Девушка в брендах

Ирина Бекетова

Провинциальная девушка Анна расстаётся со своим гражданским мужем, устав от его безработицы и безучастности. Героиня учится жить самостоятельно, но мечты о замужестве подталкивают её зарегистрироваться в приложении знакомств, где она списывается с молодым человеком, который вскоре пропадает. На девушку сваливаются успех бывшего, знакомства и перспективы. Решившись на перемены, Анна находит новую работу, стремится позволить себе всё самое лучшее, но всё равно тешит себя надеждами о встрече с ним.

* * *

Я не могу понять, почему я безропотно выполняю всё? Неужели окружение настолько влияет? Я, как болван, играю роль жены, я стираю, утюжу, убираю, готовлю, планирую, зарабатываю, ухаживаю за комнатными растениями, составляю списки покупок одежды на сезон, задаю серьёзные вопросы о будущем, покупаю витамины, слежу, чтобы и он их пил. Он просто выносит мусор и иногда моет посуду. И мечтает. Ему и так хорошо! Это какая-то игра, правила не объясняли, но мне достались худшие обязанности. Я поддакиваю ему, для окружающих я всего лишь его жена, его девушка, живу с ним. Понимаете? Роль второго плана!

Зачем он мне? Почему я не могу уехать? Куда только? Собрать вещи и вернуться снова в деревню. Там мать и её новый муж, сестра. Там хорошо душе, но плохо телу, нет работы, нет магазинов, там презирают городских. Не хочу пока возвращаться. Может, вернусь, когда мне будет лет шестьдесят, буду выращивать помидоры, огурцы, зелень, цветы.

Роль женщины всегда сложна. От нас требуют так много сейчас, что наш гормональный фон не выдерживает. Мы получаем образование, такое же, как мужчины, но мы учимся прилежнее, наше оценки выше. Мы работаем, потому что одной зарплаты не хватает на семью. Мы беременеем и видим, как наше тело вынашивает дитя, о котором заботимся много-много лет. Мы украшаем этот мир. Одновременно надо уметь хорошо готовить, но быть стройной, как кипарис. Рожать больше одного ребёнка, но не уточнять у мужчины, за чей счёт жить. А мужчины дают семя и разрушают этот мир. Войны — из-за них. Огромные предприятия, где руководители-мужчины дают добро на сброс отходов в моря. Женщина бы так никогда не сделала, я знаю. Мы по натуре собирательницы. Мы за сохранность. Надеюсь, где-то есть другие мужчины. А мне просто не повезло…

Месяц пролетел незаметно. Я уже стала волноваться о деньгах. Но вопросы задавала аккуратно, подбирала слова, выверяла интонацию. Дабы не ранить сия короля. Король раздражался, вспыхивал и говорил ждать. Как верная подданная, я ждала…

* * *

Спустя ещё месяц, когда я радовалась очередной шабашке и мечтала, как куплю на неё новую посуду и туфли, раздался звук отмыкания нашей двери.

— Привет, Кир, ты уже домой? Я ещё не успела убрать.

— Привет. — злобный и мрачный голос. Разулся и быстро пошёл в ванную комнату мыть руки.

— Что-то случилось?

— Нет.

Чувствую, что врёт. Отводит глаза.

— Что-то случилось?

— Случилось.

Я пытаюсь выглядеть спокойно и дружелюбно.

— Как себя чувствуешь?

— Ты можешь отстать от меня! Отвали от меня! Вечно эти твои вопросики! Что тебе надо?! — он взорвался.

Я уже знаю этот тон, что-то опять приключилось с ним.

— Послушай, не разговаривай со мной так. Я просто поинтересовалась.

— Денег нет больше.

Пауза.

— Каких денег? Кир, ты о каких именно?

— Обо всех, чё тут непонятного? — он в ярости орёт на меня, машет руками.

— А куда они делись? — мне приходится задавать глупые вопросы последовательно, так как сразу он ни в чём не признаётся обычно.

— Не получилась моя идея, всё прогорело. Всё упало в цене. Отстань от меня!

По моему телу быстро пробежало отчаяние, но я подсознательно боялась этого сценария и, возможно, была к нему готова.

— Кирилл, ну что ж поделать… Мы справимся. Видишь, опыта мало в таких делах…

— Замолчи! — перебивает меня, пнул диван.

— Кирилл, я не хочу ругаться…

— Пошла ты!

— А почему я пошла? Почему? Это были мои деньги! Я дала их тебе! Почему я должна идти!?

— Ты вечно умничаешь! Достала уже!

— А как ты меня достал! Я каждый раз прошу, нет, умоляю тебя найти работу. Ты ведь неглупый! Ты хороший юрист. Хороший юрист всегда может найти работу. Почему ты даже не посмотрел те вакансии, что я прислала тебе?

— А почему ты так обеспокоена? Я открою свою фирму и буду работать на себя! Я не хочу работать на кого-то!

— Кирилл, ты говоришь так несколько лет! На свою фирму нужны деньги, надо вкладываться! Мы и так имеем уже один кредит, скоро платить…

— А чем ты похвастаешься? — пытливо и презрительно произнес он.

— Я? Я… Я — обычный удалённый работник… Но я добросовестно выполняю свою работу! Почему ты не хочешь стараться ради меня? Я тебе не нужна? Тебе не важно благополучие нашей семьи? Я соберу вещи и уйду!

— Ты это каждый раз говоришь! Что-то не нравится, уже б собрала свои манатки и свалила бы!

Я задумалась, действительно, я говорю это при каждой серьёзной ссоре.

— Послушай, ну мы же вместе! Почему ты не хочешь ради меня стараться?

И тут я вспомнила. Мы как-то разговаривали, сидя на остановочной лавочке, о ценности друг друга. Мы сошлись во мнении, что мужчина способен на подвиги ради любимой женщины. Ему не нужно одолевать дракона или находить клад. Ему нужно просто помнить о том, какой её любимый йогурт в магазине, что на восьмое марта она любит получать букетик тюльпанов, что, если она лежит, свернувшись калачиком на диване, держась за живот, надо бы сходить в аптеку за обезболивающим, что, если обмолвилась об очередной желанной мелочи, муж мог бы запомнить это и неожиданно преподнести ей. Он соглашался, кивал. Говорил, что это кодекс парня, что это очевидно.

Мои мысли прервал крик мне в лицо.

— Я не хочу ради тебя ничего делать! Ты недостойна подвигов!!!

Испуганно вдохнула воздух и замерла. Меня будто облили кипятком. Я наградила его взглядом, полным ненависти, сказать было нечего. Глубоко в душе, я считала себя милой девушкой, думала, что заслуживаю хорошего отношения и всегда ждала от него приятных подарков, хотя бы по праздникам.

По лицу покатились слезинки. Сначала парочку, потом больше-больше. Я кинулась на него, озверев!

— Ненавижу! Ненавижу тебя! Скотина! Пошёл отсюда! — больше ничего не могла сказать, рыдания душили меня.

— Пошла сама!

Он оттолкнул меня. Схватил за руки и кинул на диван.

С его силой, я могла бы улететь на Луну. Но я отпружинилась от дивана. Быстро вытерла глаза. Встала, понимая своё поражение, хотела пойти в ванную комнату и умыться, лучше утопиться.

Он преградил мне дорогу. В воздухе летали флюиды ненависти. Это были наши настоящие чувства, которые мы тщательно скрывали.

— Отойди! — я ударила его ладонью по плечу. Для него этот удар был как укус муравья. Он даже не двинулся.

— Я не позволю, чтобы ты указывала мне, что мне делать! Поняла?

Я молчу.

— Ты поняла меня?

— Отстань! — я отмахнулась.

Пытаюсь пройти. Я так близко стояла к нему, что почувствовала слабый запах алкоголя. Он точно немного выпил.

Дальше всё как в тумане.

Он толкнул меня, и я упала в нашем узком коридоре. Почувствовала боль в бедре. Встала. Не ожидала такого. Он снова толкнул меня. На этот раз я устояла. Рядом висел шарф, и я бросила его в него. Шарф вяло упал у наших ног. Детский поступок для самозащиты. Он толкнул меня в стену и ударил в лицо кулаком, попал чуть ниже левого глаза. Я будто ослепла и оглохла одновременно. Потеряла мысли. Не могла понять, что делать дальше, не чувствовала лицо. Схватилась за щеки, будто хотела убедиться, что они на месте. Снова удар. Я лежу на полу, сознание ещё есть, но нос не чувствую, всё онемело, дышу через рот. Он пнул меня ногой в бок. Он пнул меня ногой?! Меня! Он пнул! Это унизительное чувство вернуло меня в реальность. Я встала и еле-еле дошла до кухни. Он пошёл в комнату, что-то кричит. И тут я поняла, что я буду биться до конца. Я умру, но я буду знать, что я сражалась. Я взяла стул, подняла над головой и криво побежала в комнату. Он стоял у окна, услышав шаги, обернулся, я нанесла первый удар стулом.

— Успокойся! — он выставили руки перед своим лицом.

Я снова с трудом подняла стул и ударила его. Снова и снова. Он не успел встать. Когда он закрывал лицо, я била в живот, как только прикрывал тело, я била в голову. Моя белая футболка пропиталась кровью, что лилась с носа маленькой струйкой. У него тоже выступила кровь над бровью, на плече. Он видел мою ярость, мои последние силы, он видел, что я буду биться до самого конца. Я выдохлась и бросила стул в сторону. Он ошарашенно смотрел на меня, лёжа на спине. Он понял, что я ненормальная, он испугался! Он понял, что, если ответит мне, это будет последнее приглашение к смертельной схватке.

— Ненормальная! Угомонись. — вытирает кровь с лица.

Я еле стою и дышу через рот.

— Тварь! — мой сильный и оскорбительный голос.

Он выставил ладонь перед собой.

— Всё.

Он встал, зашёл в ванную, потом ушёл. Я сидела на диване, потом на полу. Потом пошла в ванную. В зеркале на меня смотрела сломленная молодая женщина, нос был цел, кровь размазана по лицу, смешанная со слезами и соплями. Я смотрела, как в раковине убывает розовая вода.

Эта была наша последняя ссора. Потом мы сухо побеседовали, он никогда не возвращался к той сцене. Решили, что квартира эта для меня больше подходит. Он сказал, что достоин большей и роскошной жилплощади. Я безразлично улыбнулась, понимая, что у безработного не может быть лучше…

Так я стала свободной девушкой. В голове только осталось болезненное воспоминание о том, что я недостойна подвигов. Мне больно это про себя повторять, и я иногда плачу по этому поводу перед сном в подушку.

Он собрал свою единственную сумку, куда помещался ноутбук и скромный гардероб из пяти вещей. Как в той песне: «Откуда вылез он? Из книги редких видов выписан!» Я так и не смогла принять его ленную натуру, его нежелание жить хоть чуточку лучше, его неопрятность. Решив, что самой будет легче, я выгнала его. Реальность дала понять, что одной быть ещё тяжелее, но гордость ликовала. Так я и живу в компании амбиций, гордости, долгов, компьютера, телефона и цветов на подоконнике.