Границы существующего-1

Ирина Алексеевна Юсупова, 2021

Таинственная корпорация "Силикат" втайне готовит новых сотрудников к опасной и секретной миссии. Героям предстоят приключения, которые могут увлечь их к центру Земли или привести в лабиринт собственного разума, познакомить с микромиром или отправить бороздить космические просторы, изучить миры природы или научной техники. Между тем над героями сгущаются тучи из хаотичных людских желаний и эмоций. Смогут ли они остаться прежними, варясь в одном рабочем котле, или изменения, будто заранее подготовленные корпорацией , необратимы? И причем тут вездесущие пилоты?

Глава 6

Группа А

Алексей

В данный момент стою около зеркала и пытаюсь запомнить каждую клеточку своего дряблого тела. Недавно мне сказали, что вскоре оно будет совсем иным. Я никогда не верил, что создать новую мышечную ткань возможно. Нет, конечно, что-то слышал об этом, однако никогда не лицезрел случая, чтобы эта ткань не была отвергнута человеческим телом. Это предрасположенность природы к тому, чтобы чужеродные органы не были приняты всем телом. Да, конечно, сердце можно пересадить, почку, однако донор должен быть фактически идентичным. Даже кровь с её резус-факторами обязана быть одинаковой. Помню, в детстве отрывал ящерицам хвосты, ну, точнее пытался поймать их за хвост. Эта хитрая ящерица сначала долго сидела в дырке от забора, затем, как будто увидев что-то невероятное, понеслась вверх по дощечкам. Тут-то я её и поймал. Точнее её хвост, который остался забавно болтаться у меня в руках. Но тогда я не нашёл в этом ничего забавного. С криком я понёсся к дому, перепугав петухов, которые тут же начали кукарекать, а на них отреагировали собаки. Когда я прибежал домой, кажется, весь двор знал об этом хвостике ящерицы у меня в руках.

— Мама, мама, — запыхавшись, кричу я, кладя хвост на кухонный стол. — Я убил маленького динозаврика!»

— О нет, — сказала тогда она. — Это просто у неё механизм такой. Когда на неё нападает хищник (или мальчишка, такой, как ты) она отбрасывает хвостик.

— И ей не больно? А можно приделать его назад?

— Нет, не больно, — задумавшись на пару секунд произносит мама. — А вот приделать нельзя. У неё всегда отрастает новый.

Новый. Таким я хочу стать. Новым.

У меня нет ничего. Только идея, которая заряжает меня страстью. Стать новым… Подхожу к письменному столу и расписываюсь в соглашении с «Силикатом».

***

Нет, конечно, можно, безусловно стать лучше, только лишь тренируясь. Но я больше не имею этой возможности. Травма колена привела меня к тому, что теперь мои мышцы соединены железными штырями. Практически, каждый месяц я хожу на «отсос жидкости из колена» и еженедельно колю уколы, от этого моё тело и мой мозг начали меняться. Когда что-то делаешь регулярно, организм начинает привыкать, это становится подобно наркотической зависимости. Я был силён, мои мышцы уже в 17 лет приобрели нехилый рельеф, в 18 лет я весил уже 90 кг при росте 179 сантиметров, в 19 лет уже 100, а к 21 году я набрал ещё 9 килограмм. Весь этот вес, что мне удалось набрать, был чистой мышечной массой. И я решил не останавливаться. Я стал похож на жука, который пытается поднять впятеро больше своего веса. Я стал побеждать в соревнованиях, и это заводило меня. Всё больше и больше. Ты двигаешься, делаешь то, что тебе нравится и получаешь за это всё, что ты захочешь. Ты нужен всем. Тебя уважают. Даёшь интервью различным телеканалам. Нет, я не был бодибилдером, я никогда не признавал их, они лишь пили стероиды и становились больше, а затем показывали свои достоинства зрителям. Я же разработал программу и действовал по ней. У меня был свой личный ежедневный рацион. Забавно было осознавать, что каждый день я проводил в зале и всё, что менялось, это число подходов и количество повторений. Теперь я ем то, что хочу, но еда не делает меня счастливее. Я сплю, сколько хочу, но и это тоже не приносит мне счастья. А я в принципе и не знаю, как оно выглядит. Мне кажется, я никогда его не испытывал.

Мой врач недавно предложил мне обратиться к новым специалистам. Я решил, что терять мне нечего, ведь моя нога начала скрипеть, как не смазанная петля от двери. Такой старой двери. Помню, когда приходил в последний раз, таких скрипов не было. Но так отвратительно ходить, просто невозможно. Я выгляжу как какой-нибудь человек-пират, у которого нет ноги, а вместо неё деревянный костыль. Если честно, то моя ситуация стала меня так бесить, что я уже был согласен стать пиратом. Я думал, что мне никогда не стать прежним. Я ошибался.

Это было 15 декабря 2*** года. Еле доковыляв до поликлиники, я чуть приостановился, чтобы усмирить боль, пронзавшую меня. На входе я встретил медсестру, которая почему-то очень обрадовалась, увидев меня. Поздоровалась, улыбнулась и сообщила, что мой лечащий врач примет меня сразу, без очереди, а также промямлила нечто вроде: «наконец-то пришёл». Я был немало удивлён и поковылял к месту назначения, в данном случае кабинету. Поликлиника была на редкость пустой. В пять часов вечера, когда мамаши уже забрали своих чад из детского садика, когда бабушки пришли с рынков… она была абсолютно безлюдной. Я дошёл до кабинета, открыл дверь и вошёл. Рядом с моим врачом сидели ещё два, и они усиленно что-то обсуждали. Когда я зашёл, они замолчали. На столе я заметил свою медицинскую карточку.

–Здравствуйте, — произношу я. Мой врач поднимается с места, протягивает мне руку, я пожимаю её. Странно, ведь раньше дело не доходило до рукопожатия.

— Здравствуйте, Алексей, — говорит врач. — Позвольте представить вам: Пётр Геннадьевич и Эраст Петрович. — те по очереди встают и тоже жмут мне руку.

— Они здесь для того, чтобы поговорить с вами о вашей… кхм… так сказать… проблемке — поясняет врач, увидев, что я настороженно оглядываю их.

— Очень приятно с вами, наконец, познакомиться, — произносит Пётр Геннадьевич.

— К чему эти церемонии? — восклицает Эраст Петрович. — Давайте выпьем, — и ставит на стол бутылку коньяка. Я кашляю, пытаюсь унять смех. Забавная ситуация.

— Эраст Петрович, погодите, рабочий день ещё не закончен. — говорит Пётр Геннадьевич. — Не пугайте пациента. Уберите немедленно.

Эраст Петрович прячет бутылку под стол. Я сажусь на кушетку.

— Извините моего коллегу, Алексей, — говорит Пётр Геннадьевич.

— Вы исключительный случай, Алексей, — произносит Эраст Петрович. — Если бы я был на вашем месте, я бы, наверное, каждый день пил.

— Можно и не быть на его месте, чтобы каждый день пить, — в кулак произносит Пётр Геннадьевич, а затем произносит, обращаясь ко мне. — Эраст Петрович — лучший хирург в России, был признан лучшим более чем в 5 странах мира. Хотя Вам, возможно, и показалось, что он здесь не при чём.

— А при чём здесь я?

— Позвольте вам объяснить, Алексей, — говорит мой врач. — Ваша проблема с ногой, гораздо серьёзнее, чем вам могла показаться. Помните в прошлый раз вы ходили на рентген и ещё пару процедур? Мои худшие подозрения подтвердились. Скажем так, Алексей, — он садится напротив меня, смотря мне в глаза. — Я не хочу суда.

— Ммм… ясно, — произношу я.

— Поэтому Эраст Петрович и Пётр Геннадьевич здесь, — продолжает врач. — Я хочу помочь Вам. Как лечащий врач, я обязан сделать всё, что в моих… даже так… не только в моих, а в наших силах, — он переглядывается с врачами.

— Позвольте мне осмотреть пациента, — подаёт голос Эраст Петрович. — Я хочу убедиться всё ли так плохо, как говорит Фёдор Леонидович.

— Алексей, — говорит мой лечащий врач. — Вы позволите осмотреть вашу ногу?

Я соглашаюсь, так как был немного напуган происходящим. Да и что там такого? Кто только не осматривал её. Как будто всем интересно какую ошибку может совершить хирург. Я закатываю штанину, чтобы Эраст Петрович мог оценить весь масштаб трагедии. Его глаза буквально лезут на лоб, когда он аккуратно касается моего колена.

— Это что… твою ж… это что кусок железа? — восклицает он. — Он же криво стоит. Ах вот он что, — продолжает осмотр. — Ну, что же. Всё ясно, — он подмигивает мне. — Может, всё же, выпьем?

— Спасибо, — говорю я. — Пока воздержусь.

— Должен Вам сказать, — подаёт голос Пётр Геннадьевич, — медицина не стоит на месте. В исследовательских лабораториях разработан новый метод лечения разрывов связок и переломов. Однако не хватает добровольцев, так сказать, для проведения операции. Масштаб «ошибки» Вашего хирурга, который проводил Вам операцию, глобален. Более того, меня поражает некомпетентность Вашего лечащего врача, — буравит взглядом спину моего врача. — Прошло 4 года, ваш организм принял инородный предмет.

— Который находится так, что перекрывает частично доступ крови к мышечным тканям, — добавляет Эраст Петрович. — Я не знаю, как ты ходишь и как ты терпишь эту боль, парень. Мучают судороги по ночам?

Затем он перебивает сам себя, настолько он увлечен рассказом о моей травме:

— Ваша кость внутри дробится из-за этой железки, не осталось целого места… Грубо говоря. — Эраст Петрович чертит что-то на бумажке карандашом.

— Вот здоровое колено, — говорит он, показывая мне листочек. — А вот, — стирает ластиком, — Ваше, — подрисовывает и показывает мне.

— Да я уже понял! — восклицаю я. Врачи замолчали, как будто почувствовали вину за ошибки другого хирурга.

— И как это можно исправить? — прерываю тишину.

Пётр Геннадьевич достаёт ламинированный листок, отдаёт его моему лечащему врачу. Тот подходит ко мне.

— Вот это, — говорит он, показывая мне бумагу, — контракт на сотрудничество с компанией «Силикат», они проведут рискованную операцию, при удачном течении которой, Ваш организм придёт в норму и будет работать даже лучше прежнего, когда Вы были перспективным спортсменом.

— В чём подвох? — спрашиваю я.

— Подвох заключается в том, — говорит Эраст Петрович. — что оборудование не испытано. Вероятен случай летального исхода, потери конечности или ампутация. Как, впрочем, — задумывается Эраст, — и в любых других операциях. — улыбается мне.

Весь медицинский юмор основывается на запугивании больных? Или мне кажется?

— Вы пойдёте на огромный риск, если согласитесь. Николай Андреевич очень рассчитывает на ваше согласие, — смотрит на моего врача. — Ему это выгодно. Если откажетесь, Вы останетесь при своём.

Эраст Петрович берёт договор и начинает его читать.

— Парень, я тут прочитал, — восклицает он. — Ты должен будешь отработать полгода на «Силикате» после удачного завершения сей операции. Подумай, прежде чем отвечать.

— Оперировать Вас будет Эраст Петрович, — замечает Пётр Геннадьевич.

Николай Андреевич беспокойно мнёт пальцы левой руки. Я получаю договор из рук Эраста Петровича и начинаю читать. Но вчитаться у меня не выходит. В моей голове проносятся мечты о том, как я снова смогу бегать. Как я перестану испытывать боль, даже находясь в лежачем положении. Как женщины снова начнут смотреть на меня…

— Я согласен!

— Ты хорошо подумал, парень? — спрашивает Эраст Петрович.

— Да, — отвечаю я.

— Тогда поставьте свои подписи здесь…и здесь, — говорит Пётр Геннадьевич, помогая мне поставить закорючки ручкой.

— И закрепим! — радостно заявляет Эраст Петрович, ставя на стол бутылку коньяка.

***

Сказать, что я ждал этой операции — ничего не сказать. Я возжелал её. Каждый прожитый день в ожидании становился каторгой. Мне было назначено на 21 января 2*** года. Наступил новый год, который я встретил, как обычно, с мамой и телевизором.

Я начал качать руки и пресс. Я был уверен, что Эраст Петрович сделает всё как надо. Уж больно пёкся обо мне этот лысеющий бородатый дядька. Я лёг в больницу 12 января 2*** года. На мне протестировали несколько препаратов, какие я и сам вспомнить не могу, они были хитро и очень длинно подписаны. Я прошёл целую кучу тестов, такое ощущение, что меня готовили к войне.

Но я с нетерпением ждал, и каждый тест и обследование приближали меня к долгожданному.

И вот этот день настал. Миловидная медсестра разбудила меня, попросила снять всю одежду. Она сделала мне укол, измерила температуру и давление. Мои показатели были в норме, и она велела подождать. Через 10 минут я ощутил, как по моему телу разливается слабость, а также, почему-то, мне стало жарко. Пришли санитары, я лёг на кушетку под белое покрывало, и они покатили меня.

Мне было немного страшно, поэтому я решил спросить у санитаров про операцию, но был не понят. Мы заехали в лифт и поехали, но, клянусь вам, как-то в бок, потом вниз, потом налево, вверх… Я не запомнил комбинации. Через 5 минут мы достигли операционной. На мою голову надели какой-то аппарат. Помнится, я спросил про анестезию, но мне ответили, что она мне и не понадобится.

Затем присоединили множество трубок, это было что-то на подобии капельницы. Затем зашёл Эраст Петрович, он нём поднос, на котором лежали шарики разных размеров. Они были прозрачными, с чем-то чёрным… копошащемся внутри.

Эраст Петрович потрепал меня по затылку, как всегда пошутил, и нажал на кнопку, и я въехал в капсулу с множеством дырок. Это последнее, что я помню.

Я не знаю, сколько времени прошло. Я пришёл в себя в каком-то светлом помещении. Некоторое время я провёл, глядя в потолок. Затем, когда ко мне полностью вернулся рассудок, я попытался приподняться. Я напряг всё своё тело, но ничего не почувствовал. Ничего не произошло. И тут я осознал, что я полностью парализован. Я не мог пошевелить даже кончиками пальцев.