Дело дрянь. Рокфест: сердца трех

Инна Федералова, 2022

Меня зовут Латит и эта история о моем непростом бытии с окружающими мужчинами. В один миг, будто сговорившись, те начинают странно себя вести. Лучший друг скрывает суть происходящего – помощи от него не жди. Гитарист из известной рок-группы вдруг разрывает наши тайные отношения. Сводный младший брат, которого я люто ненавижу просто за то, что он так похож на свою мать – начал всюду волочиться за мной, пытаясь уберечь от неизвестно чего. А отец, пришедший в себя после длительного запоя, чудачит не от ума великого – стыдно смотреть людям в глаза.*Дисклеймер. 1 – Герои могут нецензурно браниться, иногда видеть галлюцинации, заниматься некоторыми непотребными вещами, но автор яро это осуждает. 2 – Альтернативный мир с выдуманными – городом, рок-группами и прочим. 3 – Все происходящее раскрывается читателю через призму главной героини.Содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 2

В позиции лоб в лоб, оба принялись обмениваться показным пустословием:

— Может, помахаемся в другом месте? Не стоит разносить дом моей подруги, — в ответ оскалился друг, и я почти ему поверила.

— Каков злобный заяц, вы только посмотрите!

Хотя, насчет пустословия громко сказано — я видела, на что был способен Твид.

Застыв в нерешительности, как действовать дальше, я метнула растерянный взгляд на Доу Бага: с его левого виска стекала капля пота.

— Сейчас я превращу тебя в урода, — схватив его за грудки, ухмыльнулся суровый на-пирсингованный мачо.

От перспективы, что он реально размотает его в моей комнате, я — не помня себя от ужаса — крепко прижалась к его спине, просунула руки между его:

— Ппо-пож-луйста, не надо! — если он начнет колотить Доу Бага, то прежде лишит меня конечностей.

Его дыхание — точно у разъяренного быка.

— Латит… — замерев, позвал Твид, но и не думал отпускать моего друга, который уже зажмурился, ожидая тяжелого хука. — Я прощу тебя, Латит. —

Скрывая раздражение от столь пафосного изложения, только было с облегчением вздохнула, но следующая фраза Твида заставила сжаться мое сердце: — Выбирай Латит. Либо я сейчас надолго отправлю Доу Бага на больничную койку. Либо моя братва этим вечером ломает Джебу руки.

— А Джеб тут причем?! Не трогай брата! Побей тогда и меня заодно! — желая вызвать хоть каплю пощады, я сильнее сдавила Твида в объятии.

Наконец, Твид отпустил Доу. После, расцепил мои руки на своей груди и повернулся, чтобы теперь взглянуть в глаза.

— Ну, раз так. Оголяй зад. Я отшлепаю тебя прямо при нем, — говоря это, не глядя кивнул на парня за спиной.

Ни тени улыбки. Не шутил. Зловещими красными линзами готовился просверлить во мне дырку.

В этот момент на пороге комнаты появился Джеб.

— Я тебя всюду ищу, а ты чего здесь? — брат засиял, увидев своего кумира, но вдруг переменился в лице. Да, неужели понял, что творится неладное?

— Иди сюда, малыш, — вскинув рукой, указательным и средним пальцами подозвал к себе Джеба.

— Дже-э-эб, — я ухватилась за локоть брата; обернувшись ко мне, тот нахмурился.

— Иди сюда, иди, — нетерпеливо повторил Твид.

Когда брат сбросил мою дрожащую хватку и поравнялся с ним, тот отдал приказ:

— Держи Доу Бага, пока я буду шлепать твою сестренку.

Готовая вновь зареветь, безудержно всхлипнула:

— Твид, что ты творишь, — я уже отчаялась внимать его рассудку.

Он ведь напрочь отшибленный!

— Чего? — Джеб опешил.

— А, нет, я передумал! Шлепать ее будешь ты.

До того продолжая стоять за его спиной, Доу Баг было сжал кулак и уже занес для удара:

— Вот мразь!

Но Твид резво обернулся, поймал его за руку и крутанул — друг истошно закричал, его ноги непроизвольно согнулись в коленях.

— Вот и правильно, будешь смотреть вместе со мной, — зло ухмыльнулся тот, схватил Доу Бага за волосы и повернул лицом к нам. Угрожающе, намекнул, чтобы брат приступал: — Дже-э-эб.

Тогда я впервые взглянула на малого со страхом. Детина вымахала еще та. Если бы не столь юное лицо, то со спины его можно принять за очень взрослого парня. И эти сильные руки… Одной ударит, и зад просто треснет.

— Прости, обещаю сделать это мягче, — произнес он, в смятении вновь столкнувшись со мной взглядом.

— Никак нельзя, Джеб. Вот, чтобы от души! Не надо ее жалеть только потому, что она твоя сестра.

Брат сцепил зубы и решительно шагнул ко мне. Я сделала шаг назад, потом еще. Это было бесполезно, так как малой цацкаться со мной не собирался.

Еще вчера я хотела подобное сотворить с ним. Но, кажется, времена меняются.

— Тронешь ее, и я тебя размажу! — пообещал Доу Баг.

Но Джеб даже ухом не повел. Он схватил меня за руку и дернул на себя — увлек на постель: сам сел, а меня уложил животом на колени. Клетчатая юбка в сей момент была задрана, а белье спущено.

Я с присвистом выдохнула, в мыслях пообещала себе, что обязательно поквитаюсь и с братом, и с Тви…

От первого грубого удара не по-детски широкой ладони (и иже унижения) — не смогла дышать, высохшие было до того — слезы снова наполнили глаза.

— Давай! Еще! Вот так! Еще!.. Ого, как колыхается!

Сжимая челюсть и изо всех сил сдерживая порывы разрыдаться (ну, уж нет, я не доставлю Твиду такого удовольствия!), я перестала считать после первого десятка ударов. Подтруниваемый кумиром, казалось, каждый следующий шлепок Джеб наносил сильнее. Оставалось надеяться, что отец вернется домой и отхреначит обоих так — родные мамы не узнают. Но Крута заботила лишь выпивка. Как и всегда.

— Хватит, — безэмоционально произнес Твид. — Можешь остаться и утешить сестру. А я забираю своего нового приятеля, хочу потолковать с ним.

Не поднимая головы, я продолжила безвольно лежать на коленях брата. Вскоре дверь моей комнаты закрылась, и я поняла, что мы остались наедине.

— Прости, — хрипло произнес Джеб.

А у меня даже не было сил ему ответить, не то, чтобы воплотить свою месть прямо сейчас.

Я ощутила его ладонь на затылке — ею он нежно провел по волосам, будто это действительно могло меня утешить. Желала лишь одного — чтобы он переложил меня на кровать и хотя бы принес льда.

Будто прочел мои мысли — так и сделал. Чуть слышно бросил:

— Я за льдом, салфетками и мазью.

Даже смотреть не хочу, что творится на моих ягодицах. Последующие прикосновения брата, когда он вернулся со всем вышеперечисленным — были очень болезненными и в то же время оказались приятными.

— Будут корочки, — глухо уведомил он, я же продолжила молчать. Видя это, он выпалил длинную и совершенно бессвязную тираду: — Знаю, я заслуживаю отправиться в ад. Очевидно, ты ведь не простишь меня. Никогда. Но обещаю… Латит, слышишь? Обещаю, что отныне ты не будешь страдать от моих рук. Никогда! Латит, ты слышишь? — он ухватился за мое плечо и встряхнул, в этот момент я вынужденно простонала. — Прости, прости… — тут же залепетал он и клятвенно пообещал: — Знаю, был для тебя обузой все это время, но теперь буду стараться не никогда разочаровывать тебя. Ты достойна лучшего и, хочешь того или нет, с этой минуты я начну купать тебя в своей заботе и ласке...Латит?..Латит? Скажи хоть что-нибудь? От твоего молчания сердце просто разрывается! — голос Джеба задрожал, дыхание стало тяжелее.

Шаркая коленями, он переместился ближе и заглянул в глаза.

— Латит, если ты сейчас не заговоришь со мной, я вскрою себе вены. Он резво рванул с места, но только для того, чтобы потом вновь опуститься рядом, держа в руках мои маникюрные ножницы.

Накатившие слезы выдали мои внутренние метания прежде, чем я открыла рот и заявила:

— Тогда жалей меня так, чтобы я хоть на мгновение забыла о ненависти к тебе, — с этими словами насколько могла, резко выхватила острый инструмент и отшвырнула в сторону.

Глаза напротив опухли и были красными.

— Латит… — Джеб выдавил подобие улыбки, шмыгнул носом. — Латит… — который раз повторил он. Зарываясь длинными пальцами в волосы и придвинувшись к лицу, замер. Его теплое влажное дыхание приятно касалось моей разгоряченной от злости и гнева кожи. В следующее мгновение он прижался губами к моим в непозволительной близости.

Я лежала на животе, чуть свесившись с края кровати, и Джеб, сидя внизу, обвил мою голову так — не позволяя шелохнуться даже чуть-чуть.

Он отпрянул с вдруг переменившимся выражением лица. Прошел к окну, закрыл его, задернул шторы. Затем щелкнул замком в двери. Зачем то включил кондер и принялся раздеваться.

— Эй, ты чего? — я слабо оперлась о локоть, наблюдая, как он стягивает кожанку, следом штаны и футболку. — Эй, остановись! — крикнула я, видя, что он решительно избавляется от всей одежды.

— Ну, чего ты возмущаешься. Все братья и сестры делают это, — произнес он и уже оголил торс.

— Это “что”? Джеб, иди нахрен, пока я не закричала!

— Я всего лишь хотел предложить покурить план в твоей постели. Станет легче, поверь.

— Допустим, а чего голым ко мне? — я напряглась и хотела было уже выпрямиться в спине, но боль в многострадальных ягодицах не позволила этого сделать, и я скривилась.

— Мне жарко. Не пойми неправильно, — ничуть не смутился он. — И все-таки я ведь дома, не на улице, пускай и в твоей комнате.

Не понимая, как возражать на подобное решение, я буквально проглотила язык, также молча позволила Джебу лечь рядом.

Удобно устроившись, он подтянул меня к себе так, чтобы верхней частью тела я почти лежала на нем и лицезрела его утренние кровавые царапины.

— Это перебор, Джеб, — уперлась руками по обе стороны от его груди, но оказалась тут же прижата обратно.

— Каждый рассуждает в меру своего извращения. Не вижу ничего плохо в объятиях со своей сестрой, — уже закурив, он пустил дым в сторону от меня.

Прямо над нами в стене был встроен кондер, теперь доставлявший моей разгоряченной попе неземное блаженство.

— А закрылся, чтобы отец не надавал по шее за травку? — я недоверчиво взглянула в глаза брату.

— Нет. Чтобы избежать лишних расспросов. Или ты намеревалась лежать с голым задом? — он вновь затянулся и пустил струю дыма теперь вверх, затем приставил самокрутку к моему рту. Я тоже затянулась и, конечно же, закашлялась.

— Латит, тебе неудобно, ложись на мое плечо.

Я согласно кивнула и подтянулась на руках. Удерживая, брат снова зарылся пальцами в волосы. Зажав косяк в зубах, он не глядя дотянулся до миниатюрного пульта — что лежал на полке над головой — от умной музыкальной колонки: включил мою любимую группу. Конечно же, не “Инсэй”. А более старший и давно раскрученный бой-бэнд. Их музыка была динамичной, а голоса всех шести парней звучали так эпично и свирепо — аж до мурашек. Немного попсово, но от этого не менее напряженно.

Мое настроение всякий раз само поднималось, когда я их включала. Вот и сейчас. А еще после пары затяжек я почти уже отвлеклась от мрачных мыслей, как Джеб огорошил странным комплиментом:

— Сестра, ты такая мягкая.

— Ну, конечно, я мягкая! Моя грудь третьего размера почти распласталась о по тебе, — следующее уже привычно тихо пробурчала: — и он из-за своих жестких мышц еще что-то чувствует.

Джеб напрягся: заходясь смехом, он чуть приподнялся и затушил окурок прямо в пепельницу в виде черепа на прикроватной тумбе.

Я неосознанно провела пальцами по его животу, ощущая наличие тугого пресса, задумчиво озвучила:

— У тебя хорошая анатомия, знаешь, твоей девушке повезло.

— Девушки еще нет, но у меня есть такая замечательная ты, — хрипло парировал брат, странно заглянув в глаза. — Трогай, если нравится, мне от этого очень приятно, Латит.

— Джеб, — строго позвала, предчувствуя недоброе.

— Не вижу ничего в этом плохого. Ты сейчас смущена только от того, что ненавидишь меня, а все прочие твои прикосновения — все равно, что семейное насилие. — он произнес это довольно буднично, а мои щеки обожгло от стыда. В довершение к сказанному, будто, между прочим, добавил: — И моя любовь к тебе также сильна, как твоя ненависть ко мне.

— Джеб…

— Латит…

— Ты болтаешь лишние и абсолютно не интересные вещи. Заткнись, момент классный!

Это я ему намекнула на музыку. Сейчас сильные голоса шестерых парней объединились в одном эпичном припеве:

“А-йо, в этот миг ты просто верь

и свои руки к небу,

к своим мечтам подними вверх.

А-йо, над вчерашним небом,

достигая высоты

и света подними руки”.

Когда припев закончился, я попробовала встать, потому что все тело ужасно затекло. Джеб не возражал и поднялся следом, следя за тем, чтобы я не упала — ноги подкашивались от слабости. Но совершив одно неосторожное движение, едва не упала, и брат — сперва удержав за локоть, затем притянул к себе.

— Латит… — на сей раз прозвучало обеспокоенно.

Повиснув на сильных руках, задрав голову и вдруг увидев перед собой Морина, я нервно рассмеялась. Я лелейно произнесла его имя вслух. В следующее мгновение пухлые губы прижались к моим, а сильный язык нетерпеливо ворвался внутрь. Я со всей страстью ответила на этот поцелуй — так скучала! Прошел всего день, но я безумно соскучилась.

— Пожалуйста, Морин, давай сделаем это. Мы же хотели это вместе, — оторвавшись лишь для того, чтобы произнести, снова впилась в любимый рот. Мужские губы в ответ принялись терзать неистовее, заведомо возбуждая до состояния эйфории.

— Крошка, раздвинь ноги, я лучше сделаю тебе приятно, — властно приказал дорогой сердцу голос, буквально тут же юбка упала к ногам. А глаза любимого уже смотрели на меня снизу.

От прикосновения губ и языка там, ощутила неимоверное облегчение и новую волну наслаждения, стала двигаться бедрами на встречу. И где-то уже на стыке оргазма перед глазами поплыло. Когда ясность зрения вернулась, а с ним и малая часть рассудка, я поняла, что только что натворила.

— Джеб! Я теперь не просто тебя ненавижу! Да я на себя сейчас руки наложу! — отвесив хлесткую пощечину, нашла те самые маникюрные ножницы, которые сама же отшвырнула.

— Прошу, успокойся! Прости! Прости! — мешая совершить непоправимое, брат тут же обхватил меня сзади и дрожащей рукой, до крови сам царапаясь об острие, отобрал злосчастный предмет попыток суицида. Он бросил ножницы на пол и подопнул под кровать, загнав его под самые плинтуса. — Прости меня, я не знаю, как так вышло! — сам истерично рвал голос, почти оглушая и, все же, не выпуская из своей крепкой хватки — Наверное, я поймал глюки как и ты! Просто давай это забудем. Латит, прошу, успокойся!

Стоя посреди комнаты, Джеб крепко прижался сзади и зачем-то еще сдавил мои кисти рук. Нас на пару трясло, то ли от стыда, толи от шока. Только, когда дыхание обоих стало более-менее ровным, брат осторожно повернул к себе и пронзил взглядом со всеми оттенками душевного состояния. Он не стал ничего говорить, лишь произвел новый судорожный вздох, одновременно с чем опустил широкую ладонь мне на макушке и прижался своим лбом к моему. Правда, для этого ему пришлось чуть наклониться, ведь он меня на порядок выше; хотя до роста отца еще расти.

— Обещай, что это останется между нами, — пряча взгляд, хрипло отозвалась я.

— Единственное, о чем я могу кричать на весь город, так это то, что за тебя убью любого, — вдруг пообещал Джеб.

Наверное, сие вызвано состоянием эмоционального шока и на самом деле он на такое не способен. Ведь поднялась же у него рука на меня по зову треклятого Твида.

Наконец, с вызовом вновь встречаясь взглядом с братом и уперев в сильную грудь ладонь, отстранилась:

— А как же твой Твид?

Тень сомнения промелькнула в глазах напротив. Джеб сглотнул:

— С ним лучше поступить по-хитрому. Давай не будем сейчас рубить с плеча. Но свое он обязательно получит. Хочешь сделать с ним тоже самое?