Взгляд Василиска

Ирина Боркова, 2013

Оказавшись в аномальной зоне, Лера случайно пробуждает к жизни Василиска – существо, способное взглядом и уничтожить и подчинить себе человека. Василиск, выполняя обещание, данное Чернокнижнику несколько веков назад, всеми силами стремится добыть ключ и освободить колдуна, который заперт в камне. Освобождение Чернокнижника приводит к непредсказуемым последствиям. Семья Леры с новыми друзьями делает все для того, чтобы исправить ситуацию. Для оформления обложки использовалась иллюстрация с сайта pikist.

Глава 3

Василиск — глюк или реальность?

Лера пришла в себя, и обнаружила, что стоит глубокая ночь. Она лежала на земле и сосновые иголки больно кололи ее сквозь кофточку. Ужасно болела голова. Сколько времени она провела без сознания? Часов нет, остается только гадать. Ничего себе — сходила в туалет. Почему же она в лесу? Неужели, они бросили ее тут? Какая чушь! Машка не могла так поступить, да и ребята тоже. Надо идти назад, к озеру, вдруг они еще там.

Лера поднялась и, отряхнувшись, пошла, как она думала, в сторону озера. Но странно… Кругом сплошные деревья, и нет им ни конца, ни края. Неужели она пошла не в ту сторону. В темноте не разберешь, куда надо идти.

— Маша! Сережа! Вы где?! А-у-у!

А в ответ тишина, нарушаемая лишь стрекотом цикад.

«Ну, я и влипла, — думала Лера. — Так люди без вести и пропадают. Идти дальше невозможно — не видно ни черта. Блин, чуть глаз себе не выколола. Спокойно, Лерочка, спокойно. Надо всего лишь дождаться утра, а то я себе все ноги переломаю. Утром все образуется, и я выберусь из этого чертова леса. Точно, какая-то аномальная зона. Трава светилась, это я помню. И надо было мне руки тянуть. Не зря говорят: любопытство сгубило кошку. И я, как та кошка попалась. Сознание потеряла и в глубине леса оказалась. Может это ребята решили приколоться? Взяли, и перенесли меня подальше. Да ну, полный бред. Никто бы так шутить не стал. Я бы на Машкином месте, если бы нашла ее бесчувственной, за помощью бы побежала. Так же и она бы поступила, я в этом уверена. Значит, вывод такой: меня в тех кустах вообще не нашли. Фантастика! Там, наверное, какая-нибудь пространственная дыра, и меня в другое место перекинуло. Да, кто бы услышал мои рассуждения, подумал бы, что я не дружу с головой. Только другого объяснения не находится. Все, надо останавливаться, и попытаться поспать до утра. Хорошо еще ночь теплая».

Глаза понемногу привыкли к темноте, и Лера могла отличать кусты от деревьев. Где бы прилечь? Пройдя еще немного вперед, она увидела, что стоит на поляне. Здесь, с краю, и прилягу, решила она. Сделав шаг, она споткнулась о большой камень и полетела на землю.

— Вот, блин, коленку разбила. — Лера села, достала из кармана сигареты и зажигалку. Прикурив, она посветила зажигалкой вокруг. Видно все равно плохо. Но камней тут навалом понакидано, а посередине поляны что-то темнеет. Лерке стало страшно. Тут никого нет, — убеждала она себя. Просто не надо быть такой любопытной. Темнеет, и пусть себе темнеет это что-то. Не шевелится же. А то опять во что-нибудь влипнуть можно. Нет, все-таки схожу, посмотрю. А то и не засну, буду бояться неизвестно чего.

И Лерка, осторожно перешагивая через камни, и подсвечивая себе зажигалкой, двинулась к середине поляны. Ну вот, было бы из-за чего волноваться. Лера ощупала огромный валун. Какой он теплый! Наверное, за день солнцем нагрело. Здесь можно и поспать. Если прижаться к нему спиной, то точно не замерзнешь.

Лера свернулась калачиком, прижавшись к камню, и закрыла глаза. Не смотря на все волнения и голод, уснула она быстро.

Проснулась она от голоса, раздавшегося у нее в голове.

— Поосторожнее нельзя? Так и раздавить можно.

— Кто это? Ты где? — Лера с трудом разлепила глаза, сердце заколотилось от страха как маленькая птичка. Голова по прежнему раскалывалась.

— Не бойся, подвинься лучше, дай я из-под тебя вылезу.

— Сначала скажи, кто ты, — сказала Лера, тем не менее, отодвигаясь.

— Василиск.

— Бабушкины сказки. Ты, видно, шутишь. И где же ты?

— Тебе хочется на меня посмотреть? И ты не боишься умереть?

— В чепуху про Василиска я не верю. Так что лучше покажись, и прекращай меня разыгрывать.

— Посмотри на валун.

Лера приподнялась и уставилась на валун, засветившийся вдруг зеленоватым светом. На нем сидела маленькая ящерка с хохолком на голове, и смотрела на Леру зелеными немигающими глазами.

— Это ты? — Лера разинула рот от удивления. Неплохо видно она приложилась головой, раз ей такое мерещится.

— Я.

— Ну, ни фига себе. Карлос Кастанеда отдыхает.

— Ты читала Кастанеда?

— Нет, я такое не понимаю. Рассказывали, у его бенефактора, дона Хуана, тоже были ящерки. Одной он зашивал рот, другой глаза. А они ему все показывали и рассказывали, что он хочет.

— Но я не ящерка, я Василиск!

— А похож на ящерицу.

— Это потому что ты так себе василисков представляешь. На самом деле я другой.

— Какой?

Василиск завибрировал и стал быстро увеличиваться в размерах. По бокам показались кожистые крылья, взмахнув которыми, он напомнил Лерке летучую мышь. В его глазах запылало адское пламя. Лера, как завороженная, не могла отвести от него взгляда.

— А почему я не умираю? Ведь я смотрю тебе в глаза? — вдруг спросила она.

Ее слова подействовали на Василиска, как ушат холодной воды. Он перестал трястись, и быстро вернулся к первоначальным размерам. Холодное пламя в его глазах погасло, и он снова стал маленькой ящеркой с хохолком и без крыльев. — Извини, если я тебя напугал. Давно ни с кем не общался. Поговорим лучше о деле.

— О каком таком деле? К тому же ты не ответил на мой вопрос. И еще я хочу сказать, что сказочные василиски выглядят не такими, как ты мне показал. Может ты и не василиск вовсе.

— А какими же они выглядят?

— Ну, — задумчиво протянула Лерка, — насколько я знаю, у них голова петушиная, вот.

— Большей чуши я не слышал. Да мы петухов терпеть не можем! Еще бы сказала, что петух — мой папа.

— Скорее мама. По легендам, они, то есть черные петухи могут снести яйцо и высидеть его в навозной куче. Потом из яйца появляется василиск.

— И где ты такой ерунды начиталась? Грамотная больно, да? Или специально обидеть меня хочешь?

— Ну что ты. Я вовсе не хочу тебя обидеть. Не такой ты, и ладно. Мало ли в чем люди ошибались. Так почему я не окаменела, если смотрю на тебя? Или это тоже людской вымысел?

— Не вымысел. Просто я не хочу, чтобы ты каменела. Какой мне в этом интерес? У меня к тебе другое предложение.

— Что же ты мне можешь предложить, Василиск?

— Скажи мне, тебя ведь достало это нищенское существование, эта тяжелая работа и пьянство матери.

Откуда он все знает? Может, это существо умеет читать мысли? Интересно, что он может ей предложить.

— А что, есть альтернатива? — спросила Лера.

— Я твоя альтернатива.

— Ты что, предлагаешь мне поселиться на этой поляне?

— Я предлагаю выйти в твой мир вместе.

— А на что ты мне нужен? У меня своих забот хватает, и я не хочу никаких Василисков заводить.

— Тебе не придется меня никуда заводить. Но в моей власти изменить твою жизнь. Хочешь денег, богатого красавца-мужа? А хочешь отчиму отомстить? Ты ведь его ненавидишь. Скажи только «да», и все будет.

— А в чем прикол-то? Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Может ты дьявол, и хочешь забрать мою душу? Так учти, душу я не отдам ни за какие блага этого мира. Она у меня единственная, а впереди еще много инкарнаций. Так что ничего подписывать я не буду, и не уговаривай.

— Слишком уж ты начитанная, это не идет тебе на пользу. Мне твоя душа без надобности, можешь не волноваться.

— Тогда, какова расплата?

— Ты берешь меня с собой в себе.

— Как, в себе? Я что, проглотить тебя должна?

— Ничего ты не должна глотать, только скажи «да».

— А зачем тебе все это? Тебе что, здесь плохо живется?

— Хватит уже демагогию разводить. Скучно мне здесь, поняла. Свихнусь скоро от одиночества. А то хоть на мир посмотрю твоими глазами.

— Знаешь, что-то не больно хочется, чтобы за мной постоянно подсматривали. Неприятно, когда сидишь в туалете, принимаешь душ или сексом занимаешься, и знаешь, что на тебя постоянно смотрят. Нет, не хочу. Что я, дура, что ли.

— Ты сможешь приказать мне не смотреть, и я послушаюсь, клянусь. Скажи «да».

— Ладно уж, если так, то рискну. Да. Только помоги мне выбраться из этого дурацкого леса.

В тот же миг Василиск стал прозрачным, как стекло. Словно невесомый, он поднялся в воздух, приблизился к Лере и растворился в ней. Лера никаких неприятных ощущений не испытала. Тихонечко она спросила:

— Эй, Василиск. Ты мне так и не сказал, почему я жива осталась, когда тебе в глаза смотрела.

В голове у нее никакого голоса в ответ не раздалось. Она вообще не чувствовала в себе присутствие Василиска, только головная боль прошла как-то разом, но она даже не заметила этого.

— Что молчишь? Наверное, ваш хваленый смертоносный взгляд — бабушкины сказки.

В ответ снова тишина.

— Ну и молчи, а я спать лягу.

Лера снова свернулась калачиком и уснула. В конце концов, надо же беречь силы. Ей еще из этого леса надо будет как-то выбираться, и неизвестно, на сколько это затянется. Отдых просто необходим, хоть и не полноценный.

Солнце уже стояло высоко над головой, когда Лера проснулась. Утренняя прохлада заставила ее дрожать от холода. Капельки росы покрывали все вокруг. Валун больше не грел ее так, как ночью, наоборот, был противным и мокрым. Лера тут же вспомнила про Василиска. Надо же, как ночной кошмар на меня повлиял, — подумала она. — Спала, как убитая. И привидится же такое — Василиск. Всем глюкам — глюк. А помню так четко, словно не во сне это было, а в реале. Ладно, надо искать дорогу домой, не вечно же в этом лесу сидеть.

И Лера пошла прочь с поляны, осторожно переступая через камни. И откуда они тут взялись? Наверное, это метеориты. Другого объяснения Лера не придумала, потому что камни были только на поляне. Куда же идти? Все-таки надо держаться строго одного направления, чтобы не закружить. Лера выбрала север, и не ошиблась. Время, казалось, тянулось бесконечно. Но вот, наконец-то, ряды деревьев стали реже, и в вдалеке послышался лай собак.

Лера вышла из леса и окинула взглядом, расположившуюся в низине, деревушку. Всего-то десяток стареньких ветхих домиков, какие-то хозяйственные постройки. По всей видимости, деревушка была из вымирающих, где остались-то одни старики и старухи. Даже магазина нигде не видно. Наверное, решила Лера, это та самая деревня, про которую говорил Геша. Значит, здесь она сможет узнать, как пройти к озеру, а там, выйти на трассу. А вдруг случится чудо, и ее ребята еще там, на озере. Может, они ее ждут — нельзя же так просто уехать.

Окна крайней избы оказались заколочены досками. Так, ясно, что тут никто не живет. Идем дальше, следующая изба точно жилая. Лера открыла заскрипевшую калитку. Несомненно, тут кто-то есть, вон и куры по двору ходят. Прямо во дворе находился колодец, рядом стояло ведро. Посмотрев на него, Лера поняла, как сильно она хочет пить. Полцарства за глоток воды бы отдала, тем более что его у нее нет. Звякнув цепью, Лера быстро опустила ведро в колодец и, наполнив его, стала поднимать, вращая ручку. Припав к вожделенной студеной влаге, Лера поняла, что вкуснее колодезной воды напитков нет.

Сзади скрипнула входная дверь дома, и послышались шаги. Лера отлепилась от ведра и обернулась. Недалеко от нее стояла маленькая тощая старуха, держа в руке настоящую кочергу. Судя по тому, как она эту кочергу держала, настроена старуха была крайне воинственно.

— Воровка! — рявкнула она, с опаской придвинувшись еще на шаг. — Совсем стыд потеряли, белым днем воровать лезут. Только ночью пятерых кур утащили, и все мало. Вот я тебя сейчас кочергой огрею, чтоб не повадно было по чужим дворам шастать.

— Да я не воровка, бабуль. Мы на озере отдыхали, и я в лесу заблудилась.

— Ага, признаешь, значит, что ты моих кур своровала.

— Да почему я?

— Ты же на озере отдыхала, значит, ты и сперла. Больше тут воровать некому. Ну, сейчас я тебе устрою.

И бабка замахнулась кочергой. В Лере поднялась бушующая ярость на тупую старуху. Да как она смеет обвинять ее, ни разу в жизни ничего не укравшую. Да, похоже, еще убить ее собирается своей кочергой. Тут случилось непонятное. Старуха уже собиралась огреть Лерку кочергой, да на свою беду, заглянула в ее глаза. Кочерга выпала из бабкиных рук, и она раскрыла рот, не в силах вымолвить слова. «Что это с ней? — с беспокойством подумала Лера. — Совсем у старухи крыша поехала». Неожиданно, старуха рухнула кулем к Леркиным ногам.

— Эй, бабка, ты что? — Лера со страхом перевернула старуху на спину. Безжизненные выцветшие глаза застыли, с ужасом смотря в вечность. Беззубый рот так и остался распахнутым.

— Панночка померла, — рассеянно вынесла вердикт Лера, и зачем-то попыталась закрыть бабке рот. Но челюсть снова вернулась в прежнее положение. Надо ее привязать, чтоб не падала, решила Лера и нервно оглянулась вокруг. Вроде, нет никого. Она схватила старуху под мышки и волоком потащила в дом. Бабка была легкая, и Лера легко справилась с этим делом. С тощих старушечьих ног соскочили калоши, перепуганные куры, квохча, бросились врассыпную.

Затащив бабку в комнату, Лера оставила ее лежать на полу и принялась искать веревочку. Она внимательно огляделась. Из угла комнаты на нее с укоризной смотрел лик Божьей Матери. Лера стыдливо отвела глаза:

— Не виноватая я, она сама завалилась.

В комоде нашлась ленточка. Лера обвязала бабке челюсть, чтобы та больше не раскрывалась, соорудив на макушке симпатичный бантик. Чего только не сделаешь в шоковом состоянии. Удовлетворившись результатом своих трудов, она поискала, где бы помыть руки. А то как-то противно, после покойницы.

В маленькой кухоньке нашелся допотопный умывальник. В мыльнице, на раковине, лежал кусочек хозяйственного мыла. Тщательно вымыв руки, Лера вытерла их об себя, так как висевшее полотенце больше напоминало грязную тряпку. Опустившись на колченогий табурет, Лера задумалась: странно, раньше до покойников она вообще бы не дотронулась. А тут так запросто ее перетащила, да челюсть подвязала. И угрызений совести никаких нет. А ведь старуха ее убила бы, если б сама не окочурилась. Наверное, ее Кондратий хватил. Таких старух в дурдоме держать надо, в отделении для буйных.

Лера почувствовала зверский голод. В желудке бурлило. Осмотрев кухню, она нашла сковородку, корзину с яйцами и начатую бутылку подсолнечного масла. В хлебнице нашелся кусочек зачерствевшего черного хлеба. Однако скудно жила бабуля. Пожарив яичницу, Лера с аппетитом поела. Вот теперь можно и уходить отсюда. Оставаться тут больше страшновато, хоть покойники и не ходят.

Она вышла во двор и пинками отправила бабкины галоши в заросли лопухов, к забору. Туда же полетела и кочерга. Тут из-за забора высунулась всклокоченная голова деда.

— Клавка! — заорала голова, и наткнулась взглядом на Леру. — А ты кто будешь?

— Родственница, — не моргнув глазом, тут же соврала Лера. Внутри у нее все похолодело от страха. — Приехала к бабке Клаве погостить.

— Не было у нее никогда никаких родственников. А ну-ка, позови бабку сюда.

— Спит она.

— Опять брешешь. Клавка днем никогда не спит. Давай, зови ее сюда. Пусть скажет, какая ты ей родственница. К ней вообще никто и никогда не приезжал.

Лера вышла из калитки.

— Да пошел ты, дед, на фиг, — вырвалось у нее. Надо дергать отсюда. Лера пошла в сторону леса, напустив на себя безразличный вид.

Дед взвился, и прошмыгнул во двор к дому. Все — сейчас бабку обнаружит. Лера припустила к лесу бегом. Дедовские вопли не заставили себя ждать, Лера увеличила скорость.