Улица Лунных кошек

Ирина Клюшина

Лунные кошки присматривают за нами, чтобы мы не натворили глупостей. Иногда сами спешат на помощь, подхватывают отлетающую душу и находят ей новое пристанище. А бывает, люди приходят к кошкам, чтобы сдать на хранение ненужные чувства. Только штука в том, что ненужное можно сдать только с чем-то очень ценным. К чему приведет нехорошее соседство чувств? Чья судьба на этот раз повиснет на волоске? Для кого кошки сварят волшебную радугу? Обо всем этом в романе о заблудившихся по жизни подростках.

Глава 2. Чертовщина или белая кошка

Тротуар украшало серое, колкое месиво, оно не дружелюбно топорщилось, атаковало ботинки прохожих. Егор подскользнулся и со всего размаху шмякнулся на спину, еще чуть-чуть и ударился бы головой. Соленое месиво врезалось в теплые ладони, и соль предательски побежала в ранки короткими очередями пощипываний. Егор резко вернулся из своих мыслей в холодное февральское утро, посмотрел по сторонам. Перед ним стоял одноподъездный дом. Странный дом. С мягкой дверью, точно сшитой из лоскутков ткани, цвета голубой лазури, с желтыми, розовыми, красными и синими прожилками. Он был похож на размалеванный листок малыша, который учится держать карандаш в руках. Егор прищурил глаза и в неторопливом зимнем рассвете прочитал адрес дома. Не понял. Что еще за улица Лунных кошек? Здесь вроде должен быть проспект Крапольского. Чертовщина какая-то.

Егор оперся на правую руку, пытаясь встать с мокрого соленого месива и почувствовал, как под ладонью что-то хрустнуло, боль прошила руку насквозь резким уколом, он посмотрел на ладонь, в ней торчал переливающийся осколок. Егор достал его и выбросил в снег. Встав с тротуара, он увидел, что из желтого кармана пуховика свисает, не известно откуда взявшаяся гирлянда. Егор потянул ее, и один за другим начали появляться огоньки: мерцающие, яркие, тусклые, матовые, большие и маленькие… Вот это бездонный карман. Когда гирлянда полностью оказалась в руках Егора, он с облегчением выдохнул. Ну, наконец-то. Теперь нужно найти кого-то, кто бы подсказал, где я нахожусь. Но улица была безлюдна.

Он еще раз посмотрел по сторонам и подошел к мягкой двери дома. Потрогал ее. Она и в правду была обита лоскутками ткани. Ничего себе… Не хватало еще, чтобы дверь открыла кошка на двух лапах в человеческий рост в шляпе с цветком и в кружевном переднике. На обложке одной из детских книг он видел такую.

— Именно так и есть, — из-за двери разноцветного дома послышался мягкий голос.

Отворилась дверь, на пороге стояла кошка ростом с подростка, голову украшала шляпа небесно-голубого цвета, правда, без цветка. Со шляпы тонкими струйками на шерсть кошки стекала разноцветная краска, от этого белая шерсть напоминала радужный торт. Кошка лизнула с лапы зеленую краску и произнесла:

— Радугу будешь?

— Что? — вытаращил на нее глаза Егор.

— Извини, но я немного не так представляла себе нашу встречу, — не дожидаясь ответа, она продолжила. — Предлагаю сегодня сварить радугу, а гирлянду будем после чинить. Успею и про фонарики тебе рассказать. Пошли, — скомандовала кошка и протянула только что облизанную лапу Егору.

Он перевел взгляд на гирлянду, из раздавленного фонарика струилась фиолетовая мерцающая жидкость.

— А ты настоящая?

— Держи лапу и узнаешь.

Лапа оказалась мягкой и теплой, слегка пульсирующей. Интересно, а у тигра тоже такая лапа? Вопрос возник сам собой.

— Не знаю. Я с тиграми не общалась, — кошка, как ни в чем не бывало, ответила на его мысли и потянула Егора на лестницу. — Предупреждаю, нас тут много, попрошу не таращиться и задавать вопросы по существу.

Кошка первой зашла в подъезд, за ней — Егор. Шерсть его новой знакомой была нереально мягкой и приятной на ощупь, какими бывают только плюшевые одеяла. Егор заметил, что шерсть переливается, но краска почему-то не капает на пол, а возвращается вверх к шляпе, завершая круг. Кошка тихо и грациозно поднималась по ступенькам, нервно подергивая кончиком пушистого хвоста. Интересно, она точно живая? А то, может, сон? Егор ущипнул себя за руку. Кошка не исчезла, а боль от щипка осталась.

Взгляд Егора привлек зеленый узор на стенах лестничных пролетов, он напоминал лабиринт и заканчивался на середине стены, дальше рисунок переходил в небо с перистыми облаками на потолке. Кое-где на стенах встречались детские рисунки с уже узнаваемыми очертаниями цветов, домиков, мамы и папы. Будто рисунки из детского сада.

Кошка поднималась по ступеням, Егор не отставал. Гирлянда по прежнему болталась в его левой руке, а раздавленный фонарик, аккуратно открученный от гирлянды лежал в красном кармане пуховика.

— Попробую по существу, — сухость во рту мешала говорить, Егор облизнул губы. — Откуда дом такой взялся? Почему дверь из лоскутков? Это сон? Почему встречу со мной вообще «представляли»? И кого это «нас тут много»? — он на одном дыхании выпалил все эти вопросы. Боялся, что кошка оборвет на полуслове, или сон закончится.

— Тсс. Болтаешь много, — шепнула кошка.

Они остановились на лестничной площадке между вторым и третьим этажами. Егор посмотрел в окно и увидел внизу людей. Люди шли как ни в чем не бывало, словно не стоял здесь никакой дом. Он развернулся к кошке, хотел задать новый вопрос, но передумал. Та наклонилась, подняла странный предмет, очень похожий на штепсель от гигантского провода.

— Опять нас отрубили от питания. Придется сорок третью комнату передвинуть на другой этаж и проверить засов.

— Сорок третья комната двигается? Подъезд вроде один или я что-то путаю?

— Подъезд один, а этажей много. Строители хотели грандиозный проект сделать, да чуток перестарались. Сорок третья по этажам каждый день кочует, и у нас по этой комнате расписание имеется. Все по технике безопасности, — кошка произнесла последние слова с важностью директора школы, к которому пришла проверяющая комиссия.

— Что-то я не готов идти. Может, в другой раз зайду?

— Ну, как же! — улыбнулась кошка, развела в разные стороны лапы и штепсель громко ухнул на пол. — Ждать будем каждого, раз зашел — значит, зашел, и никаких там «в другой раз зайду». И вообще ты болтун отменный, переговоришь даже барофон наш.

— Хорошо. Я помолчу, — Егор поднял штепсель и протянул кошке.

— Вот! Отличная заявка на победу.

— Куда это добро нести? Или воткнуть, может, куда?

— В розетку и втыкай, — показала лапой на стену под окном. — И пошли на третий этаж.

Он воткнул штепсель в розетку, и они продолжили подниматься по лестнице. Егор держался за гладкие металлические перила, считал серые шероховатые ступени — привычка с детства.

С бабушкой каждый день играли в «сосчитай ступени». В пятиэтажных домах нет же лифта. Приходится тащиться с тяжелыми сумками по лестнице. Наверное, она специально придумала эту игру, чтобы веселей было подниматься. Позже это превратилось в привычку, и в каждом новом подъезде он считал ступени. Егор точно знал максимальное количество ступеней в любой застройке — восемнадцать. А здесь девятнадцать!

— А со ступенями у вас тут что?

— Ступени, что же еще. Или цвет не нравится? Стой тут! — кошка вновь оборвала разговор.

На третьем этаже, куда они только что поднялись, была одна дверь. Ее нестандартные размеры позволили бы войти даже слону, не то, что человеку. По краям двери формировался тончайший иней и медленно продвигался к центру, где находился странный навесной замок с пятью отверстиями для ключей, соединяющий две створки двери. Больше всего Егора удивили странные дверные ручки — безупречно начищенные до блеска, золотые запястья в кандалах узника. В углу стоял металлический засов с бегающими по нему кошками.

Егор прислушался, звуки из-за двери доносились глухие и непонятные: то ли пытались выбраться оттуда, то ли подавали сигналы о помощи. Дыхание Егора стало тяжелым, он почувствовал, как внутри все сжимается от страха. Он отгонял мысли о том, что творится за дверью, на столько все было реально и непонятно. Кошка тем временем с легкостью поставила засов, видимо, на место, где он должен быть, будто тот бутафорский, а не металлический. Иней поспешил отступить к краям двери. Из комнаты послышался слабый стон.

Кого они там заперли? Почему не выпускают? Сердце колотилось так, словно вот-вот выпрыгнет из грудной клетки.

Кошка обернулась и увидела немигающий взгляд Егора. Зрачок разлился чернотой, поглотив радужку глаза. Лицо осунулось, посерело.

— Тебя как зовут? — как ни в чем не бывало спросила кошка.

— Егор, — почти не шевеля губами выговорил он.

— Да это сквозняк там, стены сделаны не на совесть, комната промерзает, — быстро тараторила кошка, пытаясь отвлечь его. — Угловая. Понимаешь? Отремонтировать все не можем.

— А засов зачем?

— Ну, так сбегут же… — кошка прикусила язык. Явно сболтнула лишнего.

— Кто? — Егор ожил на мгновение и вновь застыл.

— Ох, что же ты такой любопытный? Не готова я сейчас рассказывать. Пошли. Нас ждут на двадцать седьмом этаже. Ты, кажется, туда шел.

— Нет. Я искал двадцать седьмой дом на проспекте Крапольского, — Егор постепенно приходил в чувства.

— Пошли быстрее. Раз отрубили от питания, значит, чудеса начинаются.

Поднимаясь по ступеням, он всячески старался забыть странные голоса из сорок третьей комнаты и продолжил считать ступени. Получалось не очень.

— Мы пришли, — радостно промурлыкала кошка.

— Это же девятьсот восемьдесят восемь ступеней.

— Как себя чувствуешь, счетовод?

Егор ничего не ответил, только наклонил голову в бок и пожал плечами. Говорить сейчас хотелось меньше всего. Пока поднимались, он успел заметить, что на каждом этаже расположена только одна — обычная — дверь, лишь сорок третья имела странный вид.

Кошка плавно открыла дверь перед Егором, и теплый пряный аромат сладостей вырвался на лестничную площадку встречать гостей. Комната казалась пустой, в центре, на жаркой плите в ушастой кастрюльке что-то булькало. Егор шагнул вперед.