Шаги по воде

Инна Бачинская, 2012

Ночью Ксения впала в забытье, и ей приснился сон. Вернее, кошмар… Женщина беззвучно кричала, запрокинув голову. Беззащитная шея, раскинутые в стороны руки, разлетевшиеся волосы… Она упала лицом вниз… И вдруг словно включился звук. Послышались шаги. Человек склонился над незнакомкой и протянул руку. Она повернула голову – и Ксения с ужасом узнала свою подругу Cтеллу!.. Проснулась она от собственного крика. Александр тряс ее за плечо… Этот известный в городе экстрасенс когда-то встречался со Стеллой, но они расстались. Ксения не собиралась заводить с ним роман, все случилось само собой… Быстро собравшись, они поехали к Стелле. Она лежала в прихожей лицом вниз в своем любимом черном шелковом халате с белым иероглифом на спине, обозначающим «счастье»…

Глава 7

Всякая всячина

Шум из нашего предбанника, где сидели секретарша и молодняк, был слышен даже в коридоре. Я остановилась под дверью, пытаясь понять, что происходит. По коридору прошел незнакомый мужчина, подозрительно смерив меня взглядом. Видимо, решил, что я подслушиваю. Решительно нажав на ручку двери, я вошла. Шум стих, головы повернулись в мою сторону. «Ксения Валентиновна! — завизжала Оля. — Как хорошо, что вы пришли!» Как будто я не являлась на работу каждый день. Она рванулась ко мне и, прежде чем я успела уклониться, обняла. Человек, которому бросаются на шею ни с того ни с сего, ничего не объяснив, выглядит глупо. Особенно тот, кто не пришел в себя после встречи с доктором Лапиным и всю дорогу нудно с ним доругивался, приводя все новые и новые красивые аргументы, которые, как все красивые аргументы, приходят с большим опозданием.

— Ксения Валентиновна! — Оля наконец оторвалась от меня. — Я принесла шампанское! Я так рада, вы себе не представляете. Я вас ждала до девяти вечера, думала, вы придете, хотела рассказать про Густава. Он купил две квартиры, а сегодня купит склады€.

Она еще что-то говорила, а я смотрела на девушку и не узнавала ее. От прежней Ольги не осталось почти ничего. Ни краски на лице, ни встрепанной гривы, ни хамских ярких шмоток и бижутерии. Гладко причесанная, неожиданно круглая, воробьиная головка, белая блузка, узкая черная юбка, черные туфли на высоком каблуке.

— Стас! — крикнула она. — Открывай! Все в сборе!

Не было Романа, но вассал, еще вчера готовый выполнить любую прихоть сюзерена, уже поменял знамена и напрочь забыл о прежнем хозяине. А с другой стороны, Роман не появляется на работе раньше одиннадцати. Баба Броня уже доставала из серванта стаканы. Динка сидела мрачная, завидовала. Стас открыл шампанское по-гусарски — пробкой в потолок. Пробка, ударившись, рванулась вниз и в сторону и со смачным звуком залепила по лбу Кире, который как раз подгадал открыть дверь. Он шарахнулся в сторону, зацепился за край дорожки и рухнул на пол, нелепо взмахнув руками.

— Какой козел! — взревел он, лежа на полу. — Стас, ты?

— Пить будешь? — спросил Стас, протягивая другу стакан с шампанским.

— Пошел ты знаешь куда? — заорал Кира. — Козел! Давай!

Я смеялась, вытирая слезы, баба Броня хохотала басом, Динка тонко скулила, всхлипывая. Они пили шампанское, причем Кира — лежа на полу и подпирая свободной от стакана рукой голову. Я почувствовала, как рассеивается неприятный осадок от встречи с доктором Лапиным. «Оля, зайдите ко мне», — сказала я, направляясь в свой кабинет.

— Ксения Валентиновна, спасибо вам! — Взволнованная Ольга стояла перед моим столом. — Если бы не вы… Когда вы меня позвали вчера, я подумала — ну, все! Под ж… коленом. Динка еще сказала, теперь ее очередь. А я думаю, что же делать? Что? Снова в массажный кабинет? Туда возьмут, им всегда кадры нужны. И бабла зашибить можно, но, как вспомню, рыгать хочется! Всякое быдло изгаляется! Думает, купило. Я и проводником работала, от пьяни отбивалась, и уборщицей в аэропорту. Комендант, сука, никого не пропускал, еще и бабки плати за место. Иду к вам вчера и думаю: «Господи, помоги!» — Девушка слегка опьянела от шампанского и страшно возбуждена.

— Сядьте, Оля. Вы хорошо поработали.

В своем пьяноватом простодушии Оля открыла, как боятся меня и с каким чувством идут ко мне на ковер. Я представила себе ненависть этих девушек… Я не обольщалась насчет их чувств, но одно дело подозревать, и совсем другое, когда тебе говорят об этом в лицо.

— Когда придет… клиент?

— Густав? В девять. — Оля взглянула на часы. — Через пятнадцать минут. Вы знаете, он такой… — она запнулась. — Ну, как брат… внимательный, добрый. Спрашивает меня — вы голодны? И без всяких… Не то что наши мужики…

— Молодец, Оля. Не забудьте сказать спасибо бабе Броне.

— Не забуду. Я и сама думала… Я куплю ей духи… с зарплаты. Французские. И еще что-нибудь… может, конфеты для внучки.

— Оля… — Я запнулась, не решаясь нарушить собственную заповедь — держи дистанцию! — Оля… у вас есть семья?

— Одна мать, — Оля, казалось, не удивилась. Жизнь ее вошла в новую полосу, звезды выстроились по-новому, и могли случиться всякие неожиданности. — Она сейчас в больнице с переломом ключицы. Упала на лестнице, пьяная в дымину, а у нас там никогда нет света. Лампочки прут. — Оля говорила о матери так непринужденно, будто у той был всего-навсего легкий насморк.

— Она пьет?

— Пьет. Как убили отца, так и запила. Я еще маленькая была, три года всего… когда его грохнули.

— Кто?

— Дружки. Они вскрывали товарные вагоны, ну и чего-то там не поделили.

— То есть… воровали?

— Ага, — беспечно отозвалась Оля. — Продукты всякие, консервы, водку.

Озадаченная, я не знала, что сказать. Наконец выдавила из себя:

— Может… вашу маму нужно лечить?

— Она лечилась два раза, не помогает, — махнула рукой Оля. — Держится полтора месяца, а потом срывается. Когда бабушка была жива, еще кое-как, боялась, а сейчас совсем плохая стала.

Слушая Олю, я испытывала странное чувство нереальности не столько от ее истории, сколько от той легкости, с какой девушка рассказывает о себе. Оля не испытывала ни смущения, ни стыда, и в этом я видела странность, невольно внушавшую уважение. Или что-то похожее на уважение. Как назвать это, я не знала. Я никогда не опускалась до мутных социальных глубин, где с рыбьей легкостью плавала Оля. У меня в жизни были трудные моменты, и я гордилась тем, что сумела вовремя принять нужное решение. Где-то внутри меня сидела уверенность записного идеалиста в том, что хорошим людям воздается по заслугам, всякий труд вознаграждается, успех приходит к трудягам, есть свет в конце тоннеля, и так далее, а если ничего этого не случилось, то… сами виноваты. Впервые мне пришло в голову, что мои трудности и не трудности вовсе, а так, легкие препятствия. У меня не было в жизни ни массажного кабинета, ни коменданта аэропорта… ни пьющей матери. Да если бы мне пришлось выбирать между массажным кабинетом и аэропортом, я бы скорее умерла. «Умереть легко, а ты поживи, — сказал рассудительно кто-то внутри, — а потом суди. Умная какая…»

— Бабушка хорошая была, любила меня, — продолжала Оля.

— Меня тоже растила бабушка, — сказала я неожиданно для себя. — А родителей я не помню.

— Моя бабулька была класс, всех строила. Мать при ней по струнке ходила. А… что случилось с вашими родителями?

— Не знаю. Бабушка никогда о них не говорила.

Странность, к которой я давно привыкла, сейчас облаком повисла в воздухе. Оля смотрела на меня сочувственно. Уж на что обделенной в жизни была эта девушка, мать у нее все-таки есть, хоть и пьянчужка.

Зазвонил телефон, и мы обе вздрогнули.

— Ксюш, ну как? — прокричала Стелла.

— Подожди. — Я повернулась к Ольге. — Оля, спасибо за шампанское. И желаю удачи.

— Спасибо, — шепотом ответила девушка и на цыпочках пошла к двери.

— Вы что, шампанское пьете? — слабо удивилась Стелла. — С самого утра? По какому поводу? — Не дожидаясь ответа, спросила: — Ну, как? Видела?

— Видела.

— Ну, говори! Не тяни! Что он сказал?

— Он сказал, что ты очень красивая женщина.

— Правда? Как именно он это сказал? Какими словами?

— Ваша подруга, говорит, очень красивая женщина.

— А что еще?

— Что ты слишком красива для него. И у него проблемы…

— Какие? С женой?

— Он не объяснил…

— Надо было спросить. Как он тебе?

— Никак. Он снова был в мятых брюках и небритый.

— А о чем вы говорили?

— Он сказал, что он дождь, а мы с тобой суховей.

— Что? Какой еще дождь? При чем тут дождь?

— Такая фигура речи.

— Ксенька, я ничего не понимаю. Ты что, опять наклюкалась?

— Даже не притронулась. Твой доктор Лапин не готов к отношениям. Ты очень красива. А он — дождь с цианистым калием.

— Ксень, ты что, с ума сошла? Что ты несешь?

— Стелла, объясни мне, что ты в нем нашла и на кой черт он тебе сдался? Он невоспитан и груб. Он не стоит тебя. Не звони ему больше.

— Это он сказал, чтоб я не звонила?

— Нет, это я говорю. Он заявил, что ты слишком хороша для него и он не готов к… ни к чему не готов. — Разговор пошел по второму кругу.

— А что было потом?

— Ничего. Он сказал, передайте подруге, что она слишком хороша для меня, попрощался и ушел.

— И все?

— Нет, не все. Он стал застегивать рубаху, так как был застегнут неправильно.

— Прямо на улице?

— Да. И после этого ушел. Мне он не понравился. Забудь о нем.

Стелла молчала. Мне показалось, она плачет.

— Ты что, ревешь? Из-за этого… типа? — возмутилась я.

— Ксенька, ты ничего не понимаешь, — всхлипывая, сказала Стелла. — Ты холодная. Разве ты хоть раз влюблялась как в омут с головой?

— Во всем должна быть мера, — назидательно ответила я. Слова ее меня задели.

— Ладно, спасибо. Я все-таки позвоню ему…

— Не звони! — закричала я, но Стелла уже повесила трубку.

Я откинулась на спинку кресла и задумалась. Мне стало не по себе. Неприятный осадок оставила встреча с доктором Лапиным, неприятно было унижение Стеллы. Если даже они начнут встречаться, то ничего хорошего из этого не получится. Стелла — собственница, а доктор Лапин — независимый бродячий кот… Или собака. Вернее, пес.

* * *

А в это время в кабинете Стаса шел спор. Кира требовал зайти в Интернет на форум «Беспредел» и посмотреть, что кто сказал по теме «Секс и ты» за прошлую ночь.

— Да не могу я! — шипел Стас, оглядываясь на дверь. — Ксеня каждую минуту может ворваться.

— Мы быстро! — убеждал друга Кира. — А давай дверь закроем на ключ!

— Еще чего!

— Ты ж не с бабой, козел!

— Еще чего! Давай вечером!

— Давай сейчас! Вечером я не могу. Да не бойся ты, козел! Ксеня классная баба, к ней только подход нужен.

— Сам козел! — ответил Стас, но тем не менее кликнул мышью на закладке «Беспредел», пробежал комментарии по теме, добрался до нужной даты.

— Немного, — разочарованно протянул Кира. — Неужели нечего сказать?

Молодые люди углубились в чтение.

— Ну, козел! — возмутился Кира. — Смотри, чего пишет: «Секс — это как полет без парашюта». Он что, типа, не предохраняется?

— При чем тут… Кирка, ты что, идиот? Не понимаешь?

— Чего не понимаю? Чего тут понимать?

— Это такое образное выражение! Он описывает свои ощущения…

— Смотри, вот еще! — перебил друга Кира. — Опять «Гость». «Секс — радость всей моей жизни!!!» Ну, козел. Детский сад, блин! Малолетка! Этот «Гость» меня уже достал!

— «Гость» — погремуха всех, кто не регился! — объяснил Стас. — Неужели не понятно?

— Так это не один чувак? А почему не регился?

— Потому что из интернет-кафе.

— Слушай, а можно вычислить, если из интернет-кафе?

— А как ты его вычислишь?

— Ну, не знаю, как-нибудь.

— Зачем?

— Да посмотреть на него, козла! Не именно на этого, а вообще. Вот, например, пришлет тебе «мыло» с вирусом…

— Вычислить практически невозможно.

— Значит, все-таки возможно? Ты сказал, «практически». Значит, можно?

— Да если из интернет-кафе, как же ты его вычислишь? — заорал Стас. — Пришел, закинул, и с концами.

— Не ори, а то Ксеня прибежит! — одернул друга Кира.

Стас опасливо покосился на дверь.

— Все! — объявил. — Лавочка закрывается. Мне еще сайт доделать.