Что готовит нам судьба

Индия Грэй, 2011

Согласившись сыграть возлюбленную своего друга Джаспера Фицроя на семейном торжестве, актриса Софи Гринэм случайно знакомится в поезде с его братом, Китом. Посчитав Софи распутной охотницей за деньгами семьи, Кит решает разоблачить ее. Но правда о Джаспере, семье Фицрой и истинных мотивах Софи оказывается более шокирующей, чем он мог себе представить…

Глава 3

Внутри «бентли» было тепло и комфортно, но кондиционеру и мягким обивкам сидений оказалось не под силу прогреть воцарившуюся в салоне ледяную атмосферу. Софи сидела очень прямо, стараясь случайно не коснуться бедра брата Джаспера своим. Он, поигрывая желваками, сердито смотрел в окно на главную улицу деревни Элнбург — каменные дома с двускатными крышами под хрустящей корочкой снега — и отнюдь не выглядел счастливым от того, что возвращается в родные места.

Мысли девушки крутились в таком же безумном танце, как снежинки за окном автомобиля. Она пыталась собрать воедино все редкие упоминания Джаспера о брате. Кит Фицрой служил в армии, в основном где-то за границей, это объясняло загар. Однажды Джаспер назвал его «человеком с купированными эмоциями». Единственным, что не составило труда вспомнить, было закрытое выражение лица и горькие нотки в обычно жизнерадостно-насмешливом голосе ее друга, когда он произносил слова «мой брат».

Софи начинала понимать причину. Она была знакома с Китом чуть больше трех часов, но этого оказалось достаточно, чтобы усомниться в его кровном родстве с Джаспером — ее милым, смешным, теплым лучшим другом и, наверное, самым близким человеком на свете.

Но раз Кит приходился Джасперу настоящей родней, он просто не мог оказаться совсем безнадежным букой. Софи решила хотя бы попытаться поладить с ним.

— Так вы, должно быть, Кит? — воскликнула она с нервным смешком. — А я Софи Гринэм. Странно, правда? Кто бы мог подумать, что мы едем в одно и то же место!

— Вы не подумали, надо полагать. — Он даже не удосужился взглянуть на нее. — Давно знакомы с моим братом?

Отлично. Он все-таки бука. Вспомнив гороскоп, Софи удержалась от ответа, вертевшегося на кончике языка: «Давно. Мы познакомились семь лет назад, и ты бы слышал обо мне, если бы интересовался его жизнью». Вместо этого голосом, сладким как сироп, она изложила придуманную ими с Джаспером легенду:

— С лета. Мы встретились на съемках фильма.

По крайней мере, насчет обстоятельств знакомства врать не пришлось. Джаспер был ассистентом режиссера на омерзительной картине об эпидемии чумы, которая, ко всеобщему счастью, так и не вышла на экраны. Софи провела несколько часов в кресле тримера, покрывшего все ее лицо язвами, только для того, чтобы произнести в кадре одну реплику. Она как раз собиралась это сделать, когда встретилась глазами с Джаспером, которого трясло от беззвучного смеха. Его веселье передалось ей, что сделало следующие двадцать два дубля тяжелым испытанием для всех, но положило начало крепкой дружбе и задало ее тон. Вместе им было легче смеяться в лицо не всегда приветливому миру.

— Вы актриса?

— Да.

«Черт, почему это прозвучало как оправдание?» — подумала Софи. Может, потому, что в устах Кита слово «актриса» приобрело презрительный оттенок, с каким люди говорят «стриптизерша» или «магазинная воровка».

Стиснув зубы, девушка отвернулась посмотреть на дорогу и охнула, увидев на холме замок Элнбург. Серые стены словно бы вырастали из скал, на которых он стоял, окна светились среди пурги, придавая ему сходство с исполинской детской игрушкой в стеклянном шаре.

— Господи Иисусе!

Кит подумал, что наконец-то дождался от нее первой искренней эмоции. Которая рассказала ему почти все, что он хотел знать.

Он редко испытывал сочувствие к младшему брату, но сейчас был близок к тому, чтобы искренне его пожалеть. Должно быть, Джаспер совсем потерял голову из-за девицы, раз пригласил ее на праздник по случаю семидесятилетия отца. Но из наблюдений, сделанных еще в поезде, Кит заключил, что взаимностью с ее стороны даже не пахнет. Вряд ли человек, разгадавший причину заинтересованности Софи Гринэм, мог рассчитывать на приз за проницательность.

— Невероятно! — Дыхание девушки сбилось, голос зазвучал почти испуганно. — Я понятия не имела…

— Что ваш бойфренд случайно приходится сыном графу Хоксворту? Вероятно, вы были слишком захвачены общей страстью к арт-хаусу, чтобы отвлекаться на скучные бытовые мелочи вроде семьи и происхождения.

— Не будьте смешным! — огрызнулась Софи. — Я знаю все о прошлом Джаспера — и о его семье.

К концу фразы она подпустила язвительности, чтобы дать Киту понять: брат не сделал ему хорошей рекламы. «Она думает, меня это заденет?» — вяло удивился Кит. Прохладные отношения между братьями не были тайной: старший считал младшего избалованным золотым мальчиком, любимчиком отца.

Шум мотора эхом отразился от стен башни с часами, когда машина въехала в арку. Кит почувствовал, как невидимые обручи туже сжали его грудь и голову. Смешно, он проводил большую часть времени в зонах военных конфликтов, но нигде не ощущал себя таким одиноким и уязвимым, как здесь. На работе его всегда прикрывали люди, которым он мог доверять. Доверие меньше всего ассоциировалось у него с Элнбургом, где все постоянно что-то скрывали, лгали и не держали данных обещаний.

Он бросил косой взгляд на женщину рядом, презрительно скривил губы и подумал, что новая подружка Джаспера впишется в эту обстановку как нельзя лучше.

Софи не стала дожидаться, когда шофер откроет для нее дверцу машины. Едва «бентли» остановился, она нажала на кнопку, стремясь поскорее выбраться из замкнутого пространства, которое ей пришлось делить с Китом Фицроем.

Порыв ледяного ветра развеял туман в голове, но едва не сбил с ног, швырнув прядь волос в глаза. Софи нетерпеливым жестом заправила ее за ухо. Замок Элнбург возвышался прямо перед ней. И над ней. И вокруг нее. Она завертела головой, разглядывая крепостные стены, внушительные строения и побитые временем башни. Взгляд не нашел ничего, что выглядело бы хоть немного приветливым или гостеприимным. Элнбург был построен для того, чтобы отпугивать людей и не пускать их внутрь.

Девушке подумалось, что в таком месте брат Джаспера должен чувствовать себя как дома.

Обернувшись, Софи увидела, как Кит достал из багажника ее сумку и направился с ней к широким входным дверям. Торчащая наружу бретелька зеленого бюстгальтера кокетливо колыхалась в такт его шагам. Девушка заторопилась следом, звонко стуча каблуками по холодным плитам двора.

— Пожалуйста, отдайте сумку. — Она не желала от Кита больше никаких неохотных одолжений. — Лучше я понесу ее сама.

Кит остановился на середине лестницы, сделал секундную паузу, словно мобилизуя остатки терпения, потом посмотрел на Софи:

— Как вам будет угодно.

Девушка потянулась за протянутой сумкой, но вместо лямки нечаянно схватилась за его руку. Оба отшатнулись, как ошпаренные, злополучная сумка снова упала, вывалив вещи на заснеженные ступеньки. Софи одолел приступ истерического хихиканья, нечаянное прикосновение пустило сердце вскачь. Некстати подумалось, что рука Кита оказалась неожиданно теплой для человека, который производил такое холодное впечатление.

— Мне кажется, у вас слишком много нижнего белья и слишком мало верхней одежды, — заметил Кит, когда они склонились над рассыпанными вещами.

Судя по интонации, он считал это достойным порицания.

— Не вижу смысла тратить деньги на то, что интересно надеть только один раз. А нижнее белье — практичное вложение. — Софи выхватила из его рук розовую комбинацию. — О господи, это путешествие превращается в какую-то глупую комедию!

Кит выпрямился и поднял бровь:

— Если вам нравятся фарсы, вы приехали в самое подходящее место.

Затем он продолжил путь к дверям. Софи поспешила за ним, с излишним напором запихивая в сумку сбежавшее белье и сражаясь с желанием иронично извиниться перед Китом за свой гардероб, акцент, происхождение, воспитание и отношение к жизни. Но стоило ей оказаться внутри замка, вся ее бравада рассыпалась в пыль.

Где-то, по ощущениям, в километре над ее головой переходили в сводчатый потолок каменные стены, густо увешанные мушкетами, мечами, пиками и другими средневековыми инструментами человекоубийства. К арсеналу прилагались доспехи — стальные пластины отражали свет кованого светильника, свисавшего с толстой цепи.

— Какой уютный и гостеприимный холл, — сказала Софи, разглядывая латы под двумя скрещенными мечами. — Могу поспорить, коммивояжеры беспокоят вас нечасто.

— Семнадцатый век, — ответил Кит без улыбки, но с вполне подходящим к случаю тусклым стальным блеском в глазах. — Это оружие предназначалось для того, чтобы уничтожать врагов, а не пугать коммивояжеров.

— Ничего себе. — Софи провела пальцем по нагруднику, оставив сверкающую дорожку в слое пыли. — Почему-то мне кажется, что у вас, Фицроев, очень много врагов.

Она не смотрела на Кита, но чувствовала, что он смотрит на нее. Странно, его взгляд был ледяным, а ее кожу обдало жаром. Громко тикающие где-то часы отсчитали несколько секунд прежде, чем он ответил:

— Скажем так, мы привыкли защищать свои интересы. Вне зависимости от того, кто им угрожает.

Софи ясно расслышала в его словах небрежно завуалированное предупреждение. Она открыла было рот, чтобы возразить, но не нашла аргументов. Те, что приходили в голову, вряд ли стоило использовать в споре с человеком, в кругу семьи которого ей предстояло провести выходные.

— Я хотела бы увидеть Джаспера. Наверное, он уже удивляется, куда я запропастилась.

Кит повернулся, и она последовала за ним через другой обширный холл. Камины в обоих концах зала были черны и пусты. При каждом выдохе в воздухе повисало облачко пара. Здесь стены украшали охотничьи трофеи: головы животных скорбно провожали девушку стеклянными глазами.

«Вот что бывает с теми, кто встает на пути Фицроев», — подумала Софи, выпрямляя плечи. Она не должна позволять Киту запугать себя, тем более, он обвинял ее, не зная всех обстоятельств. Она действительно приехала сюда как подруга Джаспера, а нужда в легенде возникла именно потому, что ханжество не позволяло членам его семьи принять правду о нем.

Тяжелые двустворчатые двери в конце холла открылись, впустив Джаспера.

— Соф! Ты приехала!

По крайней мере, она предполагала, что это Джаспер. Куда делись его экстравагантные костюмы, шелковые пиджаки, которые он носил с футболками и драными джинсами? Парень, который спешил к ней, раскрыв объятия, был одет в отутюженные брюки, блейзер поверх застегнутой на все пуговицы рубашки и — недоверчивый взгляд Софи переместился ниже — лакированные ботинки.

Джаспер взял ее лицо в ладони и поцеловал гораздо нежнее, чем она привыкла. Первым побуждением Софи было отпихнуть его и спросить, что за игру он затеял, но она вовремя вспомнила, зачем ее сюда пригласили. В очередной раз уронив несчастную сумку, Софи обвила шею Джаспера руками. Взгляд серебристых глаз наблюдавшего за ними Кита снова зажег под ее кожей щекотное, неуемное пламя, и раньше, чем Софи успела сообразить, что делает, она сладострастно прижалась к Джасперу, ероша пальцами его волосы.

Любовные сцены в фильмах научили ее придавать порнографический подтекст самой невинной романтической ситуации. Когда чуть позже она позволила Джасперу высвободиться, его глаза смеялись.

— Ты уже познакомилась с большим братом Китом? Надеюсь, он приглядывал за тобой.

Память Софи услужливо вытолкнула на поверхность образ Кита с охапкой разноцветных кружевных трусиков и лифчиков в сильных руках.

— О да! — Она с энтузиазмом закивала. — Боюсь, я доставила ему много хлопот. Если бы не он, я бы пропустила станцию и уехала в Эдинбург. Или туда бы уехало все мое белье.

— Нам повезло оказаться в одном вагоне, поэтому у нас был шанс… немного узнать друг друга.

Только Софи могла уловить угрозу, скрытую в вежливых словах. Мысль, что в лице Кита она нажила врага, принесла ощущение усталости и одиночества.

— Отлично. — Джаспер потянул Софи за собой. — Пойдем, Ма и Па умирают от желания с тобой познакомиться.

Внезапно девушку накрыло волной паники. Ее охватил страх оказаться в центре внимания людей, которые будут смотреть, оценивать, судить. И возможно, разглядят за актерскими уловками ее настоящую. Софи дрожала под натиском комплексов и сомнений, когда-то испортивших ее первое и единственное выступление на театральной сцене. Что, если она не справится? Что, если вдохновение не придет, реплики выскочат из головы, и ей останется только быть самой собой? Софи начала актерствовать в жизни задолго до того, как это стало ее профессией, играть роли и менять маски было для нее привычно и естественно, но…

— Джаспер, постой! — хрипло взмолилась она, упираясь.

— Что с тобой?

Его дружелюбное лицо отразило беспокойство. Головы животных смотрели на нее со стен так же презрительно, как и портрет предка Фицроев в белом кружевном жабо и с заплывшими глазами.

Вот чего она не учла, соглашаясь помочь Джасперу. Замок Элнбург с его почти бесконечной историей, битком набитый символами богатства, статуса и избранности, принадлежал к числу мест, где Софи чувствовала себя наиболее уязвимой.

— Я не могу пойти туда… в этом наряде. Я прибежала на вокзал прямо с проб к фильму про вампиров, думала переодеться в поезде, но…

Она распахнула полы пальто, и Джаспер присвистнул.

— Не волнуйся. Отдай мне свое пальто и накинь сверху вот это, не то замерзнешь. — Он быстро снял и протянул ей блейзер, а ее пальто повесил на рога ближайшего трофейного лося. — Ты понравишься родителям вне зависимости от того, что на тебе надето. Особенно Па, для него твой наряд — вообще подарок. Пошли, пошли в гостиную. По крайней мере, там тепло.

«Фильм про вампиров», — неодобрительно повторил про себя Кит. С каких пор вампиры одеваются как девочки по вызову? Если, конечно, это не один из тех фильмов, которые его бойцы привозят из отпусков, чтобы смотреть между заданиями под пиво.

Эта мысль его неожиданно взволновала.

Усталость налила плечи свинцом. Кит пока не чувствовал себя готовым к встрече с отцом и мачехой. Направляясь к лестнице, он прошел место, где раньше висел портрет матери. Отец заменил его огромным полотном, изображающим его вторую жену Татьяну в синем шелковом платье и бриллиантах, которые муж подарил ей в день свадьбы.

Джаспер прав. Если костюм Софи может кому-то понравиться, то этим кем-то будет их отец Ральф. О его любви к женщинам легкого поведения ходили легенды.

А вот о брате Кит такого сказать не мог. И это его тревожило. Даже если бы он не подслушал ее телефонный разговор в поезде, даже если бы не испытал на себе ее сексуальный магнетизм, ему достаточно было взглянуть на них с Джаспером вместе, чтобы понять: вампирша или нет, эта девица украдет сердце бедного дурачка и съест его на завтрак.

Комната, куда Джаспер привел Софи, была заставлена мебелью и залита светом ламп под шелковыми абажурами. Люстра величиной с космический корабль нависала над двумя гигантскими диванами, в камине ревело пламя.

Ральф Фицрой шагнул ей навстречу. Софи потрясло, каким старым он выглядит. Собственная реакция показалась ей смешной: она знала, что приглашена к нему на семидесятилетие. Седые волосы были зачесаны назад над мясистым красным лицом, а глаза почти исчезли в паутине веселых морщинок, когда скользнули по ее телу вниз и снова вверх, но не дальше груди.

— Софи, я рад знакомству.

— И я, сэр.

«Откуда взялось это «сэр»? — подумала Софи с немым стоном. — Не хватало еще сделать реверанс!» Она должна была играть подружку Джаспера, а не горничную из костюмной мелодрамы. Но Ральф, кажется, ничего не заметил. Он сжимал ее руку, разглядывая Софи с интересом, словно она была выставленным на продажу произведением искусства.

Софи вдруг вспомнила «Обнаженную с лилиями» Жан-Клода, и все тело закололо тоненькими иголочками стыда. К счастью, в этот момент их с Ральфом тет-а-тет прервала женщина в облегающем белом шерстяном платье, призванном подчеркнуть ее стройную фигуру, платиновые волосы, кожу цвета персика и стоимость тройной нитки жемчуга вокруг шеи. Обдав девушку ароматом дорогого парфюма, она расцеловала воздух возле ее щек.

— Софи, как мило с твоей стороны было проделать такой путь, чтобы присоединиться к нам! Надеюсь, путешествие было не слишком ужасным?

В речи Татьяны Фицрой все еще слышался русский акцент, но в остальном она говорила так правильно, будто играла роль в классической театральной постановке. Изображала элегантную хозяйку дома, приятно взволнованную первой встречей с подругой обожаемого сына. Проблема заключалась в том, что она не была хорошей актрисой.

— Я хорошо доехала.

— Но ведь ты ехала на поезде, а они сейчас переполнены. После такой толпы чувствуешь себя немного… запачканной, не правда ли?

— Не нагнетай, дорогая, — вмешался Ральф. — Ты, наверное, уже не помнишь, когда в последний раз была в поезде.

— Первый класс совсем не так плох, — сказала Софи, стараясь сделать вид, что ей бы и в голову не пришло путешествовать в обычном вагоне.

— Мало места для ног, — возразил низкий голос за ее спиной.

Софи резко обернулась. Кит стоял в дверном проеме, просматривая толстую пачку писем.

В камине весело потрескивал огонь, но девушке показалось, что температура в комнате сразу упала на несколько градусов. Все на миг замерли, потом Татьяна вышла вперед, словно по подсказке невидимого суфлера:

— Кит. Добро пожаловать обратно в Элнбург.

«Значит, не я одна считаю его невыносимым», — подумала Софи, услышав прохладцу в голосе Татьяны.

— Прекрасно выглядишь, Татьяна, — сказал Кит, почти не удостоив ее взглядом.

Софи заметила, что ростом и шириной плеч он значительно отличается от отца и брата, словно его кроили по другим лекалам. Закатанные рукава белой рубашки открывали загорелые мускулистые руки. Девушка отвела глаза.

Ральф отошел к столику, заставленному хрустальными графинами со спиртным, и плеснул виски в еще не опустевший с прошлого раза бокал. Стекло нервно звякнуло о стекло, но, когда он повернулся, на его лице застыла дежурная улыбка.

— Кит.

— Отец.

Голос Кита не выражал никаких эмоций, однако Ральф вздрогнул, хотя и постарался скрыть это, поднеся к губам бокал.

— Хорошо, что ты добрался, хотя наше приглашение было… формальностью. Мы знали, как ты занят. Надеюсь, ты не счел, что обязан приехать.

— Не счел. — Глаза Кита сверкнули, как лунные лучи на льду. — Я слишком давно здесь не был, а у нас еще остались темы для обсуждения.

— Господи, Кит, ты же не собираешься опять настаивать на…

Двойные двери открылись. Вошедший в комнату худой старик почти неуловимо кивнул Татьяне. Она грациозно взяла мужа под руку, оборвав его на полуслове:

— Ужин готов. Приглашаю всех к столу.