Обернись!.. Часть вторая

Ирина Арина, 2020

Прямое продолжение первой части, без вступления и предыстории. Мой сон стал явью и теперь постоянно рядом. А дела идут невесело: пророчество сбывается и мы его части; некоторым же очень хочется поторопить и повернуть ход событий в свою сторону любыми средствами; кошмар Аршанса пробудился и жаждет встречи с нами, как ни странно, со мной тоже. Мне страшно, но страшно не за себя. Чего не будет: политики, бизнеса, острой эротики. Что будет: история глазами главной героини. Предупреждение: содержит сцены жестокости. Автор обложки и иллюстрации – Юлия Заболотная.

ГЛАВА 1 — Про Сон наяву, Прощальную площадь и русалок

— Фаарр, вот что ты, в самом деле? Нужны тебе эти титулы были? Напугал девушку, — он сам подошел ко мне и протянул руку. — Алдариэль.

Мамочки! Мой Сон стоит передо мной! Невозможный и великолепный. А я хлопаю глазами и… И все. А он улыбается и ждет. Бли-ин! Ольховская, соберись! Ты взрослая разумная… иногда разумная женщина, а не малолетка какая-нибудь. Немедленно приди в себя и ответь чело… эльфу. Эльфийскому принцу. О, Великие, за что? Слабо пожала предложенную ладонь и кое-как выдавила:

— М… Маррия.

Ладонь теплая, живая. Мамочки! Он настоящий! И что теперь делать?

— Пойдем? — не отпуская моей руки, он пошел обратно к костру. И я за ним, едва перебирая заплетающимися ногами.

— Мар, ты в порядке? — Огненному моя неуверенная походка не понравилась.

Я? Я в чем угодно, но только не в порядке.

— Да. Голова немного кружится, — надо же, целую речь смогла толкнуть.

— Сильно? Садись, давай. Так нормально?

— Маррия, может, домой? Полежишь. Бледная ты что-то, — это я и без уточнения Водного подозревала.

Алдариэль на заботливых Младших смотрел с явным изумлением.

— Нет, я тут. Посижу тихонько. Можно?

— Мар, ты чего? — изумление оказалось заразным и передалось Фаарру. — Какие еще «можно»? Что с тобой?

Мне стало неудобно, ребята встретились со старым другом, которого не видели безумное количество лет, даже сомневались, что он жив, а тут я все внимание на себя перетягиваю. Нужно срочно прекращать это безобразие.

— Все, уже прошло. Честно, я в норме. Ой, Тайрин с Узиани идут.

Очень вовремя они вышли, все отстали от меня и повернулись в сторону смеющейся пары. Тайрин, заметив у костра постороннего, остановился, приглядываясь, мотнул головой, словно отгоняя наваждение, и со всех ног бросился к нам. Остановился в метре от принца. Полусказал, полуспросил, не веряще и растерянно:

— Алдариэль? — и тут же повторил утверждающе и счастливо. — Алдариэль!

— Тайриниэль! Живой! — принц шагнул навстречу.

Они обнялись, похлопали друг друга по плечам и спинам, представили дриаду, и все разместились вокруг костра.

— Как вы тут? Очень тяжело было? Долго налаживалось? А наши из Шорельдаля куда перебрались?

Повисла тишина. Принц переводил взгляд с одного на другого в ожидании ответа, все отводили глаза в сторону.

— Что? Вы просто сказать можете?

— Алдариэль, а где ты был все это время? — встречным вопросом ответил Ваади. — В Аршансе?

— Нет, меня выбросило отсюда.

— Как вернулся?

— Не знаю. Пока дорогу искал, одиннадцать миров прошел, куда только не попадал, но не домой. Вчера очередное окно обнаружил, ждал, пока откроется, оно мерцающее. Сам на пределе уже был, я до него больше месяца добирался, мир неразвитый, почти необжитый, из всего транспорта — собственные ноги. В общем, заснул, проснулся в Шорельдале.

— Где?!! — в один голос охнули Младшие.

— В Шорельдале. Походил немного, пустота и развалины, и арка погасшая. Во дворец зашел, из библиотеки забрал то, что, сохранилось. Ну и сюда пошел, хотел… Ладно, это позже. А тут вы.

— Дар, ты через пол-Аршанса пешком топал?

— Фар, погоди. Алдариэль, ты в Шорельдале сколько пробыл?

— Не знаю, по ощущениям часов шесть, может больше. Там странно все как-то, время вообще не определяется.

— Твою же… Дар, прости, друг, выбора у нас, кажется, нет.

— Фар! Стой!

Огненный проигнорировал брата, одно мгновение, и они с принцем стоят вдалеке от нас и их окружает столб пламени. Мы с Тайрином вскочили на ноги.

— Очередное вмешательство, — вздохнул Ваади. — Вот что с ним делать? А я уже почти успел спросить. Да, садитесь вы, минут через десять вернутся, — мы дружно уставились на Водного. — Нормально все будет. Легкий сеанс глубокого гипноза, сейчас наш принц забудет все неприятности и начнет радоваться жизни. Потому что по-другому эта жизнь из него просто уйдет. Застывшее время Семигорья ему ауру в клочья разнесло. Фар ее подлатает, но, чтобы закрепилась, нужны положительные эмоции, а своим ходом Алдариэль на них не настроится. Сейчас он новости Аршанса с момента своего отсутствия послушает, таких эмоций нахватается, что… А он не отстанет. Отмолчаться не выйдет, только больше нервничать начнет. Остается только частично заблокировать память и внушить настрой на веселье.

— А вам это делать запрещено…

— Разрешено. С разрешения. Но пять минут ожидания для Фара — это, конечно, больше чем… — Ваади замолчал и нахмурился.

Похоже сейчас он и выяснит, больше чем сколько. Только бы их не выдернули, как прошлый раз, из лазарета. Нет, все-таки выдернули. Бли-ин! А как же… Огненный столб так и стоит, а разглядеть, кто внутри него, невозможно. И я даже не знаю, можно ли к нему близко подойти. После истории со спасением Бахрапа научилась сдерживаться и не бросаться вперед, сломя голову. Но как же страшно! Он, мой Он, сейчас там. И что с ним происходит неизвестно.

В ногу мне ткнулось что-то теплое, оторвала взгляд от пламени и посмотрела вниз. Саламандра. Это она? Ничего себе, подросла, уже размером с котенка. В другое время с удовольствием бы с ней поиграла, а сейчас лишь слегка коснулась горячей спинки и опять вцепилась глазами в столб. Ящерка недовольно застрекотала, отстала от моей ноги и юркнула в траву. Искристая змейка потянулась туда, куда было приковано мое внимание.

— К Фаарру побежала, — Тайрин положил мне руку на плечи, другой он так же обнимал Узиани. — Мари, все хорошо будет. А с Пророчеством мы, похоже, не ошиблись. Это Алдариэль.

Придвинулась поближе к Тайриниэлю, рядом с ним мне всегда становилось спокойней. Если при этом, конечно, он сам не был причиной моих волнений. А искры по траве уже бежали обратно. Саламандра вынырнула у наших ног, поднялась на задние лапки и застрекотала так, что без слов стало понятно: наше подводнорожденное выражается нецензурно.

— Ты где такому научилась? — не удержалась я.

— Не знаю, где, но догадываюсь, у кого. Фаарр на месте, все нормально, Мари.

— Откуда ты знаешь?

— От нее. На кого бы она еще так ругалась? Да, маленькая? — Ящерка сердито пыхнула в сторону Тайрина огненным язычком и продолжила изливать мне свое негодование. — Ты бы ей имя придумала.

— Надо, наверное, — подставила ей ладонь, она тут же забралась на нее, успокоилась, и вытянулась вдоль руки. — Искоркой будешь?

Саламандра пошевелила носиком, возмущаться не стала, и мы сочли это за согласие.

Я прекрасно понимала, что с ее помощью Тайриниэль отвлекает и успокаивает меня, хотя у самого на душе твориться неизвестно что, и честно делала вид, что его маневр удался.

— Ваади где?

— Малка! — даже вздрогнула от неожиданности. — Чего подкрадываешься?

— Просто шла. Ты не слышала? Зачем огонь? Большой! Боюсь! Фаарр сделал?

— Фаарр.

— Он умеет огонь. Я знаю. Вода лучше. Ваади где? Зову. Молчит. Дела?

От того, что Ваади не отзывается на зов Малки, стало совсем тоскливо. Значит, точно не сам ушел. Но расстраивать еще и русалку не хотелось.

— Да, Малка, дела. Скоро придет. Хочешь, подожди с нами.

— Буду ждать. Всегда дела. Мужчина. Мой мужчина! Маррия! Тебе надо. Давно говорю. Маррия женщина! Мужчина где?

Эта тема у Малки любимая, обычно я ее пропускала мимо ушей, но не сейчас. Непроизвольно напряглась, резко занервничав, и тут огненный столб исчез, появились хохочущие во весь голос Фаарр и Алдариэль. Саламандра спрыгнула с руки и юркнула в костер.

— А это помнишь, как Маника нас в окно выпроваживала?

— Не нас, а тебя. Меня она не видела. Не понял, а Вад где?

— Позвали его срочно, без предупреждения.

— Ясно, — в лице Огненный не изменился, продолжал улыбаться, лишь голос стал серьезным. — Тайрин, если меня тоже позовут, с Даром — только о хорошем. Кивни, что понял. Мар? Молодцы! А не выпить ли нам за встречу? Дар, ты как?

— Как всегда. Куда пойдем?

— А никуда, тут посидим. Природа, девчонки. Да, девчонки?

«Девчонки» дружно согласились. Молчание же знак согласия, верно? Даже Малка подозрительно притихла и только сопела у меня за спиной.

Фаарр добыл из воздуха пару бутылок вина и бокалы.

— Ого! Круто! Прогрессируешь, Огонек.

— А ты думал! Стараемся. За встречу?

Ваади появился, когда разливали остатки вина из второй бутылки, украдкой показал брату кулак и присоединился к застолью. На мой встревоженный взгляд ответил.

— Обошлось почти. Фар три дня на Озере, я — только до утра, мелочи.

Сразу стало легче, вот уж точно, отделались легким испугом. Даже на случай выезда — Водный с нами.

Вино пила совсем понемножку, но и этого хватило, чтобы чуть расслабиться и послушать воспоминания о похождениях Младших и эльфов. А бурная у них была молодость, однако. Даже у Тайрина. Он разговорился, когда Ваади отправил Узиани домой и поднял на берег Алиани. Кстати, принц ни на Узиани, ни на меня внимания не обращал, Малку осыпал комплиментами, а Алиани обрадовался не меньше, чем Тайриниэлю. Далеко за полночь Младшие спохватились и отправили нас спать, сами остались с Алдариэлем.

Я думала, что совсем не смогу заснуть, но отключилась почти мгновенно. Зато с утра меня накрыло таким шквалом мыслей, что казалось, голова сейчас взорвется. Уже после увиденного во сне лица понимала, что шансов у меня никаких. Реальность оказалась в разы круче. Даже под наведенной Фаарром неестественной эйфорией, Он оставался неповторимо прекрасным. Невозможно объяснить, в чем это заключалось, просто он был идеален во всем. Внешность, голос, улыбка, каждое движение, все. И в придачу — принц. И я. Среднестатистическая человеческая женщина, еще и не первой молодости. То, что всегда выглядела чуть младше реального возраста, являлось сомнительным утешением. Несколько лет и буду смотреться, как его очень, ну, очень старшая сестра. Стоять, Ольховская, какие несколько лет? Кто сказал, что они у тебя есть? Ах, сама придумала? Теперь раздумай обратно. Он тебя вчера просто не замечал. Пустое место. Пшик. А-а, ты надеешься, что это влияние Фаарра? Ну, надейся, надейся. Дура! Выброси эти бредни из головы и делом займись. А сильно хочется мозгами поработать, так для этого другие темы найдутся. Придумай, например, как у Каиндеба про амулет из Пророчества выяснить, что за штука и для чего она.

Ой, бли-ин! Пророчество! Там же про Него. Это Он откажется занять трон, примет страшный бой и что-то потеряет дважды. Мамочки! Пока речь шла об абстрактном принце, воспринимала это относительно спокойно. Даже ждала, ведь после него все должно начать исправляться. Но абстрактный принц оказался совсем не абстрактным. И я категорически против любых битв с его участием. Да пусть он никогда не обратит на меня внимания, не нужно мне этого, вполне обойдусь, только бы с ним ничего не случилось. Я уже не знала, за кого мне страшнее: за Алдариэля или за Тайрина.

Великие, пожалуйста, услышьте меня, оберегите их обоих! Разве мало они пережили и потеряли? Не надо больше, ну, пожалуйста!

Сама не поняла, кричала это вслух или только мысленно. Голова взорвалась резкой болью в висках, так, что в глазах потемнело и пошла кровь из носа. Молодец, Ольховская, доразмышлялась.

— Мари, у тебя все в порядке? — в комнату ворвался встревоженный Тайриниэль. — Ты ничего не… Мари, что с тобой? А ну-ка, ложись. Я сейчас, холод возьму. Узиани, иди сюда. Посмотри ее.

— Я нормально. Голова разболелась. И вот…

— Боль есть. Не страшная, — поставила диагноз дриада, а эльф тут же пристроил мне на лоб пакет со льдом.

— Я же говорю…

— У вас все тихо? Мар, что с тобой? — материализовался в комнате Фаарр.

— Ничего, прошло уже. А вы чего все сбежались?

— Да у нас там странные вещи происходят. На Дара кто-то щит кинул.

— Кольчугу?

— Ты откуда знаешь? Тайрин… Вот же… мандрагора получая! Мар, оно само получилось, да?

Вчера, попросив гномов не лезть ко мне с объятьями, сделала одну ошибку. Надо было уточнить, что гномок это тоже касается. А еще поняла, что Ваади очередной раз был прав, говоря, что Каиндеб далеко просчитал все ходы. Его якобы удивление, чем я привлекла гномов, было лишь игрой. После первого появления Черной Невесты кровь у гномок брать перестали. Сами они, конечно, не понимали почему, объяснять что-либо «еде» никто не собирался.

Быт на «элитной» гномьей ферме был хорошо налажен и не отличался разнообразием. Содержали всех в общих помещениях с множеством узких коек, несколько раз в день обильно кормили, выводили на прогулки. Общаться между собой не возбранялось, но интересовало это только новичков, старожилов новости из внешнего мира не трогали, их вообще ничего не трогало. В изголовьях кроватей плавали несколько шариков крови их обитательниц, по мере использования количество восполнялось. Вампиры приходили в любое время дня и ночи, устраивались на высоких стульях за стойкой, отгораживающей часть помещения, приманивали к себе шарики, пробовали их на вкус и выбирали понравившиеся. По одному они приходили редко, в основном небольшими группами или разнополыми парами. Выбранным гномкам тщательно протирали вены на шее и запястьях, доставляли в большой зал с общими столиками и отдельными кабинками, в вену вонзались зубы и наступало равнодушие. После этого места укусов заклеивались, гномок возвращали на ферму. Через какое-то время состояние оцепенения пропадало, но не полностью, часть прежней сущности терялась безвозвратно.

Эмрис и Орлис пришлось побывать в вампирском «ресторане» только по одному разу. Вскоре их «пробники» исчезли, а в какой-то из дней у обеих взяли примерно по пол-литра крови. Это последнее, что они помнили. Очнулись у реки, собирались искать дорогу в Подгорье, но не могли двинуться с места, потом, вдруг, уснули, чтобы проснуться уже здесь.

Гномы от своих вновь обретенных девонек не отходили ни на шаг, и вся четверка непрерывно изливалась в благодарностях. Через полчаса я поняла, что скоро взвою от этого, и была очень рада, когда Эмрис съехала на обсуждение насущных вопросов.

— Храп говорит, в Подгорье дорога нам заказана.

— Да, тетя Эмрис, пока придется здесь пожить.

— Та не в том, где жить, дело. Здесь всяко лучше, чем у кровососов. Опять же, мужички наши рядом, что еще бабе надо? Одно только боязно, как-то все оно дальше сложится? Дело-то вы затеяли доброе, да дюже опасное. Прям, диву даюсь, как это мой Храп в такое подался? Понятно, Гражик, у него мозгов-то еще не народилось сколь положено, но Храп-то как? Он-то знает, каким боком все выйти может. А гляди-ка, отважился.

— Вас выручить хотел. Ему без семьи не жилось, даже за Грань уйти пытался, когда сам помочь не смог.

— Тю, за Грань… За Грань, ежели быстро, так и не боязно вовсе. А тут, случись чего, быстро за нее не отпустят. Та ты не подумай чего, Марришка, — имя мое они обе переделали на гномий лад. — Я ж не отговариваю, горжусь я им. Сколь лет бок о бок прожили, а такого за своим мужиком-то и не знала. Даже коняки злобные его не запугали.

Вспомнила с какой скоростью наши гномы удирали от «злобных коняк» и согласилась, что Бахрап очень смелый, и Граж тоже. Нет, правда, как бы ни было, но с келпи они почти примирились. И, кажется, для них это стало большим подвигом, чем поездки на Прощальную площадь.

— Маррис, а посмотреть можно будет, как Граж с папой справляются? — у дочки Бахрапа речь была на удивление правильно и чистой. — Они говорили, «Первое Честное» показывает все, можно нам маговизор включить, когда вы туда поедете? Я умею пользоваться, ничего не сломаю.

— Дак, зачем же ж доченька? Я же ж говорил, страсть там-то деется жуткая. К чему видеть-то такое? Ты же ж девонька-то нежная, жалостливая…

Нежная жалостливая девонька оказалась тверже камней Подгорья. Трансляцию с Прощальной площади смотрели все вместе. На мое появление в облике Черной Невесты — перед эфиром мы, как обычно, переоделись — гномки почти не отреагировали, собственные мужчины интересовали их сильнее. Вид уже наказанных эльфов и то, как перемещали их в «очереди» привел молодую гномку в ужас, она плакала и стискивала кулаки, старшая держала себя в руках и чувств не проявляла.

К началу судилища пришел Ваади.

— Фар с Алдариэлем остался. Никогда не думал, что можно устать от отдыха. Бахрапово семейство нормально себя ведет? — я кивнула. — Маррия, вечером на берег пойдешь? — опять кивнула, не очень удобная вещь эта односторонняя связь, а гномкам Младшие пока не показывались. — Правильно, отдых работа хоть и тяжелая, но полезная. Тебе отдохнуть давно пора.

Выезжать не пришлось. Дни, когда выездов не было, радовали и печалили одновременно. С одной стороны, это означало, что никто из эльфов не бродит по Грани, с другой, то, что мы не сможем забрать еще кого-то.

В тот день с Прощальной площади пришли сразу две отвратительные новости. Появилось три новых эльфа и Теримитц объявил, что уже сегодня будут установлены давно обещанные столбы, а завтра добропорядочные и благочестивые получат возможность выразить подлым отродьям все свое негодование любым способом.

— Достал же где-то, сука! Не иначе, из личных запасов, пожертвовал. Чувствую, прибавится нам работы.

То, что озвучил Водный, чувствовали все. В лазарете я выложилась почти максимально, спешила сделать, как можно больше. Окончательно свалиться не позволили Тайрин и Ваади. А стоило мне немного прийти в себя и перестать трястись от озноба, Водный, не дожидаясь вечера, поднял нас с эльфом и Алиани на берег.

Следов особо разгульного кутежа не заметила, оно и понятно, беспорядка Младшие не терпели. Сами они выглядели совершенно трезвыми, а Алдариэль лишь слегка захмелевшим. Со мной он едва поздоровался, Тайриниэлю обрадовался и пожалел, что тому пришлось вчера уйти рано и пропустить «самый смак». Подозреваю, тот смак, чьи счастливые физиономии торчали из воды и призывно улыбались.

Теперь я знала, что такое ревность. Очень хотелось разогнать всех русалок и по примеру Малки сообщить им, что Алдариэль — мой. Так сообщить, чтобы даже мысли к нему приближаться больше не возникло. И, я могу ошибаться, но, по-моему, Алиани хотелось того же самого.

— Малка зовет. Сходим поздороваться?

С Малкой поздороваться было можно, ей никто кроме Ваади не нужен.

— Маррия пришла! Я рада! Алиани пришла. Вчера ушли? Зачем? Весело было! Хорошо было! Девочки радовались! Смеялись все! Очень хорошо!

То, что можно, не всегда нужно. Представляю способы веселья с русалками. Философские беседы, наверное, вели. Смысл жизни искали. Интересно, нашли?

— Хорошо, Малка, что вам понравилось. Ладно, мы пойдем.

— Маррия, ночью приходи. Ночью весело! Маррия! — Малка сделала большие загадочные глаза. — Мужчина!

— Что мужчина? — не поняла я.

— Есть мужчина. Он, — она вытянула палец в сторону смеющейся компании. — Хороший. Себе возьми. Нет мужчины — плохо. Есть мужчина — хорошо! Маррия хорошая. Мужчину надо. Его надо.

Спасибо тебе, добрая русалка! Что мне именно его надо, я и сама знала. А вот кого надо ему… Стало совсем грустно.

— Все, Малка, хватить болтать. Да, а вчера ты такая тихая почему была?

— Фаарр сказал! Говорить нельзя! Вспоминать нельзя! Показывать нельзя!

Вспоминать и показывать?

— Малка, а ты его раньше видела?

— Видела. Чуть-чуть. Нельзя вспоминать.

— Это ему нельзя, мне можно. Хочешь, Фаарра позову, сама спросишь?

— Маррии верю. Не надо звать. Ваади праздник. Ждали. Хотели весело. Было страшно. Мы прятались. Ты видела. Ваади пришел. Я показала. Девочки показали. Сказал сидеть. Наверх нельзя. Ушел. Женщина пришла. Его женщина. Ты спрашивала. Литка видела. Говорила. Литка уплыла. Может вернется. Сама скажет. Ваади пришел. Не звал. Сама пошла. Видела. Фаарр был. Он был. Женщина была. Черная была. Женщину тьма убила. Вода убила. Совсем. Я видела. Молчуньи видели. Плакали. Я боялась. Спряталась. Больше не видела.

— Малка, хорошая моя, не плачь. Все уже давно было.

— Я помню. Молчуньи помнят. Страшно было. Все боялись. Хочешь покажу?

— Хочу.

Присела на землю, чтобы русалке было удобнее. Алиани покачала головой, но останавливать не стала, села рядом. Малка приблизилась, ее глаза начали расширяться, вдруг она взвизгнула, шарахнулась от меня и почти скрылась под водой.

— Малка, что случилось?

— Огонь! Летает!

Я вскочила на ноги и замерла, не зная, как реагировать. Фаарр и Алдариэль носились по берегу и швыряли друг в друга сгустками пламени. Рядом рассмеялась дриада.

— Вот уж точно, как в старые добрые времена. Садись, будет интересно, только близко подходить нельзя. Фаарр свои контролирует, а Алдариэль может промахнуться. Маррия, расслабься, они с детства так развлекаются.

Великовозрастные деточки вели огненный бой по всем правилам военного искусства. Это было не просто интересно, это было завораживающе. Оба двигались с невообразимой грацией и потрясающей скоростью, явно рисовались, подпускали огненные шары почти вплотную и в последний момент легко и изящно от них уклонялись, одновременно отправляя в полет свои.

— Огонь настоящий? А если попадет?

— Конечно, настоящий. Не бойся, Фаарру от попадания ничего не будет, а свои он мгновенно убирает. Так что, для обоих безопасно. Нравится?

— Не то слово.

— Алдариэль двигаться тяжелее стал, раньше… Маррия! Ты поняла? У него магия сохранилась!

Естественно, я поняла. Только что. Когда мне об этом сказали. Но как же это здорово! У него есть магия! А у меня есть шанс побыть с ним рядом. Попрошу заняться моим обучением, не самого, через Младших, и смогу… Ольховская, стоять!

Огненный танец закончился, и мы пошли к остальным.

— Круто, Дар! Не потерял форму.

— Да нет, похоже потерял, вот это мне не поддается, — он похлопал себя по груди. Ничего на ней не было. В смысле, я не видела. А я хорошо смотрела… смотрю… Ой! Это же неприлично, так пялиться на чело… эльфа. Кажется, не заметил. — Может, признаетесь, чья работа? Ребята, серьезно, что за шутки?

— Ага. Мар, не хочешь объяснить? — это только мне или всем? Вроде бы мне. Тогда просто игнорирую. — Ладно, Тайрину, с ним понятно. Но Дару за что?

— Чтобы не расслаблялись. Пари у нас: кто быстрее снимет, ты или Тайриниэль. — если Ваади говорит про то, чего не было, значит, про меня ничего не сказали. Вот и хорошо, тоже помолчу. — Пока ничья. У обоих на месте.

Неожиданно подкатила тревога. То ли Великие по моей просьбе, то ли сама одели ребят в какие-то кольчуги. Что это такое, я так и не удосужилась выяснить. А, вдруг, оно им вредит? Не просто же так принц ее снять хочет. Отозвала Тайрина в сторонку.

— Кольчуга — это что?

— Разновидность щита.

— Она вредная?

— Да нет, нормальная. Ты из-за Алдариэля? Он просто не понимает, как ему кто-то смог ее прицепить, а он снять не может. У него уже шестой уровень, мало кто потягается, и тут такое.

— Точно не вредно?

— Абсолютно. Мари, но тебе это в голову с чего пришло?

— Не знаю. Может, это вообще не я. У меня вон еще и на лечение сил хватило, а после стены я даже двигаться не могла.

— Кольчуга не слишком затратная по силам. Хотя, две одновременно… Нет, все равно, до золотого щита далеко. А кроме тебя некому. С эльфийской магией вас на весь Аршанс всего двое, ты и он.

— Тайрин, а ты не обиделся, что я, если это я…

— Нет, Мари, я же тебя знаю. А сама кольчуга даже нравится, приятно родную магию ощущать. Пусть, даже так. Жалко будет, когда спадет.

— А это не навсегда? На стене уже вон сколько держится.

— По идее, пока не снимут. Кольчуга давно известна, но мы ей мало занимались. Вообще на боевую магию редко время тратили, привыкли к спокойной жизни, расслабились. Кто бы знал… Ладно, чего уж теперь.

— Почему тогда говоришь, что спадет?

— Потому что на нас теперь ничего долго не держится. А жаль, я бы оставил, от нее такое тепло приятное идет.

— Я бы тебе их хоть каждый день цепляла, если бы знала, как…

Тайрин рассмеялся, слегка щелкнул меня по носу, он так иногда делал, и мы вернулись к остальным. Алдариэль меня по-прежнему не замечал. Я же украдкой рассматривала его, млела и таяла. Так бы, наверное, и растаяла совсем, если бы не пришло время вечернего сеанса в лазарете.

Дома творился большой тарарам. Разъяренная Эмрис гневно вопила на явно перепуганного, но грудью закрывающего вход в лазарет, мужа.

–…слов понабрался! Суборнацию какую-то выдумал! Не знаю я суборнаций всяких, я дело знаю. Пугать он меня вздумал, валун замшелый. Кто такая суборнация? Чтоб ей Стаалли Рудознатной век встретить не довелось, этой…

— Стаалли сама разберется, с кем ей встречаться. Дядя Бахрап, в чем дело?

Гномка повернулась, охнула и прижала руки к груди. Младшие решили проявиться?

— Ваади Водный! Та как же это-то?

— Вот так. В чем дело, спрашиваю?

— Дак, это же ж, баба неразумная, понимаешь, — приободрился Бахрап от неожиданного подкрепления. — Рвется в лекарню-то, хоть на привязь сажай. Я же ж ей говорю, как велели-то, нет туда ходу, а ей меня слушаться-то надобно, потому как, суборнация порядок-то блюсти велела. Дак, она же ж упертая! Дело, говорит, знаю же ж, помогать буду в лекарне-то. Завсегда, говорит, без дела-то не сидела, и нынче не стану.

— Понятно. Значит так, тетя Эмрис, мужа твоего над вами старшим я назначил. Соблюдать субординацию, то есть слушаться его, тебе придется. Теперь рассказывай, что умеешь, а я решу, нужна такая помощь или нет.

Гномьи разборки и раскрытие тайны загадочной суборнации смыли остатки блаженной прострации. Я даже рот ладонью зажала, чтобы не смеяться в голос.

Оказалось, что у Эмрис за плечами приличный опыт работы в гномьей больнице и железные нервы. С обязанностями медсестры она справлялась легче, чем дриады. Теперь на время нашего отсутствия лазарет оставался в надежных руках. Орлис ничего такого не умела, но под присмотром матери быстро училась. Руки обеих, крепость которых успела испробовать на себе, прикасались к искалеченным телам с такой осторожностью, что трудно было поверить собственным глазам. На меня эта особенность не распространялась. Первый раз понаблюдав за процессом лечения, обе воспылали желанием пожать мне руку. Я, сдуру, согласилась.

Ночью мы все сидели у костра. Бурное веселье с воспоминаниями, шутками и слегка хулиганскими выходками перетекло в лирическое настроение, с песнями под гитару, теплыми и нежными. До утра нам остаться опять не позволили. Не представляю, как они сами на ногах еще держались. Двое суток подряд. Или спали прямо там? Воображение живо предоставило мне картинку этого «спали». Настроение сразу испортилось.

Утром Ваади увел Алиани, вернулись они уже вчетвером. Алдариэль крепко спал. Его устроили в спальне Фаарра, сам Огненный перебрался к брату. Очередную комнату Водный добавить пока не успел.

Столбы на Прощальной площади установили. Двое несчастных были выставлены на потеху толпе. Озверевший сброд, дорвавшийся до вожделенного удовольствия, на вялые призывы мордоворотов не спешить и думать о других, не реагировал. Каждая мразь, изрыгая брань и грязные оскорбления в адрес эльфов, норовила ударить побольнее, вскрыть чуть поджившие раны и добавить новых. В ход шли ремни, трости, кастеты, какая-то дрянь, которую они выплескивали из бутылок. На наших глазах и так искалеченные тела превращались в куски мяса. Я возненавидела людей.

Мы забрали обоих. Благостное выражение с лица Теримитца, по-отечески нежно взиравшего на жуткую расправу, слетело, когда зловеще пообещала:

— Нарушишь условие, сам туда станешь. Забываться начал, червь?

Промелькнувшие над головой тени подтвердили реальность угрозы. Не забыть бы поблагодарить Каиндеба. Мерзкая рожа председателя приобрела землистый оттенок и меня клятвенно уверили, что такого не случится, он лично проследит.

Фаарр, встречавший нас на Озере, обрадовал, что новых приговоров сегодня не было. Теримитц удалился восстанавливать утраченное равновесие.

Лечение начали на берегу. Узиани увидела, что один уже почти перешагнул Грань, а второй уверенно на ней стоит. Усыплять побоялись, Алиани сказала, что из сна они не выйдут. Самое плохое было в том, что уходили они очень быстро, мест со «страшной болью» было слишком много. Я чуть не выла от бессилия, понимая, что не справлюсь. Когда в моей руке вместо куска ткани появилась ладонь Тайрина, зарыдала в голос и продолжила лечение. Тайриниэля сменил Граж, потом Бахрап, на мою долю осталось совсем немного, когда Узиани объявила, что от Грани оба отошли. Я заставила ее посмотреть всех наших. Хуже всего, ожидаемо, было Тайрину. Куда только Младшие смотрели! Он сквозь зубы уверял, что в норме и потерпит. Потерпеть ему пришлось, обе дриады контролировали сон новичков.

Очнулась уже на диване в гостиной. Подумаешь, ерунда какая, зато Тайрин точно в порядке. А я до сих пор в платье. Младшие помогли выбраться из него, Тайриниэль принес кофе и плед. Отчитался:

— Все нормально, эльфы спят. Гномов их дамы нянчат. Мари, не прекратишь так делать, я с тобой серьезно поругаюсь.

— Ругайся, — покорно согласилась. — Сам такой.

— Вот с этим не поспоришь, — Фаарр согласился уже со мной. — Вас как по одному шаблону делали. Мар, ты в душ сама или помочь?

— Сама.

— Тогда мы с Вадом спать. В лазарет не соваться, гномам геройские страдания не портить, пару часов переживут, бабы их уже таблетками напичкали.

— А у нее и не получится, — Ваади честно зевнул. — Я Эмрис поручил.

— Суборнацией назначил? — улыбнулся Тайриниэль.

— Ей самой. Все, два часа, пожалуйста, без происшествий, или мы с Фаром на ходу засыпать начнем.

Попросила Тайрина принести мне халат и убрать платье, на активную деятельность меня еще не хватало. Горячая вода почти сняла озноб, но отняла остатки сил, меня прилично штормило, перед глазами плавал туман. Рассмотреть через него возникшее на пути препятствие никак не получалось. Препятствие подхватило меня под руку и сердито сообщило:

— Водные процедуры до потери пульса — плохая идея.

А? Я? Ой, мамочки!!!

Откуда-то возник Тайриниэль.

— Алдариэль, отпусти, я сам.

— Без проблем. Я бы проводил, но если настаиваешь…

— Настаиваю, — Тайрин повел меня к дивану. — А ты почему не спишь?

— Выспался. Не знаешь, где Фаарр?

— Спят оба, просили пару часов не будить. Мари, ты приляжешь?

— Нет! — еще чего не хватало! Достаточно, что я тут мокрая и в халате. А Он смотрит, я его взгляд чувствую.

— Ты чего кричишь? Не хочешь, никто не заставляет. Давай, я тебя закутаю.

А вот это хорошо, под пледом и халат не видно, и как меня трясет незаметно. А Он продолжает смотреть, прямо разглядывает. Вовремя заметил, называется.

— Маррия. Правильно запомнил?

Он меня запомнил! В смысле, имя запомнил. Да, какая разница! Запомнил! Ольховская, дура несчастная, спустись на землю и кивни хотя бы. Кивнула.

— Ты не заболела? Бледная, дрожишь? — помотала головой. — Точно знаешь? — усиленно закивала.

— Алдариэль, не приставай, ей отдохнуть нужно и поесть. Ты сам есть будешь?

— Буду. И давай уже, как раньше. Идет?

— Идет. Тебе что заказать?

— На свой вкус. Или на вкус Маррии, — он устроился рядом на диване. — Что посоветуешь?

Промычала что-то невразумительное.

— Алдар, сказал же, отстань. Пусть отдыхает.

— А, по-моему, она меня просто боится. Фаарр своими титулами ее напугал.

— Не своими, а твоими. На его она нормально реагирует.

— Насколько нормально?

— Абсолютно.

— За что же мне так не повезло? Маррия, давай еще раз познакомимся. Я — Алдариэль, можно Алдар. А ты?

— Маррия. Можно… как хотите.

— Хочешь. В Аршансе на «Вы» только к правящим особам. Или это изменилось? Тайрин, это изменилось?

— Нет.

— Вот видишь.

— А Вы и есть правящая особа.

— Ясно, случай тяжелый. Попробуем еще раз. Забудь все, что сказал Фаарр. Мы только что увиделись. Я — Алдариэль, Алдар. Ты…

— Маррия. Дальше, как хоти… хочешь. Меня все по-разному называют, — Ольховская, да ты герой, сколько всего сразу сказала!

— Вот, уже прогресс. Значит, как хочу. Тогда, что-нибудь оригинальное. Все имеющиеся варианты с первых букв начинаются? Думаю, да.

— Алдар, она не дриада и не эльфийка.

— Я заметил. Будешь Аррия. Нет, Арри. Пойдет? — я согласилась. Там, где я сейчас витаю, мне все равно. Главное, что это Он. Он сидит рядом, улыбается и придумывает мне имя. — Договорились. Тайрин, а почему сам? Почему не летучка?

А вот это даже меня приземлило. То, что Тайриниэль придвинул стол и носит тарелки вручную придется как-то объяснять. А можно ли принцу уже все рассказывать, неизвестно. Да и не хочется этого делать. Пусть еще немного побудет уверенным, что в Аршансе все наладилось, а эльфы просто ушли из Шорельдаля в другие места.

— Так, есть причины. Потом расскажу. Давайте поедим спокойно.

— Ага. Давайте. А как давно Ваади расширил свои хоромы, почему здесь гномы и что происходит за иллюзией тоже потом расскажешь?

Не поняла, а где у нас иллюзия? Ой, точно, лазарета не видно. Молодцы Младшие, догадались спрятать. Фаарр, наверное, пока нас не было.

— Тоже потом. Мари, вылезай. Ты еще не согрелась? Долго что-то. Вот нужно было так выкладываться?

— Тайрин, не начинай.

— Стоп. Арри, ты перемагичила? Похоже. И похоже сильно, почти до истощения. Что тебя на это толкнуло? Без веских причин так не делают, однажды можно не восстановиться.

— Была у нее причина, — не дождавшись ответа от меня, выручил Тайриниэль. — Веская.

— Еще раз стоп. Тайрин, а вы не вместе постарались? Ты из-за этого все сам?

— Примерно, так.

Как удачно получилось. Еще гномы бы сами собой объяснились, и до пробуждения Младших мы продержимся.

Ел он тоже идеально, красиво и вкусно. И попутно за мной ухаживал наперегонки с Тайрином. В результате их совместной заботы я оказалась плотно накормлена, хотя думала, что и кусочка проглотить не смогу.

Что Алдариэль курит не меньше Фаарра, видела еще на берегу, но сама при нем не курила, стеснялась. А сейчас сигарету хотелось дико. И когда предложил, не отказалась. Он воспринял это спокойно и маленький огонек в воздух запустил, чтобы мы с Тайрином могли прикурить.

— Теперь поговорить можем? Итак, откуда гномы.

— Из Подгорья.

— Логично. Здесь что делают?

— Живут.

— Ага. Гномы живут в доме Ваади. Совершенно обычная ситуация. Тайриниэль, что происходит?

— А можно… можно… — что мне можно придумать не получалось. — можно… Тайрин… меня в комнату проводит, я переодеться хочу, а сама идти боюсь, голова кружится.

— Тогда нечего бегать. Посиди спокойно, пока пройдет. И не кури. Халатик тебе идет, меня он не смущает. Тайриниэля тоже. В чем проблема?

— Во мне. Меня он смущает, я стесняюсь. Если нельзя, сама пойду.

— Как можно отказать даме? Пошли, провожу. Или тебя только Тайрин устраивает? Стоп. Тайрин, я что-то не так понял? Мне показалось, ты с дриадой. Если что, приношу извинения.

— Нет, правильно. Мари мой друг. Очень близкий и хороший друг. Это чтобы недопонимания не было. А провожу я ее сам. Пойдем?

Сколько могла тянула время. Выбирала одежду. Это очень нелегко, решить, что надеть: брюки или брюки, а между водолазкой, рубашкой и блузкой сделать выбор вообще нереально. Искала расческу. Найти ее в тумбочке, где кроме нее лежат еще зеркало, губная помада и очки, задача не из простых. А сооружение прически под названием «хвостик обыкновенный с ленточкой» можно смело приравнять к освоению целины. А гордо выйти и наткнуться на две пары насмешливо-понимающих глаз… Можно мне медаль?

— Арри, ты неотразима. Но, по-моему, так тебе лучше, — Алдариэль одним движением разрушил плоды моего парикмахерского шедевра. — Тайрин, я прав?

Мамочки! Он мне прическу подбирает. И, кажется, немного заигрывает. Не первый раз кажется.

— Прав. Мне тоже так больше нравится. Только прекращай это, Алдар.

— Не понял. Ты о чем?

— Понял. Я о ней. Не делай этого.

Так. Кажется, мне не кажется. И они из-за этого ссорятся. Как-то все не так, как надо. Даже очередной раз растаять не успела. Тайрин, ну что тебе стоило помолчать минутку? Я бы как раз успела поверить в собственную неотразимость. А теперь…

— С каких пор комплимент девушке считается преступлением? Или ты из-за… Не нужно, Тайриниэль, ты сам знаешь, кто она для меня. Поэтому просто не нужно. Хорошо?

— Я знаю. От Мари в любом случае отстань.

— От Мари, Тайриниэль?

— Да, от Мари. От этой Мари, Алдариэль.

— Вас хоть на чуть-чуть без присмотра оставить можно? Что опять? Дар, какой мандрагоры тебе не спалось?

Фаарр, хороший мой, как же я рада тебя видеть!

Алдариэль слушал молча. Его глаза больше не смеялись, потемнели и заполнились болью, в лице не осталось ни кровинки, жестко сжатые губы очертила горькая складка. Забытая сигарета обжигала пальцы, он бросал ее, брал другую, глубоко затягивался и снова забывал о ней. То бесшабашное мальчишество, что сквозило из него на берегу, исчезло, сейчас он выглядел старше Тайриниэля и Младших. А я кусала губы и старалась не дать пролиться слезам, сердце рвалось на части и пропускало удары. Я могла забрать любую физическую боль, эта же была мне неподвластна.

–… Вот так. О том, как им приходилось до последнего времени можешь спросить у Тайрина. Тридцать лет… богатого опыта. Только как-нибудь один на один, у нас некоторые слишком бурно реагируют на это.

— Тайриниэль тоже? — и голос стал глухим и безжизненным. — Я надеялся, что ему повезло.

— Повезло. Когда Мари появилась.

— Тайрин, не сейчас. Историю вашей дружбы потом расскажешь. Маррия, ты не могла бы нас оставить? К тебе лично я ничего не имею. Но ты — человек.

Я встала. Не первый раз, понимаю. Просто от холода в его глазах мне дышать трудно.

— Мар, сиди, — пресек попытку к бегству Огненный. — Дар, обороты сбавь.

— Слушайте, я понимаю, она вам нравится, и, наверное, она хорошая, даже очень хорошая. И вы мне о ней все расскажете, но не сейчас. Это так трудно понять? Не сейчас!

— Сейчас, Дар. Именно сейчас. Мар, сядь ты уже, наконец.

— Нет, я, правда, пойду. Уже пора, я в норме, а девочки там… — бли-ин! А как я пойду, если у нас лазарет спрятанный? — Фаарр, можешь со мной на минутку?

— Правильно, Маррия, иди, девочки ждать не будут.

— Алдариэль, помолчи, пожалуйста, — Ваади спокойствия не утратил. — Маррия, уверена? Пошли, я помогу. Фар, объясни. Тайриниэль, останься здесь, мы сами.

— Топайте. Дар, сейчас пересаживаешься туда и головой не крутишь, пока не разрешу. Сам справишься или помочь?

— Глаза закрыть не нужно? Огонек, что за игры?

У сегодняшнего пополнения я забрала ровно столько боли, чтобы их можно было вывести из сна и освободить дриад. Сегодня еще обязательно нужно было восстановить гномов, никому нельзя выбывать из команды даже на день. Идти к ним не пришлось, прибыли воздушной доставкой. Ушли своими ногами. Нет, все-таки гномья шкура — великая вещь: вполовину не так больно, как с эльфами и сил уходит значительно меньше. Я еще и лица новеньким вылечила. Бзик у меня на этом, не могу видеть их разбитыми и в шрамах. В конце концов, имею право на маленькую слабость?

Из лазарета можно было уходить. Знакомиться с новичками еще рано, после первого опыта поняли, что лучше, когда в курс дела их вводят старожилы, а не мы, проще получается. Но я все оттягивала момент возвращения в гостиную, было страшно опять наткнуться на холод в изумрудных глазах. А потом… А потом мне потребовалось срочно поговорить с Младшими. Лучше с обоими. Ну, хотя бы с одним. Немедленно. Напрямую позвать Водного не могла, теоретически его здесь не было. Зато были дриады.

— Алиани, я иду к себе.

— Понял. Сама сможешь или Тайриниэля позвать? — осторожно встала, показала, что могу. — Ты отсюда только выйди, дальше подхвачу.

На выходе успела заметить, что Алдариэль сидит спиной к лазарету. Вот и хорошо. А я опять воздухоплаватель.

Водный помог мне умыться, почистил одежду и укутал в одеяло.

— Ваади, ему же еще не показали лазарет, да?

— Нет, Фар пока рассказывает только. А что?

— Я не хочу, чтобы он меня видел.

— Во время лечения? Маррия, показать все равно придется. А в чем проблема?

— Я не хочу. Вообще не хочу, чтобы кто-то это видел. только не получается так. Без вас и дриад не справляюсь, эльфам деваться некуда, Тайрин просто упрямый… А ему зачем? Ну, правда, скажи, зачем ему видеть? Можно уже здоровых показать, а сам процесс пропустить…

–Маррия! — Ваади даже на мою кровать присел, а он не Фаарр, для которого это в порядке вещей. — Неужели и ты? Да что же он с вами всеми делает, а? Это эльфийское чудовище к женщинам на километр подпускать нельзя. Поверь, я насмотрелся на тех, кого им шибануло. Там слез на океан хватит. Нет, Маррия, кто угодно, но не ты!

— Что не я? Я ничего, я просто не хочу, чтобы меня видели те, кому можно это не видеть. Не только он, вообще.

— Неубедительно. Маррия, пойми, ничего не выйдет. Он не для тебя. Алдариэль — эльф, они любят только один раз в жизни. Он свою любовь нашел, все, другой не будет. Он может с кем-то пофлиртовать, поиграть, грубо говоря, удовлетворить свои мужские потребности, но не больше. Я не хочу, чтобы ты страдала. Ни сейчас, ни потом.

— Вад, у вас тут все в порядке? — Фаарр материализовался рядом с братом. — Мар, ты в норме или опять? Идти можешь? Кое-то собирается извиниться.

— У нас не опять, у нас хуже. У нас Маррия влюбилась.

— Твою же… Мандрагора ползучая! Мар, ты сбрендила? Выброси эту чушь из головы немедленно. Ни фига хорошего не будет. Вот же… Что угодно мог ожидать, но не этого. Одно успокаивает, Дар так проникся, что просто сам не полезет.

Никогда не думала, что заботливые братья — это глобальная катастрофа. Даже призрачный шанс хотя бы на легкий флирт растаял, не успев толком проявиться.

— Все рассказал?

— Все, вплоть до сейчас. Теперь он с Тайрином общается, я, чтобы не мешать, ушел. Мар, а твой, который из сна, как? Забыла уже?

Забудешь тут, как же. Он теперь не во сне, а наяву образовался. Только не скажу я им об этом, совсем изведут тогда.

— Не забыла. И ни влюблялась я в вашего принца. Я просто не хочу, чтобы он смотрел, когда лечу. Не привыкла я, чтобы принцы меня в таком виде видели. Все. Больше ничего. Это такая невозможная просьба?

— Мар, ему Тайрин в таких подробностях описал, как для тебя это проходит, что, считай, уже посмотрел. Так что, думаю, ничего невозможного нет. В крайнем случае, если уж очень увидеть захочет, поцарапаем Гражу палец. На это ты согласна?

На это я согласилась.

— Поехали принимать извинения?

— Сама пойду.

— Далеко? Не рыпайся уже.

— Тогда потом, отдохну немного и приду.

— Мар, прекрати. Выброси его из головы. Он никогда не сможет ответить тебе. Даже не потому, что ты не в его вкусе или еще что-то. Просто не сможет.

— Я объяснял, — Ваади вздохнул. — Результатов не наблюдается.

— Ребята, ну, правда, как вам доказать? Я всего лишь не хочу так. И все. А вы уже чего-то напридумывали себе. Мне нужен только мой, который из Сна, — честно сказала, другие мне не нужны, а то что это Алдариэль, так оно само получилось, я не виновата.

От рейса «спальня — гостиная» меня спасли гномы. Вылеченные Бахрап и Граж проголодались и их дамы курсировали с тарелками от ресторатора в свои апартаменты. Присутствие царственной особы их не смущало, в лицо они принца не знали, а то, что эльф, так у нас это дело привычное. Потом вышли перекусить и отдохнуть освободившиеся дриады и Алдариэль разговаривал с ними. За это время я немного пришла в себя и была способна дойти до гостиной, всего лишь опираясь на руку Тайрина. Алдариэль при нашем появлении встал и шагнул навстречу.

— Маррия, мне очень неловко за свое поведение. То, что я ничего не знал о тебе, не извиняет моей грубости. Если сможешь, извини меня. Или скажи, чем загладить свою вину.

Легко! Поцелуй меня!.. Ольховская!

— Не надо. Все хорошо. Правда-правда. Вы… ты… Я не обиделась. Честное слово.

— Точно? Хорошо! — а глаза теплые и внимательные, только улыбка в них так и не вернулась. Губы улыбаются, а глаза нет. — Будем дружить, Арри?

А что мне остается? Других вариантов не предвидится.

— Будем дружить, Алдар.

Иллюзию с лазарета Фаарр снял, я правильно догадалась, его это работа, на всякий случай поставил, пока нас встречать выходил. Алдариэля предупредили, что для него вход туда закрыт. Не из какой-то там секретности, просто чтобы оградить наших пациентов от лишних движений. На вид своего принца начнут вскакивать или хотя бы пытаться это сделать, пользы им это точно не принесет. Успеют при «выписке» увидеться, да и потом, у дриад. С сохранившейся магией для Алдара открыты эльфийские тропы, а сам может спрятаться под иллюзией, на Озеро из Шорельдаля он так и пришел.

Алдариэль долго молча стоял у прозрачной стены. Смотрел как гномки и дриады обрабатывают раны и кормят эльфов, слушал, как новеньким рассказывают историю их спасения в придуманной нами версии, а те не могут в это поверить.

— Я не представлял, насколько это страшно. То, что с ними сделали.

— Ты и сейчас не представляешь. Это над ними уже Мар поработала.

Алдариэль подошел, взял мою руку, повернул ладонью вверх и поцеловал.

— Спасибо.

Мамочки! Ольховская, он не то имел в виду. А мне все равно! Ольховская!!!

— Я… Ой… Вот… Не… Да! То есть, пожалуйста, — почему я такая дура?

Первый раз увидела настоящее боевое заклинание. Красиво. Жаль только, быстро все закончилось. Ослепительно сияющую белую стрелу поглотил не менее яркий огненный шар, а мне обзор перекрыли сверкающий водопад и спина Тайриниэля. Это мы принцу Черную Невесту показывали. Теперь он, опустив голову и сжав виски руками, сидел у стола, а Младшие в два голоса орали на него. Алдариэль не отвечал, по-моему, он их вообще не слышал. А они не слышали меня.

— Псих несчастный!

— Болван ушастый!

— Ребята, не надо!

— Объясняли, предупреждали!

— Нашел, чем швыряться, дубина эльфийская!

— Ваади! Фаарр!

— Контролирует он себя! Это контроль называется?

— Говорил же, давай перекрою, критлиц упертый!

Нет, все, так не пойдет. Ну, реакция у них такая на этот образ. Что теперь? Можно подумать, Тайриниэль не то же самое сделал.

Из-за спины эльфа выбралась, а водопад пропускать меня отказался, куда бы я не двигалась, неизменно оказывался передо мной. Ладно, пойдем напролом. Шагнула прямиком в струи воды. Не тут-то было. Не только сама отлетела, еще и Тайрина по пути снесла. Но своего добилась, Младшие повернулись на шум и переключили внимание на меня.

— Маррия, ты почему на полу? Вроде, все перехватили, задеть не могло.

— Не могло. Отдохнуть решила, Мар? Тайрин, а ты какого под удар полез?

Бли-ин! Тайриниэль! Я же его уронила. Перебралась к эльфу.

— Ты в порядке? Нигде не больно? Узиани! Посмотри его.

— Спокойно, Мари, все хорошо, — развеял мои тревоги и тревоги Младших. — Ее щитом отбросило, пройти пыталась.

— Мар, с какой больной головой можно лезть на щит? — переставший волноваться Фаарр перешел к выяснению моих мотивов. — И куда тебя несло?

— К вам. Чего на чело… на него накинулись? Понятно же все.

— А что от тебя и следов не осталось бы, тебе понятно?

Запоздалое понимание накрыло диким страхом.

— Ой… А Тайрин… Тайрин, ты зачем полез? Ну, зачем ты куда-то лезешь всегда?

— Ох, Мари, Мари, — Тайриниэль обнимал меня и гладил по голове, как маленькую, а я хлюпала носом и цеплялась за его рубашку. Картинка со стороны, наверное, выглядела сюрреалистично. Черная Невеста в объятиях Безумного Эльфа.

— Запределье какое-то, — услышала я голос Алдара и обернулась. Он стоял по другую сторону щита-водопада. — Фаарр, перекрывай. Больше я в себе не уверен.

— Сразу бы так.

Огненный вроде бы ничего не делал, руки принца на секунду подернулись легкой дымкой, она растаяла и на этом все. Ваади убрал щит, огненный шар с белой стрелой внутри уплыл в ладонь Фаарра, Тайрин помог мне встать, Алдариэль вернулся за стол. От неприкрытой ненависти в его глазах мне стало совсем горько и тоскливо. Нет, я, конечно, все понимаю, я, вообще, понятливая. Только мне от этого, почему-то не легче.

Прямой эфир с Прощальной площади начался. Я не видела лица Алдариэля. Только край белой, как мел, щеки и сжатый до побелевших костяшек кулак. Ни одного слова, ни одного движения.

Еще три клетки заняты. Один из новых — подросток, выглядит лет на четырнадцать, не больше, худой до прозрачности, сквозь лохмотья рубашки просвечивают черно-синие кровоподтеки. Беспомощно обернулась к Младшим.

— Маррия, ты знаешь условия.

Знаю. Мы ничего не сможем сделать, пока долбанная комиссия с ее проклятым председателем не отправят пацана к Грани. Закусила губу, смотрю дальше. Столбы пустуют. Теримитц, воздевая руки к небу, сетует, что благочестивые и добропорядочные оказались столь безжалостны и равнодушны к своим согражданам, слишком рьяно взялись выражать негодование, не подумав, что остальные тоже имеют на это право. Сегодня им дано время осознать свою несознательность и научиться смирять праведный гнев, тем же, кто не справится с этим, завтра и впредь отказано будет в доступе к мерзким отродьям. Комиссия же обязуется вернуть почтенной публике утраченное вчера развлечение и три дня получать заслуженное наказание будут не два, а три негодяя. Толпа ликует.

Последнего искалеченного и окровавленного эльфа оттащили в клетку. Все трое должны выжить. Теримитц еще не отошел от гнева Моринды, приговоры до предела не доводил и время от времени нервно оглядывался. Журналисты пожелали всем новых встреч. Ваади выключил маговизор. Можно переодеваться.

Алдариэль стоял возле лазарета. А вот это лишнее. Я как раз туда собиралась. Дни без выезда мы старались использовать максимально. Но не могу я при нем орать от боли! Совсем не могу.

— Ваади, вы обещали.

— Маррия, может, лучше пусть увидит? Перестанет бросаться на тебя.

— Тайрину это не помогло. Вы обещали. Фаарр, пожалуйста!

— Обещали, сделаем, не заводись. Дар, пошли бы вы с Тайрином, пообщались где-нибудь. Не нужно тебе сейчас здесь.

— Это ты прав, мне не здесь быть нужно. Сними, — Алдариэль протянул Огненному руки. — Я ухожу.

— И куда ты собрался, позволь поинтересоваться?

— Я убью их всех.

— Молодец. Истинный будущий правитель. Все продумал. Два уточнения своего грандиозного плана можешь сделать? Сколько ты после этого проживешь и что изменится для них, — Фаарр кивнул в сторону лазарета. — Ответишь, Дар?

— Отвечу. Я не правитель и никогда им не буду. Вогнавший свой народ в этот кошмар не имеет права на трон Шорельдаля. Великим придется найти кого-то другого. Это же из-за меня все. Моринда свихнулась из-за меня, а расплачиваются они. Нужен им такой правитель? Даже если Шорельдаль оживет, мне не будет места в нем. Я сам себе не позволю войти в него. Сколько проживу? Какое это имеет значение? Амарриэлли, родители, все наши женщины, сотни мужчин… Чем моя жизнь важнее их? Но этих… я с собой прихвачу, я им и за Гранью покоя не дам. Удовлетворен?

— Нет. На главный вопрос ответа не услышал. Что будет с эльфами? Молчишь? А хочешь, я тебе расскажу? От того, что не будет этой гребанной комиссии, ничего не прекратится. Толпа вошла во вкус, остановить их вот так — не выйдет. Тех, кто сейчас на площади, порвут на куски. Ты не видел, что было вчера у столбов. Теримитц — мразь, без него и воздух чище станет. Только на его месте тут же появится другой, и не факт, что он не окажется еще изощреннее в выборе… наказаний. Этот хоть из обратки, до новых технологий не добрался. А кто придет на его место, боюсь, первым узнаешь ты, Дар. Красиво погибнуть тебе не дадут, не надейся. Самого принца Алдариэля быстро за Грань не отпустят. Ты проверишь на себе все. А то, что от тебя останется, принесут в жертву Черной Невесте. И хорошо, если это окажется Мар, а не настоящая Моринда. Как думаешь, сильно она успела по тебе соскучиться?

— Что?

— Да, Дар, если мы правильно поняли Пророчество, скоро в Аршансе объявится сама Моринда фер Терри. Ума не приложу, как это возможно, она в саркофаге под сотней заклинаний, но Пророчество уверяет, что это случится.

— Ты не говорил, что вы его смогли расшифровать.

— Смогли частично. Позже покажем.

— Сейчас.

— Сейчас ты уйдешь отсюда, не наверх, не мечтай, в любую комнату и даже не посмотришь в сторону лазарета.

— Это правда? Про Моринду? Или повод меня задержать?

— А тебе не терпится нас покинуть? Сегодня они на площади больше не появятся.

— На площади не появятся. А не на площади?

— Возьмешь штурмом императорский дворец? — ого, как. А я и не знала, где Теримитц обитает. Если честно, вообще не задумывалась. — Дар, ты не первый, кто захотел его грохнуть. Тайрин, вон…

— У Тайриниэля нет магии, у меня есть.

— И что? Что ты сделаешь один? Что на Прощальной, что во дворце — толпы народа. Тебя скрутят в течение пяти минут, никакая магия не поможет. Все, Дар, остынь, мы все через это прошли. Тяжело, больно, страшно. Понимаю. Но это не выход. Теримитц — следствие, а не причина. Тебя в Аршанс не для этого вернули.

— Вернули?

— Алдариэль, порталы в закрытый мир сами по себе не открываются и не исчезают бесследно, — Ваади не мог уступить разъяснительный процесс никому другому. — Сначала Маррия, потом ты. Пророчество начало сбываться. Вы — его части. Приди в себя и включи мозги. Мы освободимся, подумаем вместе. Тебе охрана нужна или сам спокойно посидишь?

— Сам. Фаарр, а это сними все-таки, — принц опять показал Огненному на свои руки.

— Потерпишь пока. Успокоишься, остынешь, тогда сниму.

— Огонек, я даже прикурить не смогу.

— Нашел проблему, — с ладони Фаарра на ладонь Алдариэля перелетел маленький язычок пламени. — Дарю. Тайрин, останься с ним. Найдете, о чем поговорить.

Для Алдариэля, как и для всех, Пророчество оказалось незапоминаемым. Большинство наших выводов он признал похожими на правду. Кое-что уточнил.

— Если события прописаны здесь в хронологическом порядке, то часть про карету, это не о Моринде, это о вас. Потому что, если дальше речь обо мне, то я уже вернулся, а второй кареты в Аршансе не появилось. Тогда со следующей частью сложно. Серьезных битв у меня ни с кем кроме нее не было, значит, повториться может только с ней. И вот этого я не понимаю. Или имеется в ввиду, что этот бой будет не менее сложным, чем тот? Пока неясно. И про потерю, что я могу потерять? Я уже потерял все, что мне было дорого. Разве что, опять выпаду из Аршанса. А вот эти две части мне даже нравятся. Если это про Шора, то он жив и в порядке. Радует.

— А ты, пока по мирам путешествовал, к нему не попал?

— Нет, Ваади, ни в один из тех, что они нашли. И вот это, что свет должен вернуть ушедших. Если принять за точку ухода последний день, есть надежда, что отец с мамой живы. Мы же тогда одновременно исчезли, вполне возможно, что их тоже выбросило куда-то, остается только найти.

Да, подумаешь, мелочь какая, найти неизвестно в каких мирах родителей Алдариэля. При условии, что сам Аршанс закрыт. Интересно, тот, кто этот пункт вписал, как представлял себе процесс поиска? Но если это так и королевская чета жива, то это просто замечательно. Хватит ему терять, пусть лучше находит.

— Алдар, а шанс, что Амарриэлли…

— Нет, Тайрин. Смотри.

Алдариэль сдвинул вверх рукава. Я ничего не увидела. Младшие отвели глаза, а Тайриниэль просто впился взглядом в запястья принца.

— Когда?

— В последний день, в Лесу. Великие нас соединили. Я сразу почувствовал, когда она… Ее нет, Тайрин. Ни в этом мире ни в других. К Озеру я шел попрощаться с ней. Ладно, сейчас не об этом. Что еще можно понять?

— Про тьму что думаешь? Ее свита?

— Вряд ли, Огонек. Они не были тьмой. Может, вампиры?

— Нет, дохлые сами по себе. Это проверили.

— Тогда не знаю.

Мне в голову ничего нового не приходило, просто сидела и слушала. Алдариэль на меня почти не смотрел, только по необходимости, а я старалась не встречаться с ним взглядом — в его глазах поселились холод и недоверие.

Вечером, когда Ваади достроил новую комнату, попросила отвести меня на берег, хотела встретиться с Малкой. Она же так и не показала мне последние минуты Амарриэлли. Принцессы Амарриэлли. Если правильно догадалась, там, на поляне, она стала его женой. Увидеть то, что сохранила память русалки, я боялась и не знала, зачем мне это нужно, но что-то заставляло сделать это.

Малка приплыла почти сразу. Привычно выложила нехитрые русалочьи новости, выяснила обстановку на фронте моей личной жизни, разочаровалась отсутствию изменений.

— Маррия хорошая! Только глупая! Возьми его. Хороший мужчина.

— Малка, ты обещала показать его женщину.

— Зачем смотреть? Страшно! Плакать будешь! Кричать будешь! Плохо!

— Пожалуйста. Мне нужно. Я не буду кричать, постараюсь.

Глаза в глаза, мир вокруг тает и появляется снова. Ваади, Фаарр, совсем не изменились. Алдариэль, младше, чем сейчас. Бежит по берегу. От воды ему навстречу поднимается тоненькая хрупкая эльфийка, очень похожая на Тайрина. Принц подбегает, девушка тянется к нему, вдруг, каким-то неуловим движением оказывается за его спиной и, распахнув руки, закрывает собой. Белое сияние летит навстречу сгустку тьмы. Сияние стремится вперед, к стоящей на холме женщине в черном, тьма несется к Алдариэлю и Амарриэлли. Алдар пытается оттолкнуть девушку, перекрыть тьме дорогу к ней. Белая светящаяся стена начинает формироваться из воздуха, закрывает Алдариэля, продолжает расти, сгусток тьмы врезается в нее, половина его расползается на черные ошметки, другая попадает в Амарриэлли. В одно мгновение тьма накрывает ее, девушка откидывается назад и падает в Озеро. Алдариэль кричит, от его рук в Черную Невесту летит сноп белых стрел. Амарриэлли в черном коконе медленно опускается на дно. Ее пытаются подхватить две русалки, отдергивают руки от тьмы, снова пытаются. Много русалок. Малкины глаза. Все.

— Молчуньи пришли. Плакали. Я плакала. Уплыла. Страшно. Маррия смелая. Не кричала. Плачешь? Надо плакать. Плохо было.

— Спасибо, Малка. Ты иди, я одна немножко посижу.

— Одна плохо. Нельзя одна. Я посижу. Ваади позову.

— Не надо Ваади. Потом.

— Надо. Ваади хороший. Мой мужчина. Пришел.

Хороший Ваади посмотрел на наши зареванные физиономии, вздохнул, уселся рядом и велел рассказывать. Через пять минут мы обе рыдали у него на плечах. Малка не возражала поделиться этой частью своего мужчины.

–… Она на Тайрина похожа, только нежная и молоденькая совсем. Они так друг другу подходят. Они даже там счастливые были. А потом раз и все… Ваади, почему? Они любили… За что с ними так? За что со всеми ними так?

— Красивая! Молодая! Молчуньи плакали. Жалко. Я плакала. Страшно было. Маррия не кричала. Маррия плакала. Жалко. Красивая. Мужчина был. У Маррии нет. Надо мужчину. Маррия хорошая. Жалко. Его женщины нет. Черная убила. Вода убила. Молчуньи забрали. Плакали.

— Малка, погоди, — Водный отодвинул нас обеих. — Еще раз скажи. Тело Амарриэлли забрали молчуньи? Оно у них?

— Туда отнесли. К другим. Мы помогали. Молчуньи не ходят. Мы ходим. Мы помогали.

— Вот почему мы ее не нашли. Малка, ты почему раньше об этом не сказала?

— Сказала. Вода отпустила. Мы отнесли. Всех отнесли. Земля спрятала. Много спрятала. Мы плакали. Молчуньи плакали.

— Ты помнишь, где она?

— Молчуньи помнят. Спрошу. Покажут. Молчуньи не говорят. Показывают.

— Узнаешь, сразу мне скажешь. Ты, вообще, почему этого мне не показывала?

— Зачем? Сам видел. Я видела. Ты был. Фаарр был. Зачем показывать?

— А Маррии зачем показала?

— Просила. Маррия хорошая. Подружка.

— Подружка Маррия, а тебе это зачем смотреть приспичило? Еще и одной? А если бы сорвалась?

— Не сорвалась же. Ваади, молчуньи совсем не ходят?

— Понятия не имею. Они из воды не высовываются. Максимум, на поверхность вылезают, на берег — нет. И на контакт не идут.

Что-то эти загадочные молчуньи мне все больше интересны. Как бы их разговорить? Появилась у меня одна мысль на грани бреда. И не появилось ни одной мысли, как ее проверить.

— Алдариэлю скажем?

— Скажем, конечно. Пусть Малка узнает точно, где. Там, действительно, много. В первое время русалкам часто приходилось… Маррия, все хорош рыдать. Малка! Девочки, я с вами сейчас сам завою. Все, хватит, пошли домой.

Алдариэль опять стоял у стены лазарета. Как же мне хотелось обнять его, прогнать тоску из глаз, забрать боль из сердца, снять тяжесть с души. Нет, я не о том, чтобы занять место той, единственной для него. Я совсем не собиралась этого делать. Просто хотела, чтобы ему стало немного легче. Потому что для меня единственный — он. И мне плохо от того, что плохо ему.

На следующий день перед моим превращением в Черную Невесту Алдариэль сам подставил руки Фаарру, чтобы тот заблокировал магию.

Мы забрали с площади еще одного эльфа. За Грань он решил уйти сам. При передвижении очереди один из тех, кому уже вынесли и привели в исполнение приговор, условно «мягкий» на фоне остальных, нашел в себе силы толкнуть мордоворота, тот на мгновение опешил от неожиданности, и сделать три неуверенных шага в сторону немногочисленных пока зрителей. Вскрикнула какая-то женщина. Полчаса до появления комиссии эльф провел на столбе. Добропорядочных и благочестивых подпускали по одному и жестко контролировали нанесение ударов, не более трех. Теримитц вернул его на помост. А мне Младшие запретили даже высказаться, условия не были нарушены.

Из лазарета меня уносил Тайрин. На выходе нос к носу столкнулись с Алдариэлем. Даже при всем моем отвратительном самочувствии от осознания, что он все видел, мне захотелось убежать и спрятаться. Но самое большое, что мне было доступно, уткнуться лицом, быстро заливающимся краской, в грудь Тайриниэля. Так я и сделала, успев заметить, что Тайрин, почему-то отрицательно качает головой.

Фаарр и Ваади с кристально честным выражением лиц уверяли, что они не нарушали обещания, и все произошедшее — личное самоуправство принца. Я делала вид, что верю и отказывалась покидать свою комнату. У присланного в качестве последнего аргумента Тайриниэля аргументов переубедить меня не хватило. Зато ему хватило наблюдательности прийти к тому же выводу, что и Младшие.

— Мари, ты влюбилась?

Ну вот что в Тайрине такого, что меня так тянет на откровенность? Я выложила ему почти все, промолчала только про Сон.

— Вот… Теперь знаешь. Зато можешь не волноваться насчет Фаарра.

— Не сказал бы, что это меня успокаивает. Ох, Мари, Мари… За что тебе так досталось? Из родного мира выдернули, дар этот… кошмарный, жизнь не пойми какая… Теперь еще и Алдариэль.

— Вот уж не надо! Хорошо, что выдернули. Правда. Мне там не очень было, здесь лучше. Здесь у меня вы все есть, а там что? И дар у меня замечательный, и жизнь хорошая, и… и…

— И Алдариэль лучше всех.

— Ага. Ну, правда! Он такой… — ой, бли-ин, я все-таки дура. — Тайрин, прости, пожалуйста.

— Не понял. Это что сейчас было? За что прощать?

— За него… За нее… Амарриэлли… Она… А я… Тебе неприятно, да?

— Дурочка ты. Я совсем не желаю Алдару одиночества. Наоборот, был бы только рад, если бы он смог быть счастлив. И Амарриэлли никогда не была бы против. Беда в том, что это невозможно. Мы так устроены, Мари. Женщин может быть много, а та самая — одна. И это навсегда. Мне за тебя больно. Если это настоящее, тебе будет очень плохо, также плохо, как ему без нее. Пусть даже у вас получится что-то, это ненадолго. Ты сама уйдешь, не захочешь быть временным увлечением, а другого он тебе дать не сможет.

— Честно? Я бы согласилась. Пусть на немножечко, на один день вместе. И у меня тогда всегда бы был этот день. Только все, на что мне повезло, это когда он проснулся не вовремя. Да и то, наверное, потому что из него Фаарр еще не выветрился. В смысле, то, что он ему навнушал. А потом и это прошло. За Черную Невесту он меня ненавидит…

— Не преувеличивай.

— Да так это, я же вижу. У вас глаза очень выразительные, не ошибешься. Ненавидит и не доверяет.

— Это пройдет, можешь поверить, как проверившему лично. А глаза… Тебе нужно было увидеть их сегодня.

— Вот. Еще и это. Ему подойти ко мне противно теперь будет.

— Глупая ты. Он сегодня тебя забрать хотел, сам донести. Нужно было согласиться?

— Нет! Ни за что!

— Мари, это я к тому, что забудь свой бред про «противно».

— Он это так… из благородства, наверно. Тайрин, вот сам скажи, только честно. Представь, что ты увидел девушку, малознакомую, в таком виде. Какие у нее шансы на продолжение знакомства? Что ты будешь чувствовать? Брезгливость? Только честно.

— Жалость, возможно, но точно не брезгливость.

— Одно другого не лучше. Нет, лучше, конечно, но все равно, это не то.

— А того не получится, Мари. Дело не в тебе, в нем.

— Во мне тоже. Правда, Тайрин, я себя трезво оцениваю. Даже без всего этого… Я же понимаю, такие, как он, как ты, как все эльфы, никогда не обратят внимания на таких, как я. Скажешь нет? Вы же все красавцы, как… как… не знаю, кто, просто красавцы. И ваши женщины. И дриады. Просто выставка красоты какая-то, как на подбор все. И, думаю, если выбирали кого-то из людей, то тоже из самых-самых, чтобы мордочка, фигурка… Да?

— Прямо такие уж красавцы? Ты нам льстишь.

— Можно подумать, вы сами об этом не знаете. Тайрин, я же серьезно.

— Знаем, конечно. Раньше знали. Теперь нас немного подправили, так сказать. Достали мы, похоже, своими физиономиями остальных. Вот нам красоту-то и подкорректировали. А насчет женщин ты абсолютно права. Могу сказать, конечно, что внешность не главное, душа важнее и все такое. Чистейшая ложь получится. Внешность не важна в одном случае, когда встретил ту, что предначертана тебе. Но это редко бывает не со своими, практически никогда. Были единичные случаи с дриадами, а больше и не слышал ни про что такое. А наши девочки, сама говоришь… Мари, а где ты видела эльфиек?

Можно было придумать что-нибудь типа, в книжке прочитала или сама так подумала, но я не стала. Тайриниэль имел право знать.

— Я Амарриэлли видела. Малка показала. Недолго, несколько минут.

— Когда она…

— Да.

Тайриниэль отошел к стене и долго стоял, прижавшись к ней лбом. Я молчала. Не поворачиваясь, спросил:

— Ты ее еще живой видела?

— Да. Ее и Алдариэля. Когда они встретились.

— А потом… Она просто исчезла?

— Нет. Русалки, молчуньи и нормальные, забрали ее из Озера. Они хотели ей помочь. Не смогли. Малка обещала узнать, где ее… где она…

— Я понял.

Он опять замолчал. Я тихонько добралась до сигарет, закурила. Подумала, выбралась из пледа и подошла к Тайрину, протянула ему пачку и пиалку с огоньком. Не отказался. Осталась рядом с ним, осторожно взяла за руку, в ответ он благодарно сжал мою ладонь.

А потом несколько ошарашенный Ваади сообщил, что со мной хотят увидеться молчуньи. Прямо сейчас. Встретиться с молчуньями мне было очень интересно, но оставлять Тайриниэля не хотелось. Он сам подтолкнул меня к выходу.

— Иди, все нормально. И, Мари, я понимаю про один день. Если получится, возьми его, пусть он у тебя будет.