12 моментов грусти. Книга 1. Июльское утро

Ирина Александровна Агапова

Роман «12 моментов грусти» – это мой реквием по ушедшей навсегда эпохе. 20 век, СССР, как жилось, как любилось. Книги «Июльское утро» и «Есть имя у дождя» повествуют о подростках, школе, о таинствах первой любви, о целом мире чувств и эмоций, о самых красивых и поэтичных отношениях, о грусти, одиночестве и первых разочарованиях, о становлении характеров молодых людей и о разнообразных испытаниях, выпадающих им в судьбе. А также поднимают вопросы о морали, чести и нравственности.

Черный туннель

Роберт проснулся среди ночи. Нестерпимо хотелось пить. Посмотрел на часы — четыре утра. Поднялся, побрел на кухню, в темноте наткнулся на стул. В мертвой тишине ночи это прозвучало как гром среди ясного неба.

— Вот черт!..

— Опять не спится? — сонным голосом спросила мать.

— Мам, все хорошо, просто хочу пить…

На самом деле его опять мучили кошмары. Снова один и тот же сон.

Ему шестнадцать. Еще совсем мальчишка и будто он бежит по длинному грязному подземному туннелю в кромешной тьме. Под ногами хлюпает вода, вокруг страшно, нестерпимо воняет. Канализационный коллектор? Как же он попал туда? Глаза еще не успели привыкнуть к темноте, ужас раздирает душу. Там впереди должен быть свет. Но сколько он ни всматривается, вокруг только густая шевелящаяся тьма. Подгоняемый страхом, он бежит вперед, стараясь касаться рукой одной из стен, чтобы почувствовать хоть какую-то опору и не потерять равновесие. Ему страшно от того, что он производит так много шума, страшно, что его быстро отыщут. Надо бы остановиться и прислушаться, но инстинкт самосохранения гонит его вперед и вперед. Скорее бы оторваться от преследователей и оказаться как можно дальше от этого зловещего места. Поскользнувшись, Роберт падает и чувствует острую боль в коленях. Несколько секунд он стоит на четвереньках, оглушенный падением, его рвет, горечь заполняет горло.

С трудом поднявшись, он нащупывает рукой мокрую склизкую стену и прислоняется к ней спиной, чтобы хоть немного успокоиться и перевести дух. Никогда в жизни он не испытывал такого мучительного ощущения полной беспомощности, заброшенности и одиночества, как теперь. Горло жжет, безумно хочется пить. От отчаяния на глаза наворачиваются слезы, но Роберт не плачет, лишь, вздохнув несколько раз, стискивает зубы и сжимает кулаки, стараясь взять себя в руки.

Он стоит и настороженно прислушивается, но кроме глухих ударов собственного сердца и капающей где-то воды ничего не может расслышать. Прижав руки к груди, закрывает глаза, чтобы как-то угомонить дрожь и приглушить давящее отчаяние. Роберт настолько раздавлен и напуган, что не сразу чувствует странное копошение у себя над головой и под ногами. Страх заставляет его отпрянуть от стены и отскочить на середину туннеля. Как слепой, он настороженно вытягивает руки вперед, разворачиваясь то в одну, то в другую сторону.

Время словно остановилось. Он не помнит, сколько простоял в этой шевелящейся тьме.

Вдруг замигал аварийный свет, как удар молнии, и сознание включилось снова: его хватились, началась погоня.

Сердце пропускает удар, а потом учащенно колотится от животного страха, пульс отдает в висках, но то, что он в этот момент увидел в мигающем свете аварийки, на мгновение лишает его рассудка. Роберт оцепенел: целое скопище огромных крыс сидит на трубах на уровне его роста и копошится у его ног. Ужасные животные нереально огромных размеров смотрят на него зловещими глазами и следят за каждым его движением. Он едва не лишается чувств, осознав угрозу, исходившую от этих тварей.

От ужаса перехватывает дыхание, он судорожно хватается за горло, но, услышав вдали топот ног и хлюпанье воды, понимает, что преследователи уже близко.

Едва не поддавшись нахлынувшей на него панике, он вдруг чувствует интенсивную волну страха, но усилием воли заставляет себя справиться с тошнотворным парализующим оцепенением и, подгоняемый мыслью, что впереди все же есть выход, не обращая внимания на боль в расшибленных коленях, прихрамывая, бежит вперед.

Но не успевает сделать и десяти шагов, как ему на спину прыгает одна из тварей, почувствовавшая в своей жертве отчаяние и усталость. Роберт пытается стряхнуть крысу, но та повисла на его руке. Внезапная острая боль пронизывает предплечье; Роберт ощущает впившиеся в него зубы и с размаху ударяет крысу о стену. Слышится резкий писк. Не останавливаясь, он бежит дальше. Крысы следуют за ним и периодически, осмелев, прыгают на него, чувствуя, что человек теряет силы. В какой-то момент Роберт понимает, что уже не может двигаться дальше. Пришлось остановиться и защищаться. Словно в беспамятстве, он топчет, обступивших его крыс ногами, швыряет о стену, давит руками и снова топчет.

— Я вам покажу, кто сильней, это вы, твари, должны бояться! — в отчаянии кричит Роберт и видит, как голодные крысы, почувствовав запах крови, сами добивают раненых, с жадностью пожирая друг друга. Это останавливает их ненадолго, но, сожрав трупы, они нападают снова.

Воздух! Дышать, как учили на тренировках, дышать! Без паники, надо взять темп и двигаться! Вперед, Роберт, беги!

Сколько прошло времени, и как далеко он успел убежать, совсем уже перестало волновать Роберта. Крысы по-прежнему следуют за ним, но он уже и на них прекращает обращать внимание. Он задыхается. Грудь словно пронзило раскаленной острой иглой, голову раздуло от пульсирующей крови. Он падает сначала на колени, а потом заваливается на бок….Сквозь затуманенное сознание слышит ликующий визг агрессивных тварей, но ужасней всего звучит топот ног приближающихся преследователей. Роберт забился в истерике, но через мгновение затих. Веки его сомкнулись, он погрузился в черную бездну, унося с собой заполнивший уши грохот выстрела, безумный крысиный визг и человеческие голоса…

«Вот он, нашли!»

На этом месте он всегда просыпался и ловил ртом воздух.

В тишине посидел на кухне немного, допил воду из стакана, вздохнул, посмотрел на полную луну. И тихо, на цыпочках, стараясь не шуметь, побрел к себе в комнату. Он заснул не сразу. Но спал до утра уже спокойно и без сновидений.

Утром проснулся с мыслью о Яне и улыбнулся, сладко потягиваясь. Но, вспомнив свой кошмарный сон, тут же нахмурился и резко сел на кровати. Это вернуло его к действительности.

Роберт не знал что делать. С одной стороны и так все понятно — у них нет никакого будущего, потому что Яна еще слишком мала для серьезных отношений и сама ничего не решает, а с другой стороны, его необъяснимо влекло к ней. Если бы все перечеркнуть, если бы начать все сначала, если бы не те роковые обстоятельства… Прошлое догоняло его, и он никак не мог его отпустить, как ни старался. Оно преследовало его своей призрачной тенью, напоминая о себе ночными кошмарами.

Вздох сожаления вырвался из груди. Роберт потер пальцами подбородок.

Один и тот же сон, один и тот же…

Его красивое лицо исказила мука и он стиснул зубы и сжал кулаки. Юноша был в полном смятении. Вот же угораздило так некстати влюбиться!

Обычно утренняя пробежка помогала привести мысли в порядок. Роберт быстро надел спортивные штаны и майку, повесил полотенце на шею и собрался выбежать на улицу.

Так хотелось услышать ее голос. Он решил позвонить ей с дороги, может, удастся увидеть ее и лицо его просияло.

Старший брат Роберта, Эдик, только проснулся и вышел из своей комнаты, зевая и потягиваясь.

— О, пробежка? Подожди пару секунд, я с тобой. — И начал собираться. — Ты уже завтракал?

Эдик завязывал шнурки на кедах. Не услышав ответа, он повернулся к брату. Тот сидел неподвижно и смотрел в одну точку, думая о своем и никак не реагируя.

Эдик удивился: обычно вопрос о завтраке не проходил незамеченным. Он решил попробовать снова:

— Или потом позавтракаем, когда пробежимся?

Снова никакого ответа. Роберт его не слышал.

— Хм. Что ты такой задумчивый? Что с тобой? — старший брат был явно заинтригован его странным поведением.

— Не знаю, что мне делать.

— Пошли, по дороге расскажешь.

Братья бежали рядом, не перегоняя друг друга.

— Ну так что стряслось?

— Я тут познакомился с одной девушкой… девочкой, ей всего шестнадцать.

— Даже не вздумай… — сразу категорично отрезал Эдик. — Зачем тебе малолетка? У тебя полно других девчонок.

— Это невозможно, объяснить, она меня сразила с первого взгляда. Одним движением руки, поворотом головы… — задумчиво произнес Роберт.

— Господи, да она еще сто раз поменяется, она же растет. Тьфу, — Эдик сплюнул с возмущением.

— Я ее на пляже встретил, раздетой. У нее все на месте. Очень красивая девочка.

Эдик остановился.

— Ты же не думаешь ничего такого, правда? — и пытливо посмотрел на брата.

— Нет, конечно, — Роберт встряхнул своей светлой шевелюрой.

Они побежали снова.

— В твоем возрасте только трахаться надо, а не вздыхать на скамейке и не бродить как сомнамбула под окнами. Неужто ты Ромео? Никогда за тобой этого не замечал, — засмеялся старший брат.

Роберт молчал, стараясь сохранить дыхание.

— Да по тебе уже полгорода девок сохнет, я же знаю, — продолжал Эдик. — Вот посмотри хоть на наших соседок, они все время о тебе спрашивают, вешаются на тебя, я не вижу, что ли? Дашка — девка что надо, ты только помани — и она твоя.

Роберт лишь отрезал:

— Неинтересно! Да никто мне не нужен, ни на кого смотреть не могу. Понимаешь? Вот мы сейчас бежим, а я все время думаю: как она там? Что делает? Чем занимается? Все мысли только о ней…

— Пойди трахнись с кем-то, и все пройдет, поверь! — — напутствовал старший брат. — На фиг она тебе сдалась?

— Я познакомился с ее родителями, — продолжал Роберт, не слушая его.

— С родителями? Уже? Ну ты даешь! — удивленно присвистнул Эдик.

— Мне пришлось… Ее бы не отпустили… — сказал Роберт с совершенно отрешенным лицом. — Понимаешь, семья такая. Ее дед — замдиректора самого большого в городе завода всесоюзного значения. Мама — профессор.

Эдик снова остановился.

— Не смей лезть туда! — уже серьезным тоном заявил он. — Слышишь? Лучше бы тебе держаться от этой девчонки подальше. Не хватало еще лишних неприятностей. Если, не дай бог, у вас с ней что-нибудь произойдет, тебе несдобровать. Она же несовершеннолетняя! И семья такая. Мы никак не можем оправиться от одного удара! Подумай о родителях, они не переживут новых потрясений.

— Да не собирался и не собираюсь я ее трогать! Все, проехали тему. Сам разберусь. — И, сжав зубы, Роберт побежал быстрее, оставив старшего брата позади. Сколько можно напоминать!

— Вот ты черт, обиделся! — в сердцах воскликнул Эдик.

Роберт остановился у телефонного автомата. Сердце его стучало, когда он набирал номер Яны. Но на той стороне провода слышались только долгие длинные гудки…

__________

Яна с Эриком вернулись на дачу под вечер. Друзья очень хорошо провели время. Ныряли, смеялись, набрали лилий и кувшинок. Парнишка был счастлив.

На мостике их уже поджидали местные мальчишки с гитарой и огромной миской вареных раков.

— О-о-о, будет веселый вечер, — обрадовалась Яна. — Жаль, что тебе уже надо уезжать, Эрик.

— Я могу остаться и заночевать у вас, — тут же принял решение мальчик.

Яна с сожалением посмотрела на него и погладила по голове как маленького ребенка. Эрик дернулся, от этого материнского жеста.

— Твои предки сойдут с ума, если ты сейчас не вернешься, — смотря ему в глаза, произнесла девушка.

— Если ты мне велишь остаться, я останусь, — Эрик напряженно смотрел на нее.

— Нет, я не сделаю этого, ты же знаешь. Лучше приезжай завтра и захвати водные лыжи. Поучишь меня стоять на них. Хорошо? — Она встала на цыпочки, поцеловала его в щеку и, тут же отвернувшись, обратилась к ребятам: — Давно ждете? Я так рада вас видеть! Так что, сегодня концерт по заявкам?

Все дружно рассмеялись.

Эрик, не включая мотора, стоял в лодке, которую течением относило от мостика, стоял и не мог отвести взгляда от Яны… Его глаза застилали слезы.

Даже в разгар веселья у костра Яна думала о Роберте. Несмотря на то, что ей было хорошо среди друзей детства, она жалела, что не осталась дома и не встретилась с ним.

Утром первым делом она предупредила, что в полдень возвращается в город.

— А если приедет Эрик? — спросила мама.

Яна уже и думать о нем забыла.

— Ну, скажешь, что мне пришлось уехать по делам…