Выше солнца. Часть 2

Ирина Зырянова, 2022

Подруга матери обманом заманивает Катерину в секту. Девушка отказывается мириться с навязанными условиями жизни и делает попытку сбежать…

Глава 1 И, всё-таки — секта!

Подъехав к базе «Альпинист» ближе к полуночи, туристы были неприятно, удивлены тем фактом, что по правилам базы, вселение и выселение постояльцев, происходило в десять часов утра. Уже смерившись с участью, провести эту ночь в палатке, покидая ухоженный двор, Катя подметила, что один из четырёх двухэтажных деревянных домов выглядел необжитым: на террасе не сушилось бельё; в окнах не горел свет. Отсутствие света в двенадцать часов ночи, конечно, не гарантировало отсутствие в нём жильцов. Но, внутренний голос подсказывал, что дом ожидает именно их. И, Катя решила идти «ва-банк»:

— Девушка, ну что вы нас обманываете, говоря, что все номера заняты? — обратилась она к администратору. — Вот же, пустой дом стоит. Судя по всему — наша бронь, — произнесла Катя, заставив своих друзей остановиться на выходе, затаив надежду на комфортную ночёвку.

— Девушка, ну поймите! У нас такие правила! — была не уклона администратор.

Кате понадобилось двадцать минут и стандартный арсенал рекламных ходовок, чтобы ответственная дама, сменив гнев на милость, набралась мужества позвонить своему боссу.

Держа в одной, дрожащей, руке визитную карточку гостьи, а в другой — телефон, администратор чётко произнесла её имя и фамилию. И, окинув взглядом Катю, взяла паузу в ожидании решения.

— Что происходит? — поинтересовался подошедший Макс.

— Пробивают, кто я такая, — спокойно ответила Катя.

— А, что, есть какая–то база журналистов?

— Googl тебе в помощь.

— Понятно.

— Да, бронь на пятое! — произнесла администратор. — Хорошо. Поняла. Идёмте! — устало произнесла девушка, направляясь в сторону дома. Катя и Макс последовали за ней, услышав за своими плечами радостный клич своих друзей. — Заселяйтесь. Сейчас вам принесут постельное бельё, — прошипела администраторша. И, передав настойчивой гостье ключи от всех комнат дома, отправилась к себе. — Да, — обернулась она к ребятам, — душ и баня, вот там, — указала она на домик, стоящий немного в стороне от жилых построек.

Юля и Настя изъявили желание заселиться в комнаты на втором этаже. Серёга, единственный человек, которого Макс посвятил в свои планы взять Катю с собой, уступив девушке друга свою кровать, разместился на раскладушке в комнате Антона и Дэна.

К удивлению Кати и Макса, войдя в номер, они обнаружили одну двух спальную кровать.

— Придётся нам завтра махнуться с ними комнатами, — произнёс Макс, слыша, как на верху двигают мебель.

— Да уж, — усмехнулась Катя. — Серёга не оценит столь близкое соседство. — Ну, хоть чистенько, — вынесла свой вердикт девушка.

— Как тебе удалось уговорить администратора? — просил Макс скидывая кроссовки.

— Сделала им предложение, от которого они не смогли отказаться, — улыбнулась Катя, и по примеру, своего спутника, сняла обувь и присела на кровать.

В дверь постучали:

— Войдите! — произнесла Катя, догадываясь, что принесли постельное бельё. Горничная оставила на кровати стопку свежего белья и пожелав паре «Спокойной ночи» вышла из номера. Постояльцы переглянулись и лениво встав с кровати, принялись стелить постель.

— Во что тебе это встанет? — продолжил разговор Макс, взмахнув простынёй.

— В одну страницу с пиар-статьёй в течении года. Ну, и по пятьсот рублей с человека за эту ночь.

— Понятно, — ответил Макс. — С деньгами мы с парнями разберёмся.

— Давай не о делах, — решила сменить тему Катя. — Я уже хочу снять с себя эти штаны, которые пропахли Буцефалом. Так жалко было с ним расставаться, что хоть выкупай.

— Ты такая сентиментальная. Как тебе с таким характером удаётся фирмой управлять? Постарайся, просто не зацикливаться на этом. Пусть Буцефал останется твоим хорошим воспоминанием, — посоветовал парень, который, начал раздеваться перед ней так обыденно, словно это делал сотни раз. И, будто, не замечая удивлённого взгляда девушки, мысли которой уже были совершенно, не о лошади, с невозмутимым лицом нырнул под одеяло, предварительно сложив свои вещи на тумбу.

— Ты до утра собралась надевать наволочку на подушку? — усмехнулся Макс. — Иди сюда. Кровать ждёт тебя, — погладил он рукой по одеялу.

— Ты бы отвернулся. Мне нужно переодеться.

— И не подумаю, — заявил парень. — Я столько времени об этом мечтал. Он выбрался из–под одеяла и, подойдя к девушке, отобрал подушку и кинул её на кровать. — Столько раз прокручивал в голове этот момент во всех деталях, — прошипел Макс, и в мгновении ока соскочив с кровати, заключил в объятия девушку, опасаясь, что она попросту, сбежит. Ухватив руками низ футболки, не встречая сопротивление со стороны её обладательницы, а даже наоборот — помощь, в виде поднятых к потолку рук, он аккуратно потянул мягкий трикотаж вверх, оставляя за собой облако непослушных вихрей на голове Катерины. Следом за кофтой, на тумбочку полетела футболка с короткими рукавами. Оголив свою спутницу до пояса, оставив лишь бюстгальтер, парень присел, оказавшись лицом на уровне девичей талии, заметив, как от волнения, она напрягла свой пресс. Посмотрев на Катю с низу вверх, Макс словно задал ей негласный вопрос. И, приняв томный, наполненный желанием, взгляд партнёрши, за положительный ответ, потянув за бегунок молнии расстегнул брюки. Коснувшись своими тёплыми ладонями чувствительной кожи, он провёл тонкими пальцами от бёдер до пят, освобождая ноги девушки от плотной ткани. Катя взглянув на лежащие у её ног рыжие штаны, перешагнула их, сделав шаг вперёд. Схватив с пола брюки, парень запустил их в сторону тумбы, на которой уже скопилась груда вещей. После, подняв свою любимую на руки, осторожно водрузил её поверх одеяла.

— Ты мне веришь? Веришь, что я всем сердцем люблю тебя? — дрожащим от волнения голосом, произнёс Макс, нависнув над ней, опираясь на локти.

— Верю, — ответила Катя, мысленно касаясь пальцами его чувственных губ…

Сильное ощущение голода, вынуждающее урчать желудок, заставило девушку открыть глаза. К своему удивлению, по яркости света, которым небесное светило заполнило гостевой двор, она поняла, что дело близится к обеду. Окончательно отойдя от сна, ещё одна нужда её организма заявила о себе. Катя решила тихонько выскользнуть из кровати, но Макс, не желая разжимать свои объятия даже во сне, крепче прижал её к себе. Мысль о туалете с каждой минутой становилась невыносимо навязчивой, и не желая больше терпеть, Катя решила разбудить парня. С трудом развернувшись к нему лицом, она догадалась, что он проснулся:

— Не притворяйся! Я знаю, что ты уже не спишь! — произнесла девушка.

— Да. И, как ты поняла? — открыл он свои прекрасные голубые глаза, в которых отразился свет, исходящий от окна

— Ты улыбался, и к тому же, твои ресницы дрожали.

— С Добрым утром, солнышко! — приветствовал он Катю нежным поцелуем.

— Скорее — добрый день! — ответила она, оторвав свои губы от его губ. — Я просто жуть, как хочу кушать и посетить дамскую комнату. Даже не знаю, что больше, — заявила Катя.

— Аналогично! — усмехнулся Макс.

— Тогда — встаём, — отдала она команду, скорее себе, чем ему. Нащупав нижнее бельё под подушкой, Катя надела его, не вылезая из–под одеяла, и встав с кровати, направилась к тумбе с вещами.

— Можешь ещё раз встать возле окна, — неожиданно, прозвучала просьба Макса.

— А, что? — вернулась Катя к окну, не понимая его желания.

— Какая же ты, всё же, красивая! — восхищённо произнёс парень. А, в лучах солнца твоя фигура просто восхитительна! Можно я сделаю пару кадров? — И, не дожидаясь одобрительного ответа, сфотографировал девушку на свой телефон, подняв его с пола.

— Ты как хочешь. А, я — в туалет, — произнесла Катя, схватив свои штаны. Быстро одевшись, она выбежала из номера.

— Привет, Ромео! — тут же нагрянули в номер соседи.

— Ну, вы и спите! — заявил Антон, присаживаясь на кровать. — Уже двенадцатый час. Мы уже позавтракать успели.

— Во сколько вы вчера уснули? Долго шалили? — не скрывал своего любопытства Серёга, облокотившись о косяк дверного проёма.

— Что за вопросы? — усмехнулся Макс, застёгивая брюки. — Можно подумать, ты будильник заводишь?

— Да, ему и секундомера хватит, — подколол друга Дэн, расположившись у стола на террасе. Оценив шутку, друзья раздались раскатистым хохотом.

— Ну, если без шуток? — продолжил Антон. — У вас это, типа курортного романа или прямо любовь-любовь?

— Что за допрос с пристрастием с утра пораньше? — был удивлён Макс напором своих друзей.

— Просто, пойми, брат, — скрестил руки Серёга, — мы все вчера слышали байку про Катюхин браслет. И, если у вас ночью всё было, значит она тебя любит…

— Вот, нас и интересует, — перебил друга Дэн, — любишь ли ты её? К ней–то вопросов нет — всё итак, очевидно.

— А, вот ты у нас ходок знатный, — продолжил напирать Антон. — Девчонки у тебя долго не задерживаются. Катя — она очень хорошая. Такого доброго босса у меня никогда не было.

— Да, с чего вы взяли, что я собираюсь её бросать?! — выдал Макс, переминаясь с ноги на ногу. У меня к ней очень даже серьёзные намеренья.

— Что, и женишься? — провоцировал Сергей.

— Женюсь, — ответил Макс, теряя всякое терпение. — Вот только если по вашей милости у меня лопнет мочевой пузырь, то свадьбу придётся отложить.

С этими словами, он выбежал во двор, чуть не сбив друга, стоящего в проёме. Повстречав во дворе Катю, которая уже никуда не торопясь, возвращалась в номер, Макс уведомил её о том, что их номер открыт и остался под наблюдением парней, после чего быстро скрылся за дверью туалета.

На подходе к их дому, до девушки донеслись знакомые голоса парней:

— И, чем ты займёшься по приезду в Питер? — спросил Сергей.

— Катя обещала устроить меня в интернет–компанию к знакомому. Подучусь у него, а там видно будет, — ответил Антон.

— А, нам Катя обещала, — послышался, до боли, неприятный голос Юльки, — устроить нас в модельное агентство.

— А, я от своих слов и не отказываюсь, — произнесла Катя, заставив компанию оглянуться. — Только о делах, давайте по приезду в Питер.

— Ну, так, какие планы на день? — подоспел Макс, обняв свою пассию за талию.

— Гулять, дышать, любоваться Катунью, — выразил общее мнение Сава.

— Ну, я с вами до четырёх, а там, проводишь меня до почты? — обратилась Катя к своему парню.

— Ты уверена, что тебе это нужно?

— Ну, я же обещала.

Время пролетело как одно мгновение. После обеда, Катя и Макс уединились в беседке у реки, и говорили о всём, что придёт им в голову, тем самым желая больше узнать друг о друге.

Попрощавшись с весёлой компанией, решившей сыграть в «Дурака» на террасе первого этажа их временного жилища, влюблённая пара, выйдя за пределы базы, побрела вдоль трассы в поисках почтового отделения, где некто, по имени Витёк, должен был дожидаться гостью. Всю дорогу, Макс крепко держал Катю за руку, заглушая щемящее сердце ощущение тревоги, весёлыми шутками.

Не пройдя и километра, девушка первая заметила здание почты. Направляясь ко входу, она огляделась:

— Ты видишь, хоть одну припаркованную машину? — иронично подметила Катя. На что, Макс лишь отрицательно покачал головой. — Вот и я — не вижу.

— Да, может, ну, её, твою тётку, и давай с нами завтра на Телецкое озеро.

— Я бы с радостью, — ответила девушка. — Давай, поступим так, — посмотрела она время на телефоне, — сейчас пять минут пятого. Ждём ещё пять минут и, если за мной никто не приезжает — возвращаемся на базу.

— Хорошо, — согласился Макс. — Как бы там не было, у меня есть время поцеловать тебя, — притянул он к себе Катю.

Их нежный поцелуй был прерван старенькой зелёной нивой, с шумом ворвавшейся на площадку возле почты.

— Полагаю, что это за мной, — недовольно произнесла Катя, скрепя песком на зубах.

Когда пыль осела, из машины вышел чудаковатый парнишка, разодетый в старославянском стиле и с нелепой улыбкой на лице, направился в их сторону:

— Доброго денёчка славяне! Вы Катя, племянница теть Ларисы?

— Можно, и так сказать, ответила гостья.

— А, я — Витёк. Погодьте немного. Я только почту заберу. С этими словами, он скрылся за дверью.

— Странный он какой–то, — недоверчиво произнёс Макс, — как обдолбанный. Алкоголем от него, вроде, не несло. Это его ухмылочка идиотская просто.

— Не накручивай себя, — постаралась утешить Катя парня, — Может для посёлка, куда я еду — это норма — улыбаться гостям, как в штатах, — рассмеялась она, хотя у самой на душе было не спокойно.

— Давай так… — произнёс Макс, взяв девушку за обе руки и направив на её свой пронзительный взгляд, — снимай на видео весь путь до этой деревни, как-бы делясь со мной впечатлениями о путешествии. Особенно, хорошо расскажешь о последнем населённом пункте, или, что-там будет примечательного…

— Я тебя поняла, — ответила Катя, нежно коснувшись его обросшей щеки.

— Ну, всё, поехали! — огласил своё появление Витёк.

Закинув коробку с почтой в багажное отделение, он вернулся за чемоданом.

— Ну, пока, — произнесла Катя, тяжело вздохнув, и поцеловав парня на прощание, заняла место по правую руку от водителя.

Странный парень подошёл к Максу, и двумя руками пожав его руку на прощание, резко развернувшись, проследовал к машине. Нива на высоких оборотах сорвалась с места и вылетела на трассу, оставив за собой клубы пыли.

Через час на телефон Макса пришло видео, на котором Катя, подробно объясняла свой маршрут:

… — А, вот мы проезжаем мараловодческий комплекс. Смотри Макс, как здесь красиво: олени пасутся, лошадки, — провела она камерой по панораме живописной местности.

— Вы, что, снимаете?! — вдруг раздался недовольный голос водителя.

— А, что тут такого? — удивилась Катя, продолжая съёмку.

— Этого нельзя делать, — настаивал голос за кадром.

— Да, и кто мне запретит? — стояла на своём гостья. — Я — журналист, и просто выполняю свою работу. Для этого меня и пригласили.

— Ну, ладно, — промямлил Витёк.

— Скоро мы уже приедем? А, то меня уже начинает укачивать от этой тряски, — пожаловалась Катя.

— Ещё пол часа, и мы на месте, — пробурчал парень.

— Понятно, — ответила девушка, наведя на себя камеру. — Люблю тебя, — произнесла она, не проронив и звука. После чего видео прервалось. А, следом пришло сообщение: «Жди меня здесь 9, ближе к вечеру. Целую! Катя!»

Проехав по лесному бездорожью, некоторое время спустя, они подъехали к деревянным воротам, смыкающим кольцо из плетённой изгороди, которой было обнесено это поселение. Вход украшали истуканы в виде русских витязей, вырезанных из цельного бревна, вкопанного в землю.

Гостей встретили два амбала в камуфляже с ружьями на плечах. Заглянув в машину, они доложили о прибывших по рации, и одобрительно кивнув, открыли ворота.

— Я, гляжу — у вас тут всё серьёзно, — усмехнулась Катя. Но, её реплика, так и осталась без ответа.

Территория поселения походила на пионерский лагерь, в который, её в школьном возрасте отправили родители: несколько одинаковых бревенчатых домиков, были связанны между собой плутающей между сосен тропинкой.

Оставив машину на стоянке, на которой были припаркованы три мощных квадроцикла, Катя, в компании лихого водилы, гремящего её чемоданом, направились к дому Ларисы. Повстречавшиеся ей на пути юные девы, не выглядели столь приветливыми, как Витёк. Сканируя своими взглядами вновь прибывшую, они не сдерживали своей надменной улыбки и всё время перешёптывались друг с дружкой, делясь своими впечатлениями. Чуть позже, Катя заметила странную парочку, сидящую в стороне от тропинки на крупном бревне. Их напряжённые лица отличались от тех, что она уже успела увидеть, и шли в разрез с образом деревенского жителя. Обсуждая, видимо, что–то серьёзное, парень и совсем юная девушка, резко обернулись на грохот совсем разболтавшихся колёсиков чемодана, и удивлённо уставились на нового человека. Незнакомка, поздоровалась с ними кивком головы и последовала дальше по тропинке. Озираясь по сторонам, она подметила, что территория поселения, выглядела довольно ухоженной: на земле не было видно не хвои, не шишек; те, редкие участки земли, что покрывала трава, были аккуратно выстрижены; дома представляли из себя бревенчатые одноэтажные бараки, уместившие под своей крышей четыре квартиры, входы в которые объединяла облагороженная цветниками терраса; за домами были разбиты небольшие огороды, где начинали набирать цвет томаты и цвести жёлтыми звёздочками огурцы. Минусом были санитарные условия, в виде туалета и бани, что расположились в противоположных сторонах от домов. В целом же, не вдаваясь в подробности, первое впечатление от лесного посёлка складывалось довольно приятное.

— А, вот, и моя племянница приехала! — выбежала из дома Лариса. — Такая красавица стала.

— Здравствуйте, теть Лариса, — поздоровалась Катя. — А, Вам идёт славянский наряд. Здесь всегда так одеваются?

— Как, — удивилась женщина. — А, ты на счёт обилия вышивки? Да, нет. Только по праздникам! Ну, проходи, проходи!

Ответив на приветствие соседей, с любопытством разглядывающих нового члена коммуны, девушка вошла в дом и огляделась: небольшую комнату, фактически, разделяла большая, выбеленная белой известью печь; у входной двери висел умывальник, уже знакомой системы, вода с которого сливалась в оцинкованный тазик, установленный на лавке; два окна на половину завешивали шторки из белого хлопка с кружевом по низу; судя по занавескам в зелёный горошек, спускающихся с потолка, было понятно, что за ними расположилась кровать; кухни, как таковой не было. Лишь стол и две лавки, установленные возле окна, создавали видимость обеденной зоны; у второго окна стоял комод грубой, кустарной работы.

— А, у вас, довольно мило! — произнесла Катя, стягивая кроссовки.

— Я знала, что тебе у нас понравиться! — довольно заявила хозяйка дома.

— Где, бы я могла привести себя в порядок?

— Тебе повезло. Сегодня у нас банный день перед праздником.

— Одна баня на весь посёлок?

— Ну, да. Сначала пойдут в баню девицы. После семейные. А, затем наши холостяки. Они долго парятся. Так, что после ужина иди в баню. Заодно, и с девушками нашими познакомишься.

— А, можно, как-то ускорить процесс? — настаивала Катя. — К примеру, согреть чайник воды?

— Нужна вода? Вот тебе ведро. Иди к ручью и набери сколько нужно, — заявила Лариса. — Здесь тебе не царские хоромы.

— Да, уж точно не Pierre Milano, — произнесла девушка название своего любимого отеля в Милане.

— Что? — не поняла женщина. Но, решила пофилософствовать: — Это всё суета-сует. Все эти лишние удобства: золотые унитазы, джакузи. Они не делают нас счастливыми.

«А, меня бы сейчас осчастливила душевая кабина с тёплой водой», — подумала Катя.

— Ну, ничего. Поживёшь у нас с недельку, другую, и привыкнешь.

— Боюсь, что не привыкну. Я изменила свои планы и к вам буквально на три дня. Я привезла всё, что Вы заказывали.

— Да. На три дня? — повторила хозяйка, присев на лавку.

— Ну, да. Меня друзья девятого числа будут ждать на мараловой ферме. А, как пройти к этому ручью? — вернулась гостья к теме о помывке.

— Я сама тебя проводить не могу, — неожиданно засуетилась Лариса. — У меня уже тесто на хлеб подошло. Сейчас кликну кого-нибудь. — Кирилл! — крикнула она.

— Да, тетя Лариса, — ответил парень, поравнявшись с окном.

— Ты можешь всё тут показать моей племяннице, пока я к ужину хлеб пеку.

— Хорошо! Где она?

— Сейчас выйдет. Подожди.

— Так, давай поставим твой чемодан сюда, — закатила она большую сумку за штору в горох. — А, теперь, иди. Тебя ждут.

Катя была, мягко говоря, удивлена такой встрече. Но, не подав вида, надела кроссовки, взяла ведро и вышла из дома.

На улице её дожидался парень, которого она видела буквально пять минут назад сидящим с девушкой на бревне.

— Привет! Кирилл, на сколько я понимаю?

— А, Вы — Катя?

— Ну, да. Что, пойдём, покажешь мне ручей, — вручила она парню ведро.

— Ну, пойдём, — усмехнулся Кирилл.

Выпроводив гостью за порог, женщина достала из верхнего ящика комода телефон и набрала дозвон:

— Владимир! Это Лариса!

— Твоя племянница, я слышал, уже приехала, — ответил мужской голос.

— Да, она уже здесь. Только есть проблема. Она приехала не на две недели, как было оговорено. А, на три дня.

— И, почему? Хотя — неважно. Мы же не собираемся её вот–так отпускать. С ней был, кто–нибудь?

— Нет. Она приехала одна. Её Витюня на почте встретил. Но, она говорит, что девятого её будут ждать у оленеводства.

— Не переживай. Я с этим разберусь. Ты главное, аккуратней там с ней — не спугни. Где она сейчас?

— Пошла за водой к ручью.

— Одна пошла?

— Я попросила Кирилла её проводить.

— Кирилл — хорошо. Это, пожалуй, нам на руку. Я его кандидатуру тоже рассматривал. Ладно, после ужина договорим.

Закончив разговор, и спрятав телефон под грудой полотенец, Лариса вышла на террасу и огляделась. Убедившись в том, что её никто не слышал, вернулась в дом и занялась выпечкой.

… — А, здесь у нас хоз. двор, — продолжал свою экскурсию Кирилл, гремя ведром.

Он остановился у заграждения из сетки–рабицы, отделяющего скотный двор, от остальной территории селения. Забор начинался от длинного дощатого сарая, и описывая круг, на нём и заканчивался. В загоне спокойно жевали сено две коровы с телятами. Подбегали к кормушке и козлята, которые, выхватив, исподтишка сочную траву, давали дёру, словно напроказившая ребятня. Куры, утки и индюшки, со свойственным им гомоном, свободно бродили, разрывая солому и поклёвывая свою находку в виде зёрен, в то время, как утята осваивали азы плавания в большом тазу с водой.

— А, лошади у вас имеются?

— Конечно.

— А, где они?

— На выпасе, где и коровы.

— Большое хозяйство. И, кто за всем этим следит? — продолжила путь Катя.

— Здесь каждый занимается тем, куда его определил председатель.

— А, если человек не умеет делать то, что от него ждут?

— Придётся научиться.

— У тебя какие здесь обязанности?

— Я рыбу развожу.

— Что? Рыбу? — удивилась Катя.

— Да, мы здесь сделали заводь от ручья. Закупили мальков. И, вот — выращиваем.

— Понятно. Значит вы тут с голоду не пухните. Это — радует.

— А, ты бы чем хотела здесь заниматься?

Странный вопрос парня, остановил девушку на ходу.

— Я приехала, чтобы написать статью для своего журнала о том, как на Руси праздновали Иван Купала. Покажу это на примере вашего поселения.

— Значит, ты не намерена здесь оставаться?

— Ну, разумеется — нет. Я, что, по-твоему, похожа на человека, который устал от цивилизации? У меня свой бизнес в Питере. Да, и, к тому же, только парень появился.

— Ну, понятно! — кивнул он головой, будто гостья своими словами подтвердила его домыслы. — Вот, что я тебе скажу, — перешёл он на шёпот, — хочешь выбраться отсюда — никому не верь: не тётке своей, не председателю — никому. Понятно.

— А, тебе? — усмехнулась Катя, которой, на самом деле, было совсем не до смеха.

— Мне — тем более, — ответил Кирилл, и пошёл дальше.

— А, там у вас, что? — перевела девушка тему, указав на лесную опушку, на которой были установлены высокие деревянные истуканы с человеческими лицами

— Это наше место силы.

По усмешке парня, было видно, что он не приверженец этого культа. И, вообще, чувствовалось, что всё здесь чуждо ему.

«Что ты тут забыл?» — подумала Катя, наблюдая за парнем.

— Наш председатель — Владимир, корчит из себя, типа миссию. И, главная его цель, которой он тут всем пудрит мозги — возрождение славянских традиций и отказ от всех благ цивилизации: не телевидения, не интернета, не телефонной связи. У тебя ещё не забрали телефон?

— Нет. Ну, я думаю, эти правила на меня не распространяются. Я же не на поселение сюда приехала, а по работе.

— Ну, в общем, я тебя предупредил.

Они перешли ручей и оказались на полянке в окружении деревянных столбов, которые преобразились в лучах вечернего солнца, проявляя новые черты на божественных ликах.

— Председатель ассоциирует себя с князем Владимиром Красно Солнышко. Вот и скопировал его пантеон богов. Это Перун — главный бог. Это Хорс, Дажьбог, Стрибог, Семаргл и Мокошь — женское божество. Хотя, по мне, так, единственное, что их связывает, так это любовь к крепким напиткам.

— Я, смотрю, ты сам не восторге от язычества? — произнесла Катя, разглядывая суровые лица кумиров.

— Вся эта религиозная лабуда, лишь прикрытие, — проговорился парень и осёкся.

— Что ты имел в виду?

— А, ты оглядись. Ферма, запруда с рыбой, поля с кукурузой и овсом, лесопилка. Ты думаешь, всё, что здесь выращивается идёт на стол поселенцев?

— Ты намекаешь на рабство? — ужаснулась Катя собственной догадке.

— Это твои слова. А, я тебе ничего не говорил. Давай наполним твоё ведро, пока нас не кинулись, — подошёл он к ручью, и зачерпнув воды, направился обратно.

Подойдя к дому Ларисы, парень поднялся на террасу, и оставив полное ведро воды у порога, вернулся к девушке.

— Послушай, — обратилась к нему Катя, — ну, может всё не так драматично? Посмотри на эти счастливые лица.

— А, ты не сильно-то на чайёк за ужином налегай, — прошептал он и поняв, что гостья привлекла к себе внимание поселенцев, решил ретироваться.

Не горя желанием знакомиться с жителями посёлка в данный момент, она поспешила зайти в дом. От информации, что донёс до неё Кирилл — голова шла кругом.

— А, вернулась детенька! — радостно произнесла Лариса. — Ставь ведро сюда — под розетку, — распорядилась хозяйка, вытащив из-за печи нагреватель.

«Детенька, и это она мне? Ну, хоть от электричества они не отказались в этой глуши», — думала Катя, наблюдая, за тем, как тёплые волны, расходясь от металла, постепенно нагревают воду.

Воздух в доме был пропитан приятным ароматом свежеиспечённого хлеба, что возбудило в девушке сильный аппетит.

Посоветовав гостье не дожидаться, когда вода закипит, чтобы не бежать к ручью снова, Лариса дала «племяннице» мочалку, кусок хозяйственного мыла, чистый таз и полчаса на помывку.

— Как ополоснёшься, переоденешься в то, что я оставила тебе на кровати. А, то тебя в этих штанах от мужика не отличишь. Размер ноги у тебя какой?

— 38.

— Прекрасно! Наденешь мои тапочки, — достала она с печи пару мокасин из оленьей шкуры и кинула их к ногам гостьи. Да, ещё на счёт причёски. Это прекрасно, что у тебя богатая шевелюра. Но, две косы носят замужние дамы. Так, что, будь любезна, собери волосы в одну косу. Всё, я пошла. Закрой дверь на засов. Отдав все распоряжения, Лариса покинула дом.

Девушка закрыла за хозяйкой дверь и выключив обогреватель, убедилась в теплоте воды, окунув пальцы. Поняв, что ей нечем зачерпывать воду, Катя отправилась на поиски подходящего сосуда. Увидев большую кружку, стоящую на верхней полке сбитого из досок стеллажа, что скрывался за печкой, ей пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до неё. Довольная своей находкой, она приступила к омовению.

Изрядно намучившись и забрызгав пол вокруг таза, гостье, всё же, удалось почувствовать прилив сил, как это бывает, когда человек избавляется от многодневного слоя пыли, покрывшего его тело.

Надев чистый комплект нижнего белья, она подошла к кровати, на которой её дожидались оставленные теткой вещи:

— Так, вот, для чего им столько ткани, — подняла Катя длинную льняную юбку с красной вышивкой по подолу. — Ладно. Будь по-твоему, — произнесла девушка, надевая юбку через ноги. Затем она натянула на себя белую рубаху, присборенную у горловины и расширяющуюся к низу. Запястья, локти, плечи и небольшой, круглый вырез славянской туники украшали узоры, схожие с рисунками на обереге. Заправив рубаху в юбку, она застегнула её, нащупав на поясе пуговицу. На кровати оставалась ещё одна вещь, похожая на фартук. Вспомнив, что такой же красный передник с накладными карманами она видела на Ларисе, надела и его.

Подсушив феном волосы, Катя, по настоянию тетки, заплела одну косу и решила прибраться за собой до прихода хозяйки. Наполнив ведро мыльной водой и обув мокасины, она вышла из дома. Свернув за угол, девушка выплеснула воду под ближайшую сосну, и поспешила вернуться в дом.

— Ну, надо же — баба с пустым ведром и мне навстречу! — шутливо, окликнул её мужской голос.

— Ну, во-первых, не с пустым, — улыбнулась Катя незнакомцу, вынув из ведра большую шишку, которая, практически, свалилась ей на голову.

— А, во-вторых? — усмехнулся дядька с седым усами.

— А, во-вторых, бабами считаются замужние дамы, а я не за мужем. Катя, — представилась она, протянув ему руку.

— Семён Степанович, — ответил тот, пожав руку гостье. — Можно просто — дядька Семён. Так, ты племянница нашей Лариски?

— Да.

— Ну, красавица! И, лицом мила, и косой богата! Отбоя от женихов, пади, нет?

— Отбиваюсь, помаленьку.

— Ну, хорошо! За ужином ещё увидимся. Рад знакомству!

— И, я рада, — ответила девушка и зашла в дом.

Протерев забрызганный пол и ополоснув руки после уборки, Катя села на кровать и стала дожидаться прихода хозяйки. Неожиданно для себя, она вспомнила предупреждение Кирилла о телефоне, и решила перестраховаться: вынув из сумочки рабочий телефон, она спрятала его в кармане передника; достав из чемодана запасной аппарат, который всегда брала в дорогу и зарядное устройство к нему, разместила его на вязанной крючком белой салфетке, покрывающей комод и подключила к розетке.

Вскоре в дом вошла Лариса, и скинув уличные тапки, быстрым шагом, направилась в сторону комода.

— Ох, батюшки! — вскрикнула она, заметив краем глаза, «племянницу», сидящую на кровати. — Ну, напугала! Я чуть твой телефон из рук не выронила.

— А, зачем брали? — спокойным тоном, произнесла девушка.

— Катюш, я совсем забыла тебе сказать, что в нашем посёлке не приветствуются современные гаджеты, чтобы не отвлекать нашу молодёжь от дел насущных. Так, что, придётся мне твой телефон прибрать. А, когда решишь вернуться в цивилизацию, я тебе его верну.

— Ну, хорошо, — усмехнулась Катя. — Пусть, только подзарядиться немного, а то совсем батарея села.

— Это не к чему, — ответила тётка, отключив телефон от электросети. Она бережно завернула смартфон с зарядкой в полотенце и унесла прятать их в тайное место. Наблюдая за происходящим, Катя ощутила, как нервный холодок пробежал по её спине.

— Теть Ларис, а почему Вы представили меня всем, как вашу племянницу? — задала она вопрос, который напрашивался с самого приезда.

— У нас здесь закрытое поселение, как ты уже могла понять. Чужаков у нас не любят, — ответила хозяйка, выйдя из-за шторки, и почему–то перейдя на полушёпот. — Сюда можно попасть только при одном условии — если ты являешься ближайшим родственником одного из членов общины. Вот мне и пришлось назвать тебя своей племянницей. Здесь — этого достаточно. Никто не будет вдаваться в подробности твоего происхождения и устраивать допрос с пристрастием. Так, что, за это можешь не волноваться.

— А, если бы мои родители, которых Вы зазывали к себе в гости, всё же приехали. Как бы Вы их представили общине?

— Если бы, да как-бы? — отмахнулась Лариса. — Если бы они приехали сюда, представила твою маму, как свою сестру. А, твоего отца, как её мужа. Ты, вроде, смышлёная деваха, а такие глупые вопросы мне задаёшь.

— У Вас так мало место в доме. Где бы Вы всех разместили?

— Ну, что, касаемо твоих предков, так я знала, что они не приедут. Твоя мать всегда была тяжела на подъём. А, про Леонида, я вообще, говорить не хочу. Он меня терпеть не может с начала нашего знакомства, что, признаюсь, взаимно. Не в обиду тебе будет сказано. Вот ты — другое дело. Я знала, что ты не сможешь отказаться от предложения совместить работу с отдыхом. Плюс, твоё гипертрофированное, чувство ответственности. Ты думала, что мы тут совсем бедствуем, да? — усмехнулась Лариса и выдвинула средний ящик комода. — Вот, смотри. Катя, привстала с кровати и заглянула в ящик, который до верху был заполнен льняной тканью.

— Но, зачем? — Катя удивлённо уставилась на тётку.

— У меня на тебя были определённые планы. Люба мне пожаловалась на твоё равнодушие к мужскому полу. Я решила помочь своей подруге сделать её счастливой бабкой.

— Что?! — возмутилась Катя. Я вам что — кобыла племенная?! Свести они меня удумали. Я — взрослая женщина! Уже давно вылетела из–под крыла своих родителей, и сама несу ответственность за свою жизнь. Вам ясно?!

— Да, ясно, ясно, — принялась успокаивать гостью Лариса, присев на кровать. — Ты не злись. Просто пойми. От того, что ты живёшь отдельно от своих родителей, не делает их волнение за твою судьбу меньше. Дети, для родителей, всегда остаются детьми. Ладно, — хлопнула она себя по коленям, — это всё лирика. А, дела не ждут, — вскочила на ноги тётка, и исчезла за пёстрым занавесом.

«Не могу поверить. Как я могла попасть в такую дурацкую ситуацию? Ну, спасибо тебе мамулечка. Да и я, тоже — молодец. Всегда же прислушивалась к отцу. С чего вдруг пошла на поводу у мамы? Это всё усталость. Мозги совсем поплыли. А, главное — проделать такой путь, чтобы такое о себе узнать. Вот ужас! Спасибо тебе Макс, что уговорил меня на поход к озеру. Ну, хоть будет, что приятного вспомнить об этом путешествии. Как же там мой Буцик без меня?»

— Так, что сидим, кого ждём! — раздался за шторкой голос Ларисы, выдернув девушку из мысленного вихря, вернув в реальность. — Идём, поможешь мне хлеб до трапезной донести.

«Трапезная», — усмехнулась Катя.

Выйдя из дома, неся в руках разнос, покрытый льняным полотенцем, на котором восседал большой круглый каравай, Катя, с удивлением поняла, что несмотря на вечернее время, посёлок погрузился в густую, ночную тьму, которую разгонял огонь горящих факелов.

— Ну, что встала? — подтолкнула её тётка. — Не зевай. Двигай ножками. Только смотри, осторожнее на ступеньках, хлеб не урони.

— А, вы тётушка — сама доброта, как я погляжу. В женихи мне тоже тирана подобрали? — не сдержалась Катя.

— Женихов сама выбирать будешь. А, от меня сентиментальности не жди. Хочешь жить — умей вертеться! — ответила та, захлопнув ногой дверь. — Ладно, иди за мной, — опередила она девушку, неся на разносе вторую буханку хлеба.

Войдя за тёткой в бревенчатый амбар с большими окнами, посреди которого раскинулся длинный обеденный стол, Катя была приятно удивлена тому, что не придётся ужинать при свечах: помещение освещала большая кованная люстра. Украшенная оленьими рогами, она парила над столом на мощной цепи, берущей своё начало от одной из поперечных балок, отделявших жилое пространство от кровли.

— Видишь мужчину во главе стола — это Владимир — наш председатель. Поднеси ему буханку. Он должен первым преломить хлеб — так у нас заведено.

Выслушав наставления тётки, под пристальные взгляды собравшихся за столом поселенцев, среди которых находился уже знакомый ей Витёк, Катя нерешительно направилась в сторону хозяина, который, сквозь густую серую бороду, улыбался гостье, какой-то неестественной улыбкой. И, ей ничего не оставалось, как улыбнуться ему в ответ.

«Вот это — бородища!», — думала она, разглядывая главу поселения. — «По сравнению с этой «лопатой», у моего Макса не бородка, а лёгкая щетинка недельной давности.»

— Катенька! — приветствовал он девушку, встав из-за стола.

— Председатель, — протянула она ему разнос с караваем.

— Можно просто — Владимир, — преломил он хлеб. — А, вот и наша гостья! — обратился он к общине. Это Катерина, племянница нашей Ларисы, — представил он недавно прибывшую. — Добро пожаловать к нам в «Солнцеяр»! — произнёс он, сорвав аплодисменты.

— Спасибо! — ответила девушка.

— Чудесный хлеб! — похвалил он Ларису, откусив от отломленного куска каравая, — в прочим, как и всегда. Присаживайся возле меня — поговорим, — предложил хозяин стола, указывая гостье на место по левую руку от себя.

Поставив разнос на стол, который ломился от обилия еды, Катя заняла указанное ей место.

— Не стесняйся, накладывай. А, то, знаешь, в большой семье…

— Знаю, — улыбнулась девушка.

— Ростик! — обратился Владимир, к парню, сидящему рядом с Катей. — Поухаживай за девушкой. Твоя Миланка не заревнует, — усмехнулся он. — Не заревнуешь? — обратился он к пухленькой рыженькой девушке, сидящей рядом с Ростиславом, и держащей на коленях годовалого карапуза.

— Не заревную, — ответила та, зардевшись румянцем.

Парень быстро наполнил тарелку гостьи всем, до чего смог дотянуться. Катя поблагодарила его за участие и начала свой ужин с куриной ножки.

— Вкусно, тебе? — поинтересовался председатель, наблюдая за тем, с каким аппетитом, девушка накинулась на еду.

— Очень, — ответила она, чуть не поперхнувшись. — И, всегда вы так пируете? — спросила она, прожевав.

— В будни, конечно, наш стол выглядит скромней. Но, никто голодным отсюда не выходит. Ты уж поверь. У нас здесь кухня, как на лучших курортах. Завтрак, обед и ужин — сплошное сбалансированное питание. Вот и Глафира — наш шеф-повар и диетолог в прошлой жизни, не даст соврать, — представил он Кате женщину средних лет, с «мешками» под глазами, что указывало на проблему с почками. Глафира, расслышав своё имя в людском гомоне, приветствовала гостью, кивком головы. — Я, слышал, ты к нам ненадолго?

— Да, буквально на три дня, — ответила Катя, взглянув на свою тётку. — Только, вот, в свете вновь открывшихся обстоятельств, намерена покинуть вас завтра к вечеру.

— Да, и что так? — взглянул он в сторону Ларисы. — Погостила бы у тетушки, недельку другую. Или приём наш не понравился?

— Не в этом дело.

— А, в чём? — отложил председатель вилку.

— Моя тётушка, с чего–то решила, что без её помощи я не выйду замуж. Я всегда была против сводничества.

— А-а-а, — протянул он, поняв причину недовольства гостьи, — теперь начинаю понимать твоё негодование, продолжил он свою трапезу. — Ну, знаешь ли, это ты рассуждаешь с точки зрения своей эмансипации. Нравиться, не нравиться. Как сейчас создают пары твои современники: познакомятся, сойдутся, поживут вместе годик другой не расписавшись, и разбегутся.

— Ну, бывает, — согласилась Катя

— Но, ведь это грех! Для чего Бог создал Адама и Еву — для продолжения рода. А, не для плотских утех.

— Признаюсь — Вы меня сейчас удивили.

— И, чем же?

— Ну, у вас здесь, типа культ поклонения языческим божествам, насколько я поняла. А, Вы говорите про единого Бога, библейский завет.

— Ну, так, подход к религии не меняет человеческой сути, цель которой в продолжении рода.

— Предпочту остаться при своём мнении. Ну, и без вскрытого сводничества моей тётушки, я бы не смогла здесь надолго задержаться. Мне нужно многое успеть за эти полторы недели, что мои работнички в отпуске.

— Ясно! Так, ты, типа, босс? О, это ужасное чувство ответственности! Считаешь себя свободным человеком, а сам загоняешь себя в жёсткие рамки. Эти ограничения, как тиски сжимаются на твоём горле всё сильней и сильней от сделки к сделке. И, вот — ты уже раб своего бизнеса — не отдохнуть, не расслабиться, когда этого просит твой организм. Да — мне это знакомо. Я тоже когда-то управлял большой фирмой. Сам то я по образованию инженер–электрик. Ещё в девяностых, работал в бюро по ремонту бытовой техники. Там и стал собирать компьютеры из чего придётся. Потом года три возил ноутбуки из Эмират. Так, крутился, вертелся, стремился к большему обороту и развитию своего дела, что пришлось создать фирму. Это сейчас под моим руководством чуть больше тридцати голов, а тогда я даже не всех своих сотрудников в лицо знал.

— Ну, а в какой момент Вы решили всё бросить и податься в леса?

— У каждого человека бывает переломный момент в его жизни, когда приходит осознание того, что так дальше продолжаться не может. И, тогда жизнь меняется на — до и после. Возможно, ты именно сейчас проживаешь такой момент, сама того не понимая. А, моя жизнь перевернулась в обычный, ничем не примечательный день. Как всегда, пришёл домой в начале девятого вечера, голодный, уставший, раздражённый. Моей бы жене, встретит мужа: накормить, напоить, поинтересоваться, как у меня день прошёл. Но, вместо этого я застаю её общающуюся по скайпу с подругой. А, на меня — ноль внимания. Захожу в комнату к сыну — та же ерунда — режется в свои стрелялки, ничего не замечая. Вот я и решил тогда, что нужно спасать свою семью от этих «благ цивилизации», пока мой ребёнок не схватился за оружие и не перестрелял своих одноклассников, как это часто бывает в штатах.

— И, как Ваша жена восприняла решение променять городскую жизнь на деревенскую?

— Да, никак. Она была сильно избалована. Сколько бы я не зарабатывал — ей всё было мало. А, ведь я всё для неё делал, все её прихоти поощрял: хочу большой дом — пожалуйста; устроить сына в лучшую гимназию — пожалуйста; отдыхать, так Мальдивы. Я уже не говорю про шмотки, от которых шкафы в гардеробной ломились. Конечно, в этом есть и моя вина — видел же на ком женился. Богатая наследница, которой мама с папой никогда не в чём не отказывали. Вот и мне пришлось соответствовать. В общем, любовь и страсть затуманивают разум. Перестаёшь включать логическое мышление и живёшь эмоциями и чувствами. Делаешь всё, чтобы угодить любимому человеку. А, он, тем временем, тебе на шею садиться. И, это ещё один аргумент в пользу того, что раньше родители и свахи занимались выбором женихов и невест. Выбирали с умом, из одного сословия. Даже если в таких парах между мужем и женой не возникало сильного чувства, их связывали общие обязательства по ведению быта, воспитанию детей. И, все были счастливы. Нам пришлось развестись. Но, зато, я обрёл свою семью здесь, в виде моих последователей.

— Понятно! Вы счастливый человек, раз постоянно находитесь в обществе единомышленников!

— Лучше не скажешь, — согласился Владимир.

Ближе к концу ужина, когда на столе появились булочки и сухофрукты, которые с радостью уминала детвора, два парня и две девушки, стали разносить чай, разливая его по бокалам из больших термосов.

— А, это наш особенный чай, приготовленный из сбора лесных трав и ягод, — пояснил председатель. Попробуй. Уверен, что тебе понравиться.

— Пахнет, приятно, — произнесла Катя, вдохнув его аромат, и немного подумав, сделала маленький глоток. Чай был действительно, приятный на вкус: на фоне травяного сбора, чувствовалось присутствие шиповника и барбариса, которые придавали отвару приятную кислинку. И, всё–таки, помня наставления Кирилла, она поставила бокал на стол.

— Что, неужели не понравился? — удивился Владимир, без стеснения заглянув в её бокал.

— Понравился, — улыбнулась ему гостья, чувствуя, как, за внешним спокойствием и непринуждённой беседой, растёт его напряжение и недовольство. — Просто, чай очень горячий, — объяснила она своё поведение. — «А, сам–то даже не пригубил», — подметила Катя. «Что же у вас здесь, на самом деле происходит?», — задалась она вопросом, вглядываясь в лица поселенцев. — Ну, а врачи у вас здесь имеются? — поинтересовалась гостья, заметив, как один малыш, лет трёх-четырёх сильно кашляет, сидя на коленях у своего отца.

— За наше здоровье у нас Матрёна в ответе, указал Владимир на женщину, лет пятидесяти, плотного телосложения, весело беседующую с соседями по столу. Она у нас и за терапевта, и за акушерку. Со времени основания нашего поселения, уже шесть раз роды принимала.

— Понятно. Значит вы здесь уже не менее пяти лет — большой срок!

— А, ты, у нас — типа — смышлёная?

— Ну, так, профессия обязывает. К, слову о работе. С чего мне лучше начать освещение праздника?

— На рассвете мы воздадим хвалу нашим солнечным божествам, после чего, каждый займётся своим делом. А, после завтрака и до обеда начнутся основные приготовления. Вот тут, то, я думаю, ты сможешь развернуть свою деятельность. Только, есть одно условие: снимать будешь на фотоаппарат. А, телефон придётся отдать.

— Я уже отдала свой телефон тетушке.

— Рад слышать, — расслабился Владимир, откинувшись на спинку стула, в то время, как вся община довольствовалась лавками.

Кирилл, то и дело поглядывал в сторону своей новой знакомой, переживая за неё. Он, всё ждал того момента, когда председатель засобирается покинуть столовую. Владимир никогда не рассиживался подолгу. А, сегодня, беседуя с гостьей, изменил своим привычкам. И, всё же, увидев, направляющегося к нему дядьку Семёна, парень, немного выждав, направился к Кате.

— Привет! Как дела? — обратился он девушке, с радостью отметив, что она прислушалась к нему, и не стала допивать чай.

— Хорошо! — ответила Катя, обернувшись.

— Так, вы уже знакомы? — произнёс Владимир.

— Да. Мы уже познакомились, — ответил парень.

— Очень хорошо! — довольно ответил хозяин. — Вот ты завтра и поухаживай за нашей гостьей. Поможешь, коль что потребуется. В общем, пейте чай, ешьте булки, а я, с вашего позволения, откланиваюсь. С этими словами он встал из-за стола, и в компании Семёна, покинул трапезную.

— Ты много выпила? — шёпотом задал вопрос Кирилл, всматриваясь в её глаза.

— Всего половину бокала.

— Голова кружиться?

— Да, вроде — нет.

— Хорошо. Продолжай, в том же духе. Моя сестрёнка тоже выпивает по пол бокала.

— Эта худенькая девушка — твоя сестра?

— Да.

— Вы здесь с родителями?

— Нет. Все вопросы не здесь, — остановил он Катю…

Глава 2 Жертва

До избы Владимира, стоящей особняком, относительно многоквартирных бараков, мужчины дошли в полной тишине. Лишь войдя в дом и закрыв за собой дверь, председатель позволил себе начать отразговор:

— Ну, и что братец, думаешь о нашей новой поселенке?

— На, твоём месте, я бы раньше времени не зачислял её в свои прихожанки, — ответил тот, разливая по стаканам жидкость тёмно-янтарного цвета. — Что это? — поднёс он бутылку к носу. — По запаху — не коньяк.

— Настойка на кедровых шишках, — ответил Владимир. — Софья сделала.

— У этой бабы талант на алкогольные напитки, — усмехнулся Семён, наблюдая, как его брат, открыв забитый до отвала, холодильник, решает, чем закусить. — Ты, что, завис? Чайку своего волшебного хлебнул, что ли?

— Что, делать мне нечего, — ответил хозяин дома, остановив свой выбор на колбасной нарезке и литровой банке маринованных огурцов.

— Будем! — стукнул Семён свой бокал о бокал Владимира. Залпом осушив тару, он с хрустом откусил нанизанный на вилку огурец, в то время, как его брат решил закусить колбаской.

— Так, что ты о Катьке думаешь? — продолжил разговор Владимир, разливая по второй.

— Думаю, что проблемы у нас будут с этой девахой.

— Да, и почему?

— Умная, больно. Не чета тётке, — произнёс гость, любуясь медовыми искорками в бокале.

— Не грей, — провоцировал его на выпивку председатель. Долго не думая, Семён осушил бокал.

— Я, думаю, она не смириться с нашей житухой.

— Да-а, Лариска иначе описывала мне свою племянницу — скромная, доверчивая. А приехала медной горы хозяйка. Ты в курсе, что она владелица собственного журнала?

— Нет. Да, когда бы я это узнал?

— А-а, — протянул Владимир, — то-то и оно! Ну, Лариска, ну удружила! Ну, ничего, и не таких ломали. Подстелю под парня. Понесёт, а там, и деваться ей некуда будет. Какая мать оставит своё дитя.

— И, под кого подложишь?

— Да, хоть, под Кирюху, — ответил бородач, продолжая подливать настойку.

— А, если откажется? Мягкотелый он какой-то. Вряд-ли ему по силам изнасиловать девку.

— А, мы ему поможем — замотивируем, так сказать: подержим его сестрёнку на заимке денёк другой — он и трахнет, на кого покажем.

— Будь по-твоему, — согласился собутыльник, выпив не чокаясь. Ну, что, когда наш благодетель соизволит на кабанчика поохотиться? Я уже приметил одну тропу, — перевёл Семён разговор в новое русло.

— Не будет охоты, — резко ответил Владимир, раскрасневшись от настойки. — Слили нашего благодетеля. Уволили за коррупцию, — наполнил он бокалы, неуверенной рукой, пролив несколько капель пойла на белую скатерть. И, тупо наблюдая за тем, как впитывая жидкость материя окрашивается в жёлтый цвет, снова проглотил обжигающий горло напиток.

— И, что, будешь налаживать отношения с новой властью?

— Попробую договориться.

— А, если не получиться?

— Тогда, по старой схеме.

— И, что, рука подымиться на деток малых? Ты меня начинаешь пугать.

— Не боись! — притянул к себе Владимир брата, обхватив за плечи. — Я, же, не фашист, какой-то. Сделаем всё вполне гуманно. Мы, с тобой, не просто родственники — мы подельники, — прошипел он в ухо Семёна. — Да, расслабься ты! — вернулся он в исходное положение, разжав свои объятия, — Ещё ничего не случилось. А, что закопано, то забыто.

— Может, хватит тебе на сегодня? — произнёс гость, наблюдая за тщетными попытками своего брата откупорить новую бутылку, на что тот лишь отмахнулся, впившись зубами в пробку…

* * *

Не смотря на усталость Катерина твёрдо решила перестирать свои походные вещи. Её даже не пугала мысль, что за водой придётся идти к ручью с километр в абсолютной темноте. Выйдя из трапезной, она поделилась своими планами с тёткой:

— Да, зачем тебе к ручью одной топать? Ещё на волка напорешься. Сбегай в баньку, пока девки не набежали, и слей с котла, сколько тебе нужно.

— Спасибо за совет! — обрадовалась девушка, и ускорила шаг, по потом обернулась, и вопросительно взглянула на Ларису.

— Беги давай! — крикнула хозяйка. — Мы дома не закрываем. Здесь все свои.

Забежав в дом не включая свет, и нащупав ведро, что оставила возле умывальника, Катя, оглушая лес лязганьем ведра, бросилась бегом в сторону бани.

Войдя в предбанник, отбиваясь от комаров, Катя, огляделась:

«По мне — так все бани на одно лицо», — подумала она. Не найдя заветного крана, девушка с ужасом поняла, что ей придётся войти в парилку. И, если, в предбаннике было так жарко, что на лбу выступили капли пота, то, что же творилось там? Но, Катя не намерена была отступать, и собравшись с духом, открыла дверь в парную. Клубы горячего пара, тут же, окружили её, обжигая кожу, нос, глаза. От резкого перепада температуры она чуть не потеряла сознание. Но, сделав шаг назад, и отдышавшись, девушка переступила порог. Установив ведро под краном, она открыла воду и выбежала в предбанник, откуда на слух попыталась определить степень его наполняемости. Почувствовав, что уже пора, она вбежала в парилку и схватившись за раскалённую ручку, выбежала на улицу. Ладонь правой руки ныла от ожога, и дальше ведро, наполненное до краёв горячей водой, пришлось тащить в левой.

У дома «племянницу» уже поджидала Лариска:

— Ну, где ты ходишь? Что с рукой?

— Обожглась, — тихо ответила девушка.

— За ведро, пади, без тряпки вцепилась? — догадалась она. — Ну, ничего. У меня мазь облепиховая есть — хорошо от ожогов помогает. Я что подумала, что ты будешь в доме греметь. Располагайся на террасе. Постираешь свои вещи и здесь же и вывесишь. Видишь, верёвки натянуты. Я уже вытащила тебе мыло и таз. С этими словами, она зашла в дом.

— Да! — обратилась она к своей гостье, выглянув из-за двери, — Я постелю тебе на раскладушке. Не переживай, задницей пол цеплять не будешь — она новая.

— Весьма благодарна! — ответила Катя, отвесив русский земной поклон. На, что, хозяйка, что-то фыркнула себе под нос и закрыла дверь.

Замочив бельё, девушка решила было снова отправиться в баню за чистой водой, но увидев, направляющихся туда юных поселенок, среди которых была и сестрёнка Кирилла, — передумала.

— Что, стирку задумала на ночь глядя? — послышался за спиной голос Кирилла.

— Слабо тебе проводить девушку до ручья под покровом ночи? — заявила она ему с ходу.

— Пошли, коль сама не боишься.

— А, я только, что видела твою сестрёнку, — прервала тишину Катя, шагая рядом с парнем.

— Ника, — произнёс он, как–то печально.

— Прости, что? — переспросила гостья.

— Мою сестру зовут Ника, ну, то есть, Вероника.

— Понятно. А, как вы с ней здесь оказались?

— Прошлой осенью мы с друзьями приехали на Алтай сплавляться на рафте по Катуни. Нам не везло с погодой — постоянно шёл дождь. Река сильно разлилась. Сами мы из Новосиба. Новосибирска, — поправил он себя. Мы с пацанами год копили на этот тур. Такой путь проделали. А, нас инструкторы каждый день то футболят, то завтраками кормят. У нас уже и бабки заканчивались, когда мы нашли одного, который согласился сплавиться с нами. Вышли на двух рафтах, по шесть человек на каждом. Первая группа была с инструктором. Они так быстро скрылись из вида, что наша команда второго рафта, где были мы с Никой, как ни пытались их догнать, так и не догнали. А, потом начались такие пороги. Мы еле успевали грести и отбиваться от каменюг. Вот проходя очередной порог, мы в такую мощную бочку попали — думали, что всё — перевернёмся. А, нас как выплюнет вода, да на скалы. И, всё — я провалился в темноту. Очнулся — лежу на сене и движусь куда-то. А, потом надо мной склонилось заплаканное лицо Ники. Это я потом уже узнал, находясь здесь, что нас нашёл дядька Семён, увидев с моста наши тела, прибитые к берегу. Он вытащил нас из воды и погрузив на телегу, привёз сюда.

— А, что с остальными?

— Не знаю. Их судьба мне не известна.

— А, почему решили тут остаться?

— Сначала нас здесь всё устраивало. Да, если честно, мне было всё равно — из-за сильно травмированной головы. Ходил по посёлку как зомбик. А, когда стало получше, попросил Владимира сообщить нашим родителям о том, что мы живы. Он согласился, при условии, что я напишу письмо, по старинке. Я — написал. Он — отправил. Получили мы от родителей письмо, в котором говорилось, что они очень рады, что мы живы и, что хотят приехать за нами на Алтай. И, тут началось: теперь уже Владимир кормил нас завтраками, что вот-вот отправит нас в Горно-Алтайск. Но, проходили дни, а он находил всё новые причины, чтобы не вести нас в город. Тогда мы решили уйти сами. Нашли редко охраняемый участок забора, выбрались наружу и бежать. Так, нас у топи догнали его архаровцы на квадроциклах и доставили в домик охотника. Даже не знаю — где это. Нас везли всю дорогу с завязанными глазами. Привезли нас на заимку. Меня бросили в волчью яму. Нику заперли в сарае. Через сутки, что мы находились без еды и воды, и жуткого холода, что я испытал, находясь в яме, сказали нам, чтобы мы, если хотим жить, выкинули из головы мысли о побеге. А, если мы хоть слово скажем кому-нибудь из поселенцев о том, где были, и что с нами произошло, то они мою сестрёнку, — произнёс Кирилл дрожащим голосом, — они мою Нику, принесут в дар богам. Твари. Ненавижу, — прошипел парень, сдерживая слёзы.

— Они — это кто? — спросила Катя, с ужасом выслушав парня.

— Владимир и его брат Семён.

— Дядька Семён брат председателя?

— Да. Но, не родной. Двоюродный, кажется.

— Прости, я знаю, что для тебя это больная тема. Но, что значит «принести в дар богам»?

— Это значит, девственницу прилюдно трахнет тот, на кого укажет наш вожак стаи.

— Какой кошмар! И, что ты теперь будешь делать?

— Жить. Просто жить.

— Ты смерился?

— И, ты смеришься, — грустно усмехнулся парень. — Мы уже пришли. Давай ведро.

Пока Кирилл наполнял ведро, Катя огляделась и с изумлением поняла, что здесь светло. По крайней мере, она прекрасно могла рассмотреть своего спутника, чья судьба легла тяжёлым грузом на её сердце.

— А, почему, здесь так светло?

— Так здесь, как в Питере — белые ночи летом. Может быть хоть этот факт тебя утешит?

— Чтобы я смирилась тем фактом, что кто-то решает за меня, то как мне жить — ну уж не дождётесь!

— Я решила уехать от сюда через два дня — значит так оно и будет! Ясно тебе!

— Как скажешь, — усмехнулся парень, и направился в обратный путь…

Закончив стирку в десятом часу ночи, Катя вошла в дом. Обнаружив своё ложе за столом возле шторки в горох, она присела на своё низкое ложе.

«Куда я попала?», — задалась она вопросом, откинувшись на спину.

Длинный день, наполненный событиями и эмоциями, отправил её в сонное царство, стоило девушке коснуться щекой подушки. Сон был сумбурный и тревожный: перед глазами проносились лица бородача и его брата, тётки и Витька, и семейки рафтингистов.

«Всё не то, всё не то! Что-то хорошее. Катя, цепляйся за что-то хорошее!», — внушала она себе, пытаясь заставить разум переключиться на позитивный лад. И, когда у неё получилось пробить чёрный занавес негативных мыслей, сначала в сон ворвался Буцефал, резвящийся в загоне, а после, Макс и воспоминания о проведённой с ним ночи. Образ парня, то приближался, то отдалялся, становясь аморфным пятном, ухватить которое Катя была не в силах. Её рука просто простиралась в воздухе, очерчивая пальцами контур его исчезающей фигуры. И, тогда девушке становилось, по-настоящему, страшно, отчего слёзы лились рекой. А, когда отчаяние практически, поглотило её, на свет вышел тот самый старик, что подарил оберег. Он улыбнулся такой чистой, такой светлой улыбкой, словно делясь с ней своей энергетикой.

— Что мне делать? Как выбраться отсюда? Помоги мне вернуться к Максу! — вопрошала она мудреца.

— Помощь придёт. Верь, — ответил он. — И, береги мой подарок.

— Я сберегу! — крикнула Катя.

— Что ты собралась беречь? — проворчал над самым ухом, голос Лариски. — Вставай давай. Уже пять. Нам пора на место силы, воздать хвалу солнцу и его богам.

«Страшный сон — продолжение!» — подумала Катя, силясь открыть глаза.

— Вставай давай! — не унималась хозяйка. — Ну, надо же, уснула в одежде. Юбка, теперь, не бойсь, как из жопы, вся помятая будет. А, уж про рубаху, вообще, молчу!

— Да, поглажу я её. Только не орите с самого утра. Голова раскалывается! — ответила девушка на поток обвинений.

— Да, и чем же ты собралась гладить? — нависла над ней тётка. — Утюга то у меня нет.

— А, утюг вы тоже к зомбоящику приурочили? — усмехнулась Катя, опустив ноги на пол и сев.

— Поговори мне тут. Вот пожалуюсь на тебя председателю — запрёт он тебя в сарайке на заимке, — оговорилась в пылу Лариска, и поджав губу, поспешила выйти дома.

«Так, она в курсе!» — с ужасом поняла Катя.

— Ну, ты где там?! — крикнула с террасы хозяйка дома.

— Да, иду я, иду!

По дороге до истуканов, Катя, то и дело отвечала на приветствие сельчан. Шествующие по центральной аллее с факелами в руках, разгоняя утреннюю тьму леса, они представали перед ней с пугающими гримасами. Свет, исходящий от горящих головёшек, падая сверху вниз, касаясь лба и скул, обделял своим вниманием глаза и впалые щёки, превращая обряд в марш живых мертвецов.

«Им бы ещё черные накидки с капюшонами», — усмехнулась Катя. На ум пришли фильмы «Таинственный лес», «Код да Винчи», «Дети кукурузы». Последний, был, в самое яблочко, поскольку, из-за пригорка с местом силы начиналось кукурузное поле.

Выстроившись в круг на поляне, огороженной деревянными божками, поселенцы, все как один, развернулись на лево, в сторону востока, и застыли в ожидании.

Катя, которой разрешено было фотографировать обряд восхваления светила, наблюдала за процессом со стороны, что не мешало ей любоваться, происходящими на небесном холсте метаморфозами: сперва малиновый цвет вытеснил синеву, становясь всё ярче и насыщенней, постепенно перевоплощаясь в оранжевый. И, вот на горизонте, окрашенном в жёлтый цвет заиграла белая вспышка, вызвав у толпы зевак восторженный ропот.

— Вознесём же хвалу нашему светочу! — провозгласил миссия, простирая свои руки навстречу первым лучам солнца.

Его адепты, все как один, последовали примеру своего лидера. Наблюдая за ними, при мысли, что ей грозит стать частью этого безумия, девушка поёжилась от холодка, пробежавшего по её телу. Утренняя прохлада, нервное напряжение или всё вместе взятое, отразились на Кате в виде сильного озноба, от которого никак не спасала жилетка из овчины, что дала ей впопыхах тётка. Девушке пришлось сжать челюсти, чтобы стучащие друг о друга зубы не сбили эмаль. Руки тоже приходилось изрядно контролировать, чтобы сделать удачные кадры. Опасаясь того, что её лишат фотоаппарата, она дублировала съёмку на свой телефон, скрываясь в тени истуканов.

По окончании церемонии, поселенцы стали расходиться, чтобы заняться своими делами, и Катя, было последовала за Ларисой, но была остановлена Владимиром:

— Доброе утро, Катенька! Как спалось на новом месте? Женихи не снились?

— Снились, — подыграла ему Катя, включив режим тупой курицы.

— Ну, так дело, значит к свадьбе!

— Всё возможно.

— Я думаю, что из тебя получиться хорошая жена и мать.

— Я в этом и не сомневаюсь. Но, уверена, что всему своё время. А, я пока не готова к брачным узам и бессонным ночам из-за ребёнка.

— А-а, понятно, куда ты клонишь. Ты снова о заговоре двух подруг, решивших выдать тебя замуж.

— Ну, да, — ответила девушка. — Откуда раздаётся ржание? — спросила она, переведя тему.

— Да, вот там, ниже по склону, за леском, находится загон с лошадьми. Если хочешь, могу проводить?

— С удовольствием.

Взяв гостью за руку, председатель помог ей спуститься по глиняной насыпи на дно оврага, вдоль которого струилась речушка. Пойма, богатая обилием сочной травы в купе с практически пологими склонами узкой долины, делали это место идеальным для выпаса скота. Дойдя до загона с лошадьми, Катя увидела уже знакомого ей Ростислава.

— Доброе утро! — приветствовал их коневод. — Решили на лошадках покататься?

— А, и действительно. Что бы нам не прокатиться? — обратился хозяин к спутнице.

— Ну, если Вы покажете: где газ, где тормоз, — пошутила Катя, выставив себя полным профаном, рассмешив мужчин.

— Да, ничего, что ты не умеешь сидеть верхом. Дело это поправимое. Ростик, выбери нашей гостье лошадку покладистей.

Парень оглядел табун и вывел серого мерина, которому, навскидку, Катя дала лет двадцать–двадцать пять. К её удивлению, конь, несмотря на столь ранний час, был уже под седлом. Вывод напрашивался сам собой: с коня не снимали сбрую на ночь, и похоже, совсем не ухаживали за старым трудягой. Слезящиеся глаза коняги атаковали мошки, из сухого носа, текли сопли. Было видно, что он простужен. Ночная прохлада и взмокшая под подстилкой спина, могли спровоцировать у животного воспаление лёгких.

Да и другие лошади не отличались особой ухоженностью: не чёсанные гривы и хвосты были спутаны от колючек репейника. Не счищенная шёрстка, клочьями свисала с боков. У некоторых тоже текли сопли.

«Что же ты за конюх?» — подумала Катя, сочувствуя животным.

— Это наш Борушка — Борис, значит, — вывел он коня из загона.

— Так, подходи сюда, — подвёл Владимир свою спутницу к левому лошадиному боку. — Это стремя. Вставляй сюда ногу.

— Так? — поинтересовалась, издеваясь над мужиками опытная наездница.

— Глубже ногу ставьте, — ответил Ростик, — чтобы опора надёжная была.

Катя поставила ногу как полагается.

— А, теперь держись за седло, сильно оттолкнись от земли и перекинь правую ногу на ту сторону.

Девушка, решив до последнего играть комедию, не намерена была так быстро оседлать старого скакуна, решив оттолкнуться не так сильно. Но, не потребовалось ничего придумывать: стоило ей переместить свой вес на стремя, как седло поплыло с лошади вниз. И, если бы её вовремя не подхватил председатель, Катя бы уже оказалась на земле.

— Не переживай, бывает, — постарался поддержать её Владимир. — Сейчас, только подтянем подпругу.

Ростислав, тут же кинулся подтягивать ремень седла.

— Нет, спасибо! — отказалась девушка. — Как-нибудь, в следующий раз. А, теперь, я, пожалуй, я приступлю к своим прямым обязанностям. Где я могу найти своего провожатого Кирилла?

— Он у запруды, — ответил конюх.

— Я тебя провожу, — взял Владимир под руку гостью.

Обогнув загон они ещё некоторое время шли вдоль реки, затем поднялись по склону и вышли к озеру.

— А, вот и твой провожатый, — указал Владимир на парня в лодке, скидывающего корм из ведра в воду. Вода вокруг него, буквально кипела от собравшейся на завтрак рыбы, что напомнило девушки её необычную рыбалку. Каждый раз вспоминая Макса, она сдерживала свой порыв набрать его номер. Но, используя смартфон в шпионских целях, ей приходилось включать его в исключительных случаях, чтобы не разрядить батарею.

— Кирюх, покатай нашу Катеньку на лодке! — крикнул ему с берега глава секты.

Парень, кивнул ему в ответ, и опустошив ведро, стал грести в сторону гостей.

Владимир помог девушке занять место в лодке, и немного понаблюдав за созданной, как ему хотелось верить, парой, довольный собой, направился руководить подготовкой к празднику.

— Я, надеюсь, он на нас уже не пялиться? — решила начать разговор Катя.

— Да, расслабься. Он уже ушёл, — ответил Кирилл.

— Скажи, что находиться за кукурузным полем?

— Поле с овсом. За ним — с ячменём. А, после — болото. Если ты решила вернуться к разговору о побеге.

— А, если на юг?

— Там, непроходимая тайга. К тому же, дальше идёт крутой подъём. Этот гад со знанием дела подошёл к выбору территории. Единственный ближайший путь к цивилизации — главный вход.

— Ну, значит буду пробиваться через главные ворота.

— Ты чокнутая. Так, безрассудно рассуждать после моего рассказа может либо сумасшедший, либо очень смелый человек.

— Во мне всего помаленьку, — иронично ответила Катя.

Вскоре, прибежал какой-то мальчуган, и позвал их на завтрак.

— Как только родители отпустили его в такую даль? — сокрушалась девушка, еле поспевая за мальчиком с волосами цвета сухой соломы. — Все дети в посёлке такие бесхозные, пока родители на работе?

— Нет. У нас есть что-то типа яслей. Там, и моя сестрёнка нянечкой пристроена.

— Тогда, ладно, — успокоилась Катя. — Видно, что он не по годам, смышлёный.

В трапезной, девушку посадили рядом со сводным женихом и его сестрой. Находясь, почти у центра стола, здесь она себя чувствовала более комфортно, чем в окружении председателя.

— Я думаю, что всё идёт хорошо, — обратился Владимир к брату. — Посмотри на них — прямо голубки — сидят, мило воркуют. А, ты переживал, — сунул он ложку рисовой каши в рот, испачкав усы.

— Я бы не доверял так Кириллу.

— Ну, так пригляди сегодня за ними, особенно, когда стемнеет.

— А, почему, бы тебе самому не взять над ней шефство, так сказать? Давно ли навещал её тётку?

— Да достала меня эта старая давалка, — перешёл на шёпот Владимир. — Решила возвыситься здесь за мой счёт. Стала права качать. Я ей говорю, что, мол, по краю Лариса ходишь. Не буди во мне зверя. А, она мне — тушканчика что ли?

— С чувством юмора — у неё всё в порядке, — усмехнулся Семён. — Да уже, и не такая она старая — ровесница наша. Ей полтинник в этом году стукнет. Или тебя на молоденьких потянуло? Кто она?

— Оленька, — дочь Софьи и Николая.

— Так этой нимфетке только пятнадцать исполнилось.

— Зато выглядит она на все двадцать. Девка кровь с молоком. Сегодня я одним ударом убью двух зайцев: принесу кровавую жертву богам и сделаю её своей женой в глазах общины.

— А, родители не будут против?

— Ты меня удивляешь, брат. Если бы меня останавливали такие мелочи, я бы не был главой секты. А, хочешь, я прямо сейчас тебе это докажу?

— Прекрати, прекрати, — шипел Семён на брата, удерживая его за локоть, не давая встать из-за стола. Но, тем самым, лишь разгорячил главу секты.

— Братья и сёстры! — обратился миссия к своим адептам, — В этот светлый праздник Ивана Купала, обстоятельства вынуждают меня провозгласить вам плохую весть! — Ехидно улыбаясь, он выдержал паузу, возбудив интерес толпы и дав им нашептаться. После чего продолжил драматичным голосом. — Наступили не простые времена. Мы потеряли своего благодетеля, который выделил нам эту благословенную землю от щедрот своих. И, теперь, оставшись без покровителя, мы обнажены перед законами мирской власти, которая в любой момент может лишить нас домов наших! Всю прошлую ночь, я вопрошал Перуна, что нам предпринять, чтобы наш «Солнцеяр» и дальше оставался нашим надёжным укрытием от того мракобесия, что творится там у них в цивилизованном мире, которым они так гордятся. И, знаете, что?

— Что, что? — зароптали прихожане. — Яви нам его ответ!

— Боги требуют от нас кровавой жертвы! — заявил пастырь, заставив трапезную погрузиться в тишину ужаса, в которой слышно было биение сердец. — Наша проблема слишком велика, чтобы Перун принял дар в виде птицы или скота. Ему подавай человеческую жертву! — обдал он ледяным взглядом поселенцев и снова взял паузу, довольно наблюдая за тем, как люди начинают переглядываться, ища жертву среди своих.

И, если разум сельчан был затуманен дурман-чаем, то состояние Кати, Ники и Кирилла — невозможно было описать словами. Ведь в любом человеческом обществе существует негласный закон — бей, кого не жалко. А, не жалко — чужака.

Всласть насладившись своей выдумкой, что породила его больная фантазия и низменная страсть, он продолжил:

— Но, мы же с вами не дикари и не приветствуем человекоубийство. Тогда я стал думать: как ублажить Перуна и не свершить великий грех. Во сне мне было явлено решение данной дилеммы в виде девственно чистого лика нашей любимой Олечки. И, я всё понял! — простёр он руки в сторону девушки, которая чуть не упала в обморок. — Но, вам не стоит опасаться за её жизнь. Её жертва в том, что отделяет девицу от женщины. Человеческая кровь прольётся, но возможно, именно в это мгновение, в чреве этой прекрасной девушки, зародиться новая жизнь. Я решил, что это должен сделать опытный мужчина, чтобы в такой ответственный момент смог поддержать свою партнёршу, направить, утешить. А, поскольку, все взрослые мужчины у нас при жёнах, решил взять эту миссию на себя. Поверьте, мне с трудом удалось самому смириться с этим решением. Но, я намерен исполнить великое таинство слияния мужского и женского начала этой праздничной ночью. И, чувствуя свою ответственность за это милое дитя, я сейчас, при свидетельстве всех собравшихся за этим столом, смиренно делаю, тебе, Олечка предложение, стать моей женой.

Конец ознакомительного фрагмента.