Однажды в Прибалтике. Неспокойные времена

Ирина Анатольевна Рычаловская, 2021

Книга пятая. Название произведения Неспокойные времена. Автор Ирина Рычаловская. Жанр Городское Фэнтези. Фаина – новая сотрудница «Диониса», попадает в онкологическую клинику. Ей предстоит операция. Но находясь под наркозом, ее посещают странные видения. Поправившись и вернувшись к нормальной работе, она пытается подружиться с Тамарой, которая в корне меняет ее представления об окружающем мире.

Глава 2. Семейные «радости»

― Как настроение, мутер? ― поинтересовалась за завтраком дочь, наливая себе чашку кофе. ― Не заболела ли?

— Почему спрашиваешь?

Фаина насторожилась. Неужели ночные бдения вкупе с неконтролируемым обжорством так явно отражаются на лице?

— Где твои наставления? ― через минуту с облегчением услыхала она, ― ты ж обычно с утра успеваешь всем дать разгон.

— Не придумывай!

Откинувшись на спинку стула, муж довольно захохотал. Фаина ощутила, как у нее снова портится настроение. Она все утро напрасно пыталась изгнать из памяти свой дурацкий сон. И это почти удалось. Но теперь…

— Что молчишь? ― дочь нахмурилась, ― может вправду того, что—нибудь не в порядке, а?

— Успокойся, ― Фаина махнула рукой, давая понять, что не стоит молоть ерунду.

— У меня все нормально, а вот у тебя…

— Что на этот раз?

— Я уже говорила, не разводи свинства, пожалуйста, ― Фаина скорчила недовольную физиономию, наблюдая, как ее девочка сосредоточенно выковыривает кусочки сыра из колбасы.

— Ты ведь знаешь, что это не жир.

— Все равно!

— Не капризничай!

Дочь сердито сдвинула брови.

Она была худощава и очень следила за фигурой, опасаясь, что ее «разнесет».

— Я люблю сыр отдельно, неужели так трудно запомнить?

— Я, кстати, тоже, — поддержал Наталью супруг.

— Не игнорируй наши желания, мамочка! И все будут довольны.

— Вот именно!

— На эту колбасу была скидка, — оправдывалась Фаина, — потому и взяла ее.

— Сэкономила две копейки. А о нас не подумала. Впрочем, как всегда.

В отличии от Тани Пэн, работающей в «Дионисе» старшей продавщицей, Фаина не покупала копчености, уверенная в том, что подобное излишество наносит здоровью вред. С вареной же колбасой, по ее мнению, все обстояло иначе.

— А майонез… холодильник забит им. Зачем? Это ж чистый яд, — продолжила свои обвинительные речи дочь.

— Поставщик подарил.

Фаина пожала плечами.

— Неужели должна была отказаться?

— Естественно.

— Не смогла.

— Почему, если не секрет?

— Кто ж отказывается от продуктов? Я еще не забыла, как мы выстаивали часами в очередях, чтобы хоть что-то добыть. В воскресенье салатик сделаем.

Муж снисходительно усмехнулся.

— А консервы? Полгода в шкафу лежат.

— Не мешают же — вяло оборонялась Фаина, — и не портятся. Вдруг, когда—нибудь пригодятся.

— Для чего нам пять банок салаки? — вопрошала дочь, беря себе второй бутерброд с сыром. Кто это станет есть? Или ты опасаешься голода?

— Может гости пожалуют.

— И придут восторг от салаки.

— Почему нет? И вообще, вам не кажется, что вы малость переусердствовали с поучениями?

Фаина решительно сжала губы. Все утро она намеривалась поговорить с дочерью и, кажется, этот миг наступил.

Кивнула мужу, давая тем самым понять, что рассчитывает на его солидарность. Однако он, пожав плечами, равнодушно отвернулся к окну.

— Вот значит, как…

Обвинять в скупости, так пожалуйста, дорогой супруг всегда рад, а как что-то сказать милой доченьке неприятное для нее, только мать должна выступить.

— Я хотела бы кое—что обсудить, — не удержавшись, Фаина бросила на Михаила уничтожающий взгляд.

— Тебе нужно заканчивать институт.

— Неужели?

Наталья скорчила преувеличенно заинтересованное лицо.

Стараясь, чтобы голос не выдавал охватившее ее волнение, Фаина продолжила.

— Убеждена, что не стоит брать академ.

— Правда? Пап, ты тоже так думаешь?

Фаина замерла, всем сердцем рассчитывая, что муж поддержит ее. Отчего он молчит?

— Ты уже взрослая девочка, — после продолжительной паузы выдавил из себя Михаил, — сама решай, как поступить правильно.

— Это все, что ты можешь сказать? Ну вообще. Так и знала, что струсишь в последний момент!

— Не придумывай?

— Настоящий хамелеон. Вчера талдычил одно, а сегодня похоже переметнулся?

— Дорогие родители, — преувеличено бодро воскликнула дочь, привставая из-за стола, — мне вообще — то уже пора.

Она торопливо допила кофе.

— Сиди, пожалуйста! Я еще не договорила.

Наталья неохотно опустилась на стул.

— Придется брать огонь на себя, — осознала Фаина.

— Я думаю, институт важнее дурных затей. Через год ты забудешь чему училась. Разве нет?

— Я уже объясняла, что не уверена в своем выборе, — голос дочери звучал заученно равнодушно. Эту фразу она повторяла по многу раз.

— Что же тут непонятного?

— Но ведь год отучилась…

— Через силу, представь себе. Кто меня поощрял?

Дочь решила, что лучше напасть самой.

— После школы я ведь хотела поработать, определиться, так сказать. Вместо этого пришлось мучиться два семестра. Все из-за твоих амбиций, мутер.

— Но другие же учатся.

— Ну и что. Я теперь точно знаю — английская филология не для меня.

— Ты сама поступила, мы тебя не неволили.

— Потому что английская школа. Большинство наших пошло, вот и я… Да и вы посодействовали. Все долдонили — мол, иди, иди…

— Чем плоха английская филология?

— Я не говорю, что плоха, но все жизнь заниматься обрыдлым делом…

— Тебе всегда нравился английский язык.

— Да, я против него ничего не имею, но хочу заниматься другим.

— И поэтому собралась ехать в Данию?

— Там же Танька. Мы с детского сада с ней. Есть где жить. И работа имеется… Это все очень важно. Не придется с нуля начинать.

— Почему Дания?

— Уже тысячу раз объясняла…

Дочь явно начала раздражаться.

— Слушай, Фаня, — наконец подал голос Михаил, — пусть попробует. Почему бы нет?

— Именно! Молодец, папа! В самый корень зришь.

— Но ведь ты вчера был согласен со мной, разве нет?

Фаина от изумления вытаращила глаза. Она готова была испепелить мужа взглядом. Это ж надо — какой он… безвольный. Жуть!

— Не преувеличивай.

Михаил успокаивающе махнул рукой.

— Я совсем не про то говорил.

— А про что тогда?

— Так, родители, — Наталья снова привстала, — ругаться вы вполне можете без меня.

— Посиди еще!

— Ты желаешь прослыть добрым папочкой? А я ведьма, так? Не получится!

— При чем это — то, — слабо отнекивался супруг, — не хотел тебя раздражать вот и все.

— Раздражать?

— В последнее время ты стала нервная. Понимаю, у тебя новая работа, незнакомый коллектив, но…

— Вот именно, — с готовностью поддержала Наталья, — ты все чаще срываешься на нас, ничего не желаешь слушать. Ты уверена, что ты пуп земли.

— Не желаю слушать? — поразилась Фаина, — что такого вы умного говорите?

— Вот, пожалуйста — кивнул Михаил, — ты считаешь, что только одна знаешь, как нужно жить.

— В точку, — радостно поддакнула дочь.

Фаина растеряно посмотрела на них, не представляя, что следует предпринять.

— Дело ваше, — осознав, что потерпела полное поражение, она с трудом поднялась из-за стола.

— Хочешь ехать, пожалуйста, если папа не против. Он у нас ведь глава семьи.

— Это другой разговор! Сегодня же позвоню Таньке и закажу билет в Копенгаген. Нужно действовать быстро, Билеты с каждым днем дорожают. В этом деле нельзя зевать!

— Вот и все! — скорбно поджав губы прошептала Фаина, начиная мыть использованные за завтраком чашки. Ее руки дрожали. Всегда неприятно чувствовать себя побежденной.

— Не хотят меня слушать, пожалуйста!

Она с силой открыла кран холодной воды. Ее тут же окатило мощной струей.

— Так мне и надо. Не сумела на правильной ноте построить разговор.

Отряхнувшись, заставила себя несколько раз глубоко вздохнуть. Вроде стало полегче. Улыбнулась, сквозь стиснутые зубы.

— Зачем я опять завелась? Ну уедет и что с того? Не на Северный полюс ведь. Я же тоже, когда—то… И замерла, вспоминая свою давнюю эпопею.

Едва дождавшись, когда ей исполнится восемнадцать лет, Фаина отправилась покорять Москву. В то время поезда добирались из Читы до столицы родины целых пять суток.

За окнами вагона мелькала тайга. Некоторое время поезд двигался вдоль берега Байкал. Затем появились березки…

— Как много времени утекло с тех пор!

Увы, счастливая жизнь в Пятигорске закончилась, в восемь лет. Родители, проживающие в далеком Забайкалье, потребовали, чтобы бабушка привезла старшую дочку в Сибирь.

— Я совсем их не знала, — вздохнула Фаина, отгоняя непрошенные воспоминания.

— Естественно, мне не хотелось никуда уезжать, ведь всегда считала, что моя семья на Кавказе. Мне было там хорошо. Но против воли я оказалась в чужом краю.

Переступив порог небольшой двухкомнатной квартиры в Чите, Фаина настороженно осмотрелась.

Ей с первого взгляда не понравилась женщина, приходившаяся, как оказалось, ей матерью и сестренка младше всего на год. Все там было чужое и непривычное. Отец Фаины, сын бабушки, окончив во Львове военное училище, был направлен служить в далекое Забайкалье.

— В конце — концов я смирилась. Но это была совершенно другая жизнь, — размышляла Фаина раскладывая вымытую посуду в шкафчик.

— Мне пришлось нелегко.

— Все нормально? — в кухню заглянул Михаил, — до сих пор обижаешься?

— Ты о чем?

Муж недоверчиво потряс головой.

— Пусть попробует пожить сама, мы всегда сумеем приехать в Копенгаген на выходные. В этом есть свои плюсы. Самолет летит всего час с небольшим.

— И какие же плюсы ты углядел? Просвети меня.

— Ну так… это же очевидно. Познакомимся с Данией.

— Может быть.

Неожиданно Фаина осознала, что ей вовсе не хочется спорить.

— Неужели все предопределено? — в который раз спросила она себя. — Почему мы не можем понять, что такое жизнь?

Многие, кстати, и не стремятся к этому. А вот ей всегда было интересно.

— Человек появляется на Земле на короткое время. Оно быстро проходит. Потом — раз и его уже нет. Как такое возможно?

Чуть не с детского сада Фаина задавала себе вопросы подобного рода. Но ответы не находились. И вот только сейчас…

— Что сейчас? — недовольно спросила она у себя, неторопливо причесываясь перед зеркалом.

— Появилась масса литературы. Но в ней много неясного. Как понять правду? Как найти то, что в самом деле необходимо?

— Запиши адрес дома, где ей придется остановиться, — посоветовал Михаил, одевая в прихожей обувь, — и бумажку не потеряй.

— Обязательно.

— Сделай копию паспорта.

— Будь спокоен.

— Кое—что из продуктов на первое время стоит дать. Хорошенько продумай, что именно.

— Разберусь.

Захотелось курить, но Фаина бросила взгляд на часы.

— Так… опаздываю.

— Я ушла, мутер, — крикнула Наталья, — до вечера!

— Хорошего дня, милая, — Михаил торопливо выскользнул вслед за ней.

— Предатель, — прошептала Фаина ему вслед. — Детки нынче пошли… чересчур уж самостоятельные. Может это и к лучшему…

Закончив первый курс в университете, Наталья пожелала отправиться в Данию. Подруга детства уже год находилась там. Поехала после школы к тетке, которая давно была замужем за датчанином, устроилась на работу. Судя по всему, на новом месте ей все понравилось, и она активно зазывала Наталью к себе. Вот та и решилась.

— Возможно, английская филология, в самом деле не то, что ей нужно. Учитель из нее не получится, слишком она нетерпелива, вся в меня, — успокоившись, размышляла Фаина. А в Дании образование бесплатное. Поработает годик, найдет свое призвание и тогда… Так что, может быть, все устроится.

Тем не менее, мысль о том, что единственная дочь покинет семью вновь испортила настроение.

— Как она там одна будет жить? В незнакомой стране? Обязательно прилечу к ней на Новый год. Посмотрю мир, наконец, — ведь нигде ж не была.

Фаина довольно улыбнулась и напоследок бросила взгляд в зеркало, висевшее в коридоре.

— Отвратительная фигура. А особенно зад.

Хлопнув дверью, стала медленно спускаться по лестнице, принципиально игнорируя лифт.

— Хватит есть! Зачем вчера ночью столько запихнула в себя? Ведь не голодаю же.

Некстати вспомнились два огромных утренних бутерброда с колбасой.

— Порядочные люди завтракают овсянкой на воде. И я стану поступать так же. Ни молока, ни соли, ни сахара. Довольно травить собственный организм.

С этими мыслями она решительно вышла из подъезда. И сразу почувствовала, как начинает припекать. Народ привычно толпился на остановке, поджидая автобус.

— Бедняги! И я когда—то стояла так же, — с радостным чувством превосходства вспомнила она, неторопливо продвигаясь по тротуару.

— Теперь не нужно спешить, ловить такси в крайнем случае. Просто здорово!

Перейдя дорогу, очутилась в прохладной рощице. Остановилась, осматриваясь по сторонам.

— Здравствуйте, мои дорогие!

Однако деревья не шелохнулись в ответ.

— Что ж, этого следовало ожидать. Ведь я все еще мысленно пребываю там — в своей кухне и убеждаю дочь… Пора успокоиться!

Она попыталась поговорить с рощицей еще раз и вновь потерпела неудачу.

— Отрицательный результат — тоже неплохо, — продолжая свой путь, размышляла она. Почему я считаю, что имею право навязывать свое мнение близким людям. Распоряжаться судьбой ребенка, например? Это вовсе не так! Дети — не наша собственность.

… Из-за домов наконец показался магазин. Неожиданно вспомнилось, как его открывали зимой. В тот день мела метель, однако на улице возле входной двери собралась огромная очередь. Народ в нетерпении переминался с ноги на ногу и жадно заглядывал в огромные окна, наблюдая за суетой, царившей в торговом зале.

Фаина тогда еще не знала всех продавщиц в лицо, плохо представляла себе отношения, сложившиеся между коллегами и, кроме того, беспрестанно ловила на себе неодобрительные взгляды заведующей.

Перед ее мысленным взором вновь возникла толпа возбужденных людей, сметающих все на своем пути. Ведь многие, в основном пожилые мужчины и женщины, отстояли на морозе по несколько часов.

Вся эта масса народа поднажала и потекла во внутрь. Остановить их не было никакой возможности. Они вбегали с обезумевшими лицами, как будто от этого зависела их судьба.

Когда народ начал ломиться в магазин, Фаина находилась возле овощного отдела, держа в руках вилок цветной капусты, и выбирала место куда бы его можно было повыгоднее пристроить. Она стояла спиной к входной двери и потому возмущенно воскликнула, ощутив сильный толчок в бедро.

— Что за наглость?

И осеклась, увидев, как на нее неумолимо надвигается плотная людская масса. Еще не успев ничего сообразить, инстинктивно вжалась в витрину. Поняв, что толпу невозможно остановить и уже становится трудно дышать, она зашвырнула цветную капусту подальше к помидорам и огурцам, решив немедленно выбираться отсюда любой ценой.

— Хоть поползу на карачках, — твердо пообещала она себе и начала претворять свое решение в жизнь.

Шаг за шагом, ей удалось заскочить в подсобное помещение, где несколько работниц взвешивали и фасовали товар. Одна из них молча пододвинула Фаине стул. Плюхнувшись на сиденье, та вытерла тыльной стороной ладони пот с лица.

— Вот это да! — прошептала она, уверившись, что только что избежала весьма неприятных последствий.

— Ничего не сломали? — поинтересовалась одна из женщин, участливо глядя на нее.

— Вроде нет.

— Что теперь будет? Ведь поудавятся!

Продавщицы с опаской заглядывали в торговый зал, делясь неутешительными комментариями.

— Затопчут друг друга.

— Не исключено.

Отдышавшись, Фаина решительно набрала номер Вии. Он почему—то не отвечал. Очень странно. Она взглянула на окна, где находился хозяйский кабинет. За занавеской мелькнула тень.

— Они там прячутся! Не хотят подходить. Очень странно!

Сообразив, что ничего нельзя изменить, принялась ждать дальнейшего развития событий.

— Если кто—нибудь покалечится, у магазина возникнут большие проблемы.

Она не могла понять отчего Вии нет в зале, почему она не поддержит в эту трудную минуту своих людей. Ведь они растеряны и не знают, что предпринять.

— Видно этим придется заняться мне, — осознала Фаина и тяжело поднялась.

К счастью, послышался звук сирены.

— Охрана приехала, — радостно загалдели женщины. — Наконец — то.

С трудом удалось справиться с давкой.

В последующие дни Фаина начала кое—что понимать. Она уяснила, что хозяйка «Диониса» не очень—то любит вникать в дела. Ведь, если имеешь деньги, на свете существует масса интересных вещей.

— Например, парикмахерская, — сказала себе Фаина и порадовалась, вспомнив что записалась на этой недели к знакомому мастеру. Ей нравилось проводить таким образом время. Еще она обожала бродить по обувным магазинам. К туфлям, сапожкам и даже тапочкам относилась с особенным трепетом.

Ну в самом деле — что может быть лучше удобной обуви? Всю жизнь проработавшая в торговле и, проводя почти весь день на ногах, Фаина научилась ценить комфорт.

… В магазине она с наслаждением окунулась в желанную прохладу. В полупустом зале было просторно и свежо. Уборщица Рая, что-то бессвязно бормоча под нос, возилась, стоя на коленях, возле мясного отдела и, с силой надавливая на стекло, очищала витрину от красных пятен.

— Неприятности? — проходя мимо, поинтересовалась Фаина. Она вовсе не собиралась выяснять в подробностях, что подвигло Раю с недовольным видом застыть в неудобной позе. Но та неожиданно легко вскочила на ноги.

— Так этот дебил… — заорала она дурным голосом, размахивая перед Фаиным лицом грязной тряпкой.

— На два тона потише, пожалуйста, — невольно отступила та.

— Так я ж говорю, дурак этот…

Рая перекинула тряпку в другую руку.

— Идиот—то наш…

— А яснее нельзя, — сообразив, что влипла в совершенно ненужный ей разговор, — Фаина нетерпеливо огляделась.

Так и есть — любопытная Аннушка, перегнувшись через витрину, с жадным нетерпением прислушивалась к каждому слову говорившей.

— Я ж объясняю, что этот кретин…

— Извините, мне некогда. Фаина собралась было следовать дальше, но Рая неожиданно ухватила ее за рукав.

— В чем дело?

— Я немедленно увольняюсь, — горько всхлипнула Рая.

— Продолжайте, — Фаина обреченно замерла. Стало ясно — так просто не получится отделаться от уборщицы. Ведь ни Вии, ни Катерины пока еще нет. А значит конфликт, если он существует, придется улаживать ей. Тут ничего не поделаешь.

— Говорите быстрее и без излишних подробностей, — прошептала она, сердито глядя на Аннушку.

Сделав вид, что ей совершенно безразличен разговор, та нарочито равнодушно отворотилась в сторону.

— Афанасий поднос уронил. Все загадил. Вообще уже охренел.

— Сочувствую.

Кивнув, Фаина направилась в свой кабинет.

— Врет все, — заметила Аннушка, подмигнув Рае, — ей до наших проблем как…

— До каких таких наших? — тут же вскинулась Рая, — у нас с тобой имеется что-то общее? Я так не думаю.

— Ой, отвянь, сделай милость, — Аннушка махнула рукой дескать что говорить, все равно ведь не понимаешь ничего.

— А ты не лезь ко мне. Поняла?

Подбоченившись, Рая приготовилась к долгому выяснению отношений.

— Что вы тут позабыли? — гаркнула Таня Пэн, неожиданно появляясь из овощного отдела.

— Ничего, — Аннушка резво отпрыгнула от витрины.

— Я слепая по—вашему?

Покраснев от «справедливого» негодования, Таня Пэн кинула в рот половину сардельки.

— День еще только начался, а вы, две поганки, скандалить надумали? — зычным голосом продолжила она, но увидев входящего с улицы старшего кассира в белом платье в горошек застыла с открытым ртом.

— Ух ты! — кассирша Ира по прозвищу «Беспардонный бегемот» — демонстративно поаплодировала в своей кабинке.

Ей было скучно. Покупателей поблизости пока что не наблюдалось. Несколько человек, ранние пташки, толпились возле хлебного отдела, выбирая уцененные булки, только что вынесенные в зал. То были беднейшие слои населения, состоящие в основном из пенсионеров и неработающих мамочек с маленькими детьми.

— Классно выглядите, — похвалила Аннушка.

Обменявшись с Раей «понимающими взглядами», дамы, как по команде, попытались стереть улыбку с лица.

— Спасибо на добром слове, — процедила Тамара, мечтая быстрее прошмыгнуть мимо них. Провожаемая удивленными взглядами продавщиц, кассирша быстро скрылась в своем кабинете.

— Во дает, — госпожа Пэн покачала головой, — первый раз ее вижу в платье.

Воровато покосившись по сторонам, быстро засунула в рот оставшуюся половину сардельки.

— Не подавишься? — неожиданно услыхала она.

Вздрогнув, обнаружила ухмыляющуюся старуху по прозвищу Варек, торгующую у магазина нелегальными сигаретами. Что давало ей небольшую прибавку к пенсии.

Многие одинокие пенсионерки были вынуждены подрабатывать подобным образом. У каждой из них имелось собственное постоянное место. Варек в силу склочного и скандального характера заняла самую лучшую позицию — прямо у дверей. Однако она была крайне злопамятна и не спускала Татьяне прошлых обид. Ведь та не раз, по приказу хозяйки, вызывала полицию, чтобы прогнать ее.

— Смотри, говорю, береги себя. Зачем такие куски в рот пихаешь, — повысила голос Варек, заметив, что ее выпад услышали продавщицы и начали подбираться ближе. Таня Пэн молча давилась сарделькой.

Конец ознакомительного фрагмента.