Планета изменяющихся

Инга Риис

Вторая книга серии «Великое равновесие». Герои из первой книги попадают на планету, где живут потомки людей, которые приобрели необычные способности. Там они встречают новых друзей, опасных врагов и узнают о великой опасности, грозящей всей разумной жизни в родной галактике.

Глава 5. Баньши и ее семья

Локки пришел в себя лежа на спине и глядя на темнеющее небо. Чуть погодя он осознал, что то, на чем он лежит, мерно покачивается. А рядом раздается плеск волн.

— Хорошо, что ты, наконец, пришел в себя! — раздался где-то рядом голос Нюррсс. — Нам очень скоро придется причаливать, если мы не хотим высаживаться на главной набережной этого городишки.

С трудом приподнявшись на локтях, менестрель взглянул на свою спутницу. Влажные волосы волнистыми прядями сбегали вдоль лица и падали ей на грудь, обтянутую серебристым материалом. Казалось, что все ее тело было облито тонким слоем серебра, повторявшим мельчайшие детали строения женского тела, и только выше основания шеи, где плотно сидело широкое кольцо металла, усыпанное черными мерцающими кристаллами, кожа была похожа на человеческую. Ярко-зеленые глаза смотрели на него внимательно и спокойно. Локки попытался сосредоточиться и вспомнить события последних часов, которые показались ему чередой невероятных и кошмарных видений.

— Как нам удалось преодолеть пороги? — с трудом пробормотал он.

— Нам несказанно повезло, что подъем воды смыл не все метки Джейриса, — ответила Нюррсс. — И то, что кошмарная тварь, наконец, оставила нас в покое!

Противная дрожь пробежала вдоль позвоночника юноши, и он спросил, изо всех сил стараясь, чтобы голос не задрожал:

— Она погибла?

Нюррсс недовольно поморщилась:

— Как бы мне того не хотелось, но я более чем уверена в том, что вопящая птичка жива! Но я нанесла ей достаточно сильные увечья, чтобы она захотела провести изменения и, таким образом, подлечить свое тело. Поэтому у нас с тобой есть несколько часов форы, чтобы произвести разведку в городе.

Тут Локки вспомнил то, что металось на грани его сознания.

— Эту тварь зовут баньши! — воскликнул он. — В Сумеречном Лесу маленьким детям рассказывают про нее страшные сказки, чтобы они не выходили ночью из дома. Баньши — дух ночи, который парит над лесом и своим плачем сводит всех с ума. Но я всегда думал, что это — только сказки!

— В любой сказке есть, глубоко запрятанное, рациональное зерно, — резонно заметила Нюррсс. — А сейчас настали столь странные времена, что воплощаются в реальность самые неожиданные и жуткие фантазии!

Тут в голове Локки вдруг всплыло воспоминание о том, как Нюррсс управляет лодкой, стоя на ее корме и удерживая равновесие с помощью хвоста. И как чьи-то когти оцарапали его шею, когда тащили из воды. Взгляд менестреля метнулся к руке, сжимавшей весло, но она выглядела как обычно. Женщина заметила его смятение, легкая улыбка скользнула по ее губам и она предложила:

— Я слышу твои чувства, и будет лучше, если ты задашь свои вопросы вслух! У нас есть еще несколько минут, чтобы прояснить ситуацию.

— Ты — изменяющаяся? — наконец, выдавил из себя Локки.

— Нет! — ответ выбил его из колеи.

— А как же… — юноша судорожно пытался решить, как поделикатнее задать следующий вопрос.

— Ты хотел спросить про хвост и когти? — с лукавой улыбкой спросила Нюррсс, и из-под сидения лодки показался серебристый кончик хвоста. — Так это — мое нормальное телосложение!

Локки почувствовал, как сотни вопросов закипели в его голове, мешая задать самый главный. А женщина, вновь, усмехнулась и отодвинула прядь волос, открыв острое, подвижное ушко, покрытое короткой рыжеватой шерсткой.

— Я полагала, что ваш народ достаточно привык к изменяющимся, чтобы спокойно воспринимать аномалии телосложения, — промолвила Нюррсс. — Но даже сами изменяющиеся оказались слишком недоверчивы, и мне пришлось скрывать свое тело под пленкой симбионта и маскируясь в пышные наряды. Герцог де Рец с трудом, но сумел поверить в мою историю, но порекомендовал не показывать себя остальным. Я только не совсем понимаю, почему?

Локки изумленно посмотрел на нее и покачал головой:

— Ты, должно быть, приехала из очень далеких земель, раз, не знаешь о том, что изменяющиеся, переходя в активное состояние, почти теряют возможность мыслить по-человечески. Они могут охотиться или заниматься любовными играми с себе подобными, но предпочитают уединение, чтобы ненароком не навредить ближним. И только, когда спадает эмоциональное напряжение, они могут вернуться в человеческий облик.

Нюррсс задумчиво посмотрела на него и промолвила:

— Оказывается, герцог утаил от меня слишком многое! Никогда бы не подумала, что разумное существо способно стыдиться естественных проявлений своего организма. Гораздо логичнее, прямо смотреть на проблему, тогда и решение найдется быстрое и верное. Но об этом мы еще поговорим, а пока нам надо подобрать место, чтобы незаметно высадиться на берег.

Общими усилиями, им удалось причалить между двух пустых причалов, огороженных складскими помещениями. Нюррсс выбралась на берег, и пока Локки закреплял лодку, снова нарядилась в свое зеленое платье и короткие сапожки, а также расчесала слипшиеся волосы, став похожей на хорошо одетую молоденькую горожанку.

— Я сумела разглядеть в воспоминаниях Джейриса дом, в котором живет сестра герцога, — сообщила она, заканчивая туалет. — И ее внешность, и внешность мальчика. Я полагаю, что большая часть горожан, все еще, находится рядом с замком, поэтому мы, без особых проблем, сможем найти тот дом и подождать возвращения твоей баньши.

— Я могу проводить вас! — неожиданно раздался детский голосок, и из-за ближайшего сарая показался худенький мальчик, лет семи-восьми от роду.

Голову его покрывала всклокоченная копна пепельно-серых волос, просторная рубашка и штаны полоскались под порывами ветра. Локки оторопело посмотрел на Нюррсс, та же пристально разглядывала мальчика. Малыш не спеша подошел к ней и протянул узенькую ладошку:

— Меня зовут Тим! А ты — Нюррсс! Я знаю, что вы хотите посмотреть наш дом, и лучше будет, если мы пойдем скрытыми путями, а то оставшиеся в городе жители, буквально, с ума сходят от беспокойства за своих близких.

— Ты знаешь, что произошло в вашем городе? — осторожно спросил его Локки.

— Бабушка вам все расскажет! — пообещал малыш, беря за руку Нюррсс, и неожиданно промолвил. — А правда, что у тебя есть хвост?

Локки бросил быстрый взгляд в сторону арбалета, уже упакованного в заплечный мешок Нюррсс, но она покачала головой и промолвила:

— Это — не он, ты должен чувствовать!

Действительно, от мальчика струилась устойчивая волна доброжелательного любопытства, свойственного маленьким детям, не более того.

— А когда ты видел мой хвост? — небрежно поинтересовалась Нюррсс, погладив его растрепанную шевелюру.

— Я видел тебя сверху, в лодке, — повертев ладошкой, над головой промолвил мальчик. — Но нам пора уходить, сюда идут чужие люди, они раздражены и могут повредить нам!

И он потянул Нюррсс в сторону едва заметной щели в дощатой стене.

Их маленький провожатый с такой скоростью перемещался по темным закоулкам города, что становилось понятно, каким образом ребенок перемещается по городу в обычное время. У Локки внезапно сжалось сердце, он представил себя на его месте, что вполне могло статься, не окажись у него в защитниках могущественного и справедливого сенешаля. Взглянув на свою спутницу, юноша понял, что и ее обуревали подобные чувства. А еще в ней росло раздражение, перемешанное с недопониманием ситуации.

— Почему ребенку приходится опасаться за свою жизнь? — сердито прошипела она, оказавшись поблизости от менестреля.

— Вероятно, люди чувствуют его непохожесть, — смущенно пробормотал Локки. — И ему некомфортно среди их негативных эмоций.

— Общество, где дети не чувствуют себя в безопасности, недостойно уважения! — резко ответила Нюррсс. — И я сделаю все, чтобы это изменить!

Но к удовольствию Локки, женщина предпочла пока не вступать в контакты с немногочисленными кучками горожан, состоявших, в основном, из детей и древних стариков, перемещавшихся по центральным улицам. Их возбужденные голоса и жесты ясно показывали непонимание ситуации, не способствовавшее к дружелюбному общению с незнакомцами.

— Герцогу Ройсу придется попотеть, чтобы найти приемлемое объяснение произошедшему, если он не хочет взорвать хрупкое равновесие между жителями своей провинции! — пробормотал Локки, наслушавшись обрывков разговоров.

— Никогда нельзя надеяться на то, что застарелая проблема рассосется сама собой! — довольно резко ответила ему Нюррсс. — Совершенно очевидно, что мальчик — его кровный родственник, и он обладает удивительной силы даром, подобным твоему, уже в столь юном возрасте! И ему не было дано соответствующее воспитание. Представь, что было бы с тобой, если бы твой талант развивался совсем бесконтрольно. И на него наложилось бы негативное отношение окружающих! Не знаю, в чем состоял конфликт в семье герцога, но дети страдать не должны, ни в коем случае! Мне еще предстоит с ним очень серьезный разговор, но сейчас нам нужно предпринять все необходимое, чтобы трагедии не повторилось. Ты прекрасно помнишь тех несчастных людей у ворот замка!

Менестрель поежился, когда в его памяти всплыли корчащиеся от боли тела людей у ворот горного замка, и других, которые топтали тела упавших сограждан.

— Представляю себе, как они захотят отомстить тому, кто стал причиной их бед! — едва слышно пробормотал он.

— Именно поэтому мы должны первыми разобраться в проблеме! — твердым голосом напомнила ему леди-конунг.

Их маленький провожатый внезапно остановился и сделал знак сохранять тишину. Мальчик выглянул из-за угла дома, стоявшего в начале широкого переулка, упиравшегося в странное двухэтажное строение, казавшееся произвольной комбинацией каменных и деревянных частей, в нижней части которого находилась вывеска, освещенная прикрепленным к ней фонарем. Возле него стояла древняя старуха, опиравшаяся на деревянный костыль и державшая за руку маленькую девочку, лет трех:

— Твоя микстура помогла моему сыну, он благополучно проспал то время, когда горожане сошли с ума и убежали из города, — надтреснутым голосом рассказывала старуха, громкость ее голоса показывала, насколько она туга на ухо.. — Но недавно он проснулся, и, несмотря на сломанную ногу, опять проявляет упорное желание, идти воевать с какими-то неведомыми врагами!

— Я дам вам еще настойки, поделитесь ею с соседями! — раздался изнутри дома обеспокоенный женский голос. — Но у меня заканчиваются травы, следующую партию я сделаю только через несколько дней!

Тим обернулся к Нюррсс с Локки и сделал им знак, следовать за ним. Путники сделали еще крюк по задворкам и оказались возле того же дома, задняя часть которого выходила на обрывистый берег реки. Локки увидел узкую деревянную лестницу, ведущую прямо на второй этаж. Мальчик опять поманил их за собой. Лестница привела компанию в деревянную мансарду, выстроенную на каменном основании, сложенном из массивных блоков, подобных тем, что составляли основу замка герцога.

Пройдя сквозь скрипучую дверь, путники оказались в небольшой, уютно обставленной, комнате, под потолком которой сушились пучки душистых трав. На большом деревянном столе стояли многочисленные стеклянные сосуды, ступки и мешочки. Судя по обстановке, Локки решил, что попал в рабочую комнату знахарки — травницы.

А через минуту и она, сама, появилась в дверях, находившихся в противоположном конце комнаты. Высокая, худая, но еще совсем не старая, женщина, чьи темные волосы, тем не менее, были сильно подернуты сединой, с настороженной неприязнью рассматривала нежданных гостей.

— Это и есть Рамина! — удивленно воскликнул Локки, сходство с герцогом Ройсом было слишком очевидным.

— И это не она пыталась расправиться с нами во время путешествия по реке! — нарочито спокойно дополнила Нюррсс. — Но имеет ко всему, этому, непосредственное отношение, так как Тим видел нас глазами того существа, которое охотилось на нас, а до того пыталось заставить горожан штурмовать замок.

Локки невольно вздрогнул, когда леди-конунг, во всех подробностях, воспроизвела в мозгу видение атаки на замок. За то немногое время, что менестрель и леди-конунг провели вместе, связь их разумов значительно окрепла. Но по реакции Тима и его бабушки, менестрель понял, что Нюррсс удалось пробиться и к их сознанию.

— Без твоей помощи мне бы не удалось передать им такое четкое видение! — промолвила женщина, кинув на Локки короткий взгляд.

Затем она посмотрела в потрясенное лицо Рамины и довольно жестко продолжила:

— Тим сказал, что вы — его бабушка, Рамина, ваша родственная связь с ним и с герцогом де Рец очевидна. Не знаю, что положило начало вашей вражде, но то, что вы видели — только начало. Ваши соседи, с голыми руками, шли штурмовать укрепленный замок, и нам с огромным трудом удалось удержать укрывшихся там изменяющихся под защитой каменных стен, которые снижали воздействие криков баньши. Вы хоть представляете, что было бы, если бы они схлестнулись с горожанами? Измененные, прошедшие быструю принудительную трансформацию, уничтожили бы всех до единого, не осознавая того, что делают! А потом ринулись бы в город! Вы этого хотели? И как вы собирались защищать свою жизнь, и жизнь Тима?

— Я не предполагала, что все может зайти так далеко! — с трудом пробормотала Рамина, на ее лице была видна отчаянная внутренняя борьба.

— Спросили бы у Тима! — жестко бросил ей Локки. — Мальчик имеет устойчивую связь с тем летучим кошмаром!

— Я не могу убить свою дочь! — простонала Рамина, в отчаянии заламывая руки. — Я пыталась давать ей успокаивающие настойки!

— И в преддверии парада планет они перестали действовать! — сурово добавила Нюррсс. — А гордость не дала вам возможности, обратиться за помощью к брату! А вы не подумали о том, что подобная судьба грозит и Тиму? Вот, этот юноша прошагал большую часть континента, пытаясь добраться до герцога, чтобы тот помог ему обуздать сходный дар!

— Все, это, так и есть! — подтвердил Локки. — Мой дар может подчинять себе людей, вызывая у них видения тех образов, которые рождаются во мне во время пения. И, несмотря на то, что я абсолютно не желаю причинять людям зло, мой приемный отец счел дар опасным настолько, что забыл разногласия с герцогом и попросил его о помощи. Но мне было проще, ведь, мой дар прорезался, когда мне было уже четырнадцать, и я находился под опекой Круга Менестрелей. Хотя, насколько я могу вспомнить, чувства людей были для меня открыты с самого раннего детства. Нечто подобное я вижу и у Тима, только в более сильной форме.

— А тело твое изменяется или остается стабильным? — осторожно поинтересовалась Рамина.

— Физических изменений со мной никогда не происходило! — покачал головой юноша.

Лицо знахарки помрачнело:

— У моей дочери, сначала, тоже было все в порядке, только всплески ее эмоций слишком сильно сказывались на тех, кто оказался рядом. Но после рождения Тимми, у нее начались неконтролируемые трансформации. И в измененном состоянии сила воздействия на людей неизмеримо возрастала. Я перебралась сюда, намереваясь посоветоваться с братом, но дочь сбежала из дома и бродила по округе в измененном состоянии. Возвращалась она только на зов Тимми, у них очень сильная связь. Римма всегда помнит, что он — ее сын. Тогда мне удавалось ее, на некоторое время, успокоить.

Нюррсс погладила по голове мальчика, который прижался к бабушке, пытаясь успокоить ее. Когда женщина снова заговорила, то в глазах ее стояли слезы:

— Я упустила свою дочь, и ее безумию есть причина. Но хуже всего то, что я не понимаю, что происходит с внуком!

Она подняла длинный рукав его рубашки, и Локки увидел, что на руке, выше локтя, расположилось большое пятно, покрытое темной шерстью.

— У него начинается трансформация? Так рано? — осевшим голосом спросил Локки.

Юноша хорошо проработал сведения, собранные в библиотеке сенешаля, поэтому знал, что слишком ранние трансформации приводили к появлению изменяющихся, которые застревали с трансформированном состоянии и теряли рассудок.

— Такие участки у него появляются и исчезают! — едва сдерживая рыдания, сказала Рамина. — Я пыталась обучать его, как обучали нас с братом, поила его настоями. Но последние дни такие проявления не поддаются моему воздействию!

— Посмотрим, может быть, они поддадутся моему? — мягко улыбнувшись, промолвила Нюррсс.

Женщина взяла мальчика за руку, отвела его в сторону.

— Посмотри мне в глаза, Тимми! — попросила она, положив свою ладонь ему на затылок.

Мальчик доверчиво заглянул ей в глаза, а через пару минут его тело обмякло. Нюррсс подхватила его на руки и села вмести с ним на узкую кровать. Она покачивала малыша и что-то очень тихо напевала, словно кошка мурлыкала на освещенном солнцем подоконнике. Через несколько минут она поманила к себе Локки, тот засучил рукав на рубашке мальчика и увидел, что оттуда посыпалась опавшая шерсть, открывая пятно розовой вздувшейся кожи.

— Как я и предполагала, корень всех, ваших, проблем не в телах, а в головах! — Локки понял, что Нюррсс обращается к обоим присутствовавшим. — К трансформациям Тима подталкивает связь с матерью, когда она находится в измененном состоянии. Ситуация усугубляется полнолунием и парадом планет. И есть еще одно обстоятельство, из-за которого я и прибыла в ваши места. Оно серьезно угрожает безопасности всего населения, но как я теперь понимаю, нестабильные изменяющиеся могут пострадать сильнее всего. Тем более необходимо, как можно быстрее, найти вашу дочь и снизить интенсивность ее мозгового излучения. Ваш брат, герцог, помог мне изготовить концентрированное вещество, при введении которого в кровь измененного, блокируется гормон, управляющий трансформациями. Человек впадает в бессознательное состояние, а тело, постепенно, приходит в норму. У меня есть устройство, позволяющее быстро ввести лекарство в вену.

Леди-конунг осторожно положила уснувшего мальчика на постель и достала из сумочки маленький металлический цилиндр, заканчивающийся тонкой иглой.

— О, Ройс отдал вам один из древних шприцев! — удивленно воскликнула Рамина.

— Когда-то медицинская наука в ваших местах была развита гораздо лучше, как и ремесла! — недовольно поморщившись, констатировала Нюррсс. — Я еще не совсем разобралась в причинах вашего упадка, но необходимо усмирить вашу дочь, пока ее воздействие не привело к междоусобной войне, способной еще сильнее разрушить ваше общество. Какие у вас предложения?

— На нижнем этаже я оборудовала своего рода ловушку, — несколько смущенно призналась Рамина. — Тим звал свою мать, стоя у входа в прочный каменный подвал, а после того, как она туда влетала, мы с ним выскакивали в боковую дверь и спускали механизм, захлопывавший входные ворота. Оттуда ее крики почти не слышны, а когда она устанет и проголодается, то получает, вместе с едой, успокаивающее средство. Но последние две недели Римма перестала откликаться на его зов. А еще эти пятна! И если все так, как вы говорите, то мальчику очень опасно находиться рядом, когда мать настолько возбуждена!

Произнеся эту тираду, сестра герцога, до хруста, сжала пальцы рук и с болью взглянула в сторону внука.

— Вы говорили, что трансформации Риммы начались после рождения Тима, — задумчиво посмотрев в их сторону, произнесла Нюррсс. — А кто был его отцом?

— Я даже не знаю! — печально взглянув на нее, ответила знахарка. — Мы жили тогда в другом городе, дочь росла очень красивой и своенравной девочкой. Ей было всего пятнадцать, когда полная луна увела ее из дома. Риммы не было несколько дней, затем она вернулась в изорванной одежде и с глубокими ссадинами на теле. Мне кажется, что девочка попала под влияние изменяющихся, для которых она послужила, всего лишь, игрушкой. Так или иначе, Римма никогда не рассказывала об отце ребенка. Поначалу, я не обнаружила во внуке склонности к изменениям, лишь, его связь со мной и матерью была необычайно сильной. Но я полагала, что это — моя наследственность. Я тоже сохраняла стабильность тела, но имела сильное влияние на окружающих людей.

— И вашему брату это не нравилось! — догадался менестрель. — Таких, как мы с вами, отталкивают и стабильные, и изменяющиеся. Я думаю, именно поэтому моя мать отдала меня сенешалю. Хорошо хоть, у Джоэла Стилла хватило мужества принять меня в семью и заняться обучением!

— Я тоже была не менее способна к наукам, чем мой брат! — грустно усмехнувшись, заметила Рамина. — И пока были живы наши родители, между нами не делалось различий. Но однажды они ушли на охоту, в измененном состоянии, и не вернулись. А Ройс был слишком самолюбив, чтобы считаться с чьим-либо влиянием. И прилагал невероятные усилия, чтобы выдать меня замуж и услать куда подальше. Но такая судьба меня не устраивала, я предпочитала быть бедной, но свободной.

— А я не ошибусь, если предположу, что отец Риммы — герцог Ройс? — внимательно посмотрев на женщину, спросила Нюррсс.

Локки тихонько охнул, увидев, как покраснело лицо Рамины. Но та справилась с волнением и согласно кивнула головой:

— Это была плохая идея! Мы постоянно препирались по поводу моего замужества, и я решила, что если стану для него больше, чем сестрой, то он оставит меня в замке. Однажды, в полнолуние, я пришла к нему в спальню. Изменяющимся, в такое время, сложно сопротивляться физическому влечению. Он был моим первым мужчиной, но после того, как мы разделили постель, Ройс внезапно впал в бешенство, трансформировался и убежал в горы. Я страшно перепугалась и упросила Джейриса дать мне лодку, чтобы убраться из замка. Река унесла меня гораздо дальше этого городишки, я нашла добрых людей, которые приютили меня. Вскоре стало ясно, что я жду ребенка. Мне пришло в голову, что это могло примирить меня с братом, но тут пришли вести о скорой свадьбе герцога с дочерью одного из вассалов. И я решила не портить ему жизнь.

— Зато, испортили жизнь своей дочери и внуку! — желчно прокомментировала Нюррсс. — И поставили на грань войны жителей этого герцогства! Поэтому, давайте решать вопросы по мере срочности! Сначала поймаем и успокоим Римму, а потом уладим ваши семейные проблемы. Кстати, по словам Джейриса, герцог Ройс чувствует вину за происшедшую размолвку, разрушившую семью. А сам Джейрис к вам неровно дышит!

Рамина снова густо покраснела и смущенно пробормотала:

— Я знаю, после моего переезда в этот город, он, время от времени, навещал нас с Тимом! Но что бы Джейрис подумал, узнай он всю правду!

— Постарался бы помочь, он очень добрый и справедливый человек! — уверенно ответила Нюррсс, а Локки решительно кивнул головой. — Но Джейрис не простит вам, если воздействие Риммы разрушит мир между горожанами и изменяющимися! Придумайте, как нам поймать вашу дочь!

Рамина прикусила губу, тяжело вздохнула, принимая решение, и тихо произнесла:

— Римма обязательно прилетит, если будет уверена, что ее сын в опасности!

Нюррсс с сожалением посмотрела на спящего мальчика и предложила:

— Давайте, отнесем его вниз, там я разбужу Тима, и пошлю в его мозг видение огня. Малыш испугается, мать ринется ему на помощь. Судя по тому, что горожане опять испытывают влияние баньши, твоя дочь снова в измененном состоянии и движется в сторону города. Как только она влетит в ловушку, ты унесешь малыша и дашь ему успокоительное. А мы с Локки попытаемся обездвижить Римму и ввести ей лекарство, оно успокоит ее в течение пары минут.

Локки поморщился, план ему не нравился, но ничего лучшего в голову не приходило.