Тринадцатый отдел

Ирина Баздырева

Когда в слаженный следственный отдел ставят начальника-карьериста, это чревато столкновением интересов. Но конфликт конфликтом, а работать надо, потому что еще бродит на свободе опасный маньяк, на счету которого не одна жизнь.

Глава 2

На следующее утро До Ку был у комиссара.

— Я не нашел документов отдела. Капитан Ок передал их кому-то?

— Они изъяты и вам ни к чему.

— Изъяты? На каком основании?

— А мне нужны основания? — надменно удивился комиссар.

— Во всяком случае, я не имел права умалчивать о подобном факте.

— Я ценю это. Я изъял их сознательно, хочу, чтобы ты начал работу в тринадцатом с нуля. Расследуй дело, что тебе дали и не заморачивайся прошлыми делами отдела. Реформируй его работу, я поддержу тебя.

— Да, господин комиссар.

— Ну, так действуй.

Сам отдел, пока шеф находился у начальства, дружно пыхтел над рапортами по проделанной работе. Особо никто не напрягался, больше переговариваясь и строя планы на день. Капитан Ок не придирался к их писанине и написание рапортов для тринадцатого было условно, а потому как гром среди ясного неба стало недовольство, вернувшегося ДоКу. Собрав у них отчеты, он ушел с ними за стеклянную перегородку — «вивариум» как неприязненно окрестил бывший кабинет Ока Кай, — чтобы вскоре вернувшись, устроить им разнос, требуя от них какую-то утвержденную форму. Что подтвердило подозрение Юны о том, что по рапортам он решил контролировать не столько их работу, сколько их самих. Досталось каждому. У Чо Хве и Кая рапорт был длинным с ненужными подробностями. У Юны наоборот слишком коротким и будто ни о чем. Только у аккуратной Саи рапорт отвечал строгим требованиям ДоКу.

— Теперь мы за него и отчеты будем писать, что ли? — разворчался Кай, чуть не разрывая стержнем ручки лист бумаги. — Да я в школе столько не писал как за последние три дня.

Юне же хотелось поскорее отвязаться от писанины как, наверное, и остальным тоже. Ей было жалко тратить время на бесполезное бумагомарательство.

— Сая, мне нужно уйти ненадолго, — выглянув из-за монитора, попросилась она у сидящей напротив подруги.

— На место, о котором говорилось в последней сводке по Ретушеру? — спросила та, выглянув из-за монитора со своей стороны.

— Да.

— Давай. Потом возвращайся к нам. Будем разрабатывать Тхэ Сона и «Голубую бабочку».

— Хорошо.

Юна вышла из автобуса и прошла к пустырю за городом. Не понятно, почему это место, постепенно превращавшееся в свалку, не трогали. Будто оно было проклято. Юна осмотрелась, идя по заросшему ковылем и бурьяном полю. Ретушер… Этого человека как зверя тянуло в темные норы, притягивали заброшенные нелюдимые места. Ржавый остов машины, вросшая в землю шина. Тухлый сладковатый запах, который время от времени доносил ветер со стороны помойки. Вот таким было это место. Бурьян уже поднялся на вытоптанном полицией пятачке. Юна внимательно осмотрела землю, хотя искать что-либо было уже бесполезно. Все что можно было найти — уже подобрано и приобщено к делу. Здесь было совершено убиство, которым начал заниматься тринадцатый отдел пока дело у них не забрали. Убита девушка из благополучной семьи, имеющая неплохую работу. Этот человек оглушил ее, убил, и выбросил здесь. Первую жертву Ретушера нашли в подвале, третью на стройке, вторую, как и четвертую на заброшенном пустыре. Где и как он их встречал? Как начинал разговор с ними? Почему они доверялись ему? Ведь он потом их куда-то уводил, чтобы никто не видел, как он бьет свои жертвы по голове, а после всего, что делал с ними, отволакивал к машине. Машина. На всех местах убийств никаких ее следов. Тела были найдены слишком поздно, чтобы отпечатки шин еще могли сохраниться. Трудно поверить, чтобы маньяк бродил по огромному городу, выискивая то, чего хочет, когда, кажется, даже ему самому было непонятно, чего он желал. Выбирал импульсивно, спонтанно? Посмотрел и раз… Лицо женщины ему не понравилось или наоборот чем-то привлекло? И когда ножом исправлял его, он, насилуя, любовался кровавым месивом — своей работой? Это его заводит? Но неужели он выбирает свои жертвы на улице? Слишком хлопотно. Где и как у него возникало потребность исправить их лица? Чтобы это чувство появилось, разве не должен он всматриваться в них как художник? Например, через камеру объектива… И опять ее рассуждения завели в ту же тупиковую версию в которой все складывалось, только вот никаких результатов она не давала.

— Ты обедала? — спросила Сая, когда они встретились у «Голубой бабочки» — клуба средней руки с яркой неоновой вывеской.

Юна покачала головой, нехотя отвлекаясь от своих мыслей.

— Понятно, — пробормотала Сая, зная, что сейчас ее лучше не трогать. Пока Кай пытался отследить последний звонок сотового Ли Ена, и выяснить, что за подростки звонили в полицию, а Чо Хве опрашивал соседей и знакомых убитого, Юна и Сая взялись за Тхэ Сона, которого вдруг не оказалось в клубе. Он в это время был дома.

— Знать не знаю, какими такими делишками занимался Ли Ен за моей спиной. Его обязанностью было смотреть за девочками. Вот это я знаю точно, — раздраженно ответил Тхэ Сон на дежурный вопрос Саи, когда они пожаловали к нему.

Тхэ Сон разговаривал с ними в прихожей своей огромной квартиры, не собираясь приглашать внутрь. Видно было, что ему, бывшему сутенеру, трудно было воспринимать двух девушек в качестве копов, когда он видел для них лишь одно применение. И сейчас у бедняги происходил разрыв шаблонов, он едва не срывался на фамильярный развязный тон. Пока Сая задавала дежурные вопросы, пытаясь выяснить, где и с кем он находился в вечер убийства, Юна присматривалась к нему. Судя по тому, в чем Тхэ Сон ходил дома, он предпочитал брендовую одежду. Но, ни это, ни стильная стрижка не могли сделать привлекательными его коротконогую фигуру и круглое лицо с широким носом и маленькими хитрыми глазками.

— Почему вы сегодня не пришли в клуб? — вдруг спросила Юна. — Вы ведь ни одного дня не пропускаете, чтобы не контролировать работу своего заведения.

— Приболел, — коротко ответил Тхэ Сон, наблюдаяс кривой усмешкой, как Сая тщательно записывает его ответ в свой блокнотик.

— Что у вас? — по-деловому, без капли сочувствия, поинтересовалась она.

— Башка раскалывается, — с вызовом оскалился Тхэ Сон.

— Понятно, — хмыкнула Сая, посмотрев на его наглую ухмылку. — А не потому ли, что знали, о предстоящем разговоре с полицией?

— Думайте, как хотите? — огрызнулся Тхэ Сон.

— Хорошо, мы уходим, — Юна положила руку на плечо Саи, как бы останавливая излишнее рвение той. — У него ведь была серебристая NoKia? — напоследок спросила она, поворачиваясь к двери, чтобы уйти и увести напарницу.

Этот последний вопрос воспринимался как: «хоть что-нибудь». К тому же у Юны не было блокнотика, как у Саи, что так нервировал Тхэ Сона и он быстро ухватился за возможность перевести разговор со своей особы на что-то другое, лишь бы эти легавые отвязались от него и побыстрее ушли.

— У него была черная Моторола, — словно отмахнувшись, бросил он, по пятам идя за ними к двери.

— Кроме Ли Ена на вас работали еще сутенеры? — тут же спросила Сая, прикрывая вопрос Юны своим.

— Ну, еще двое, — поморщился Тхэ Сон, уже открыто выражая свое нетерпение и желание, чтобы они поскорей оставили его одного.

Когда детективы вышли из высотки, в которой жил Тхэ Сон, их встретили его ребята. Вели они себя прилично, даже улыбались, пропуская девушек к их машине.

— Давай, наконец, перекусим, — предложила Сая, отъезжая от дома Тхэ Сона. — В, конце концов, кое-какую информацию мы добыли.

Припарковавшись у первой же попавшейся уличной забегаловки, обе заказали черную бобовую лапшу. Только им принесли заказ, как Сая ругнулась, в сердцах швырнув палочки на стол:

— Черт! Кажется, не удастся поесть.

Юна обернулась. В забегаловку входили примерные мальчики Тхэ Сона.

— До него, видимо, дошло, что сболтнул лишнее, — довольно хмыкнула она. — Что и подтверждает нашу догадку насчет телефона, что стащили уже у мертвого Ли Ена.

Боевикам Тхэ Сона задача казалась пустяковой: всего-то и нужно перехватить двух анемичных девиц-полицейских с их блокнотиком, засунуть в тачку и увезти подальше за город, где с ними можно будет договориться либо по-хорошему, как следует, припугнув, либо по-плохому, где-нибудь закопав несговорчивых. В, общем-то, решение Тхэ Сона было странным, потому что он старался жить с полицией мирно и не высовываться. Как бы то ни было, а намерения его боевиков были понятны без слов. Вот только обманчиво хрупкие с виду девушки оказались хорошо обученными бойцами, натасканные в уличных драках, к тому же голодные, и возмущенные наглым и открытым нападением на полицейских среди бела дня. Произошла жестокая драка, результатом которой была разнесенная палатка забегаловки, ее заплаканная и причитающая владелица, и четверо избитых и повязанных «примерных» мальчиков. В участке эти четверо ушли в глухую несознанку и отрицаловку. Они, как идиоты, принялись утверждать, что просто хотели познакомиться с девушками, потому и подошли к ним.

— Оказывается, тащить силком в машину, теперь называется галантно пригласить сесть в нее? — качала головой Сая.

— Вы же понимаете, — вышел за ними сержант, проводивший допрос задержанных. — Мы не имеем права держать их больше трех дней.

— Этого достаточно. Спасибо вам, — поблагодарила его Сая.

— Может, дать вам сопровождение? — нерешительно предложил сержант, но девушки переглянувшись, с улыбкой покачали головой.

— Знаешь, — сказала, все это время молчавшая Юна. — Такая реакция на простенький вопрос о телефоне настораживает.

— Чем? — спросила Сая, выводя машину с парковки.

— Этот телефон, похоже, будем искать не только мы.

— Значит, — закончила за нее Сая, — тинэйджеры в опасности.

Вернувшись в отдел, они доложили о проделанной работе, вскользь упомянув о драке в своих рапортах. Но правда все же выплыла наружу. На супружеском ложе Чо Хве обнаружил на теле любимой синяки и ей был учинен ревнивый «допрос с пристрастием». А когда обе девушки появились следующим утром в отделе, оказалось, что и капитану уже все известно.

— С боевиками Тхэ Сона, которым вы переломали носы и пальцы, мы разберемся, — не повышая голоса, тем не менее, жестко выговаривал им ДоКу, — но вы разнесли уличную забегаловку! Вы полицейские или такие же бандиты как обезьяны Тхэ Сона?

— А, что нам было делать? — не выдержала Сая. — Дать себя закопать?

— Отчего же, офицер? Ни в коем случае, — иронично отозвался он. — Но разве вы призваны приносить ущерб законопослушным гражданам? Если уж дело дошло до драки, то не лучше ли было так же лихо разнести навороченный джип бандитов, чем забегаловку аджумы.

Сказать тут было нечего и Сая с Юной понуро молчали.

— Сдайте новый рапорт о вашей вчерашней работе. И еще, впредь о таких вещах не умалчивать.

— Мало он вас пропесочил, — сурово смотрел на, вышедших из кабинета начальства девушек Чо Хве.

Сая виновато потупилась, она получила свою порцию выговора и горьких упреков от любимого. Когда отчеты были сданы, ДоКу вдруг вызвал Юну к себе.

— Продолжаете поступать по-своему? — сухо спросил он, откидываясь на спинку кресла.

— О чем вы? — непонимающе воззрилась на него Юна.

— О вашем рапорте, — показал он на лист с отпечатанным на компьютере текстом, лежащий перед ним. — Вы отрапортовали мне о второй половине дня. О первой нечего сказать? Вы так красочно расписали вчерашнюю драку, о которой сухо упомянули в первом рапорте, что я даже забылся, читая это как бестселлер. Судя по всему с утра вы не занимались расследованием дела Ли Ена. Тогда чем? Личными делами?

— Простите, — поклонилась Юна. — Такого больше не повториться.

— Принимайтесь за работу, — жестко велел он, отворачиваясь к своему компьютеру, давая понять, что разговор окончен.

— Да, шеф, — пробормотала Юна, и поскорее вышла.

Как ни раздражали требования и контроль капитана ДоКу, но нужно было впрягаться в дело убитого сутенера, там действительно крутилось что-то серьезно. Чо Хве сказал, что соседи Ли Ена как и его приятели с которыми он играл в карты ничего о нем толком не знали. Соседи показывали, что он редко появлялся дома, а товарищи говорили, что время от времени у него водились неплохие деньжата. Девушки, с которыми он работал, вообще ничего о нем не знали. Вот это было действительно странно, потому что девчонки по природе своей любопытны и наблюдательны, и Юна решила наведаться в «Голубую бабочку». Никого конкретно допрашивать она не собиралась. Допрос выстраивается четко: вопрос — ответ. Юна же хотела просто поговорить, интуитивно ища нужную информацию и важно было ненавязчиво направлять беседу, чувствуя, когда следовало отступиться, а когда, напротив, проявить интерес и расспрашивать напрямую. Но прежде чем уйти в «Голубую бабочку» она поговорила с Каем о тинэйджерах, за которых серьезно беспокоилась.

— Они позвонили с уличного автомата. Судя по всему местная ребятня Ли Ена знала. Но не переживай. Я шепнул на улице, чтобы ребята были осторожнее и, что их возможно уже ищут. Ты сейчас куда?

— В «Голубую бабочку», поговорю с девушками.

— Чо Хве их вчера опрашивал.

— Он мужчина, а для таких девчонок они все козлы.

— Ну, спасибо…

Придя в «Голубую бабочку», Юна уселась за барной стойкой и заказала пиво. Через минуту к ней подсела одна из девушек, что обслуживали посетителей в баре.

— Ты новенькая? — спросила она.

Юна улыбнулась, вопросительно глянув на нее.

— Потому что, пока не похожа на здешних, — ответила девушка, кивнув в сторону своих товарок, обхаживающих клиентов. — Слушай, ты мне кажешься знакомой, потому и подошла. Мы раньше не встречались?

Юна пожала плечами.

— Я здесь точно никогда не была и тебя бы запомнила. Я здесь из-за Ли Ена, — призналась она.

— Так ты из полиции? — не то удивленно не то разочарованно протянула девушка, с интересом оглядев Юну. — Правда?

— Ну да, я следак, — равнодушно подтвердила Юна.

— И ты имеешь право арестовывать?

— И это тоже, — нехотя кивнула Юна, чем еще больше заинтриговала свою собеседницу.

— Разве твоя работа состоит не в этом?

— Нет.

— А в чем? Чтобы вынюхивать? — прямо спросила девушка.

— Ага, — засмеялась Юна. — Сперва вынюхиваю, потом долго думаю, пока не вычислю преступника. Так что мне необязательно арестовывать, главное найти виновного.

— А-а… — протянула девушка, с уважением глядя на нее. — Так ты умная!

— Дура-дурой, если честно… — вздохнула Юна, подперев щеку ладонью, — потому и здесь.

Девушка рассмеялась.

— Сколько же ты получаешь? Умные всегда выбиваются в люди, и купаются в роскоши, — убежденно сказала она.

— Правда? — теперь удивилась Юна.

Девушка, оглядев ее наметанным взглядом, с сомнением отметила:

— Но не похоже, чтобы ты купалась в роскоши. Шмотки у тебя так себе. Так сколько же ты получаешь, офицер полиции?

Юна озвучила свою зарплату.

— Сколько?! — округлила глаза девушка. — Столько сколько ты имеешь за месяц, я беру за три дня.

— Не за три дня, а за три ночи, — поправила Юна.

— Иногда работаю целыми днями, — уточнила девушка и, посмотрев на Юну, иронично поинтересовалась: — Ну и что тебя держит на опасной работе с такой мизерной зарплатой?

— А у тебя не опасная?

— У меня она больше мерзкая, — поморщившись, вздохнула девушка. — Ну, так почему ты работаешь копом за такие гроши?

— Потому что иногда могу видеть, как справедливость торжествует.

— Правда? — у девушки загорелись глаза. — А давай выпьем за то, что справедливость, хоть иногда, но все же торжествует.

— Давай, — охотно поддержала ее Юна, и девушки залпом выпили пиво.

— Вчера тут крутился парень из ваших, приставал к нам со своими расспросами. Мы ему ничего не сказали. Ну и к каким выводам ты тогда придешь, если ничего не удастся разузнать? — с любопытством, если не с вызовом поинтересовалась новая знакомая Юны.

Конец ознакомительного фрагмента.