Павлова для Его Величества. Книга 2

Ирина Коняева, 2018

Когда богиня любви обещает тебе одиннадцать детей, пора делать ноги в свой мир. Говорят, там она не достанет. Но как жить в скучном и унылом мире без привычной уже магии, придворных интриг, невероятных тайн и… одного самоуверенного гада инквизиторской наружности? Владиславе предстоит сделать непростой выбор и сдаться так, чтобы остаться победительницей.

Глава 4. Даже над королями иногда властвуют обстоятельства

По вселенскому закону подлости одну из самых занимательных бесед в её жизни пришлось прервать — пришло время собираться в театр. Да не просто пришло — оно давно прошло!

Молчаливая и жутко недовольная Мальва металась тигрицей от стола к девушке, уверенными движениями наносила макияж, пока её помощницы завивали волосы и вплетали синие ленты. До мероприятия оставались считанные минуты, они решительно ничего не успевали, а опаздывать было категорически запрещено.

— Готова?

Его светлость вошёл в спальню десятой невесты короля как к себе домой, посмотрел недовольно, будто Владиславу собирали часа три и всё никак не могли закончить.

— Да, — Мальва даже не глянула в сторону непосредственного начальника, продолжая наносить последние штрихи и тщательно осматривая лицо вверенной ей невесты. — Платье поправим и готова.

В воздухе так и повисло: «А могло бы быть гораздо лучше, если бы кое–кто вернулся в комнату не за несколько минут до выхода!»

Влада не видела действий своего инквизитора, но поняла, что он приказал остальным девушкам удалиться — те едва ли не выбежали из её комнат.

— Мальва, не злись, мы были на допросе у его величества и никак не могли вернуться вовремя. Ты справилась! Владислава выглядит выше всяких похвал. Ну, хочешь, отпущу тебя в отпуск после отбора надолго?

В голосе наводящего на всех страх мужчины явственно слышались заискивающие нотки и Влада никак не могла разобраться, что же такого ужасного они совершили. А фраза с отпуском с каждым разом всё больше и больше напоминала дежурную. Кажется, Мальва и отпуск — совершенно несовместимы, притом исключительно благодаря начальству.

— Хочу! Вы едва не испортили мне репутацию, ваша светлость! Идите уже, вас все ждут!

Влада так и не разобралась в ситуации и смогла уточнить, что к чему, лишь очутившись перед огромной массивной дверью цвета белого дуба — входом в театр.

— Пока она тебя опекает, все твои ошибки ложатся на её плечи. Это давняя традиция отбора. Прислуживать невестам — почётно и престижно, но и в некотором роде опасно. Если бы ты сегодня опоздала, Мальва лишилась места при дворце. Слишком существенный промах, его не прощают.

— Но у неё муж — важная шишка, — удивилась девушка необычному правилу.

— Это не играет роли. Всё, расправь плечи, наш выход.

— А я пойду с тобой, не с другими невестами? — вдруг очнулась Владислава.

— Да.

Двери распахнулись и девушке пришлось проглотить вопрос, почему её спутник столь напряжён и даже зол. Неужели они нарушают все правила и традиции совместным выходом? А Мальва? Быть может, именно потому она и была недовольна? Знала, что его светлость задумал нечто выходящее за пределы допустимого, но не имела права сказать?

В огромном овальном зале, с окнами до высокого потолка и тяжёлыми шторами тёмно–фиолетового, почти чёрного, цвета находилось невероятное количество роскошно наряженых гостей. И из других стран тоже!

Окружающие пытливо всматривались, ловя малейшие изменения в мимике, и Влада натянула на лицо вежливую и ничего не значащую улыбку, словно со всех сторон были папарацци, а не обычные люди. И враги. Наверняка не упустили момент.

«Улыбаемся и машем», — вспомнилась вдруг фраза пингвинов из мультика. Улыбка тут же стала более доброжелательной и искренней, а плечи чуть расслабились. Чем опаснее и неприятнее ситуация, тем важнее держать лицо.

Его светлость изредка кивал знакомым, но ни к кому не подходил и ни на секунду не сбавлял темп, не позволяя тем самым допустить к ним желающих, что вполне устраивало девушку. Ей требовалось время, чтобы освоиться и прийти в себя после насыщенного дня и весьма непростой и содержательной беседы с его величеством.

— Мы пешком наверх? — испуганным шёпотом уточнила Влада, когда увидела, куда её ведут. В мире лифтов и эскалаторов столь крутых и неудобных лестниц давно не делали, но в Иегерию, похоже, никто не додумался перенести чудесные инженерные сооружения её мира. К сожалению.

— Я могу перенести, конечно, но, чтобы спасти твою репутацию, придётся прямо отсюда бежать к Маа и умолять о снисхождении. Неплохой вариант, кстати.

— И не думай. Мальва мне этого не простит, — прошипела Влада резко воспрянувшему мужчине.

— Какая ты не романтичная, — хмыкнул тот в ответ.

— Кто бы говорил!

— Вы такие милые, — ехидно произнёс Август, догоняя парочку и продолжая восхождение с ними в едином темпе, — даже не закрылись. Кажется мне, сегодняшнее представление на сцене не будет иметь и половины того успеха, что новая сплетня — лорд–защитник по уши влюблён в невесту короля! Ах, ах!

— Прекрати паясничать. Ты почему не с послами?

— Отец выдал каждому послу по даме, так что все пока заняты беседами и комплиментами. Они будут с ним в центральной ложе. Собственно, меня отправили пригласить и вас в нашу «тёплую» компанию. Все невесты должны быть рядом.

Влада так и слышала продолжение фразы: «Ты знаешь правила». Похоже, его величество предусмотрел демарш брата и пристроил всех невест, чтобы их появление с Хэвардом не эпатировало публику. Хоть кто–то думает головой!

— Спасибо, — коротко поблагодарил мужчина племянника.

— А нас уже не слышат? — тихонько уточнила Влада. Сил сдерживаться давно не было. После кивка сразу приступила к допросу: — Его высочество не пошутил, все действительно будут про нас сплетничать?

— Пошутил.

— Точно?

— Да. Нас мог слышать только он или Геф, это особенности рода. Мы можем друг от друга закрываться, но это совсем другой уровень защиты. Увидев её, окружающие подумают, что мы на грани войны, или ещё что похлеще, так что обычно обходимся необходимым минимумом.

— Ясно. В присутствии послов говорить, конечно, нельзя?

— Не стоит, — подтвердил Хэвард. — Владислава, старайся даже не думать ни о чём. Мы попросили лиа Асель выступить сегодня, тебе должно быть интересно.

— А тебе?

— А я буду занят. Меня не отвлекать вообще, если буду к тебе склоняться, делай вид, что мы беседуем. Все ответы дома.

Август первым вошёл в ложу, оставив их на пару мгновений наедине. Влада и пикнуть не успела, как её обняли, поцеловали, развернули ко входу и легонько подтолкнули в нужную сторону.

Невесты и ещё несколько незнакомых девушке роскошно одетых дам сидели между послами из холодной Архары, развлекая беседой. Король Тангарии и ещё один мужчина явно оттуда. Ни появление Августа, ни его дяди и даже его величества не заставило их встать и поклониться, а вот Владе каждая невеста улыбнулась и кивнула.

«Ох уж эти правила! Надеюсь, когда–нибудь выучу и разберусь, что, когда и как надо делать», — в очередной раз вздохнула она. В такие моменты она ощущала себя чужестранкой особо остро.

Времени оглядеться особо не было, равно как и никаких звонков, извещающих о начале действа. Просто в один момент свет в зале погас, и началось представление.

Так как Владе прямым текстом было велено ни о чём серьёзном не думать, она принялась рассматривать всё, что было доступно её взгляду в полумраке и что привлекало внимание, за исключением соседей по ложе. Не стоило испытывать судьбу.

Однако, как только началось представление, она и думать забыла о послах, интригах, лорде–защитнике и прочем! Лиа Асель блистала. Она вышла в полнейшем одиночестве на невысокую сцену, расположилась сбоку, поколебавшись, словно не решаясь пройти в центр, сложила руки на груди и запела. Не было ни дорого расшитого и ослепляющего блеском драгоценностей наряда, ни украшений. Простая одежда, собранные, чуть приподнятые заколками распущенные и завитые волосы.

Но её дар! Он стоил любых драгоценностей!

Влада забыла как дышать. Глубокий, завораживающий голос Асель затягивал в воронку нового мира, где ревность и боль её героини оглушали, лишали воли, отнимали силы. Где страсть опаляла щёки. Заставляла зрителей прерывисто хватать воздух ртом и сжимать кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Где недоверчивая радость разбивала ледяной панцирь недоверия, заставляя вновь проживать эфемерное чувство влюблённости, сомневающейся и робкой.

Уже не было Асель. Не было театра, зрителей, соседей по ложе. Влада смотрела фильм, перед которой самые современные технологии её мира, со всеми 3–4-5D эффектами меркли. Фантазия, пробуждённая талантливейшей певицей, работала на полную, создавая новый мир, разукрашивая его в невероятные цвета. Как живых Влада видела героев: молодую певицу, ослеплённую любовью к неверному художнику, чьи мысли были о другой. Как наяву видела их быт, их встречи, тайные свидания художника с его возлюбленной — сестрой друга и соратника. Со всей силой сострадала и злилась, любила и ненавидела, осуждала и понимала.

История оказалась с печальным финалом. Герои погибли, обманутые могущественным лордом, но Влада отчего–то не сочувствовала им, только радовалась, что прекрасная певица умерла, так и не узнав о предательстве, не разочаровавшись. И было немного странно и даже неловко. Ведь подобные чувства, сильные, страстные, глубокие, были ей, Владе, недоступны. Она жила умом и любила не только сердцем.

«Интересно, смогла бы я ради любимого пойти на преступление? Бросить всё, убежать на край земли, ничего не иметь, жить просто и неприметно? — взгляд сам собой обратился к Хэварду. — С ним неприметно и просто не вышло бы».

Вместе с тем она понимала, что ради него уже отказалась от прошлого, от достижений, которыми гордилась, от ответственности, которую несла. От родного дома. И мира.

Начать жизнь с чистого листа — чем не подвиг?

А преступление… Не убивала, не воровала, идеалов не предавала. Разве только стала более женственной, мягкой. Сплошные плюсы.

Когда Асель ушла со сцены, и вспыхнули огни, освещающие зрительный зал, Хэвард склонился к Владе. Пахнуло холодом. Ледяным. Страшным. Гул в зале нарастал, то и дело кто–то повышал голос, выражая во всю силу голосовых связок восторг талантом певицы, кто–то спорил, не соглашаясь, но девушке не было до них дела. Она выполняла задание — создавала видимость беседы. И чем холоднее становилось рядом с любимым и самым драгоценным инквизитором, тем активнее она жестикулировала и больше улыбалась.

Что–то происходило и совершенно определённо это что–то было безумно нехорошим.

Влада положила руку на холодную сейчас руку лорда–защитника. Если бы можно было как–то ему помочь! Вложить силы или как–то иначе. Она пыталась поделиться энергией, как он учил её делать с огнём и водой, но не вышло.

«Не могу помочь, значит, моё дело — не мешать», — здраво рассудила девушка и продолжила делиться впечатлениями о вечере, не рассчитывая на вежливые ответы. Гости из их ложи уже давно встали, часть вышла, часть осталась, обсуждая вечер и выступление, а они всё сидели.

Влада старалась не смотреть в сторону послов, которые, как нарочно, стояли поблизости. Она чуть потянула Хэварда за руку, чтобы излишне любопытные иностранные гости видели, что тот не сидит без движения, хоть как–то шевелится. Мало ли, вдруг получится усыпить бдительность.

Лорд–защитник с каждой секундой становился холоднее и девушке, сидящей едва ли не вплотную, было весьма некомфортно. Руки начали дрожать, и она понимала — ещё пара минут и голос тоже выдаст её состояние. Кончики пальцев на ногах отчего–то первыми заледенели, и не было никакой возможности их согреть в узких туфлях, хотя она отодвинула их из «полярного круга» в тепло. Как назло, зачесался нос.

«Если я чихну, обязательно какая–нибудь посолистая сволочь подскочит пожелать здоровья, ну ё-моё! — сокрушалась вконец окоченевшая девушка. Ощущения были сродни тем, что она испытала… — Стоп! Как тогда, когда я мёрзла в горах, будучи ещё студенткой».

Она не знала, читают ли её мысли, либо мимику, но Хэвард просил ни о чём важном не думать. Оставалось только надеяться, что промелькнувшая мысль про поле чистоты останется незамеченной сторонними наблюдателями.

— Как ты?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что девушка вздрогнула.

— Прошу меня извинить, я на секунду задумалась, — извинилась она громко и значительно тише прошептала: — Я бы не хотела здесь надолго задерживаться.

— Ну что вы! — на публику сказал лорд–защитник и прошептал даме: — Осмотри ложу у меня за спиной. Медленно.

Влада едва не спросила, зачем ему это, но вовремя спохватилась. Она читала, что в зрачке, как в зеркале, можно разглядеть то, что видит другой человек, другое дело, что сделать это можно лишь многократно увеличив картинку. Но мало ли, вдруг зрение её то ли дракона, то ли не дракона имеет подобную особенность.

А расспросить обо всём можно и дома.

— Я бы хотел пройти к нашей талантливой певице и выразить свой восторг. Вы не против составить мне компанию? — уточнил Хэвард, поднимаясь и подавая спутнице руку. — Единственное, я так же обещал представить вас одной даму, она нас ждёт.

Послы, обратившие к ним взоры, наверняка, чтобы напроситься в компаньоны, на последней фразе сникли и промолчали, позволив парочке сбежать.

— Август! — позвал Хэвард племянника. — Отведи Владиславу ко мне. Влада, извини, это вынужденная необходимость. Дела плохи.

— Я могу помочь? — она не могла не задать вопрос.

— Пока нет. Мне нужно, чтобы ты была максимально недоступна всем. Посмотрим, может, отправим тебя в храм Нессы. Владислава, посмотри на меня, — потребовал он так, словно она сопротивлялась, хотя, напротив, девушка не отрывала от него взгляда, опасаясь, что произойдёт нечто страшное и она никогда больше не увидит его. — Что бы ни случилось, кто бы что тебе не сказал, помни, что я люблю тебя. Всё, идите! Закрой глаза.

Влада едва не переместилась с широко распахнутыми глазами. Но и здесь позаботился, напомнил. Знал — у неё пока нет нужной привычки.

Август в два счёта переместил её в заданное место, взмахнул рукой, напомнив царевну–лягушку из сказки, только у той появлялись озёра с лебедями, а здесь стол с кушаньями да напитками.

— Если вдруг почувствуете что–то неладное, отпейте вина из этой бутылки, — принц достал из бара бутылку синего стекла, початую и потому заткнутую пробкой, — оно вас полностью заблокирует от любых воздействий.

— Может, сразу выпить? — предложила Влада, у которой от перспективы стать чьей–то марионеткой зашевелились волосы на голове.

— Вы ещё можете понадобиться дяде, а вино сделает вас, — молодой мужчина замялся, подбирая выражение, даже опыт переговоров на высшем уровне не спас, — не могу придумать, как сказать, чтобы не напугать вас. Вы, дамы, относитесь к подобным вещам ещё более щепетильно, нежели мы. Скажем так: не только сторонние люди не смогут вас контролировать, но и вы тоже. Будете безвольно лежать, м–м–м…

— Пускать слюни? — с ужасом в глазах спросила Влада.

— Боюсь, что не только это.

— Ни за что к нему не прикоснусь! — выпалила девушка. Взгляд на бутылку метнула просто убийственный в своём отвращении и неприятии.

— Лиа Владислава, я вам рассказал о свойствах вина лишь потому, что дядя отзывался о вас, как о здравомыслящей даме. Поверьте, сейчас именно та ситуация, когда лучше предстать в не самом приемлемом виде перед Мальвой — а забирать вас отсюда будет она, чтобы вы не так волновались, я распоряжусь, — чем стать игрушкой в чужих руках.

— Как… как я почувствую, что надо мной берут власть?

— Ощущения довольно странные, но их ни с чем не спутать: сперва лёгкое касание, не щекотка, что–то эфемерное, но это что–то заставляет вас сесть прямо, распрямить плечи, затем чужая мысль в голове. Она будет сильно выделяться из ваших привычных, её легко отличить, если ждать и быть готовым, даже если работает профессионал. У вас будет несколько мгновений, так что держите бутылку под рукой и глотайте прямо из горлышка, не до этикета. Договорились?

Август не скрывал тревоги за неё, но в то же время Влада чувствовала его желание поскорее уйти туда, где он, возможно, нужен сильнее. Спорить и выпытывать сейчас дополнительную информацию — подставлять Хэварда, решила девушка и отпустила принца, пообещав исполнить всё в точности, но напомнив про Мальву. Предстать перед любимым мужчиной в неприглядном виде не хотелось.

Его высочество наследный принц переместился к дяде по левую руку, однако стал чуть наискось, прикрывая спину, осматривая зал со всем вниманием.

— Всё готово.

— Отлично. Фигуры расставлены. Пора действовать.