Улица Лунных кошек

Ирина Клюшина

Лунные кошки присматривают за нами, чтобы мы не натворили глупостей. Иногда сами спешат на помощь, подхватывают отлетающую душу и находят ей новое пристанище. А бывает, люди приходят к кошкам, чтобы сдать на хранение ненужные чувства. Только штука в том, что ненужное можно сдать только с чем-то очень ценным. К чему приведет нехорошее соседство чувств? Чья судьба на этот раз повиснет на волоске? Для кого кошки сварят волшебную радугу? Обо всем этом в романе о заблудившихся по жизни подростках.

Глава 7. Стучи, сердце, стучи

Чем проще всего поделиться? Конечно, тем что тебе не нужно. Но когда ты делишься ненужным, ты вроде бы отдаешь это и привязываешь себя невидимой нитью к человеку. Отдал и рад? Отдал и забыл? Нет — отдал и всегда помнишь, что поделился ненужным хламом.

Бывают такие люди, что поделятся ценным и душа распускается огромными красными сердцами. Поделятся и отпустят. Поделятся и приобретут еще больше — сделают счастливей еще один мир.

Но делиться драгоценным могут не все, хочется сберечь для себя. А другие и рады бы поделиться, но нет рядом тех, кто готов принять, и тогда закисает, затягивается ряской сердце. Каждый листец плотнее прижимается к листцу, закрывает солнце, и есть лишь одна сила, что способна пробить ковер ряски, — любовь.

Стучи, сердце. Стучи… Не останавливайся.

Даша с закрытыми глазами слушала музыку в наушниках. На подушке у ее шеи посапывал кот. Его мягкая лапа без когтей лежала на щеке Даши. Он всегда так спал, когда чувствовал, что девочке нужна помощь, но что он — кот — мог сделать, чем он мог помочь? Вот и оставалось положить лапу и прижаться крепче.

Разговоры с Жужжалкой превратились в само собой разумеющиеся и, похоже, не пугали Дашу, уж больно часто она вспоминает то, что наговорил ей Жужжалка. Невидимый гость обещает ей, что где-то есть мир, и в нем, именно в нем, ее примут такой, какая она есть, и сегодняшняя столетняя старуха вновь станет девочкой одиннадцати лет. И она верит.

Если Даше встречи нравились, то кот как-то настороженно вел себя, смотрел со стороны, распушал хвост и иногда ходил кругами, поглядывая на то место, где находился Дашин собеседник. Она не придавала этому значения, ведь, коты — существа своенравные, и что они могут понимать в силе одиночества.

Сегодня Жужжалка мне рассказал про путешествие в мир, где живет. Звал с собой. Но я не тороплюсь. Уж больно он странный. То ли доброта его слишком карамельная, то ли вкрадчивый голос, как куски сладкой ваты, прилипает и тает. А вата эта чернее ночи, карамель похожа на кусок пластилина, размазанный по губам.

Все бы ничего, но это прикосновение… Допустить, что голос поселился в голове… Только вот прикосновение невидимого гостя было настоящим. Теплые руки, тонкие длинные пальцы… А то, как он наклонился послушать биение сердца?

А сердце почему-то замерло, затаилось в ряске и почти остановилось. На цыпочках бежали тук-туки сердца. «Тсс, — говорило им сердце. — Не шумите». Жужжалка послушал сердце, быстро отпрянул, выпустил руку и сразу ушел.

Прошло несколько минут, прежде чем сердце вновь заколотилось, затрепетало, будто мотылек в банке ожил. Открыли банку и он вылетел на свободу. И что это с сердцем? Ей захотелось забыть беспокойное ощущение, и она нащупала наушники под подушкой. Их тонкие проводочки всегда путались, как бы хорошо она их не складывала. Даша села на край кровати, распутала наушники и подключила к телефону, полилась ритмичная музыка. Поджав ноги под кровать, она почувствовала мягкую игрушку, достала ее. Эту игрушку мама почему-то терпеть не может, — черный пузатый кот в зеленых штанах с хвостом бобра. При виде ее мама всегда ворчит: «Откуда она у нас взялась?» Будто мама вовсе и не об игрушке говорит, а о ней. О Даше.

Даша обняла игрушку и с музыкой в ушах уснула.

Темные шторы висели по краям окна. Ночной свет приступил к обходу комнаты. Ясными ночами в большое окно светила луна, сегодня она полная, желтая, с белым налетом. Луну цвет не заботил, она выходила в свой черед после солнца и отпускала лучи в вольное скольжение. Те бежали по окнам и домам, разбегались по дорогам и траве, освещали ночных прохожих, скользили по снегу. Лучи освещали все, что попадалось на пути.

Лениво потягиваясь со стола на ковер, с ковра на край кровати полз луч, поглаживая и осматривая каждую мелочь. Путь его пролегал через книги, игрушки, скомканный носовой платок… Слезы? Луч пополз дальше.

Кот открыл зеленый глаз и иссиня-черный зрачок из круглого превратился в эллипс. Кот зевнул, потянулся и спрыгнул с кровати. Эта встреча происходила всякий раз, когда Даша забывала занавесить окно.

— Чалу, привет, — протянул мягко кот, лениво потягиваясь и мягко всаживая коготки в ковер на полу.

— Привет, рад встрече, дружище, — тихо прожурчал луч.

— Мне нужна твоя помощь.

— Ты же знаешь, что помочь я всегда рад, но не всегда это возможно. Я лишь луч и могу самую малость.

— Может, ты сталкивался с чем-то подобным? — кот запрыгнул на подоконник. — Уже не первый раз к моей хозяйке приходит странный гость, я не вижу его, — зрачки сузились в щелочку, он дернул усами, желая стряхнуть остатки сна. — Я чувствую его.

— И что же в этом плохого? Гости — это радость. А вот платок со слезами меня пугает куда больше, — луч двигался дальше по комнате.

— Моя хозяйка хочет уйти, — он посмотрел на спящую Дашу. — Ей помогут, я точно знаю. Сидеть и наблюдать — не самый лучший вариант.

— Помнишь, ты говорил, что обстоятельства не складываются в плохую или хорошую сторону, что они складываются так, как им надо? — Чалу с трудом удерживал себя на краю комнаты.

— Говорил, но это не мои слова.

— Мне кажется, что сейчас дело обстоит именно так. Мое путешествие только начинается этой ночью, я загляну во множество окон. Окно Гудары сегодня раскрыто, радугой пахнет на всю округу. Передать ей твои слова?

— Я не слышал о ней лет десять. Ты уверен, что именно она варит радугу? Может, кто другой?

— Не могу утверждать наверняка, если есть что передать, говори быстрее, мне пора, — Чалу заскользил прочь.

— Мне кажется, к нам приходит их главный узник из блуждающей комнаты, — кот встал лапами на стекло. — Времени совсем мало. Пусть свяжется любым способом со мной.

— Жди, — и луч отправился бродить по другим окнам.

В незанавешенных окнах луч встречали человеческие питомцы, и все что-то ему рассказывали. Чалу — мудрый дозорный. Обходил свои владения, интересовался жизнью домашних животных. Одни болтали о прошедшем дне, другие просили защиты от хозяев. Но никто из них не видел странного гостя.

Распрощавшись с Чалу, Фима свернулся клубком и уснул там же на подоконнике. Думать о том, как скоро Чалу доберется до Гудары, было невыносимо. В любом случае, раньше завтрашней ночи не встретимся. Даша ворочалась и бормотала во сне: «Пойдем… пойдем… пойдем…»

Ночь близилась к концу, еще немного, и начнет светать, Чалу добрался до окна Гудары и вспомнил, как та готовила свою первую радугу.

Теплым летним вечером белая молодая кошка варила первую в своей жизни радугу. Строго по рецепту взвешивала ингредиенты, боялась добавить лишнего. Доварив радугу, она закрыла окно и легла спать. Радуга медленно остывала на плите в ушастой кастрюльке, когда случилось непредвиденное: комната до отказа наполнилась теплом, и радуга неожиданно рванула фейерверком. Все в комнате, включая кошку, превратилось в разноцветные кляксы. Когда утром пришли другие коты, то не узнали белую, грациозную красавицу. Перед ними сидела мокрая, уличная кошка в ярких пятнах и вылизывала шерсть. С тех пор, даже зимой, когда Гудара варит радугу, она оставляет окно открытым.

Чалу заглянул в окно, Гудара сидела на табурете у плиты и что-то читала в огромной коричневой книге. Луч постучал в окно тонким хрустальным «тук-тук» и кошка подняла взгляд к окну.

— Друг мой, я рада видеть тебя! Ты с проверкой, не иначе, — кошка поправила очки на веревочке с разноцветными бусинами.

— О, проверка тебе давно не нужна, — луч скользнул по спящему человеку, который лежал на расшитом цветами круглом матрасе. — А это новый ученик?

— Вроде того.

— С каких пор ты берешь в ученики людей? Хотя это не мое дело, я пришел за другим, — Чалу перешел на шепот.

— Говори, ты его не разбудишь, да и знает он уже достаточно много. Скрывать нет смысла.

— Надеюсь, блуждающая комната по сей день охраняется? — голос Чалу звучал как всегда размерено. — Или нам стоит готовиться к собственным блужданиям?

— Не могу однозначно ответить на твой вопрос. Происходят странности, — Гудара отложила книгу и сняла очки, очки повисли на шее. — Есть опасения?

— Есть подозрения, что ваш главный узник покидает тайком комнату и навещает одну девочку.

— Как? Засовы были отрыты, хотя замок не тронут. Но, может быть, и тронут… Чалу, возможно ты прав. К нам пришел парнишка с разбитым фонариком. Девятнадцать ступеней, два двадцать на часах, и видит он четко только тот предмет, который ему нужен. Хм.

— Ох, моя дорогая. Я бы посидел дольше, но мне пора. Твоей помощи просил Фима, если помнишь такого, — луч вновь зазвучал как хрусталь. — Он по-прежнему живет у той девочки и говорит, что его хозяйку навещает ваш главный узник. Помоги ему с этим разобраться, пока не стало поздно, — луч простился и отправился отдыхать до завтрашней ночи.

Светало.