Автор года – 2023. Сборник современной поэзии и прозы

Ирина Арсентьева

В сборнике собраны прозаические и поэтические произведения как известных, так и начинающих современных авторов, написанные в 2023 году и представленные на соискание Премии Международного союза русскоязычных писателей «Автор года – 2023». Читатели, несомненно, получат удовольствие от прочтения серьёзной и немного фантазийной прозы и атмосферной, философской поэзии.

Ольга Бажина

Вновь прощается лето золотыми шарами…

Вновь прощается лето золотыми шарами,

Словно солнца лучами стараясь согреть,

И готовится осень шальными кострами,

Рыжим пламенем бабьего лета гореть.

А из флоксов пока Август пеною брызжет!

В этом море цветочном тонет летняя тень,

Звездопад с неба льётся, осень ближе всё, ближе,

И редеет лесная пушистая сень,

Но, красуясь, Сентябрь бронзой, златом заблещет,

И, последнюю пышность и яркость даря,

Перелётными птицами вдруг затрепещет,

Чтоб совсем отпустить их в конце Ноября!

Затанцует Октябрь золотым листопадом,

А Ноябрь, обнажая деревьев тела,

Вновь с ветрами, дождями окажется рядом,

И в ознобе земля задрожит без тепла.

Но Декабрь проберётся к ней тайною тропкой,

Снежной шалью укроет ей плечи и грудь,

Чтоб она не замёрзла, и ласкою робкой

Отогрев, до весны даст спокойно уснуть!

Почему не спасся?

Он смотрел очами людям в души,

Отгоняя смерть от них рукой!

Кто его самозабвенно слушал,

Обретал и веру, и покой!

И в сердца вливались притчи-речи,

Верилось его словам, рукам.

Шли за сыном Божье-человечьим

Души, поднимаясь к облакам!

Он любил и праведных, и грешных,

Заблудившихся в судьбе прощал,

А кому-то виделось потешным

То, что он пророчески вещал!

А когда завыли фарисеи,

Не сознавшись в немощи пред ним,

Преданный народом Моисея

Он народом этим был гоним.

Не могли представить иудеи,

Чтоб пророк себя спасти не мог,

Что за их бессмертие радея,

Сына в жертву преподнёс им Бог,

Их грехи отмыв сыновней кровью!

Оставаясь верным до конца,

В муках сын ответствовал любовью,

Не предав небесного Отца!!!

Ты — женщина

Ты из ребра Адама появилась,

Как наш Творец однажды пожелал!

Когда же ослушаньем провинилась,

То Бог за это строго покарал,

Изгнав Адама и тебя из Рая!

Ты понимала, в чём твоя вина,

Свою судьбу земную выбирая,

Не ведая, как нелегка она!

Но, обладая нежным телом, кожей,

Не стала перед нею ты дрожать

И выбрала, что для тебя дороже:

Детей, что в муках предпочла рожать!!!

Сквозь Млечный путь и сквозь тысячелетья

Твоя душа за счастьем понеслась

И перед непогодой лихолетья

Сумела устоять и не сдалась!

Ты — женщина, и в рубище убогом

Ты будешь всех прекрасней на Земле,

Ты — избранная, созданная Богом,

С отметкою терпенья на челе!!!

Какие мы разные!!!

Природа поделила нас на нации,

Дав разный цвет, размер и форму глаз,

И в вихре ураганном информации

Заставив о добре забыть подчас

И чувствами не лучшими питаясь,

Вселяется в нас шовинизма бес,

И, превосходства спрятать не пытаясь,

Своё мы превозносим до небес,

Других культур порой не уважая

И нации другие унижая,

Себя считаем выше интеллектом,

Культурой, языком и диалектом!

Все остальные тёмные, заблудшие!

Но кто, когда сказал нам, что мы лучшие?

Нас сотворила разными Природа!

Но у любого на Земле народа

Средь гениев встречаются злодеи,

Аристократы духа и плебеи!

И в новомодном мире виртуальности,

Которым так гордится этот век,

Я знаю только две национальности:

Плохой или хороший человек!

Поэма о русской душе

Летний день своим теплом вливался,

Обнимал жужжаньем пчёл, шмелей,

Пенностью жасмина любовался,

Погружаясь в аромат-елей!

Солнечность кувшинок и купавен

Отражала озера вода,

Лилий белые тела купались,

Наготой своей гордясь тогда.

И в реке порою возникали

На воде круги и пузыри:

Тени рыбок под водой мелькали,

И кипела рыбья жизнь внутри!

Я шагал с этюдником, палитрой,

Краски спали в тюбиках пока.

И вышагивали в кедах быстро

Ноги городского паренька!

В день такой звенящий голосами,

Звоном пчёл, полётами стрекоз,

Радость излучалась небесами,

Солнце упивалось влагой рос!

Капли лишь травинкам оставляя,

Торопилось жажду утолить,

Светом глаз лучистых ослепляя,

Зноем с неба начинало лить!

А на берегу у гибкой ивы,

Где качался над водой тростник,

С шевелюрою седой красивой

В одиночестве сидел старик

И следил глазами за удою

И за колебанием блесны:

Ждал движенья рыбы под водою

И прыжка её из глубины!

Дед был сухопарый и высокий,

Сам похожий на тростник речной,

И такой безмерно одинокий

В этот летний жаркий выходной!

Что за мысль в мозгу его вертелась?

Может быть, о прожитом былом?

И тогда мне сильно захотелось

Поделиться с ним своим теплом!

«Не клюет, отец? — начать беседу

Постарался я. — Здесь рыбы нет?»

И в глазах почти бесцветных деда

Радости погасшей вспыхнул свет!

«Не клюёт!» И по акценту понял,

Я, что иностранец предо мной

«Немец я», — он голову приподнял,

Повернувшись вдруг к реке спиной!

«О, у вас не как у нас рыбалка.

Ведь в Германии и рыбы — тьма!»

«Юный друг, — сказал он, — мне вас жалко.

Для России Запад наш — тюрьма!

Вас манит Европы сладкий запах,

Кажется, что воздух в нём иной,

Но напрасно кажется вам Запад

Домом много лучше чем родной!

Западные блага для народа

Вашего видны со стороны,

В нём реальной кажется свобода,

Только в ней оковы не видны!»

Замолчал старик и, из кармана

Сигарету вынув, закурил,

На меня взглянул немного странно,

А потом опять заговорил:

«Ты не удивляйся, что умею

Я, как ты, по-русски говорить.

Не любить Россию я не смею

И готов раз сотню повторить!

Тот, кто вновь Россию проклинает,

Не поняв её души большой,

Истинной цены ей не узнает,

Не столкнувшись с русскою душой»!

Немец замолчал, блуждая взором,

Но когда опять поднял глаза,

На меня взглянул с немым укором,

А потом мне вот что рассказал:

«Воевал не по своей я воле —

Призван Третьим Рейхом на войну,

До сих пор сжимается от боли

Сердце за невольную вину

И за преступленья тех в России,

Чьим телам в земле её лежать

И кого к себе вы не просили

Издеваться, мучить, убивать!»

Курт, так было имя немца, снова

Нервно сигарету закурил,

Словно подавившись этим словом,

А потом опять заговорил.

«Как-то мы пришли однажды в город,

Что до основанья был разбит,

Нашей авиацией распорот,

Каждый дом, как человек, убит.

Вдруг увидел я среди обломков

На останках дома в кирпичах:

Грязный, бледный и худой мальчонка

С голодом, отчаяньем в очах!

У меня с собой был вкусный сладкий

Для солдата Вермахта паёк!

Протянул ему я шоколадку!

От меня отпрянул паренёк!

Я ему сказал: «Ты ешь, не бойся!

И меня не сторонись ты впредь!

Ешь спокойно и не беспокойся,

А не то, ведь, можешь умереть!»

Он зажал в руке подарок сладкий,

Чтоб пред искушеньем устоять,

И промолвил: «Эту шоколадку

Надо малышам — их целых пять».

А потом откуда-то, как мышки,

Предо мной возникли сразу вдруг

Пятеро: девчонка и мальчишки!

Шоколадку разделил им друг.

По кусочку каждому досталось,

Зажевала сладко ребятня.

Только для парнишки не осталось

Ни крупинки сладкой от меня!

На поступок этот благородный

Я без кома слёз не мог смотреть

И сказал ему: «И ты голодный,

Ты же тоже можешь умереть!»

Но в ответ: «Я не умру, не бойтесь!

Я смогу, я выдержу, клянусь!

Я ведь — русский, вы не беспокойтесь!

Я победы и своих дождусь!»

Перед несгибаемою силой

Духа русского склонился я!

Было имя мальчика Василий,

И ребята — не его семья!

Их дома обстрелами разбило,

К ним домой с войной пришла беда:

Всех родных бомбёжками убило,

Сделав их сиротами тогда!

Я несчастным русским ребятишкам

Сам продукты иногда носил,

Помогая выживать детишкам,

Кто меня об этом не просил!

А когда мои однополчане

Думали, что это для собак,

Я им отвечал своим молчаньем,

А они смеялись: «Вот чудак!»

А среди девчонок и мальчишек,

Что Василий смог спасти тогда,

Появилось десять ребятишек,

И для каждого была еда!

И они по крошечкам клевали

Всё, что я голодным приносил,

И в кашицу превратив, жевали

Тщательно, чтоб жить хватало сил!

Незаметное промчалось время.

В дни победной той для вас весны,

Отступая, покидал со всеми

Этот город я в конце войны

И пришёл с ребятами прощаться,

Чтоб сказать последнее «Прости»,

Чтобы никогда не возвращаться

К ним с войной на жизненном пути!

Но одна малышка вдруг взглянула

На меня с такою добротой

И свою мне куклу протянула —

Оберег теперь мой, дар святой!

Никому нельзя к ней прикасаться,

Кроме рук девчушки и моих!

Мне до смерти с нею не расстаться,

Этот дар не знает рук чужих

Это память о сиротке-дочке,

Что в российской родилась глуши,

Не от девочки он, а от ангелочка,

В ней частичка русской есть души!»

Замолчал старик, а под рубашкой

Я заметил куклу-оберег,

Что подарена сироткой-пташкой

И считал святыней человек!

Курт сказал, что никому на свете

Никогда народ не победить

И страну, где есть такие дети,

Что так могут верить и любить.

Что на свете нет души красивей

И бескрайней, как её поля,

Что планеты честь, душа — Россия!

Ей за жизнь обязана Земля!!!

Через час я с дедом распрощался

(Дома ждали ужин и семья)

И домой счастливый возвращался

И гордился тем, что русский я!!!