Ночь сурка

Инна Бачинская, 2017

Празднование юбилея скульптора Леонарда Рубана пришлось на канун Нового года. В его имении собралась разношерстная компания, чтобы отметить сразу два праздника. Но веселье не задалось: сначала хозяин впал в депрессию и уединился в своей мастерской. Потом один из приглашенных, журналист Андрей, поехал в соседний поселок, чтобы пополнить запасы продуктов, и исчез. Отправившиеся на его поиски мужчины обнаружили лишь пустой перевернутый джип. А на следующий день светская львица, красавица Зоя, была убита, причем сделать это мог лишь кто-то из обитателей дома… Обратиться за помощью к властям было невозможно из-за снежного бурана, поэтому за расследование взялся бывший оперативник, а ныне преподаватель философии Федор Алексеев. Его под видом приятеля пригласил Рубан, как оказалось, давно опасавшийся за свою жизнь…

Глава 6

Гостья. Прогулка к месту аварии

…Оледенел ключ влаги животворной,

Застыл родник текучего огня.

О, не ищи под саваном меня!

Вячеслав Иванов. Зима души

Она поставила лыжи стоймя, оперла на перила крыльца. Ступеньки затрещали под ее тяжелыми шагами. Не постучавшись, рванула ручку двери и вошла. Протопала через прихожую и коридор в гостиную, встала на пороге. Обвела их пронзительным взглядом черных глаз, остановилась на каждом, словно вбирала в себя, и произнесла низким сильным голосом:

— Где собака?

Она не поздоровалась.

— О господи! — прошептала Зоя, вытаращив глаза.

Остальные также оторопело уставились на странную женщину, стоявшую на пороге. И неудивительно! Исполинского роста, смуглая, с непокрытой головой — черные с сединой космы разметались по плечам, — в черном тулупе и грубых мужских ботинках, она была инородным телом в их теплом и уютном мирке, она была стихией…

— Добрый день, Саломея Филипповна, — сказала Марго. — Наша соседка, господа. Прошу любить и жаловать. Идемте, я вас провожу.

Она поднялась, и они вышли.

— Ну и типаж! — восторженно выдохнул Иван. — Местная достопримечательность, наслышан!

— Местная ведьма, — сказала Елена. — По профессии ветеринар, лечит травами и грибами, варит зелья. И людей и скотину.

— Ведьма? Настоящая? — спросила Стелла, вздернув бровки.

— Ты же ее видела! По-твоему, ненастоящая? Говорят, летает на метле. Мэтр называет ее Таимба.

— Потрясающая женщина! — не мог успокоиться Иван. — Личность! Реликт!

— Что такое Таимба? — спросил Артур.

— Кто. Женщина, которая прилетела с тунгусским метеоритом, — сказал Федор. — Громадная, черная, разговаривала на неизвестном языке и лечила местных. Еще молилась красной звезде — Марсу. Звали Таимба… легенда такая.

— Значит, это был не метеорит, а корабль?

— Как версия. Рассказ о ней написал, если мне не изменяет память, писатель-фантаст Казанцев.

— Пойду посмотрю, — сказала Наташа-Барби, поднимаясь.

— Я тоже! — вскочил Иван.

— Может, заявимся всем кагалом? — съязвила Елена. — Сядь! Лучше устрой засаду за сараем. Она выйдет, а ты ей — фотосессию.

— А ведь идея! — обрадовался Иван, вскочил и побежал из гостиной.

— А что с собакой? — спросила Стелла.

— Отравилась чем-то, — сказал Федор.

— Чем тут можно отравиться?

— Отравили! — сказала Зоя. — Сначала журналист, теперь собака.

— Что ты мелешь! — с раздражением сказал Миша. — Сожрала что-нибудь… дохлую ворону. Может, разгрызла сигару.

— Или выкурила! — фыркнула Зоя. — Как же, как же! А журналист тоже накурился, перевернулся и… ага. И вообще надоело, хочу домой.

— Никто не держит, — уронила Елена.

— Миша! Я хочу домой, слышишь?

— Дороги завалило, черта с два выберешься. — Судя по тону, он тоже был непрочь убраться отсюда подальше.

…Они сгрудились у окна гостиной, смотрели, как Таимба надевает лыжи, отбрасывает назад черную гриву и, помогая себе мощными взмахами лыжных палок, стремительно скользит со двора. Тут же суетился Иван с камерой. В одном свитере, с шарфом вокруг шеи, не чувствуя холода, с выражением полнейшего восторга на красной физиономии.

— Иван… ну вообще… поехал! — сказала Зоя. — Жуткая личность… Как в этом музее… в Лондоне, как его? Я была, жуть! Аж мороз по коже.

— Мадам Тюссо, — подсказала Елена.

— Ага! Вот где жуть! Не передать! Отрубленные головы… как настоящие! Ее бы туда.

— А что с собачкой? — спросила Стелла.

Ее вопрос остался без ответа. Все были заняты необычной гостьей и Иваном.

Иван распахнул дверь и с порога завопил:

— Бомба! Это же… черт знает что такое! Она так на меня посмотрела… пещерная женщина! Душа в пятки! Ведьма!

Он пребывал в совершеннейшем восторге, захлебывался словами, размахивал руками.

— Точно сглазила! — сказала Зоя. — Расслабься. Про журналиста не спросил? Если она ведьма, может, знает.

— Блин! — Иван хлопнул себя ладонью по лбу. — Не сообразил! Ну, ничего, она тут недалеко живет, можно навестить. Марго, ты хорошо ее знаешь?

— Не очень. Она живет в городе, вдвоем с внуком Никитой. Он какой-то недоделанный или вообще с приветом, смотрит мимо и никогда не здоровается. Президент какой-то недоделанной секты, «Руна» вроде. Как ненормальный носится на лыжах с собаками. Приехали на Новый год, привезли живность — трех собак и кошку. После Рождества уедут, если дороги почистят. Летом приедут опять.

— «Руна»? — обрадовался Иван. — Знаю! Все знают. Эзотерический клуб, я там был однажды. Хорошие ребята, правда, без царя в голове.

— А она правда ведьма? — спросила Стелла.

Марго пожала плечами.

— Может, и ведьма.

— А внук такой же?

— Говорю же, с приветом. Они каждый вечер гуляют с собаками. Навещают Рубана, он их любит.

— А ты?

Марго пожала плечами.

— О чем с ними говорить?

— А Мэтр о чем?

— Да все о том же! Каменные бабы, древние алтари, реликты, пещеры, вход в древний мир… всякая чушь. Рубан верит, и она… они оба верят. Она ему травы приносит. Я не выдерживаю с ней рядом. Да и она меня не жалует, одного Рубана. Ее все здесь боятся. Но в случае чего, бегут к ней.

— А гадать она умеет? — спросила Зоя.

— Она не гадалка, а ведьма.

— Может, скажешь, какая разница?

— Гадалки все шарлатанки, а ведьма — это серьезно, — сказал Иван. — Любой может стать гадалкой, вон в Интернете полно курсов. Даже я. Хочешь, погадаю по ручке?

— Хочу! — Зоя протянула ему руку. — А ты у нас ведьма или шарлатан?

Иван прижал ее ладонь к губам. Зоя хихикнула.

— Я у вас ведьмак. Слушай, моя красавица! — начал Иван, буравя ее взглядом. — Будешь ты жить долго и счастливо, и рядом с тобой будет достойный мужчина…

Миша поднялся и сказал резко:

— Зоя, мы собирались в поселок. Идешь?

— Подожди! — отмахнулась подруга. — Видишь, тут судьба решается.

— Как хочешь! — Миша стремительно вышел из гостиной.

— Смотри, бросит, — сказала Елена. — Миша у нас парень серьезный.

— Бросит? Меня? — рассмеялась Зоя. — Да он у меня в ногах валяется… поняла? Я не хотела сюда ехать, так он заплакал. Говорит, дань уважения Мэтру, не очень хочется, но сама понимаешь… все такое.

— Мишка заплакал? — не поверила Елена. — А ты, подруга, не свистишь, часом?

— Не он первый, не он последний. Стоит мне захотеть… Иван, возьмешь меня замуж?

— Возьму! Когда?

Зоя расхохоталась.

— Я подумаю! А там написано, что мы поженимся?

— А как же! Вот видишь, линия вокруг большого пальца? Это я!

Бесшумно появилась Наташа-Барби, сказала, ни к кому не обращаясь:

— Собачке уже лучше. Саломея Филипповна сказала: отравление, скорее всего крысиным ядом. Леонард Константинович в порядке.

— А кто траванул, не сказала случайно? — спросил Дим. — Кому она помешала?

— Что ты несешь! — воскликнула Марго. — Кому нужно ее травить! Ты же прекрасно знаешь, сколько ей лет. Пятнадцать! Она давно уже полудохлая. Я говорю Рубану: давай возьмем щенка, я присмотрела, а он ни в какую.

— Я иду гулять, — заявила Елена. — Кто со мной? Пока солнце.

— Может, поискать журналиста? — предложила Стелла. — А вдруг…

— Федор, вы с нами?

— С удовольствием. Только схожу, проведаю Леонарда Константиновича и Нору. На лыжах?

— Пешком. Дядя Паша выдаст валенки. Подъем! Наташа! Дим!

— Я пас! — Дим поднял руки. — Холодно, ну ее на фиг, эту романтику!

— А мы, Зоенька? — умильно спросил Иван. — День просто шикарный!

— Пошли! Хочу посмотреть на перевернутую тачку.

— Марго, ты с нами? — позвала Елена. — Ты чего кислая?

— Простыла, наверное, пойду прилягу…

* * *

— Здесь! — сказал Иван, останавливаясь. — Фары уже погасли. Представляете, девчонки, фары горели всю позапрошлую ночь! Смотрим сверху, а они светят. Прямо мистический ужас какой-то! Уже погасли.

— Куда же он все-таки делся?

— Скорее всего засыпало снегом.

— А почему собаки не взяли след? Мы на другой день искали с собаками. Не взяли след собачки-то. Мистика!

— Иван, ты такой впечатлительный! — хихикнула Зоя.

— Летим вниз? — Наташа-Барби стремительно шагнула с дороги в снег, упала на спину и заскользила вниз.

— Во дает! — сказала Зоя.

За Наташей-Барби, цепляясь за кусты, стали спускаться остальные. Зоя вскрикивала, оступаясь, мела сугробы своей шикарной норковой шубой. Иван удерживал ее за руку. Елена вырвалась вперед, заскользила, балансируя и размахивая руками. Федор последовал за ней, стараясь держать равновесие. Стелла и Артур, взявшись за руки, осторожно и медленно съезжали, сопротивляясь ускорению, тащившему их вниз…

— Уф! Приехали! — расхохоталась Зоя, отряхивая полы шубы. — Фары, между прочим, еще горят!

Они стояли кучкой, рассматривая завалившуюся набок машину. Передние фары действительно горели — едва заметно, выморочным желтоватым светом, находясь при последнем издыхании.

— Страшно! — выдохнула Стелла. — Машина еще живая, а человека нет…

Открытая дверца со стороны водителя, сугроб внутри, занесенное снегом лобовое стекло, паутина трещин и грязно-бурые пятна. Горящие фары… все еще горящие.

Они стояли молча. Даже Зоя прониклась пронзительным трагизмом картины и замолчала наконец.

— Куда он мог уйти? — сказал Артур, ни к кому не обращаясь.

— Уйти? Уползти. Мы пошли искать через шесть часов, значит, он мог прийти в себя, выбраться и уползти. Тем более тачка не перевернута, а только накренилась. Вопрос: куда?

— Она могла перевернуться несколько раз, а потом снова стать на колеса и завалиться набок. Надеюсь, он был пристегнут, — сказал Федор.

— Он мог уползти только сюда, — сказал Иван, показывая рукой. — В сторону от машины, как можно дальше… он мог опасаться взрыва. То есть оставил ее позади себя, за спиной.

— Мы искали везде, — напомнил Артур. — Вряд ли его успело засыпать снегом.

— Что ты хочешь сказать?

— За шесть часов? Снегопад был будь здоров, конечно, засыпало! Он где-то здесь.

— А колодцы? — сказала Наташа-Барби. — Марго говорила, здесь полно заброшенных колодцев.

— Колодцы в роще, около большого холма. Здесь их нет, я спрашивал, — сказал Артур. — И не полно, а всего два.

— Так куда же он все-таки делся? — повторил Иван. — Федя! Можешь ответить как философ?

— Пока нет.

— Фары погасли! — взвизгнула Зоя. — Только что!

— Господи! — ахнула Стелла.

Они снова замолчали. Стояли молча, смотрели на мертвые слепые фары, чувствуя, как медленно вползает в них гадкое липкое нечто, чему и названия-то не было… страх, не страх… оторопь, осознание собственной малости и беспомощности перед неизвестной силой… испытывая тоскливое желание оказаться как можно дальше отсюда… Солнечный день, казалось, померк.

— Я хочу уйти! — резко сказала Зоя. — Иван!

Они вздрогнули, и чары рассеялись. Все встало на свои места. Опрокинутая машина, погасшие фары, человек, который выбрался и уполз… куда-то.

— Возвращаемся! — скомандовал Иван. — Мальчики вперед, берем на абордаж девочек. Федор!

— Я похожу тут немного, — сказал Федор. — Дорогу я помню.

— Не вздумайте исчезнуть! — сказала Зоя. — А то останемся без сильного пола.

Никто не засмеялся, шутка была неудачной…