Слова на ветру, или Когда Чемодан из Карелии кажется укропом

Инна Лайон, 2023

Идея создания этого сборника родилась в феврале 2023 года во всероссийский День писателя.Моя семья в лице мамы, тети и сестры посоветовалась и решила взяться за такое большое дело, как написание семейного сборника.Какую цель мы преследовали?Оставить семейное наследие для внуков и правнуков? Доказать себе, что мы смогли? Гордо назвать себя "писательницами"?Скорей всего, ничего конкретного и все вместе.Порой сборники получаются очень разножанровыми. Так вышло и у нас. Здесь вы найдете и историю неодушевленного предмета, и мистику, и детектив, и детские воспоминания. Огромное спасибо и низкий поклон нашему личному редактору А. А. Крутолапову и всем авторам сборника, кому пришлось выдержать и мою первую правку, редактуру и придирки.Ваша почти писательница Инна Лайон.

Путешествие оранжевого чемодана, Вальгрэ

Я очень долго собиралась написать этот рассказ, но у меня всегда находились отговорки. То у меня рука болит, то слишком жесткий стул подо мной, то ручка не пишет. Но когда моя история стала мне сниться по ночам, я поняла, что пора — и взялась за перо.

Моя племянница Инна и ее сын Сережа уехали в Америку в 2003 году. И девять лет спустя, в 2012 году, они пригласили меня с моей сестрой Тамарой к себе в гости — в США, штат Юта. Не буду описывать бумажную волокиту и много волнительных моментов, которые предшествовали нашей поездке. Но вот билеты до Солт-Лейк-Сити у нас на руках, в паспорте стоит виза, и наступают приятные дни сборов.

Но заглянув в свою кладовку, я поняла, что мне не в чем везти вещи. Для такого длительного и далекого путешествия мне будет нужен большой чемодан. И я отважно отправляюсь в магазин, в котором продают рюкзаки, портфели, сумки и сумищи, и, конечно же, чемоданы всех размеров, фасонов и цветов.

Его я увидела, как только вошла в магазин. Большой, яркий, притягательный, оранжевый красавец стоял на самом видном месте. Казалось, что он даже немного распихивал своих соседей, чтобы привлечь внимание покупателей издалека. Подойдя ближе, я словно услышала, как он говорит своим соседям по полке: «Потеснитесь, посторонитесь, меня хотят разглядеть со всех сторон, узнать, что за обивка у меня внутри и сколько кармашков снаружи».

Так отстаивал оранжевый чемодан свое место под солнцем. Но ему даже и не нужно было этого делать. Я сразу же поняла, что мы подружимся, и решила его купить. Ведь именно такой мне был и нужен. Вместительный, чтобы уложить все гостинцы и подарки туда и обратно. Яркий, чтобы легко узнать его на багажной ленте. Радостный, что соответствовало моему настроению перед предстоящей поездкой.

Я расплатилась на кассе, и вот уже вдвоем мы едем домой. У него чудесные черные колесики и его легко везти по асфальту. Я так радуюсь, что мне кажется, будто мой чемодан — это живое существо, и мы начинаем приятное знакомство и беседу.

— А зачем ты меня купила?

— Чтобы складывать вещи.

— И потом забросить в кладовку?

— Конечно же, нет. Мы с тобой, милый друг, отправимся в далекое путешествие. Ты увидишь мир и преодолеешь тысячи километров, услышишь незнакомую речь и отведаешь заморские сладости.

— Здорово.

— Но на тебя будет возложена большая ответственность. Тебе придется поправиться на 25 килограмм.

Я смеюсь своей шутке. И мне кажется, что чемодан тоже улыбается и спрашивает меня:

— А ты какого цвета? Ты тоже оранжевая?

— Нет, я совершенно другая, но мои мысли и мечты разноцветные.

— Это как?

— Скоро сам узнаешь, — увильнула я от ответа, потому что подошел наш автобус.

А дома начались дорожные хлопоты. Сначала я вместе с дочерью составила список всех родных Сережи и Инны, с которыми нам предстояло встретиться, и их пристрастия — кто что любит. К заполнению чемодана приложили руку все наши родственники и знакомые. Всем хотелось передать частицу собственного тепла в далёкую страну, которая приняла наших Инну и Сережу. И конечно, хотелось удивить и порадовать своими скромными подарками из далекой России. Мой оранжевый приятель открыл свой огромный рот и поглощал все, что приносилось, привозилось, покупалось и передавалось, а также создавалось моими собственными руками. Первым на дно чемодана улеглись банки с красной икрой, любимым лакомством моей племянницы. Следующей партией пошли сладости: конфеты, орешки в шоколаде, земляничное печенье, хрустящие вафли, разные шоколадки. После окончания сладкой эпопеи последовали подарки родственникам Инны и моя собственная одежда.

Мне казалось, что наконец-то он стал понимать, что я имела в виду под словами «поправиться», и иногда я слышала его умоляющий голос: «Довольно! Больше в меня не влезет!, Закройте меня, пожалуйста!»

Но это было только начало, и мой новый друг даже не подозревал, что ему уготовила его непутевая хозяйка.

Вечером, накануне нашего отъезда, примчались мои подружки пожелать мне счастливого пути. Мой чемодан, взвешенный и переупакованный много раз, лежал на боку. Я даже тренировалась, как его везти, и в который раз благодарила человека, придумавшего колесики на чемоданах. Я не могла себе представить, как бы я его тащила, если бы их не было.

Как всегда, за день до отъезда вдруг находится сотня недоделанных дел. Я ношусь по квартире, стараясь все успеть, дать семье последние наставления и не забыть свои документы и таблетки. В спешке я открываю дверь в туалет, спотыкаюсь о порожек, и с размаха падаю всем телом на туалетный бачок, разбив его вдребезги. Треск сломанных рёбер и вопли печёнки слышны даже соседям. Все бросаются мне на помощь, но у меня есть одна дикая привычка — иначе её не назовёшь — улыбаться, когда больно, и смеяться, когда плохо. Этим я и занимаюсь. Охи и ахи заканчиваются, когда за гостями закрывается входная дверь. Час поздний. Рано утром у нас поезд на Москву. А у меня сильнейшие боли и температура. Затихла, лежу, боль становится невыносимой. Мой друг чемодан спокойно спит, а у меня начинается сильнейший озноб, меня подбрасывает на диване, как мяч на футбольном поле. Температура ползет вверх.

В три часа ночи у меня начинается рвота. Через два часа уже подъем и поездка на вокзал. Я набираюсь смелости и звоню своей крестнице Светочке, живущей этажом выше, которая работает медицинской сестрой. Она приходит на помощь и ставит капельницу с жаропонижащими. От живительной влаги моя температура снижается до 38 — жить можно.

В пять утра за нами приезжает такси. На выходе из квартиры меня качает, словно на волнах. И тут на помощь приходит мой оранжевый друг, за которого я держусь обеими руками, и уже непонятно, кто кого везет. А я все улыбаюсь. Спасибо мальчику-водителю, который помог уложить мой неподъемный чемодан в багажник.

Вокзал. Гудок поезда. Отдельное купе и нижняя полка. Радость, что наконец я обрету покой. Падаю на свое место и дрожащими руками беру стакан с водой и таблетку аспирина. Долгожданный сон.

* * *

На полпути к Москве я очнулась ото сна. Рядом скучает моя сестра, жалуясь, что ей досталась попутчица, которая всю дорогу пьет таблетки и спит. Чемодан тоже дремлет на своей багажной полке. Держись, мой друг, наше путешествие только началось.

Прибыв на Курский вокзал, мы с сестрой понимаем, что здесь нам нужно полагаться только на себя. Шатаясь и опираясь на металлическую ручку, я качу свой чемодан, благодарная за то, что он меня держит своим весом, чтобы я не грохнулась посреди толпы. Наше желание пересечь океан и ступить своими ногами и колесиками на другой материк очень велико, и мы бредем вслед за сестрой к выходу. Такси привозит нас в Шереметьево, и пройдя многочисленные досмотры и регистрацию, мы с моим другом расстаемся на время полёта.

Наконец-то мы на своих местах, а наши вещи в багажном отделении. Мой девятичасовой температурный полёт продолжается. С божьими молитвами и болеутоляющими таблетками я опять проваливаюсь в сон, который пока мое главное лекарство и исцеление.

И вот она, долгожданная Америка. На календаре декабрь, и мы в зимней одежде. Атланта встречает нас шумом огромного аэропорта и волной теплого воздуха. Здесь тепло, даже жарко, все 25 градусов, и мы несем свою теплую одежду, перебросив через руку. Рядом с нами группа молодых людей, и среди них мальчик в шапке-ушанке. Он, наверное, как и мы, не может поверить, что после московских морозов за один перелет попал в лето.

Собираюсь с силами и мыслями. Впереди самая ответственная часть нашего путешествия — таможенный контроль, если нам позволят пересечь границу. С моей находчивой сестрой мы проходим контроль довольно быстро. Бегом на другой терминал, где нас ждет другой самолёт, уже на Солт-Лейк-Сити, к нашей любимой девочке, её новой семье и новым впечатлениям.

Встреча с оранжевым другом откладывается. Он самостоятельно перебирается в багажное отделение нашего следующего рейса. А мы, уже пройдя все сложности паспортного контроля, стоим в очереди на посадку. Должна заметить, что мне уже все нравится. Люди приветливы и отзывчивы. Даже с нашим невеликим запасом английского языка они помогают нам найти нужный терминал. Женщина одалживает свой сотовый телефон, чтобы мы могли сообщить Инночке, что мы уже в Атланте и скоро увидимся. Еще четыре с половиной часа, и мы будем на месте.

Самолёт забит до отказа. Пассажиры летят на горнолыжные курорты Юты, которые славятся своим снегом. Мне уже не спится из-за разницы во времени и волнующей предстоящей встречи. Вот и аэропорт Солт-Лейк-Сити с длиннющими терминалами и толпой людей, движущихся к выходу. Мы спешим за ними. А внизу, у лестницы, нас ждут Пол и Инна, у которой в руках огромный лист ватмана со словами на русском языке: «Добро пожаловать в Америку».

Сколько радости, возгласов, объятий, поцелуев! Тамара, Инна и я, все мы в слезах. Пол разговаривает с нами на английском, а Инна нам все переводит. Но и без перевода понятно, что он тоже рад. На багажной ленте мы находим свои чемоданы. Мой оранжевый друг, как и я, слегка обалдел от происходящего и незнакомого. Пол, как истинный джентльмен, забирает оба наших чемодана и идет вперед. А мы, в обнимку с Инной, семеним за ним к большому многоэтажному гаражу, где нас ждет черная «Хонда» Пола. За вторым рядом сидений машины есть большой багажник, куда и укладываются все наши вещи и откуда мой оранжевый друг сможет слышать все наши восторженные разговоры.

Мы выезжаем за пределы аэропорта, и я понимаю, что мы опять поменяли сезон и попали из лета в зиму. Город сияет, и за окном машины — невероятная зима. Юта готова к Рождеству, и разноцветные огни уже развешаны на домах и деревьях. Все это покрыто искристым снегом, как белыми пушистыми лапами. Такого изобилия рождественских украшений и огней я не видела никогда. От них захватывает дух и поднимается настроение. Инна говорит:

— Это зимняя сказка, по-английски будет «winter wonderland». Вы еще нашу улицу не видели. А по дороге мы заедем и заберем Сережку. Он работает в вечернюю смену в гамбургерной.

Сережа выскакивает из освещенного здания своей работы в джинсах и майке. Это посреди зимы-то! Как ему не холодно? Опять объятия и поцелуи. Его речь наполовину русская и наполовину английская, но это не мешает нам с Тамарой засыпать его вопросами про школу, жизнь, работу. Жаль, что дорога до дома коротка.

И вот мы наконец-то въезжаем на улицу, где живут Инна и Пол. Это, действительно, «winter wonderland» с его как будто пряничными домиками, деревьями и заборами в снегу и огнях. Почти как в кино «Один дома», только наяву.

* * *

Наша с Тамарой спальня находится в подвальном этаже, а для вещей вместо шифоньера в уголке комнаты имеется небольшая гардеробная. Но прежде чем затолкать туда наши чемоданы, мы их раскрываем и достаем наши подарки и сладости. Я представляю себе, как мой оранжевый друг облегченно вздыхает и моментально худеет. Вот бы и мне так — раз, и стала стройняшкой. Подарки уходят наверх, на кухню и в спальню Инны, а мы скорей в душ и спать, спать, спать. Но сначала звонок домой, что мы долетели хорошо и уже у Инночки. На вопрос дочери, как мое самочувствие, я молчу как партизан и только кричу в трубку:

— Все хорошо, все замечательно!

Инна еще дорабатывает несколько дней перед своим отпуском, а мы, со своим скудным английским, пытаемся общаться с Полом. Ни я, ни Тамара, ни даже мой оранжевый друг не знаем английского, и все наше общение сводится к языку жестов. Оказывается, слова «суп» и «салат» произносятся одинаково на обоих языках.

Честно говоря, я даже не помню, как мы сообразили и как Пол объяснил нам: мол, собирайтесь, поехали. Но мы одеваемся и едем. Пол везет нас в горы, и мы с Тамарой раскрываем рты от величия крутых склонов и белоснежной американской зимы. Люди с лыжами и сноубордами поднимаются ввысь на фуникулере и несутся вниз, разбрасывая веером снежную пыль. Мы с Тамарой только ахаем от таких захватывающих дух видов. В нашем южном городке горнолыжный спорт не практикуется из-за отсутствия снега и гор. Но видеть этих экстремалов — это что-то. Опять похоже на кино, только теперь действующие лица — это мы с Тамарой.

После посещения горнолыжного курорта Альты Пол везет нас в центр города Солт-Лейк-Сити. Там мы паркуемся и идем внутрь красивого старинного здания. Как потом нам объяснила Инна, это бывший отель «Юта», а сейчас концертный зал, названный в честь Джозефа Смита. Посреди большого мраморного зала с массивными колоннами и бесчисленными рождественскими украшениями стоит скульптура Д. Смита в натуральную величину. На балконах второго этажа толпятся школьницы в длинных бордовых платьях.

— Лесли, — Пол показывает на одну из них и машет ей рукой.

Дочь Пола, Лесли, одного возраста с Сергеем. Но если Сергей увлекается игрой на гитаре, то Лесли — пением в хоре. Девушки запевают рождественские гимны. Некоторые мы слышим впервые, но многие мотивы уже знакомы по фильмам и кассетам. Это очаровательно и очень духовно.

После концерта Пол везет нас в Коммерческую палату штата Юта, где Инна работает бухгалтером. Нас знакомят с сотрудниками, они что-то говорят, но мы ничего не понимаем, только радостно киваем. Но, по-моему, я выучила фразу «Счастливого Рождества» — «Merry Christmas». За произношение не ручаюсь. Инна прощается со всеми сотрудниками на целых две недели рождественских каникул. Пол уезжает на своей машине, а Инна везет нас домой на своем белом «Шевроле Олдсмобиле» и немного рассказывает про город. Но в основном мы хохочем — отчего, сама не знаю.

* * *

И начинается череда поездок и гостей. Конечно же, возить моего оранжевого друга везде с собой не получается. Мы ездим в гости к родственникам Инны, встречаемся с ее американскими друзьями и русскими подругами из колледжа, посещаем концерты, музеи и выставки. Обо всем этом чемодан знает только понаслышке или догадывается, когда получает очередную порцию сувениров или подарков, или слушает мои восторженные впечатления, которые я рассказываю по телефону дочери и мужу. Так, от Дорис, Инниной подруги и соседки, он получил миниатюру в виде кусочка квилта, лоскутного одеяла. Из горнолыжного курорта Альты — парочку магнитов. С грандиозного концерта хора Мормонской Скинии — пеструю программку.

Но в Лас-Вегас мы все-таки его берем, сложив туда гардероб на всех троих отважных женщин — Тамару, Инну и меня. На машине дорога от Солт-Лейк-Сити до Лас-Вегаса занимает около четырех часов, но мы едем почти вдвое дольше. По пути мы останавливаемся в городке Сент-Джордж перекусить в придорожном ресторанчике. Знаете ли вы, какие огромные порции подают в американских ресторанах? По русским меркам это приличный поднос для мясной или овощной нарезки. По американским — это блюдо для стандартного завтрака: яичницы из двух яиц, четырех сосисок, горки жареного картофеля и двух огромных оладий. Мы делим одну порцию на троих, но никто не уходит голодной.

— А сейчас мы с вами поедем посмотреть на резервацию американских индейцев, — говорит Инна и, по велению сердца, вдруг сворачивает с главного фривея, не доехав до Вегаса каких-то 50 миль.

Мы с Тамарой сначала настороженно замолкаем в машине, а потом начинаем шутить и смеяться, потому что никакой резервации мы так и не видим на протяжении ста миль вокруг, а только невероятные уходящие вдаль дороги и огромные пустынные поля без единого человека или машины. Но все же мы находим одно интересное место — огромный кактус, с которым я фотографируюсь, и красивейшее туристическое местечко под названием «Семь сестер». Нет, люди там не живут, а стоят семь высоких каменных глыб разной формы и размера, которые напоминают семь женщин, склонившихся у одного очага.

Я очень люблю природу и все, что дарит нам матушка-Земля — каждый ее цветок, кустик и камушек. Но это бескрайнее синее небо и горные массивы очаровывают меня своей какой-то другой неподвижной красотой. Ну и конечно же, меня поражает американская практичность. Даже вдали от поселений и цивилизации здесь есть заасфальтированная парковка, стоят столики и лавки для обеда, высится каменное здание туалета с горячей водой и рулонами туалетной бумаги. Я не перестаю удивляться, сколь многое здесь организовано для людей, для их удобства и комфорта. Инна говорит, что это оттого, что американцы платят высокие налоги, на которые и строятся публичные заведения и поддерживаются в порядке национальные парки.

Солнышко начинает припекать, словно сейчас ранняя весна. Я прошу Инну открыть багажник, чтобы сменить теплый свитер на майку. На самом же деле мне хочется, чтобы и мой милый друг чемодан увидел кусочек этого удивительного мира и насладился горным воздухом.

До Лас-Вегаса мы доезжаем только вечером. Отель «Луксор» в виде огромной пирамиды из черного стекла поражает наше с Тамарой воображение. А чемодан вообще впадает в ступор от шума и роскоши залов казино, поэтому и не хочет катиться по их ковровым дорожкам, а норовит застрять на каждом углу и поглазеть на сверкающие огни и экраны игровых автоматов, зеленые столы для рулетки и расфуфыренных и не совсем трезвых гостей отеля.

На завтрак и ужин мы ходим в буфет отеля. Вот где есть на что поглядеть. Столько еды и голодных людей, собранных в одном месте, я еще не видела. Разные национальные кухни, мясные и рыбные станции, салаты, напитки, супы и десерты. Больше всего мне почему-то нравятся консервированные персики в сладком сиропе, а Тамаре — мясные блюда. Ну а десерты — глаз не оторвать от подачи и разнообразия. Теперь я поняла, что Инна имела в виду, когда говорила нам, что из буфета мы будем просто выкатываться как колобки.

На следующий день мы гуляем по городу и заходим в разные казино и отели. Хохочем, смеемся, шутим и любуемся на красоты архитектуры. Мы даже видим Эйфелеву башню — конечно, не настоящую, но вполне себе приличную по высоте возле отеля «Париж». А потом замираем возле поющих фонтанов отеля «Белладжио». Инна сообщает нам американскую пословицу: «Тот, кто не видел заката над океаном и поющих фонтанов Вегаса, не считается настоящим путешественником». Ну, значит, мы уже настоящие путешественницы, потому что из окна самолета мы уже видели закат солнца над Атлантическим океаном, и вот теперь видим эти 1200 струй, бьющих под великолепное пение Андреа Бочелли. Инна говорит, что этот певец слепой — но какой голос!

С нами постоянно приключаются какие-то истории. В музее восковых фигур мадам Тюссо мы все решаем, что будем «выходить замуж» только за Джорджа Клуни. Нам дают широченные свадебные платья, и три невесты фотографируются с восковой фигурой известного актера.

На пирсе отеля «Паллацо» мы с Тамарой усаживаемся в гондолу и плывем по широкому голубому каналу, имитирующему венецианский. Гондольер поет нам арии на итальянском, а Инна так хохочет на берегу, что мы думаем, что она сейчас свалится в воду. Оказавается, рядом с ней на берегу стоят люди и показывают на нас пальцем, приговаривая:

— Вася, подывыся, яка гарна лодочка. У нас у Таганроге таких немаэ.

Отель «Цезарь» такой величественный и впечатляющий — но сильнее римских скульптур, фресок, ковров и фонтанов меня поражают туалеты отеля. Черный, белый, розовый мрамор, цветные пуфы, вазы с живыми цветами, обрамленные золотом зеркала. Жизнь римских императоров была совсем не скучной.

В отеле «Венеция» мы гуляем по коридорам торгового центра и натыкаемся на человека, подрабатывающего живой скульптурой. Мужчина в синем камзоле и тюрбане, с перемазанным синей краской лицом изображает венецианского купца, застывшего в поклоне. Инна дает мне один доллар:

— Тетя Валя, подойдите и станьте рядом. Я вас сфотографирую, и потом вы ему дадите чаевые.

Что я и делаю. Я храбро позирую рядом с живой скульптурой. После, протягивая ему доллар, я гордо говорю на английском:

— From Russia.

На что он сжимает мою руку и на чистом русском отвечает:

— Я тоже.

Мы смеемся до колик и весь день вспоминаем наши приключения в отелях.

Погода в Вегасе всего лишь 15 градусов, но солнце так греет, что мы снимаем свои пальто и носим их в руках. Успеваем зайти в магазин и накупить дешевых безделушек и сувениров. А вечером у нас мюзикл. Инна рассказывает нам, что в мире всего три города, которые где сосредоточено столько театров для показа мюзиклов, спектаклей и опер в одном месте.

Это Пикадилли в Лондоне, Бродвей в Нью Йорке и Стрип в Лас-Вегасе. Главная улица города — это бульвар Лас-Вегас. А его самый оживленный участок длиной километров семь в обиходе именуется «Стрип», то есть полоска. Но всего этого, конечно же, мой чемодан не знает и не видит, а просто по вечерам слушает нашу болтовню и впечатления, постепенно заполняясь новыми покупками. Боюсь, что чемодан, слушая наши истории, начал понимать, что я имела в виду под «разноцветными мыслями и мечтами».

Мюзикл «Mamma Mia!», основанный на песнях группы «AББA» впервые поставили в Лондоне, но он стал таким популярным, что его подхватили и в Лас-Вегасе и в Нью-Йорке. Он до сих пор пользуется успехом и по нему уже сняли одноименный фильм с продолжением. В каждом отеле Вегаса есть свой концертный зал. На наш мюзикл мы идем в соседствующий с «Луксором» отель «Мандалай-Бэй». Надо ли говорить, что это опять роскошь, позолота, шум казино и сигаретный дым повсюду? Наши места в третьем ряду, очень близко к сцене, чтобы мы могли разглядеть актеров и декорации. Инна садится в середине, а мы с Тамарой по бокам от нее. И хотя Инна нам кое-что переводит, но знакомые песни и музыка не требуют перевода. Хочется встать со своего места и плясать, что многие зрители и делают прямо в зале.

В номер вы возвращаемся за полночь, очень уставшие. На следующее утро нам нужно ехать домой, назад в Юту, потому что приближается Рождество, семейные встречи и празднества.

Если рассказывать про американское Рождество, то у меня о нем остались самые теплые и душевные воспоминания. У многих людей и компаний выработался коммерческий подход к этому чудесному празднику. Чем больше денег ты потратишь и больше подарков получишь, тем лучше прошли твои рождественские каникулы. И хотя мы с Тамарой получаем много подарков от Инны и ее семьи в то праздничное утро, семья Инны и Пол в частности стараются сохранить дух этого дня.

До наступления самого Рождества мы проживаем очень возвышенную неделю с Инной и ее семьей. Нас возят на рождественский спектакль. Мы вживую два раза слушаем хор Мормонской Скинии. Посещаем несколько церковных музеев и домик Бригама Янга. В воскресенье мы идем в церковь и знакомимся с Инниными навещающими учителями — двумя мужчинами в годах. Празднуем Рождество с русскими друзьями Инны и еще одно с ее американской семьей. Смотрим трехчасовой фильм «Бен-Гур» с синхронным переводом Инны. Даже помогаем готовить ей традиционное рождественское блюдо — фаршированную запеченную индейку. Скажу по секрету, что мне больше нравится фруктовая начинка индейки, чем само мясо. Мы потом еще долго доедаем индейку в самых разных вариантах — от бутербродов до супа.

После окончания праздников мы начинаем готовиться к отъезду домой, закупать подарки и выполнять заказы родных, ждущих нас дома. Поход за одеждой в магазин «Росс» — это отдельная история для другого раза. Скажу только, что мы тащим назад столько пакетов с покупками, что Инне приходится отвлекать Пола разговорами на кухне, пока мы с Тамарой короткими перебежками несемся к себе в комнату, чтобы спрятать наши многочисленные пакеты с одеждой. Кончается это тем, что в канун отъезда нам приходится срочно ехать в «Уолмарт» и покупать приятеля моему оранжевому другу, чтобы вместить все покупки, подарки и сувениры. Мне кажется, что именно так заканчивается история многих туристов, посетивших Америку.

Но я радуюсь, что мой милый друг теперь не один, и они разделят килограммы багажа и скоротают темные часы багажного отделения вместе.

Полет Солт-Лейк–Сити — Нью-Йорк и следующий до Москвы, а затем поезд из Москвы до Таганрога — все это щедро сдобрено слезами расставания и бесконечными воспоминаниями.

Домой мой чемодан возвращается чуть потрепанным и потертым, с массой таможенных наклеек, распухший от подарков и сувениров. Мой милый друг, он еще не знает, сколько у него впереди новых приключений и путешествий с его неугомонной хозяйкой.