Только шоколад

Инна Набокова, 2018

Александра и Питер выросли в русском посёлке Вишнёвка. Однако Питер – сын подруги матери – успешной модели из Лондона. Все же, несмотря ни на что, дети считают себя братом и сестрой. Но в одно туманное осеннее утро они проснулись в доме одни. Куда и зачем пропала Мария Дилетова – мать Александры – так и остаётся для них тайной, которую дети ни в коем случае не собираются оставлять неразгаданной. Спустя почти десять лет Александра и Питер исполняют мечту детства и переезжают в Лондон. Однако сестра скрывает от брата, что знает где находится мать, и тайком устраивается к ней на работу в кафе «Гросс». Питер же преисполнен желания и решимости стать лучшим журналистом в Лондоне. В поисках Александре помогает ее закаленный характер и неизменная страсть к кулинарии. А Питеру – его пылкий нрав, способность принимать решения и надежда, которая умирает последней. Вас ждёт яркий сюжет и необычная развязка, а самое главное – прекрасные рецепты блюд, чтобы вы смогли попробовать роман на вкус!

Глава 6

Поселок Вишневка. 2002год

Александра.

Я встретила новое январское утро с сильной головной болью. Мое тело знобило и, подойдя к шкафу, я надела на себя несколько вещей одновременно. Но это не давало результата. Я никак не могла согреться. После нескольких тщетных минут, укуталась в одеяло и легла обратно в постель. Питер уже встал и затопил печь. А потом сходил на улицу и принес две охапки дров. Эти охапки были маленькими, но он так стремился помочь мне, что безропотно выполнял всю эту, как он гордо произносил, мужскую работу. На самом деле у меня еще вчера вечером поднялась высокая температура, Питер позвал тетю Таню, соседку, которая измерила ее, дала таблетку и потом еще принесла чай с лимоном. Это была добродушная женщина. Я подозревала, что она знает куда делась мама, слишком уж красноречиво говорил ее грустный и сочувствующий взгляд и я всякий раз пыталась прочесть его, но воображение не рисовало никакого хорошего ответа.

Питер тихо вошел в комнату. Старая верь скрипнула.

— Ты уже не спишь? Тебе лучше? — В его круглых серых глазах виднелось искреннее беспокойство.

— Ох, Пит, кажется я совсем разболелась. Придется снова просить таблетку у тети Тани. — Голос сестры показался Питу чересчур слабым. Он вздрогнул от страха, который, словно острой иглой, вонзился в его сердце.

— Я сейчас. Я ее позову. Лежи не вставай, мы все сделаем!

В тот день я чувствовала себя очень плохо. Тетя Таня заходила каждый час, измеряла температуру, отпаивала теплой водой, принесла вкусный куриный суп, но мне совсем не захотелось есть. Однако Питер с удовольствием поел за двоих. Но под вечер на градуснике тетя Таня с ужасом обнаружила, что ртутный столбик показывает отметку сорок. Она заохала и побежала к телефону вызывать скорую помощь.

Врач, осмотревший меня, диагностировал ОРЗ, сделал укол, чтобы снизить температуру, выписал лекарства, наказал еще больше пить, потому как жаропонижающие препараты попросту не могли действовать в обезвоженном организме. Но когда он составлял рецепт, вдруг спросил кем приходится нам с Питером тетя Таня. Узнав, что она просто-напросто соседка, поинтересовался, где находятся родители. С этой минуты он очень пристально смотрел на нас, его взгляд стал более задумчивый. Он еще что-то черкнул на бумаге и распрощался.

Через три дня я совсем поправилась. Теперь уже могла сама выполнять всю домашнюю работу. Тетя Таня каждый день заглядывала к нам, впрочем, она это делала с того самого дня, как пропала мама. Приносила что-нибудь из продуктов, помогала навести в доме порядок, и я, как ни пыталась завести разговор о матери, женщина не поддавалась и все время неубедительно бросала в ответ: «не знаю, солнышко.»

В тот день на улице злорадствовала настоящая вьюга. Ледяной ветер швырял снег целыми горстями по разным сторонам. Беспомощные деревья поддавались его грозным порывам. Стекла на окнах покрылись нежными морозными узорами.

Мы с Питом сидели за столом и завтракали свежим творогом со сметаной и ароматной яблочной галетой, активно обсуждая, чем заняться в такой день. Но тут наш взгляд поймал подъехавший к дому, BMW7. Он черным пятном выделялся на фоне белоснежной бури. Из автомобиля тут же вышел водитель в черном пальто и направился к пассажирской двери. Отработанным легким движением, так будто он проделывал это миллион раз, мужчина открыл дверь. Из недр шикарного салона появилась недовольная дама. Сначала она поставила на землю тонкую ножку, облаченную в изящные белые сапожки, затем вышла сама, мгновенно оказавшись под прицелом снежных пуль, тщетно пытаясь поправить волосы, шубу, они все равно не могли устоять под воздействием непогоды. Водитель кинулся помочь даме, вытащив пиджак из машины и пытаясь заслонить им хотя бы ее идеально уложенные каштановые волосы. Но вместо этого, дама тут же получила хлесткий удар в лицо этим самым пиджаком. Она взорвалась, повысив голос на мужчину, размахивая руками. После чего, с пунцовым от ярости лицом, и быстрым шагом, насколько это позволяли пятнадцатисантиметровые каблуки, пошла к калитке.

Мы переглянулись. Кто это? И стоит ли вообще пускать незнакомых людей? Но тут же к этой даме подошла тетя Таня. Они перекинулись несколькими фразами, соседка кивнула в сторону дома как раз на то окно, в которое мы смотрели. Мы молниеносно присели, чтобы нас не посчитали слишком любопытными.

Через минуту тетя Таня вошла в дом, а за ней дама. Она улыбалась самой фальшивой улыбкой на свете. Ее волосы были в жутком состоянии после такой агрессивной деревенской вьюжной парикмахерской. Она была довольно молода. Слегка за тридцать, но делала яркий макияж, что существенно прибавляло ей возраста.

— Александра, Питер, знакомьтесь, это Лиза — ваша двоюродная тетя. Она приехала к вам из Москвы! — Тетя Таня добавила своему выражению напускной восторг.

Мы, конечно, без смущения раскрыли рты, разглядывая новую гостью. Она была одета в расклешенные брюки цвета слоновой кости, шубу с длинным белым мехом. На шее переливалось ожерелье из топазов нежного лазурного цвета, перекликаясь с длинными серьгами-ниточками, которые, как маятники, отзывались на каждое движение девушки. Несмотря на трескучий мороз и сильную вьюгу, дама была без головного убора, но в перчатках и почему-то в солнечных очках.

Я ясно уловила брезгливость в ее взгляде, когда та вальяжным жестом сняла очки, проведя взглядом сначала по комнате, а потом, будто мы появились из ниоткуда, уставилась на нас.

— Привет, лапушки мои! — Лиза выдавила неискреннюю улыбку.

— Здравствуйте. — Питер подошел к ней и протянул руку. Лиза пожала ее кончиками пальцев, демонстрируя шикарное кольцо, надетое поверх перчатки. — Меня зовут Питер, а это Александра.

Но я не говорила ни слова. Какая-то подозрительная родственница. Она указала на сумку позади себя, которую занес в дом мужчина в черном пальто.

— Я привезла вам кое-какие подарки. Вы же наверняка ничего в своей жизни не видели, кроме речки и коров, бедные дети!

Лиза прошла в комнату в обуви, оставляя мокрый след на тонком ковре и, смахнув со стула несуществующие пылинки, недовольно поморщилась и осталась стоять.

— Ладно, детишки, вижу у вас тут все не так уж плохо. Буду заскакивать к вам в гости. Родственники как никак! Разбирайте сумку с гостинцами, а мне пора. — Она махнула рукой и, как ужаленная выскочила из дома. Тетя Таня последовала за ней.

Пока Питер с огромной скоростью потрошил сумку, всякий раз выказывая неописуемый восторг, я молча смотрела в окно, как тетя Таня и Лиза о чем-то говорят. Почему мы раньше не знали о ее существовании? Почему она появилась только когда исчезла мама?

Основной объем гостинцев из сумки составляли различные продукты: от самых необходимых — в виде соли, муки, масла, сахара, нескольких видов круп, до каких-то диковинных, включая настоящий кокос, который мы видели до этих пор только на картинках.

Я, конечно, была рада этому внезапному всплеску добродетели у незнакомой родственницы, но в то же время тревожное чувство меня не покидало.

Когда черный автомобиль поглотила вдалеке не утихавшая вьюга, в дом вернулась тетя Таня. Она выглядела очень расстроенной и явно не знала, как сообщить нам новости.

— Ребятки, я должна вам сказать что-то важное. Вам необходимо это знать. — Она не смотрела нам в глаза, видимо взгляд в пол был единственным способом чувствовать себя более-менее спокойней. — Дело в том, что я уже несколько недель собирала документы на ваше усыновление. Если те люди, что приходили к нам в самом начале, узнают, что у вас до сих пор нет законного опекуна, то вас заберут в детский дом.

При этих словах я почувствовала укол, который резко, будто встряхнул изнутри, хотя спокойное и безразличное выражение моего лица, не изменилось. Я уже давно научилась держать эмоции глубоко в себе, тщательно маскируя их. Тетя Таня вздохнула и посмотрела мне в глаза. Я знала, что женщина относится к нам как к своим детям, потому, что никогда не имела их. И я была бы очень рада, если бы опекуном была именно эта добрая и отзывчивая женщина. Ведь в свои почти семнадцать я прекрасно понимала всю серьезность ситуации.

— У меня почти получилось все оформить, но… — Голос тети Тани сорвался, и она сделала паузу для того, чтобы обнять за плечи подошедшего к ней Питера, который круглыми от волнения глазами, изучал ее исказившееся от боли лицо. — Ох, мальчик мой… — Она тяжело вздохнула и пригладила Питеру торчащую сбоку непослушную прядь волос.

— Тетя Таня, не плачьте. — Питер тихо накрыл своей ладошкой ее ладонь.

— Нам придется уехать? — Спросила я, более резким тоном, чем собиралась, не веря каждому своему слову.

— Возможно не придется, только вот… моими вы не будете. Потому, что ваш законный опекун теперь Лиза. — Ответила тетя Таня.

— С какой это стати? — Я не на шутку завелась. — У нее не было ни единого шанса!

— У нее было гораздо больше шансов перед законом, чем у меня. Она является вам тетей по крови. Но есть и хорошие новости. Пока что ее опекунство над вами только на бумагах. Это для того, чтобы вас не забрали в детский дом, а вот к себе вас забирать она еще не собирается. Возможно это произойдет немного позже.

Отлично! Я засияла от счастья, ведь какая разница, что Лиза оформила опекунство, мы все равно еще будем жить здесь! Пусть даже в бедности, в маленьком, но таком родном доме. А когда мне исполниться восемнадцать никаких прав на меня она уже иметь не будет.

Я ни на что не хотела променять спокойный пейзаж за окном, где тихо плещется вода в реке, шумит ива и шелестят вековые тополя. Когда совсем нечего кушать, мы с Питером смело рыбачим на берегу, как взрослые, потом радостно прихлебываем уху со свежеиспеченным хлебом, который я неплохо научилась печь.

Но сейчас за окном январь, частые вьюги не дают выбраться из дома, поэтому Питер практически не ходил в школу, а я не могла так часто подрабатывать нянечкой в детском саду.

Через месяц в дом пожаловали новые гости. Мы смотрели на мужчину и двух женщин, одетых в деловые костюмы, с папками и бумагами в руках. Они спросили у тети Тани где находится Елизавета Макенова — законный опекун, но тетя Таня соврала им, что та просто по делам в городе.

Однажды, проснувшись холодным февральским утром, мы заметили, что все дороги покрыты очень глубоким слоем снега. Вьюга прекратилась и снежинки всю ночь тихо и равномерно укрывали тропы. Сегодня я собиралась пойти на работу потому, что денег не осталось совсем, а холодильник опустел еще позавчера. Тетя Таня, как обычно, приносила что-нибудь на обед, но так как теперь между нашими домами непроходимые сугробы, которые быстро не расчистить, нужно было выкручиваться самим. Я почувствовала знакомое сосущее под ложечкой ощущение. Я привыкла к нему с самого детства. Мама часто работала, но денег у нас не было, чтобы покупать все необходимое. Питались в основном супом или попросту картошкой с квашеной капустой. Поэтому, стараясь баловать нас, она частенько готовила именно пироги и торты, чтобы забыть о том, что завтра снова непростой день. К нам постоянно приходила хозяйка дома и требовала оплату. Да, мы снимали этот дом. Я помню то, как однажды подслушивала разговор мамы и хозяйки, лежа под одеялом, притворившись спящей. Они говорили приглушенными голосами. Питер уже спокойно спал, а и ему было все равно, он был тогда совсем маленьким. Но вот я ясно помнила мамин тихий голос, умоляющий дать еще немного времени, потому, что она снова не получила зарплату вовремя. Хозяйка была высокая дама лет пятидесяти в балахоновых длинных платьях из дорогих тканей, все время в шляпке, перчатках, увешанная драгоценностями, с тонкими рубиново-красными губами и маленькими глазами, обрамленными короткими ресницами в комочках от туши. Она иногда оставалась на ночевку в соседней комнате, которая существовала только для нее и всегда запиралась на ключ. Ни маме ни нам не разрешалось даже подходить к этой двери. В остальное время хозяйка путешествовала.

Но с тех пор, как мама пропала, она не появлялась. Я все время думала, что сказать ей, когда та в один прекрасный день появится на пороге.

— Смотри!!! Смотри сколько у нас теперь есть!!! — Питер прервал мои размышления, вбегая в комнату с пачкой денег в руках.

Его глаза сияли от восторга, но я вздрогнула, испугавшись своих мыслей, которые в этой ситуации лезли мне в голову.

— Пит, ты где это взял? — Я потянулась к деньгам осторожно, словно это была бомба, которую нужно аккуратно убрать из рук ребенка.

— Ты мне не поверишь, но вчера я вспомнил о своем тайнике в дереве, помнишь, что я тебе летом показывал? Вчера я открыл его и достал свою шкатулку, в которую положил красивые камушки. Не смог найти ключ и решил оставить поиски на сегодня.

— И ты его нашел, да?

— Нет. Не смог найти, пришлось сломать замок. А там лежали они! — Он тряхнул перевязанными купюрами прямо мне в лицо, и я отвернулась.

— Пит, нам придется сохранить это в тайне. Никому не рассказывай, что и где ты нашел. — Я смотрела прямо в глаза и говорила совсем тихо. — Никому! Даже тете Тане!

— Почему? — Питер расстроился.

— Так нужно. — Ответила я. — Поверь мне. Я знаю, как мы распорядимся ими.