Лис, или Не сотвори себе кумира

Ирина Ежова

Лис – студент, мечтающий стать писателем.Кира Андреевна – преподаватель русской литературы.Он пишет диплом на тему «Любовная лирика Маяковского…» Но еще не знает, насколько прочно переплетутся линии его жизни с судьбой великого поэта.Пропасть, разделяющая их, огромна… Нравственная. Моральная. Девизом его жизни становятся слова: «Быть достойным твоей любви и уважения». Цель, в достижении которой Лис проявляет недюжинное упорство.«Не сотвори себе кумира»(Вторая заповедь Бога. Страшный грех).

Глава 8.

Друзья

Лето стояло жаркое. Даже привычная мошкара не появлялась на глаза весь день. В городе оставались только те, кто вынужден был работать. Машины лениво тащились по асфальту, который плавился. Оставляя мокрые липкие следы от колес на своем полотне.

Герман и Аня уехали на отдых в Крым. Они звали Лебедева с собой, но парень понимал, что в данном путешествии третий точно будет лишним. Игорь включил ноутбук и пробежал глазами по экрану. В голове мелькнула мысль: «Может, посмотреть материал по диплому?» Но он тут же отмёл ее. И решил зайти в «Одноклассники». Лис не слишком-то любил этот сайт, считая его бесполезным и скучным. Последний визит был неделю назад. Значок «Оповещения» мигал, показывая несколько событий. Игорь читал: «Подарок от Виктории Денисовой», «Любимому сыну», «Вас приглашает в игру Руслан Осипов», «Вам предлагает дружить Кира Ларина».

— Что? — Игорь вскочил. Сердце забилось так, что отдавало в кончики пальцев. Постояв немного, парень снова сел. Затем опять встал. Пошел на кухню, налил воды и, выпив её одним залпом, вернулся за стол. Резким жестом он нажал «Дружить». И вот Кира уже у него в друзьях…

Он, немного успокоившись, нажал на фотографию её профиля и стал рассматривать. Правильные черты лица, зеленые глаза, открытая улыбка.

Игорь улыбнулся и открыл папку со всеми фотографиями. Вот Кира на какой-то конференции, а вот на горнолыжном курорте. И везде либо одна, либо с друзьями… Ни одной фотографии мужа и сына. Парень вздохнул. Он догадывался почему. Ларина не хотела выносить на общее обозрение свое семейное счастье. Листая дальше, Лис увидел всего лишь одно свадебное фото. На нем Кира была в белом платье рядом с украшенным джипом. Её зеленые глаза светились таким счастьем, что даже надпись под фото можно было не читать. Но парень все же опустил глаза и прочёл: «Счастливая. С лучшим мужчиной на свете». Парень резко захлопнул крышку ноутбука и закрыл лицо руками. В комнате сразу стало меньше воздуха. Невозможно сделать полный вдох. Кислород доходил ровно до гортани, а потом вливался в легкие маленькими хлипкими струйками.

Прошло около часа, а Лебедев всё также неподвижно сидел за столом. В голове мелькала всего лишь одна фраза: «Она счастлива с ним». Усилием воли Игорь поднялся и подошел к зеркалу. Оно было большим, в полный рост. В нем отражался статный, молодой, но слегка бледный парень. Лис смотрел себе в глаза и говорил: «Никогда, слышишь, никогда не смей смешивать уважение и отношение к Кире Андреевне как к преподавателю и к Кире как к женщине. Не смей лезть своим свиным рылом в калашный ряд! Она достойна счастья. Даже если не ты будешь его причиной». Игорь развернулся, четкими шагами пересек квартиру, надел кепку и вышел на улицу.

Говорят, когда любишь по-настоящему, будешь желать любимому только истинного счастья. Задвинешь в сторону свои чувства. И оставишь лишь радость за человека… Но, на самом деле, такая любовь возможна только к ребенку или к родителю. Другу или кровному родственнику. Но никогда к женщине или к мужчине. Никогда.

Игорь пришел в свой любимый парк и сел на скамью под огромным вязом. Мощное, высокое дерево являлось уже на протяжении многих лет его личным оберегом и защитой от разного рода переживаний. Лис приходил сюда подумать, почитать, просто посмотреть на широкие, правильной формы зеленые листья. Сегодня у него в руках был любимый, зачитанный до дыр томик стихов. Конечно же, Владимира Владимировича. Открыв случайную страницу, Лис начал читать…

«Версты улиц взмахами шагов мну.

Куда уйду я, этот ад тая!

Какому небесному Гофману

выдумалась ты, проклятая?!»

Закусив губу и почувствовав солоноватый привкус во рту, Игорь продолжил чтение:

Мне,

чудотворцу всего, что празднично,

самому на праздник выйти не с кем.

Возьму сейчас и грохнусь навзничь

и голову вымозжу каменным Невским!

Вот я богохулил.

Орал, что бога нет,

а бог такую из пе́кловых глубин,

что перед ней гора заволнуется и дрогнет,

вывел и велел:

люби!

Бог доволен.

Под небом в круче

измученный человек одичал и вымер.

Бог потирает ладони ручек.

Думает бог:

погоди, Владимир!

В карты бы играть!

В вино

выполоскать горло сердцу изоханному.

Не надо тебя!

Не хочу!

Все равно

я знаю,

я скоро сдохну.

Если правда, что есть ты,

боже,

боже мой,

если звезд ковер тобою выткан,

если этой боли,

ежедневно множимой,

тобой ниспослана, господи, пытка,

судейскую цепь надень.

Жди моего визита.

Я аккуратный,

не замедлю ни на день.

Слушай,

всевышний инквизитор!

Рот зажму.

Крик ни один им

не выпущу из искусанных губ я.

Привяжи меня к кометам, как к хвостам

лошадиным,

и вымчи,

рвя о звездные зубья.

Или вот что:

когда душа моя выселится,

выйдет на суд твой,

выхмурясь тупенько,

ты,

Млечный Путь перекинув виселицей,

возьми и вздерни меня, преступника.

Делай что хочешь.

Хочешь, четвертуй.

Я сам тебе, праведный, руки вымою.

Только —

слышишь! —

убери проклятую ту,

которую сделал моей любимою!»

Сердце колотилось как сумасшедшее. Хоть впору связывать его смирительными рубахами да закрывать ото всех в белых палатах. Только тогда чьи-то строки становятся тебе близкими, словно тобой написанными, когда ты сам всё это прочувствовал. Нагнулся и выпил всю горечь и боль из этой реки словесности. Только так. И никак иначе… Сглотнув плотный ком в горле и лихорадочно листая страницы, Игорь продолжал читать:

«Знаю, любовь его износила уже.

Скуку угадываю по стольким признакам.

Вымолоди себя в моей душе.

Празднику тела сердце вызнакомь.

Знаю,

каждый за женщину платит.

Ничего, если пока

тебя вместо шика парижских платьев

одену в дым табака.

Любовь мою,

как апостол во время о́но,

по тысяче тысяч разнесу дорог.

Тебе в веках уготована корона,

а в короне слова мои —

радугой судорог…»

Лис сидел на скамье словно пьяный. Опьяненный без вина любовью, которая вдруг нахлынула на него со всей своей оглушительной силой. Застала его, совершенно неподготовленного двадцатилетнего юнца, и погрузила без раздумий в чернющий свой омут. Там, где и более опытным, с задубелыми подготовленными сердцами, порой не выплыть.

…захлопали

двери.

Вошел он,

весельем улиц орошен.

Я как надвое раскололся в вопле,

крикнул ему:

«Хорошо!

Уйду! Хорошо!

Твоя останется.

Тряпок нашей ей,

…Камнем на шее

навесь жене жемчуга ожерелий!

Вызолачивайтесь в солнце, цветы и травы!

Весеньтесь жизни всех стихий!

Я хочу одной отравы —

пить и пить стихи.

Сердце обокравшая,

всего его лишив,

вымучившая душу в бреду мою,

прими мой дар, дорогая,

больше я, может быть, ничего не придумаю.

В праздник красьте сегодняшнее число.

Творись,

распятью равная магия.

Видите —

гвоздями слов

прибит к бумаге я¹.

Иногда, в какую-то совершенно роковую минуту своего существования, человек способен предвидеть будущее. Вот и сейчас, сидя на теплой, залитой солнцем скамейке, посреди шумных детишек с мороженным в руках, влюбленных парочек и скучающих подростков, Игорь отчетливо осознавал, что отныне вся его жизнь, вместе с простыми, бесхитростными радостями и надеждами, отдана в нежные, тонкие, скульптурные руки ничего не подозревающей об этом женщины… И что отныне всё, что будет с ним происходить, он волен пропускать только через призму уже не принадлежащего ему сердца. А его позвоночник, действительно, станет только лишь флейтой, на которой он вынужден будет играть ей мелодию своей любви.

Примечания

1

Отрывок из поэмы «Флейта-позвоночник», В. В. Маяковский, 1915г.