Ветра, дороги и улыбки

Ирина Александровна Шабалина

Книга иронической поэзии, стихов о путешествиях, временах года, туристической романтики, новогодних символах.Посвящения каждому символу года.Иронические рассказы в стихах о походах и путешествиях.

О путешествиях с улыбкой

Гаитянское _ забывчивое

Зонтик мой! Вы только посмотрите!

Мое слово — вовсе не указ!

Он решил остаться на Гаити,

В красоте волшебной, без прикрас.

Швеция ему не интересна.

Скучновата… Холодно зимой.

Ну и что — свершения прогресса?

Вот Гаити — просто рай земной!

И ему так хочется, так манко,

Свысока, нечасто, как-нибудь,

У курчавой, стройной гаитянки

Рассмотреть всю бронзовую грудь.

И теперь он без меня остался

На далёком, дивном берегу.

Неумело, в нашем темпе вальса.

Танцевать меренги у лагун

На Париж надеюсь, как на чудо…

Но теперь, уж, сомневаюсь я.

Может быть, в Нью-Йорке позабуду

Что-нибудь из нижнего белья.

Японское — забывчивое

А моя подруга учудила…

И меня опередив хитро,

Ловко свои трусики забыла

В Токио. В отеле. У метро.

Там не мудрено забыть и лифчик.

В Токио метро — какой-то квест!

По нему метались, обезличив,

И не знали — там мы, или здесь.

Среди сотен переходов, линий,

Галерей, подъемов, тупиков,

Мы японцев вывести молили,

С помощью двух — трёх английских слов.

В Токио мы сакуру искали,

И бросались к каждому кусту,

Прилетев в неведомые дали,

чтоб найти цветущей красоту

Но она мгновенно отцветала,

только рядом появлялись мы.

Лепестками землю засыпала,

Словно снегом розовой зимы.

К Северу рванули мы, со стоном

И проплыли верст так, сотен пять.

Ну, а там… она была в бутонах,

И не захотела зацветать…

Если б дали деньги нам и крылья,

Мы б вернулись к сакуре опять.

В Токио мы сердце позабыли,

И никак не можем отыскать.

Греческое-забывчивое

В Греции у озера, в Янине

от меня сбежал мой телефон:

захотел остаться на чужбине —

красотою древней покорен.

Нежится теперь под солнцем пылким

греком становясь день ото дня…

Лучше б он хозяйку позабыл там

и вернулся в Нижний без меня.

Но зато Европа стала ближе!

В Швеции оставлю зонтик я,

и надеюсь позабыть в Париже

что-нибудь из нижнего белья.

Греческое-эротическое

В музее, ошалевшая немного,

Любуюсь через всполохи страстей

я телом древнегреческого бога

в бесстыдно-первозданной красоте.

Накачанными мышцами увитый,

высок и строен. Ахиллес! Колосс!

И так хорош, вот только нос отбитый.

И так досадно, что не только нос.

Любовный зуд я ощущаю остро.

накал страстей пугающе высок.

Эх, попросить бы графа Калиостро,

чтоб оживил хотя бы на часок.

Ведь нос отбитый не испортит вида.

Бог и без носа дразняще хорош.

Но что же делать с тем, что там отбито,

не приживишь и ниткой не пришьешь.

Да и любить-то неудобно как-то,

как будто в бурной речке сесть на мель.

Ведь без иголок кактус — он не кактус,

а шмель без жала все-таки не шмель…

Отбитый орган важен — что лукавить…

Вздохну. Уйду — чего гореть огнем.

Ведь русский мужичок пускай плюгавей,

пускай с брюшком — зато комплект при нем.

О Монте — Карло и Адаме с Евой

Монте — Карло! Сказочное чудо!

И дворец волшебный — мир игры.

Нас, туристов, завезли попутно.

В эти расчудесные миры.

Мы дворец роскошный осмотрели,

И зашли в дворцовый сквер и сад.

Там, среди цветов, кустов и елей

Дивы обнаженные стоят.

Сумрачны, толсты, черны, упрямы,

В сквере рядом с главным казино,

Две скульптуры Евы и Адама,

Кем-то возведённые давно.

Чтоб не проиграть, мужчинам надо

Еву обнимать, не уходить,

Хлопнуть по откормленному заду,

А потом погладить по груди.

Для победы всем прекрасным дамам.

Чтоб лицом не окунуться в грязь,

Велено подергать у Адама

Ярко полированную часть.

В очередь стоят, гудят, волнуясь,

Кавалеры в смокингах, шарфах.

Еву обнимают и целуют,

Конец ознакомительного фрагмента.