Вечно молодые

Ира Студнева

Мило… Теперь прочтите еще раз, добавив море сарказма. Именно так я себя ощущаю, попав в Теодор. Мило – знать свой приблизительный возраст и не узнавать себя в зеркале. Мило – не помнить ничего до того, как очнулась тут. Мило – слышать, что ты «существо» с весьма неограниченными возможностями. Мило – смириться, что теперь я – вечно молодая, девочка со сроком годности, и делать вид, что это ни капли не беспокоит!

Глава 8

Не знаю, когда Игорь вернулся, но ночью обнаружила себя укрытой пледом, и он спал рядом поверх постели. На спине в позе звезды. Собственно, эта привычка и сослужила медвежью услугу.

Будить любую из сирен можно сравнить с попыткой нарваться на медведя. Слишком возбудимый тип нервной системы и инстинкты самосохранения нежно шепчут: «Сначала обезвреживай, затем разбирайся». Поэтому первое, что я услышала тем утром это:

— Отпусти мою руку!!!!!

Мои пальцы обернуты вокруг запястья Игоря и еще чуть-чуть, и оно превратится в пыль.

Застываю, перевожу взгляд на источник воплей и удара по голове, который выступил катализатором происходящего. Игорь лежит против света, поднявшись на локте руки, которая не попала в зону моего поражение, пока я все еще решаю не швырнуть ли его через себя.

— Слушай, я, конечно, не часто просыпаюсь с девчонками, но ни одна из них не пыталась меня убить в процессе…

Впечатление, что до меня не может дойти смысл слов, и пялюсь на него, пока мое сознание не проясняется окончательно, и я соображаю, что делаю с ним в одной постели. Аккуратно отпускаю руку, приправляя это ехидной улыбочкой:

— Ты напал на меня. Я думала, что сплю одна.

Он мешкает и виновато произносит, втягивая голову как нашкодивший щенок:

— Извини, не хотел, просто я…

Я оглядываюсь на часы, естественно все мыслимые и немыслимые сроки тренировки я уже проспала, думаю о том, как меня будет отчитывать Олли, когда наконец соизволю появиться…

Провожу руками по волосам. Они в беспорядке, я же вчера повалилась на кровать с мокрой головой. Пять баллов, Сэм! Автоматически привожу их в порядок, завиваю в аккуратные волны…

Дрожь отвращения проскальзывает сквозь его тело:

— Никогда не привыкну к тому, как у вас волосы живут отдельной жизнью

— Не нравится — не смотри! — злобно огрызаюсь я.

Тру глаза, делая вид, что то, что мы делим одну постель на двоих, меня не волнует. Я пытаюсь доказать себе, что все, что произошло вчера и происходит до сих пор, не является моим кошмаром. Это мои будни — пора смириться!

— Где мой телефон? — ерзаю по кровати, запихиваю руку под подушку, потому что по какой-то непонятной причине держу его там ночью. Но его нет. Черт, по правде я не даже не могла вспомнить, где я видела его в последний раз, я могла забыть его в доме, когда Игорь потащил меня, ничего не объясняя, и это будет совсем нехорошо. С мобильными тут легкая напряженка.

— Я выключил звук на случай, если Олли захочет поднять тебя на утреннюю тренировку… — рука протягивает ко мне мой смарт, и я смотрю на него ошалелыми глазами.

— Отличная идея, не тебе же огребать потом…

— Просто я решил, что мы все равно должны были отдыхать…

Но я не слышу, что он говорит, я уже погружаюсь в свой гаджет, который необходим мне как воздух сейчас. Но там ничего. Что за?

— Ничего нет, с ними что-то случилось, они могли не вернуться…

Я вспоминаю окровавленное тельце Кейт на руках у Кирка, и внутри все переворачиваться. Стартую босая прямо из постели и врезаюсь в него на выходе. Больно ударяюсь головой о грудную клетку. Он преграждает мне путь и вручает свой мобильный с открытым сообщением от Олли, в котором она говорит, что я могу отдыхать и не нужна ей до обеда.

— Видишь, все в порядке, выключи панику. Все живы.

Только сейчас я понимаю, что из одежды на нем только шорты, и на меня тяжестью бетонной плиты наваливается то, что мы спали вместе. В одной постели.

Черт. Черт. Черт!

Он сбежал вчера от меня. Я не знаю почему, хотя он усиленно пытался выставить все, как будто это его решение, и он пытается меня защитить. Но это… это всего лишь отговорки, он сам шагнул ко мне, сам рассказал мне всю ту чушь и…

Я автоматически отстраняюсь, и его рука зависает в воздухе, пока я бреду в сторону ванной.

— Это означает, что ты согласна? Эй… не веди себя, как ребенок! Может, объяснишь, что с тобой происходит?

Конечно, со мной ничего не происходит! Мы с ним просто вчера целовались, а потом он резко свалил. Меня ничего не должно напрягать. Я оборачиваюсь и произношу:

— У тебя есть там лишние зубные щетки? — на его лице появляется удивление. Он хмурится и потом неясно улыбается, как будто считает, что я сумасшедшая.

— В верхнем ящике.

— Отлично!

И скрываюсь в ванной.

Защелкиваю ее и проверяю несколько раз насколько замок надежен. После чего реально нахожу новую зубную щетку среди кучи дезодорантов, средств для укладки волос и презервативов. Еле сдерживаюсь от того, чтобы не уничтожить их все. Просто ради того, чтобы обломать ему кайф в следующий раз.

Да, я бездушное создание! Злобное, бездушное создание!

Я залезаю в душ, чищу зубы, надеваю ту же одежду, что и вечером и долго пялюсь в зеркало, не выключая воду, надеясь, что он не догадается, что я тут слишком задержалась. Но я его недооцениваю, через несколько минут раздается стук в дверь.

— Сэм, ты там еще? Или смыла себя в ванну с водой?

— А я могу так сделать?

— Нет, но я думаю, ты бы могла найти способ… с тобой точно все в порядке? — все еще пялюсь в зеркало, изучая каждый миллиметр лица. — У меня тут завтрак…

Я хочу сказать ему, чтобы он отвалил. Потому что вчера во мне был взрыв, и сейчас нет ничего живого. Благодаря тебе и темным ребятам, которых я убила.

Но не говорю ничего, а молча открываю дверь и выхожу.

Мне все равно!

Мне все равно!

Мне все равно!

Он отходит от двери, давая мне место для маневра.

— Я надеюсь, мне никогда не придется выбивать дверь, чтобы тебя оттуда выкурить.

— Я надеюсь, что я больше не окажусь в твоей ванне.

Из динамиков разносится мягкий голос, который говорит нам: «Sugar, yes please, won’t you come and put in down on me. Oh right here, ’cause I need little love and little sympathy», и это никак не вписывается в атмосферу происходящего.

— Прекрати! Я не сделал ничего плохо…

— И правда, не сделал! — выражение лица Игоря — вместо тысячи слов.

Ему просто нечего сказать.

Но он очень хочет меня придушить, пока голос допевает: «Yeah, you show me good loving make it alright, need a little sweetness in my life Sugar yes please, won’t you come and put it down on me».

— Ты что-то говорил про завтрак? — он проглатывает мое безразличие. Оно ему не нравится, это понятно по тому, как он стискивает челюсть, и на лице начинают играть желваки. Руки уже переплетаются на груди, и я добавляю. — Ты не мог бы одеться?

Он не отвечает, но и не одевается. И кто после этого ведет себя как ребенок?

Естественно, на столе дымится капучино с мятным сиропом и что-то для него. Рецепт этого напитка я не знаю, но запах непривычный и пряный. Еще какие-то тосты, блинчики, вафли. Он подготовился, не уверена, что большинству девочек, которые тут просыпались, оказывали подобный прием.

Мы как всегда садимся друг напротив друга. Я смотрю на дверь, он в окно, молча подносим кружки с кофе к губам. Я перевожу свой взгляд, прикрываясь кружкой так, чтобы было видно только глаза. Он наблюдает.

Секунда, вторая, третья… он резко опускает кружку на стол с грохотом, разливает больше половины по поверхности, в том числе на себя. Я улавливаю, как он слегка шевелит пальцами, охлаждая кипяток на коленях.

— В чем дело? — его голос настойчивый и раздраженный, плохо скрываемая ярость поселяется в глазах, пока я молчу, медленно отрываю кофе от губ и опускаю его перед собой. Мой напиток остался со мной.

— Ни в чем! — я слышу, как безразлична со стороны! Он впивается в меня льдом своих глаз. В них столько… решительности.

— Это из-за того, что я свалил?

— Нет! — мысленно добавляю: «Ну, не только из-за этого»

— Из-за того, что мы целовались? — откровенность застает меня врасплох, обычно люди стараются говорить о таком более аккуратно, танцуя вокруг да около. Все мои доводы застревают в легких, так и не родившись на свет. Он понимает, что попал в точку и продолжает свой эмоциональный монолог. — Знаешь, что сказала бы про это Олли? Что в тот момент, когда я дотронулся до тебя, тебе пришел конец! И это просто медленная смерть, потому что рано или поздно между инстинктом самосохранения и мной ты выберешь меня, и это будет твоим последним решением в этой жизни. Проблема в том, что ты сделала выбор еще до того, как я пальцем тебя тронул, и это понижает твои шансы на выживание до нуля. — Он сглатывает, не отпуская меня взглядом, и продолжает. — Это было эгоистично с моей стороны, я не должен был этого делать. Потому что ты в отличие от меня делала все возможное, чтобы сохранять дистанцию! — о да. Именно! Держала, как могла! — Как только я тебя увидел на том чертовом приеме, все пошло наперекосяк!

Я вжимаюсь в стул и заставляю себя отвести взгляд. Я чувствую, как краска поднимается по моему телу к щекам и это ужасно. Ужасно, что он увидит, как я смущаюсь. Но я не знаю, куда мне себя деть. Он наблюдает за мной и начинает немного улыбаться. Совсем чуть-чуть. Лицо становится теплее и мягче, глаза не такими холодными, и сам он расслабляется.

— Ты даже не представляешь, какой милой становишься, когда смущаешься.

Это уже слишком.

Я не становлюсь милой никогда теряю контроль над ситуацией, никогда смущаюсь. Это все блажь. Мне нужно выйти из зоны поражения. Я просто встаю и собираюсь уйти, но он как всегда очень быстрый, ловит мою правую руку. Я вырываю ее и двигаюсь дальше. С левой рукой у него получается лучше. Он проворачивает меня под своей рукой и прижимает обе моих к своей груди, избавляя от пространства между нами.

— Только не говори мне потом, что я во всем виноват! Я даже дал тебе возможность сказать мне «нет».

Его рука скользит по моей талии, а вторая — к затылку.

У меня создалось впечатление, что все те слова, которыми он бросался за несколько секунд до того были попыткой достучаться не до моего мозга, а до себя. Вернуться на путь истинный — перестать подвергать меня опасности.

А мне было все равно. Я с таким в деле не сталкивалась и просто хотела, чтобы он устроил еще один взрыв во мне.

БУМ!

Его губы коснулись моих.

Бум!

Его руки сжимают кожу на моей спине, и я уверена, что там останется отпечаток.

Бум!!!

Я высвобождаю свои руки и притягиваю к себе его губы ближе. Еще ближе. Запредельно близко. И он топит меня в себе.

***

На самом деле взрыв ждал меня, когда обо всем этом узнает Олли, а не когда Игорь усаживал меня на обеденный стол и продолжал целовать, а его руки зарывались в мои волосы.

Я, конечно, предполагала, что я ему нравлюсь, он не стал бы давать мне подойти так близко просто так, но не думала, что это все запущенно до той степени, в которой он бродил пальцами по моей спине. Так осторожно, как будто думал, что прячу свои невидимые крылья, и, если он до них дотронется — сделает ужасно больно. В очередной раз, когда он коснулся губами моей шеи, я встрепенулась и немного отстранилась от него.

— Что ты делаешь? — спрашивает голос, похожий на мой.

Он мне улыбнулся… не так как делал это, когда я видела впервые, и не так как он это делал каждый следующий день. Он просто мягко открыто улыбнулся, показывая себя настоящего, без надменного взгляда, горделивой осанки, хищных глаз. Мальчишка! Который счастлив, что кто-то, кто ему нравится, оказался у него в руках. Я видела небольшие морщинки у глаз, которые означают истинное удовольствие.

— Наслаждаюсь моментом и жду, когда ты меня отошьёшь, — это заставило меня улыбнуться привычной хищной ухмылкой, при которой приходит в движение только один уголок губ. Он посмотрел на меня и прошептал. — Ты улыбаешься так в стае. Хотя я знаю, что умеешь по-другому.

О. Боже. Мой! Мы в таком дерьме!

Меня спас телефонный звонок от того, чтобы утонуть в своих мыслях.

Это была Олли. Я знала, могла даже не поднимать трубки, но собиралась это сделать до того, как он выхватил его у меня и зажал мой рот рукой, когда я попытала возразить на это. Приложив указательный палец к губам, он загадочно зашипел:

— Тсс! — после чего ответил на вызов шепотом. — Привет, Олли. Да, с ней все в порядке! Нет, я не изнасиловал ее! — он закатывает глаза, я сжимаю губы, чтобы не рассмеяться. — Если бы между нами что-то и было, то она не протестовала бы. — Сразу после слов он отдирает трубку от уха, чтобы не оглохнуть от воплей. — Она уже просыпалась, поела и опять легла, если хочешь, я могу ее поднять… ну, как хочешь, я предложил. Да, можешь передать мне одежду для нее или сама зайди. Нет, она не жаловалась. Мы поговорили, все нормально. — Впечатление, что он собирался завершить разговор, но затем… — А что с теми парнями… темными? — я мгновенно выпрямилась, и мой пульс пошел вверх. — А с огнестрелом? Да, она переживает!.. Нет, она не пыталась выброситься из окна!.. Когда проснется, я скажу! Ок, увидимся вечером! Не за что, я сам за нее очень волнуюсь! — Он смотрит на меня серьезными глазами и шепчет в трубку. — Не хочу, чтобы ей было больно! — и наконец нажимает на кнопку отмены вызова.

— Тебе не стыдно? Она даже поблагодарила тебя за то, что со мной возишься!

— Эммм… — он привлекает меня к себе и целует в нос. — Дай-ка подумать! — поцелуй в висок. — Определенно, нет! К тому же, это ненадолго, уже сегодня вечером она сделает все, чтобы забрать тебя из моих цепких лап.

— Ты спрашивал Олли про тех ребят… которых я.… которых…

— Парни, которых ты избила — живы. Кроме того, которого застрелили! — Я вздыхаю с облегчением, и думаю, что пока еще не покачусь в ад. — Темные их быстро на ноги поднимут, это если бы кто-то из наших оказалась на их месте, было бы не круто!

На секунду я хочу ему рассказать, что еще один чуть не застрелил меня. Но все моментально улетучивается, и сейчас я уже не уверена, что это просто плод моей фантазии.

Он мне привиделся!

Ни один темный в здравом уме не спустит с мушки сирену!

И это вдвойне странно, потому что я все еще жива, и то в какой восторг мои внутренности приходят от прикосновения Игоря — прямое тому доказательство.

— Олли попытается нас убить.

— Ты можешь вести себя хорошо, и нам ничего не будет угрожать.

Я улыбаюсь ему, а он мне. И мы делаем вид, что оба верим. Как будто мы можем быть счастливыми, играя роли, которые нам отведены. Ведь так приятно думать, что сможешь с чем-то справиться.

Надежда.

С нее начинаются самые большие неприятности.