История Красной семьи

Иола Гайнова, 2019

Уехав из российской глубинки в Москву, Аня начинает новую жизнь успешной писательницы. Однако обстоятельства заставляют ее вернуться к истокам, которые раскрывают ей тайны далекого прошлого. И то, что когда-то было для Ани источником вдохновения, на деле оказалось сложным и запутанным клубком из боли, страданий и унижения. В родном городе Аня встречает людей, которые помогают ей вспомнить свое детство и юность, там же она влюбляется и обжигается, ощущает себя любимой и одновременно одинокой. Однако после всех испытаний она находит свое предназначение и счастье, к которому стремилась всю жизнь…

Глава 2

Шли дни, недели, а Аня так и не написала ни главы, ее новым увлечением, конечно же, стал Саша. Тот же был только рад новым эмоциям, которые как из рога изобилия лились при их совместном времяпрепровождении. Поэтому не удивительно, что спустя месяц между ними закрутился роман, бурный и всепоглощающий, такой, какого ни у одного из них раньше не было. Оба практически ничего не знали друг о друге, и при этом оба светились от счастья. Где-то в глубине души Аня понимала, что влюбленность дело проходящее, и уже очень скоро все потухнет, но отказать себе в таком удовольствии она не могла, да и не хотела. Саша же всячески пытался показать всю серьезность своих намерений, он красиво ухаживал, баловал подарками, вниманием и заботой.

Несмотря на такую большую перемену в личной жизни, Аню беспокоил ее кризис в творчестве. Походы к развалинам практически ничего не давали, именно поэтому она собрала всю волю в кулак и во второй раз пошла к родителям. Аня решила забыть прошлое и не думать о будущем, она просто-напросто поздно вечером позвонила в дверь родного дома.

— Кто там? — спросила Екатерина Анатольевна, и, не дождавшись ответа, открыла дверь, после чего удивленно продолжила: — Ой. Вот это сюрприз, так сюрприз… ну заходи.

— Привет, мама, — разволновавшись, сказала Аня и, войдя в дом, решала начать разговор с примирения, — Извини, что меня так долго не было. Можно я тебя обниму?

— Ну, если хочешь, — недовольно ответила та и подалась вперед, раскинув руки, — А чего приехала-то?

— В смысле? — не поняла Аня, — Такое чувство, что ты не рада меня видеть!?

— А с чего мне радоваться!? — слегка повысив голос, переспросила та, — Тебя не было десять лет, и тут явилась, принцесса!

— Вы с отцом сами виноваты, что так все случилось! — следом повысив голос, ответила Аня, — последние годы здесь были для меня адом!

— Отца уже три года как нет, — выпалила Екатерина Анатольевна, — Хоть позвонила бы раз! На похороны хоть приехала бы!

— И что с ним случилось? — сев на софу, спросила Аня, после чего развязала на шее шарф.

— Ладно, раздевайся, — махнув рукой, сказала Екатерина Анатольевна, — Садись за стол, сейчас хоть чаю попьем да поговорим.

— Здравствуйте, — сказала девочка лет семи, неожиданно вбежавшая в комнату, — Меня Настя зовут.

— Привет, а меня Аня, — удивленно ответила та, после чего посмотрела на маму, — А это что за ребенок?

— Сестра твоя, — кинула Екатерина Анатольевна, — Чаще дома бывать надо!

— Да ладно!? — не поверила своим ушам Аня, — Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее…

— Настя, зайка, иди в кроватку, завтра надо рано в школу вставать, — обратилась Екатерина Анатольевна к щупленькой девочке, — Через пятнадцать минут проверю, как ты там спишь.

Сев за стол, Аня невольно начала нервничать, а совесть начала жечь изнутри. До этого момента она ни на секунду не сомневалась в правильности своих решений: настолько глубока была ее обида на прошлое. Но теперь Аня поняла, сколько всего она пропустила, сколько всего ей предстоит узнать и сколько всего могла бы сделать для своей семьи. И чтобы они не натворила в прошлом, друг для друга они самые близкие люди, пусть эта близость и тяготила.

— Настю мы взяли из приюта четыре года назад, — начала разговор Екатерина Анатольевна, — Мы ее не удочерили, оформили опекунство, а то после удочерения пособие перестают платить.

— Так вы ее из-за денег взяли? — переспросила Аня у мамы.

— Нет, конечно, — махнула рукой та, после чего наложила целую тарелку картофельного пюре с котлетами, — Просто там как раз отец твой заболел… сердце.

— Естественно, если так пить, так какое тут сердце выдержит, — съехидничала Аня, — Это было предсказуемо.

— Он, между прочим, твой отец, имей хоть каплю уважения, — недовольно сказала Екатерина Анатольевна, — В конце концов, о мертвых говорят либо хорошо, либо ничего.

— Эту поговорку сократили, — еле слышно поправила Аня.

— Что!? — переспросила та, — Не поняла: что ты сказала?

— Я говорю: поговорку сократили. В оригинале она звучала: о мертвых либо хорошо, либо ничего кроме правды, — на этот раз твердо сказала Аня, — Вот я и говорю тебе правду. Небось, еще и все деньги твои на лекарства уходили!?

— Я с ним всю жизнь прожила, что ж мне его в беде бросать что ль!? — слегка покраснев, недовольно ответила Екатерина Анатольевна.

— Прожила или отмучилась!? — усмехнулась Аня, — У вас с ним за тридцать лет уже все, наверное, было: и изменял он тебе, и пил постоянно, и даже руку поднимал. В итоге еще и ухаживай за ним, и лекарства себе в ущерб покупай…

— Думаешь, у других мудрее!? Все так живут, такая наша доля бабская, — пожав плечами, сказала та, после чего налила по полной рюмке водки, — Молодая ты еще, ретивая, со временем сама все поймешь.

— Просто за тебя обидно: как ты не старалась, как не терпела все, в итоге-то все равно одна, в итоге все равно в одиночестве, — усмиряя внутреннюю бурю недовольства, сказала Аня, — Ладно, давай закроем эту тему, она уже не раз поднималась, а лучше выпьем за встречу, за возвращение домой.

— Знаешь, что сказал твой дед, когда ты родилась? — выпив и закусив, спросила Екатерина Анатольевна, — Он сказал: ну вот, еще одна мученица родилась. Раньше же ни УЗИ, ни компьютеров даже не было, никто и не знал: мальчик родиться или девочка. Твой дед мальчика хотел, потому что в России у женщин испокон веков тяжелая доля.

— Ну, мам, не хватает сейчас только песню завыть да слезу пустить, — широко улыбнувшись, сказала Аня, — Я придерживаюсь той точки зрения, где люди сами творят свою судьбу. Ты мне лучше скажи: зачем Настю взяли!? Она же не собачка, чтобы ее взять, а потом обратно отдать.

— Завтра придешь пораньше и познакомишься с ней, — твердо сказала Екатерина Анатольевна, — Она очень интересная девочка, и я, кстати, говорила ей, что у нее есть старшая сестра.

— Я завтра обязательно приду, — пообещала Аня, — Не хочу больше держать обиду, хотя у меня все равно масса вопросов.

— А ты живешь уже где-то? — напрягшись, спросила Екатерина Анатольевна, — Я думала, что ты тут будешь жить, дома…

— Извини, честно говоря, я ненадолго приехала и уже сняла комнату у тети Тамары, на ул. Советской, — слегка потупилась Аня, — Я там не одна и…

— Подожди, — перебила Екатерина Анатольевна, — Так ты та москвичка, которая с историком нашим живет!?

— Ну да, мы живем как соседи в разных комнатах, — покраснев, соврала Аня, — Но если тебе интересно, то он мне действительно нравится.

— Так ты тут несколько месяцев уже!? — повысила голос Екатерина Анатольевна, — И только сейчас пришла!? И зачем я только Настеньку взяла!? Одну дочь не смогла нормально воспитать, а меня другую тянет воспитывать!

— Не кричи, а то малую разбудишь, — только и смогла ответить Аня, — Я не могла вот так прийти… Страх, обида, да много чувств внутри не давали мне этого сделать. Я и сейчас пришла только потому, что уже некуда было тянуть…

— А фамилию чего сменила? Замуж вышла что ль? — с обидой в голосе спросила Екатерина Анатольевна, — и мать родную не позвала…

— Я писательницей стала в Москве, — слегка улыбнувшись, ответила Аня, — Вот и сменила фамилию Малевичина на псевдоним Мальцева, мой издатель сказал, что так будет лучше. Честно говоря, я и приехала сюда изначально только за тем, чтобы начать писать очередную книгу.

— Не верю своим ушам, — развела руками та, — Моя дочь писатель! А про что пишешь хоть? Про любовь?

— Это скорее психологический триллер, исторические ужасы, — пожав плечами, ответила Аня, — Я привезла тебе книги в подарок, но они лежат у меня дома, принесу завтра. Извини, но здесь я жить не буду: мне до сих пор тяжело вспоминать многие моменты из прошлого, связанные с тобой и папой…

— Теперь ты домом называешь эту комнатушку Тамаркину, — махнув рукой, сказала Екатерина Анатольевна и выпила рюмку, — В тридцать лет не замужем, да еще и спишь с женатыми мужиками. Эх, дочь, что ж дальше с тобой будет?

— Не поняла, — грубо сказала Аня, выскочив из-за стола, — Я что, по-твоему, старая!? И с чего ты взяла, что я вообще с кем-то сплю!? Да и вообще, с каких это пор ты начала интересоваться моей личной жизнью!? Всю жизнь мы с тобой говорили только об уборке, уроках и о том, какая я неблагодарная. А теперь учить меня вздумала!? Спасибо большое, мам, опоздала ты лет так на пятнадцать!

— А ты не ори на мать! — вознегодовала та, — Мы с отцом всю душу в тебя вложили, а ты как была тварью неблагодарной, так и осталась! Писательница, говоришь!? Наверное, деньги лопатой гребешь! Хоть бы родной матери помогла с отцом!

— Да ты знаешь, как сильно я ненавидела вас и этот гребаный город!? — не выдержала Аня, повысив голос, — Да я приехала в Москву с десятью несчастными тысячами, жила в однокомнатной квартире с девятью людьми! Да где я только не работала!? Знаешь, сколько раз я порывалась вернуться обратно!? Только она, моя ненависть не давала мне этого сделать! Все ж думают, что в Москве блины на воротах весят, думают, раз деревенская девка стала москвичкой, значит, ей просто повезло, или же она проститутка, которая обязательно спит с женатыми миллионерами с Рублевки. А то, что я там вкалывала на трех работах, прежде чем одну нормальную найти, так это не считается!

— Я говорю, что вижу! — не унималась Екатерина Анатольевна, — Если с женатым историком спишь, значит и там, в Москве своей не брезговала!

— Мне все равно, что местные говорят, не сплю я с вашим историком! — соврала Аня, почувствовав, как на мгновение ее сердце остановилось, а в горле появился ком, — Ладно, мама, уже поздно. Думаю, что сегодня мы уже и так лишнего наговорили, поэтому я пойду домой. Завтра, как и обещала, приду к Настиному возвращению.

Екатерина Анатольевна нехотя проводила дочь до двери, при этом, все еще что-то говоря вслед, однако все старания были напрасны, так как ее слова были мгновенно забыты. В голове у Ани вертелись мысли только на одну тему: «Неужели Саша меня обманул!? Боже, что я такого натворила, что меня опять обманули!? А, может, это просто ошибка или очередная деревенская сплетня!?»

Вернувшись домой во втором часу ночи, она, даже не раздеваясь, резко открыла дверь Сашиной спальни.

— Спишь!? — громко спросила она, после чего включила свет.

— Ты что пьяная!? — приоткрыв один глаз, переспросил тот, после чего сел на кровати.

— А ты что женатый!? — ответила вопросом на вопрос Аня, после чего села на стул и начала раздеваться.

— Веришь сплетням? — даже не поколебавшись, спокойно спросил Саша, — А ты, насколько я понял, с мамой помирилась.

— Не отходи от темы! Ой, что-то мне плохо, — быстро сказала Аня, почувствовав, как алкоголь в теплом помещении ударил в голову.

— Подожди, сейчас я тебе тазик принесу, не двигайся только, — спохватился Саша и быстро побежал в кладовку. Вернувшись обратно, он помог Ане раздеться и проводил ту в ее комнату, — Тазик я поставлю возле кровати, ложись спать. Поговорим завтра.

— Ты мне так и не ответил, — все не унималась Аня, — Ответь и заодно паспорт свой покажи. И, кстати, мне уже немного полегчало… Видимо, накатило сразу от резкого перепада температуры.

— Да, формально я женат два года, — глубоко вздохнув, напряженно ответил Саша, — Но женился я на ней только из-за беременности. Потом уже после свадьбы выяснилось, что беременность ее липовая оказалась. В общем, где-то года полтора мы вместе уже не живем, а развестись все руки не доходят.

— Вот пусть мне все то же самое твоя жена скажет, — не поверив, сказала Аня, — Ты меня уже обманул раз, что тебе мешает это сделать во второй!?

Конец ознакомительного фрагмента.