Яд для Моцарта

Ирина Алефова, 2013

Автор совершенно честно предупреждает читателя, чей пресыщенный литературными деликатесами взгляд выхватил интригующее название этой книги из бесконечного ряда ему подобных в предвкушении проглотить еще одну щедро приперченную порцию детективного чтива, что на сей раз чутье его подвело: это не детектив.

Диалог с паузами

— Что это было? Кажется, я видел искаженное отражение наших лиц в пламени костра.

— Искаженное? Нет — лишь слегка подкорректированное.

— Изменчивыми языками огня, движимых потоками ветра.

— Потоками времени.

— Не слишком ли далеко нас унесло?

— Разве к временному пространству применимо понятие расстояния?

— А как же чередование эпох, смена поколений, расцвет и закат цивилизаций?

— Все это здесь, поблизости. Время обладает способностью сжиматься и развертываться, подобно мощной пружине, а потому даже отдаленные в земном понимании эпохи совершенно неожиданно оказываются на расстоянии вытянутой руки друг от друга.

— Ты удивляешь меня, брат. Откуда в тебе эта мудрость, это знание?

— От необозримого количества преодоленных расстояний.

— Расстояний? Но ты же постоянно находишься рядом со мной. Вот уже вечность мы не покидаем эти бескрайние поля. С восходом солнца принимаемся за свою каждодневную работу, а на закате встречаемся у костра.

— Тебе многого не понять. Поэтому я и затеял этот разговор. Несмотря на то что мы братья, нам предписаны разные дороги.

— Дороги? О чем ты?

— Я — странник.

— Странник?.. Удивительно. Мне непонятен твой ответ. Ты возделываешь землю, на которой произрастают плодоносящие растения и колосья… Допустим, ты действительно преодолеваешь расстояния — туда и обратно, вдоль своего огороженного куска земли. Но эти расстояния столь малы, что их невозможно принять за дороги путника. Если уж на то пошло, то путешественником, скорее, можно назвать меня — простого пастуха, кто, повинуясь предписанному испокон веков роду занятий, от восхода до заката бродит по полям, сопровождая смирные стада.

— Брат, ты и не подозреваешь о том, что за дороги простираются предо мной и куда они ведут!

— Так расскажи мне.

— Еще не время. Ты должен все увидеть сам, собственными глазами.

— В пламени костра?

— Да. Ты увидишь, как я бреду сквозь века, как преодолеваю огромные пространства…

— Но для чего? Зачем тебе эти странствия? Какую цель ты преследуешь?

— Слишком много вопросов, на которые я пока не могу дать ответа. Ты все узнаешь, но позже.

— Твой голос, наполненный глубокой печалью, твои усталые глаза и поникшие плечи тревожат меня.

— Плечи мои поникли из-за того, что на них лежит тяжкий, непосильный груз. Это кара Всевышнего — обречение на извечное и неизбежное странствование. Я должен брести из эпохи в эпоху, меняя страны и города, выполняя одну и ту же миссию. И никто не в силах помочь мне избавиться от этой скорбной ноши.

— В чем твой грех?

— Позже, брат мой, позже… Что было или будет — того уже не изменить. Целую вечность я вынужден скитаться. Я просил случайных прохожих, кто попадался мне на пути: «Возьмите нож, вонзите мне его в грудь и избавьте меня тем самым от моей участи вечного странника», — но каждый поспешно отворачивался от меня и смотрел, как на прокаженного. «Это грех великий, великий грех!» — твердили мне все в один голос. В моих руках нож непослушен — он изворачивается, падает оземь и минует мое бренное тело, оставляя меня в живых. О, если бы кто-либо знал, как это невыносимо — существовать вечно и нести свой крест вместе с невозможностью искупления!!!

— Прошу тебя, успокойся. Мне тяжело видеть, как ты страдаешь. Может быть, я смогу чем-то помочь тебе?

— Ты? О, нет, брат. Как может помочь далекая звезда страдающему неизлечимой болезнью?

— Что за неведомая болезнь терзает твою душу?

— Ты лучше все поймешь из пламени костра. Острые и проворные язычки огня расскажут внимательному слушателю обо всем, что его интересует. Смотри, в самом сердце костра мерцает магический кристалл — сейчас он повернулся к нам другой гранью.

Конец ознакомительного фрагмента.