Недостаток счастья

Инна Агюлан, 2023

После убийства пожилого человека молодая девушка, его соседка, пытается понять, кому нужна была смерть безобидного пенсионера, и невольно вовлекается в расследование. Да и как могло быть иначе? В преступлении подозревается любимый человек.

Глава 9. Начало следствия

Баталин оглядел стол, заваленный кипой бумаг. Несколько дней после убийства Кунгурцева он занимался другими своими делами. Два из них, наконец, практически завершены, осталось передать их в прокуратуру. С третьим тоже проблем не должно возникнуть. Повздорили два пьяных мужика, один из которых приревновал свою жену к другому и пырнул его ножом. Пойманный через несколько дней этот собутыльник, прятавшийся у родни в далекой деревне, долго отпираться не стал: признался во всем. Дело больше не сулило неожиданностей, осталась лишь бумажная волокита, с которой он справится попутно. Теперь можно думать о последнем убийстве.

Конечно, это не означало, что следователь раньше о нем не думал. То и дело на его стол поступали новые материалы, с которыми он бегло знакомился, давая помощникам все новые поручения. Теперь предстояло вплотную разобраться, что там произошло.

Баталин не любил торопиться с выводами. Он принадлежал к породе людей, которые следуют формуле: «Порядок в вещах — порядок в мыслях». Поэтому первое, что он сделал — разложил кипу бумаг на столе в несколько аккуратных стопок. Так он делал всегда. Дома его письменный стол тоже содержался в образцовом порядке, где каждой бумажке отводилось заранее предназначенное место: в папке, вертикальной подставке для книг на столе либо в специальной коробке в шкафу.

Баталин навел бы подобный порядок во всей квартире (в этом плане он не очень был доволен женой). Но как это сделать, если домой возвращаешься только переночевать, да и то с частыми исключениями? Поэтому все пространство квартиры Вадим Макарович оставлял на откуп жене. Но уж что касается кабинета, тут он был непреклонен: ничего не переставлять и не перекладывать. Это правило жена соблюдала неукоснительно, потому что давно поняла: нарушать его — себе дороже. Большее, что она могла предпринять в его отсутствие, — протереть пыль и пол, оставляя вещи на прежних местах.

Зато пару раз в год, в те редкие дни, которые Баталин проводил дома, он делал генеральную уборку комнаты сам. Протирал все вещи и полки, перетряхивал коробки и ящики столов, мыл с порошком пол и, открыв окно, впускал в кабинет поток свежего воздуха. После чего с чувством удовлетворения ложился на диван, заложив руки под голову, и наслаждался чистотой с ее неповторимым запахом.

Сейчас следователь, перебирая бумаги, каждую подержал в руках, вспоминая, о чем там речь, и только потом клал в нужное место. Георгий Матвеевич Лопатин застал его за этим занятием.

— А, Матвеич, садись, ну, что ты думаешь об этом?

— Это вы о старике? — Матвеич скосил глаза на стопку бумаг.

— О нем.

Баталин всегда предпочитал выслушать подчиненных, прежде чем делать выводы.

— Ну что, главное, в принципе, выстрел. Тут однозначно: рука специалиста. И без экспертизы ясно.

Баталин кивнул. Действительно, попасть в сердце при погоде, которая была тогда, случайный человек бы не смог.

— Еще есть соображения?

— Пока окружение выявляем. Кто оружием владел, кто выходил в тот день…

— Ну и?

— К дамочке на девятом этаже любовник захаживает. Его трое из соседей в то утро видели. Говорил с ним вчера. Но он утверждает, что оружием не владеет и в тот день никого не заметил во дворе.

— А твое мнение?

— В принципе, может и не врет. Интеллигентный больно. В армии не служил — отмазали наверное. Регистрацию оружия и стрелковые клубы еще проверяем.

— Действуйте быстрей. Кто еще на подозрении?

— Неустановленный мужик за домом ходил. Невысокого роста, в темной куртке. Но толком описать его не могут — бабки всё.

— А экспертиза готова?

— Вечером, в принципе, должна быть. Или завтра.

–Ладно, завтра с данными ко мне. Будем знать, откуда стреляли, легче станет. И про поликлинику с адвокатом не забудь.

— Само собой.

— Ты вот что, Матвеич, стажера с собой возьми, Зорина этого. Не все парню с бумагами сидеть — пусть на практике учится. И позови его ко мне с материалом. Прямо сейчас.

— Сделаю.

Матвеич ушел, а Баталин задумчиво перебирал бумаги, все так же стоя у стола. Да, правильно он сделал, что Зорина с Матвеичем отпустил. Вадим Макарович хорошо помнил, как сам, будучи стажером, не мог дождаться настоящего дела, так как был завален кучей бумаг. Конечно, стажер — на то и стажер, чтоб постигать тонкости делопроизводства. Да только молодая кровь кипит. Стоит парень перед его столом, словно стреноженный конь. Вроде и смирно стоит, сдерживает себя, а Баталину кажется: ногами перебирает, так и рвется умчаться куда-нибудь. Невтерпеж ему!

Что ж, и бумаги кто-то должен писать, на то и студенты-стажеры, помощники следователя. Но парня жалко. Пусть хоть немного поучаствует в следствии. Матвеич — помощник опытный, поучит парня с людьми разговаривать.

В это время Юра Зорин и вошел.

— Ну, студент, что нового нарыл? Кого подозреваешь? Версии есть? — Баталин улыбнулся.

— Пока нет. Но думаю, это кто-то из прежнего окружения Кунгурцева. Все-таки в военкомате работал, и стреляли профессионально. Кому-то он, видимо, дорогу перешел.

— И кому, как ты думаешь? Что говорят сослуживцы?

Зорин смутился:

— Да ничего особенного. Характеризуют Кунгурцева как требовательного и исполнительного работника. Ни с кем он там слишком близко не сошелся. Был, как они говорят, сам по себе.

— Тогда и не торопись с выводами. Сегодня пойдешь с Матвеичем соседей опрашивать и другую информацию собирать. Посмотри, как это делается. Записывай, запоминай. Ну и соображай, конечно. Без этого никак. Понятно?

Юра Зорин, который две недели подряд сидел то на телефоне, то за бумагами и уже жалел, что решил совмещать учебу на юрфаке со стажерством, и такому поручению обрадовался. Лицо парнишки просияло, веснушки проступили ярче.

Оставшись один, Баталин задумался. Предварительное расследование мало что дало. Но всегда и бывает: крупная рыба сразу не ловится. Зато от того, что они уже знают, в разные стороны, как лучи, потянулись версии. Баталин обычно их так и рисовал на отдельном листке. Это позволяло видеть ему всю картину в целом.

Соображения его помощников обоснованы. Но вполне может быть и что-то другое. Жаль, старик необщителен был. Распечатка телефонных разговоров мало что дала. Звонил он, в основном, в поликлинику. Но вряд ли там они услышат что-то интересное. Пока же напрашиваются три общие версии: месть, наемный убийца, ну или Кунгурцев оказался невольным свидетелем чего-нибудь… Но чего? А если наемный убийца, кому выгодно его убрать? Конечно, первое, что приходит на ум, сын. Хотя Виктор Кунгурцев утверждает обратное: мол, он неродной, с отчимом не общался, на наследство и не рассчитывал.

Но раз усыновлен Виктор официально, почему бы не стать ему наследником? Если ждать естественной смерти старика надоело, почему бы не грохнуть старика заранее? Надо выяснить, не был ли сыночек в долгах. Если был и сам не убивал, вполне мог нанять киллера.

Вторую жену деда тоже надо допросить. Пока еще не успели: уехала баба не вовремя в санаторий. Ну, ладно. Приедет — разберемся. И в квартире Кунгурцева придется не раз поработать, получше поискать. «Сам с операми схожу, возможно, парни при первом осмотре упустили что-то», — решил Баталин. — Не может быть, чтобы там зацепок не было».