Улица Лунных кошек

Ирина Клюшина

Лунные кошки присматривают за нами, чтобы мы не натворили глупостей. Иногда сами спешат на помощь, подхватывают отлетающую душу и находят ей новое пристанище. А бывает, люди приходят к кошкам, чтобы сдать на хранение ненужные чувства. Только штука в том, что ненужное можно сдать только с чем-то очень ценным. К чему приведет нехорошее соседство чувств? Чья судьба на этот раз повиснет на волоске? Для кого кошки сварят волшебную радугу? Обо всем этом в романе о заблудившихся по жизни подростках.

Глава 3. Столетняя бабка

Опять его ждет?..

В светлой комнате на письменном столе лежал черный кот и наблюдал за своей хозяйкой. Та смотрела в окно и царапала ногтем коврик компьютерной мыши.

— Сегодня опять приходили и жужжали. Слышал? Уже который день жу-жу-жу. Жу-жу-жу. Наверное, призрак… А, может, существо из другого измерения. Помнишь, я играла в игру. Там еще много вселенных было, живи где хочешь. Круто же было бы попасть в соседнюю вселенную, правда, Фим?

Кот дернул хвостом, посмотрел на потолок, словно искал эту вселенную, но не ответил.

За окном пролетал снег с остатками листьев, дымила заводская труба, остальное пространство занимала огромная грязно-желтого цвета пупырчатая стена дома культуры. Словно шкура гигантской жабы. Сегодня жаба издавала недовольные звуки, это ученики мучили музыкальные инструменты. К концу года они обязательно научаться на них играть, а пока, это было кваканье жабы.

Монитор компьютера ожил и на экране запрыгал какой-то человечек, Даша внимательно посмотрела на него, и губы ее беззвучно зашевелились. Она читала. Кот лениво потянулся и уставился вместе с ней в экран. Жаль, не умею читать. Что она там видит? Хозяйка взяла в руки мышку, щелкнула ей и человечек исчез.

— Друзья без тебя скучают. Друзья… — девочка печально выдохнула слова и потянулась к рюкзаку. Она что-то искала в нем.

В свои одиннадцать лет Даша ухаживала за котом, делала уроки и даже умела готовить. А каких замечательных разноцветных рыбок она готовит. Мммм…

— Я вот что думаю. Если мир такой существует, то я напишу записку родителям, положу ее в прихожей… или лучше на столе в кухне… Чтобы они не беспокоились, а сама отправлюсь в этот мир и тебя возьму. Обязательно. Жаль только, что ты меня не понимаешь.

Кот наклонил голову в бок, как человек, который удивляется, вопросительно мяукнул. Эх, не могу я тебе ответить. А то и в правду надумаешь бежать, и мне письмецо на столе оставишь: мол, друг мой хороший, прощай, позаботься о моих родителях.

Мечта оказаться в другом месте возникла у Даши не сразу. Кот помнил ее еще веселой и жизнерадостной девочкой, но потом пришло одиночество. Одиночество не знает ни возраста, ни пола. Хотя что в нем плохого?.. Но для Даши одиночество — беда вселенского масштаба. Давит оно на нее. Сильно давит.

Как-то, придя из школы, она села в коридоре и, стягивая сапоги, рассказала квартире, воздуху в этой квартире, коту, одежде, сломанному зонтику, как ей надоели эти парадные улыбки и пустые вопросы.

— «Как дела?» Да плевать они все хотели на то, как у меня дела. И маме с папой я ни капельки не нужна. Они никогда меня не слышат. И даже не видят. Уйди я из дома — не сразу и хватятся.

Кот никогда не видел, чтобы домой к Даше приходили друзья. Видимо, их и не было. Зато он знал о первых столкновениях Даши с миром, о всех ее переживаниях. Но чем тут поможешь? Время такое. Все дети у гаджетов. Даже летом, глядя в окно он редко видел детей. Удобно эти взрослые придумали. Дали ребенку в руки гаджет и искать не надо, по каким помойкам ходит, с каких гаражей прыгает.

Поначалу, когда появился компьютер, Фима видел, что хозяйке нравится в нем пропадать. Да и самому коту это на лапу было: пока Даша играла, он мог нежиться на солнце и лениво потягиваться. Наигравшись вдоволь, Даша все больше ходила грустной, чего-то ей не хватало.

— Фима, знаешь, учительница математики мне вчера сказала, что родителей не выбирают и любить их нужно такими, какие они есть. Любить. Хорошо ей говорить. Она, наверное, своих родителей любит, а я вот не знаю, — Даша достала из рюкзака то, что искала — расческу.

Фима опять промолчал, он сидел и смотрел на Дашу.

— Интересно получается: если у тебя есть родители, то ты их должен любить. Их же не выбирают. А ребенка родители обязательно любят? Они тоже его не выбирают. А как вообще понять, что тебя любят? Я вот люблю свои джинсы. Но джинсы молчат и не обнимают теплее, хотя расшиты разноцветными розочками. Люблю солнечную погоду. Но природа капризная и не устраивает погоду такой, какой я ее загадываю. Маму и папу, вроде, тоже люблю, но не уверена, что они меня тоже. Когда они говорят «люблю», то щиплют за щеки, гладят по голове, отворачиваются и быстро уходят. Иногда мне кажется, что это у них ритуал такой. Как подарки на новый год или день рождения. Купил, подарил, забыл.

Даша взяла маленькое круглое зеркальце с книжной полки и комната взорвалась цветными переливами солнечных зайчиков. Кот сразу спрыгнул и понесся за ними. Даша заливисто рассмеялась, будто не было грустного разговора. Немного поиграв с котом, Даша посмотрела в зеркальце, распустила аккуратный тугой пучок темных волос. Они мягко рассыпались, качнулись к шее и замерли. Она бережно их расчесала.

Кот остался сидеть у стены, где исчез последний солнечный зайчик.

— Фима, пошли пить чай. Я тебе витаминки любимые дам, — Даша положила зеркальце с расческой на стол, вышла в коридор и уже оттуда добавила. — Сегодня розовую или голубую рыбку?

Кот мяукнул и побежал за Дашей. Любую. Вкус у них одинаковый, а размер и форма не важны, тем более цвет. Фима громко размурлыкался, предвкушая лакомство.

На маленькой кухне, где из мебели стоял гарнитур в две узкие секции, стол и три табурета, пряталась заветная коробочка с рыбками. Сколько Фима не пытался их отыскать, не мог. Где она их прячет?.. Под духовкой что ли?.. Среди сковородок с дурманящим блинным запахом?..

Даша достала рыбок и протянула коту. Иногда она доставала абсолютно одинаковых рыбок и предлагала выбрать. Кот делал вид, будто выбирает, чтобы поддержать игру. Сегодня пусть будет розовая. Голубая осталась лежать на ладошке девочки, не тронутая.

— Я тебе секрет открою, — девочка провела рукой по черной шелковистой шерсти кота. — Ты же хранить секреты умеешь? — и не дожидаясь ответа — он ей, собственно, и не нужен был — продолжила. — Я знаю, что в этом мире я одна. Ну, еще есть ты и Жужжалка.

Благодарный кот заглянул в глаза юной хозяйке и увидел в них одинокое одиночество. Он смотрел на Дашу, и беспокойство побежало мурашками по телу от ушей до самого кончика хвоста. Он ни дня не жалел, что пришел в этот дом, но что они упустили, чего не учли? Еще этот Жужжалка! Кот его подери.

Даша налила в чайник воды и ставила его на плиту, когда щелкнул замок входной двери, и в квартиру, бурно обсуждая что-то, вошли родители.

— Даша, ну ты где? Возьми у папы коробки, а то он их все уронит, и вид будет не товарный, — из коридора в кухню звонко влетел мамин голос.

Даша вышла в коридор, за ней кот. Она протянула руки, чтобы взять коробки. Фима готов был вытянуться в полный рост и забрать эти коробки с фейерверками, будь они не ладны. Странные они эти взрослые: будто со своими взрослыми делами сами разобраться не могут, для этого им обязательно нужен ребенок.

— У кого-то опять будет праздник с друзьями и смехом, — Даша не отрываясь смотрела на отца.

Папа, обладатель низкого бархатного голоса и всегда горячих рук, как ни в чем не бывало посмотрел сверху на Дашу и аккуратно передал коробки ей в руки, снял пуховик и повесил в шкаф. Шапки он не носил, поэтому тряхнул головой и мелкие капельки-снежинки полетели в рассыпную, оголяя черные, как смоль, волосы. Кот брезгливо скинул с себя попавшие на него капли.

— Пап, — робко начала Даша, — ты меня видишь?

— Так, меня сегодня не беспокоить, я занята проектом, — мама Даши, кажется, никогда не закрывала свой рот. Она могла разговаривать из любого места квартиры, как сейчас из спальни, — Дим, представляешь, мне предложили место старшего редактора. Даже не верится.

— Поздравляю, пупсик. А мне сейчас нужно рекламу дать. С сегодняшнего дня начинаю выполнять план по продажам, — папа обошел Дашу, как препятствие на дороге и направился в ванную мыть руки.

Дашин вопрос остался висеть в воздухе подтверждением ее невидимости.

На кухне засвистел чайник, оповещая, что пора бы его снять.

— Пап, куда коробки убрать? В кладовке места уже нет.

— Дашка, а ты что там спрашивала у меня? — вода перестала журчать, и папа вышел из ванной, вытирая руки о пушистое синее полотенце.

— Да, так. Ничего, — Даша смотрела в глаза папе и не двигалась с места.

— Тогда положи их на журнальный столик, я потом уберу.

Даша направилась в большую комнату. Чайник, тем временем, озверело свистел.

Вот почему так? Когда приходили гости, кот видел, что родители как будто гордились Дашей. Они крепко обнимали дочку, нахваливали, демонстрировали любовь. Когда гости уходили, любовь и гордость забрасывались в самый темный угол. О ней даже не вспоминали.

— Дашуль, чай налей. Мне как всегда две ложки сахара, — откуда-то из коридора донесся мамин голос.

— Хорошо, мам, — Даша взялась за дужку чайника и отдернула руку, — Ой, горячущий-то какой, — она обмотала руку полотенцем и сняла чайник с плиты. Из носика чайника вылетали клубочки пара, обжигая веселым приветствием. Даша разлила чай по кружкам, в кухню вошли родители.

— Так, — потирал руки папа, — что там у нас с пряниками к чаю?

Кот запрыгнул на широкий подоконник. В прозрачных кружках дружно застучали чайные ложечки. Родители разошлись по комнатам с чаем и пряниками.

Фима перебрался на колени к Даше. Она вдруг стала похожа на столетнюю бабку с пустым взглядом и телом одиннадцатилетней девчушки. Ни дать, ни взять — колдунья. И он такой черный.

— Мне кажется, они меня не любят. Заняты, чем угодно. Видел, папа даже не услышал мой вопрос? — Слезы прозрачными, бесшумными паровозиками побежали по щекам и капали на шерсть животного.

Вот бы отвезти тебя к Гударе на радугу с печеньем. Черный кот не мигая смотрел умными глазами на девочку. Даша прижала кота к груди, и он почти почувствовал, что она идет к себе в комнату на ватных ногах.

Свет из маленькой черной лампы пролился на стол со стулом, часть ковра и спинку кровати, брызнул на стены, замер. Даша легла вместе с Фимой на кровать и спустя несколько минут оба услышали:

— Жу-жу-жу, жу-жу-жу.

Голос не пугал кота, его пугало другое, что Даша больше не боится этого жужжания и даже говорит, что Жужжалка, как она называла невидимого гостя, ее жалеет и понимает.

— А, Жужжалка, это — ты? — не открывая глаз, она пододвинулась к стене, — Садись, — край кровати примялся.

Кот спрыгнул с кровати на пол и выгнулся дугой, распушил хвост. Не нравился ему этот Жужжалка. Даша лежала на кровати, кот наблюдал за ней и за третьим — невидимым — , чье присутствие выдавала лишь вмятина на краю кровати.