что бы собрать за одним столом самых важных представителей знати. Гости и хозяева быстро забыли о маленькой девочке погрязнув в такие важные, но неинтересные взрослые разговоры. Несколько часов Аделаида стойко переносила скуку. Она сидела за огромным столом по правую руку от короля и с умным видом кивала, улыбалась и снова кивала, силясь хоть что-то понять. Но наконец ее терпение лопнуло. Вежливо попросив разрешение, она с высоко задранным носом вышла из-за стола. Остаток вечера принцесса провела более приятно, в веселой компании юных дам и молодых людей, борющихся за каждое мгновение ее внимания. Но бестолковая трескотня фрейлин и назойливое внимание кавалеров быстро наскучило, ведь все мысли ее высочества были о горе подарков в беспорядке сложенных в ее комнате. И вот дождавшись удобного часа Адель вприпрыжку понеслась к себе, не слыша за спиной ни веселого смеха короля ни язвительных замечаний гостей. Это был ее первый бал, но далеко не последний.

Глава 2

— Вы звали меня, сир? — робко спросила Адель.

Молоденький паж нашел ее во одном из залов дворца, где принцесса играла со сворой недавно родившихся щенков. С важным видом, буквально раздуваясь от сознания собственной значимости мальчик передал Адель приказ от короля немедленно явиться в один из малых залов. На просьбу принцессы объяснить причину столь внезапного желания короля увидеть сестру, паж ответил — что ничего больше не знает. Проходя длинными коридорами до указанного зала, который обычно использовался для частных приемов, Аделаида перебирала в уме всевозможные причины подобного вызова. Обычно брат сам приходил к ней во время занятий и с увлечением наблюдая за учебным процессом. Годы скитаний не позволили ему получить более разностороннее образование. Король, сев чуть дальше сестры, мог часами внимательно слушать рассказы ученых мужей об истории, путешествиях, дальних странах. Гунальд был искренне восхищен успехами сестры. Адель от природы обладала замечательной памятью и без труда заучивала большие сложные тексты.

— Похоже всю память нашей семьи бог вложил в твою голову, — шутил король, он-то сам до сих пор путал имена своих многочисленных придворных.

А еще несколько раз в неделю король с принцессой совершали длительные верховые прогулки по окрестностям города. Это было самое приятное для Адель время, когда оба они отбрасывали условность и могли побыть сами собой. Охрана всегда держалась на почтительном расстоянии, давая возможность государю отдохнуть. Иногда брат с сестрой шли неторопливым шагом, увлеченные разговором, а иногда носились вскачь по окрестным полям, стараясь друг друга обогнать. Аделаида, которая по приезду в столицу не умела даже забираться на лошадь, уже через месяц ежедневных тренировок неплохо держалась в седле. Девочка просто обожала свою невысокую красивую кобылку, подкармливая ее яблоками, морковкой и хлебом.

— Ты мой светлый лучик в этом богом забытом месте, — несколько раз говорил король.

Адель грело душу подобное сравнение. Она искренне привязалась к этому непростому веселому человеку, стараясь во всем соответствовать высокому статусу сестры короля.

— И зачем я только ему понадобилась? — спрашивала себя Аделаида, нервно теребя тоненький витой поясок.

Король явно запаздывал и волнение девочки возрастало с каждой минутой. Но вот наконец-то высокие двери распахнулись и в зал вышел улыбающийся король. Гунальд подошел к сестре. Адель по привычке наклонила голову подставляя макушку для братского поцелуя. Это был ежедневный ритуал, который нравился обоим.

— Ну, чем занималась? Выходила гулять?

— Нет, сир. На улице такие тучи что я предпочла побыть дома. У Грезетты позавчера появились щенки и я все утро с ними играла.

— Это рыжая сучка с черными ушками?

— Да сир.

— Хорошая борзая. Только сама не корми щенков, испортишь.

— Хорошо, сир.

— Брена, а у меня для тебя сюрприз, — с лукавой улыбкой сообщил король.

— Правда!? — воскликнула девочка.

Ее большие глаза стали еще больше от плохо скрытого любопытства. Адель даже начала пританцовывать, ожидая когда король вручит ей очередной небольшой подарок. Гунальд часто баловал любимицу всевозможными безделушками. Он до сих пор чувствовал свою вину перед сестрой за ее долгое томительное изгнание. Однако в руках у короля ничего не было, а сам он лишь хитро улыбался поглядывая на сестру.

— Что это? Что-то крупное? — наконец не выдержала Адель.

— Нет, скорее изящное, — рассмеялся Гунальд.

Паж открыл высокие двери, пропуская вперед невысокую худощавую женщину в простом недорогом платье. Несколько секунд король и его сестра молча смотрели на вошедшую, а потом Адель начала бить крупная дрожь. Она узнала эту пожилую женщину, хотя никогда прежде ее не видела. Но Брена так часто рассказывала о ней с любовью, нежностью, тоской, что Адель просто не могла ее не узнать.

— Няня!? — тихо прошептала она.

— Графиня!? Неужто даже вы не узнали Брену? — рассмеялся Гунальд.

Женщина вздрогнула, впившись взглядом в лицо незнакомой ей девочки. Уж ее то не проведешь. Она не будет молчать, поняла Аделаида, взглянув на нахмуренные брови графини. Няня Брены презрительно поджала губы. Она даже вздохнула, что бы высказать королю все, что она по этому поводу думает. «Пропала, я пропала!» — крутилось в голове у Адель. Ей нужно было что-то срочно делать. Наконец она решилась. Не давая графини опомниться девочка бегом пробежала по залу и буквально повисла на шее у изумленной женщины.

— Ах, нянюшка, нянюшка. Моя дорогая леди Марика! — громко закричала она. Однако почувствовав, что графиня стала отталкивать ее от себя, тихо зашептала ей на ухо:

— Прошу вас подыграйте мне. Я все вам объясню. Сир! — уже более громко сказала Адель, — позвольте мне увести графиню к себе. Мы так давно не виделись, а мне хочется ей все, все рассказать! — И не дожидаясь ответа, девочка потащила растерянную женщину из зала.

— Спасибо, сир, — выходя в дверь воскликнула Адель, посылая королю на прощание воздушный поцелуй.

Как только закрылись тяжелые двери, леди Марика выдернула свою руку из цепкой хватки Адель.

— Ну, потрудитесь объяснить что здесь происходит, юная леди! — с вызовом спросила графиня.

Да, она была крепким орешком. В ней за версту чувствовалась порода и несгибаемый внутренний стержень. Такую не обманешь. Посмотрев на ее задранный подбородок и прямую спину Адель вдруг всхлипнула.

— Никакая я не леди.

— Что ты сделала с Бреной!?

— О, нет! Вы не подумайте! Прошу вас, пройдемте в мою комнату и я все, все вам расскажу, — взмолилась Аделаида подняв на графиню полные слез глаза.

Пожилая женщина кивнула и пошла за «принцессой» все еще недовольно поджав губы.

— Понимаете, я жила… Брена была… — Адель в слезах всплеснула руками, слова не шли с языка. — Я даже не знаю с чего начать.

— Начните с начала, — посоветовала графиня. Она примостилась на краюшке кресла, потирая озябшие руки.

— О, вы замерзли, я крикну горничную и она быстро затопит камин, — воскликнула Адель.

— Не стоит. Я думаю лишние свидетели нам не нужны. Дров много я сделаю это сама.

— Ну, что вы! Я сама все разожгу, я умею! Я ведь была служанкой у леди Беренгарии.

— Служанкой у Брены!? Но почему ты здесь и где она!? — в изумлении подняла брови леди Марика. Адель тяжело вздохнула, поставив на пол полено. Руки ее предательски дрожали.

— Наверное вы правы, я лучше расскажу все с начала, — начала свое долгое повествование Аделаида. — Мне было пять лет, когда умерла мама. Она… она работала в порту. Наш рыбацкий поселок примыкал к небольшому портовому городку Сан Жан де Люз. Вы наверное и не слышали о таком.

— Нет.

— Потом меня воспитывал священник…

Адель все говорила и говорила. Почему-то этой женщине с добрыми глазами хотелось рассказать все. Казалось она все, все понимает. Очень скоро леди Марика узнала и о житье девочки в монастыре и о ее нелегкой службе у принцессы и о переписке с королем и о нападении банды Лютого. Потом? Адель рассказала о приезде Амандо, о своем обмане и своих сомнениях, скрыла она лишь о своих чувствах к герцогу. Даже с этой женщиной девочке не хотелось затрагивать эту интимную тему. О бытие во дворце Адель поведала без подробностей, поняв что леди Марика о нем уже слышала. Когда Аделаида замолчала она в изнеможении опустилась на краешек кровати, почувствовав что у нее абсолютно нет сил. Адель со страхом ожидала самого строгого приговора. Однако графиня Торезо не стала ее ругать. Она присела рядом и обняла худенькое тельце девочки.

— Милая моя, как же много тебе пришлось пережить! — после этих слов Адель вдруг всхлипнула и громко разревелась в голос.

Ее до глубины души тронуло участие пожилой женщины. Так они и сидели вдвоем, обнявшись и даже вздрогнули, когда без стука отворилась дверь и в комнату заглянул король. Гунальд быстро смекнул что он явился не вовремя и тактично закрыл за собой дверь.

— Когда вы… вы ему скажете? — робко спросила Адель. Ей очень не хотелось причинять боль королю.

— Если все будет хорошо, то — никогда, — с улыбкой ответила графиня.

— Ни…никогда!? Но почему? Я ведь все вам рассказала!

— Именно поэтому я ничего ему не скажу. Я же вижу как он к тебе привязался, даитык нему. Эта ниточка тянется давно, с начала переписки. Знаешь, король навещал Сен-Тули года три назад и он показал мне твое письмо. Я была просто потрясена и тем участием с которым оно было написано и той нежностью, которой светились глаза Гунальда. С момента гибели его родителей, он впервые улыбался не только губами.

— Брена она тоже любила брата.

— В какой-то степени, но больше всего на свете Брена любила только себя! Не спорь, я знаю. Конечно болезнь наложила на нее свою лапу, но Беренгария никогда не была чутким ребенком. И пусть принцесса родилась на подмостках трона, она никогда бы не смогла стать публичным человеком, жить на виду у всех, да и никогда она этого не хотела.

— Но…

— А ты смогла. По всему королевству говорят о красавице принцессе, достойной дочери своих родителей.

— Я просто хотела, что бы король гордился…

— Молодец! Он гордиться. Ты все сделала правильно. Не стоит сходить с пути, который дан тебе богом. У тебя хорошие задатки и доброе сердце. Ты будешь не только достойной принцессой, но и со временем великой королевой!

— Вы так думаете!? Но как же это… это ведь ошибка. Во мне нет королевской крови!

— А насколько я помню, есть! И ее больше чем в некоторых других королях, добывших себе трон силой или хитростью. Это твои путь, Аделаида. Иди по нему достойно, с высоко поднятой головой! Я никогда тебя не выдам.

— Спасибо вам, мадам! — воскликнула Адель и снова разревелась, но уже от облегчения.

— Ну, полно тебе, душенька, а то мы весь первый этаж затопим! — пошутила пожилая женщина, вставая.

— Куда вы?

— Домой. Я увидела то, чего хотела. Моя душа спокойна. Я возвращаюсь в Сен-Тули.

— Нет, что вы!? Не бросайте меня здесь! — испугалась Адель. — Вы очень мне нужны. У меня никого здесь нет, да и вообще нигде нет. Я поговорю с королем, он щедро вас наградит. У меня есть драгоценности, я вам их отдам… только пожалуйста побудьте при мне, ну хотя бы какое-то время?

— Почту за честь, ваше высочество. Я с удовольствием останусь с вами. О, нет, оставьте, — рассмеялась графину, заметив как Адель бросилась к сундучку. — Драгоценности вам еще пригодятся, уж поверьте мне, ваше высочество. Я думаю король нам не откажет.

— Спасибо, мадам! Только… только не могли бы вы звать меня Адель. Когда мы наедине, конечно.

— Хорошо, дитя мое. Но при людях вы всегда будете для меня вашим королевским высочеством, принцессой Беренгарией Васконской, — согласилась графиня. Вот так началась ее служба у маленькой одинокой девочки.

Дни молодой принцессы Беренгарии проходили в приятной суете и хлопотах. Охота и конные прогулки по утрам заканчивались плотным обедом и отдыхом. В то время, когда политическая жизнь двора только начиналась и толпы просителей, придворных и челяди сновали по коридорам, жизнь на женской половине после обеда затихала. В эти после обеденные часы Аделаида могла отдохнуть в женских покоях, склонившись над вышивкой, в полудреме прислушиваясь к неторопливому разговору придворных дам. Здесь можно было просто молчать и слушать, слушать и запоминать. И девушка впитывала в себя как губка, собирая по крупицам, то самое ценное, что не пришло к ней вместе с богатством и властью опыт, жизненный опыт придворного быта. Вся ее жизнь даже в эти часы проходила на виду. Аделаида еще не слишком хорошо освоилась при дворе и уставала от необходимости постоянно находится под прицелом сотни глаз, которые выискивали в ее манерах, ее поведении, в ее речи малейшие неточности и с удовольствием смаковали каждую из ее ошибок. Только сейчас девушка начала понимать, что закрытая в стенах монастыря она имела куда больше свободы чем здесь, окруженная слугами, няньками, дамами и охраной. Каждый ужин при дворе, к которому приходилось готовиться чуть ли не с обеда, напоминал сложный отрепетированный спектакль со своими церемониями и правилами. И только поздно вечером, когда дамы сопровождения уходили спать, а графиня Торезо закрывала на защелку толстую дубовую дверь, девушка наконец-то могла побыть самой собой и поделиться с «няней» горестями и радостями, накопившимися за день. Несмотря на все это Аделаида была в общем-то счастлива здесь, любимица короля, обласканная вниманием дам и особенно кавалеров, эта юная красавица заблестела яркой звездой на небосводе Васконского двора. Богатая наследница, сестра короля сама по себе была лакомым кусочком для знатнейших дворян, а уж в купе с красотой, и юной свежестью… Что и говорить дни насыщенные развлечениями и учебой летели незаметно, а список претендентов на руку принцессы Васконской заметно рос.

Конец ознакомительного фрагмента.