Всё, что я искала

Ирина Гофман, 2022

Если жизнь загнала тебя в тупик в этом мире, всегда есть шанс начать все сначала в другом. Волей судьбы я попала в Грезалию, мир магии, эльфов, драконов… и монстров. Справиться с чудовищами, защитить от них способны лишь Ночные охотники. В их крови течет особая сила, которой теперь обладаю и я. И мне предстоит сделать нелегкий выбор: попробовать вернуться домой или остаться здесь ради приключений, новых друзей и любви охотника, на котором лежит смертельно опасное проклятие…

Глава 1

Если вы прожили на свете достаточно долго, то знаете, что порой судьба исполняет наши желания весьма причудливым образом. Так вышло и со мной. Оказавшись в свои двадцать восемь лет загнанной в жизненный тупик, я отчаянно желала перемен, но уж точно не таких, какие услужливо обрушила на меня Вселенная. Попасть в другой мир, совершенно непохожий на наш, дикий, темный и опасный — немного перебор, как, по-вашему?

Да, судьба любит подшутить над теми, кто просит ее о помощи. А еще, говорят, она лучше нашего знает, что нам нужно. Я вспоминаю об этом, когда становится совсем уж невмоготу, хотя по-прежнему надеюсь вернуться — нет, не к прежней жизни, но в свой родной мир. В конце концов, там осталась моя какая-никакая, но семья, немногочисленные друзья, знакомые. И блага цивилизации, черт возьми, как же мне их не хватает!

Зато здесь у меня есть то, что в мире Грезалии называют магией, а в нашем — считают сверхъестественными способностями. Сила, которая пугает меня в той же степени, что и завораживает.

А еще здесь есть грызолаки, жаждущие человеческой крови мурдисы, ульмы, колдуны и Ночные охотники — истребители нечисти…

И, конечно, Хельден.

Что было у меня в той, «нормальной» жизни? Поднадоевшая, зато стабильная работа корректором в крупном издательстве, шесть лет неудачного во всех отношениях брака, закончившегося разводом, мама, вечно недовольная уровнем моей «жизненной успешности», да младшая сестра, которую мне неизменно ставили в пример. Ну и рыжий кот Кузя, единственное существо на Земле, любившее и принимавшее меня такой, какая я есть. Надеюсь, родные о нем позаботились после моего внезапного исчезновения…

Детей вот не было. Точнее, могли бы быть, но…

Первые года полтора после свадьбы мы с Игорем (симпатягой-айтишником, с которым меня познакомили приятели) были вполне счастливы. Упивались страстью друг к другу, вместе путешествовали, строили планы на будущее, в котором непременно видели себя в большом загородном доме с как минимум двумя ребятишками и парой собак. А потом… Потом оказалось, что я — никудышная хозяйка, надоедливая жена и скучная любовница. Теперь абсолютно все выходные мой муж предпочитал проводить на диване перед телевизором или за экраном своего суперсовременного ноутбука, игнорируя мои робкие просьбы куда-нибудь сходить вдвоем. Интимная близость между нами стала происходить лишь по большим праздникам и обычно — по моей инициативе, а все мои слова и поступки почему-то вызывали у Игоря глухое раздражение. К тому же в последний год нашего брака у него начались проблемы с работой, и заботы о содержании семьи легли в основном на мои плечи.

По жизни человек добрый, терпеливый и старающийся воспринимать все жизненные неурядицы с юмором, я очень долго шла к осознанию того, что разочарование в муже медленно, но верно разрушило мою любовь к нему. А когда это наконец понял и он, то вдруг решил все исправить и предложил мне… родить ребенка. Дескать, от его отсутствия все зло.

«Давай дадим нам второй шанс, Саш», — говорил он, обняв меня и положив подбородок мне на макушку, как я всегда любила.

И я согласилась. А месяце на третьем взяла в руки телефон Игоря, когда пришло сообщение от его, как позже выяснилось, давнишней любовницы. Красочное такое сообщение с недвусмысленными фотографиями, где из одежды на девушке был только распахнутый прозрачный пеньюар с кокетливой розовой опушкой.

Сама не знаю, почему я тогда так разволновалась. Гормоны, не иначе. А еще — обида, уязвленное самолюбие, обманутые чувства… Итог бурного выяснения отношений был печален: я потеряла ребенка. И как только выписалась из больницы, подала на развод — невзирая на мольбы «раскаявшегося» Игоря и уговоры матери, пытающейся удержать меня (и оградить себя) от неприемлемого «позора».

И только несколько более-менее близких друзей меня поддержали. Именно с ними я поехала в эти чертовы Алтайские горы и отправилась на экскурсию к популярному среди туристов подземному озеру в какой-то древней пещере. А там я совершенно непонятным образом умудрилась отстать от группы, свернула не туда и после долгих блужданий по узкому извилистому тоннелю вдруг резко ухнула вниз. Почти сразу с головой ушла в ледяную воду, забарахталась, пытаясь всплыть на поверхность… а через пару мгновений «вывалилась» оттуда в совершенно незнакомую реальность.

Позже, вновь и вновь прокручивая в памяти события того дня, я вспомнила, что остановиться, на пару минут забыв о своей группе, меня заставил едва уловимый странный звук, донесшийся откуда-то из боковых проходов. Словно шепот заблудившегося в пещерах ветра, многоголосый, мелодичный и завораживающий. И звучащие в нем голоса совершенно ясно звали меня по имени. Вот я и пошла на их зов, как та крыса из сказки — на звук волшебной флейты^[1]…

Упав с высоты пары метров в густую и на удивление мягкую траву, я первым делом отдышалась и прислушалась к своему телу, пытаясь сообразить, не сломала ли себе чего во время этих кульбитов. К счастью, нигде ничего не болело, только мокрая насквозь одежда неприятно липла к коже. Но было не холодно, наоборот — словно из конца дождливого августа я вдруг перенеслась в самый разгар жаркого июля. Ощущение это усиливал громко приветствующий меня стрекот кузнечиков.

Поначалу я решила, что подводное течение вынесло меня куда-то за пределы пещеры, но надежда эта испарилась, как только я поднялась на ноги и внимательнее рассмотрела траву. Густая, высотой мне до колена и странно курчавая, она была красивого бледно-голубого цвета. Я будто стояла посреди стелющегося на ветру моря, которое прямо передо мной упиралось в нечто, откуда я, по всей видимости, и выпала.

Больше всего это напоминало северное сияние, только черное, как космическая бездна, и переливающееся не цветными, а сине-фиолетовыми всполохами. Безмолвно колышущаяся завеса простиралась над землей на сотню метров влево и вправо от меня, а впереди уходила далеко в темнеющую небесную высь. По ту сторону странного (и, чего уж там, жуткого) сияния я не сумела ничего разглядеть — таким плотным и непроницаемым оно было.

Я немного постояла перед ним в сгущающихся сумерках, чувствуя себя непередаваемо растерянной и испуганной. Мысль о том, что меня каким-то образом затянуло в портал и выбросило в параллельном мире, казалась безумной и в то же время вполне логичной с учетом того, где я сейчас находилась и что видела. Значит, лихорадочно думала я, чтобы вернуться обратно домой, нужно всего лишь снова войти в это сияние? Или это работает как-то иначе — и я могу сделать только хуже? Например, очутиться в какой-нибудь третьей реальности, посреди пустыни или, скажем, в жерле вулкана? А если я все же попаду в «родную» пещеру, не утону ли в том коварном водоеме?

Проверять, насколько верны мои опасения, я не решилась. Стянула с плеч лямки небольшого рюкзака, который пережил этот скачок в пространстве в отличие от налобного фонаря, слетевшего с меня еще при падении в воду. Расстегнула и сняла тяжелую от влаги и слишком теплую для местной погоды толстовку, оставшись в футболке, джинсах и кроссовках, а затем разложила на земле содержимое рюкзака. Полулитровая бутылка минеральной воды, пачка крекеров, бумажные носовые платки (точнее, то, что от них осталось), упаковка влажных салфеток, мобильник, ключи, расческа, косметичка со всякой мелочью, пластиковые карты, немного налички — вот и все, что составляло мои припасы. В телефон я вцепилась сразу (словно отсюда, из другого мира, можно было так запросто позвонить в наш!), но он вполне предсказуемо даже не включился.

И вот в тот самый момент, когда я, чуть не плача от отчаяния, сидела в траве и тыкала пальцем в темный безжизненный экран, за моей спиной вдруг раздалось отчетливое рычание.

Подпрыгнув от неожиданности и страха, я резко развернулась к источнику звука. Им оказалась страшная, как порождение ночного кошмара, тварь, больше всего похожая на вервольфа из какого-нибудь низкосортного фильма ужасов. Огромная, мощная, покрытая клочковатой черной шерстью, с вытянутой мордой и большими остроконечными ушами, она стояла всего в нескольких метрах от меня, пригнувшись и злобно оскалившись, и при одном взгляде на торчащие из ее пасти зубы меня замутило. Глаза существа горели звериным желтым огнем, какой-то первобытной яростью, голодом и… безумием, что ли. В общем, я сразу поняла, что песенка моя спета, и бежать, а уж тем более пытаться сопротивляться просто бессмысленно. Только мучения свои продлишь. Тем не менее, когда жуткое существо прыгнуло на меня, я сначала запустила ему в морду телефоном и лишь потом упала на спину, инстинктивно выставив перед собой руки.

Полутьма надо мной вдруг озарилась яркой вспышкой света. Из моих ладоней хлынул огонь, самый настоящий огонь, и, напоровшись на него, «вервольф» громко взвыл, отскочил и затряс обожженной мордой. Затем выпрямился, опасливо прижав уши к голове, попятился и наконец, повернувшись ко мне задом (хвост у него тоже был черный и по-волчьи пушистый), позорно припустил трусцой в сторону темнеющего вдали леса. А я кое-как села и потрясенно уставилась на свои руки, вновь принявшие вполне обычный вид.

— Алантэ^[2], — произнес совсем рядом певучий женский голос.

— Твою мать! — взвившись в воздух, отреагировала я на очередного аборигена. Точнее, аборигенку.

Передо мной стояла невысокая пожилая женщина с убранными в пучок седыми волосами и смуглым морщинистым лицом, на котором выделялись необычно живые и ясные для ее возраста глаза. На ней было длинное зеленое платье из грубой материи, перетянутое небольшой поясной сумкой, и что-то вроде кожаных сапожков — не самый современный, в общем, наряд. Внимательно глядя на меня, незнакомка подняла руку и указала на зависшее над полем темное сияние.

— Эдмэ туа онду? — спросила она, и я в ответ лишь растерянно покачала головой.

Женщина мягко повторила вопрос, потом еще раз — и незнакомые слова вдруг сами собой сложились в моей голове во вполне понятную фразу: «Ты пришла оттуда?»

— Эо, — утвердительно кивнула я и захлопнула себе рот ладонью.

Женщина тихо засмеялась.

— Да, ты точно пришла с Той Стороны. Понимать чужие языки — один из даров, что получает большинство пришельцев. Но такую силу, как у тебя, встретишь нечасто. Одолеть грызолака вот так, сразу…

— Грызо… лака?

— Существо, что на тебя напало. Кстати, — женщина слегка нахмурилась, — он может вернуться, и не один. Нам лучше уйти — после наступления темноты здесь опасно. Меня зовут Висса, а тебя?

Подойдя ко мне, она протянула сухонькую руку, желая помочь мне подняться, и после недолгих колебаний я взяла ее.

— Александра.

Висса беззвучно пошевелила губами, повторяя мое имя, после чего выдала упрощенный (и, по-видимому, более удобопроизносимый) его вариант:

— Ксандра. — И зашагала прочь, сделав знак следовать за ней.

Не раздумывая, я торопливо сгребла в рюкзак все свои вещи, включая толстовку, и вместе с ним поспешила за Виссой, двигающейся на удивление быстро и уверенно. Темнота вокруг нас сгустилась окончательно, но в небе над полем, там, где его не закрывало сияние, высыпало множество крупных звезд, и вместе с тонким серпом желтого, как лимон, месяца они достаточно сносно освещали нам путь. Поглядывая на небо, я утратила последние иллюзии насчет своего местонахождения: звездная карта показалась мне совершенно незнакомой, а месяц был заметно ярче и больше, чем я привыкла видеть на Земле.

Около четверти часа спустя впереди показалось небольшое селение, окруженное высоким частоколом. Оно стояло прямо в поле, достаточно далеко от едва заметной полосы леса, и позади него вилась узкая речушка, на берегах которой росли редкие, похожие на ивы деревья.

В тишине, нарушаемой лишь журчанием воды, пением проснувшихся сверчков да голосами ночных птиц, мы подошли к массивным, плотно закрытым воротам. Они были явно заперты изнутри, но Висса коснулась их рукой, и створки, к моему изумлению, вздрогнули, скрипнули и медленно распахнулись перед нами, чтобы минутой позже вновь сомкнуться за нашими спинами.

Селение состояло из десятка маленьких деревянных домов, выстроившихся вокруг открытого пятачка земли с колодцем посередине. К большинству из них примыкали огороды и жались какие-то пристройки (вероятно, курятники и сараи для скота), крытые поленницы, лавочки. Я заметила две будки для собак, а перед домиком прямо напротив ворот — крохотный, но очень уютный цветник. Окна всех без исключения домов были закрыты ставнями, через которые едва просачивались тонкие полоски света — и то лишь в нескольких домах, где еще, по-видимому, не легли спать. В селении царила бы кромешная тьма, не будь по всей его территории разбросаны странные зеленовато-желтые огоньки. Присмотревшись к ним, я ахнула: это были крупные грибы с толстыми ножками и мясистыми шляпками, источающие тусклый, как у ночников, свет. Выглядели они необычно и даже сказочно, но волшебство здесь, конечно, ни при чем — просто биолюминесценция.

Между тем, почуяв чужака в моем лице, из будок выскочили, заливаясь громким лаем, собаки. Большие, серые, как волки, и явно настроенные весьма недружелюбно. К счастью, обе были на привязи и не могли до меня дотянуться, хотя и очень старались.

Висса, шагнув вперед, шикнула на собак и, взяв меня за руку, добавила:

— Друг. Ксандра. Своя!

Удивительно, но животные ее, кажется, поняли. Поворчали еще немного, бросая в мою сторону настороженные взгляды, а затем, покрутившись у стоящих рядом мисок, вернулись в свои будки.

Я вслед за Виссой двинулась к домику с цветником, но тут из соседнего дома, того, где горел свет, вдруг вышел мужчина. Плотный, приземистый, в свободной рубахе и штанах, босоногий. И… совершенно лысый. В темноте было трудно определить его возраст, тем более что бьющий ему в спину неяркий свет мешал рассмотреть черты лица, но, когда он заговорил, я решила, что он вряд ли сильно младше моей спутницы.

— Кто это, Висса? — спросил он, не сводя с меня взгляда.

— Ксандра. Она пришла из Бездны.

— Из Бездны? — В голосе мужчины звучало удивление, смешанное с недоверием.

— Взгляни на ее одежду. Да, девочка обладает даром огня, и я своими глазами видела, как она отбилась от напавшего на нее грызолака.

— Висса, если она действительно пришла с Той Стороны…

— Знаю, Эйкхар, знаю. Давай обсудим все завтра, при свете дня. Доброй ночи.

Висса потянула мою руку, и я отвернулась от мужчины, продолжающего сверлить меня странным взглядом.

— Доброй, — донеслось нам вслед хмурое пожелание, и дверь скрипнула, закрываясь за Эйкхаром.

Мы же поднялись на крыльцо дома Виссы и вошли внутрь. За входной дверью, оказавшейся на удивление крепкой, обнаружилось что-то вроде сеней, а дальше располагалась одна большая комната с нехитрой мебелью: деревянным столом у небольшого окна, тоже прикрытого ставнями, парой стульев, широкой скамьей у стены и кроватью за плотной занавесью. Также здесь была самая настоящая печь, примитивная, но вполне похожая на те, какие можно увидеть во многих русских деревушках. Все это я сумела разглядеть лишь после того, как Висса коснулась стоящего на столе то ли светильника, то ли фонаря, тут же озарившего помещение теплым золотистым светом.

— Что это? — полюбопытствовала я, глядя на необычный предмет — железное основание с ручкой и крупным белесым кристаллом в центре, который и излучал этот мягкий свет.

— Эзалир, — будничным тоном ответила женщина. — Камень, способный поглощать и удерживать в себе магическую силу. Какое-то время он будет светиться, а потом мне снова придется напитать его частицей своей магии.

— Так ты… — Я запнулась, подбирая нужное слово. — Колдунья?

— Как и все на Земле Изгнанников. Да ты садись, не стой. Есть хочешь?

Прислушавшись к себе, я поняла, что не особенно голодна — зато жажду испытываю ужасную. Буквально рухнув на ближайший стул и достав из рюкзака бутылку с водой, я осушила ее почти полностью, смакуя каждый глоток.

Висса, присев напротив, с интересом покрутила в руках пластиковую бутылочку.

— Скажи, Ксандра, как называется твой мир? — задумчиво спросила она.

— Земля. А твой?

— Грезалия. А место, где ты очутилась, — Мрисова Пустошь или Земля Изгнанников.

— Мри… сова?

— Да. Из-за мрисы, голубой травы, что растет только здесь. Если хочешь, я расскажу тебе о мире, в котором ты оказалась, а ты поведаешь мне о своем.

Конечно, я хотела. Хотела знать, что это за странное сияние, которое местные называли Бездной, откуда у меня дар пирокинеза и с какими еще тварями, помимо грызолаков, я могу здесь столкнуться. А больше всего мне хотелось узнать, как я могу поскорее вернуться домой.

Висса все-таки принесла мне пару лепешек с сыром и глиняную чашку с каким-то душистым травяным настоем. Пока я ела, она рассказывала мне о своем родном мире, изредка прислушиваясь к доносящимся снаружи звукам. Где-то вдали время от времени слышался пронзительный вой, напоминающий волчий, который тут же подхватывали другие голоса, — и я непроизвольно сжималась на своем стуле, думая о хрупкости жилища Виссы. Странно, но облаявшие меня собаки на этот вой не реагировали — то ли боялись, то ли давно к нему привыкли, то ли понимали, что звери находятся далеко и не представляют для них угрозы.

— Не бойся, — успокаивающе произнесла Висса, заметив мой страх. — Деревня окружена магическим щитом, отпугивающим грызолаков и способным выдержать их нападение. Тебе здесь ничто не грозит.

— А кто-то посерьезнее грызолаков здесь водится?

— Водится, — помрачнев, кивнула женщина. — Но обо всем по порядку.

Грезалия, как я узнала из рассказа Виссы, состоит из четырех королевств: Севера, Востока, Юга и Запада. Посередине находится Драконье море, а земли Запада, на самом краю которых лежит Мрисова пустошь, пересекают Сумрачные горы. Есть еще лес Ульм-Дхар, принадлежащий народу ульмов — прекрасных остроухих созданий, судя по описанию, похожих на эльфов из «Властелина Колец».

Более трехсот лет тому назад между берегом океана и Мрисовой пустошью вдруг разверзлась Бездна, накрывшая большой портовый город, Ангдор. Часть его жителей погибла или пропала без вести, часть превратилась в ужасающих тварей — грызолаков, остальные же изменились, приобретя невероятные способности вроде моего пирокинеза.

— В Грезалии и до появления Бездны были колдуны, — негромко говорила Висса. — Но они владели магией, и сила их была другого рода. Те же, кого коснулась Бездна, получили способность управлять стихиями, двигаться быстрее ветра, в считаные мгновения исцеляться от страшных ран… Не все разом, нет, — каждый обрел что-то свое. Но всех их без исключения отличала нечеловеческая выносливость и сила. А еще они умели выслеживать и убивать созданий тьмы, что много лет кряду выползали из врат Бездны — может, потому, что и в их крови текла эта тьма. Так они (а потом — и их потомки) стали Ночными охотниками, истребителями нечисти. Люди их боятся и не жалуют, но и без них нам никак не обойтись…

Как выяснилось, с Той Стороны приходили не только кровожадные монстры, но и люди вроде меня — правда, довольно редко. И эти пришельцы тоже получали силу, которой обладают охотники.

— С Той Стороны уже лет десять никто не приходил, даже чудовища. А тут — ты. — Висса бросила на меня испытующий взгляд. — Я чувствовала, что ты придешь: сон видела. Потому и пошла к Бездне в столь поздний час. И не ошиблась.

— Кто ты такая? — задала я давно интересующий меня вопрос. — Кто вообще все эти люди, которые здесь живут? Колдуны?

— Колдуны, ведьмы, знахари. Изгнанники, — кивнула она. — Нас всех выселили в Мрисову пустошь за какие-либо преступления против людей. Колдунов убивать нельзя, ибо на убийцу и весь его род падет страшное проклятие. Потому нас уже много лет отправляют сюда, в Пустошь, где больше никто не может выжить.

— Как же вы здесь живете? Отрезанные от людей, среди этих… тварей…

— Так и живем. Объединяемся в деревни, защищаемся от грызолаков. Ночью сидим по домам, а днем грызолаки обычно спят в своих убежищах: они не любят солнце. Иногда ходим повидаться с горцами и торговцами, приезжающими к Мглистому ущелью. Обмениваем лекарственные снадобья и магические предметы на кое-какую еду, одежду и прочие нужные вещи. Бывает, что и охотники к нам захаживают…

— Висса… — Я помолчала, собираясь с духом, а затем все-таки спросила, вцепившись пальцами в край столешницы: — Те, кто приходил к вам с Той Стороны до меня… Кому-нибудь из них удалось вернуться домой?

Женщина покачала головой, глядя на меня с неприкрытым сочувствием.

— Не знаю, Ксандра. Некоторые пытались, но получилось ли у них, не скажет никто. Бездна велика и непостоянна, и неизвестно, в какой именно мир она откроет тебе проход. Те, кто входил в нее, не возвращались… Мне очень жаль.

Примечания

1

Героиня имеет в виду легенду о Гамельнском Крысолове. — Здесь и далее примеч. авт.

2

Поразительно (на общечеловеческом языке Грезалии, едином для всех ее земель, населенных людьми).