#ЖивыеТексты

Ира Мороз

Книга о живой Ире Мороз.О тех темах, о которых каждый из нас нередко размышляет.Книга-приглашение.Книга-разговор.Наливайте чаю и начинайте! Книга содержит нецензурную брань.

Настоящий живой текст про то, как я пасовала

Поначалу я думала, что этот текст называется «Про неудачи». И крутила весь вечер в голове, что я буду писать. Но только что всё-таки открыла запрос и прочитала его внимательно. И поняла, что истории про то, как я пасовала, это совершенно не про неудачи.

Условие конфиденциальности защищает клиента. Я не могу описывать случай. А те случаи, про которые я хотела написать, не могу описывать вдвойне и втройне. Они болят до сих пор, несмотря на несколько интервизий, которые я прошла, несмотря на всё более и более растущее понимание, что же тогда произошло на самом деле. Условие конфиденциальности защищает меня. Я могу не рассказывать про свои грандиозные провалы. А ещё я могу извернуться как-то так, что и провалом-то это не будет.

Рациональная моя часть сейчас шепчет мне о том, что я на самом деле не знаю, провал ли это. Я не знаю, что произошло с человеком потом, после общения со мной.

Переработка с помощью быстрых движений глаз хороша тем, что она проводится до конкретного результата. Это быстрый метод, который помогает человеку интегрировать потерянные ранее кусочки его жизни. И даже если сам человек не вполне осознаёт, какие именно изменения с ним произошли, изменения произошли всё равно. Чтобы закрепить эти изменения, я предлагаю человеку разные задания на месяц. Не все мои задания выполняют, некоторые говорят мне, что мой метод им не подходит. Или ещё что-то. Я спокойно к этому отношусь, потому что я вижу, что изменения произошли. Мои задания нужны, чтобы эти изменения стали более явными, более осознанными, но тут уж — дело хозяйское. Человек всё равно изменился. И он не сможет отколоть вновь те кусочки, которые уже приросли к нему (его же кусочки!), снова.

Поэтому когда мне говорят после первой и единственной встречи, что мой метод не подходит — я не расстраиваюсь. Я видела своими глазами, что работа состоялась и что человеку чуточку лучше, чем было до встречи со мной.

Но вот несколько раз я действительно пасовала. Нет, это не были провалы, работа была, но не было ощущения, что результаты получены.

Я оказывалась на тонком льду, шла маленькими аккуратными шагами, но постепенно начинала понимать, что под лёд могу провалиться не только я, но и человек, которого я веду.

Что происходило со мной. Я оказывалась захвачена идеей, что настоящий профессионал с первого взгляда умеет определить, что вот этому человеку этот метод не подходит. Что я взялась за работу, с которой не справляюсь, и что страшно не то, что я с ней не справляюсь, а то, что я за неё взялась. Что ситуация такова, что сейчас мой отказ работать дальше может усугубить состояние человека.

Да, наверное, так и должно быть, настоящий провал подрывает уверенность в профессионализме. Но какой-то ещё голосок нашёптывает мне, что если эта самая уверенность непоколебима, если её ничем нельзя подорвать, то пора бросать работу с людьми и начинать читать лекции. Работать с людьми без сомнений и страха — нельзя. Ну, по крайней мере, для меня это так.

Кстати, была у меня история, когда я отказалась работать с человеком, дала рекомендации, куда идти и кого искать, и человек мои рекомендации честно выполнил, но потом позвонил и сказал, нет уж, я лучше буду работать с вами. И это была чудесная работа!

Что я вынесла из этих историй?

Что есть ситуации (теперь я знаю их признаки, ну, признаки те, с которыми сталкивалась я, но есть и что-то, с чем я ещё не сталкивалась), когда надо больше времени уделить договорённостям о работе. Проговорить больше нюансов, поставить более жёсткие рамки.

И вот ещё. Я выше писала об интервизиях. У меня были возможности сделать что-то, чтобы эти случаи перестали у меня болеть. Я от них отказалась. Потому что с этой болью я буду работать с людьми, а не с типажами из психологического учебника. Потому что с этой болью буду работать с людьми я, а не непогрешимый полугурок.

17 сентября 2017#ЖивыеТексты