Маргарет и Кент

Ирина Коняхина, 2019

Вторая мировая война закончилась много лет назад. Но все ли её грани известны и понятны, все ли тайны открыты. Что есть предательство и какова цена любви. За этой историей стоят реальные люди и многое из того, о чем написано, случилось на самом деле. Как часто бывает в жизни, любовь и разлука устраивают немыслимые испытания. Повороты судьбы сложны и непредсказуемы. Нити прошлого тянутся в современность. И иногда случаются чудеса.

Глава 3. Война

Это случилось уже в мае, точнее, 9 мая 1941 года. Несмотря на позднее время, на улице нарастал шум. К встревоженным голосам людей, раздававшимся с улицы, добавился непонятный гул. Маргарет подошла к окну и увидела, что в небе на большой высоте летят самолеты. Много самолетов. Она очень испугалась и хотела зайти к Винсенте. Вышла на лестничную площадку. Прислушалась к голосам за его дверью и поняла, что молодой сосед в квартире был не один. Вернулась к себе и попыталась уложить спать Рене.

— Мама, это что? Это кто? Это немцы? Нас убьют?

— Нет, родной! Нас не убьют. Это просто мимо летят самолеты, это не к нам. Они летят на войну…

— А война далеко от нас?

— Не знаю, милый! Надеюсь, что еще далеко. Мы сейчас с тобой включим тихонько радио, и нам там все расскажут. Ты спи! — Маргарет вышла в кухню и включила радио, но оттуда слышалось тихое потрескивание и ничего больше. Женщина вернулась в спальню сына, оставив дверь открытой, прилегла рядом с Рене и не заметила, как задремала.

Ее разбудил громкий гимн Бельгии, вырывавшийся из динамика радиоприемника. «Святая дева Мария, подумала она, с Бельгией все в порядке, раз по радио звучит ее гимн».

Маргарет встала с кровати, надела на босу ногу комнатные шлепанцы и пошла на кухню выпить воды и выключить радиоприемник.

Неожиданно музыка гимна смолкла, и диктор тревожным голосом передал важное правительственное сообщение о внезапном нападении на Бельгийское королевство немецких сухопутных войск и авиации. Уже сброшены первые бомбы на бельгийские города. Правительство Бельгии просит всех сохранять спокойствие. Бельгия будет защищаться…

Услышав такие новости, соблюдать этикет и заботиться о впечатлении, которое она произведет на соседа своим вторжением без приглашения, уже не было сил. Маргарет бросилась к двери Винсенте и стала стучать в нее изо всех сил.

— Кто там? — раздался из-за двери встревоженный голос мужчины.

— Это я, Маргарет. Откройте, пожалуйста, мне очень-очень страшно!

Винсенте приоткрыл дверь и увидел, что в глазах женщины и в самом деле застыл ужас. На ее темный шелковый халат была наброшена мягкая кашемировая шаль. Белокурые волосы растрепаны, глаза полны слез.

— Можно мне войти? Пожалуйста… — прошептала Маргарет.

— Простите, я не один, — смутился Винсенте, преграждая вход в свою квартиру.

— У вас женщина? — растерянно пролепетала Маргарет.

–…У меня мужчина, — немного помедлив с ответом, выдал Винсенте.

Маргарет увидела за спиной соседа, в дверном проеме комнаты, незнакомого мужчину в наспех накинутом халате. Женщина растерянно развернулась и медленно пошла в сторону своей квартиры.

— Маргарет, постойте! Это совсем не то, что вы подумали! Вернитесь, я вам все объясню!

Винсенте догнал Маргарет, обнял за плечи. Его как будто током ударило от ее шали. Молодой человек вспомнил, что он в пижаме и в тапках и вид у него совсем не мужественный, и опустил руки вниз.

— Это мой деловой знакомый. Мы долго работали с документами, и я уговорил его остаться у меня на ночь. На улице сейчас так неспокойно.

— Вы не обязаны отчитываться передо мной, — всхлипнула Маргарет и неожиданно даже для себя сама обхватила руками плечи Винсенте, — мне было очень страшно. С улицы кричали, что началась война! Что теперь с нами будет?

Маргарет удерживала мужчину, стоящего с опущенными вниз руками, и ни за что не хотела разжимать свои объятья…

— Милая, дорогая, Маргарет! — мужчина коснулся губами ее волос, это было неуклюже и мало похоже на поцелуй. — Успокойтесь, прошу вас! Все образуется! Вот увидите! Пока ничего особо страшного не случилось. Мы же все предполагали, что немцы могут войти в Брюссель… Успокойтесь и идите спать. Завтра обо всем поговорим. Доброй ночи, — Винсенте вложил в свой голос столько уверенности и спокойствия, что Маргарет, похоже, поверила ему. Она еще раз теперь уже всего на секунду прижалась к молодому уругвайцу, а затем убежала в свою квартиру.

На следующий день, рано утром побродив немного по улицам, чтобы понять, что происходит в городе, и так до конца не осознав, что именно здесь кардинально изменилось с приходом немцев, Винсенте решил вернуться домой. Его документы были в порядке, но в такой неразберихе лучше не искушать судьбу понапрасну. Поднявшись по ступенькам на лестничную площадку своей квартиры, он все-таки решил заглянуть к Маргарет. Женщина открыла дверь, даже не спросив, кто звонит. На Маргарет были плащ и шляпка. Разумеется, Винсенте решил, что она собирается куда-то уходить или только что пришла.

— Винсенте! Как хорошо, что вы зашли. Я только что вошла в квартиру. Ходила посмотреть, работает ли наша булочная. Вы знаете, работает! Мне немного неловко перед вами. Хочу извиниться за свою вчерашнюю слабость. Наверное, напугала вас своим поведением и видом?

— Я тоже был не во фраке, — улыбнулся Винсенте. — Вы позволите войти?

— Проходите! У меня, в отличие от вас, не прячется мужчина. Впрочем, мужчина в доме все-таки есть, и он сладко спит!

–?

— Рене. Вы забыли, что у меня есть Рене? — Маргарет была явно в бодром расположении духа, и голос ее звучал звонко с нотками радости.

— Конечно, я помню про Рене, — в ответ улыбнулся Винсенте, — но я как-то еще не научился относиться к нему как к мужчине.

— Вы завтракали? — Маргарет стала снимать пальто, Винсенте подхватил его и повесил на вешалку.

— Если честно, то нет. Поэтому с удовольствием выпью чашку чая, если предложите, или еще лучше кофе со сливками. И съем какую-нибудь булочку. Если у вас что-нибудь найдется!

— Пойдемте на кухню. И кофе даже есть! Прислугу я вчера отпустила. Поэтому всю ночь и тряслась одна от страха. Вы будете круассаны? Они свежие, даже еще немного теплые!

— Не беспокойтесь! Да, они такие аппетитные, что я с удовольствием съем, думаю, одного будет достаточно, — только сейчас Винсенте понял, насколько голоден.

Молодой мужчина пил кофе и разглядывал клетки на скатерти и фарфоровый сервиз, лишь бы не встречаться взглядом с красавицей-соседкой.

— Могу я с вами поговорить о Рене? Посоветоваться, — как бы невзначай спросила Маргарет.

— Разумеется. Вы можете говорить со мной на любые темы…

— Мальчик уже в том возрасте, когда пора ходить в школу. Но как? Я подумала, что в Брюсселе сейчас очень неспокойно. С любым из нас может случиться все, что угодно… Может быть, устроить Рене в какой-нибудь католический пансионат? Лучше за городом.

— Я разузнаю, что тут поблизости есть подходящее. Буду рад, если хоть чем-то удастся вам помочь. Как у вас сейчас с деньгами?

— Спасибо, пока без проблем. Даже я бы сказала, единственное, что меня сейчас не беспокоит, это деньги.

— Замечательно. Ладно, я побегу, надо заниматься делами, — Винсенте поцеловал женщине руку и отправился восвояси. Было похоже на то, что он и хотел видеть Маргарет, и одновременно очень смущался от ее присутствия, а потому говорил и делал все немного невпопад.

«Я, пожалуй, совсем не умею жить одна. Почему я до сих пор одна? Винсенте вежлив со мной, но не более того. Неужели, он равнодушен ко мне, почему? — размышляла Маргарет. — Как растопить его сердце и заставить увидеть во мне не вдову Эрнеста Барча, а молодую и еще очень красивую женщину… Я ведь красивая! Да! Я красивая, очень! И сама виновата — слишком много говорю о покойном муже. Портреты Эрни повсюду висят в нашей квартире, это его пугает и отталкивает. А вдруг у него кто-то есть? С чего я взяла, что сердце Винсенте свободно и там достаточно места для меня… Надо будет поговорить с ним об этом. А как? Слишком навязываться неприлично… Он такой хороший, такой милый, — уговаривала себя женщина».

Через четыре дня Винсенте направился в контору одного своего влиятельного друга, Жюля Жаспара, владельца фирмы «Отличный заграничный плащ», и, кстати, младшего брата премьер-министра Бельгии. Месье Жюль Жаспар сам открыл дверь Винсенте и находился в крайне возбужденном состоянии, если не сказать, что в полном отчаянии.

— Как вы? Что случилось? — встревожился Винсенте.

— Можно сказать, разорен, — пробормотал Жюль. — Это все из-за вашего приятеля Адама Миклера!

— И что наш Адам? Что он натворил на этот раз? — Винсенте догадывался, о чем примерно идет речь. У них с Жюлем Жаспаром был один общий друг, который в свое время их и познакомил. И это был тот самый Адам, который находился в квартире уругвайского студента в злополучную ночь, когда в Бельгии началась война и испуганная Маргарет, надеясь на поддержку, барабанила в соседскую дверь. Адам в ту ночь говорил ему, что хочет подзаработать на процентах по какой-то выгодной сделке с акциями, но Винсенте слушал его не особенно внимательно. И, разумеется, тогда даже и предположить не мог, что будут затронуты интересы и деньги такого уважаемого человека как Жюль Жаспар.

— Этот прохиндей Адам вчера долго мне что-то объяснял про выгодную сделку с покупкой огромной партии плащей в фирме «Король каучука». Я человек дотошный, и обычно сам все проверяю по несколько раз. Не знаю, что на меня нашло вчера, и как я поддался на уговоры. Но вчера я самолично подписал все бумаги, которые мне подсунули. И только сегодня, внимательно во всем разобравшись, понял, что никаких плащей мы не купили, а просто отправили деньги на личный счет какого-то француза в каком-то малоизвестном французском банке! — негодовал Жюль Жаспар, — Я уже вызвал своего адвоката, мы будем судиться с Адамом Миклером и постараемся вернуть наши деньги. Впрочем, учитывая, что сейчас идет война, перспективы аннулировать эту операцию близки к нулю. Мне, возможно, даже нечем будет рассчитаться с адвокатом. Нет, ну, это же надо! Все сделал я сам! Росчерком пера триста тысяч франков подарил мошеннику.

— Ну, подождите, может быть все образуется! Вы встречались с Адамом после этого? Что он говорит? Отказывается от общения? Отвратительно! И что теперь? — Винсенте был искренне расстроен рассказанной Жаспаром историей.

— Фирму придется закрыть. Имущество из конторы распродать. Причем сегодня это все пойдет по дешевке. У меня есть еще кое-какая недвижимость в Брюсселе. Я сдаю ее в аренду. Вот только с этого и буду теперь жить. Моя семья разорена! Даже не представляю, как рассказать об этом жене! Кошмар!

— Сейчас у всех проблемы, — попытался утешить старика Винсенте. — Вы себя не накручивайте! Война — это всегда ужасно! Не знаю даже, что в вашей ситуации еще можно сделать. А я-то надеялся, что сегодня попрошу у вас какую-нибудь работу. Похоже, опоздал. Месье Жюль, может быть, вам сейчас не до этого, но не знаете ли вы какой-нибудь хороший католический пансионат недалеко от Брюсселя? Одинокая вдова просила меня подыскать что-нибудь для ее восьмилетнего сына.

— Мальчик католик?

— Да, католик. По матери он еврей, но внешне больше похож на отца, а его отец был венгр.

— Хорошо. Я помогу. У меня есть близкий друг — директор такого пансионата. Там очень хорошие условия. И достойное образование. Ваша вдова в состоянии вносить плату или она рассчитывает содержать ребенка на благотворительные пожертвования?

— Пока у нее есть деньги. Я посоветую ей сразу внести какие-то пожертвования в фонд пансионата, чтобы в случае, если потом вдруг начнутся перебои с оплатой, мальчик не оказался на улице.

— Не окажется. За это не беспокойтесь. Я дам рекомендации ее сыну. Им не откажут.

— Благодарю вас, месье!