Нижний Мир

Инга Риис

Можно приехать в незнакомый город, пробежать по узкой улочке и оказаться в другом мире. Непохожем на тот, где ты жила ранее. Там башни вырастают из глубин Земли, люди не совсем то, чем кажутся сначала. В мире, где оживают герои древних легенд и мифов, и тебе тут отведена особая роль – Изменяющего!

Глава 20. Сон или тень?

Я стояла на обломках каменной стены, вытянув вперед руку, из последних сил удерживая энергетический полог, сдерживающий безумную ярость бьющейся об него стихии. Плотные черные тучи принимали самые причудливые формы, становясь похожими на неведомых чудовищ, и извергали из себя разряды молний, заставлявшие плавиться и течь камень еще уцелевших стен крепости.

— Сколько им еще осталось пройти? Мы тут долго не продержимся, — спрашиваю я друга.

В ответ на мой вопрос, в мыслях появляется вид сверху на длинную каменную гряду, по которой движутся маленькие темные точки. А с двух сторон от нее, к беснующимся небесам, вздымаются громадные водяные стены. Каких усилий это стоило Сивилл, мне даже и думать не хотелось.

— Большая часть людей уже добралась до острова, — в пришедшей в ответ мысли чувствовалась бесконечная усталость. — Но им надо еще успеть забраться в горы, ведь, как только Сивилл освободит океан, то его волны сметут не только мост, но и всю прибрежную зону. А Раме, по-моему, уже надоедает долбить камни, он может захотеть переключиться на воду, а если она закипит, то в округе погибнет все то, что еще осталось в живых.

— Но ведь, Рама обещал уважать нейтралитет Сивилл! — в бешенстве восклицаю я.

— И ты все еще веришь его обещаниям? — мысль несла слабый отзвук былой иронии.

— Но должны же в нем сохраниться хоть крупицы былой чести! — в моем голосе прорываются нотки отчаяния.

— Не знаю, как на счет чести, но самолюбие у него невероятно огромное и больное! — съязвил мой собеседник. — Попробуй надавить на его гордость и вызвать на поединок в реальных телах, это займет Раму на некоторое время.

— Тогда я не смогу сосредотачиваться на удерживании защитного полога! — напоминаю я. — А этот негодяй не упустит возможности ударить по непокорным людям!

— Я удержу! — обещает друг.

— Ну, что ж! Тогда давай простимся, этой схватки мне не пережить! — горько усмехаюсь я. — Уверен, что как только Рама начнет проигрывать, он ударит по мне всей мощью своего элементаля! Но в сущности, именно к этому-то мы и вели! Если войну нельзя выиграть, то ее необходимо закончить.

— Не думаю, что Раме будет достаточно уничтожить только одного из нас! И не уверен, что смогу спокойно смотреть, как тебя убивают! — в голосе моего друга звенит отчаяние.

— Ты обещал защитить людей! — напоминаю я. — Так сдержи обещание, как честный человек!

— Я — не человек! — в голосе друга звучит неподдельная боль.

— Ты был им, все годы нашей дружбы! По крайней мере, я верил в это! — уверенно говорю я. — А теперь, попробуй вызвать образ Сивилл, так мне будет легче раззадорить Раму.

— Я здесь, Ракшас! — высокий мелодичный голос полон печали.

— Мне искренне жаль, что мы втянули тебя в эту историю, — говорю я, бросив быстрый взгляд на стену рядом с собой, где появился туманный образ Светлой Девы Вод.

— Я была рада возможности, разделить вашу мечту! — слегка покачав головой, укрытой мерцающим покрывалом, промолвила она. — Жаль, что вам не хватило сил, воплотить ее в реальность!

— Жаль, что мы с самого начала сделали ставку на силу! — покачав головой, отвечаю я. — Быть может, стоило сделать ставку на человеческий разум? Путь убеждения дольше, но и крови на нем меньше. Быть может, однажды появится вождь, который сумеет изменить мир лишь силой своего убеждения?

— Если к моменту его появления еще будет, кого убеждать! — голос моего друга полон горечи. — Обычно люди выбирают вождей, которые требую отдавать жизни за их идеалы.

— Я очень хочу верить, что ты ошибаешься, друг мой! — шепчу я.

Затем я кидаю последний взгляд в сторону океана, за которым нашли убежище поверившие мне люди, стягиваю к себе остатки энергии из истощенных силовых линий и превращаю энергетический полог в экран, а там появляется образ стоящей рядом со мной Сивилл.

— Послушай, Рама! — кричу я, стараясь изобразить на лице насмешливую улыбку. — Зачем нам дальше губить слабых тварей и плавить никчемные камни? Давай, встретимся такими, как были в начале этой игры, и пусть нас рассудит та, ради которой игра и затевалась!

Оглушительный рык сотрясает все вокруг, и перед моим пологом появляется гигантская фигура мужчины, вооруженного мечом. Я тоже вытаскиваю из ножен меч и обращаюсь к другу:

— Отодвинь защитный полог к самой границе воды и держи его до моей смерти, а потом накрой энергетическим коконом остров, хотя бы на то время, когда сомкнутся водяные стены. И постарайся выжить, друг мой!

— Моя жизнь будет пустой и бессмысленной без тебя! — в его голосе звучат страдание и гнев.

— Я буду жить, пока ты помнишь обо мне! — отвечаю я и, держа в руке пламенеющий меч, взлетаю навстречу своему беспощадному врагу. — И веришь в нашу мечту!

Яркая вспышка света сопровождается острым уколом боли, и меня выкидывает в темноту. Понадобилось некоторое время, чтобы я осознала тот факт, что снова сижу в пещере, рядом с Корнелиусом. А напротив меня видна фигура сидящего Ракшаса, его открытые глаза полыхают багровым пламенем. И от него струится отчетливая волна душевной боли. Услышав справа от себя тихий звон Зеркала Сновидений, я бросаю в его сторону быстрый взгляд и вздрагиваю от неожиданности. Гладь его отражает картины сражения, в которых совсем недавно я принимала непосредственное участие. Похоже, что на этот раз Зеркало позволило мне увидеть сон Ракшаса. А он, в какой-то момент, почувствовал мое присутствие в том сне и вытолкнул наружу.

Решив, что вышло как-то неловко, как будто, я без спросу копалась в его мыслях, я прерывисто вздохнула, поймала взгляд горящих глаз мага и тихо промолвила:

— Прости, я не намеренно попала в твой сон! Но если я правильно поняла, то Ракшас — человек все еще жив, только скрыт где-то в глубине твоего разума?

— Это — всего лишь тень, отпечатавшаяся в моем сознании, ее не хватает для полноценного существования, мой друг, как бы, застыл в том мгновении, и я обречен, раз за разом, проживать его последние минуты! — процедил он сквозь зубы. — Вот, уже несколько тысячелетий я пытаюсь понять, как можно вернуть его к настоящей жизни!

Представив себе такую перспективу, я даже содрогнулась всем телом:

— Врагу бы такой судьбы не пожелала! Зачем же твой друг обрек тебя на это?

Глаза Ракшаса вспыхнули еще ярче, голос зазвенел от негодования:

— Не смей осуждать его! Мой друг был уверен, что его смерть освободит меня от пут симбиоза с человеком. И я поступлю подобно другим элементалям, вроде Зеркала Сновидений. Забуду погибшего симбионта, сотру его память и начну искать другого партнера для игр.

— Но в то же время, он попросил тебя помнить о нем… — прошептала я, вспоминая удивительно яркие ощущения того сна. — И взывал к твоей чести и состраданию к людям!

— Он сказал, что считает меня человеком, а люди, так просто, не отбрасывают то, что составляет основу их духовной сущности, — мрачно промолвил Ракшас.

— Быть может, мы просто не умеем этого делать, даже если иногда и хотим того, — с тяжелым вздохом сказала я, а перед внутренним взором быстро промелькнули образы и ощущения, которые я очень бы желала стереть из своей памяти.

— Устами младенца глаголет истина, Раш! — негромкий голос Корнелиуса, раздавшийся возле моего плеча, подсказал, что старый маг проснулся и прислушивается к нашему разговору. — Похоже, что человеческие существа столь преуспели в обмане не только окружающих, но и себя самих, что убедили всех вокруг, будто наша слабость, на самом деле — наша сила!

Ракшас довольно громко хмыкнул и произнес:

— Но только осознание устойчивости и неизменности своей духовной составляющей, позволяет элементалю сохранять независимость! Иначе, даже такой гигант, как Пруд Двух Лун, невольно попадает в зависимость от того, в чью игру он начинает играть.

Со стороны Корнелиуса послышался довольный смешок:

— Не знаю уж, насколько хорошим воином был твой учитель, но духовным наставником он был весьма искусным! Сумел убедить элементаля в значимости таких неконкретных ценностей, как честь и свобода воли! Это куда сложнее, чем, к примеру, внедрить в Зеркало Сновидений стремление к добру и справедливости!

Мне показалось, что ответный звон Зеркала прозвучал как-то обиженно!

— А мне кажется, что ты не совсем прав, Корнелиус! — горячо воскликнула я. — Если рассуждать так, как ты предлагаешь, то все люди — результат бесчестных манипуляций своих родителей. Ты прав в том, что сначала маленький ребенок слепо копирует поведение окружающих людей, но затем начинает следовать тому пути, который наиболее созвучен его внутренним устремлениям. Меня, вот, например, как только не убеждали, что необходимо подстраиваться под обстоятельства и не забывать о личной выгоде, но поступать поперек души я так и не научилась. Мне кажется, что и с элементалями происходит нечто подобное, только учатся они гораздо дольше.

— А теперь подумай, куда завели тебя твои душевные устремления! — Корнелиус иронично усмехнулся и обвел рукой тесное пространство пещеры.