Огонь, полыхающий в воде

Ирина Кочеткова, 2022

Продолжение "Самозванки". Меня совсем крохой отдали первой встречной женщине на улице. Потом приют и непонятная изнурительная болезнь. И всё же детство казалось безоблачным по сравнению с теми событиями, что закрутились вокруг меня после поступления в известную школу для молодых магов. Тем более каждый… каждый встречный норовил уколоть тем, что якобы я – не маг. А чего только стоило получить статус самозванки дочери самого Ар-Лагора – грозного дракона из Осияна?! И я не знаю, стоит ли мне принять или проклясть свои чувства к мужчине, давшему обещание богам жениться на другой.

Корректировка

Очнулась я от свербящего запаха разнотравья. Настолько густого, что, ещё толком не очнувшись, чихнула от всей души и до звона в башке.

— Я же говорила, эти травы помогут. Мне их Верена посоветовала. Сказала, мёртвого поднимут.

Кажется, это Вийса кому-то хвасталась нестерпимо-вонючей настойкой, которую только что сунула мне под нос. Про себя я согласилась с оговоркой: не знаю, насколько я помертвела, но меня действительно проняло.

И тут же всполошилась. Что случилось, что мне понадобилось нюхать вонючку? Где я? Кажется, что не в своей уже родной комнате.

С трудом разлепив веки, попыталась оглядеться насколько смогла. Шея с трудом перекатывала голову по подушке из стороны в сторону. Что это со мной? Откуда бессилие? Такой я себя ощущала только в приютском детстве во время «приступов», которые, как потом выяснилось, вовсе не были болезнью.

Зрение сфокусировалось на Царуше. Рысь был не на шутку взволнован. Из-за его плеча на меня глазела Вийса. И тоже не сказать, что особо радостно, скорее озабоченно.

Чего это они? Почему я лежу? И слабость…

— Тебя Сагрида нашла. Ты горела, — неожиданно всхлипнул Царуш.

Горела? Это что же, лордова дочка меня подожгла?

— И огонь был непонятный, — как-то слишком жизнерадостно защебетала Ильвийса. — Твоя одежда вся сгорела! Ни клочка не осталось! До тебя дотронуться было невозможно — такая горячая, а вот на тебе самой почему-то ни одного ожога. Тебя же саму Замок сюда перенёс.

— Что случилось? — с трудом просипела я.

— Да ничего страшного… — слишком легкомысленно отмахнулась лисица, — Грида сказала, ты с князем разговаривала, а потом почему-то загорелась. Янс говорит…

Князь?..

Сероглазый!

Я разом вспомнила всё: сероглазого, мою оглушительную радость от встречи с ним и горечь осознания недосягаемости князя после слов Ар-Сагриды. Надо же… отрава злых слов сработала повторно: я провалилась в темноту, кажется, опять полыхнув.

Очнувшись во второй раз, вновь обнаружила рядом со своим ложем Царуша. Только в этот раз оборотень спал, неловко откинувшись на спинку стула. Лицо парня осунулось: резко обозначились скулы, а под глазами залегли тени. Видать, переволновался за меня. Это сколько же я здесь валяюсь?

— Два дня, — пояснил Царуш, чутко среагировав на моё пробуждение. — Первый раз очнулась минут через десять после того, как тебя Замок принёс в лекарскую, а потом два дня как в омуте… да ещё огонь всполохами… Жуть! — парень передёрнул широкими плечами.

Жест этот показался нелепым в исполнении сильного оборотня, но я даже виду не подала, что меня позабавил его страх огня. Одно то, что Царуш не отходил от меня все эти дни, дорогого стоило.

— А как огнём полыхнёшь, так постель и кровать сгорают. Да так странно! Чуть не в один момент. А ты цела… и лежишь на каменном полу… За это время Замок сюда две новые кровати выставил. А последний раз, видимо, что-то защитное наложил, потому что постель уцелела. А ты… — парень замялся.

Я вопросительно посмотрела на оборотня, а он с опаской поднёс к моему лицу зеркало. Хм… Знакомая картина. Впалые до синевы щёки, лысина, белесые глаза и веки без ресниц. Приоткрыла рот.

Ха! Да у меня даже один зуб уцелел! Здравствуй, Чукра!..

— Господин Янс сказал, что твой случай похож на корректировку магической структуры, — Царуш пытался меня успокоить, думая, что я расстроилась от лицезрения своей «красоты». — Говорит, такое бывало с теми магами, которым устанавливали «пиявки» во времена войны с троллем. И когда их от этих «пиявок» освобождали, то, бывало, они заболевали вроде того, что с тобой происходило. Только слабее и занимало меньше времени. Ректор ещё удивлялся, что по всем показателям ты — не маг, а все признаки магической корректировки структуры налицо. Так и сказал. Только госпожа Ильвийса ему возражала. Говорила, что эта самая корректировка и доказывает, что ты самый что ни на есть маг. Вот! Понимающая женщина! Сола, а ты как сейчас?

— П-пить хочу, — проскрежетала я и чуть улыбнулась, умиляясь тому, как засуетился оборотень, — и есть.

Замечательный у меня пусть и не родной, а названный, брат! Да чего уж, после пережитого за столько лет и дядюшка Риваж, и Царуш — оба, давно мои родственники.

После непонятной «корректировки» я оправилась довольно быстро, буквально за два дня. И всё благодаря Замку, ну, или призраку Райнара.

Питьё и еда появлялись на столике возле кровати сами собой в определённое и непонятно как выбранное время. И тут же рядом проявлялся Райнар, невидимый никому кроме меня, и буквально заставлял съесть и выпить всё до последней капли. Впрочем, не сказать что заставлял, разве что посреди ночи как-то умудрился растолкать — а он ведь бестелесный — и строго указав на чашку с непонятной жижей, убедил её выхлебать.

Еда и питьё оказались с «подвохом». Они как-то помогали ускоренно восстанавливаться. А ведь ректор Янс Липуре запретил Вийсе давать мне восстанавливающие магию зелья. Сказал, что они только навредят немагу.

А Замок расстарался. За два дня у меня даже волосы успели отрасти почти до ушей, глаза из белесых вновь стали карими, только без зелёных точек, ресницы запушились, зубы вновь прорезались, а лицо перестало отливать синевой и даже чуть округлилось.

Только змейке моё обличье резко не понравилось. Её смутила длина моих волос.

— У нас с короткими волосами только отверженные женщины ходят, — буркнула, хмуро оглядев мою новую причёску.

— Отверженные — это как?

Ясша замялась:

— Которые непотребствами всякими занимаются.

— Какими?

— Ну, например, с девушками в стога ходят.

— Зачем?

— Тьфу на тебя, Сола! Как маленькая, честное слово.

Я только пожала плечами. Если рассуждать как оборотни, то я полжизни в непотребном виде проходила. И то, что я — не оборотень, уже легче. Могу не соблюдать их правила и жить, ни на кого не оглядываясь.

Как бы то ни было, уже через эти два дня я приступила к учёбе. Конечно, удивила одноклассников своим непривычным видом, на мои короткие волосы тоже покосились, но я лишь отмахнулась.

После памятного разговора с сероглазым переживать было не о чем.

Разговор… да разве ж всё произнесённое можно назвать разговором? Кажется, глаза и улыбки мужчины выразили больше, чем обмен несколькими словами. Да… глаза сказали одно, а действительность сразу расставила всё и всех по местам.

Одно дело — безумно притягательный сероглазый незнакомец, другое дело — князь Светлояр с невестой, одобренной богами, и толпой девиц, мечтающих о магически-сильном самце. В моих думах о сероглазом не было места никаким невестам, а тем более другим… которые дерутся лишь из-за его улыбки.

И если с девицами ещё можно поспорить, то возражать богам дураков нет.

Но в этот же первый день после «болезни» случилось ещё кое-что. И считать ли это удачей… это как посмотреть.

Шёл урок магического конструирования. Ясно, что о чём-то серьёзном на уроках пока толком не говорилось. Так… разбирали составляющие самого простого заклинания. Нам с Царушем Калиан и дядюшка Риваж тоже начинали объяснять эти понятия, да тогда же памятный случай с жезлом и приключился. А потом в лесах не до конструирования было.

Ещё тогда наставники мне разъяснили, что мои проблемы с освоением магии можно частью решить правильным построением заклинания. Как выяснил Калиан, моё преимущество и беда были в том, что я видела структуру заклинаний. И чаще выплетала именно кружево структуры из нитей вприглядку, а не воспроизводила его голосом, задействуя магические потоки произнесением заложенных форм в заклинании. Моё же «вприглядку» не всегда учитывало всякие тонкости конструктов, вот и выходила у меня всякая несуразица. И это в лучшем случае…

Во время обучения маг не торопясь плёл заклинания со всеми условиями и константами. Со временем маги оттачивали мастерство и многие заклинания уже не произносили, а буквально создавали щелчком пальцев по своему желанию. Ректор господин Янс Липуре как раз так и работал, по щелчку пальцев. Фактически создавал кружево структуры без произнесения слов заклинания с соразмерным вливанием силы.

Я же пыталась сразу создавать кружево, как объяснил мне Калиан, без применения констант и условий дозирования магии, потому у меня мало что получалось.

И вот шёл тот самый урок, на котором нам разжёвывали необходимость этих самых констант.

Всё-всё! Я прониклась и поняла их необходимость. Ну, когда же наставник Карни Фижан дойдёт до практической части урока? О-о, ещё и классификация по видам…

Наконец-то старый наставник — а говорят, что он учил самого Янса Липуре — велел нам создать самую примитивную структуру хотя бы воздушного сквозняка. Я не любила это заклинание, потому что оно сразу таяло в моих руках. И только теперь поняла, почему. При произнесении заклинания голосом вносилась константа времени, например, две минуты — и сквозняк исправно дул эти две минуты. При этом конструкция заклинания выглядело фактически одинаково, что при константе в минуту, что в две, что в двадцать.

Я принялась рассматривать кружево заклинания, пытаясь определить, где же прячется эта зараза — та самая константа, что портила мне жизнь на протяжении многих лет.

Сидела я за столом, стоящим у самого окна с видом на площадь, на которой происходил приём набор учеников в школу. С моего места, стоило только поднять голову, были хорошо видны главные замковые ворота. Похоже, и меня было неплохо видно, хотя я не сказала бы, что окна были такими уж широкими.

В какой-то момент разглядывания структуры заклинания в поисках коварной константы я бросила взгляд на замковые створки ворот, да так и замерла.

Там, возле выхода с замковой территории, собиралась группа всадников. Высокородные… Это было видно как по одежде, так и по субаранам. Этих магически-изменённых коней мог позволить себе не каждый, уж слишком они были дороги. Вроде бы разводил их кто-то из родственников лорда-дракона…

А тут у ворот все всадники как на подбор, да на дорогущих субаранах. И этих коней невозможно перепутать ни с какими другими, стоило только один раз увидеть их необыкновенную масть — тёмно-серую с синим переливом. Красавцы! Да и всадники им под стать. Любо-дорого посмотреть! А особенно один…

В тёмно-серой под масть коня дорожной одежде, с бело-золотистыми волосами, заплетёнными в сложную косу. Все, кто был во дворе, мужчины и женщины глазели только на красавца-князя, а он смотрел на меня.

Сияющие!

Замковые ворота, а значит и все, гарцующие на субаранах рядом с ними, находились довольно далеко от здания артефакторов. Можно было подумать, что князь просто глазеет в нашу сторону. Но почему ни с того ни с сего в моей груди зрела уверенность, что он смотрит только на меня?

Вмиг всё вокруг замерло.

Куда-то отодвинулся лёгкий шум класса, исчезли всадники у ворот, замедлило свой стук сердце, застыло дыхание на губах. Я видела только глаза… серебристые глаза с серыми тенями, клубящимися в глубине. Всей душой потянулась к ним и…

На краткий миг в тусклых лучах предзимнего солнца сверкнули нити заклинания, как я поняла, помогающего смотреть вдаль. И я очнулась…

Встала и перешла на свободное место к стене. Села так, чтобы не видеть, что происходит за окном, а заодно, чтобы и меня нельзя было рассмотреть никаким хитрым заклинанием.

Все, кто был в классе — ученики и наставник — проследили за моим перемещением удивлёнными глазами, но, к счастью, никто ничего не сказал. Я же, задумавшись, скомкала плетение, в котором пыталась отыскать константу, и машинально принялась его перекатывать между ладонями. Так и просидела до конца занятия, изо всех сил пытаясь избавиться от сумбурных мыслей и сожалений непонятно о чём.