Голоса Океана

Инга Риис

В далеком космосе вокруг звезды вращалась одинокая планета – Океан, почти вся покрытая водой. Но и там возникла разумная жизнь, не похожая на нашу. Цивилизация Homo Sapience, вступила в контакт с Голосами Океана, и приняла приглашение местной разумной расы, переселиться на Океан. Но непредвиденные угрозы поломали планы людей и разбросали их по планете, а за прошедшую тысячу лет люди забыли Голосах Океана, как и о многом другом. Но пришло время, когда им придётся всё вспомнить, чтобы выжить.

© Инга Риис, 2023

ISBN 978-5-0059-6981-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1. Орден Крылатых Братьев

Глава 1. Цитадель Ордена Крылатых

— Если так пойдет дальше, ситуация скоро выйдет из-под контроля! — гневно воскликнула Сенатор, стукнув кулаком по каменному парапету.

Кошка рассеянно кивнула, мимоходом отметив, что фраза совпала с ее собственными мыслями. Облокотившись о древние камни парапета, обрамляющие балкон, ведущий во внутренний двор Цитадели, она смотрела вниз. Сложная система зеркал, перенаправлявшая свет из отверстий в скальном потолке, и теплая вода, поступающая от подземных источников, подогреваемых близостью древнего вулкана, позволили вырастить здесь настоящий тропический сад.

Никто бы не подумал, что за толстенными каменными монолитами скальных стен гуляют свирепые холодные ветры, бросающие серые волны океана на безжизненные камни. На многие мили вокруг не было не только цветов, но и каких-либо других растений или животных. Только редкие громадные поморники, неторопливо шевеля кожистыми крыльями, парили над бескрайней водной гладью, куда временами ныряли за рыбой. Серый цвет океана переходил в серые монолиты вулканической породы, не способной поддерживать жизнь растений или животных, он угнетающе подействовал бы на любого путешественника, оказавшегося в этих угрюмых и негостеприимных местах. Глазам не за что было зацепиться, чтобы поверить в торжество живой природы над мертвой материей. Но человек сумел выжить и здесь.

И не только выжить, но и создать то, что древние назвали бы «райским садом». Однако наблюдала женщина не за трепещущими лепестками орхидей, орошаемых брызгами, летящими из многоярусной чаши фонтана, а за той парой, что прогуливалась между цветов. Незаметно пролетевшие годы превратили крошечного, пищащего, младенца в прелестную девочку, судя по ее игривому поведению, уже начинавшую ощущать себя женщиной, а не ребенком. Равно, как порывистого худого подростка превратили в статного молодого мужчину. А их отношения — совсем не в то, чего она ожидала. Они уже довольно долго прогуливались среди каменных чаш и статуй, обвитых орхидеями и другими ползучими симбионтами, тонко пародирующими основную структуру Ордена, и довольно мило беседовали.

Девушка часто нагибалась, чтобы потрогать какой-нибудь цветок, а выпрямляясь, встряхивала густой копной темных волнистых волос, намеренно привлекая внимание к своей отличительной особенности. Разглядев заинтересованную улыбку, возникающую на губах ее спутника, снисходительно следившего за маневрами юной кокетки, Кошка с досадой погладила свой коротко стриженый «ежик». Правду сказать, на голове Сенатора волос было не намного больше. Прическа же девочки была отражением ее юности и непричастности к основному таинству орденского братства.

— Пора начать действовать согласно Кодексу и переводить операцию в активную фазу! — продолжала возмущаться Сенатор.

Мало кому доводилось видеть эту высокую и статную даму, чьи волосы уже изрядно подернулись сединой, в таком взбудораженном состоянии, что ясно говорило о неординарности сложившейся ситуации.

— Такие решения — прерогатива Магистра! — резко ответила Кошка, повернувшись, чтобы спуститься в сад.

— Ну, а я о чем говорю? — всплеснула руками сановная дама. — Я вынуждена обратиться к Хранителю и просить его о созыве Совета Мастеров!

— И незачем так волноваться, Совет состоится сегодня вечером! — нетерпеливо ответила Кошка, уклоняясь от попыток Сенатора схватить ее за край мантии, что граничило с прямым оскорблением, но было лишь следствием долгой жизни во внешнем мире, где то, что покрывало тела людей, являлось всего лишь одеждой.

Пока они препирались, молодые люди выскользнули из сада и скрылись в одном из нижних коридоров скального города. Кошка буквально зашипела от досады, перепрыгнула через парапет, пролетела пару этажей и, упруго приземлившись на траву, кинулась вслед за ними. Однако коридор до поворота был пуст. Кошка серой молнией метнулась вперед и сразу, за поворотом, натолкнулась на высокого широкоплечего мужчину, с сильной проседью в темных волосах. Если бы на нем были одеты джинсы с клетчатой рубашкой, то его можно было бы вполне принять за матерого дальнобойщика, колесившего по пыльным дорогам внутренней части Северного континента. Вот только, на плечах его была такая же просторная серая мантия, как у Кошки.

— Куда ты так спешишь, что готова без приветствия пролететь сквозь своего друга? — с добродушной усмешкой спросил мужчина.

— Прости, Кондор! Я немного не в себе! — выдохнула Кошка, бросив торопливый взгляд ему за спину.

Коридор и там был пуст, и понять, в каком из ответвлений скрылись те, двое, за кем она последовала из сада, сразу не представлялось возможным. Осознав, что упустила добычу, Кошка вздохнула и перевела взгляд на остановившего ее мужчину.

— Настойчивость Сенатора, кого хочешь, выведет из себя, — оправдываясь, недовольно проворчала она.

— Так это от нее ты так убегала? — коротко хохотнул Кондор.

— Убегала от нее, но догоняла другого, — недовольно пробурчала Кошка. — Ты тут Барса не видел?

— Видал. Они с Райей, похоже, к нему в келью завернули, — сообщил он.

В груди Кошки заклокотало, и она, было, бросилась вперед, но мужчина неуловимо-быстрым движением руки перехватил ее порыв:

— Остынь! В их дружбе нет ничего предосудительного. Они испытывают друг к другу искреннюю симпатию, и Барс подготовит девочку к вступлению в Орден, не хуже, чем кто-либо другой!

— Вот, этого-то я и боюсь! Через призму симпатии к нему, и к Морскому Змею, Райя видит только положительные стороны братства, не понимая, как сложна оборотная сторона мантии! Я все эти годы пыталась оставить для нее возможность выбора, возможность жить иной жизнью, чем мы! — вскинув голову и пристально посмотрев ему в глаза, прошептала Кошка.

Кондор нахмурил брови и склонил голову набок, став еще больше похожим на птицу, чье имя он носил.

— Ты это всерьез? — строго спросил он. — Ты, хоть, понимаешь, через что ей придется пройти, если ты направишь девочку на этот путь? Орден — ее семья с рождения, все, что малышка любит и знает в этом мире! А мир за стенами Цитадели она сможет увидеть и после того, как станет действительным членом Ордена.

— Вот, то-то и оно! Она увидит другую жизнь и другие отношения, и может захотеть стать частью иной жизни, вот только, изменить к тому моменту уже ничего не сможет! — резко возразила маленькая женщина, гневно сжимая и разжимая кулаки.

— Ты говоришь так, будто жизнь наша — какой-то кошмар! — осуждающе заметил мужчина.

— А разве нет? — криво усмехнулась Кошка. — Во всяком случае, для меня, жизнь, проведенная в лоне Ордена, если не считать полетов, была настоящим адом! И я не хотела бы, чтобы путь по его кругам повторили все мои дети!

— Вот уж, не думал, что услышу такое от тебя! — с грустным недоумением промолвил Кондор. — Я полагал, что Орден спас жизнь тебе и твоему сыну! И наполнил твою жизнь смыслом.

— А также, непоправимо искалечил нашу судьбу! — почти выкрикнула женщина. — И последние события в моей семье — яркий тому пример!

— Так вот, о чем хочет говорить на Совете Сенатор! — догадался Кондор. — Я знаю ее позицию, но у тебя-то есть право, выбрать другой путь.

— В том-то и дело, что нет у меня другого пути! Я — член орденского братства, и если я позволю себе исключение из правил, то это будет началом конца для Ордена! А если я поступлю в соответствии с Кодексом, то это будет концом для меня, как для личности! — с горечью заметила Кошка. — И именно от такой ситуации я пыталась уберечь своих детей и не смогла!

Она резко развернулась и серой молнией кинулась к выходу из коридора, ведущему на лестницу, карабкающуюся вверх, внутри скалы. Через несколько мгновений она уже стояла возле одной из многих дверей, неотличимых одна от другой. Кошка знала, что может толкнуть дверь и войти, так как все двери в Цитадели не закрывались. Что значит дверь для тех, кто может подняться по любой стене и проникнуть в любое отверстие? Закрытая дверь означала возможность уединения, необходимого для внутреннего самосовершенствования каждого члена братства. Массивный дверной молоток служил для того, чтобы запросить возможность войти, для всех, кроме Наставника, который мог войти к своему Ученику в любой момент. Кошка взялась за молоток и резко стукнула в дверь, несмотря на то, что могла этого и не делать.

— Я жду тебя в Тренировочном Зале, Барс. Немедленно! — громко сказала она и кинулась прочь.

Добежав до ближайшего окна, больше похожего на щель в скале, Кошка протиснулась на узкий карниз и, раскинув руки, прыгнула вниз.

Мантия затрепыхалась вокруг ее рук, а затем на мгновение расправилась, подобно крыльям летучей мыши, открыв стройное мускулистое тело, затянутое в серый облеган, а затем вновь сложилась вокруг женщины, когда она, совершив замысловатый пируэт, мягко приземлилась на каменные плиты внутреннего двора, в непосредственной близости от входа в Тренировочный Зал.

Испуганный вскрик сменился восторженным возгласом, но женщина даже не посмотрела в сторону группы Учеников, стоявших во дворе. Она быстро пошла к высокому дверному проему, ведущему в Тренировочный Зал, оставив их подсчитывать количество этажей, которое она преодолела в прыжке.

— Вот, это — действительно, Мастер! — раздалось ей вслед.

— Не вздумайте повторять мой прыжок, прямо сейчас! — бросила Кошка, не оборачиваясь.

Даже находясь в самых растрепанных чувствах, она не забывала о безопасности подрастающего поколения. Не зря же, кельи Учеников располагались ближе к основанию Цитадели, чем жилища более опытных членов орденского братства. В юности веришь, что все тебе по плечу, но мастерство приходит только со временем, и совсем немногим оно дано от рождения.

Кошку с малых лет манила к себе высота, ей нравилось чувство свободного полета, ощущение ветра, бьющего в лицо. Именно возможность полностью овладеть способностями своего тела привела ее в Орден и помогла смириться с жестким Кодексом. А ощущение полета успокаивало нервы и уравновешивало душу.

Поэтому в Тренировочный Зал она вошла спокойной походкой, с легкой улыбкой на лице. Огромное помещение было наполнено легким скрежетом и шорохом, временами прерываемым свистом расправленных крыльев. Зал был огромной природной пещерой, широкой внизу и постепенно сужающейся по приближении к поверхности, протянувшейся на всю высоту скального города. Многочисленные неровности и шероховатости помогали карабкаться по его стенам, а небольшие уступы — отрабатывать прыжки. Какой народ первым обосновался здесь, в таком негостеприимном месте, скрывалось во тьме веков. Известно было только, что случилось это вскоре после высадки колонистов на эту планету. Даже Орден, сделавший скальный город своей Цитаделью, существовал здесь многие столетия, постепенно преобразовывая жилые помещения, делая их более удобными и современными. Но люди здесь жили задолго до него, располагаясь в многочисленных тоннелях, пронизывавших приморскую скалу, постепенно приспосабливая их к своим нуждам.

И только Тренировочный Зал сохранял свою суровую первозданную красоту, неизменную с момента возникновения этого странного места. Единственным усовершенствованием в нем было электрическое освещение, включавшееся далеко не всегда, и натяжной потолок, позволявший, при необходимости, затянуть небольшие отверстия в потолке и полностью скрыть присутствие людей. Сейчас свет был выключен, и многочисленные ученики карабкались по стенам в полумраке, практически на ощупь. Но это приближало условия к тем, с которыми они столкнутся, когда перейдут в разряд «Воинов» и станут выполнять задания Ордена Крылатых Братьев.

Этого добьются далеко не все, но те, кто сменит голубые браслеты на белые, будут лучшими среди равных. Остальные умрут. Все Ученики знали это с момента своего посвящения, знали, что пути назад не будет. Но юность готова на любые жертвы для достижения желанной цели.

Кошка подошла к Кондору, стоявшему в центре Зала и наблюдавшему за тем, как Ученики, разбитые на группы, по степени подготовки, под руководством своих Наставников осваивают навыки скалолазания. Одна из групп была уже почти на верху, узкий выступ с трудом давал возможность выпрямиться, а расправить крылья можно было только в полёте. Вот, маленькая фигурка качнулась вперед и спрыгнула с уступа. Зашуршала развертывающаяся материя, но крылья не раскрылись полностью, полет превратился в падение. Однако Ученик отчаянно сопротивлялся, пытаясь раскрыть крылья, а если уж и не замедлить падение, то попытаться смягчить удар. Столкновение с каменным полом казалось неизбежным, когда натянувшийся трос рванул мальчишку вверх.

— Ты опять забыл, как держать спину! — сердито рявкнул Кондор. — Еще один такой прыжок, и будешь прыгать без страховки! Чтобы не забывал, как правильно готовиться к полету!

— А я полагаю, что ему следует дать два дня отдыха, — перебила его Кошка. — Стриж, похоже, повредил спину на прошлой тренировке, и это не позволило ему сегодня, с нужной быстротой, осуществить маневр.

Женщина подошла к мальчишке, почти такому же низкорослому и худенькому, как и она сама, и быстро провела рукой ему по спине. Тот не сумел сдержать болезненного вскрика.

— Мужество, с которым ты терпел боль, достойно похвалы, — отметила она. — А вот, глупость того, что ты попытался скрыть травму — порицания. В реальных условиях ты не только рисковал бы своей жизнью, но и успешным выполнением задания. Гордость хороша только тогда, когда она помогает тебе и не вредит Ордену.

— Я понял, Мастер Кошка! — понурив светловолосую, коротко остриженную, голову, пробормотал мальчик.

— Я очень надеюсь на это потому, что твой следующий прыжок пройдет, действительно, без страховки, — жестко добавила Кошка. — А сейчас иди к Целительнице Ханне и подробно расскажи ей, где и что у тебя болит.

Она нетерпеливым жестом отпустила Ученика и, когда он отошел на достаточное расстояние, добавила так, чтобы ее слышал только Кондор:

— А ты разберись, как следует, с его Наставником! Я вовсе не хочу терять Учеников, особенно таких талантливых, как этот пацан! Я за ним давно наблюдаю. Если у них что-то не складывается в отношениях, лучше изменить это, пока не поздно! Я даже готова пойти на замену Наставника, и предложить на его место себя. Гораздо хуже, если окажется, что Мастер Тигр недостаточно внимателен ко всем своим Ученикам.

— Твое право! — тихо согласился мужчина. — Но я сначала попытаюсь выяснить, в чём именно дело.

— Разумно, — согласилась Кошка. — Доложишь мне вечером, перед Советом.

После этих слов она развернулась и посмотрела на Барса, который стоял недалеко от входа в зал, не решаясь подойти без приглашения и прервать беседу двух Мастеров, так как на его руке браслеты были белыми, а не алыми, как у них. Кошка кивнула Барсу и указала на одну из небольших смежных пещер, арками расходившихся от центрального зала.

Глава 2. Смертельный Поединок

— Ты позвала меня, Наставник, и я пришел! — промолвил Барс, войдя вслед за Кошкой в помещение, оборудованное для тренировок в рукопашном бое.

Отвесив Кошке официальный поклон, мужчина снова взглянул ей в глаза. Он явно понимал, что чем-то вызвал неудовольствие своего Наставника и ждал объяснений. И то, что разговор происходил в зале для Поединков, ничего хорошего не предвещало.

— Ты, кажется, забыл, что я не рекомендовала тебе общаться с Райей, а уж тем более вести с ней разговоры об Ордене! — с самым суровым видом сказала Кошка, глядя на своего лучшего Ученика.

— Я и не заводил с ней этих разговоров, но не могу же я грубо прогонять девочку всякий раз, когда она решает поговорить! — молодой мужчина пытался говорить сдержанно, но в светлых глазах его полыхнул с трудом сдерживаемый гнев. — И не ты ли говорила мне, что у человека должно быть право, самостоятельно выбирать свой путь?

— Правильный выбор можно сделать, только располагая правдивой информацией. И равенством начальных условий! — отрезала Кошка. — Ты пытаешься судить по себе, но ты уже знал внешний мир, когда пришел в Орден. Да, и выбора в тех обстоятельствах у тебя особого не было. Как, впрочем, и у меня. А Райя может вести другую жизнь…

— Но девочка хочет летать! — воскликнул Барс. — И она обязательно попытается научиться, у нее это в крови. И я уже снимал Райю с внешних скал! Все, это, может плохо кончиться! Для таких, как она, Орден — единственная альтернатива смерти!

У Кошки сердце пропустило удар, когда она услышала слова о зове крови, но женщина скрипнула зубами и сухо ответила ему:

— Ты ошибаешься, Барс! Кодекс предусматривает альтернативу для Воспитанников Ордена, не ставших Учениками. Можно забыть все свое прошлое, и даже желание летать.

— Ты не можешь так поступить! Ты отсечешь у нее большую часть души! Это вмешательство жестоко и бесчеловечно! — долго сдерживаемый гнев Барса вырвался-таки наружу.

— А мы и не человечество, мы — Орден! — ответила женщина, сурово посмотрев в глаза своему Ученику. — А чтобы самому определять судьбу человека и навязывать свои решения Мастеру, необходимо встать на один с ним уровень!

— Ты хочешь, чтобы я… — начал парень, гневно глядя на своего Наставника.

Но Кошка не дала ему возможности закончить фразу, она сорвала с плеч мантию и бросила её между ними:

— Я вызываю тебя на Смертельный Поединок!

Барс быстрым движением освободился от своей мантии, оставшись, как и она, в сером костюме, обтягивающем его мускулистое стройное тело, как вторая кожа:

— Я принимаю вызов, Мастер!

— Свидетельствую! — неожиданно раздался голос Кондора, появившегося в дверях.

Молодой Воин посмотрел на пожилого Мастера-Наставника, понимая, что отменить Смертельный Поединок уже невозможно. Затем он перевел взгляд на своего Наставника, и в его глазах мелькнула нерешительность. Он не хотел драться до смерти, только не с этой женщиной! Но пути назад не было, Кондор обязательно поймет, если один из них будет сражаться не в полную силу.

Барс серой молнией метнулся вперед, но мгновения колебаний уже сыграли против него. Кошка расплывчатой тенью скользнула в сторону, в ту же секунду оказавшись на стене, а затем и за спиной у Барса. Но не зря, он был ее лучшим учеником, легкой победы тут не предвиделось. Тела в серых облеганах струились в замысловатом танце, выжидая удачного мгновения для решающего удара. Движения их были так стремительны, что тот, кто промахивался, зачастую, врезался в стену или распластывался на полу, мгновенно вскакивая и возвращаясь к противнику. Таков был этот танец смерти: скорость и легкие касания, которые могли обездвижить, лишить сознания или привести к смерти.

Барс прекрасно знал, как приемы этого смертельного танца, так и правила Смертельного Поединка. Мужчине хватило времени понять, что Наставник не дала ему, самому, бросить Вызов, оставляя возможность проиграть, но остаться в живых. Если бы он, при свидетелях, бросил Вызов Наставнику, для него существовало бы только два пути: победить или умереть. Кошка, в очередной раз, спасала ему жизнь. И это показалось непереносимым унижением. Закипевшая в груди ярость будоражила кровь и почти вдвое увеличивала скорость движений.

Кошке становилось все сложнее уклоняться от близкого контакта, но она не торопилась наносить удар. А парень, явно, потерял тормоза, его руки уже несколько раз скользнули в непосредственной близости от самых опасных точек контакта. Он вполне мог убить ее, Кошка, сама, дала ему достаточно знаний для этого. И гнев подогревал его силы, не только затуманивая разум, но и обостряя скорость восприятия. Женщина поняла, что ее Ученик не просто поднялся на одну с ней ступень мастерства в Поединке, но идет по ее собственному пути. Эта мысль едва не стоила Кошке жизни, когда она на мгновение остановилась, чтобы заглянуть Барсу в глаза. Рука Ученика стремительно метнулась к ее груди, но тут их глаза встретились. И Барс не завершил начатое движение. А Кошка, в мгновение ока, нанесла ответный удар, и глаза ее Ученика заволокло тьмой.

— Давненько я не видел такого великолепного танца смерти! — удивленно пророкотал Кондор, который все это время стоял в дверном проеме, загораживая вход развернутой мантией. — Пожалуй, с того самого дня, когда лицезрел твой Смертельный Поединок с предыдущим Магистром! Определенно, этот Воин, и в самом деле, твой лучший Ученик!

— Если бы он был, и в самом деле, лучшим, то сейчас он стоял бы на моем месте, а я бы лежала мертвой! — устало промолвила Кошка. — Но я не могу так подло поступить с ним! В моей семье и в Ордене есть еще проблемы, с которыми я должна разобраться сама, а не переваливать их на чужие плечи. Хотя, искушение было очень велико!

Кондор сокрушённо покачал головой:

— Зря ты так раскисаешь! Могла бы посоветоваться с Мастером-Хранителем, я уверен, он сумеет найти способ, как обойти Кодекс и разрешить возникшую проблему. И на мою помощь ты тоже всегда можешь рассчитывать!

Кошка грустно улыбнулась ему в ответ и отрицательно качнула головой:

— Спасибо тебе, старый друг! Проблема возникла из-за меня и моей семьи, мне ее и решать! Незачем ронять репутацию Магистра и заставлять разгребать эту навозную кучу кого-то еще. Да, я и не уверена, что Хранитель, в этот раз, будет ко мне так же лоялен, как и в прошлый.

Женщина опустилась на колени перед своим противником, нащупала пульс, коснулась его темных волос, а затем обратилась к Кондору:

— Отнеси Барса в его келью, пожалуйста! Но не торопись возвращать парня в этот мир, пусть отдохнет. А на Совете подтвердишь, что он сдал экзамен на звание Мастера.

— С удовольствием! — ответил Мастер — Наставник. — Я могу сказать, не покривив душой ни на йоту, что бились вы на равных!

— Ты прав! — согласилась Кошка. — Но в нем еще слишком много человечности, потому он и не сумел победить!

— Или гнев его не был настолько же силен, как у тебя, когда ты вызвала на Смертельный Поединок своего Наставника! — ответил Кондор, поднимая с пола безвольное тело Барса. — Или тут было что-то еще, чего я не знаю?

Мужчина продолжал стоять, держа на руках парня, как будто что-то невесомое, и при этом продолжал пристально смотреть на свою подругу. В его глазах она прочла вопрос, на который необходимо было ответить.

— Барс — отец Райи, — еле слышно произнесла Кошка. — Но он этого не знает!

Кондор внимательно посмотрел на парня, которого держал на руках, и заметил:

— Я мог бы и раньше догадаться, ведь, они удивительно похожи! И по времени совпадает. Ну, и в сложный же узел ты все завязала! Можешь объяснить, зачем?

— Ну, не могла же я, одновременно, быть его Наставником, а также — женой и матерью его дочери! — горько усмехнулась Кошка. — Ничего хорошего из этого не вышло бы. Я чувствовала, что место этого мальчишки в Ордене, у него такой же талант к полетам, как и у меня. Но высоко подняться по иерархической лестнице он смог бы только при жестком, но внимательном, Наставнике. А то, при его гордости, парнишка мог бы погибнуть в первом же Поединке, или, как Стриж, в неудачном прыжке. А я уже отобрала у Барса одну жизнь, ту, которой он жил во внешнем мире. И должна была дать ему шанс, прожить другую более удачно.

Кондор хмуро посмотрел на нее, затем на Барса и спросил:

— И когда ты собиралась ему обо всем, об этом, рассказать?

— Теперь — совсем скоро, — ответила женщина, застегивая на шее обруч и расправляя свою мантию. — С этого момента он — Мастер, и имеет право на полную информацию о своей судьбе.

— И о личности Магистра! — веско добавил Кондор.

— Конечно, — ответила ему Кошка. — Только, пусть, сначала выспится. Я зайду к нему после Совета.

Глава 3. Совет Мастеров

Совет Мастеров, в этот раз, оказался весьма напряженным. И неприятным. Девять из тринадцати Мастеров поддержали точку зрения Сенатора. Кондор напомнил, что планирование военной операции — прерогатива Магистра. Сенатор же утверждала, что речь идет не только о безопасности Ордена, но и о престиже Магистра, да, и всего Совета Мастеров, в целом.

— Ну, если уж речь зашла о Кодексе Чести нашего Ордена, — нахмурившись, сказал Кондор. — То я считаю, что нам необходимо услышать мнение Мастера — Хранителя Архива.

И самый старый из Наставников повернулся к Хранителю, сидевшему на другом краю большого овального стола, и за весь совет не проронившему ни единого слова. Этот Мастер был самым старым среди присутствующих, его волосы и коротко стриженая борода были практически белыми, но осанка и разворот плеч ничуть не хуже, чем у остальных летунов. Никто не знал, сколько ему лет. Казалось, что он жил в Цитадели Ордена Крылатых Братьев всегда.

— Честь каждого члена братства — его личное дело, когда речь не идет о безопасности Ордена и не порочит Совет Мастеров. План, предложенный Магистром, представляется мне вполне удовлетворительным. И я не вижу необходимости посвящать в его тонкости и предысторию рядовых исполнителей, — веско сказал седовласый Хранитель. — Но мы — Совет равных, и все вы, не хуже меня, знаете путь, которым можно оспорить решение Магистра. Любой из вас может вызвать Магистра на Смертельный Поединок. И если повезет, занять ее место, чтобы поменять стратегию Ордена.

Он бесстрастно обвел глазами всех присутствующих и продолжил:

— Однако я хотел бы предложить, отложить выяснение отношений до разрешения ситуации, возникшей во внешнем мире. Орден сейчас не в том положении, чтобы терять хороших проверенных бойцов, а это непременно произойдет, ведь, только сегодня Магистр в Поединке уложила на пол лучшего бойца на ступени Воинов — Барса! В данном случае, Кошка воспользовалась своим правом Наставника, и Воин остался жив. В вашем случае все будет по-другому. Да, и следующий Смертельный Поединок с Магистром, в соответствии с Кодексом, теперь возможен не раньше завтрашнего утра. А Кошка предлагает отправиться на рассвете, я тоже не вижу причин оттягивать начало операции. Впрочем, желающие могут бросить Вызов сейчас, я запишу всех, в порядке очередности. И, по возвращении, все желающие получат возможность сатисфакции.

Кошка поднялась со своего места и обвела глазами членов Совета. Она была самой маленькой и хрупкой среди присутствовавших Мастеров. И единственной женщиной, не считая Сенатора. Лица многих Мастеров выражали явное недовольство, однако ни одного Вызова так и не прозвучало. Магистр встретилась глазами с Хранителем, тот кивнул ей и сказал:

— Как я понимаю, поскольку Вызова не прозвучало, то все согласны поддерживать политику Магистра. Каждый, кто поступит вопреки утвержденному плану, будет наказан в соответствии с Кодексом.

Кошка посмотрела на побагровевшую Сенаторшу и добавила:

— Передовая группа уже выдвинулась в район штаб-квартиры противника. Все участники операции — молодые Воины. Каждый из них знает только свою часть плана, их задача будет выполнена в тот момент, когда мы уничтожим управляющий центр врага. Командовать буду лично я, со мной идет наш лучший специалист в области электроники — Пегас. После удачного завершения операции Воины вернутся в Цитадель, а я займусь тем, чтобы не осталось живых свидетелей предательства.

— Для такой задачи необходимы лучшие воины братства! — не утерпела Сенатор.

Кошка кинула на неё тяжелый взгляд и, криво усмехнувшись, сказала:

— По-моему, мы только что выяснили, что лучший воин братства — это я! Или ты, все-таки, решила бросить мне Вызов?

Возмущенная дама вскочила со своего кресла и бросилась вон из зала Совета. Кошка посмотрела на Кондора и сказала:

— Я думаю, необходимо проследить, чтобы она оставалась в Цитадели на все время операции.

— Я сам этим займусь! — предложил Мастер — Хранитель, легко поднявшись с кресла и выскальзывая в коридор за Сенатором.

Мастера, один за другим, потянулись вслед за ними.

— Ты приобрела себе врага! — заметил Кондор, проводив их взглядом. — И, возможно, не единственного.

— Мне не привыкать, — тихо ответила Кошка. — И я не думаю, что это продлится долго.

С этими словами она расправила мантию, отдыхавшую на низкой спинке кресла, подошла к окну и выпорхнула в ночь, оставив Кондора размышлять над ее словами.

Глава 4. Наставник и Ученик

Барс летел в ночном небе. Или плыл в глубинах моря. Тело ощущало легкость парения, несравнимую ни с чем другим. Ум следовал за телом, наслаждаясь непередаваемым ощущением, отказываясь вспоминать прошлое, думать о будущем и воспринимать настоящее. Барсу хотелось, чтобы это состояние продолжалось вечно. Но какое-то ощущение прокралось к нему из внешнего мира и стало настойчиво тащить его за собой. И вот, уже пропало ощущение полета, и появилось осознание того, что он лежит на кровати, в своей келье. И рядом с ним кто-то есть. Кошка! Парень попытался вскочить, но головокружение уложило его обратно, на постель.

— Сильно же я тебя приложила! — прошептала женщина, касаясь его щеки тонкими прохладными пальцами. — Да, еще и Кондор перестарался, погружая тебя в нирвану. Но тебе придется проснуться, нам нужно поговорить, а времени у меня немного.

— Прости меня, Наставник! — воскликнул Барс, стискивая ее пальцы в своей руке. — Я мог убить тебя!

— Да, мог. Но не стал. А если бы убил, то в данный момент ты был бы уже Магистром. А так ты стал Мастером Барсом, — спокойно сообщила ему Кошка.

Следующая пара минут прошла в молчании. Барс разглядывал острый профиль Кошки, освещенный лучами Луны, падавшими через раскрытые ставни. В это же время он прокручивал в уме все, что он знал об этой маленькой женщине, четырнадцать лет назад появившейся в его жизни. И круто изменившей ее. Становились понятными уважение и авторитет, которыми она пользовалась в Ордене. И то, что Барс ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь бросил ей Вызов, даже на квалификационный поединок на степень Мастера. Вероятно, Наставники берегли своих Учеников, рекомендуя кого-нибудь другого. О том, чтобы намеренно оскорбить Кошку, ни у кого даже и мысли не возникало. Хватало одного взгляда ее горящих зеленью глаз, чтобы у самого задиристого молодого Воина пропадало желание спорить.

Барс, как и все, кто изучал Кодекс Чести, прекрасно знал, что Орденом управляет Совет Мастеров, Совет равных. Однако право окончательного решения принадлежало Магистру, одному из Мастеров. Его имя было известно Мастерам, но скрыто от остальных членов Ордена. Он также знал, что титул Магистра завоевывается в Смертельном Поединке. Парень похолодел, осознав, насколько близок он был от того, чтобы, и в самом деле, стать хладным трупом.

— У тебя столько вопросов, что они заткнули тебе рот? — усмехнулась Кошка, глядя на его озадаченное лицо. — Говори, я отвечу на любой из них. У Мастеров нет секретов между собой.

— Почему имя Магистра скрыто от Учеников и Воинов? — спросил Барс.

— В общем-то, если хорошенько подумаешь, то поймешь, что я уже ответила на этот вопрос, — сказала женщина, заглянув ему в глаза. — Согласно Кодексу, новым Магистром может стать любой, кто победит действующего Магистра, вызвав его на Смертельный Поединок. Любой — ключевое слово. Мастер, Воин или Ученик. Любой, у кого достаточно умения и желания. Но Магистр обязан убить любого претендента, бросившего официальный Вызов. Горячие головы могут найтись всегда, но как ты думаешь, каковы шансы у Ученика победить опытного Мастера? Потому и ввели правило о скрытом имени, чтобы подобные Поединки происходили среди равных. Хотя, как показывает твой пример, мастерство не всегда зависит от ранга. Сегодня ты вполне мог бы победить и занять мое место.

— Не смог бы, даже если знал, что ты — Магистр! Я никогда не стал бы убивать тебя, моего Наставника, мою любовь! — горячо воскликнул Барс.

— Вот, потому-то ты еще и не Магистр! — в голосе Кошки прозвучало нечто настолько странное, что парень приподнялся на локте и заглянул ей в глаза.

— Что ты хочешь этим сказать? Неужели, кто-то способен убить своего Наставника? — обеспокоенно спросил он.

— Такие случаи бывали. И мой собственный — один из них! — горько усмехнувшись, сообщила Магистр.

— Наверное, это была какая-то трагическая ошибка! — Барс не поверил своим ушам, Кошка славилась в Ордене своей справедливостью и сдержанностью, а для того, чтобы получить степень Мастера, достаточно было вызвать на квалификационный поединок любого другого Мастера, и, лишь, поединок с Наставником, по инициативе Ученика, всегда считался смертельным.

— Нет, я сделала это абсолютно сознательно. Я убила своего Наставника и свою любовь. И я тоже не знала, что он Магистр. Единственное, что я могу сказать в свое оправдание, он это заслужил! Он предал мою любовь, предал доверие между Учеником и его Наставником, — голос женщины прозвучал холодно и безжизненно.

Некоторое время помолчав, она продолжила:

— Все, это случилось еще до нашей с тобой встречи. Я сбежала от своего мужа, твоего будущего отца, прихватив с собой маленького сына, и нашла убежище в Ордене. Грифон вел меня по пути Ордена, учил летать и сражаться. И не только. Он сумел всколыхнуть мое разбитое сердце, я полюбила его не только как Наставника, но и как мужчину. И полагала, что он искренне отвечает на мое чувство. Но однажды увидела все в другом свете. Я думала, что спасаю его жизнь, а оказалось, что Магистр, таким образом, решил подстегнуть мое служебное рвение. Что можно сказать о Наставнике, который считает, что личные чувства его Ученика сработают сильнее, чем его преданность Ордену? Мою душу растоптали во второй раз, и я не выдержала. Я бросила официальный Вызов посреди Тренировочного Зала и убила Грифона в течение минуты, на глазах у десятков людей. Никто даже опомниться не успел.

— И стала Магистром? — ошеломленно прошептал ее Ученик.

— Стала. Но не все так просто кончается. В той части Кодекса Чести, что известна только Мастерам, сказано, что любой из Совета, несогласный с появлением нового Магистра, может бросить ему Вызов. Мне бросили вызов двенадцать из пятнадцати Мастеров, — она опять замолчала.

— И ты убила их, всех? Сразу? — поразился Барс.

— На мое счастье, Грифон, который пришел к власти подобным же образом, убив Магистра и одновременно своего Наставника, добился внесения изменения в Кодекс Чести, запрещавшего Мастерам бросать Магистру больше одного вызова в день. Он пытался сохранить свою власть, а защитил мою жизнь. Но, тем не менее, двенадцать дней подряд я дралась в Смертельных Поединках с лучшими воинами Ордена. И если бы не помощь Хранителя, который помогал мне восстанавливаться после очередного поединка и готовиться к следующим, и не Кондор, который караулил мой сон, я бы не выстояла. Эти двенадцать дней изменили меня, а я решила изменить Орден. Сделать его немного человечнее. Я всегда жила только его интересами, даже сына, твоего брата по отцу, воспитала в соответствии самым жестким традициям. А потом встретила тебя, и у нас появилась Райя.

— Райя — наша дочь? — пораженно прошептал Барс. — Я помню, что ты говорила о своей беременности еще до моего вступления в Орден, но то, что ты потом не упоминала о ребенке, навело меня на мысль о том, что наш малыш умер. И ты никогда не проявляла своих чувств по отношению к Райе. Кто еще знает о том, что она — наша дочь?

— Почти никто, — покачала головой Кошка. — О том, что она — моя дочь, знают лишь Ханна, которая принимала роды и выхаживала девочку первый месяц ее жизни, и Кондор, который заменял меня во время отсутствия. Морской Змей тоже мог догадаться. А о том, что ты — ее отец, я сказала только Кондору, да и то, после нашего с тобой, последнего, Поединка. И я хочу, чтобы пока все так и оставалось.

— Как скажешь, Магистр! — покорно склонил голову Барс.

— Для тебя, просто, Кошка! — женщина вновь ласково тронула его лицо. — Не обижайся, но если ты хорошо подумаешь, то поймешь, что так безопаснее не только для нее, но и для тебя. Мы непременно поговорим с нашей девочкой, когда я вернусь.

— Когда ты уезжаешь? И, если не секрет, куда? — встревожился Барс.

— С рассветом. А секретов от тебя больше нет. Ты помнишь о тех неприятностях, которые начали твориться вокруг нашей сети, во внешнем мире, в последние несколько месяцев? Мы выяснили, что на наш след вышла не просто полиция, а сама всемогущая Контора. Совсем недавно мы поняли, кто источник утечки информации. Назначена комплексная операция, руководить ею буду я, лично, — сухо ответила Магистр.

— А почему ты не берешь с собой меня? — обиженно спросил Барс, у него были свои давние счеты с этой организацией.

— Потому, что в этом деле замешан твой брат, — неохотно ответила Кошка. — Я очень не хочу сталкивать вас лбами.

— Морской Змей не может быть предателем! — пораженно вскричал Барс.

— Не может, — согласилась Магистр. — Но дело крайне сложное. А еще я хочу, чтобы ты остался здесь, чтобы в любой момент защищать Райю!

— От кого?

— Как я уже говорила, о том, кто она, точно знает только Кондор, но он — мой друг. И Мастер — Наставник очень благородный человек, он никогда не навредит невиновному. И думает, что все братья по Ордену такие же, как он. А вот, Мастер — Хранитель, прежде всего, блюдет высшие интересы Ордена. И хотя он никогда не говорил со мной об этом, Хранитель достаточно умен, чтобы вычислить, чья Райя дочь. На последнем Совете далеко не все Мастера согласились с моим планом операции. Вызов никто не бросил, они слишком дорожат своими жизнями, особенно после того, как стало известно о нашем с тобой Смертельном Поединке. Но могут попытаться, повлиять на меня с другой стороны. Я думаю, что только у тебя хватит и умения, и решимости защитить Райю, в случае чего, — попыталась объяснить ему Кошка.

— Я понял свой долг! Но я больше всего на свете хотел бы, быть рядом, чтобы защищать тебя! Потерять тебя хуже, чем потерять возможность летать! Я все эти годы, жил только ради наших редких ночных встреч! — Барс до боли сжал ее руку.

— Они и для меня очень многое значили! — прикрыв невольно вспыхнувшие глаза, призналась Кошка. — Твои чувства и твоя преданность помогали мне, и на посту Магистра, остаться человеком!

— Не уходи! Не оставляй меня, прямо сейчас! — простонал Барс, привлекая ее к себе.

— Пожалуй, до рассвета у нас с тобой есть еще несколько часов! — прошептала Кошка, запуская пальцы в короткую щетку его густых курчавых волос и прижимаясь к жаждущим губам.

Когда они оторвались друг от друга, чтобы вдохнуть немного воздуха, женщина слегка согнула палец, после чего выдвинулся один из тонких стальных когтей, крепившихся на тыльной стороне кистей рук, и, изогнувшись в руках своего партнера, полоснула его по пальцам ног так ловко, что там не выступило ни капли крови. Нужную каплю она добыла, уколов Барса в мочку уха. Размазав кровь по своим ладоням, Кошка подождала, пока мужчина не проделает ту же самую последовательность действий, после чего поднесла окровавленные ладони к разрезу на его облегане и, плотно приложив их к серой поверхности, начала нежно поглаживать тело своего друга. Серый мерцающий слой медленно последовал за ее ладонями, пытаясь впитать каждую частичку крови своего носителя. Так простая помощь, в освобождении тела от защитного покрова, превращалась в нежную ласку и волнующую прелюдию.

Тончайшая пленка, биологического происхождения, надежно защищала своего носителя от перепадов температур, обжигающих порывов ветра при полете над Океаном, холода его глубин, поверхностных механических повреждений, она же делала его практически незаметным на любых поверхностях, принимая их цвет и структуру. И даже гасила почти все тепловое излучение человеческого тела. Но заниматься любовью в ней было проблематично, нарушить целостность облегана были способны только острые когти из сверхпрочного сплава. Однако получив повреждение, пленка следовала за кровью своего носителя, чтобы вернуться в полый обруч на шее, заполненный тем же самым составом, который давал средства для жизни этому необычному существу. Человеческой кровью. Симбионт питался кровью своего носителя, предоставляя взамен свою защиту.

А другой, более массивный, обруч, лежавший в данный момент в каменной чаше, рядом с кроватью, служил вместилищем «мантии», в нужный момент становившейся крыльями. Для ее питания только крови одного человека уже было бы недостаточно, поэтому в чаше всегда был наготове питательный раствор. Отсоединить мантию было довольно просто, а с облеганом приходилось повозиться. Но, при умелом подходе, процесс раздевания хорошо подогревал любовный пыл.

Кошка нежно ласкала стройные, мускулистые ноги своего любовника, неторопливо продвигаясь к низу живота, блаженно постанывая, когда руки мужчины касались особенно чувствительных точек на ее собственном теле. Когда пальцы женщины освободили самый напряженный участок плоти внизу живота, она легонько провела по нему язычком и довольно усмехнулась, услышав то ли стон, то ли рык, сорвавшийся с губ ее партнера.

— Я хочу тебя, прямо сейчас! — заявил Барс, рванув ее к себе за руку.

— Ты слишком торопишься, я хочу чувствовать тебя всем телом! — игриво воспротивилась Кошка и уперлась ладонями ему в грудь.

— Зачем тогда ты мучаешь меня? — простонал мужчина, неохотно отпуская подругу.

— Чем дольше ожидание, тем острее наслаждение! — промурлыкала Кошка, лаская его спину, талию и бедра.

— Я отомщу тебе, жестокая! — с напускным гневом пообещал Барс и филигранно точным движением вскрыл облеган на ее груди.

Капли крови, брызнувшие на плечи женщины, заставили симбионта раскрыться, подобно цветку. Мужчина прильнул губами к напрягшемуся соску, а его пальцы скользнули вниз к мягкому чувствительному холмику, располагавшемуся между ногами. Нежная кожа там была абсолютно гладкой, как и все остальное тело женщины. Впрочем, как и его собственное. Этого требовало ношение облегана, который стремился, как можно плотнее, слиться с телом партнера, устраняя на своем пути все препятствия. Только на голове оставался короткий ежик волос, которые, при необходимости, прикрывали специальным куском мантии, образовывавшим своеобразный капюшон.

Кошка выгнулась и застонала в ответ на такую интимную ласку, чувствуя, как в укромной ямке между ног быстро становится горячо и влажно, движения ее рук ускорились. Она вновь сжала мочку своего друга, брызнув кровью ему на грудь и спину, ловкие когти кромсали облеган, живая ткань легкими волнами заструилась вверх по телу, стремясь скорее вернуться в свое вместилище, полное свежей крови, бурлящей от притока гормонов и адреналина. Ни один из любовников не задумывался над тем, что неосторожное движение пальцев могло нанести смертельную рану партнеру, все шло уже на уровне инстинкта. А в первые несколько свиданий реальная опасность только подогревала желание. Наслаждение гораздо сильнее ценится, если за него назначена высокая цена.

— Приди ко мне! — прошептала женщина, прижимаясь к практически обнаженному телу любовника, остатки серого вещества с чуть слышным шипением втягивались в обруч.

— Теперь ты нетерпелива и горяча так же, как в ночь нашей первой встречи! — радостно заявил Барс, опрокидывая ее на спину.

Два жаждущих тела быстро стали единым целым, глаза Кошки полыхали зеленым пламенем, она видела, что и в светлых глазах ее партнера появились алые всполохи, показывая, что миг высшего наслаждения совсем близок.

— Но больше ты не бываешь так беспечна, как в ту ночь, когда наша дочь пришла в этот мир! — посетовал мужчина, почувствовав в благодарном поцелуе женщины, последовавшим за полным слиянием, холодящее — горький вкус нектара черной орхидеи.

Этот растительный состав, в определенных пропорциях, был сильнейшим ядом, которым смазывались когти и стрелы маленьких арбалетов, когда воины выходили из Цитадели во внешний мир, а в меньшей концентрации — противозачаточным средством. Барс знал, что капсулы с такими ядами носили в полом зубе все члены Ордена. Мужчины — одну, а женщины — две.

— Я не могу сейчас взять на себя ответственность еще за одну жизнь! — виновато прошептала его подруга. — Слишком сложна предстоящая задача, я должна думать только о тех воинах, которых веду за собой!

— Но однажды ты забудешь про горькую капсулу? — попросил Барс, нежно тронув пушистую прядь более длинных волос на виске, единственное, что могла позволить себе женщина в качестве отступления от формы. — Ты говорила, что став равными, мы сможем быть семьей! Сегодня я добрался до последней ступени и стал равным тебе, согласно Кодексу.

— Мы обязательно возвратимся к этой теме, когда я вернусь в Цитадель! — тихо пообещала Кошка. — А сейчас давай продолжим танец!

Женщина обвила ногами талию своего любовника, и тому стало не до разговоров.

— Так хорошо мне еще никогда не было! — устало выдохнул Барс, устраиваясь рядом с Кошкой на узком каменном ложе.

Кровати в кельях были такими узкими, что разместиться на ней свободно мог лишь один человек, а двое — только в обнимку или друг на друге.

— Мне тоже! — благодарно прошептала Кошка, поцеловав его в шею, туда, где бился пульс. — Но мне пора идти, хочу поспать пару часов перед выходом, а рядом с тобой этого, точно, не получится.

Она ловко выскользнула из его объятий, защелкнула на шее обруч мантии и, не натягивая облеган, погладила влажный валик мантии, сразу начавшую расправляться и прикрывать плечи и спину.

— Выполни, пожалуйста, то, о чем я тебя просила! — выкрикнула женщина, подбегая к окну.

Она вспрыгнула на подоконник и, щелкнув браслетами, расправила крылья, но перед самым прыжком обернулась и еле слышно добавила:

— Я люблю тебя, Барс! Я должна была это сказать потому, что ты помог мне окончательно не разочароваться в жизни и остаться человеком! — с этими словами Кошка выпорхнула в ночь.

Глава 5. Спасти любовь

Барс некоторое время лежал, глядя в потолок и пытаясь привести в порядок мысли.

За долгие четырнадцать лет, проведенные в Ордене, мужчина привык беспрекословно подчиняться своему Наставнику. Но он попал в структуру, в отличие от большинства Учеников, будучи уже шестнадцатилетним парнем. Поэтому не потерял привычки самостоятельно оценивать ситуацию. А создавшаяся очень его беспокоила.

Не то, чтобы Кошка раньше не уходила в самостоятельную миссию. Да, и воином она была таким, что равных ей почти не было. Осторожным, умелым и беспощадным. Барса беспокоило ощущение какой-то неправильности в ситуации, только он никак не мог осознать — какой. Мужчина облизнул припухшие губы, еще помнившие жгучие поцелуи партнерши. После того, как он добился степени Воина, Кошка не единожды наведывалась к нему по ночам, все их встречи были коротки и страстны, но никогда еще не достигали такого накала. И о своей любви она не говорила никогда. Вот оно! Кошка вела себя так, будто они виделись в последний раз.

Барс буквально подскочил на кровати. Он должен был узнать все подробнее, определить опасность и защитить Кошку, даже вопреки ее желанию. Парень быстро натянул облеган, защелкнул обруч мантии и кинулся в коридор. Уловив стремительность движений, мантия с шорохом расправилась за его спиной, затем прильнула к браслетам, готовясь образовать крылья.

Подбежав к келье своего Наставника Барс постучал, а не получив ответа, толкнул дверь и вошел в комнату. Та была абсолютно пуста. Кошка обманула его и сразу покинула Цитадель, а теперь, вероятно, была уже далеко отсюда. Учитывая то, что Магистр, скорее всего, воспользовалась одной из минисубмарин Ордена, отследить ее не представлялось возможным.

Барс в ярости стукнул кулаком по стене. Боль от соприкосновения с шершавым камнем привела его в чувство. Он начал судорожно прокручивать в мозгу все, что узнал о миссии Магистра. Если речь шла об утечке информации об Ордене, то это расценивалось как предательство. И Кодекс Чести предписывал в таком случае самые строгие меры наказания. И здесь был, каким-то образом, замешан его брат по отцу.

Мужчина невольно поежился. Он всегда восхищался своим старшим братом, его умом и умением, не только подолгу жить во внешнем мире, не раскрывая своей принадлежности к братству Крылатых, но и зарабатывать для собратьев огромные деньги, используя наследство, доставшееся ему от отца. И соединяя его с возможностями самого Ордена. Да, и воином он был не из последних. И к матери своей относился с большой теплотой. Ну, никак не мог представить Барс, чтобы Морской Змей совершил нечто предосудительное!

И все же, реакция Кошки внушала ему большую тревогу. Должно было случиться что-то очень серьезное, чтобы Магистр, сама, решила разгребать ситуацию. А еще она намеренно лишила его возможности посетить заседание Совета Мастеров, дав перед этим возможность завоевать звание Мастера, и получить полную информацию. И еще Кошка просила защитить Райю. Она определенно сделала все, от нее зависящее, чтобы Барс с дочерью могли жить дальше без ее помощи.

Барс вновь стукнул по стене. Кошка не собиралась возвращаться! Но Орден был всей ее жизнью, внешний мир Магистр презирала и ненавидела. А это значит, что его сердечная подруга собиралась умереть. И он должен этому помешать!

Барс выскочил в коридор и помчался в сторону кельи Кондора. Этот пожилой мужчина был самым опытным и уважаемым Наставником в Ордене, руководившим всем процессом обучения. И Кошка называла его человеком чести и своим другом.

Кельи Мастеров располагались на самом верхнем ярусе Цитадели, недалеко от поверхности земли. Отсюда было дальше всего до сада, Тренировочного Зала, столовой и Госпиталя, но Мастера крайне редко пользовались коридорами для своих передвижений вглубь Цитадели, их мастерства полетов хватало, чтобы приземлиться не только в нужную точку внутреннего двора, но и опуститься на карниз перед любой кельей. И они первыми встретили бы нападающих, пожелай кто-то прорваться в Цитадель с поверхности. Кодекс предписывал им первыми принимать бой, прикрывая отход менее опытных братьев по Ордену, через нижние тоннели в океан. Такого не случалось уже много столетий, но традиции не возникают на пустом месте.

Воины занимали несколько следующих ярусов скального города, чем выше келья, тем опытнее Воин. Барсу пришлось преодолеть всего один ярус по внутренним коридорам до уровня Мастеров, а Кошка жила в крохотной келье в самом верхнем углу Цитадели.

Несколько быстрых шагов, и он уже стоял перед дверью Мастера-Наставника. Массивное металлическое кольцо, служившее рукояткой, было таким блестящим, как будто его специально начищали, но это служило показателем того, сколь многие приходили к этой двери за советом. Барс сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить бешено колотившееся сердце, и постучал в дверь. Ответом ему был густой храп Кондора. Но молодой мужчина не намерен был отступать, и через несколько минут дверь, все же, отворилась.

— Какого дьявола, надо было будить меня посреди ночи! — рявкнул рассерженный Кондор, появившийся в дверях в одном обруче, даже не расправив мантию.

Члены Ордена, носившие внутри Цитадели только облеган и мантию, очень спокойно относились к наготе. Полеты, тренировки и Поединки не предполагали ношение одежды, стеснявшей тело, а материал облегана прекрасно защищал от перепадов температур. Однако коже человека необходимо было тоже дышать, поэтому спали все обнаженными. Те из братьев, кто, по роду деятельности, редко бывали во внешнем мире, частенько, и вовсе, забывали о правилах приличия, принятых у остальных жителей континента.

— Я прошу совета у опытного и сведений у равного! — твердо ответил ему Барс, процитировав соответствующий пункт Кодекса, требующий неотложного внимания.

Мастер — Наставник нахмурился, но сразу же отошел от двери.

— Заходи! — проворчал он, поглаживая валик мантии, чем приглашая ее расправиться и прикрыть его обнаженное тело. — Надеюсь, твой вопрос стоит такого беспокойства, иначе ты ответишь в Поединке, и утром я с удовольствием переломаю тебе кости!

— Я думаю, что жизнь Магистра — достаточный повод для беспокойства! — с вызовом в голосе ответил Барс.

— Что ты хочешь этим сказать? — ещё сильнее нахмурился Кондор.

— Я знаю, что Кошка отправилась, с очень серьезной миссией, во внешний мир, и у меня есть веские основания полагать, что она не собирается возвращаться! — с трудом сдерживая волнение, начал молодой Мастер.

— Ты говоришь какую-то чушь! — презрительно фыркнул старый Наставник. — Магистр не может бросить Орден!

— А зачем же тогда она просила меня, защищать нашу дочь? — спросил Барс.

— Кошка рассказала-таки тебе о Райе! — добродушно усмехнулся Кондор.

— После тринадцати лет молчания! — дрожа от волнения, подтвердил мужчина. — И провела Поединок, чтобы я заслужил звание Мастера! Но она, почему-то, не захотела взять меня с собой, хотя, и отозвала в Цитадель с предыдущей миссии!

— Все вместе это, действительно, выглядит странно! — согласился помрачневший Кондор. — И мне, самому, днем ее настроение не очень понравилось.

— Что ты знаешь о ее предстоящей миссии? — с мольбой в голосе спросил Барс. — Мне Магистр, всего лишь, сказала, что речь идет о разглашении сведений об Ордене, и тут замешаны мой брат и Контора!

— Я тоже не знаю всех деталей! — с сожалением признался Наставник. — Как ты помнишь, я долгие годы не покидал Цитадели. Но Сенатор сообщала, что в последние полгода в прессе, то и дело, появляются слухи о существовании некоей таинственной организации, объединяющей людей со способностями, выходящими за рамки обычных. Долгое время их удавалось гасить, организуя разоблачительные контрпубликации в подконтрольных Ордену изданиях. А последний месяц началась непонятная возня вокруг предприятий, выполняющих наши заказы в области вооружений и морского транспорта. И Сенатор утверждает, что нити ведут к Конторе. Кто-то прокололся, и на очень высоком уровне.

— Вооружением занимается мой брат, но он ведет свою деятельность уже много лет, и никогда не было каких-либо нареканий! — с сомнением покачал головой Барс.

— Но три года назад он женился! — напомнил ему Кондор. — И жена его — журналистка!

— Морской Змей знаком с Амели уже много лет! — пожал плечами Барс, вспомнив хорошенькую журналистку, которая крутилась вокруг его семьи, еще во времена трагических событий, предшествовавших его вступлению в Орден. — А неприятности начались совсем недавно.

— И, тем не менее, Сенатор утверждала, что у нее есть достаточно сведений, что ноги растут именно оттуда, — тяжело вздохнул старый Мастер. — Мне самому было крайне неприятно подозревать своего Ученика, но Кошка, лично, проверяла сведения, доставленные Сенатором. Магистр докладывала Совету, что, по ее мнению, виной утечки сведений является именно Амели, а Морской Змей проявил какую-то небрежность, давшую в руки этой журналистки доказательства своей причастности к Ордену.

— Да, это же — просто кошмар какой-то! — ужаснулся Барс. — Это, действительно, попадает под статью о предательстве интересов Ордена. И наказание за это — смерть!

— Не совсем так! — поправил его Кондор. — Здесь имела место, всего лишь, небрежность, без злого умысла, член Ордена может искупить свою вину, устранив причину и последствия утечки.

— То есть, мой брат должен выяснить, что именно сделала его жена, а затем убить ее! — упавшим голосом сказал Барс. — Но, насколько я знаю, Морской Змей очень любит Амели, и у них есть двухгодовалый сынишка! Он просто не сумеет убить мать своего ребенка!

— Тогда Кодекс предписывает убить их, обоих! — неожиданно раздалось из дверей.

Мужчины резко развернулись и увидели Мастера — Хранителя, стоявшего в дверях.

— Как ты здесь оказался? — воскликнули они в один голос.

— Решил проверить, кто это, среди ночи, ломится сначала в келью к Магистру, а потом — к Мастеру-Наставнику! И вы очень громко спорите! — с сарказмом заметил Хранитель, входя вовнутрь и плотно прикрывая за собой дверь.

Затем он протиснулся мимо мужчин к окну, закрыл створки и только тогда повернулся к присутствующим и продолжил, понизив голос:

— Магистр приходила ко мне для выяснения правовой оценки сложившейся ситуации, вскоре после того, как лично проверила достоверность сведений, предоставленных Сенатором. Кошка полагает, что первоначальная причина того, что Контора заинтересовалась Морским Змеем, в тех давних событиях, связанных с ее желанием отомстить своему бывшему мужу. Формальных зацепок тогда не оказалось, но у полиции осталось много вопросов, и Контора приставила к ее сыну наблюдателей. Эта организация не менее стара, чем наша, и она действительно наблюдает за всеми людьми, имеющими вес в политике либо экономике.

А в данном случае произошла довольно необычная смена руководителя крупного финансового объединения, контролирующего большое количество предприятий и исследовательских организаций, работающих в военной области. Я знаю, что это объединение обслуживает и саму Контору. Морской Змей достаточно тактично подошел к предыстории семейного дела, искусно встраивая наши заказы промеж долговременных контрактов. Именно благодаря его работе у Ордена произошла настоящая революция в области вооружения. На моей памяти, еще не было такого талантливого Мастера Оружия! И насколько я знаю этого молодого человека, он абсолютно предан Ордену.

Тут Хранитель прервался, подошел к столу и зажег фитилек в древней масляной лампе, стоявшей на столе Кондора, который недолюбливал электрический свет, после чего расположился в жестком металлическом кресле Мастера-Наставника, облокотился о стол и жестом предложил остальным приземлиться на кровати. Другой мебели в келье Кондора, как и в любой другой, просто не было.

Барс понял, что старый Мастер пытается помочь им снять напряжение, разрядить ситуацию. Он присел на край кровати и попытался дыхательными упражнениями расслабить дрожащее от напряжения тело.

Поза Хранителя была нарочито расслабленной, однако рассматривая самого старого члена Совета Мастеров, Барс для себя решил, что не хотел бы, сойтись с ним в Смертельном Поединке. Хотя, волосы и борода Хранителя в мерцающем свете лампы были подобны жидкому серебру, но обтянутое облеганом тело казалось сплетённым из сплошных мускульных жгутов. Если Кондор выглядел медведем, способным оторвать от стола каменную столешницу и выкинуть в окно массивное кресло, то Хранитель напоминал ему огромную змею, встречающуюся в затопляемых лесах южной оконечности континента. Особенно, пристальным взглядом своих светлых, отливающих ртутным блеском, глаз.

— И вряд ли, у его Наставника и брата имеется другое мнение! — заявил Старый Мастер, переводя взгляд с Кондора на Барса, те дружно кивнули головами.

— Но твой брат совершил ошибку, женившись на женщине внешнего мира, — продолжил Хранитель, не сводя с Барса внимательных глаз. — Для них там слова «честь» и «долг» имеют совсем не то значение, что для нас. Супружеские клятвы, принесенные членами братства, искренни и нерушимы. Мужчина и женщина обещают быть вечно верными друг другу, или не обещают ничего и просто получают наслаждение от сплетения тел. И мы привыкли в них верить так же, как в клятвы верности Ордену.

Тут Хранитель стрельнул глазами в сторону Кондора, который казался несколько смущенным этими словами, затем его взгляд вновь вернулся к Барсу:

— Морской Змей с раннего возраста воспитывался в Ордене и полностью впитал его идеалы. Он женился на женщине, которая забеременела от него, и искренне верил, что та будет верна клятвам любви и верности. Ты, Барс, на примере своего отца, осознал, какими непростыми бывают отношения мужчин и женщин во внешнем мире. Магистр выяснила, что у жены ее сына есть любовник, который работает на Контору. И женщина знает об этом.

Кошка даже попыталась намекнуть сыну, чтобы он присмотрел за женой. Однако, вскоре Магистр поняла, как и ты, Барс, что Морской Змей, вряд ли, сумеет выполнить предписания Кодекса Чести. Магистр советовалась со мной, как ему можно помочь. Я сказал, что возможно представить дело, как ее внутрисемейное, тогда она имеет право на приоритетную защиту своей чести, то есть, самой устранить предателя. Именно так и представили дело в Совете, позволив ей полностью контролировать это запутанное дело.

— Кошка хочет убить Морского Змея? — ужаснулся Барс.

— Не думаю, — покачал головой Хранитель. — Скорее, она хочет убить его жену и представить дело так, якобы, Морской Змей сам сделал это. Естественно, после того, как разберется с Конторой.

— Не думаю, что это — хорошая идея! — заявил молодой мужчина, вновь вскакивая на ноги. — Морской Змей не простит матери такого злодейства, даже если это оправдывается интересами Ордена!

— Я думаю, что мой Ученик, в сердцах, даже способен вызвать ее на Смертельный Поединок! — вступил в разговор Кондор. — Точно так же, как она, сама, вызвала Грифона. У них, обоих, под ледяной оболочкой внешней сдержанности, скрываются очень горячие сердца.

— И она не будет серьезно сопротивляться ему! — холодея от ужаса, прошептал Барс, чувствуя, как все его дурные ощущения оправдываются.

— А сможет ли сам Морской Змей выжить после такой победы? — печально прогудел Кондор. — Да, он наложит на себя руки раньше, чем его вызовет на Смертельный Поединок кто-нибудь из членов Совета Мастеров!

Хранитель согласно покивал головой и заявил:

— Не знаю как вам, двоим, а мне совершенно не хочется терять одновременно хорошего Магистра и великолепного Мастера Оружия!

— Мы должны как-то помочь им, но как? — воскликнул Барс, стукнув по стене кулаком, и тут же сморщился от боли.

Гнев его требовал выхода, но многострадальные пальцы уже кровоточили внутри облегана. Хранитель прищурился и посмотрел на молодого собрата, словно оценивая его решимость и возможности:

— Вы можете взять эту задачу на себя!

— Я с удовольствием размажу по стене эту лживую сучку, но в результате потеряю не только брата, но и любимую женщину! — скрипнув зубами, выдавил из себя Барс. — Ни один из них не захочет больше иметь со мной дела!

— А честь семьи не будет восстановлена! — почесав в затылке, добавил Кондор. — Ведь, ты в нее официально не входишь! И Морского Змея может вызвать на Смертельный Поединок кто-то из Мастеров, посчитав Совет и Кодекс оскорбленными.

— А я и не предлагаю тебе, убивать Амели! — тихо заметил Хранитель. — Ты должен убедить брата, самому совершить акт правосудия.

— Но как? — недоуменно воскликнул Барс.

Хранитель откинул мантию и достал из сумки, висящей на поясе, маленький электронный блокнот, появившийся в Цитадели среди прочих изделий предприятий Морского Змея:

— Я очень внимательно слушал доклады и Магистра, и Сенатора. И делал свои сопоставления и выводы. Кошка подгадала начало операции против Конторы к тому времени, когда к Амели, обычно, из столицы приезжает ее любовник. У меня записано название небольшой виллы, где происходят их встречи. Если вы поторопитесь, то успеете установить там видеокамеры и передатчики, Морской Змей хорошо снабдил ими Орден. Праведный гнев способен подвигнуть ревнивого мужа на нехарактерные для него поступки.

Барс с сомнением покачал головой:

— Брат не будет убивать Амели только за то, что она изменила ему с другим мужчиной!

— А если ты докажешь, что она еще и предает его доверие? И замуж вышла, надеясь подобраться к его тайне и опубликовать сенсационные разоблачения? — вкрадчиво спросил Хранитель.

— Вот, тут он способен потерять над собой контроль! — уверенно заявил Кондор.

— Но какие я представлю доказательства? — в недоумении развел руками Барс.

— Кошка видела, что Амели подобралась на вашей вилле к сейфу, в котором твой брат хранит контейнер с мантией. И донимала мужа расспросами о природе этого устройства. Магистр полагает, что женщина хочет передать Конторе обруч, чтобы подтвердить свои слова, о необычности своего мужа и его причастности к тайному обществу. Морской Змей как-то обмолвился матери о том, что однажды, еще до свадьбы, спас жизнь своей будущей жены в весьма необычных обстоятельствах, — поведал Хранитель. — И она могла видеть его не только в большом обруче, а может и в мантии.

Небольшой обруч, служивший вместилищем облегана, легко можно было замаскировать под украшение, что и делали те Воины, кто подолгу работали среди обычных людей. Но массивный обруч мантии сложно было объяснить.

— Но он же должен был тогда стереть ей память! — негодующе воскликнул Кондор. — У нас же есть последние разработки Конторы в этой области. Уж это, всяко, гуманнее, чем прежняя практика устранения свидетелей!

— Мой брат мог пожалеть женщину, в особенности, если считал, что Амели любит его! — с тяжелым вздохом предположил Барс.

Мужчина вспомнил свое негодование, когда Кошка предположила такую возможность для их дочери. Удаленные воспоминания уносили с собой значительную часть личности и служили поводом для душевного расстройства. Чем более обширная часть мозга блокировалась, тем сильнее были последствия. Они с братом, в прошлом, имели возможность слишком близко столкнуться с теми, на ком Контора опробовала эту методику.

— Так или иначе, но Амели знает о мантии, хотя, вряд ли, представляет себе истинную суть симбионта, — сказал Хранитель. — И Морской Змей определенно подозревает об этом. Поэтому, если он не обнаружит в сейфе контейнера мантии, то поверит во все, что ты ему расскажешь о его жене. И это — уже твоя задача, чтобы он потом нашел контейнер там же, где и свою жену с любовником.

— Похоже, Кошка хотела сделать именно это! — догадался Барс.

— А вы должны ее опередить! — заявил Хранитель. — Сама она, в данный момент спешит к штаб-квартире Конторы, где проходит основная часть операции. Они с Пегасом, под прикрытием нескольких молодых Воинов, собираются уничтожить электронный управляющий центр нашего врага. Операция разработана достаточно тщательно, там сбоев быть не должно. А потом, в конце недели, Магистр собиралась подкараулить Амели и ее любовника. Вот, эту часть вы с Кондором, опередив Кошку, и возьмете на себя.

— А как быть с сыном моего брата? — нерешительно спросил Барс, понимая, что излишне усложняет и так непростую операцию.

— Мальчика необходимо доставить в Орден, даже если сам Морской Змей и не заговорит об этом! — категорично заявил Кондор.

— Совершенно верно! — согласился Хранитель. — Нельзя оставлять во внешнем мире такой удачный объект для последующего шантажа Морского Змея. А тут он будет рядом с отцом и под хорошим присмотром.

Сказав это, старый Мастер поднялся с кресла, как бы показывая, что время разговоров прошло.

Кондор тоже поднялся и привычными движениями начал натягивать облеган.

— А ты уже придумал, каким образом нам побыстрее добраться до жилища Морского Змея? — поинтересовался Мастер-Наставник, не прерывая своего занятия.

— У нас есть еще одна, резервная, субмарина с полным вооружением, — напомнил ему Хранитель. — И если именно ты, Кондор, решишь ею воспользоваться, то никто не будет расспрашивать или чинить тебе препятствий! В данной ситуации самое главное — быстрота и секретность.

— Ты здорово все продумал! — пробурчал Кондор, шагая по келье и собирая необходимое снаряжение.

— Так это — моя работа, как Хранителя архива Ордена, искать выходы из затруднительных ситуаций. А ваша — осуществлять самые невероятные и опасные планы. И лучше бы вам поторопиться! — заметил старый Мастер, направляясь к выходу. — Тогда существует возможность, что этот юноша не лишится ни брата, ни любимой женщины.

— Встретимся в доке! — бросил им Барс, вспрыгивая на карниз и расправляя крылья.

Глава 6. Сумерки внешнего мира

Несколько дней спустя, он бесшумно приземлился на балкон, обрамляющий второй этаж виллы, долгие годы принадлежавшей семье его отца. Этот дом, впрочем, как и обширный парк, мужчина знал, как свои пять пальцев. И именно на этот балкон он в юности совершил свой первый большой прыжок.

Осторожно заглянув в окно кабинета, Барс увидел своего брата, который, несмотря на глубокую ночь, с мрачным видом сидел за письменным столом. Стол, как обычно, был завален деловыми бумагами, но в настоящий момент Морской Змей не обращал на них никакого внимания. Взгляд его рассеянно блуждал по комнате, постоянно останавливаясь на массивном антикварном телефонном аппарате, занимающем угол стола. Мужчина покусывал костяшки пальцев, ерошил длинные темные волосы, тяжелыми волнами сбегающие с плеч на шелковую рубашку. Он, явно, ждал звонка. И Барс точно знал от кого.

— Амели давно должна была бы позвонить? — не скрывая своего сарказма, промолвил Барс, приоткрывая балконную дверь.

Морской Змей вздрогнул, но не обернулся, чтобы поприветствовать своего брата. Прошло уже более тринадцати лет с того дня, как они обменялись местами. Морской Змей занял место своего брата в качестве наследника огромной финансово — промышленной империи, принадлежавшей их общему, безвременно почившему, отцу, а Барс стал воином Ордена. Честно говоря, молодого Мастера радовала такая перемена в его судьбе. Молодой человек никогда не любил финансовую деятельность, как, впрочем, и своего отца. Зато он любил приключения и женщину, которая была членом Ордена. Барс с легкостью отбросил прежнюю жизнь ради любимой женщины и счастья полета.

Морского Змея же, наоборот, гораздо больше привлекали финансовые и политические баталии, игру ума он предпочитал игре мускулов. Однако, несмотря на такое различие в жизненных установках, братья продолжали, по мере возможности, общаться, испытывая друг к другу самые теплые чувства. И у них практически не было секретов друг от друга. Барс не имел возможности открыто появляться в доме, но был в курсе всех семейных дел брата и хорошо знал членов его семьи, скрытно и подолгу наблюдая за ними.

— Не думаю, что ты пришел сюда, чтобы обсуждать мою семейную жизнь, Кейн! — раздраженно ответил Морской Змей брату, делая вид, что собирает деловые бумаги.

— Не стоит вслух произносить имя давно ушедшего! — с тихой угрозой посоветовал Барс, проскальзывая в комнату и опуская на окна жалюзи. — А с равным можно обсуждать любой вопрос.

— Тебя можно поздравить со званием Мастера? — в голосе Морского Змея проскользнуло легкое удивление. — Впрочем, ты-то этого достоин гораздо больше, чем я!

Мужчина вышел из-за стола и обнял своего единокровного младшего брата, так же горячо, как и в тот день, когда они впервые встретились. Годы изменили их, обоих. Барс из юноши превратился во вполне сложившегося мужчину, но различий стало больше, чем сходства. Став выше ростом, он не потерял былой легкости фигуры, выдававшей прирожденного летуна. Старший брат стал еще шире в плечах, массивную мускулатуру не могла скрыть даже просторная шелковая рубашка, сказывалось то, что физическую форму ему приходилось поддерживать не в полетах над гладью океана, а в спортивных залах мегаполисов. Даже темные курчавые волосы у братьев были принципиально разной длины. Морской Змей носил длинные локоны по последней моде, делавшей мужчин континента слабо отличимыми от женщин. Короткая щетка волос на голове Барса была тем, что позволяло носить мантию и облеган.

— У каждого брата в Ордене своя задача, — отозвался Барс, присаживаясь на угол стола и откидывая с головы капюшон. — Ты свою исполнял так, что в Ордене тебе не было равных!

— С какой стати ты говоришь обо мне в прошедшем времени? — нахмурился его брат, сразу уловив то, что Барс не хотел говорить прямо.

— А это, как раз, связано с тем вопросом, с которым я вошел к тебе! — тихо сказал Барс, заглянув ему в глаза. — Где сейчас твоя жена, Амели? Я спрашиваю не из праздного любопытства, а как равный тебе член Ордена!

— Она поехала, чтобы отвезти нашего сына на выходные, к своей матери! — с вызовом в голосе ответил Морской Змей, уязвленный тем, что брат перешел на формальный язык общения братства, требующий немедленного и правдивого ответа. — И какое это имеет отношение к моей работе?

— Самое прямое! — со вздохом ответил Барс. — Потому, что если ты сейчас решишься-таки позвонить своей теще, то окажется масса предлогов, почему ты не сможешь услышать в трубке голос своей жены. Зато ты сможешь услышать ее отсюда! И голос еще одного типа, работающего на Контору.

С этими словами он вынул из уха небольшую капсулу и протянул ее брату. Тот сразу узнал один из миниатюрных приемо-передатчиков, которые сам и изготавливал для Ордена.

— Кто дал тебе право так грубо вмешиваться в мою личную жизнь! — голос Морского Змея зазвенел от бешенства.

— Я мог бы сказать, что — Орден, и это было бы, отчасти, правдой, — его младший брат продолжал сохранять ледяное спокойствие. — Но я выполняю не приказ Магистра, а просьбу твоего Наставника. Это Кондор просил меня поговорить с тобой до того, как здесь появится твоя мать.

— А где она сейчас? — с тревогой спросил Змей, припоминая ее последнее посещение, когда тоже затрагивался вопрос о его жене.

Вообще-то, официально Магистр посетила сына, чтобы обсудить обстановку, сложившуюся вокруг его предприятий, производящих оружие и транспорт для Ордена. В Цитадели имелись собственные небольшие мастерские, но впервые за несколько столетий техническое перевооружение достигло такого масштаба. Морской Змей хорошо потрудился, налаживая этот процесс, почти десять лет все шло без сбоев. Но в последний год что-то разладилось. Кошка привела доказательства того, что многочисленные проверки и инспекции не являются случайными. Всюду чувствовалась рука Конторы. И то, что эту руку кто-то грамотно направлял. Кошка тогда посоветовала ему приостановить деятельность Ордена в этих предприятиях и получше присмотреться к своему окружению. В том числе и жене.

Морской Змей тогда с возмущением отверг подобные предположения, но за прошедший месяц прошерстил всех своих служащих, не входящих в Орден, и не нашел информатора. Послав такой нерадостный доклад Магистру, в ответ Змей получил приказ, полностью сворачивать деятельность по заказам Ордена, а его подручных начали отзывать в Цитадель. Орден, словно спрут, сокращал щупальца, пряча их в свою скорлупу. И готовился к ответной атаке, о направлении которой его не оповестили.

— Кошка сейчас, вместе с Пегасом и группой поддержки, в Эостауне, — сухо ответил Барс. — И она делает там твою работу! Твоя мать взяла на себя не только войну с Конторой, но и защиту семейной чести. Она затребовала на Совете исключительного права мести, чтобы не заставлять тебя, самого, устранять жену.

— Контора могла выйти на след Ордена и по другим каналам! — слабо возмутился его брат, изрядно смущенный тем, что его не оповестили о столь важной операции, что могло означать утрату доверия. — А Амели могла попасть в ее сети случайно!

Барс встал и выпрямился, оказавшись с ним лицом к лицу:

— Я тоже знаю, что такое — потребность любить и быть любимым! И моя личная жизнь тоже никогда не была простой! Но сейчас поставлено под угрозу слишком много жизней! И самое главное, стоил ли этот человек того, как ты любил его и пытался защитить?

— Не тебе судить! — взорвался Змей и попытался выйти из комнаты.

— Постой! — Барс скользящим движением оказался у двери и преградил ему дорогу. — Покажи мне свою мантию, и я уйду отсюда навсегда! И даже извинюсь перед тобой!

— Что ты хочешь этим сказать? — оторопел его старший брат.

Члены Ордена, выполнявшие миссии во внешнем мире не имели возможности носить на себе большой обруч мантии, чтобы не привлекать ненужного внимания. Но и расстаться с ней тоже не могли, так как необходимым компонентом питательной смеси, поддерживающей ее жизнь, была свежая кровь носителя. Поэтому, каждый резидент хранил мантию в специальном контейнере, который прятал в недоступном для окружающих месте, время от времени наполняя контейнер кровью и питательной смесью.

— Просто, покажи мне контейнер с твоей мантией! — намеренно четко выговаривая слова, повторил Барс.

Его брат пожал плечами, развернулся, подошел к одной из резных деревянных панелей, покрывавших стены кабинета, и отодвинул ее. Затем быстро набрал код на передней панели большого сейфа. Барс, молча, смотрел, как тот передвигает стопки денег и облигаций, в поисках того, чего там явно не было.

— А ты откуда узнал, что ее здесь нет? — подозрительно спросил Морской Змей, все еще не поворачивая головы.

— Вот отсюда! — ответил Барс, вновь протягивая ему капсулу. — Мы с Кондором установили аппаратуру на вилле «Белая скала» два дня назад и много чего услышали за это время. Но как только я понял, что на этот раз привезла с собой твоя жена, то оставил там твоего Наставника и помчался сюда. Голословно можно утверждать все, что угодно, в Конторе нет доверчивых простачков. Но если бы в руки наших врагов попал живой симбионт, это стало бы катастрофой для Ордена! Получили бы подтверждение все легенды и слухи! А затем, биологи Конторы вполне могли бы создать средства для его уничтожения, и каждый член братства оказался бы на грани гибели. Следуя правилам, мы должны были бы, сразу забрать контейнер и уничтожить всех, кто его видел, но Кондор требует, чтобы сначала ты, сам, во всем убедился.

— Амели забрала и футляр с оружием! — глухо сказал его брат, отворачиваясь от сейфа.

— У тебя остался, хотя бы, облеган! — с сочувствием усмехнулся младший, посмотрев на свои запястья, украшенные когтями и маленьким пружинным арбалетом с отравленными стрелами. — Я прихватил запасной комплект, а еще ты неплохо владеешь оружием бескрылых. Я полагаю, что у тебя есть некоторое время, чтобы натянуть облеган и собрать здесь то, что ты не хотел бы оставлять после своего ухода. После того, что произойдет на вилле и в Эостауне для тебя во внешнем мире не будет места.

Морской Змей побледнел так, что его кожа, из бронзовой, стала почти серой, рушился весь его мир, все, чем он жил последние тринадцать лет, стремительно летело в пропасть.

— Я не могу бросить моего сына! — еле слышно прошептал он. — Он все, что у меня осталось!

— Никто и не предлагает тебе такое! — мягко улыбнулся его брат. — Я, сам, много лет полагал, что мой ребенок умер при рождении, и не надеялся обрести другого, поэтому хорошо понимаю твои чувства! Мы заберем Ариэля в Цитадель, и у Райи появится младший братик! А у тебя останется еще и море!

Не более чем через четверть часа Морской Змей, свистя колесами внедорожника, вылетел из ворот своей родовой виллы. Этого времени хватило, чтобы собрать основные финансовые документы, акции предприятий и диски с научной информацией. Мужчину удивило, насколько чужим он почувствовал себя в этом доме, где прожил четырнадцать лет. Но разговор с братом перевернул ему душу, слишком многое стало видеться по-другому, потеряли смысл памятные фотографии и милые безделушки. Морской Змей сложил в небольшой чемодан только то, что могло представлять ценность для Ордена. Затем он отдал его Барсу, который спустился по стене до гаража и поставил его внутрь автомобиля, после чего взобрался на высокое дерево, растущее возле стены, выходящей к морскому берегу, и упорхнул в ночь. Сам же Морской Змей разбудил привратника и сообщил, что едет в соседний город, в ночной клуб, и вернется лишь к утру. Стук захлопнувшихся за ним ворот был подобен стуку крышки гроба, отсекающей этот период его жизни.

Машина со скрежетом вошла в очередной поворот и едва не улетела в кювет, когда перед ней, на асфальт, приземлилась серая крылатая фигура.

— Ты так торопишься, что я чуть было не решил, что ты хочешь уехать без меня! — с иронией заметил Барс, вспрыгивая на подножку автомобиля.

Морской Змей пропустил замечание мимо ушей и просто открыл дверь. Ну, не признаваться же было в том, что такая мысль действительно мелькнула в его голове, когда он выезжал за ворота! Правда, он сразу вспомнил о том, что на вилле, где сейчас развлекалась его жена, остался его Наставник. Хотя, Кондор и пошел на значительное нарушение Кодекса, позволив Барсу слетать за братом, надеяться на то, что старый Мастер решит пощадить его жену, не стоило. Любое вмешательство Змея закончилось бы Смертельным Поединком с Наставником. Этого Морской Змей допустить не мог. Поэтому скорость мужчина прибавлял, надеясь, что дождь и скользкая дорога решит для него проблему выбора. Но — не судьба, его брат предвидел и такой поворот дела.

— Притормози на пару минут, чтобы я сумел убрать крылья и нацепить здешнюю одежду! — попросил Барс.

Машина и так уже стояла на обочине, поэтому Морской Змей заглушил мотор, открыл свою дверь, вышел наружу и подставил лицо холодным струям дождя. Его брат, тем временем, расцепил двойные кольца браслетов, позволив мантии освободиться. Надрезав мочку уха, Барс брызнул кровью на плечи, и мантия с легким шорохом начала сворачиваться по направлению к плечам. Тонкий слух Змея уловил знакомый звук, и он посмотрел на брата.

— За последние годы, с тех пор, как обзавелся семьей, я почти отвык пользоваться мантией! — со вздохом пожаловался он. — Не знаю, сумел бы я сейчас удержаться на крыльях?

— Такое умение не уходит в никуда! — небрежно пожал плечами Барс. — У тебя было гораздо больше времени, проведенного с мантией, чем у меня! Присоединишь мантию, расправишь крылья — и сразу все вспомнишь!

— Страшно подумать, что с ней случится, если эти люди решат неправильно вскрыть контейнер! — поежился Морской Змей.

— Да, уж! — вздохнул Барс. — Уничтожить мантию легко, а вырастить — непросто! Правда, у тебя еще осталась часть симбионта в малом обруче, походишь пару месяцев бескрылым, а потом отрастут новые! Зато, поплаваешь в компании Ханны, она тебя постоянно вспоминает.

Произнося эти слова, мужчина с удивлением заметил, как по лицу его брата проскользнула болезненная гримаса. Барс знал от Кошки, что эти, двое, провели свое детство вместе, но потом, по какой-то причине, их отношения разладились. Упоминая Целительницу Ордена, он хотел вызвать у брата приятные воспоминания, а получилось наоборот.

— А мне всегда хотелось проехаться за рулем такой мощной машины! — произнес Барс, решив сменить тему.

Змей, молча, бросил ему ключи и забрался на пассажирское сидение. После эмоциональной встряски на него начали накатывать волны апатии. Он откинулся на подголовник и закрыл глаза.

— А как случилось, что Амели узнала о мантии? — донесся до него негромкий голос брата.

Открыв глаза, мужчина увидел, что машина уже выбралась из кювета и осторожно катится по извилистой мокрой дороге. Барс не торопил брата, лишь временами поглядывал в его сторону.

— Все случилось около четырех лет назад, — опять прикрыв глаза, начал рассказ Морской Змей, и перед его внутренним взором снова предстала темная дождливая ночь, поразительно похожая на сегодняшнюю.

Как будто судьба решила сделать круг, закончив историю в тех же декорациях, что и начала.

— Уже несколько лет, как мы с Амели были любовниками, встречи происходили попеременно, то на ее, то на моей территории. В тот вечер мы поздно вернулись ко мне на виллу, а легкая ссора быстро переросла в скандал. Она выбежала от меня, хлопнув дверью, прыгнула в свой кабриолет и помчалась вниз по серпантину, — продолжил он свой рассказ, медленно роняя слова, словно срывая с раны присохшие бинты, и боль в душе была примерно такой же. — Я услышал, как завизжали колеса, и кинулся к сейфу с мантией, потому что понимал, чем может обернуться быстрая поездка в такую погоду. Была уже глубокая ночь, поэтому я просто сбросил одежду и присоединил мантию. Но и так времени едва хватило, чтобы вылететь к дороге и увидеть, как кабриолет летит с обрыва в море.

Мужчина помолчал, собираясь с силами, Барс же терпеливо ждал продолжения.

— Мы с Ханной, глядя на поморников, долгие годы отрабатывали приемы ныряния в воду вместе с крыльями, — тихо продолжил Змей. — Но только счастливый случай помог мне отыскать автомобиль в темной воде. По счастью, машина ушла под воду в глубоком месте и не разбилась, а просто затонула, и Амели не успела отстегнуть ремни безопасности, иначе бы ее унесло течением. Когда мы выбрались на берег, она была без сознания. Я нарушил Кодекс, когда принялся за реанимационные действия, не убрав мантии. Но я был в шоке от чувства вины, женщина едва не погибла из-за нашей ссоры. Добившись восстановления дыхания, я убрал мантию в обруч и на руках понес ее обратно. В дом мы проникли через дальнюю калитку в саду, возле оранжереи. Мне тогда показалось, что очнулась Амели только в моей постели. Я думаю, что именно в ту ночь мой сын и пришел в этот мир!

Морской Змей опять замолчал. Барсу было жаль брата, но необходимость брала свое.

— Когда Амели начала задавать вопросы? — спросил он, продолжая смотреть на дорогу.

— Не сразу, — немного подумав, вспомнил Змей. — Мы не встречались пару месяцев, затем она приехала на виллу, чтобы сообщить о своей беременности. Ты не представляешь себе, как я был рад! И сразу предложил узаконить отношения. Вопросы начались после свадьбы. Амели попыталась выяснить, каким образом я так быстро догнал ее на дороге. Без машины. Оказывается, она расспросила всех на вилле, и выяснила, что машину я в ту ночь не брал. Я отговорился тем, что знаю короткие пути в скалах. Затем она стала расспрашивать об обруче.

Морской Змей замолчал и погладил малый обруч, вместилище облегана. Устройство было покрыто замысловатой резьбой, на нем висела фигурка крылатой женщины.

— Амели постоянно пыталась потрогать его, спрашивала, почему я его не снимаю. Я объяснил, что это — талисман удачи, который завещала мне умершая мать.

Барс нахмурился, сосредоточенно размышляя:

— Обруч, конечно, необычный, но люди носят и более странные украшения. И историю спасения твоей жены тривиальной не назовешь. Но почему Амели связала тебя с крылатым племенем? Ведь, ты же не рассказывал ей правды о себе и об Ордене?

— Конечно, нет! О своем прошлом я рассказал, что мать сбежала со мной от отца, и детство я провел на отдаленном острове, а юность — в закрытом пансионе, — от возмущения Морской Змей даже открыл глаза и выпрямился на сидении, но потом задумался. — Хотя, я рассказывал сыну сказки о крылатых тенях ночи. Но их рассказывают по всему побережью. Да, еще и в нашем поместье прислуга много говорила на эту тему. Ты же помнишь, что моя мать пугала твою, являясь ей по ночам, в образе крылатого призрака. Кошка хотела довести Элизу до нервного срыва, чтобы женщину посчитали невменяемой, и после смерти мужа она не смогла бы распоряжаться наследством. Но Элиза умерла раньше него, а перед этим ухитрилась всем уши прожужжать историями про крылатые тени в ночи. Смерть Марка не получила внятного объяснения. Твоя предполагаемая кончина тоже была, мягко говоря, странной. Вот, у людей и появился повод чесать языками. Мне бы стоило сменить весь персонал, но я не захотел лишать людей работы, мне их болтовня не мешала.

Барс возмущенно потряс головой:

— Да, пусть бы, весь мир говорил на эту тему! Но почему Амели понадобилось копать под человека, который спас ей жизнь и дал прекрасное положение в обществе?

Морской Змей тяжело вздохнул, глядя на потоки воды, сбегающие по стеклу:

— Наверное, я не понял эту женщину и принимал желаемое за действительное! Я полагал, что она будет счастлива, иметь прекрасный дом, любящего мужа, ребенка и положение в обществе. Но ей надо было нечто большее. Признание ее собственных заслуг, внимание толпы. Глядя в прошлое, я понимаю, что Амели надоело быть просто моей женой еще в то время, когда она носила нашего сына. Тогда я списывал ее плохое настроение на беременность, которая протекала очень непросто. Но и после рождения ребенка лучше не стало.

Тогда я предложил жене нанять кормилицу и выйти на прежнюю работу. Или заняться благотворительностью. Амели металась от одного дела к другому, постоянно стеная, что ее недооценивают. Говорила, что я посадил ее в золотую клетку. Я даже обрадовался, когда полгода назад она вдруг проявила интерес к моим поездкам по предприятиям.

— А Амели просто присматривалась к твоей деятельности, по приказу Конторы! — догадался его брат.

— Вполне возможно! — опять вздохнул Змей. — Но я никак не ждал подвоха с этой стороны. Вероятно, я недооценил Амели, так же, как мой отец — мою мать!

— Не смей их сравнивать! — вспылил Барс. — Хочу напомнить, что наш отец поиграл в любовь, а затем выгнал твою мать из дому, отобрав у нее ребенка. Ты же дал Амели все, что мог, и гораздо больше, чем многие другие в этом мире. А еще спас ее жизнь! И у кого из них было право на месть?

Некоторое время они ехали молча, а затем Барс вынул из уха капсулу и протянул брату:

— Настоятельно рекомендую послушать! Сладкая парочка временно прекратила кувыркаться и завела весьма интересный разговор! Так ты лучше поймешь, что двигало твоей женой!

Глава 7. Вилла «Белая скала»

Обнажённая Амели лежала на смятой постели, в спальне, расположенной на втором этаже виллы «Белая скала», теребя свои роскошные белокурые локоны. С любопытством и некоторой досадой женщина наблюдала за своим любовником, который рассматривал дисковидный металлический контейнер. Именно его она похитила из сейфа своего мужа и привезла сюда. А сейчас уже почти жалела об этом потому, что казалось, будто мужчина проявляет к контейнеру гораздо больший интерес, чем к ней, самой. Конечно, сначала была радостная встреча и бурное выражение благодарности. Но довольно быстро внимание ее сердечного друга переключилось на те предметы, которые Амели привезла с собой. А на ее призывы, продолжить любовную игру, он отвечал весьма прохладно. Амели начинала понимать, что на самом деле было истинной целью мужчины, появившегося в ее жизни еще до замужества.

Светловолосый красавец бурно восхищался не только ее внешностью, но постоянно подчеркивал ум и настойчивый характер Амели. И туманно намекал на свою причастность к спецслужбам. Именно к нему журналистка решила обратиться, когда ее выставили из редакции за неудовлетворительные успехи в расследовании загадочной цепи смертей на вилле «Утес». Пауль предложил свою протекцию, если женщина попытается поближе подобраться к новому владельцу финансовой империи.

Амели поморщилась, вспоминая, какие большие надежды она возлагала на это предприятие. Однако молодой магнат Джоэль, хотя и восхищался красотой молодой журналистки и не отказывался приятно проводить с ней время, но о своей частной жизни распространялся неохотно. Амели же просто нюхом чуяла, что тут кроется какая-то тайна. Она, при каждом удобном случае, расспрашивала обитателей виллы, возвращаясь к гибели семьи предыдущего владельца. Тут-то и выплыли истории о крылатых призраках, появлявшихся на вилле в то странное время. Журналистка вспомнила, что во время своего посещения психбольницы, в которой во время пожара погиб единокровный брат Джоэля — Кейн, она тоже слышала о каких-то крылатых созданиях, увиденных среди огня и дыма. Тогда Амели списала все на специфику пациентов, а сейчас серьезно задумалась. Конечно, сказки о крылатых феях ночи существовали у народов континента от начала истории заселения планеты, но в этом случае как-то очень удачно связывало воедино все странные события.

Амели попыталась изложить свои изыскания в виде цикла статей, но напечатать их согласилась только одна бульварная газетенка, да и то, после разгромных статей в более серьезных изданиях, не довела дело до конца. И не заплатила гонорар, потребовав серьезных подтверждений ее измышлениям. Журналистка попыталась снова наладить отношения с Джоэлем, но ее попытка расспросить его о прошлом привела к серьезной ссоре. Расстроенная очередной неудачей, Амели прыгнула в автомобиль и помчалась обратно в город, несмотря на ночь и грозу. И сорвалась с обрыва.

Первое, что она увидела, придя в себя — крылатый силуэт с горящими глазами, выделяющийся в свете молнии на темном штормовом небе. С испугу, женщина снова зажмурилась. Она открыла глаза, только вновь оказавшись на вилле, в спальне Джоэля. Потрясение было так велико, что в ту ночь Амели не решилась расспрашивать.

Утром же, внимательно рассмотрев мужчину, спавшего рядом с ней в постели, женщина не обнаружила и следа крыльев. Но она их, точно, видела! И именно этот мужчина, на руках, принес ее в этот дом. Амели дала себе слово, что пойдет на все, что угодно, чтобы разгадать эту тайну, получить необходимые вещественные доказательства. И уж тогда-то лучшие издания сами будут предлагать ей работу!

Незапланированная беременность пришлась как нельзя более кстати. Джоэль устроил пышную свадьбу, да и потом, буквально, носил жену на руках. Но продвинуться к разгадке тайны журналистке все не удавалось. Все шло так, как и положено в большинстве семей богатых промышленников континента. Муж отдавался работе, изредка выводя жену в свет. Рождение сына стало для Амели очередной обузой, она мечтала совсем о другом. О славе и поклонниках.

Вот, в этот сложный период на ее горизонте вновь появился Пауль. Он клялся Амели в вечной любви и внимательно выслушивал все ее сетования на жизнь. Однажды после особенно бурной ночи, проведенной на маленькой вилле, Амели рассказала любовнику историю своего загадочного спасения. Пауль, вопреки ожиданиям, не рассмеялся, а начал расспрашивать, не заметила ли она чего-то странного в поведении мужа. Журналистка пожаловалась, что за прошедшее время все было как у обычных людей, и даже слишком.

Джоэль большую часть своего времени проводит в поездках по предприятиям, часто плавает и ныряет в море. Жители округи считают его непревзойдённым пловцом, но Джоэль объясняет это тем, что вырос среди ловцов жемчужниц. В его поведении была только одна странность: Джоэль никогда не снимал выпуклый металлический обруч, украшенный резьбой и фигуркой крылатой женщины, плотно сидящий у основания шеи. Амели вспоминала, что на плечах крылатого мужчины тоже был металлический обруч, только большего размера.

Пауль посоветовал своей подруге разузнать об обруче побольше, а также подумать, где в доме может храниться другой. И попробовать вникнуть в систему поездок своего мужа. Расспросы об обруче ни к чему не привели, а поездки с мужем по предприятиям сначала показались ей скучными. Однако, со временем Амели заметила, что часть деловых партнеров ее мужа никогда не появляются в обществе. А у некоторых есть подобные обручи на шее. Пауль рекомендовал ей быть предельно осторожной и обещал всевозможные блага и общественное признание, если она подберется к главному сейфу мужа.

Теперь же, он почти не обращал на нее внимания, пытаясь вскрыть проклятый металлический диск. На нем не было никакого явного запора, только небольшое кольцеобразное углубление показывало место разъема. Решив в очередной раз привлечь к себе внимание, Амели подобралась поближе к любовнику, оперлась на его спину грудью и посмотрела ему через плечо.

— Возможно, контейнер реагирует только на отпечатки пальцев своего владельца! — предположила она, вспомнив некоторые последние разработки концерна своего мужа.

Мужчина злобно выругался, бросил контейнер на кровать и кинулся к своей одежде. Из кармана куртки он достал небольшой предмет, в котором Амели опознала миниатюрный лазерный резак, его тоже производило одно из семейных предприятий.

— Против лома — нет приема! — криво усмехнувшись, заявил он и полоснул по шву контейнера.

Тот действительно распался на две половины, а внутри оказался обруч, похожий на тот, что носил ее муж, только большего размера. На нем также не было видно разъемов, существовали лишь небольшое отверстие с одной стороны и полый шип — с другой.

— Не понимаю, как эта штука может быть связана с крыльями! — сердито пробурчал Пауль. — Но, ничего! Специалисты Конторы быстро развяжут ему язык!

— Ты собираешься арестовать моего мужа? — поинтересовалась Амели.

— Вряд ли, он согласится добровольно сотрудничать с нами! — криво усмехнувшись, ответил мужчина.

— А что будет со мной? — забеспокоилась женщина.

— Ну, с тобой свяжутся, если возникнет необходимость! — отрывисто бросил ее любовник, продолжая рассматривать обруч. — Хотя, на мой взгляд, ты уже выложила все, что знала. И твой муж скорее расколется, если мы будем воздействовать на него с помощью ребенка. Тебе-то он, после того, как обнаружит пропажу, уже вряд ли поверит!

Амели почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног, женщина поняла, что ею воспользовались и выкидывают, как отработавший свое механизм.

— А как же твое обещание, помочь мне с публикациями моих статей? — попыталась напомнить журналистка. — Как я узнаю, что в этих устройствах и откуда берутся крылья?

— А вот, с этим придется обождать! — саркастически усмехнулся ее партнер. — Такие важные сведения являются государственной тайной!

Амели поняла, что полностью проиграла. У нее отнимали мужа, ребенка, возможно, что и состояние. А взамен, она не получала даже разгадки тайны! В отчаянии женщина схватила резак, который Пауль положил возле себя на кровать, и полоснула лучом по верхней части обруча. Металл покраснел и съежился от высокой температуры, а затем обруч раскрылся и оттуда показалась влажная серая масса, отливающая серебристым блеском. Правда, она тут же начала тускнеть и съеживаться под действием нагрева и яркого света.

— Что же это, черт возьми, такое? — удивленно воскликнул Пауль.

— Моя мантия! И вы убили ее! — раздался из дверей знакомый голос.

Амели обернулась к двери и, действительно, увидела там своего мужа. Вернее, его голову на теле серой статуи, отливающей ртутным блеском, похожим на тот, который был у вещества в контейнере. Пауль попытался вскочить, но рухнул на кровать, сраженный дротиком, попавшим в плечо, и больше не шевелился.

Джоэль подошел к кровати и поднял с пола раскрытый контейнер. Мантия, находящаяся в обруче, стремительно чернела.

— Это и были мои крылья! Без них я не сумел бы спасти тебя в ту ночь! — с печальной улыбкой промолвил Джоэль, поднимая с пола обруч.

Затем он повернулся и посмотрел на свою жену, которая потихоньку отползала в сторону от него.

— Скажи мне — почему? Что я тебе такого, плохого, сделал? — произнес Джоэль, и гримаса боли исказила его красивое лицо. — Чем я так обидел тебя, что ты была согласна отдать меня и нашего сына в руки этих изуверов?

Амели мелко затрясла головой и продолжала пятиться в сторону окна, где лежала одежда Пауля. Добравшись до нее, она выхватила оттуда пистолет и направила его на мужа.

— Не подходи или я убью тебя! — завизжала женщина, взводя курок.

— Ты, и так, почти уже сделала это! — промолвил Джоэль, и лицо его в этот момент было похоже на гипсовую посмертную маску. — Ты отняла у меня любовь и веру в людей! И возможность летать.

Он протянул ей обруч, из которого посыпалась черная пыль.

— Ты — не человек, а демон ночи! И я убью тебя! — взвизгнула женщина.

— А кто же тогда наш сын? — в голосе ее мужа не было злобы, только печаль.

— Выродок, как и ты! — Амели словно выплюнула эти слова. — Вам незачем жить среди людей!

Волна бешенства ударила в голову Морского Змея, и он прыгнул в сторону женщины. Прозвучал выстрел, пуля обожгла его ребра, но Джоэль успел схватить жену за горло.

— Ты можешь ненавидеть меня, но не смей вредить нашему сыну! — воскликнул он.

Мужчина еще успел заглянуть в ее горящие от злобы глаза, как Амели вдруг обмякла в его руках. А затем и он, сам, потерял сознание.

— Хорошо, что ты не поленился натянуть облеган! — услышал Джоэль голос своего брата, боль возвращалась к нему вместе с сознанием. — Он, похоже, спружинил, и пуля поменяла направление, в результате, у тебя скользящее ранение, а иначе пуля пробила бы тебе печень!

Морской Змей открыл глаза и увидел Барса, который бинтовал его живот обрывками простыни.

— Зря мы послушались и отпустили тебя одного! Эта стерва едва не забрала тебя с собой, на тот свет! — низкий голос Кондора прозвучал откуда-то сбоку.

С трудом повернув голову, Змей увидел своего Наставника, который заворачивал в покрывало тело Амели.

— Это я виноват, что ждал так долго, надо было сразу разбить стекло! — с раскаянием промолвил Барс, заканчивая перевязку. — Зато, теперь мы можем утверждать, что Морской Змей сам защитил честь своей семьи!

— Истинно так! — согласился Кондор, переворачивая тело женщины. — Предательница мертва, а ее подельник доживет до того, чтобы рассказать в Цитадели все, что он знает о планах Конторы. Лучшего исхода для операции не стоило и ожидать.

— Мне нужно еще забрать своего сына! — промолвил Джоэль, пытаясь приподняться.

— И сделать так, чтобы люди решили, что вы, все, мертвы! — добавил Барс, затягивая последний узел на бинтах.

— Хоть для этого, доброго, дела сгодится эта злобная тварь! — прогудел Кондор, вскидывая на плечо сверток с Амели.

Густые, белокурые волосы женщины откинулись в сторону, и на ее шее проступило маленькое красное пятнышко.

— Нам, пожалуй, стоит изменить первоначальный план! — предложил Барс, помогая брату подняться на ноги. — Я, сам, заберу мальчика из спальни, в доме его бабушки, и передам тебе, Джоэль. Кондор подгонит машину, мы погрузим туда Амели и остальные тела, а затем сбросим в кювет и подожжем. А потом ты отвезешь сына в Цитадель.

— И огонь, в очередной раз, уничтожит все следы! — грустно усмехнулся Джоэль. — Такое ощущение, что судьба водит нас по кругу!

— Я предпочитаю думать, что по спирали! — возразил Барс, выводя его на крыльцо.

В то же мгновение перед ними приземлилась маленькая крылатая фигурка.

— Ты ранен, Джоэль? Что тут у вас стряслось? — вскричала Кошка, кидаясь к сыну.

— Ты была права, когда хотела, чтобы я навел порядок в своей семье! — с трудом промолвил Морской Змей. — Я восстановил честь нашей семьи, Магистр! Теперь у меня остался только сын.

— Больше всего на свете я хотела, чтобы тебе не пришлось ничего из этого пережить! — прошептала Кошка, заглядывая ему в глаза, полные безграничной печали.

Глава 8. Вместе навсегда

Кошка лежала в своей келье, свернувшись в клубок на узком и жестком ложе, уставившись на шершавую серую стену. Она бы и глаза закрыла, но тогда перед ней сразу снова появится опустошенно-печальное лицо сына, каким оно было на последнем Совете Мастеров. Словно, вся жизнь ушла из него после смерти жены. И хотя, Барс после Совета, втихаря, сообщил ей, самой, а заодно и Морскому Змею, что это именно его стрела, а не смертельное объятие Джоэля, убила Амели, а промолчал он для того, чтобы брат с большей достоверностью доложил Совету об исполнении своего долга перед Кодексом Чести, легче от этого Морскому Змею не стало. Он потерял любимую женщину, и не имело значения, что та сначала предала его, а потом попыталась убить.

А она, Кошка, предала своего сына. Предала, когда, забирая его с собой, из внешнего мира, обещала, что найдет для него лучшую судьбу. И когда обещала, что сумеет защитить его от всего зла этого мира. А значит, в том числе, и от Ордена. И не сумела. Словно какой-то злой рок преследовал ее семью. И теперь женщине казалось, что та же, злая, тень подбирается к ее дочери, хотя, все вокруг твердили об обратном.

Райя была страшно обрадована, хотя и несколько обескуражена тем, что красавец Барс, которому она так симпатизировала, оказался ее отцом, а Кошка — матерью. Девочка с рождения воспитывалась у Целительницы Ханны, занимавшейся всеми приемышами Ордена, которые были еще слишком малы, чтобы стать Учениками. Райя предполагала, что кто-то из ее родителей был членом Ордена, иначе она не оказалась бы здесь, сразу после рождения. Но то, что ее матерью оказалась одна из самых уважаемых Мастеров, явилось для нее изрядным потрясением.

Имя Магистра было скрыто от нее, но девочка видела, что мать не менее влиятельна, чем Мастер-Наставник Кондор или Хранитель архива Ордена. И она, конечно же, немедленно заявила о своем желании вступить в братство. При большом количестве свидетелей. И Барс горячо поддержал ее. А сама Кошка, в сердцах, приказала ему быть Наставником дочери. Тоже при свидетелях. О чем сейчас ужасно сожалела. Женщина вновь отняла у отца возможность, просто любить и баловать дочь, с этого мгновения их жизнь была втиснута в жесткие рамки Кодекса, отношения ограничены постулатами об Ученике и Наставнике. А Кошка, и так уже, отняла у них более тринадцати лет общения.

Еще до того, как она привела Кейна в Орден, Кошка осознала, насколько несовместимо ее решение, стать Наставником своего молодого друга, и предстоящее рождение их общего ребенка. Для Магистра рамки Кодекса были ещё жестче, чем для остальных братьев. Поэтому, опасаясь осуждения Совета Мастеров и негативных последствий для Кейна, Кошка взяла с него и с Морского Змея слово, что они не будут распространяться о ее беременности, пока она, сама, им не разрешит.

Дополнительные трудности создавала необходимость проведения срочного слияния Кейна с симбионтом, на котором настаивала Целительница Ордена. Все это привело к тому, что Кошке пришлось посвятить в свою тайну еще и Кондора, переложив на него большую часть первичной подготовки Кейна. Женщина не хотела демонстрировать свою изменившуюся фигуру, занимаясь с Кейном в Тренировочном Зале. Сама Кошка большую часть времени проводила в своей келье и узле связи с внешним миром, обосновывая это желанием поскорее ввести в действие заключительную часть плана построения новой финансово-промышленной сети во внешнем мире. Те же причины послужили оправданием для ее длительного отсутствия, когда женщина проводила последние месяцы перед родами на крохотном острове с маяком. Рядом с ней была только Ханна. Целительница же и приняла у нее малышку, а потом ухаживала за девочкой еще месяц, прежде чем, вслед за Магистром, вернуться в Цитадель.

Женщина застонала и попыталась еще туже сжаться в клубок, чтобы отгородиться от всего мира. Как ей хотелось распрощаться с ним навсегда! Но шелест крыльев, раздавшийся у ее окна, привлек внимание. А затем последовал мягкий толчок приземления. Кошка вздрогнула. Для того, чтобы приземлиться на подоконник кельи Магистра, необходимо было обладать высочайшим искусством пилотирования. Во всем Ордене такой маневр способны были совершить человека три-четыре. Кошка нехотя повернулась к окну, чтобы посмотреть на визитера. Неяркий свет Луны, проникавший снаружи, освещал стройную темноволосую фигуру.

— Конечно, Барс — вздохнула про себя Кошка.

Мужчина уже приходил сегодня к ее двери, но Магистр его не пустила, и даже засунула стул в ручку на двери, чтобы помешать ему войти.

— Уходи! — велела она, отворачиваясь опять к стене.

— Никуда я не уйду, пока ты не выслушаешь, зачем я пришел! — решительно ответил Барс, спрыгивая на пол.

— Тогда говори и уходи! — сухо посоветовала женщина, лежа спиной к нему.

— Я пришел сказать, что хочу, чтобы ты стала моей женой! — услышала она его напряженный голос. — Я знаю, что в Ордене не придерживаются тех обрядов, что приняты во внешнем мире, но меня устроят и взаимные клятвы, произнесенные наедине!

— А больше ты ничего не хочешь? — язвительно поинтересовалась Кошка, стремительным движением оказавшись на ногах. — Заодно, и мое звание Магистра, например!

— Не хочу! — сердито ответил Барс. — Потому, что для этого я должен убить тебя! Но если ты вызовешь меня на Поединок сейчас, то я сумею победить тебя, не убивая. Это мне вполне по силам. И ты это знаешь. А потом сделаю все, от меня зависящее, чтобы ты снова забеременела. Даже если для этого понадобится месяц продержать тебя в состоянии нирваны!

Женщина ошеломленно молчала, лишь рука скользнула к горлу, будто облеган душил ее. Барс текучим движением оказался рядом с Кошкой.

— Но я не хочу, чтобы все произошло именно так! И не могу смотреть, как ты мучаешься! — прошептал он, опускаясь перед ней на колени. — Я очень хочу помочь тебе выбраться из проклятой депрессии, помочь обрести новый смысл в жизни!

Мужчина взял ее свободную руку и поднес к своим губам ладонь:

— Ты можешь убить меня сейчас, и мне будет легче, чем смотреть, как ты медленно убиваешь себя сама! И ждать, что кто-то другой бросит Вызов ослабевшему Магистру, и я не смогу защитить тебя, а только отомстить! Моя жизнь пуста без тебя!

Глаза Кошки наполнились слезами, она отпустила свое горло и запустила пальцы в его густые вьющиеся волосы:

— Почему ты хочешь дать жизнь еще одному ребенку? Ведь, жизнь нашей семьи, и так, очень непроста!

— Я хочу видеть, как растет твой живот, чувствовать, как шевелится там наш малыш. Хочу услышать его первый крик. Увидеть твою улыбку, когда ты впервые поднесешь его к груди. Пережить все, что пропустил у Райи. Вместе с тобой! Не скрываясь ни от кого. Я верю, что мы с тобой достаточно сильны, чтобы защитить наших детей! И изменить жизнь в Ордене к лучшему! — голос Барса неожиданно прервался, он обхватил Кошку руками и прижался головой к ее груди.

Дрожащими руками женщина обняла мужчину, сдаваясь под напором его чувств.

Глава. 9 Сын Грифона

Этой ночью у Кошки было мало времени для сна, но едва только робкие лучи рассветного солнца проскользнули в ее окно, как женщина открыла глаза. Ее взгляд скользнул по лицу мужчины, в чьих объятиях Кошка заснула совсем недавно. Она разглядывала его расслабленные сном черты, вспоминая о том, как увидела его впервые. Тоже — спящим. Четырнадцать лет назад Магистр проникла в его спальню через окно с намерением убить этого мальчишку, чтобы отомстить его отцу за свою сломанную жизнь. И не смогла. Его лицо неожиданно вызвало у Кошки воспоминания о человеке, которого она совсем недавно лишила жизни. Которого женщина любила и не могла забыть. И Кошка не смогла убить его еще раз. А пока она колебалась, юноша открыл глаза. Как и сейчас.

Тут женщина вздрогнула всем телом, потому что на нее смотрели глаза Грифона, светло-серые с темным ободком. И смотрели они на нее с лица Грифона. Юноша возмужал, и смутное сходство переросло в прямое подобие. Сильные резкие линии скул, твердый подбородок, темные вьющиеся волосы — все было похожим. Особенно глаза.

Видимо, ужас, проступивший на ее лице, прогнал у Барса остатки сна.

— Что с тобой случилось? — обеспокоенно спросил он, сжимая подругу в объятиях.

— Ты так похож на Грифона, как будто ты его брат. Или сын! — в смятении прошептала Кошка. — Все эти годы я убеждала себя в том, что в тот, первый, раз мне просто показалось. Я, ведь, не убила тебя спящего потому, что мне почудилось, будто я вижу Грифона. Прошло совсем немного времени со дня смерти моего Наставника, я не могла смириться с тем, что его больше нет. Поэтому я не вонзила в тебя отравленный коготь, а занялась с тобой любовью.

— Так ты все эти годы искала во мне подобие Грифона? — голос парня дрогнул от обиды.

— Нет, что ты! Совсем наоборот! — воскликнула Кошка, прижимаясь к нему всем телом. — Я пыталась научить тебя быть совсем другим человеком, вопреки твоему сходству с Грифоном. Тот человек завлек меня в Орден, используя мою сложную жизненную ситуацию, а затем пытался сделать из меня послушное орудие, используя все подручные средства. И он убил бы меня в том Смертельном Поединке, если бы успел. Он, сам, сказал мне об этом, за несколько секунд до гибели. Но я оказалась быстрее. А ты рисковал жизнью, но не причинил мне вреда. Я люблю тебя, но ваше сходство меня пугает!

— Но ведь, раньше ты говорила, что я похож на нашего с братом отца! — ошеломленно пробормотал Барс. — Кстати, с Морским Змеем мы, и правда, похожи.

— Действительно, вы, оба, курчавые и темноволосые, как и мой первый муж, — согласилась женщина. — Но глаза у тебя не карие, как у брата, а серые, как у Грифона.

— Моя мать была светлоглазой блондинкой, — напомнил ей Барс.

— Да, это так, — подтвердила Кошка — И, может быть, все это — игра моего больного воображения. Но лучше бы нам поговорить с Кондором. Он знал Грифона гораздо дольше меня.

— Мы поговорим с ним, но сначала ты немного успокоишься! — заявил парень, нежно целуя женщину в дрожащие губы, его руки скользнули вниз по ее спине, приглашая стать с ним еще ближе на их узком ложе.

Ощутив прикосновение упругой плоти внизу своего живота, Кошка закинула ногу ему на бедро, открывая путь в свое тело, от всей души желая найти в сплетении тел забвения от жизненных невзгод, чтобы жар нахлынувшей страсти отогнал дурные предчувствия.

Некоторое время спустя они, вместе, все же стояли у двери старого Наставника.

— Ранние пташки! — приветствовал их Кондор, протирая заспанные глаза. — Как вас угораздило, проснуться так рано? Я думал, у вас есть гораздо более интересные занятия, нежели будить меня ни свет, ни заря!

Кошка смущенно зарделась, но Барс сжал ее руку, и она, встряхнув головой, прогнала колебания и решительно сказала:

— Нам нужен твой совет, Кондор!

— Ну, не в том же, где проводить свои ночи! — добродушно усмехнулся он. — Но раз пришли — выкладывайте!

— У меня, последнее время, появилась навязчивая идея: мне кажется, что Барс становится похож на Грифона, как его близкий родственник, — неуверенно начала женщина, ожидая, что старый друг обвинит ее в мнительности.

— А это кажется не только тебе! — неожиданно заявил Кондор. — Многие из Мастеров, что застали в живых Грифона, последнее время приходили ко мне с такими же словами.

— А мне никто ничего не говорил! — возмутилась Кошка.

— Все уверены, что ты знаешь больше других, потому и взяла Барса в Ученики, — объяснил Кондор.

— Да, нет же! — воскликнула женщина. — Я и к тебе—то пришла узнать, не было ли у Грифона младшего брата во внешнем мире. Или племянника.

Кондор задумчиво покачал головой:

— Никто в Ордене ничего не знал о семье Грифона. Он появился пятнадцатилетним подростком из ниоткуда, вопреки обыкновению, без сопровождающего и рекомендаций. Как он узнал об Ордене, тоже никто не понял. Но Грифон пришел в Цитадель и заявил, что умеет летать. Он спрыгнул с самой высокой внешней скалы Цитадели в море, с помощью обычного плаща, и остался жив. Сам старый Магистр сделал его своим Учеником. А потом погиб от его же руки!

Старый Наставник помолчал, а затем внезапно охрипшим голосом продолжил:

— Он был и моим Наставником! К тому моменту Сфинкс был очень стар, а я совсем недавно получил звание Мастера и не очень хорошо разбирался в подковерных интригах. А Грифон, ставший самым молодым из Совета Мастеров, рвался к власти, заявляя, что необходимо сменить политику Ордена во внешнем мире на более активную. Возможно, он был прав. Орден в те годы существовал очень замкнуто, почти не воздействуя на внешний мир и не ощущая притока свежей крови. Но убивать ради этого своего старого Наставника было бесчестно!

Все это я узнал гораздо позднее. Я был, с миссией, далеко от Цитадели в то время, когда в ней разворачивались эти печальные события, а когда вернулся, то понял, что у нас сменился не только Магистр, но и почти весь Совет Мастеров. В Совете теперь оказались сплошные союзники Грифона. Я хотел бросить ему Вызов, но Хранитель отговорил меня, сказав, что этим я ничего не добьюсь. В тот момент Грифон был, и в самом деле, лучшим воином Ордена. Очень быстрым, жестоким и беспощадным. Он без колебаний бросал Вызов и убивал любого несогласного. Хранитель отметил, что даже, если мне и повезет, кто-нибудь из его сторонников прикончит меня, сразу следом за нашим Поединком. Сфинкса, все равно, уже не вернуть, а я могу принести много пользы, обучая молодежь.

Кондор отошел к окну и отвернулся, глядя на занимающийся рассвет:

— Наверное, это — трусость, но Хранитель назвал это благоразумием. Я стал Наставником, пытался вырастить смену, верящую в добро и благородство. Обновить Орден. Я изучал Грифона, его методы, стиль Поединка и передавал его своим Ученикам. И ждал подходящего случая. Грифон же часто бывал во внешнем мире. И однажды он вернулся оттуда с тобой. Ты уже знаешь, что твой отец был членом Ордена, тем, кто искал для нас пополнение. Был самым удачным из вербовщиков. Когда он неожиданно перестал выходить на связь, Грифон сам взялся расследовать его смерть. Так он нашел тебя, Кошка.

— Значит, он выслеживал меня довольно долгое время, раз, сумел поймать именно в тот момент, когда я решила прыгнуть с утеса, рядом с нашей виллой на берегу! — догадалась Кошка. — И он, запросто, мог посещать мать Барса, Элизу, еще до свадьбы, дом ее семьи совсем недалеко оттуда. И даже после.

Кондор задумчиво кивнул:

— У Грифона всегда была слабость к блондинкам.

— Поэтому-то он и оставил в живых моего мужа, чтобы обеспечить будущее своего возможного ребенка! — Кошка словно бы выплюнула эти слова. — И запрещал мне мстить его семье!

Перед ее внутренним взором всплыла картина той жуткой ночи, когда женщина, поскальзываясь, карабкалась по мокрым скалам на берегу моря. Буря, бушевавшая на море и доносившая до нее соленые брызги и пену, была сродни той, что бушевала в ее душе. Ветер, разбивавший могучие водные валы о скалы, походил силой на рок, в единый момент разметавший в клочья всю ее жизнь. Еще каких-нибудь пару часов назад, Кошка была любящей женой и матерью, уверенной в себе и довольной своей судьбой. У молодой женщины был муж, которому она доверяла свою судьбу и судьбу своего сына. Этот человек вырвал ее из привычного мира странствующего цирка, обещая безопасность и благополучие, до скончания века. Он подарил ей сына, и, казалось, любил их, обоих. Целых пять лет. А разрушил все за одно мгновение, сообщив, что женится на другой женщине. Хороший подарок в новогоднюю ночь!

Ее первым, неосознанным, желанием стала потребность, оказаться как можно дальше от этого человека, поэтому Кошка выпрыгнула из окна и убежала в ночь. Ноги сами принесли ее на этот мыс, глубоко выдававшийся в океан. За годы жизни на берегу моря, женщина не единожды приходила сюда, чтобы почувствовать свежее дыхание ветра, вспомнить блаженное чувство полета.

Для воздушной гимнастки, летавшей, как птица, под куполом цирка, роскошная вилла мужа стала золотой клеткой, и только здесь она вновь становилась собой. Сюда женщина приводила маленького сына, пока муж не увез его в какой-то пансионат. Боль утраты снова скрутила ее внутренности, когда бедняжка вспомнила его слова о том, что сына ей не вернуть. Кошка застонала, проклиная тот день, когда поверила этому богатому лощеному красавцу, так кстати, появившемуся в ее жизни незадолго до неожиданной смерти отца. Девушка была слишком юной и наивной, ей было так одиноко! А Марк сулил любовь и счастье. И он так радовался рождению их сына.

Кошка выбралась на самый верх утеса и подставила ветру разгоряченное лицо. Женщину терзала не только обида, но и необходимость принять сложное решение. Муж сообщил ей, что более не нуждается в ней, самой, но обеспечит будущее их ребенка. Должна ли она поверить тому, кто однажды уже нарушил обещание? Или необходимо взять судьбу своего сына в собственные руки? И хватит ли у нее сил, обеспечить мальчику счастливую жизнь, или лучше смириться и оставить его отцу? И не будет ли она жалеть о принятом решении всю оставшуюся жизнь?

Налетевший порыв ветра рванул ее платье, растрепал волосы и толкнул в сторону обрыва. Кошка взглянула в сторону моря. Она уже прыгала в воду с этого мыса, но несколько ниже по склону и не в такую бурную погоду. Даже в тихий, ясный день полёт с такой высоты был сродни лотереи, а сейчас благополучный исход был в руках богов. Женщина тряхнула головой и шагнула к обрыву. Пусть боги и решат, хватит ли у нее сил, чтобы выстоять против судьбы! Кошка сбросила туфли и разорванное длинное вечернее платье, придавила их камнем. Если у нее хватит сил и умения спрыгнуть вниз и вынырнуть из моря, то она за ними вернется.

Кошка раскинула руки, тихонько качнулась вперед. Ветер некоторое время удерживал ее на обрыве, затем женщина толкнулась и прыгнула вперед. Чувство свободного полета, как обычно, наполнило душу неизъяснимым восторгом. А затем вода приняла ее в свои объятия. Кошка верно рассчитала траекторию и вошла на глубину, миновав прибрежные скалы. Но не учла штормового волнения, бросившего ее обратно к берегу. Волны крутили и переворачивали пловчиху, выжимая воздух из легких, но женщина продолжала бороться, пока ее не стукнуло головой о камень.

— Не судьба! — промелькнуло у нее в мозгу, прежде чем Кошка погрузилась в темноту.

— Ты, определенно, баловень судьбы, раз, выжила после такого прыжка! — услышала она мужской голос рядом с ухом, затем почувствовала толчок в грудь и закашлялась, выплевывая воду из легких.

— Кто ты и зачем вытащил меня? — прошептала Кошка, вглядываясь в светлые, фосфоресцирующие, глаза и бледное пятно лица, с трудом различимые в неверном свете луны, проглянувшей в разрыв между туч.

— Рука судьбы! — усмехнулся мужчина, приподнимая ее с земли. — И раз, ты так любишь прыгать с высоты, то я могу научить тебя летать!

Кошка скривилась от боли, вызванной непрошенными воспоминаниями. В очередной раз, тогда все оказалось не тем, чем предполагалось вначале.

— А я—то твоего официального отца считала законченным мерзавцем! — воскликнула она, обернувшись к Барсу.

И осеклась, потому что увидела, как побледнело его лицо. Женщина бросилась назад и обняла своего любимого:

— Вот только, к тебе это не имеет никакого отношения! Ты, с самого начала, не был похож ни на одного из них! И я рада, что узнала тебя и привела в Орден! Среди всех этих интриганов появилась еще одна, чистая и благородная, душа!

Кондор тоже подошел к ним и сжал плечо молодого мужчины:

— Я тоже так считаю, Барс! Не зря же, в Кодексе записано, что человек, вступающий в Орден, оставляет позади себя все свое прошлое, включая имя! Не важно, чья в тебе течет кровь, важно, какой ты человек. А, на мой взгляд, ты — один из лучших братьев Ордена и достойная пара для нашего Магистра.

Он крепко обнял их обоих, но затем нахмурился и сказал:

— Однако многие члены Совета видят в тебе, в первую очередь, кровь Грифона и боятся, что ты пойдешь по стопам своего отца, займешься реформами и будешь представлять для них опасность. Так что, держите ухо востро!

К такому заявлению стоило бы прислушаться. Всем, троим.

Глава. 10. Заговор

— Он толкается! — в голосе Барса послышалось восторженное изумление.

Мужчина отвел взгляд от своей руки, лежавшей на животе у Кошки, и заглянул ей в глаза. Та мягко улыбнулась в ответ и пошутила:

— Наверное, хочет отвоевать побольше места для себя!

Барс озабоченно нахмурился, взглянул на ее фигуру, которая уже начала изменяться под влиянием беременности и предложил:

— Завтра же придумаю, как расширить твою кровать! Мне, и самому, надоело ютиться вдвоем на этой узкой каменной скамейке.

Все ночи, после их совместного посещения Кондора, и заявления в Совете Мастеров, что они считают себя мужем и женой, Кошка и Барс проводили в ее келье. А кровать, и в правду, была узкая. И если их мантиям вполне хватало места в одной чаше, то спать, вдвоем, на каменной скамье было неудобно.

Кошка лукаво усмехнулась и пальцем попыталась разгладить упрямую складку между его бровей:

— А наши кельи и не были предназначены для семейного проживания! Кодекс не запрещает интимных отношений между мужчиной и женщиной, внутри Ордена, но семейных взаимоотношений не предусматривалось. Член братства всегда рассматривался, как отдельная боевая единица, которому положено небольшое помещение для восстановления сил. Не более того. Младенцами всегда занимались специально назначенные Воспитатели, чтобы Воины не отвлекались от основных задач. У каждого члена Ордена своя роль в общем деле, от которой не должны отвлекать такие мелочи, как семья и дети!

Но мужчина не принял ее шутливого настроя и спросил совершенно серьезно:

— Поэтому-то ты и воспитывала Райю отдельно от нас?

Кошка тоже посерьезнела:

— Не только поэтому. Ты попал в Орден слишком взрослым, и чтобы полностью принять его образ жизни, тебе было необходимо отрешиться от всех атрибутов внешней жизни. Только так ты мог стать настоящим членом братства. А если бы ты знал, что Райя — наша с тобой дочь, то нам сложно было бы придерживаться взаимоотношений Наставника и Ученика!

Барс осторожно коснулся ее нахмуренного лба и задумчиво спросил:

— А почему же ты сейчас решила все изменить? Не думай, что я поверил в то, что ты, той ночью, испугалась моих угроз!

Женщина снова тепло улыбнулась ему:

— Теперь ты стал Мастером, членом Совета равных, и мне нечему больше тебя учить! И если мы действительно хотим сделать жизнь в Ордене более похожей на общечеловеческую, то начинать нам надо с себя. Я полностью поддерживаю твою позицию по изменению отношения к Ученикам и Воспитанникам, несмотря на то, что она во многом идет в разрез с тем, что записано в Кодексе. А если уж там что-то менять, то сразу многое, хоть будем биться в Совете не по мелочам! Ордену нужны перемены, они пойдут ему на пользу!

Кошка говорила так, будучи полностью уверенной в своей правоте. Казалось, что ее решение, принять предложение Барса, стать полноценной семьей и завести еще одного ребенка, принесло положительные перемены и в остальные сферы ее личной жизни.

Их дочь приняла вынужденную строгость своего отца, как должное, но при этом, переселившись из нижних коридоров Госпиталя на уровень Учеников, стала чаще забегать в келью к матери, и не только, чтобы похвастаться успехами в прыжках, но и просто поговорить. Процедура слияния у Райи была еще впереди, поэтому занятия в Тренировочном Зале проходили у нее с использованием искусственных крыльев и облегана, что не мешало девочке показывать очень хорошие результаты. Многие говорили о голосе крови, но Магистр не уставала напоминать дочери о том, что трудолюбие важнее таланта. И девочка тренировалась до седьмого пота. А в перерывах ухитрялась принимать самое деятельное участие в расширении ремонтных мастерских, которым занимались Морской Змей, Пегас и Барс.

Оказалось, что Джоэль в течение нескольких лет потихоньку привозил в Цитадель различное оборудование со своих предприятий, а после того, как полностью переселился в Цитадель и привез с собой необходимую документацию, решил наладить не только ремонт, но и производство. Пегас был еще одним молодым Воином, получившим образование во внешнем мире, его страстью была электроника. Парень сумел собрать из привезенного оборудования полностью автоматические линии и считал, что скоро Орден перестанет зависеть от внешнего мира в плане оружия. А еще, он надеялся запустить старинные машины, столетиями бездействовавшие в подземных коридорах Цитадели. Барса всегда интересовало все новое, поэтому он с головой окунулся в эту работу, впитывая нужную информацию, как губка. Райя ни в чем старалась не отставать от отца и старшего брата, и очень скоро начала разбираться в оружии внешнего мира не хуже мужчин.

Промеж всех этих забот, девочка находила время, чтобы каждый день навещать своего маленького племянника, находившегося на попечении у Ханны. Малыш Ариэль, с раннего детства кочевавший от одной кормилицы к другой, быстро привык к заботливым рукам Целительницы. И теперь целыми днями путешествовал на крепких плечах Ханны, постоянно подпрыгивая или зарываясь в ее светлые локоны своей темной, курчавой головенкой и заливаясь звонким смехом. Начальница госпиталя, очень привязавшаяся к новому Воспитаннику, утверждала, что малыш, определенно, крылатый.

Его отец тоже начинал потихоньку оттаивать. Кошка с содроганием вспоминала тот миг, когда Морской Змей появился в Цитадели с крохотным сынишкой на руках. Несмотря на горячие объятия Райи и участливое сострадание Ханны, лицо его оставалось таким же бледным и неподвижным, как у надгробной статуи. Казалось, вся жизнь ушла из него. Кошка вынуждена была воспользоваться властью Магистра, чтобы заставить сына заниматься прибывавшим оборудованием. Джоэль подчинился, но работал без прежнего огонька. Барс, как и Райя, изо всех сил, пытался поддержать названного брата.

Ханна тоже постоянно находилась поблизости, и в ее глазах Кошка видела не только жалость, но и любовь. А однажды, решив зайти утром к сыну в келью, несколько раньше обычного, женщина увидела его спящим в обнимку со своей подругой детства. И облегана на нем не было. Кошка тихонько выбралась в коридор и попросила всех известных ей богов присмотреть за счастьем этой пары. С того дня на лице Морского Змея снова начала появляться улыбка.

Для Райи такая перемена в настроении брата не прошла незамеченной, и она быстро выяснила причину этого. И посчитала, что в ее жизни тоже чего-то не хватает! Узнав, что Барс приходится ей отцом, девочка перестала донимать того своим кокетством. Зато, с гораздо большей благосклонностью, начала принимать ухаживания Стрижа. Юноша был года на полтора ее старше, но уже принял симбионта, носил облеган и мантию. Его крылья были настоящими, а в летном мастерстве Стриж уже был не хуже любого Воина, и не существовало скалы, на которую он не смог бы забраться, чем снискал огромное уважение среди Учеников и молодых Воинов. И парнишке очень нравилась хорошенькая и жизнерадостная Райя. А та с удовольствием кружила ему голову.

Кошка относилась к ее играм снисходительно, пока однажды не вошла, на правах Наставника, без стука, в келью Стрижа. Магистр отобрала-таки мальчишку у Тигра после того, как увидела, в каком состоянии тот попал в госпиталь, после тренировочного Поединка с Наставником. Стриж был в восторге от такой замены, Кошка — тоже не против, ей нравился упорный и независимый пацан. Но застав его с дочерью, в весьма интимной обстановке, женщина была изрядно раздосадована.

Райя мигом вылетела из кельи, увидев гневно нахмуренные брови матери. Магистр последовала за ней.

Конечно, отношения в Ордене, между молодыми Воинами обоего пола, были весьма свободными, что отчасти объяснялось опасностью, подстерегавшей их в каждой миссии, за пределами Цитадели. А еще тем, что вероятность забеременеть, для принявших симбионт женщин, была очень невелика. И у каждой из них, на всякий случай, была горькая капсула, встроенная в полый зуб. Ее предписывалось раздавить, если возможная беременность могла помешать выполнению очередной миссии.

Приведя дочь в свою комнату, Кошка отчитала девушку за вольности в поведении, указав, что от таких игр и дети случаются, а она еще слишком молода, чтобы воспитывать потомство. Райя же, недолго думая, указала на то, что ее мать и отец были немногим старше, когда завели своих собственных первенцев. Не зря же, она так настойчиво расспрашивала родителей о прошлом! Магистр вывернулась из этой ситуации, напомнив, что симбионта не подсаживают беременным женщинам, и, случись чего, ей придется ждать крыльев, по меньшей мере, год. Тогда нахальная девчонка заявила, что пойдет и попросит Целительницу поставить ей горькую капсулу. Кошка только рот раскрыла от изумления. Конечно же, она воспользовалась властью Магистра, чтобы запретить Ханне проводить подобную процедуру. И велела придумать для этого благовидный предлог. На что Целительница заметила, что девчонку не удержать долго на голодном пайке, а лучше подготовить ее к принятию симбионта, если Кошка не планирует, в ближайшее время, обзаводиться внуками. А это могло оставить Райю бесплодной навсегда. Тогда Кошка решила зайти с другой стороны и, властью Наставника, порекомендовала Стрижу проводить последующие свидания подальше от постели.

Многие из этих событий промелькнули в ее голове, пока женщина отвечала на благодарный поцелуй мужа. Но поцелуй закончился, и Барс тяжело вздохнул:

— Хорошо, что эта битва с Мастерами имеет лишь словесный характер! Иначе, нам пришлось бы несладко, ведь, на нашей стороне после того, как ты отобрала у Тигра всех учеников, остался только Кондор!

Кошка хищно прищурила свои зеленые глаза:

— А я нисколько не жалею об этом своем решении! Иначе, Стриж был бы уже мертв! И не он один!

Мужчина озабоченно покачал головой:

— Но все Мастера предпочитают видеть в этом только то, что ты потворствуешь непокорному приятелю твоей дочери! И роняешь перед Учениками авторитет Наставников!

Женщина тяжело вздохнула:

— Потому-то я и не хотела разглашать то, что мы с тобой являемся ее родителями! Теперь все будут смотреть на Райю, только через призму ее родства! Хорошо хоть, имя Магистра, по-прежнему, вне Совета остается скрытым, и эти инсинуации не идут дальше Совета Мастеров. Иначе, девочку все бы обвиняли в протекционизме, отрицая ее собственные достоинства. Да, и Стрижу бы досталось, даже от его друзей!

Барс небрежно пожал плечами:

— Собственные достижения Райи сложно отрицать, особенно после того, как Хранитель взял ее своей помощницей, для работы с архивами Ордена.

Кошка задумчиво покачала головой:

— А для меня это — ещё один повод для беспокойства! Учеников или помощников у Хранителя не было не только на моей памяти, но даже Кондор не может припомнить такого случая. Мне постоянно кажется, будто я что-то упускаю. Хранитель ничего не делает случайно, значит, я проглядела какие-то изменения!

Мужчина согласно кивнул:

— Хранитель, и для меня, остается неразрешимой загадкой! Я никак не могу определить его отношение ко мне. И не хотел бы я иметь его своим врагом!

В келье воцарилось напряженное молчание, оба думали о своих тайных опасениях, не желая облекать их в слова. Это молчание сделало для Кошки явным то, что до той поры осторожно царапалось на краю сознания. Кто-то крался по коридору, недалеко от их кельи, явно не желая быть услышанным. И этот кто-то был не один! Женщина судорожно сжала плечо обнимавшего ее мужчины.

— Там кто-то крадется, Барс! — с трудом выдохнула она, волна недоброго предчувствия сжала сердце и перехватила дыхание.

Но глаза мужчины, и так уже, метнулись в сторону двери, которая не была закрыта в соответствии с предписаниями Кодекса. Любой мог постучать и, получив разрешение, войти в келью Магистра в любое время суток. Но для этого не было необходимости красться по коридору.

— Немедленно надевай мантию и беги к окну! — шепнул Барс своей подруге, а сам соскользнул с постели и метнулся в сторону двери.

Кошка хотела было последовать за ним, но тут в животе у нее толкнулся малыш, и женщина, подхватив крылья, бросилась к окну. Всовывая руки в браслеты, она увидела, что Барс заложил в дверную ручку ножку массивного железного табурета и, схватив свою мантию, одним прыжком, оказался рядом с женой.

— Если это — покушение на нашу жизнь, — сдавленно прошептала Кошка, — то нас могут поджидать и снаружи! Быть может, есть смысл, дать им бой прямо здесь?

Но Барс резко мотнул головой и указал в сторону двери, где из щели внизу, достаточно большой, чтобы протолкнуть небольшую капсулу, выползало темное облачко:

— Газ заполнит комнату через несколько секунд! Они слишком боятся нас, чтобы вступить в Поединок или в открытый бой! Надо выбираться отсюда, тогда у нас будет шанс.

Кошка уже, и сама, почувствовала сладковато-удушливый запах и шагнула к запертым ставням, но мужчина отодвинул ее и рванул засов:

— Я — первый, а ты сразу за мной! — крикнул он, вспрыгивая на карниз и расправляя крылья.

Кошка метнулась следом и увидела, как в грудь его впивается дротик. Барс покачнулся, вырвал из тела отравленную стрелку, последним усилием попытался расправить крылья и рухнул вниз. С отчаянным криком Кошка метнулась следом. Бешеный выброс адреналина в кровь ускорил реакцию, женщина заложила невероятный пируэт и мгновенно оказалась над Барсом, ухватив его за край крыла. Ткань ее собственных крыльев затрещала, но выдержала двойную нагрузку, и их падение замедлилось. Но тут Кошка почувствовала, как и в ее собственное крыло вонзился дротик. Ткань треснула, и полет вновь перешел в падение. Кошка издала еще один отчаянный крик. Но тут почувствовала, что Барс на мгновение тоже расправил крылья. Это уберегло их от прямого падения на каменные плиты внутреннего двора. Они приземлились в клумбу с орхидеями, которые Кошка так заботливо выращивала. Тут же об бордюр звякнул еще один дротик. На них охотились, как на диких зверей. И охотник был далеко не один. Женщина склонилась над потерявшим сознание мужем и увидела, как кровь толчками бьет из раны, оставленной дротиком. Неосознанным движением она прижала кусок его мантии к ране и накрыла их, обоих, своими крыльями. Серая ткань слилась с окружающими камнями. Кошка знала, что они исчезли из поля зрения стрелков, но так не могло продолжаться долго, их непременно найдут. Нужно просить о помощи, но кого? Кто ее враги, и где находятся друзья? Мгновение поколебавшись, Кошка закричала:

— Магистр в опасности! Мастер Кошка просит помощи!

В этом крике было все отчаяние, которое бушевало в ее душе. Несколько дротиков вновь звякнуло о камни совсем недалеко от них. Кошка прижалась лицом к окровавленной груди Барса, приготовившись встретить свою смерть рядом с ним.

Но тут кто-то рванул женщину за плечо.

— Нужно укрыться под фонтаном! — услышала она шепот возле самого уха. — Там стрелки не достанут нас!

Подняв глаза, женщина увидела Стрижа, а рядом с ним бледное лицо Райи. Втроем они подхватили безвольное тело Барса и отползли под каменную чашу фонтана.

— Попробуй перетянуть его плечо! — прошептала дочь, протягивая кожаный шнурок, который она вытащила из волос.

Кошка кивнула и попыталась остановить кровь, плотнее примотав к груди кусок разорванного крыла Барса.

— Кто на вас напал? — спросил Стриж, осторожно выглядывая из-под фонтана. — Мы гуляли по саду, но ничего толком не сумели разглядеть!

— Не знаю точно. Но уверена, что это — члены Ордена. И их много! — пробормотала Кошка.

— Кто мог додуматься до покушения на жизнь Магистра? Ведь, даже я еще не знала о том, кто ты! — недоуменно пробормотала Райя.

— Тот, кто знал, кто я на самом деле, то есть — Мастера! — с кривой улыбкой сообщила женщина. — А это значит, что шансов выжить у нас очень немного.

— Не стоит сдаваться раньше времени! — презрительно фыркнул Стриж. — На вашей стороне все Ученики и многие из Воинов!

— Но пока пришли только вы вдвоем! — тяжело вздохнула Кошка. — Но даже, если придут все Ученики, то они слабее Мастеров. А те еще используют «черную орхидею»!

— Не может быть! — от ужаса Райя даже отшатнулась и стукнулась головой о каменную чашу. — Использовать отравляющий газ против своих же братьев!

— Вероятно, нас считают отступниками и еретиками, но слишком сильными, чтобы победить в открытом бою! — невесело усмехнулась Кошка. — Учитывая все это, я бы посоветовала вам, уносить отсюда ноги и пробиваться к внешней стене, через ворота Госпиталя. Или уходить нижними туннелями в море. Там у вас будет шанс, скрыться во внешнем мире.

— А я не собираюсь бежать с поля боя! — сердито заявил Стриж. — И если Мастера используют запрещенные методы, мы вправе ответить тем же! У Ордена же есть оружие, применяемое во внешнем мире?

— Есть, но в соответствии с Кодексом держат его на складе у внешних ворот! Дежурный Мастер Оружия выдает его непосредственно перед миссией! — ответила Магистр, начиная прокручивать в голове возможные варианты. — Морской Змей сейчас там, он гостит у Ханны и сына. И он, определенно, не на стороне мятежников.

Сказав это, Кашка почувствовала прилив надежды:

— Я попробую дать ему знать, а вы с Райей должны собрать остальных Учеников и разъяснить им, в чем дело. А затем двигайтесь к внутренним воротам Госпиталя, Змей будет прорываться оттуда.

Она посмотрела на ребят и добавила:

— Я могла бы приказать вам властью Магистра, но прошу поверить мне на слово! Если мы останемся здесь, то погибнем не только мы, но и все, за что боролись мы с Барсом, и Орден захватят те, кто хочет жить по старинке! Защити дело своего отца, Райя! А я попробую защитить его!

Кошка притянула к себе голову дочери, быстро поцеловала ее и прошептала:

— Перебирайтесь на другую сторону фонтана, а когда услышите крик — бегите!

Девочка кивнула, и они с другом поползли под прикрытием чаши.

Кошка дождалась, пока они скроются за поворотом, набрала побольше воздуха в грудь и издала свой клич, вложив в него всю мощь легких и силу отчаяния. Этот высокий вибрирующий звук был похож на крик морской птицы, пикирующей на врага, атакующего гнездо, и призывающей на помощь сородичей. Его придумал еще отец Кошки, а она, сама, использовала для общения с сыном, этот клич предупреждал об опасности и мог пробиться сквозь шум прибоя и штормового ветра. Морской Змей хорошо знал его и должен был поспешить на помощь. Немедленным ответом был град дротиков, хлынувший на ее сторону фонтана. Магистру оставалось надеяться, что ребятам удастся добраться целыми до своих друзей. Тогда у них появится шанс уцелеть.

Через несколько минут удары дротиков прекратились, и Кошка осмелилась выглянуть из-под чаши. Оглядевшись, она заметила маленькие тени, скользившие вдоль стен внутреннего двора. Ученики, явно, начали выполнять ее план. Оставалось надеяться, что кто-нибудь из Мастеров не бросит вниз гранату с газом. Но тогда Цитадель не удастся проветрить долгие годы, тяжелый газ растечется по нижним коридорам и заполнит хранилища, отравив запасы и воду. Магистр надеялась, что Мастера на это не пойдут. Они хотят уничтожить Кошку и ее сторонников, но никак не собственное убежище. И его обитателей — симбионтов.

Кошка снова спряталась под чашей и прикоснулась к груди Барса. Она была холодной и липкой от крови. Вздрогнув, женщина прильнула губами к шее и ощутила еле заметное биение пульса. Ее любимый был еще жив, но время его истекало вместе с каплями крови, сочившейся сквозь повязку. На этот раз Барс принял на себя удар, защищая жизнь своей женщины и будущего ребенка. И она не могла его подвести. Кошка отцепила свои порванные крылья и закутала в них Барса, поверх его собственных, прилипших к ране, оставшись совсем обнаженной. Женщина осознала, что до сих пор не натянула облеган. Скорчившись под фонтаном, она принялась водить по телу руками.

Едва Кошка закончила одеваться, как послышался громкий удар и треск со стороны коридора, ведущего к внешнему периметру. А затем ослепительный свет фар разорвал сумрак внутреннего двора. Из коридора со страшным скрежетом вырвался древний броневик, похожий на большую черепаху, который обычно охранял внешние ворота. В древние времена строители Цитадели установили этого монстра рядом с выходом во внешний мир и направили его вооружение наружу. Столетия стояла эта машина памятником великим предкам, пока ею не заинтересовался Пегас.

Этот любопытный парень настоял на том, чтобы получить образование в области электроники, а затем разобрался со старыми механизмами. После этого Пегас связался с Морским Змеем и сумел объяснить, какие именно запчасти нужны ему. А последние месяцы с помощью Змея, Барса и Райи оживлял этого монстра. И очень кстати успел.

Машина, ломая зеленые насаждения, пробилась к фонтану и прикрыла их с Барсом. Массивная дверь поднялась вверх и образовала своеобразную крышу, которую не смогли бы пробить не только дротики, но и пули. В отверстии появилась высокая массивная фигура, затянутая в комбинезон высокой защиты, один из тех, которые недавно начали производить предприятия Морского Змея. На голове был защитный шлем, больше похожий на зеркальный шар.

— Быстро вовнутрь! — послышался из микрофона голос Джоэля, который кинулся к телу брата.

Кошка шмыгнула вовнутрь машины, а затем Морской Змей последовал за ней, неся на руках Барса.

— Райя сказала, что на вас напали Мастера, и они используют отравляющий газ? — спросил сын Кошку, укладывая Барса в отсек для раненых.

— Именно так, и теперь они, запросто, могут решить, что теряют инициативу, и начать кидать вниз гранаты! — ответила Магистр, нажимая на кнопку опускания двери. — Им совершенно наплевать, сколько погибнет Учеников! И даже, если погибнут все остальные запасы симбионта, у них-то останутся обручи!

— Райя! Огнеметы — вверх и на веерный режим! — скомандовал Змей.

Только тут Магистр обратила внимание на маленькую фигурку в комбинезоне, сидевшую за пультом управления. Райя мгновенно среагировала на команду брата, и над крышей броневика заревело пламя.

— Хорошее решение! — похвалила их Кошка. — А теперь необходимо перехватить инициативу, пока не кончилось горючее и враги не придумали что-то еще. И попытаться спасти наших друзей, ведь, если напали на нас с Барсом, то и Кондор в смертельной опасности. И не только он! Полагаю, что Райя и Стриж не пострадали только потому, что назначили свое свидание не в келье, а в саду!

— Стриж должен собрать Учеников в малом Тренировочном Зале, — сообщила Райя, не отрывая взгляда от мониторов.

— Прекрасно! — отозвался Джоэль, продолжая возиться с подключением систем жизнеобеспечения в капсуле реанимации. — Сестренка отвезет вас с Барсом в Госпиталь, а я пойду к ним на встречу.

— Так не пойдет! — ответила Кошка, склоняясь к обзорным мониторам. — Если мы хотим победить, то вести Воинов в бой, за восстановление справедливости и порядка, должен сам Магистр! Ты можешь попытаться, дать мне лучший обзор окон, хочу понять, откуда в нас стреляют?

Райя согласно кивнула, ее руки так и порхали по клавиатуре пульта управления.

— Мне кажется, что гранаты летят где-то с пятого уровня, не ниже, — сообщила она, присмотревшись к многочисленным мелким вспышкам.

Пятый уровень келий был снизу первым, где жили Воины. Ниже находились кельи Учеников.

— Уже хорошо, значит, мне удалось разбудить людей, и кто-то попытался организовать сопротивление! — удовлетворенно отметила ее мать. — Теперь, для поднятия боевого духа, самое время появиться на сцене мне.

— Одень, хотя бы, защитный комбинезон и шлем! — попросил Морской Змей, понимая, что спорить с решением матери бесполезно.

Кошка посмотрела на лежащий рядом запасной комплект и покачала головой:

— Не самая лучшая идея! Меня должны узнавать друзья, чтобы их удалось собрать вместе.

— Но тебя будут видеть и твои враги! И приложат все силы, чтобы довершить начатое! — возмутился ее сын. — Не хочешь закрывать голову — надень хотя бы комбинезон и возьми противогаз!

— А что тогда подумают остальные Ученики? — засомневалась Магистр. — Они-то без защиты!

— Для них возьмем противогазы и бронежилеты! А еще, здесь есть несколько прочных переносных щитов для заграждений, — предложил Змей, закрывая крышку реанимационной капсулы и открывая дверь багажного отсека.

Пока он доставал оттуда кофры с оружием и средствами защиты, Кошке удалось натянуть на себя защитный комбинезон, оказавшийся намного больше ее миниатюрной фигурки.

— Не вздумай! Я сейчас подгоню его к твоему росту! — рявкнул ее сын, увидев, что мать вознамерилась снять защиту.

— Он ужасно сковывает движения! — возмутилась женщина. — Как я могу участвовать в сражении, будучи такой неповоротливой?

— Твое место в этом сражении — сзади! — парировал Змей. — А главная задача — выжить! Ведь, если ты погибнешь, то кто возглавит сопротивление? За кем еще пойдут все Ученики, к кому прислушаются Воины?

— Он прав, мама! — вмешалась Райя, не отрывая взгляда от мониторов. — Стрижу удалось собрать Учеников, обещая, что Магистр — Кошка на их стороне!

— Ну, хорошо! — неохотно согласилась Магистр, позволяя сыну закрепить на ней защитную одежду. — И вы подали мне неплохую идею!

Женщина опять повернулась к мониторам и спросила дочь:

— Тебе не кажется, что сверху перестали бросать гранаты?

— Похоже, что так! — согласилась Райя. — Мастера поняли, что они не достигают цели.

— Тогда, по моей команде, прекратишь огонь, и я попробую обратиться к восставшим, чтобы они сложили оружие. Змей, тем временем, перезарядит огнеметы и подготовит все к нашему выходу наружу.

— Ты что, всерьез надеешься, что Мастера сдадутся? — презрительно фыркнула ее дочь.

— Нет, но предложить обязана! — твердо сказала Магистр. — И это даст шанс тем, кто по глупости поддержал восставших и придаст уверенности в своей правоте нашим сторонникам!

— Возможно, ты права! — согласился Морской Змей. — Надежды на их благоразумие не так много, но попытаться стоит.

Затем он подтащил собранные ящики к двери, а баллоны с горючей смесью — к зарядному отсеку. Кошка одобрительно кивнула ему и взялась за микрофон.

— Говорит действующий Магистр, Мастер Кошка! — крикнула она, как только Райя загасила огнеметы. — Предлагаю моим противникам сложить оружие и спуститься по воздуху на центральную площадь! Сдавшимся обещаю сохранить жизнь! У вас есть пять минут, чтобы принять решение, после чего я поведу своих сторонников в атаку, и тогда пощады не ждите!

Пяти минут ждать не пришлось, так как вниз снова полетели гранаты.

— Ты успела заметить, откуда именно они стреляют? — спросила Кошка дочь, беря в руку противогаз и направляясь к выходу наружу.

— Пятый уровень, справа от тоннеля, — ответила девочка, вновь, включая огнеметы. — Левая сторона, похоже, свободна.

— Пройдись по правой стороне из пулеметов, это отгонит Мастеров от окон, — посоветовала Магистр, вставляя в ухо капсулу передатчика. — И держи меня в курсе, если обстановка начнет меняться.

Затем она открыла дверь и первой выскочила наружу. От чаши фонтана к ней метнулась худенькая фигурка Стрижа. Кошка, первым делом, кинула ему противогаз, а затем передала и жилет. Пока мальчишка под прикрытием двери одевался, Змей выкинул из люка приготовленные ящики с оружием. Кошка с Учеником поволокли один из них в сторону входа в тренировочный зал, а Морской Змей начал связывать остальные веревкой. Над их головами гулко заработали пулеметы броневика.

— Быстро разбирайте противогазы! — скомандовала Магистр, как только добралась до малой тренировочной пещеры и оглядела кашляющих Учеников, столпившихся у входа.

В этой пещере был оборудован отдельный тренировочный зал для начального этапа обучения полетам. К потолку были прикреплены многочисленные блоки и системы растяжек. И что самое главное, внутренними коридорами связан он был только с жилым уровнем Учеников. Стрижу легко удалось привести сюда ребят. И охранять единственный вход с площади от атакующих им не составило бы труда. Но защиты от газа у них не было. Огонь неплохо справлялся с капсулами с газом, сжигая их до того, как они ударятся об пол, но весь газ уничтожить не удавалось, и часть затекала в дверной проем.

Кошка откинула крышку ящика и начала раздавать противогазы, бегло осматривая тех, кто собрался в зале. Здесь оказалось около тридцати Учеников, в основном это были подростки от десяти до четырнадцати лет. Среди них она заметила нескольких молодых женщин, уровня Воинов, у которых были легкие ранения.

— Кто удерживает пятый этаж, Барракуда? — обратилась Кошка к одной из них.

— Мы были вместе со Скатом, в его келье, когда услышали твой первый крик, — сообщила смуглая худощавая девушка, явно происходившая из южного племени ловцов жемчужниц. — Мой друг велел мне спуститься вниз, по стене, и попытаться помочь вам, а сам схватил серф, который принес в келью для починки, и кинулся в коридор. Я успела услышать оттуда еще голос Моржа, надеюсь, что если им удалось перекрыть выход из перехода на лестницу, то спаслось еще несколько человек с нашего этажа. Хотя, я уже там почувствовала слабый запах газа.

— Мастера, вряд ли, будут бросать гранаты в коридоре, газ обратится против них самих, стандартные маски защищают от газа не очень высокой концентрации, — предположила Магистр. — Нам с Барсом они протолкнули капсулу в щель под дверью. И если бы твои друзья погибли, то Мастера были бы уже внизу. Правда, отчаявшись победить, эти люди могут пойти на все, что угодно. Даже применить газ в коридоре, лишь бы убить побольше врагов! Надо придумать, как обойти их.

— Я заложила в дверь металлический табурет, прежде, чем выпрыгнуть в окно! — сообщила другая женщина, придерживающая поврежденную руку. — Как мне кажется, сейчас бой идет дальше по коридору, и если пробраться в мою келью, то мы окажемся у них в тылу.

— Я мог бы подняться по стене и влезть в окно! — сразу предложил Стриж.

— Даже если тебе удастся добраться туда живым, то одного тебя мало, чтобы победить Мастеров! — покачала головой Кошка.

— А двоих, да еще и с пулеметом — вполне достаточно! — заявил Морской Змей, появляясь в дверях зала с ручным пулеметом и тяжелым ящиком на плечах, за ним тянулся тонкий стальной трос. — Помогите мне втянуть остальные ящики, и у вас будет достаточно оружия, чтобы провести отвлекающий маневр, пока мы со Стрижом будем карабкаться по стене!

Магистр скептически оглядела свою маленькую армию. Кроме Учеников, которых Стриж собрал в полном составе, в зале находились семь молодых женщин с уровня Воинов. Они, явно, гостили у своих сердечных друзей и не спали, потому-то и успели выбраться из своих келий в самом начале этой заварухи. Каждая из них была легко ранена, но все горели желанием вернуться обратно, чтобы помочь своим друзьям и партнерам. Им-то и указала Кошка на ящик с автоматическим оружием прежде, чем повернуться к Ученикам, которые плотной группой стояли чуть поодаль.

— Кто еще из твоих друзей держал в руках оружие внешнего мира? — спросила она Стрижа, который помогал Морскому Змею втаскивать в пещеру ящики.

— Да, почитай, что все! — широко ухмыльнулся мальчишка.

— Действительно, последнее время в мастерские постоянно забегала какая-то ребятня! — подтвердил Змей, вскрывая очередной ящик с оружием. — Не знаю, как насчет того, чтобы попасть в цель, а нажать на курок они, точно, сумеют.

— Главное, чтобы они по своим не попали! — нахмурилась Магистр. — Но делать нечего, придется работать с тем, что есть.

Женщина обернулась к Ученикам, нашла взглядом двенадцатилетнюю девочку, когда-то прибывшую из северной рыбацкой деревушки, подобной той, где выросла сама Кошка, и совсем недавно принявшую симбионта:

— Стрелка, ты соберешь десятилетних малышей и отведешь их в нижние коридоры, ведущие к морю! Туда газ еще не скоро доберется. При необходимости — выходите наружу. Остальные — разбирайте оружие, которое вам лучше всего знакомо и подбирайте по росту бронежилеты!

Ребятня с радостными криками кинулась к ящикам. Магистр только успевала прилаживать на них защиту.

— Но мы тоже хотим сражаться! — услышала она за спиной возмущенный тоненький голосок.

Обернувшись, Кошка увидела, что рядом с ней стоят шестеро малышей, вместе со Стрелкой.

— Если нам не хватит оружия, мы могли бы подносить патроны и помогать раненым! — настаивал черноволосый карапуз, не старше восьми лет от роду.

Несмотря на юный возраст, на нем был надет обруч с облеганом. Кошка вспомнила, что этого мальчугана младенцем принес в Цитадель один из молодых Воинов. Его мать жила в крупном портовом городе и погибла в какой-то криминальной разборке. А теперь и отец сражался где-то в верхних коридорах.

— Я понимаю ваше желание помочь близким людям, но бронежилеты слишком велики для вас и не смогут защитить от стрел! — попыталась урезонить их Магистр.

— Зато щиты — могут! — упрямо заявила Стрелка. — Мне не удержать их внизу, а так, хотя бы, будут под прикрытием. Да, и у меня есть личные счеты с Мастерами!

Тут Магистр вспомнила, что девочка тоже была Ученицей Тигра. И предположения Ханны, обследовавшей девочку перед присоединением мантии, что Тигр был для нее не только Наставником в полетах, но и возможным партнером в постели. В этом не было бы ничего предосудительного, если бы Стрелка не была такой юной, и все происходило бы по взаимному согласию. Но здесь был, явно, не тот вариант.

— Хорошо! — решила Магистр. — Вы идете с нами, но держитесь позади! И их безопасность — на твоей совести! Два щита — ваши!

Приняв решение, Кошка отошла к Морскому Змею, ожесточенно спорившему со Стрижом.

— Он тоже не хочет надевать бронежилет! — возмущался ее сын, показывая на мальчишку, упрямо смотревшего на него.

— Он будет мешать мне, карабкаться на стену, а еще сделает меня заметным! — сердито заявил Стриж, посмотрев на Кошку. — Пропадет весь смысл операции, еслие меня заметят до того, как я попаду вовнутрь!

— А он, наверное, прав! — задумчиво сказала Магистр. — Все должно пройти наиболее скрытно, чтобы не пропал эффект неожиданности нападения. Пусть лезет, как хочет, а из окна скинет тебе трос подъемника. Договорись с Райей, чтобы она направила вверх прожектора, свет ослепит противника.

— Нам всем надо быть постоянно на связи! — отметил Змей. — Если ты возьмешь шлем, то сможешь одновременно связываться со мной и с Райей!

— Ладно! — согласилась Кошка, беря у сына второй шлем. — Мы выдвигаемся вверх, по коридору. Когда вступим в бой, пусть Стриж бежит к стене!

Распределив оставшиеся щиты между наиболее крепкими Учениками, Магистр повела свое войско наверх. Быстро преодолев четыре этажа с распахнутыми пустыми кельями Учеников, Кошка вышла вперед и, скомандовав остальным не высовываться, надела шлем, а затем осторожно выглянула из-за поворота лестницы. Выход на нее был перегорожен двумя досками для катания на волнах, сделанных из легкого, но прочного углепластика. За ними укрывались пятеро молодых парней, один из которых неподвижно лежал на полу. Двое других держали в руках ружья для подводной охоты, но стрел в их руках уже не было. Двое их друзей тоже были безоружны. Похоже, что Воины истратили весь свой боекомплект и собирались сойтись в рукопашную с Мастерами. Самоубийственное решение для парней, недавно надевших белые браслеты.

— Сдавайтесь, или мы перебьем вас, как и всех остальных! — услышала Кошка голос Тигра с другой стороны баррикады.

— Сдается только такой трус, как Наставник, измывающийся над своими Учениками и добивающий раненых собратьев! — раздалось ему в ответ.

Послышалось грязное ругательство, и на баррикаду обрушился град стрел. Поняв, что Воинам отвечать уже нечем, Мастера радостно завопили и бросились на приступ.

— Ложитесь на пол! — крикнула Кошка. — Магистр идет к вам на помощь!

Сорвав с плеча автомат, женщина бросилась к рухнувшей баррикаде. У молодых парней хватило ума выполнить команду, и над их головами засвистели пули. Двое противников остались лежать на земле, но остальные укрылись за щитом, сделанным из железной двери, снятой с одной из келий. Но и к Магистру уже присоединились Ученики со щитами и девушки с автоматами.

— Сколько их тут всего? — спросила Кошка, опускаясь на пол возле раненого и снимая с головы шлем.

— Я видел шестерых, — ответил крепкий парень, в котором Магистр узнала Моржа, когда он снял мокрую тряпку, укрывавшую лицо. — И все — Мастера!

— И кто-то еще кидает из окон гранаты! — озабоченно сказала Кошка. — А Воинов с ними не было?

Парень отрицательно покачал головой:

— Хотя, на всех были защитные маски, но я не заметил ни одного белого браслета. А еще у них есть, по крайней мере, один пистолет. И куча капсул с газом! И все стрелы — отравлены!

— Так я и думала! — вздохнула Магистр. — Здесь только те, кто начал опасаться за свою власть! И им наплевать на то, сколько их собратьев погибнет в междоусобице!

Женщина уже поняла, что парень, лежащий у ее ног — это Скат. И он больше не дышит. Бедняга так и не успел натянуть облеган, расставшись со своей подружкой, и одной царапины отравленной стрелы хватило, чтобы отнять у него жизнь.

— Не понимаю, как им удалось так легко пройти до нашего уровня, ведь, над нами еще три этажа Воинов! — искренне недоумевал Морж.

— Я слишком многих отослала во внешний мир наблюдать за тем, что предпримет Контора. Большая же часть тех, кто остался в Цитадели, спала, и уж совсем не ожидала, что к ним применят отравляющий газ! — скрипнув зубами, ответила Магистр. — Я осталась жива лишь потому, что Барс прикрыл мой отход. А вас, самых молодых, не считали серьезной преградой. А зря! И теперь нам необходимо атаковать, пока Мастера не начали бросать сюда гранаты, или не отошли выше. Иначе нам придется с боем брать каждый этаж!

С этими словами она надела шлем и поднялась на ноги.

— Еще раз предлагаю вам сдаться! — прокричала она, переведя микрофон на внешний звук. — Для вас не будет места в Цитадели! И вам не скрыться во внешнем мире, когда мы победим! Неужели никто не хочет завоевать мое место в честном Поединке?

В ответ прозвучал выстрел, и пуля царапнула шлем. Магистр упала на пол, уходя от обстрела. У Мастеров имелось что-то довольно крупного калибра.

— Я уже в келье, дайте нам пару минут, чтобы Морской Змей поднялся! — услышала Кошка в ухе голос Стрижа.

— Возьмите у мальчишек щиты и вперед! — скомандовала Магистр Воинам, перезаряжая автомат и снова поднимаясь на ноги.

Мастера, однако, решили не вступать в прямое столкновение, а под прикрытием своего щита отступали к боковой лестнице. Кошка проклинала в душе свою беременность и неуклюжесть, усиленную неудобным скафандром, но посылать вперед беззащитных молодых Воинов не хотела. Жертвы и так уже были велики. Женщина уже решила было сама, первой, кинуться к щиту противников, как из двери, в дальнем конце коридора, выскочил Морской Змей с пулеметом наперевес и напал на Мастеров сзади. Часть его противников сразу пала на месте, часть кинулась в верхний коридор, но двое успели заскочить в открытую дверь ближайшей кельи. Кошка кинулась за ними, ее автомат уложил еще одного, но второй выпрыгнул из окна.

— Стриж! Хватай двоих с автоматами и в нижние коридоры, к докам! — скомандовала Магистр появившемуся в дверях парнишке. — Никто не должен улизнуть!

Тот быстро сориентировался и выскочил обратно, в коридор.

А сама Кошка повернулась к поверженному врагу. И это был Тигр. Заметив, что тот еще жив и силится что-то сказать, Магистр сняла шлем и подошла к нему.

— Правосудия, Магистр! — прохрипел Тигр. — Я прошу возможности Поединка!

Кошка нахмурилась и посмотрела на появившихся в дверях Учеников. Этот Наставник был подлецом и мятежником, но просто пристрелить его, у нее не поднималась рука. Тем более, когда он просил пощады и взывал к Кодексу Чести.

— Просящий справедливости — получит ее! — ответила Магистр. — Но сейчас ты слишком слаб для Поединка, он не доставит мне чести!

И наклонилась к Тигру, чтобы осмотреть рану. И тут заметила, что в его руке прячется заряжений арбалет. Скафандр стреле было не пробить, но на голове-то уже не было шлема! Кошка метнулась в сторону, уходя из-под удара, понимая, что не успевает, комбинезон стеснял движения. И в этот момент из дверей раздалась короткая очередь, оказавшаяся быстрее и точнее стрелы.

Поднимаясь с пола, женщина увидела, как вперед вышла Стрелка и плюнула на труп своего бывшего Наставника.

— Подлецом жил, подлецом умер! — слова прозвучали, как очередной плевок.

Затем девушка помогла Кошке подняться, а потом склонилась еще к одному телу, распластавшемуся на полу. Молодой Воин лежал возле окна неподвижно, он успел надеть мантию, но попавшая в ногу пуля не дала возможности выпрыгнуть из окна. Возле его ноги, затянутой облеганом, расплылась небольшая лужа крови. А мантия, вместо того, чтобы уползти обратно в обруч, облепила его голову и шею. В келье все еще ощущался слабый запах газа.

— Его сердце еще бьется! — воскликнула девочка, коснувшись руки парня.

Магистр прикоснулась к Воину, в котором узнала Пегаса, и почувствовала, что Стрелка права. И поняла причину, того, что раненый не задохнулся на полу от газа. Симбионт не только стянул пулевую рану, остановив кровотечение, но и образовал защитную маску, и тем спас своего хозяина.

— Мантия спасла его от газа! — воскликнула она. — Значит, могут быть другие выжившие! Необходимо срочно вскрыть запертые кельи!

Но осмотревшись, заметила, что вокруг нее остались только самые младшие. Остальные ушли вслед за Стрижом к докам, или за Морским Змеем на верхние уровни. Кошка выскочила в коридор и увидела там Барракуду, в безмолвном отчаянии склонившуюся над телом Ската.

— Воин Барракуда! — резко приказала Магистр. — Необходимо вскрыть запертые кельи, там могут быть выжившие! Назначаю тебя старшей, будете проникать в кельи снаружи и обеспечивать немедленную транспортировку раненых в госпиталь. Их жизни — на твоей совести, на счету каждая минута!

Эта задача могла помочь сохранить жизнь не только раненым, но и Барракуде, так как удерживала девушку от прямого столкновения с Мастерами. В ее душевном состоянии Поединок вполне мог стоить девушке жизни.

— Слушаюсь, Магистр! — ответила Барракуда, вскакивая на ноги.

Кошка крепко пожала ее плечо, а затем надела шлем и кинулась к лестнице, ведущей на верхние этажи.

Не пытаясь больше войти в закрытые кельи, женщина быстро продвигалась по этажам. Количество погибших Воинов, лежавших в открытых кельях, ошеломило ее, а еще больше то, что Мастера, явно, добивали стрелами тех, кто спал или уже пострадал от газа. Волна неистового гнева поднималась в душе женщины, она могла бы понять желание убрать неугодного Магистра и ее ближайшего помощника, но хладнокровное уничтожение всей возможной оппозиции не укладывалось ни в какие моральные рамки. Молодые Воины с воодушевлением приняли преобразования Магистра, но они были на порядок слабее любого из Мастеров. Кошка дала себе слово, что лично разорвет на части каждого мятежника. Однако на ее пути пока никто не попадался, а звуки боя доносились уже с верхнего этажа, где жили Мастера.

Добежав до него, Кошка обнаружила Морского Змея и четырех его помощников, стоявших среди неподвижных тел, перед дверью в жилище Хранителя. Это была совершенно особая келья, в ней не было окон, зато был прямой проход в хранилище документов. И ее массивная дверь, единственная в Цитадели, была снабжена внутренним запором, все было сделано для того, чтобы воспрепятствовать проникновению в хранилище документов влаги и нежелательных визитеров.

— Что с Кондором? — задыхаясь от быстрого подъема, спросила Кошка.

— Мой Наставник погиб! — с болью в голосе вымолвил ее сын. — Похоже, они застали его врасплох и убили, еще до того, как пришли к тебе!

Кошка покачнулась, как от удара, и на мгновение закрыла глаза. Женщина до самого конца надеялась, что ее старому другу удалось спастись. Скрипнув зубами, она открыла глаза и оглядела поверженные тела. Понимая, что проиграли сражение, Мастера пытались выбраться на карниз, чтобы покинуть Цитадель через отверстия в потолке центрального зала. Эти люди настолько были уверены в успехе своего подлого плана, что не предусмотрели заранее надежных возможностей для бегства.

— Кто-нибудь видел Хранителя архива? — спросила она молодых Воинов, стоявших поблизости.

— В бою его никто не видел, как и Сенатора, — ответил ей Морской Змей, похоже было, что он уже успел расспросить парней. — А дверь этой кельи заперта.

— Тогда, скорее всего, эти двое там и прячутся, и, раз, они не ответили на мое предложение сдаться, то я здорово сомневаюсь, что эти люди непричастны к мятежу! — сурово сказала Магистр.

— Мы как раз решали, стоит ли взрывать дверь, — заметил ее сын. — И если ты считаешь их виновными, то я не буду слишком переживать о возможных повреждениях!

Мужчина взмахом руки велел всем отойти и выстрелил в замок из подствольного гранатомета.

Дверь слетела с петель. Вбежав вслед за Змеем в комнату, Кошка увидела, что дверь в библиотеку открыта, а на ее пороге лежит Сенатор. Подойдя к ней, Магистр поняла, что женщина, всего лишь, без сознания, у нее не было никаких ранений. Кто-то, определенно, уложил Сенатора одним из приемов, применяемых в Поединке. А еще в келье витал слабый запах газа. И на лице у женщины была надета защитная маска.

— В хранилище никого нет! — с досадой крикнул Морской Змей, уже проникший в библиотеку.

— Дверь-то была заперта изнутри! — отметила Магистр. — Не могла же Сенатор сначала закрыть ее, а потом сама себя обездвижить! И дверь в эту келью абсолютно плотная, окон нет. Так, что газ не мог просочиться снаружи. А если капсулу с газом раздавили внутри, то концентрация в закрытом помещении была бы гораздо выше. Что-то не складывается! Хранителя никто не видел во время боя, получается, он все это время был здесь, а потом сбежал!

— Давайте, поищем потайную дверь! — предложил Морж.

Но поиски, как и следовало ожидать, ни к чему не привели. Кошка, и сама, неоднократно бывала в библиотеке, но никогда не замечала там дополнительной двери.

Оставив двоих Воинов караулить входную дверь и Сенатора, Кошка попросила сына сопроводить ее в келью к Кондору. У женщины духу не хватало одной взглянуть на мертвое тело того, кто сделал ей столько добра, а затем расплатился жизнью за ее самоуверенность.

Кошке стоило бы помнить, что Совет Мастеров составляли современники Грифона, которые полностью разделяли его отношение к захвату власти. И они давно уже привыкли применять к себе лишь те положения Кодекса, что были им наиболее удобны. Привыкнув к постулату, что Орден — лучшее, что есть в этом мире, а они, сами — лучшие в Ордене, старые Мастера начали полагать, что верховная власть означает не многочисленные обязанности по отношению к братству и высочайшую степень ответственности за свои решения, а бесконтрольное потакание своим желаниям и прихотям.

Кондор разительно отличался ото всех, от них. Мастер — Наставник много рассказывал Кошке о том времени, когда Магистром Ордена Крылатых был его друг и Наставник — Сфинкс. И о его стремлении строго следовать Кодексу Чести. И о том, как Грифон подготовил свержение не только самого Магистра, но и его Совета. Но тогда все произошло, хотя бы, с помощью Смертельных Поединков, в которых участвовали сам Грифон и его сторонники. Нынешние же мятежники решили минимизировать риск. А Кондор, да и сама Кошка, проглядели, что их братья начали так низко ценить правила чести.

Все это промелькнуло в голове у Магистра, пока она шла к такой знакомой двери. Немало душевных сил понадобилось Кошке, чтобы прикоснуться к вытертой металлической ручке и отворить дверь.

Кондор сидел в кресле, возле стола, уронив голову на каменную столешницу. Вероятно, он что-то писал, когда на него напали. Листы бумаги рассеялись по полу кельи.

— К нему постучался его друг! — с болью в голосе сказал Морской Змей. — Иначе Кондор встал бы, чтобы встретить визитера у двери. А так, он предложил войти и продолжил писать.

— А друг напал на него со спины! — скрипнув зубами, добавила Магистр.

Действительно, арбалетная стрела торчала в шее сзади, у самого обруча облегана. Кондору не дали не единого шанса защититься.

Кошка подошла и коснулась щеки своего старого друга, та была совсем холодной. С момента смерти прошло уже довольно много времени. Старый Мастер был в облегане и мантии, словно собирался куда-то идти. Или просто забыл снять большой обруч. Долгие годы, проведенные в основном с Учениками в Цитадели, сроднили его с мантией, словно со второй кожей. Вот и сейчас, его крылья прильнули, как бы обнимая тело хозяина, вместо того, чтобы спрятаться в обруч.

— Надо удалить стрелу и завернуть его в крылья! — чуть слышно промолвила женщина, коснувшись и мантии, которая все еще оставалась живой и эластичной. — Мы отнесем Кондора в зал саркофагов! Но сначала надо доставить в госпиталь всех раненых.

— А что делать с Сенатором? — спросил Морской Змей, одним движением сильной руки удаляя стрелу из раны своего Наставника.

— Тоже — в Госпиталь! — приказала Магистр. — И глаз с нее не спускать! Когда очнется, я сама ее допрошу!

— А как быть с Хранителем? — поинтересовался ее сын, заворачивая своего Наставника в крылья, которые, и сами, льнули к телу хозяина.

— Сейчас мы мало что можем сделать! — покачала головой Кошка. — Он скрылся в каких-то потайных коридорах. Я их совсем не знаю, слышала только легенды. Если Хранитель решит сбежать, то мы не сможем его остановить. Только выставить охрану у дежурной субмарины. Но мне почему-то кажется, что Хранитель вернется за Сенатором. У них всегда были какие-то особые взаимоотношения!

Глава 11. Похороны Кондора

Через несколько часов мать с сыном вновь стояли рядом в большой низкой пещере, которую все в Ордене называли «Залом саркофагов». Пещера находилась в одном из ответвлений нижних коридоров, ведущих в океан, недалеко от пещер, где выращивали симбионтов. Ниже располагались только пристань субмарин и плантации съедобных водорослей. Это была самая древняя часть Цитадели, к ее созданию, определенно, приложили руку первопоселенцы. Часть нижних пещер до сих пор была заставлена останками древних машин непонятного назначения. Одна из тех, о которой еще что-то помнили, работала инкубатором для симбионтов мантии. В тяжелые годы, когда связь Ордена с внешним миром была очень ограничена, с других машин поснимали все, что могло пригодиться в хозяйстве или переплавиться на оружие.

Это же помещение всегда было особенным. Стены зала местами носили следы высокотехнологичной обработки, на них сохранились полустертые следы надписей и изображений. Полы покрывала какая-то вязкая субстанция. Посреди зала находились остатки каких-то сооружений, вырубленных прямо в толще скалы. И их почему-то всегда называли саркофагами.

На самом деле, кладбища в Цитадели не существовало просто по той причине, что невозможно было выкопать могилу в твердом теле вулканической скалы, простиравшейся на многие мили вокруг твердыни Ордена. Под Цитадель были приспособлены естественные полости, образовавшиеся во времена древней вулканической активности, когда раскаленная лава выплескивалась в ледяные океанские волны. Только машины предков были способны расширить полости и пробить дополнительные коридоры. По какой причине, прибывшие из далекого космоса поселенцы решили осваивать планету именно с этого негостеприимного куска материка, для Кошки было неразрешимой загадкой. Но именно здесь сохранились остатки древних машин и техники, не встречавшейся во внешнем мире. Их далекие предки упорно приспосабливали под жилье эти негостеприимные скалы. И создавали подводный флот.

Но пробежавшие столетия скрыли не только имена отважных космических скитальцев, но и цели их прибытия на эту планету. И даже имя той планеты, откуда они были родом. Орден Крылатых Братьев провозглашал себя хранителем древних знаний и традиций, но самое важное оказалось утерянным. Хотя, находясь в этом древнем месте, все люди невольно ощущали себя причастными к великому прошлому своего народа.

Обряд погребения умерших обычно заключался в том, что члена Ордена заворачивали в его мантию, а затем сжигали в Огненной Печи, расположенной в одной из нижних пещер, которая подогревала воду, служившую для отопления помещений Цитадели. Так называли отверстие, ведущее в жерло древнего вулкана. Так было всегда, так поступили и в этот раз с телами тех Воинов и Мастеров, что погибли в междоусобной схватке.

Но Кондор столько раз говорил, что он стал неотъемлемой частью Цитадели, что Кошке захотелось, чтобы ее друг, и в самом деле, остался здесь навсегда. Такое решение было серьезным нарушением древнего Кодекса, особо оговаривавшего обряд погребения. Но Магистра поддержали все, без исключения. И все пришли проводить в последний путь самого любимого Наставника.

Двое молодых воинов опустили на сырой каменный пол носилки с тяжелым свертком. Кошка выбрала наиболее сохранившийся из саркофагов и попросила Учеников собрать валявшиеся вокруг осколки. Тело Кондора положили на каменный постамент, вокруг него выложили из осколков стены, а сверху водрузили почти целую плиту.

Магистр оглядела небольшую группу Учеников и Воинов, которым их ранения позволили преодолеть нелегкий путь по подземным коридорам. Все они в печальном молчании смотрели на нее.

— Мастер-Наставник прожил славную жизнь! — срывающимся голосом начала Кошка. — Он был талантливым учителем, а также очень добрым и благородным человеком!

Из рядов Учеников послышались всхлипывания, девушки Воины украдкой вытирали слезы. Даже Морской Змей закусил губу и отвернулся. Магистр тяжело вздохнула и продолжила:

— Кондор учил всех нас летать и жить в соответствии с Кодексом Чести! Мастер-Наставник хотел сделать Орден гораздо лучше и чище, чем внешний мир! Мы должны помнить это и всегда поступать так, чтобы он мог нами гордиться! И это будет для него самым лучшим памятником!

Женщина вновь оглядела собравшихся и увидела, как распрямляются плечи и поднимаются головы.

— Сегодня ночью вы уже показали себя достойными учениками Кондора! — сказала Магистр. — Только истинно смелым и благородным оказалось по силам победить противников, превосходящих умением и силой! Орден не пропадет, пока есть такие братья, как вы! Мы проводили нашего друга, а теперь у нас много работы впереди. И мне нужны новые помощники! Властью Мастера и Магистра я могу зачесть сегодняшнюю ночь многим из вас, как квалификационное испытание. Из старого Совета Мастеров остались лишь мы с Морским Змеем и Барс. Нас слишком мало, чтобы успешно работать, поэтому я произвожу в звание Мастера Стрижа. Он показал себя отважным воином и умелым командиром. Несмотря на то, что присоединение симбионта у нее еще впереди, Райя тоже достойна войти в Совет, за свои познания в оружейной технике и архивных документах. Морж будет Мастером — Смотрителем доков. Пегас, когда поправится, займет место Смотрителя Цитадели и заведующего узлом связи. Стрелка поднимется на уровень Воина и займет место Воспитателя младшей группы Учеников. Все Ученики, старше десяти лет, участвовавшие в боевых действиях, наденут белые браслеты. Мы выиграли битву, теперь надо сделать так, чтобы не проиграть в основной войне! Мы просто обязаны сделать Орден лучше и чище, как хотел наш друг и учитель! И защитить его от любых посягательств из внешнего мира!

Кошка в последний раз коснулась надгробной плиты. А потом резко развернулась и пошла к выходу.

Глава 12. Неожиданная помощь

— Я перепробовала все, что мне известно, но улучшения не наступает, — упавшим голосом сообщила Ханна. — Более того, после того, как мы сняли обруч облегана, жизненные показатели неуклонно снижаются!

Кошка бросила взгляд на монитор, на котором пульсировал слабый сигнал:

— Но ты говорила, что это — самая лучшая аппаратура!

— Лучшая, которую можно найти во внешнем мире! — согласилась ее подруга. — Но последние пару дней мозг Барса постоянно выдает сигнал на остановку сердца. Не знаю, как долго еще я сумею с этим справляться.

— Давайте, сделаем еще одно переливание крови! — дрожащим голосом предложила Райя.

— Я больше не могу забирать кровь у тебя! — решительно отрезала Ханна. — Ты, и так, еле держишься на ногах! А никакая другая ему не подходит.

Кошка пошатнулась, чувствуя, как с этими словами ее покидает последняя надежда. Весь последний месяц она жила только надеждой на то, что крепкий молодой организм Барса сумеет переломить действие яда. Ханне удалось откачать практически всех, раненых и пострадавших от газа, которых принесли в госпиталь еще живыми. Но яд на стрелах был гораздо более сильным. Женщина протянула руку, но так и не решилась коснуться восково — бледного лица мужа, за время болезни от тела сильного воина осталась лишь тень.

— Мы сделали все, что могли, мама! — рука старшего сына сжала ее плечо. — Вряд ли, еще кто-нибудь, в целом мире, мог бы сделать для него больше!

— Я могу! — все находившиеся в комнате вздрогнули, услышав голос, раздавшийся из дверей комнаты, в которой они собрались.

Растерянность длилась менее одного удара сердца, и в следующее мгновение на стоящего в дверях Хранителя оказались направлены два ручных арбалета и пистолет Морского Змея.

— Не стоит сразу убивать того, кто предлагает помощь! — голос Хранителя звучал спокойно, даже слегка язвительно, лицо, по обыкновению, тоже было бесстрастным.

— Неужели ты ждешь, чтобы тебе поверили, после того, что произошло в Цитадели? — прошипела Кошка.

— У вас не остается другого выхода! — парировал старый Мастер. — Вы, только что, сами сказали, что исчерпали свои возможности. Вы можете довериться мне и получить еще один шанс, или убить меня, тогда Барс, точно, умрет. Кстати, как давно вы сняли его обруч?

— Три дня назад, — нехотя сообщила Ханна.

— Тогда его время, действительно, истекает! — покачал головой Хранитель. — Именно симбионт помогал Барсу бороться с ядом.

— Но он истощал его кровь! — возмутилась Целительница.

— Надо было продолжать поить самого симбионта свежей кровью! — нахмурился Хранитель. — Ты же знаешь условия поддержания жизни мантии!

— Тогда давайте наденем его вновь! — с воодушевлением воскликнула Райя, хватая с прикроватной тумбочки металлический обруч.

— Боюсь, что уже поздно! — тяжело вздохнул старый Мастер, протягивая руку.

Взяв обруч, он развернул его, и оттуда посыпалась сухая пыль.

— Симбионт тоже истощил свои силы и умер, не имея контакта с носителем, — печально сказал Хранитель.

— Но можно взять новый, у нас же есть запас в хранилище! — воскликнула Ханна.

Хранитель с сомнением покачал головой:

— Ты же помнишь, что на то, чтобы войти в контакт и начать взаимодействие, носителю и симбионту необходимы силы и время, а их у Барса нет! И чтобы приспособиться, даже здоровому молодому организму требуется несколько дней преодолевать лихорадку, а молодому человеку, скорее всего, не хватит сил, чтобы дожить до утра!

— Но ты говорил, что существует еще один шанс! — в отчаянии вскричала Кошка.

— Да, он есть. Но я хочу, чтобы ты выслушала мое предложение наедине, — решительно заявил Мастер — Хранитель.

— Ни в коем случае! — возмутился Морской Змей. — Он хочет довершить начатое Мастерами и убить тебя!

— Я мог бы сделать это не раз, в течение последнего месяца, пройдя теми же тайными коридорами, что и сейчас, — криво усмехнулся Хранитель. — А вместо этого, сдался в ваши руки, подвергая свою жизнь опасности!

Кошка внимательно посмотрела на него, она не доверяла Хранителю, но также понимала, что в его предложении кроется последняя надежда на спасение ее любимого мужчины. Жизнь после смерти Барса была бы скорбным ожиданием собственного конца, так что теряла она немногое, а приобрести могла жизнь и счастье.

— У меня нет тайн от моих друзей, — все же, сказала Кошка, внутренне уже приняв другое решение. — Почему ты настаиваешь на приватном разговоре?

— Потому что я требую себе покровительства Магистра! — ответил Хранитель, твердо взглянув ей в лицо.

Кошка невольно вздрогнула, эта старинная форма обращения взывала еще к более старому обычаю, в соответствии с которым член Ордена, совершивший, по мнению остальных братьев, нечто предосудительное, но прямо не подпадающее под действие конкретного пункта Кодекса, взывал к Магистру, полагаясь на его справедливость в разрешении возникшей коллизии. Решение оставалось на совести главы Ордена, Магистр мог принять решение, убить провинившегося, тогда тот не должен был бы сопротивляться, или же принять решение защищать просителя от всего остального братства. На памяти женщины к этому пункту Кодекса никто не обращался, и это означало нечто крайне серьезное.

— Моя мантия распростерта над тобой! — произнесла она ритуальный ответ. — Просящий правосудия получит его!

Затем Кошка повернулась к сыну и сказала:

— Для меня жизнь без Барса не имеет смысла, так что я готова рискнуть. Вы же сможете убить Хранителя при выходе из комнаты, хотя, я думаю, что этого не понадобится. Он не совершает опрометчивых поступков. Хранитель давно мог бы сбежать отсюда, но не стал этого делать. Значит, хочет продолжать жить в лоне Ордена. А если он причинит нам вред, то на него ополчатся все остальные братья. Вы можете оставить нас ненадолго!

Морской Змей нахмурился, но склонил голову, подчиняясь решению Магистра. Затем он положил руку на плечо Райи и повел ее к выходу. Возле самой двери девочка обернулась и, взглянув на старого Мастера заплаканными глазами, выкрикнула:

— Я верю тебе, Хранитель!

— И правильно делаешь, Ласточка! — ответил тот, тепло улыбнувшись своей помощнице.

Хранитель дождался, пока за ними закроется тяжелая железная дверь, и только после этого повернулся к Кошке, смотревшей, как на мониторе слабо пульсирует сигнал, отражая угасающую жизнь ее любимого.

— Ты когда-нибудь видела меня без облегана? — спросил он женщину.

Та удивленно вскинула голову, явно, не ожидая такого вопроса:

— Пожалуй, что нет! А почему ты спрашиваешь?

Не отвечая ей, Хранитель подошел к столику, на котором стояли медикаменты и медицинские инструменты, смочил салфетку в дезинфицирующем растворе и провел ею по участку лба под волосами. Она стала розовой, а на лице проступило серое пятно. Кошка недоуменно нахмурилась:

— Что это значит?

Мужчина опять не ответил, криво усмехнулся и взял в руку скальпель.

— Смотри внимательно! — предложил он и полоснул им по руке.

Кошка вздрогнула и еле удержалась от крика: кровь на руке не выступила, несмотря на то, что рана разошлась на несколько сантиметров. Шагнув ближе, женщина увидела внутри раны плоть того же серого цвета, как и облеган, который она носила. Внутри раны медленно образовывалась жидкость, чем-то похожая на ртуть.

— Прикоснись ко мне, не бойся! — предложил Хранитель.

Кошка нерешительно притронулась к его руке, она была прохладной, как все, что покрывал облеган, но в ней, определенно, чувствовалась жизнь.

— Облеган стал моей кожей, а плоть моя едина с плотью мантии! — невесело усмехнувшись, сказал мужчина. — Кровь же моя похожа на то, что находится внутри твоего обруча. Но, тем не менее, я — человек! Хотя, многие с этим не согласятся.

Кошка кивнула, внимательно вглядываясь в лицо Хранителя. Этот мужчина, в отличие от остальных членов Ордена, носил короткую бороду, которая покрывала большую часть лица и шеи. Волосы в ней и на голове были странного серебристо-белого цвета, более яркого, чем обычная седина, а в центре светло-серых глаз зрачки переливались ртутным блеском. Магистр, действительно, никогда не видела его без облегана, что не казалось странным, так как Хранитель, на ее памяти, никогда не покидал Цитадели, а также не выходил на яркий, солнечный, свет. И никто не помнил времени появления этого человека в Цитадели, казалось, он был здесь всегда.

— Сколько тебе лет, Хранитель? — прошептала Кошка.

— А сколько лет тебе? — ответил он вопросом на вопрос.

— Пятьдесят три, — недоуменно пробормотала женщина.

— А во внешнем мире тебе не дали бы больше двадцати пяти! — заметил Хранитель. — Тебя это никогда не удивляло?

— Ну, всем известно, что летуны живут дольше, чем люди внешнего мира! — ответила женщина. — Всем Ученикам объясняют это действием тех препаратов, что мы применяем для присоединения симбионта.

— Не совсем так! — снисходительно усмехнулся Мастер. — Эти препараты помогают мантии сосуществовать с нами, а жизнь нам продляет именно симбионт.

— Но члены Ордена тоже стареют и умирают, — возразила Магистр. — Вот Кондор, например.

— Кондору, между прочим, уже более сотни лет, хотя, по нему и не скажешь, — сообщил Хранитель. — И ты точно уверена, что он мертв?

— Я сама завернула его в мантию и положила в саркофаг! — гневно воскликнула женщина. — И он был холодным и бездыханным!

— И больше ты туда не ходила? — язвительно поинтересовался мужчина. — Я абсолютно уверен, что если ты заглянешь в саркофаг сейчас, то обнаружишь, что дыхание у Кондора восстановилось, он просто спит. Вот только, кожа у него такая же серая, как у меня!

— Откуда ты знаешь? — ошеломленно пробормотала Кошка.

— Проверил, не далее как сегодня утром! — насмешливо хмыкнув, сообщил Хранитель. — Вы очень правильно сделали, что отказались, в его случае, от постулата Огненного Погребения, у симбионта было время восстановить жизненные функции. И место было выбрано, самое что ни на есть, подходящее.

— Так значит, с Барсом, не сними мы его обруч, произошло бы то же самое? — воскликнула женщина. — Но ему последнее время становилось только хуже!

— Скорее всего, его симбионт сумел бы справиться, пройди он через точку покоя, — задумчиво сказал Хранитель. — Хотя, на ваш взгляд, это выглядело бы как смерть. Правда, Барс не очень много времени провел в симбиозе, поэтому его партнеру так тяжело было справляться с ядом.

— Но что мы можем сделать теперь? — простонала Кошка. — Ты сам сказал, что присоединения нового симбионта ему не пережить!

— Обычного симбионта — да! — подтвердил Хранитель. — Нужен родственный и максимально активный симбионт. В данном случае — мой!

Магистр, молча, смотрела на Хранителя, усиленно пытаясь переварить новые сведения.

— А в чем подвох? — спросила она через минуту.

— Могла бы и сама догадаться! — съязвил тот. — Сначала, твой муж впадет в кому, очень похожую на смерть, а затем, станет таким же, как и я. И тебе предстоит решить, хочешь ли ты принять такие изменения и объясняться со всем Орденом. Или предпочтешь, чтобы Барс умер обычным человеком?

— А что еще в нем изменится, кроме цвета кожи? — еле слышно спросила Кошка.

— Многое, — с сочувствием взглянув на нее, ответил Хранитель. — Мне, например, вреден прямой солнечный свет и сухой воздух равнин внешнего мира. С другой стороны, есть неоспоримые плюсы: большая скорость нервных реакций и мышечных сокращений, быстрая регенерация тканей, расширенный диапазон зрения и еще много чего полезного.

Он протянул ей свою руку, рана на ней практически затянулась.

— Я не о том! — покачала головой Кошка. — Сохранится ли в нем человеческая личность?

— А как, по-твоему, я — человек? — спросил ее Хранитель.

— Не уверена, — с сомнением ответила Магистр.

— Раньше-то у тебя таких сомнений не возникало! — насмешливо фыркнул мужчина. — Могу тебя заверить, что я так же, как и ты, могу испытывать чувство голода и страх смерти, наслаждаться музыкой и видом красивой женщины, если ты именно об этом. Барс будет, по-прежнему, любить тебя, я обещаю! Но хочешь ли ты такой любви?

— А у меня есть выбор? — грустно усмехнулась Кошка. — Согласившись на этот вариант, я приобретаю непонятное будущее, а отказавшись, обрекаю мужа на немедленную смерть! Я не могу пойти на такое предательство!

— Тогда не будем терять времени! — решительно сказал Хранитель. — Дорога каждая минута!

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросила Магистр, желая держать процесс под контролем.

— Подержи обруч, пока я буду его наполнять! — посоветовал старый Мастер вновь беря в руку скальпель.

На этот раз он аккуратно вскрыл вену на запястье и начал выдавливать в полый обруч перламутровую жидкость.

— Симбионт — это твоя кровь? — заинтересованно спросила женщина.

— Основа его, — подтвердил мужчина. — Но нужен еще активный носитель и кровь присоединяемого.

Хранитель склонился со шприцем к руке Барса, а затем смешал два вида крови.

— Это — все? — недоуменно спросила Кошка.

— Не совсем, — сказал он. — Теперь держи обруч пониже.

Кошка едва не выронила обруч, увидев, что он собирается делать.

— Держи себя в руках! — сердито сказал мужчина, бережно сжимая содержимое ладони. — В семенной жидкости содержатся самые активные клетки!

Женщина покраснела и кивнула головой. Хранитель тем временем закрыл обруч, несколько раз энергично встряхнул его и подошел к постели больного.

— Поверни его так, чтобы у меня был доступ к позвоночнику, — потребовал он.

Кошка обняла Барса и держала его, пока Хранитель вводил полый шип между шейными позвонками. Слушая редкие и слабые толчки сердца мужа, женщина спрашивала себя, правильным ли был ее выбор?

— Если Барс умрет, твоя смерть будет самой мучительной, какую я смогу придумать! — тихо пообещала она, глядя на Хранителя.

— Не сомневаюсь! — буркнул тот, закрепляя зажим. — Только тебе придется запастись терпением, мгновенного эффекта ждать не приходится. Симбионт должен преобразовать сначала себя, а затем — тело партнера. Но Барс не умрет, ни сегодня, ни завтра.

Вдвоем они аккуратно опустили больного на постель.

— Что будем делать теперь? — спросила Кошка Хранителя.

— Ты Магистр, твое решение! — пожал плечами мужчина. — Надо сказать Ханне, чтобы она поставила в капельницу питательный раствор, притушить свет, а дальше придется просто ждать и поддерживать дыхание Барса, так как организм очень ослаблен. Аппаратура с этим вполне справится.

— Тогда позовем всех сюда, настроим аппаратуру, а затем пойдем, проведаем саркофаг Кондора, — заявила Магистр. — Там ты расскажешь нам свою историю.

— Неплохое решение! — одобрил Хранитель. — Если ты решила поделиться со всеми своими друзьями, то незачем тянуть. Хотя, сам, я бы на такое не решился.

Войдя в палату, Ханна сразу кинулась к постели больного. Рекомендации Хранителя она выслушала с недоверием, но подчинилась приказу Магистра. Предложение же, пойти проверить саркофаг Кондора, вызвало недоумение у всех присутствующих.

Глава 13. Возрожденный Кондор

Чем ниже они спускались в коридоры Цитадели, тем более сырым становился воздух. На стенах появились пятна светящейся розовой плесени. Кошка вспоминала, как бродила тут, будучи Ученицей, рассматривая остатки старинных барельефов и полустертых надписей. Она не раз гадала, почему именно эти коридоры, некогда не только обитаемые, но и почитаемые, судя по количеству настенных украшений, в настоящее время оказались совершенно заброшенными. И кому принадлежали разбитые саркофаги.

Женщина невольно вернулась в день битвы, развернувшейся в стенах Цитадели. Что именно заставило ее тогда изменить ритуал погребения? Возможно, ей не хотелось, чтобы старый друг сгинул в пламени печи вместе с погибшими врагами? Или какое-то предчувствие заставило Кошку сохранить тело Кондора? И что именно она увидит сейчас в саркофаге?

Молчаливая процессия вошла в широкий и низкий подземный зал, находившийся едва ли не ниже уровня моря. Стены его некогда были богато изукрашены резьбой, но носили следы хаотичного разрушения. Посредине стояли остатки десяти саркофагов, вырубленных прямо в толще скалы. Кто-то с невероятной яростью раскалывал эти каменные постаменты, оставив лишь основания. В тот скорбный день Магистр приказала сложить остатки наиболее сохранившегося саркофага, скрепить их вязкой грязью, покрывавшей пол помещения. Внутрь положили тело Кондора, обернутое в его мантию. Сверху кое-как приспособили остатки разбитой плиты, решив позднее изготовить более приличный памятник. Да, так и не собрались, закрутившись в череде неотложных дел.

Теперь же, подойдя к саркофагу, Кошка остановилась и нерешительно посмотрела на Хранителя, потом на остальных. Внутренне содрогнувшись, Магистр представила, что надлежало сделать. Что, если Хранитель обманул ее, и они увидят полуразложившийся труп? Тогда Кошке останется только забраться в соседний саркофаг и умереть!

Однако старый Мастер выглядел очень уверенным, он попросил Морского Змея помочь ему снять плиту, которая, явно, стояла не на своем месте. Настороженно принюхавшись, Кошка поняла, что не ощущает запаха разложения. Осторожная надежда прокралась в ее измученное сердце.

Меж тем, Хранитель забрался вовнутрь и легко поднял на руки завернутое в мантию, массивное тело Кондора, чем вызвал недоуменный возглас у всех присутствующих. Сложно было предположить такое от сухощавого, немолодого, книжного червя, каким он всегда представлялся посторонним.

— Не стойте столбами, помогите мне вытащить его наружу! — сердито воскликнул Хранитель, протягивая тело Наставника Морскому Змею.

Когда, с помощью Ханны, они уложили сверток возле саркофага, то оказалось, что мантия превратилась в плотный кокон, который был недавно вскрыт со стороны лица. Магистр задержала дыхание, когда Хранитель отогнул кусок мантии, словно лепесток распустившегося цветка, открыв присутствующим лицо Кондора. Кошка вместе со всеми подалась вперед, а потом опустилась на колени рядом с телом друга. Лицо Кондора было спокойным и умиротворенным, на нём совсем не видно было следов разложения, вот только цветом оно напоминало облеган. И волосы были серебристо-белыми. Пытаясь справиться с бешено стучащим сердцем, Кошка сделала глубокий вдох, а затем коснулась сонной артерии Кондора и почувствовала редкое, но уверенное, биение пульса.

— Он жив! — сдавленным голосом сообщила она остальным.

А затем повернулась к Хранителю:

— Ты не обманул меня! — сказала Магистр, еле сдерживая слезы.

— Но что с ним произошло? — услышала она сзади удивленный голос Ханны. — Кондор, определенно, был мертв, когда мы опускали его сюда, месяц назад!

— Кондор стал единым целым со своей мантией, — с трудом сдерживая волнение, сообщил Хранитель. — Так же, как и я!

— И то же самое вы решили сделать с Барсом? — догадался Морской Змей.

— А вы что, против? — невольно напрягся старый Мастер.

— Мне все равно, какого цвета будет мой отец, лишь бы он был жив! — отчаянно выкрикнула Райя, бросаясь к матери.

— Мне тоже, милая! — сквозь слезы прошептала Кошка, прижимая к себе дочь.

— Но мы не знаем, какие еще изменения с ними произойдут! — недоверчиво пробормотала Ханна, тоже опускаясь на колени и нащупывая пульс Мастера. — Если Мастер Кондор жив, то почему он не просыпается?

— Его надо освободить от старой мантии, — посоветовал Хранитель. — И перенести в комнату повыше и посуше. Там пробуждение пойдет быстрее. Мне, в свое время, понадобилось около полутора месяцев, чтобы вернуться к жизни.

— И как давно это было? — сухо поинтересовался Морской Змей.

— Около трехсот лет назад, — тихо ответил Хранитель.

— И почему ты, все это время, молчал об этом? — подозрительно спросил его молодой мужчина.

— Потому что не хотел заживо сгореть в Огненной Печи! — голосом, полным сарказма, ответила за него Ханна.

— Ты хорошо выучила Кодекс Врача! — в тон ей заметил Хранитель Архива. — Действительно, вам предписано сжигать тех Учеников, кто впадает в кому и начинает сереть, в процессе присоединения симбионта. Вот только, не разъясняется — почему!

— Я думаю, что у основателей Ордена были веские причины для этого! — запальчиво воскликнула Ханна.

— А вот, тут ты ошибаешься! — спокойно ответил ей Хранитель, начиная освобождать тело Кондора от кокона. — Я не зря привлек Райю к работе с архивами, она не даст мне соврать. Постулат о неудачном присоединении, как и требование Огненного Погребения всех умерших членов Ордена, возник далеко не сразу. По меньшей мере, половину первого тысячелетия ничего подобного не применялось, вплоть до смутного столетия, когда записей не велось. Либо они были уничтожены впоследствии.

— Да, он говорит правду! — согласилась Райя. — Я внимательно изучила самые ранние записи, там не было ничего подобного.

Кошка поняла, наконец, зачем Хранитель архива выбрал ее в ученицы, он создавал себе сторонников среди близких людей Магистра. И вероятно, что-то знал о предстоящих переменах. Но сейчас это обстоятельство играло ей на руку.

— А может быть, были веские причины для введения этих правил, о которых ты не знаешь, или не говоришь нам! — не сдавалась Ханна, ей было сложно отринуть все те правила, которым она следовала долгие годы.

— Я не могу судить наверняка, но предполагаю, что причина тому — бессмертие! — заявление Мастера — Хранителя повергло всех в шок.

— Да, какой же человек, будучи в здравом уме, будет уничтожать возможность бессмертия для себя и своих близких! — недоверчиво пробормотал Морской Змей, поглядев на свою мать.

Кошка же сосредоточенно нахмурилась, перевела взгляд с Хранителя, продолжавшего возиться с Кондором, на изуродованные стены и разбитые саркофаги.

— Тот, кто жаждет власти и устал находиться под гнетом бессмертных правителей! — задумчиво ответила она. — Представь себе, что Совет Мастеров не только бессмертен, но еще и не стареет с течением времени, а только набирается опыта. А подрастающее поколение тоже хочет управлять и жаждет перемен. И если Магистр, павший в Поединке, через пару месяцев вернется назад, то у него достаточно шансов, в следующий раз победить более молодого противника. И тогда мог возникнуть заговор, который вылился в бунт, подобный тому, который пережили мы с вами совсем недавно. Только в тот раз восставшие победили.

— А потом изменили Кодекс, разрушили саркофаги и уничтожили все сведения о бессмертии! — добавила Райя, возбужденно переводя взгляд с брата на мать.

— Ты сделала правильный вывод, Ласточка! — довольно заметил Мастер-Хранитель, называя девочку тем именем, которое дал ей Орден. — Я, в свое время, пришел к тем же выводам.

— Но всё это только догадки! — воспротивилась Ханна, все ее привычные представления переворачивались с ног на голову.

— Не только догадки! — покачал головой Хранитель, поднимаясь с колен.

Он подошел к стене и поманил к себе Райю.

— Волею судеб я провел много времени в этих подземельях, у меня было время изучить остатки настенных надписей. Я не просто так заставлял Райю изучать старый стиль письма. Сейчас она сможет прочесть эту надпись.

Хранитель взял у девочки фонарь и поднес к стене:

— Попробуй прочесть центральную надпись!

Та нахмурилась, водя пальцами по остаткам каменных букв, а затем сказала:

— Начало фразы почти стерто, но в середине написано: «И обновленные восстанут с каменного ложа»!

Хранитель улыбнулся ей и разъяснил:

— Эти каменные саркофаги были не местом упокоения, а устройством для регенерации! Я полагаю, что в них помещали людей для полного слияния с симбионтом. Я сам прошел преобразование, случайно оказавшись в этой пещере.

— Но почему ты скрывал свои знания столько лет? — воскликнул Морской Змей.

— У меня были к тому веские основания, — нахмурился Хранитель. — Это длинная и не очень приятная история, поэтому, я бы предложил перенести Кондора в лазарет, проверить состояние Барса, а потом продолжить наш разговор.

Когда они перекладывали Кондора на носилки, Кошка обратила внимание на то, что его старая мантия напоминает высохший кокон бабочки и легко отделяется от тела, которое она очень плотно облепляла. Лишь вокруг обруча, на плечах, остался влажный валик новорожденной мантии, совсем как у Учеников после воссоединения с симбионтом.

Обратный путь опять прошел в молчании, друзья переваривали полученную информацию и пытались предугадать последствия. Только Райя временами теребила Хранителя, указывая на наиболее сохранившиеся участки настенных надписей и изображений и задавая вопросы. Магистр задумчиво поглядывала на дочь, понимая, что старый Мастер в ее лице приобрел себе верного сторонника, подстегиваемого юношеским любопытством. Сама же, она не могла так однозначно радоваться видимым преимуществам открывшихся древних знаний. Лицо ее сына, который нес тяжелые носилки вместе с Хранителем, отражало всплески самых противоречивых эмоций. Кошка понимала, что тот взвешивает на весах морали жизни брата и своего Наставника, и последствия для жизни всего Ордена.

Ханна же пребывала в самом мрачном расположении духа, для нее признание правоты Хранителя означало крушение всех основ предыдущей жизни и врачебной деятельности. Она должна была содрогаться от ужаса, вспоминая всех тех, кого понапрасну отправила в Огненную Печь.

— Успокойся! — прошептала Кошка, подойдя поближе к своей подруге и взяв ее за руку. — Ты виновата не больше чем я, когда отправила погибших друзей в печь вместе с врагами. Хорошо, хоть Кондора сберегли!

— А я, все равно, не уверена в чистоте помыслов этого старого интригана! — пробормотала она в ответ.

— Я тоже! — прошептала Кошка. — Но надо найти в себе силы и мужество, чтобы сохранить трезвость оценок. От того, что мы решим, зависит, будущее Ордена. И наших близких, в том числе. А, может быть, и всего населения планеты!

— Это-то меня и пугает! — содрогнувшись всем телом, ответила Ханна.

— Кому-то приходится принимать непростые решения! — пожала плечами Магистр. — Нам уже пришлось столкнуться с этим совсем недавно, и мы справились. Попробуем, и в этот раз, не подкачать.

— Только сначала выслушаем его историю! — сварливо заметила Ханна.

— Всенепременно! — кивнула головой Магистр. — Хранитель взывал к моему правосудию, и я приму решение, только после того, как получу все возможные сведения. А до того момента будем держать его под неусыпным наблюдением.

Ханна кивнула, соглашаясь с ней, и вновь погрузилась в молчание.

Путешествие по скрытым коридорам позволяло миновать общественные помещения и привело друзей в лазарет гораздо быстрее, чем они предполагали. Кошка решила, что эта система тоннелей и создавалась для быстрого перемещения больных и раненых в помещение для регенерации, а после смутного времени оказалась заброшенной и постепенно забылась. Повернув массивную плиту, Хранитель вывел их прямо в приемный покой.

Пока Ханна размещала Кондора на одной из коек в свободной палате, Кошка кинулась в палату Барса. Там, вовсю, мигала красными огоньками аппаратура, указывая на остановку сердца. Женщина сдавленно вскрикнула и кинулась к мужу. Тело его было холодным, и пульс не прощупывался.

— Все идет как нужно, верь мне! — сказал Хранитель, входя вслед за ней. — Я предупреждал об этом. Им с симбионтом необходимы несколько дней покоя.

— Ты требуешь от меня слишком многого! — сквозь слезы пробормотала Кошка.

Хранитель тяжело вздохнул:

— Тебя убедит в моей правоте, если я немедленно разбужу Кондора? Правда, он потом меня за это не похвалит!

— Сделай это, пока у меня не сдали нервы! — прошептала Магистр. — Или у кого-нибудь еще!

Старый Мастер кивнул и потянул ее за руку на выход.

В соседней палате они обнаружили Ханну, осматривавшую тело Кондора, освобожденное от остатков мантии. Морской Змей придерживал за плечи дрожащую Райю и переводил встревоженный взгляд со своего Наставника на Кошку.

— Отцу стало хуже? — взволнованно спросила девочка.

— Все идет так, как должно! — уверенно заявил Мастер-Хранитель. — Но чтобы вы мне поверили, я сейчас разбужу Кондора.

— И что для этого нужно? — недоверчиво спросила врач.

— Мощная ультрафиолетовая лампа для стерилизации помещений. И свежая кровь близкого родственника, — заявил Мастер.

Ханна покачала головой:

— Ты специально требуешь невозможного! Лампу-то я принесу, а вот, с кровью родственника ничего не выйдет, и ты это знаешь!

— Опять ошиблась! — усмехнулся Хранитель, беря со столика шприц. — Кондору вполне подойдет кровь его дочери!

— И кто же она… — начала Ханна и осеклась, увидев, что он протягивает шприц ей.

— Ты лжешь! — воскликнула женщина, отшатываясь от него. — Мне всегда говорили, что я — найденыш!

— У тебя есть удобный случай проверить это утверждение, а затем и расспросить своего отца, почему они с матерью приняли такое решение, — пожал плечами Хранитель. — Если ты, конечно, не струсишь!

— Еще скажи, что ты и имя моей матери знаешь! — вскричала Ханна, теряя последние остатки самообладания.

Хранитель склонил набок голову, насмешливо улыбнулся и сказал:

— У Кондора появится еще один повод переломать мне кости, но я выдам его секрет. Твоя мать та, кого вы привыкли называть Сенатором.

Ханна издала сдавленный стон и недоверчиво покрутила головой. Затем она посмотрела на Хранителя и решительно заявила:

— Этого не может быть! Иначе мое тело не отторгало бы симбионта!

Женщина поднесла руку к горлу, показывая на отсутствие у себя обруча. Именно это досадное обстоятельство не позволяло ей обзавестись мантией, летать и войти в Совет Мастеров. Кошка тоже с сомнением взглянула на Хранителя.

— А тебе не приходило в голову, что именно это обстоятельство и заставило тщеславную Сенаторшу отказаться от дочери? — язвительно спросил тот. — И только заступничество твоего отца и меня позволило тебе остаться в Ордене. Кондор очень любил твою мать, но не смог вышвырнуть тебя во внешний мир, как она того хотела. И даже принял на себя вину за твой порок. Хотя, в тебе, таким образом, сыграла именно ее наследственность, ведь, и тело Сенатора отторгает симбионта, правда, не так активно как твое.

— Откуда ты это знаешь? — пораженно спросила Ханна.

— Потому что именно я регулярно наполняю ее обруч новым содержимым, — признался Хранитель.

— Но почему ты это делаешь? — удивленно спросила Кошка.

Седовласый мужчина печально посмотрел на нее:

— Ты-то, как раз, сможешь понять мои побуждения. Айша, которую вы зовете Сенатором, моя дочь. И дочь той женщины, которую я по-настоящему любил. Но эту историю стоит рассказывать по порядку. Поэтому, давайте, все же, разбудим Кондора, и я изложу вам всю историю, чтобы лишний раз не повторяться.

Хранитель вновь протянул шприц Ханне. Та взяла его и, с помощью Кошки, набрала из своей вены кровь. После чего Хранитель ввел ее в отверстие в шейном обруче Кондора, предназначенное для питательного раствора. Ханна сбегала в операционную и принесла мощную лампу для стерилизации.

— Поставь лампу так, чтобы она осветила большую часть тела, но не попала в глаза, иначе Кондор надолго ослепнет! — предупредил Хранитель, отходя в дальний конец комнаты и прикрывая лицо и тело простыней.

Врач выполнила его рекомендации, и все присутствующие замерли в напряженном ожидании. Не прошло и нескольких минут, как по телу Кондора пробежала судорога, он застонал и открыл глаза.

— Какого черта, вы решили меня поджаривать! — воскликнул мужчина, открывая глаза и подскакивая на кровати.

Ответом ему был удивленный возглас, вырвавшийся у всех присутствующих. Кошка первой бросилась к старому другу и увидела, что половина его тела, обращенная к лампе, начинает покрываться пузырями.

— Выключите лампу! — воскликнула она, набрасывая на Кондора простыню.

Морской Змей одним ударом сбил лампу на пол, а затем кинулся к Кондору и обнял его.

— С возвращением, Наставник! — срывающимся голосом сказал он, заглядывая тому в глаза, отливающие ртутным блеском.

— Кто-нибудь объяснит мне, что со мной стряслось? — пробормотал Кондор, разглядывая свою серую руку, кожа которой покрылась пузырями ожогов.

— Хранитель обещал все объяснить! — язвительно ответила Ханна. — Только сначала я смажу тебя мазью от ожогов… отец.

Кондор грозно нахмурился и перевел взгляд на Хранителя, который тоже подошел к его постели:

— Я же обещал, что переломаю тебе все ребра, если ты проболтаешься!

— Ну, как я и предупреждал! — криво усмехнулся тот, бросив взгляд на Кошку. — Хотя, тебе стоило бы сказать спасибо за то, что я спас твою жизнь.

— Последнее, что я помню, это то, как писал в своей келье, ко мне постучалась Сенатор, а дальше — темнота, — медленно проговорил Кондор, продолжая недоуменно разглядывать свое тело, которое его дочь покрывала какой-то мазью.

— Твоя бывшая жена убила тебя! — прямо сообщил Хранитель. — Но благодари Кошку, что она не бросила тебя в печь, а отнесла в нижний зал и положила в саркофаг. Там произошла регенерация, ты стал единым целым с симбионтом и вернулся к нам в новом качестве. Но я обещал вам, что расскажу все по порядку.

— У меня, просто, голова идет кругом! — пожаловался Кондор, принимая стакан воды из рук Ханны.

— Это — совершенно нормальное состояние после пробуждения, — ответил Хранитель, придвигая к себе табурет. — Присаживайтесь, разговор предстоит долгий!

Глава 14. История Хранителя Кракена

— Все, это началось приблизительно через три столетия после смутных времен, — неторопливо начал Хранитель, обведя взглядом внимательные лица всех собравшихся в комнате.

Морской Змей примостился на кровати Кондора, поддерживая за плечи своего Наставника. Райя притулилась на кушетке, рядом со своей матерью. И только Ханна упрямо осталась стоять, скрестив на груди руки и подпирая плечами стену.

— Я был немногим старше Барса, входил в Совет Мастеров, и братья по Ордену звали меня Кракен, — сообщил он, слегка улыбнувшись и посмотрев в сторону сына Магистра. — Как и тебе, Змей, мне была ближе водная стихия, хотя, летуном и воином я тоже был не из последних. И тоже хотел перемен.

Хранитель тяжело вздохнул, погружаясь в атмосферу тех далеких дней.

— В те времена отношение к Кодексу Чести было гораздо строже, чем в наши дни, никаких изменений и отступлений от него не позволялось. Меня же начинала очень беспокоить закрытость Ордена и отрицание каких-либо достижений внешнего мира. Я, в тот период, был одним из немногих разведчиков Ордена, видел, какими темпами идет там развитие техники, и понимал, что без участия в жизни внешнего мира нам не отстоять свое место на планете. Население стремительно росло, и ранее пустынные места, вокруг наших скал, должны были начать заселяться. Кучка летунов, со всем их искусством, не могла противостоять такому напору, мы должны были начать изменять свою жизнь, пока нас не уничтожили. Я пытался донести эту истину до Магистра и старших Мастеров, но мне пригрозили Огненной Печью, как еретику.

Кракен криво улыбнулся, бросив взгляд на Ханну:

— Да-да! В то время такое вполне было возможным! Мне бы набраться терпения и начать тайно готовить сторонников среди подрастающего поколения, но молодости свойственна торопливость. Потому-то я и бросил Вызов Магистру. И победил. Но это было только начало.

Тут Хранитель посмотрел на Кошку:

— Я попал в ту же ситуацию, что и ты. А до тебя — Грифон. Мне пришлось биться со всеми Мастерами, по очереди. И они не собирались давать мне времени для передышки. После пятого Поединка я понял, что мне не выстоять против всех. Я воспользовался правом Магистра на выбор места Поединка и перенес его на внешние скалы Цитадели. Вы, все, знаете тот плоский утес, сильнее всего выдающийся в океан. Мы называем его Прыжковой Скалой, там легче всего поймать крыльями ветер. Во время Поединка я приблизился к краю, а затем сделал вид, что сорвался вниз. Мне удалось не разбиться о скалы, но прибой швырнул меня на основание утеса, я сломал ногу и несколько ребер. Но, не зря же, я был Кракеном, одним из лучших пловцов Ордена. Я сумел добраться до подводного входа в нижние пещеры, которые несколько столетий стояли заброшенными, и проползти до того самого зала, где находились разбитые саркофаги. Я истекал кровью, но не мог обратиться за помощью, меня бы сожгли, как злостного нарушителя Кодекса. Я, как мог, перевязал рану кусками мантии, завернулся в ее же обрывки, съежился на одном из постаментов, надеясь, что те, кому я доверял, догадаются, где меня можно найти. А потом не то уснул, не то потерял сознание.

Хранитель немного помолчал, а затем перевел взгляд на Кондора:

— В моем случае, как и в твоем, основную роль в спасении жизни сыграла любовь ближних и удача. Удача помогла добраться до того места, в котором воссоединение с симбионтом и регенерация протекали наилучшим образом, а те, кто меня нашли, не отправили меня в печь. Ни в состоянии кокона, ни после пробуждения.

— И кто же это были? — нетерпеливо спросила Райя.

— Одной была моя мать, которая в тот момент была Воспитателем и Начальником Госпиталя, — сообщил Кракен. — А другой — ее воспитанница, маленькая девочка по имени Чайка. Произошло это далеко не сразу, потому, что за матерью следили, предполагая, что если я выжил, то именно она придет мне на помощь. Поэтому мать послала на поиски в нижние пещеры Чайку. Ребенку понадобилась неделя, чтобы отыскать пещеру. И немалая сообразительность, чтобы догадаться поковырять сверток, очень похожий на человеческую фигуру. Мне повезло, что она наткнулась на браслет. А потом привела мою мать.

Тут Хранитель перевел свой взгляд на Ханну:

— Моя мать была талантливым врачом и отважным исследователем, она долгие годы копалась в архивах, разыскивая забытые методы лечения, доставшиеся нам от первых поселенцев. И проводила собственные исследования свойств симбионтов, не взирая на запреты и угрозу сожжения. Поэтому, когда она не заметила следов разложения, а позднее нащупала слабый пульс, то решила оставить меня там, где нашла, и положиться на силы симбионта. Большего сделать она, все равно, не могла. Они с девочкой периодически навещали пещеру, оставляя рядом со мной немного еды и воду. Попутно же, мать изучала пещеру, настенные изображения и надписи. Именно она прочла надпись о возрождении и начала усиленно рыться в архивах. Вероятно, потому-то и не испугалась, когда я проснулся и выбрался из кокона таким, какой я есть сейчас!

Кракен потер свою серую руку и усмехнулся, глядя на насупленную Ханну:

— Хотя, моя мать тоже могла бы испугаться, увидев вместо сына серое чудище, которое прекрасно видит в абсолютной темноте и передвигается быстрее любого человека! Однако ей хватило мудрости не только понять, что если я даже и справлюсь с Советом Мастеров, то меня не примут остальные члены Ордена, но и убедить в этом меня. Следующие три года я провел в подземельях, изучая их и архивы. За это время моя мать сумела подобрать для меня состав, который окрашивал симбионта в цвет, близкий к цвету человеческой кожи, и не смывался под действием воды. Одновременно выяснилось, что я плохо переношу ультрафиолет, он вызывал на моей новой коже сильные ожоги. Но одним из бонусов было то, что я получил возможность долгое время проводить под водой. Прочитав остатки надписей на стенах и в коридорах, я осознал, что, используя регенеративные способности мантии, человек становился практически бессмертным. Главное, предоставить симбионту время покоя для полного слияния с носителем и регенерации тканей. Правда, жить в сухом климате равнин для него было проблематичным.

Хранитель взглянул на Магистра и добавил:

— Так что ты можешь не беспокоиться за все человечество! Судьба одной рукой делает подарки, а другой их забирает. Те, кто вступил в полное слияние с мантией, могут жить только в узкой полосе прибрежных скал. Вероятно, поэтому-то очень немногие из первых поселенцев, каким-то образом установивших контакт с симбионтом, остались жить в Цитадели, а остальные отказались от слияния и перебрались вглубь континента. Прошло немало времени, прежде чем члены Ордена выработали технологию частичного слияния, позволявшего жить на свету и перемещаться в глубине материка. И не захотели делиться ею с теми, кто покинул их в начале пути.

Кошка задумчиво кивнула головой:

— Такое предположение вполне похоже на истину! Но я бы хотела услышать продолжение твоей собственной истории.

Кракен прикрыл глаза, и на лице его проступило страдальческое выражение:

— А дальше произошло то, что я хотел бы забыть! Мать уговорила меня покинуть на некоторое время Орден, чтобы обо мне подзабыли, и пожить во внешнем мире, выжидая подходящего случая для возвращения. Я проплыл вдоль берега почти до экватора и поселился недалеко от деревни ловцов жемчужниц. Моя феноменальная способность к погружению на глубину перевешивала все остальные странности. Так прошло около двадцати лет. Временами, я наведывался в Цитадель, навещая мать и Чайку. Но однажды вернувшись, узнал, что мою мать сожгли, обнаружив ее записи по исследованиям симбионта. Чайка выжила каким-то чудом и скрывалась в старых тоннелях. Встретив меня, она рассказала, что перед тем, как ее схватили, моя мать передала девушке рецепт преобразования пахучей плесени, живущей в нижних тоннелях, в отравляющий газ.

— Так это она была творцом «черной орхидеи»! — пораженно воскликнула Ханна.

— Моя мать создала оружие, но хранила секрет в тайне. А я выпустил джина на свободу! — сурово ответил Кракен. — Мы с Чайкой изрядно рисковали, когда создавали первые капсулы-гранаты в маленькой подземной лаборатории. И тогда, когда распылили газ во время заседания Совета Мастеров. После этого мы покинули Цитадель, позволив претендентам на пост Магистра истреблять друг друга. Я помог Чайке добраться до тех мест, где жил ранее, и мы поселились в теплом море, на маленьком островке. А через пять лет вернулись обратно. За это время ряды Ордена изрядно поредели. Я назвался именем одного из погибших разведчиков и попросился на место Хранителя Архива. Новый Магистр был совсем молод, он не знал меня в лицо и с радостью принял мою помощь. Чайка заняла место моей матери в Госпитале и главное место в моей душе.

— А почему ты, сам, не встал на место Магистра? — с юношеской непосредственностью спросила Райя.

— Чайка считала, что это будет неверным! — печально промолвил Кракен. — Я был бы сильнее и быстрее любого члена Ордена, мог бы стать бессмертным диктатором, что привело бы к повторению истории, в худшем ее варианте. Моя жена считала правильным, влиять на Орден Крылатых исподволь. Я постепенно восстанавливал архивы, изменял мировоззрение внутри Ордена. Чайка же работала над тем, чтобы максимально адаптировать симбионта к жизни на суше, создавала те самые, большие, обручи и контейнеры для хранения мантии. Все шло довольно хорошо, пока моя жена не забеременела.

Голос Хранителя прервался, он некоторое время собирался с силами, чтобы продолжить:

— Чайке было уже довольно много лет, она долгие годы не решалась завести от меня ребенка, не зная, каким он родится. Очень велика была вероятность рождения малыша, такого же серого, как и я, сам. И это поставило бы под угрозу не только его жизнь, но и жизнь его матери. Однако, другой возможности могло и не представиться, поэтому мы решили, что рожать она будет вне Цитадели. Я должен был подобрать место, где наш ребенок мог бы скрытно появиться на свет и оборудовать что-то вроде лазарета. А уже потом мы бы решили, как быть дальше. Я оборудовал убежище на одном из островов, не очень далеко от Цитадели, но опоздал. Когда я вернулся в Цитадель, то оказалось, что роды начались раньше срока. Чайка умерла во время родов, и ее тело сожгли, согласно обычаю. От того, чтобы разбить свою голову о скалы, меня удержала лишь дочь, которая, к слову, оказалась обычным ребенком. Поначалу. Я пытался продолжать исследования Чайки и воспитывал дочь. Потому довольно рано и заметил, что у нее плохое сопряжение с симбионтом. Именно я отправил Айшу учиться в университет во внешнем мире, чтобы это не бросалось в глаза. А затем предложил сделать политическую карьеру. По возвращении в Цитадель я снабжал ее своим собственным симбионтом, так что все оставалось в тайне. Пока не родилась Ханна.

— Таким образом ты — моя внучка! — грустно улыбнулся он врачу.

— Но не только она! — решительно вставила Магистр. — Если считать, что твой симбионт, так легко, подошел и Барсу, выходит, что и он — твой кровный родственник!

— Ты все верно поняла, — согласился Хранитель. — Аномалия моей дочери вызвала у меня сильное беспокойство, я решил проверить, что будет с другим моим потомством. Проплыть большое расстояние, никогда не было для меня проблемой, я начал наведываться в ту самую деревню ныряльщиков, где жил в прежние годы, проводя ночи с разными женщинами. Там я считался чем-то вроде местного морского божества, которое в обмен на близость с женщиной приносит в подарок невероятно красивые жемчужницы. Долгое время не было никакого результата, женщины оставались бесплодны, но однажды родился мальчик.

— И это был Грифон! — догадалась Райя.

— Так вот каким образом он узнал об Ордене! — подал голос Кондор.

— Да, я рассказал ему о братстве, после того, как проверил его на совместимость с мантией, — подтвердил Кракен. — И помог добраться до Цитадели.

— А он знал твой секрет? — опять встряла Райя.

— Нет, я не имел права разглашать его, так как был связан словом с Магистром, — покачал головой Хранитель.

— Так значит, Сфинкс знал твою тайну? — поразился Кондор.

— Это вышло случайно, — с грустью подтвердил Кракен. — Я был не в себе, после смерти Чайки, и много чего наговорил ему, сгоряча. Сфинкс, со временем, выспросил все подробности, но счел мой путь неприемлемым для себя. Он предложил мне покровительство Магистра, если я сохраню все в тайне ото всех людей, включая родных. У меня была на руках новорожденная дочь, и я вынужден был согласиться.

— Значит, это ты стоял за переворотом, который устроил Грифон? — сурово спросил Кондор.

— Ордену нужны были перемены, — смущенно развел руками Хранитель. — И мне показалось, что Грифон наилучшим образом подходит для этого.

— И ты пошел на убийство своего старого друга! — Кондор прямо-таки выплюнул это обвинение.

— Не совсем так! — поежился Хранитель. — Я собирался вернуть Сфинкса к жизни, проведя слияние с мантией, мне удалось похитить тело, подменив его до сожжения, во время подготовки торжественной церемонии. Я полагал, что пройдя преобразование, Сфинкс осознает мою правоту, станет моим союзником. Но что-то пошло не так. Может быть, Магистр был слишком стар, или я упустил время, но регенерации не произошло. Его мумия так и лежит в одном из дальних коридоров. Больше я не пытался экспериментировать, пока это не стало единственной альтернативой смерти для Барса.

Хранитель сгорбился и прикрыл лицо руками.

— А почему ты не вернул к жизни Грифона, его-то я, точно, убила? И сразу же пожалела об этом! — подозрительно спросила Кошка.

— Потому как решил, что ты будешь лучшим Магистром, чем он! И я не просчитался! — ответил Кракен, посмотрев ей прямо в глаза. — Я жаждал перемен на пользу Ордену Крылатых, а моего сына, прежде всего, интересовала власть. Внутри Ордена и во внешнем мире. И шел он к ней не только по трупам врагов, но и друзей.

— Да, уж! — с отвращением проскрежетал Кондор, почесывая зудящую кожу. — Именно в его правление воины Ордена, кроме яда на стрелах арбалетов, начали активно использовать капсулы с отравляющим газом. А я-то все гадал, откуда Грифон раскопал такую гадость, а это был твой подарочек!

— Ничего я ему не дарил! — возмущенно запротестовал Кракен. — Грифон сам много работал с архивами и обратил внимание на запись об одновременной гибели всего Совета Мастеров, предшествовавшего правлению Сфинкса. Он попытался вызнать у меня тайну этого газа, но я не собирался давать ему в руки такое оружие! Тогда он сговорился с сестрой, они были очень дружны. Их сближало неуемное честолюбие. Я разрешил Айше порыться в архивах бабки и матери, она, якобы, хотела поискать средства для преодоления несовместимости своей дочери. А на самом деле, нашла рецепт «черной орхидеи». Правда, они заверяли меня, что такое оружие никогда не будет применяться внутри Ордена!

— И ты ей поверил! — презрительно фыркнул Кондор.

— Но ведь, и ты ей верил, даже когда она собиралась убить тебя! — парировал Хранитель. — А я, к тому же, всегда смотрел на Айшу через призму личности ее матери. И не заметил, как неуемное честолюбие, порождение тайного порока моей дочери, разъело ее душу.

— Туше! — решительно произнесла Кошка. — Все, это — дело прошлое. Меня гораздо больше занимает вопрос, насколько ты причастен к нынешней попытке переворота.

— Это не было моей идеей! — твердо заявил Хранитель, открыто посмотрев Магистру в глаза. — Я, как и ты, видел растущее недовольство Совета Мастеров, но не предполагал, что они пойдут на такие меры! Я ожидал, что они начнут вызывать на Смертельный Поединок Барса и Кондора, поэтому исподволь готовил Райю, подкидывая ей старинные сведения о регенерации. Я был абсолютно уверен, что сумею вернуть вас к жизни. И превратить в своих союзников. Но я не предполагал, что Мастера пойдут на такую низость, как напасть на вас исподтишка, с помощью газа! Да, еще и попытаться убить беременную женщину! Я оказался не менее беспечен, чем Кондор!

Кракен судорожным жестом спрятал лицо в ладони, следующие слова прозвучали совсем глухо:

— Моей беспечности нет оправдания! В свою защиту могу сказать лишь то, что Айша собиралась убить и меня, тоже! Она не учла остроты моих чувств и скорости реакции. А еще того, что я некоторое время вполне могу обходиться без воздуха. Именно поэтому я сумел пережить газовую атаку и попытку моей дочери убить меня в собственной комнате. Но даже в такой ситуации я не смог лишить ее жизни, а всего лишь обездвижил. Увидев, что в Цитадели идет настоящий бой, я, честно говоря, испугался. Не только смерти в бою, нет! Того, что меня сочтут соучастником переворота. Или того, что случайная рана откроет мой секрет, и меня отправят в печь. Поэтому я скрылся в тайных коридорах, выжидая возможности оказаться полезным и оказать услугу, способную защитить мою жизнь!

— Я верю тебе! — горько усмехнувшись, произнесла Магистр. — Именно потому, что ты признался в своей трусости. Должно быть, это — побочный эффект бессмертия. Нелегко идти на риск насильственной смерти, зная, что способен пережить столетия без старости и болезней! И твое отношение к дочери я тоже могу понять! Я сама решилась на многое, чтобы спасти жизнь мужа. Но вина Сенатора слишком велика, чтобы остаться безнаказанной!

— Но ты, же, щадила ее, до сих пор! — воскликнул старый Мастер, в умоляющем жесте протягивая к ней руки.

— Только потому, что не могла до конца разобраться в ее роли в заговоре! — сурово отрезала Кошка. — Она, между прочим, во всем обвиняла тебя! А я знала о твоей привязанности к Сенатору и полагала, что, раз, ты жив, то однажды попытаешься ее освободить, и у меня появится возможность захватить тебя.

— Неужели у тебя хватит духу, хладнокровно послать ее в печь? — простонал Кракен.

— А каково мне было смотреть, как в ней сгорают, ни в чем не повинные, Ученики и Воины, мои братья по Ордену? — вскричала Кошка. — Между прочим, в том есть и твоя вина! Если бы ты не сбежал, многие могли бы выжить, как и Кондор!

— Мне нет оправдания! — произнес Хранитель, упавшим голосом. — Но я, все равно, молю о милосердии! Пусть, это будет вечное заключение, но не такая смерть!

— А я, похоже, придумала кару, которая будет для Сенатора похуже быстрой смерти в печи! — вдруг подала голос Ханна все, это, время молча стоявшая у стены. — Надо снять с нее обруч и лишить помощи симбионта! Пусть, не только сидит в заключении, но и мучается ожиданием скорой смерти! Она же совсем немолода, по меркам внешнего мира!

— Ты сурова по отношению к своей матери! — пробормотал Кондор, смущенно посмотрев на дочь.

— К той женщине, что отказалась от меня после рождения? — язвительно поинтересовалась врач. — Которая ничем не попыталась помочь мне и, при каждом удобном случае, поливала потоками презрения? И если бы не вы с дедом, непременно вышвырнула бы меня из Ордена?

Ее отец смущенно потупил взор, признавая не только справедливость обвинений, но и свою часть вины.

— Значит, решено! — заключила Магистр. — Я вынесу обсуждение этого вопроса на Совет Мастеров, и буду поддерживать предложение Ханны. Мы сохраним жизнь твоей дочери, Хранитель! Взамен, ты должен будешь поделиться всеми своими знаниями!

— Прими мою искреннюю благодарность, Магистр! — Кракен встал и склонился в почтительном поклоне. — И все, вы тоже! Я постараюсь оправдать ваше доверие!

Кракен посмотрел на свою внучку и добавил:

— И если Ханна не против, и дальше работать со мной, то я предложил бы пройти в палату к Барсу, чтобы соорудить барокамеру с подходящим микроклиматом. Молодой человек лишен естественной защиты своей мантии, которая в других условиях образовала бы кокон, поэтому я не хочу относить его в нижний зал, а попытаться создать здесь соответствующие условия.

— Ради выздоровления моего пациента я способна работать с самим дьяволом! — довольно резко ответила врач и повернулась к выходу из комнаты.

— И я тоже буду надеяться, что ты найдешь время и желание, чтобы поговорить со мной! — нерешительно произнес Кондор.

Кошка посмотрела на него и поняла, что еще никогда не видела Мастера-Наставника таким расстроенным. Женщина вполне могла понять его чувства. Кондор был добрейшим и благороднейшим существом, не имея возможности уделять особое внимание дочери, он всю свою душу отдавал воспитанию Учеников. Он воспитывал и ее собственного сына в те годы, когда Кошка пропадала во внешнем мире, выполняя поручения Грифона. И воспитал хорошего человека. Морской Змей, и в данный момент, искренне сочувствовал своему Наставнику и пытался оказать ему поддержку. Даже то, что в течение всего разговора ее сын подчеркнуто сидел рядом с Наставником, показывало, что он на его стороне.

Поэтому Кошка была крайне удивлена, когда Морской Змей неожиданно покинул свое место и преградил путь Хранителю.

— Не надо так торопиться! — произнес он самым серьезным и решительным тоном. — Среди присутствующих, я — почти самый младший по возрасту и должности, но считаю своим долгом заявить протест против принятого решения!

Ответом ему было ошеломленное молчание. Змей окинул всех быстрым взглядом и уточнил:

— Я ничего не имею против того, чтобы дочери Хранителя была оставлена жизнь, я сам не люблю убивать! Но я против того, чтобы окончательное решение принималось на Совете Мастеров!

Он встретился глазами с изумленной матерью и принялся разъяснять свою позицию:

— Подумай сама! Мы только недавно пережили попытку переворота, затеянную Советом Мастеров, которая привела к огромным жертвам! И ты же, сама, настаивала на максимальной открытости в принятии решений для всех членов Ордена!

Магистр нахмурилась, но кивнула головой, соглашаясь с его доводами:

— Похоже, ты прав! Ведь, речь пойдет не только о жизни Айши, но и о перерождении Хранителя и Кондора. И о принятии процесса полного слияния, как нормального выхода в тяжелой ситуации, угрожающей жизни члена братства. Ведь, именно этого ты пытался добиться всю свою жизнь, Кракен?

Она внимательно посмотрела на Хранителя и добавила:

— Я не снимаю с себя обязательств, наложенных на меня постулатом о покровительстве Магистра. И не отказываюсь защищать жизнь Айши. И применю для этого все доступные мне средства. Но и для меня важно, чтобы мои решения были поддержаны большинством братьев!

— И я уверена, что ты можешь на это рассчитывать! — раздался звонкий голосок Райи. — Я не думаю, что кто-то из моих друзей будет против возвращения Мастера Кондора, какого бы цвета ни была его кожа! И твоего покровительства будет вполне достаточно, чтобы защитить жизни Мастера — Хранителя и его дочери. Все верят в справедливость твоих решений!

Все взоры обратились к ней, а Кракен пробормотал:

— Будем считать, что устами младенца глаголет истина!

Морской Змей шумно перевел дух и предложил:

— Тогда не будем откладывать этого в долгий ящик! Вы с Ханной занимайтесь Барсом, а мы с Райей пойдем созывать братьев на общее собрание.

Кошка благодарно улыбнулась ему, это позволяло ей еще немного побыть возле мужа.

— Только сначала принесите мне чего-нибудь пожевать! — раздался жалобный голос Кондора. — У меня такое ощущение, что живот прилип к позвоночнику!

Все хором расхохотались, припомнив особую склонность Мастера — Наставника к плотной и вкусной еде, немало вредившей фигуре бывалого летуна, а Кошка окончательно поверила, что и с ее мужем все образуется.

Однако уверенность Магистра значительно полиняла за то время, что она провела, наблюдая за тем, как начальница Госпиталя вместе с Хранителем обустраивают камеру для регенерации Барса. Ханна приобрела некоторый оптимизм, после того, как очнулся Кондор, но настроена была скептически. Хранитель постоянно напоминал, что сам, он выжил в не менее тяжелой ситуации. Но всех беспокоило то, что мантия ее мужа, которая должна была образовать кокон, уже погибла. Присмотревшись, Кошка заметила, что тело Барса начинает отливать перламутром, и обратила на это внимание Хранителя.

— Вероятно, это новый симбионт пытается, первым делом, создать защитную оболочку, — предположил Кракен. — Но мне сложно утверждать наверняка, каким именно образом идет регенерация в столь разных обстоятельствах, очень многое было утеряно в период смутного времени. Остается надеяться, что возможности новой медицинской аппаратуры компенсируют пробелы в наших знаниях. И даст себя знать наследственность.

— Мне твоя наследственность не очень-то помогла! — съязвила Ханна, но посмотрев на убитое лицо Кошки, поторопилась извиниться.

— А я думаю, что мы не до конца изучили возможности симбионта! — нахмурился Хранитель. — Возможно, ваши с Айшей неудачи связаны с тем, что вы — женщины, ведь, у Барса, как и у моего сына, проблем с первичным присоединением не было, он принял симбионта быстро и практически безболезненно. Притом, что был уже почти взрослым, как и Барс. И если вспомнить, то в летописях упомянуто не очень много летунов-женщин. Хотя известно, что первым Магистром была женщина. И еще меньше записей о рождении детей, у которых оба родителя — члены Ордена. Может быть, в твоем случае, внучка, возник какой-то конфликт между симбионтами. Моя жена предполагала, что если человеческие тела так болезненно приспосабливаются к союзу с мантией, то возможен и обратный процесс, только не так заметный.

— Но у меня-то, это — уже второй ребенок от Кейна! — напомнила Кошка, указав на свой растущий живот.

— Но первый с тех пор, как он принял симбионта! — парировала Целительница.

— Да, ты права! — со вздохом согласилась Магистр. — Та встреча была несколько раньше.

Она замолчала, вспоминая те странные обстоятельства, которые, в итоге, привели ее мужа в Орден.

Глава 15. Визит в прошлое

Прошло всего около года с того момента, как Кошка выиграла Смертельный Поединок с Грифоном и стала Магистром. Эти месяцы оказались плотно заполнены работой. Необходимо было восстановить Совет Мастеров, уничтоженный с ее непосредственной помощью, вслед за падением предыдущего Магистра. Чтобы управлять разветвленной инфраструктурой Ордена Крылатых Братьев, спешным порядком пришлось возводить в ранг Мастеров наиболее опытных Воинов. А потом делить между ними направления деятельности Ордена внутри Цитадели и во внешнем мире. Неоценимую помощь оказывали Хранитель Архива и Кондор, с самого начала поддержавшие Кошку. Сенатор сначала была в ужасе от случившегося, но затем смирилась, осознав изменившуюся реальность, и приняла под свое крыло Морского Змея. Вместе с сыном Магистра, проявившим незаурядные способности в области аналитической экономики, Сенатор начала развивать финансовую империю, основы которой были заложены еще при Грифоне, используя все, доступные ей, политические рычаги. А Воины Ордена потихоньку убирали несговорчивых конкурентов, маскируя свои действия под несчастные случаи и скоротечные болезни. Могущество Ордена начало резко возрастать. Внутри Цитадели дела тоже пошли на лад. Памятуя, как тяжело ей давалось воссоединение с симбионтом, новый Магистр настояла, чтобы в госпиталь поступила самая современная аппаратура. И приказала увеличить приток юных рекрутов, поставив Кондора руководить всем процессом обучения, координируя действия отдельных Наставников. Многочисленные шестеренки крутились все более слаженно, сложный механизм Ордена налаживал свою работу, и у Кошки появилось время задуматься над тем, что произошло.

Женщина бросила вызов своему Наставнику, находясь в состоянии аффекта, а теперь начинала осознавать тяжесть своего проступка. И пускай ее действия вполне укладывались в морально-этическую схему Ордена Крылатых, определяемую древним Кодексом Чести, для нее они становились все более отвратительными. Для женщины, выросшей во внешнем мире, убийство учителя и любовника было чем-то чудовищным, а собратья по ордену воспринимали ее поступок как нечто само собой разумеющееся. Чтобы не возненавидеть себя и Орден, с которым теперь была связана не только ее собственная жизнь, но и жизнь ее сына, Кошка снова начала ненавидеть того, чьи действия толкнули ее на этот путь. Своего бывшего мужа. В какой-то момент эта ненависть затмила всю остальную реальность, Кошка покинула Цитадель и решила навестить то место, откуда сбежала предновогодней ночью, много лет назад.

А там все оказалось на удивление благополучно! Марк стал преуспевающим банкиром, довольным своей жизнью, женой и сыном. Кошка кружила вокруг его виллы, как призрак, ненависть ее многократно возросла, женщина пыталась придумать, как причинить бывшему мужу боль, не меньшую, чем испытывала она, сама. И однажды ей пришла мысль, отобрать у него самое дорогое, то, что он любит и чем гордится. Нет, не жену. Элиза была, всего лишь, одной из его многочисленных женщин, особенно после того, как красота ее потускнела. Кошка решила отобрать у Марка сына.

Мальчик, судя по всему, родился в тот же год, когда ее выставили из этого дома. Теперь он учился в престижном пансионате и был гордостью всей семьи. Других детей у Марка не было. Кошка решила, что прежде, чем она лишит мужа жизни, она заставит его страдать, отняв у него сына. И сообщит, что сделала это именно она.

Женщина дождалась, когда юноша приедет на каникулы домой, и пробралась в его спальню. Что значит третий этаж для той, что излазила все внутренние и внешние стены Цитадели, а также все окрестные фьорды? Запоры на окнах и дверях для нее тоже ничего не значили. Но это окно было открыто. И Кошка почему-то решила забраться в комнату, хотя, легко могла послать в цель отравленный дротик с подоконника, или свесившись вниз с крыши. Может быть потому, что эта комната раньше была спальней ее сына?

Ночь была душной, на узкой кровати, которую некогда занимала она, сама, когда караулила сон больного сынишки, возле его маленькой кроватки, поверх смятых простыней, разметался худой темноволосый юноша. Он чем-то напоминал ее сына, и еще кого-то. Кошка бесшумно скользнула ближе к кровати и склонилась над ним. Ей оставалось только нанести удар, или просто царапину, острым дротиком, который женщина сжимала в руке, и мучительная смерть от яда станет неизбежной. Кошка напомнила себе, что это — сын ее врага, в нем течет его поганая кровь, а воспитание отца, несомненно, сделало парня отъявленным мерзавцем. Но почему-то продолжала медлить.

И тут лунный свет пробился сквозь тучи и осветил лицо юноши. Кошка еле слышно охнула, она поняла, кого напомнил ей этот парнишка. Грифона! Магистр на мгновение зажмурилась, чтобы отогнать наваждение, затем подняла руку с дротиком, метя в сонную артерию. И тут юноша открыл глаза, серые, как у Грифона, подернутые поволокой. Так погибший любовник смотрел, просыпаясь у нее в постели. Несколько мгновений они, молча, смотрели друг на друга.

— Ты — фея ночи! — вдруг заявил юноша. — Я видел тебя во сне!

Кошка настолько оторопела от этих слов, что не только не нанесла удар, но и не сдвинулась с места. Затем она поняла: то, что сейчас видит юноша, находится за гранью реального мира. Серый облеган сливался с окружающим сумраком, заметным был лишь смутный силуэт и блестящие глаза, которые начинали светиться, когда она переходила на ночное зрение.

— Наверное, ты, все же, сон, но выглядишь такой реальной! — пробормотал он, не поднимаясь с подушки. — Как жаль, что придет утро, и ты исчезнешь, оставив смутное воспоминание. Такое же, как полет во сне!

Тут Кошка вздрогнула, осознав, что нужно уходить. Она не сможет убить того, кто, как и она в детстве, верит в сказки и летает во сне. Женщина метнулась к окну, проклиная себя за нерешительность. Уже вскочив на подоконник и расправляя крылья, она услышала шорох и обернулась. Маленький арбалет едва не выстрелил. Юноша стоял у нее за спиной, он одним прыжком преодолел расстояние от кровати до окна, но так и не решился коснуться ее.

— Ты — реальна! — заворожено прошептал он. — Не уходи! Пожалуйста! Меня всю жизнь дразнили за то, что я верил в сказки о крылатых тенях ночи. И в то, что человеку дано летать на крыльях! А я верю, что если спрыгнуть с высокого утеса, то непременно полетишь.

Кошка знала эти сказки, которые были отголосками старых знаний об Ордене. И помнила свое неуемное желание спрыгнуть с обрыва.

— Ты не полетишь, у тебя нет крыльев! — еле слышно прошептала она. — Ты упадешь на камни и разобьешься!

— Пусть так! — сказал юноша, упрямо встряхнув головой. — Но какое-то время я буду парить в воздухе! И эти мгновения стоят всей этой унылой жизни, которую готовит мне отец!

У женщины захолонуло сердце, так он, в этот момент, стал похож на того Грифона, которого она любила. Тот тоже не признавал невозможного, стремился к недостижимому.

— Не уходи! — вновь попросил парнишка, и в его голосе проскользнуло какое-то, совсем детское, выражение. — Позволь, хотя бы, коснуться тебя! Тогда я буду знать, что не схожу с ума!

— Пообещай, что не будешь прыгать с утеса! — попросила женщина, протягивая ему руку.

Юноша осторожно коснулся ее пальцев своими, а потом опустился на колени и прижался губами к ладони.

— Не знаю, человек ты или, действительно, таинственное порождение ночи, но я всегда буду любить тебя! — прошептал он, вновь поднимая к ней глаза.

Магистр вздрогнула, на нее снова смотрело лицо влюбленного Грифона, лицо, которое ей больше не суждено увидеть. Какой-то сумасшедший порыв толкнул женщину вперед, и Кошка, опустившись на колени, приникла своими губами к губам юноши. Его ответный поцелуй был неумелым, но очень страстным. А Кошка уже не могла остановиться.

— Пообещай, что никому не расскажешь обо мне! — потребовала она, когда их тела, наконец, перестали быть единым целым. — Тогда я однажды снова вернусь. И научу тебя летать!

— Мне, все равно, никто не поверит! — тихо ответил юноша. — Да, я, и сам, не очень верю, что все, это — не сон! Но я обещаю, что ты будешь моей, самой сокровенной, тайной! И я буду ждать тебя, хоть до конца жизни!

— Я приду гораздо раньше! — слегка улыбнувшись, пообещала ему Кошка.

А затем незаметно надавила на особую точку на его шее, и юноша провалился в беспамятство. А Магистр спешно натянула облеган, расправила мантию и вылетела в предрассветные сумерки.

Выбравшись за границы усадьбы, Магистр поняла, что необходимо найти другое больное место бывшего мужа. А что он любил больше, чем сына? Конечно деньги, и ту власть, что они ему дают. Кошка решила, что пора навестить своего сына, который жил последнее время в экономической столице региона, Эостауне.

Глава 16. Визит к Морскому Змею

Несмотря на поздний вечер, Морской Змей сидел в рабочем кабинете своей квартиры, занимавшей весь последний этаж высотного здания, расположенного в деловой части города. Перед ним, по экрану компьютера, бежали сводки последних биржевых новостей, молодой человек пытался сопоставить их с тем, что услышал на последнем приеме, который посетил вместе с Сенатором. За последний год он сделал стремительную карьеру, сдав экстерном экзамены на экономическом факультете местного университета и приняв пост вице-президента крупного финансового объединения, контролируемого Орденом Крылатых Братьев. Морской Змей понимал, что добился такого успеха при поддержке Ордена и теперь должен отрабатывать это. Хотя, в душе он радовался такой перемене в своей судьбе, вращаться в финансово-политических кругах ему нравилось гораздо больше, чем выполнять миссии, положенные Воину Ордена.

Тосковал он только по полетам, которые стали для него редким удовольствием, мантия основное время проводила не на его плечах, а в сейфе, в специальном контейнере. Отчасти из-за этой тоски по дыханию свежего ветра, Морской Змей предпочитал открытые окна современным охлаждающим устройствам.

Вот, и сейчас молодой человек с удовольствием ощущал дуновение прохладного ночного ветерка, доносящееся из открытого окна, расположенного за его спиной. Но вдруг какой-то шелест, едва различимый для слуха обычного человека, привлек его внимание, и Морской Змей вскочил, автоматическим движением взводя маленький арбалет, прячущийся в его ладони.

— А ты не так беспечен, как мне показалось сначала! — усмехнулась Кошка, приземляясь на подоконник. — Хотя, держать открытым окно, да, еще и сидеть к нему спиной, не самая хорошая идея, с точки зрения безопасности.

— Мама! — радостно воскликнул молодой человек, опуская руку с арбалетом.

Но разглядев ее серьезное лицо, быстро поправился:

— Простите, Магистр! Но могу заметить, что моя квартира находится на самом высоком месте в округе. И если кого-то ждать в гости через окно, то только братьев по Ордену!

— Тебе бы стоило быть осторожнее с обоими обращениями здесь, во внешнем мире! — еще сильнее нахмурилась Кошка. — И приобрести себе здешнее оружие, чтобы ничто не выдавало твоей связи с Орденом. А окно, все равно, лучше держи закрытым.

Она прошла вглубь комнаты, и, не снимая мантии, присела на угол стола, внимательно оглядываясь по сторонам.

— Квартиру проверяли специалисты из Ордена, — поспешно успокоил ее сын. — Здесь мы можем говорить совершенно свободно.

Тем не менее, он выполнил приказ Магистра и захлопнул створки окна, сделанные из бронированного стекла.

Кошка удовлетворенно кивнула и, расслабившись, сняла с плеч мантию и перебралась в кресло:

— Хотя, это — единственное, что я могу поставить тебе в укор! Остальные аспекты твоей деятельности выше всяких похвал! Даже Сенатор не нарадуется такому помощнику. А тебя результаты твоей работы устраивают?

Осторожная улыбка появилась на губах Морского Змея:

— Я рад, что смог повысить эффективность финансовой деятельности Ордена!

— А как насчет тебя, самого? — спросила мать, внимательно разглядывая сына.

Дорогая шелковая рубашка, волны темных, длинных волос, уложенных в модную прическу, все это разительно отличалось от серого облегана и короткой стрижки, что он носил в Цитадели. И делали его очень похожим на отца.

— Если честно, мне такая деятельность больше по душе, чем миссии Воинов. Да, ты, и сама, знаешь, что там мои успехи были гораздо скромнее! Вероятно, талант к управлению финансами достался мне в наследство от отца. Еще бы мне побольше начального капитала, тогда через пару лет мы сможем создать настоящую финансовую империю и серьезно влиять на жизнь внешнего мира!

— Что касается стартового капитала, то он к тебе может прийти с той же самой стороны! — криво усмехнувшись, заявила Магистр. — У твоего отца внушительная финансовая корпорация, и неплохо было бы ему с тобой поделиться!

— Не думаю, что Марк настроен с кем-либо делится! Я не знаком с ним лично, но наслышан о его деловой репутации, не только конкуренты, но и партнеры, за спиной, зовут его Мрак Киллер, — недовольно поморщился ее сын. — Да, и меня-то он за сына, вряд ли, захочет признавать!

— А мы сделаем ему предложение, от которого он не сумеет отказаться! — в улыбке и голосе Магистра появилось еще больше яда. — Если ты, конечно, не имеешь ничего против того, чтобы повоздействовать на своего отца весьма жесткими методами! Или у тебя проснулись к нему сыновние чувства?

На лице Морского Змея появилась горькая улыбка:

— Какие тут могут быть чувства, если моим, самым ярким, воспоминанием об отце является то, где он вырывает меня из твоих рук и тащит в лимузин, чтобы отвезти в интернат! Марк заявлял, что это — проявление заботы о моем будущем, а сам ни разу у меня не появился. Пока ты не забрала меня оттуда. Он изредка звонил и объяснял, что очень занят. Ты в Ордене была загружена не меньше, но как-то находила для меня время!

Кошка удовлетворенно кивнула:

— Тогда вопросов больше нет, и мы приступаем к непосредственному осуществлению моего плана!

— Для начала, ты отнесешь вот эти образцы на генетическую экспертизу по установлению отцовства, — женщина положила на стол маленький контейнер. — И сделаешь все абсолютно законно, но с максимальным соблюдением секретности!

Глава 17. Призрак из прошлого

Кейн ехал на переднем сидении роскошного кабриолета, за рулем которого находился его отец, и рассеянно слушал разглагольствования Марка, по поводу перспектив его банка. Парень никогда не разделял любви своего отца к выкачиванию денег из воздуха, а тут еще и странное ночное происшествие, имевшее место вскоре после его приезда на каникулы, на приморскую виллу отца, совсем выбило парнишку из колеи. Марка же возмущало равнодушие наследника к семейному бизнесу, он всячески пытался привлечь того к своей работе. На этой неделе отец устроил Кейну экскурсию по банкам региона. Сегодня Марк возил сына в местное отделение своего собственного банка, но тот откровенно скучал, слушая его пояснения. На людях отец смолчал, а сейчас пытался отыграться, вправляя непокорному отпрыску мозги. А тот в полуха слушал его, разглядывая маленькие городки и придорожные ресторанчики, мимо которых они проезжали.

— И ты, в конце-то концов, должен решить, чего хочешь от жизни! — раздраженно выкрикнул его отец.

— Летать! — едва не брякнул Кейн, но тут Марк издал невнятный возглас и, что было силы, надавил на тормоз.

А затем резко дал задний ход и подкатил к летней террасе небольшого придорожного кафе.

— Черт побери! Она только что была здесь! — сдавленным голосом пробормотал Марк. — Ты тоже должен был видеть ее!

— Кого? — переспросил Кейн, с удивлением глядя на своего отца, мало что могло настолько вывести из равновесия этого человека, разве что, внезапное падение на бирже.

— Ту женщину в шляпе! — раздраженно бросил Марк, оглядывая окрестности.

Парень действительно вспомнил невысокую женщину в широкополой шляпе, сидевшую за крайним столиком, она еще сняла темные очки, когда их кабриолет поравнялся с кафе. Правда, теперь ее и след простыл.

— Была тут какая-то женщина в шляпе, и что с того? — пожал плечами Кейн.

Его отец выглядел сильно выбитым из колеи.

— Должно быть, случайное сходство, — смущенно пробормотал он. — Но тогда, почему она исчезла, словно призрак?

Кейн невольно вздрогнул, со словом «призрак» у него последнее время были свои ассоциации.

Придя в себя наутро, после той странной ночи, когда его посетила крылатая женщина, парень поначалу склонен был посчитать все произошедшее очередным волшебным сном, но вдруг увидел на тумбочке, возле кровати, черную орхидею. Цветок переливался глубокими черно-фиолетовыми оттенками ночного неба, а в середине его находился бледно-розовый пушок. Такого цветка Кейн не видел в своем саду, славившемся на всю округу богатым выбором орхидей. Поднеся его к лицу, юноша почувствовал слабый пряный аромат, от которого начала кружиться голова. Так же, как в тот момент, когда он поцеловал крылатую женщину. Этот цветок могла оставить только она! И значит, все, произошедшее этой ночью, не было сном!

Кейн вскочил с кровати и подбежал к окну, но не увидел никаких следов: ни на подоконнике, ни на клумбе, под окном. Но цветок-то был! Та женщина оставила его, словно в благодарность, за ночь любви. Но благодарить-то должен был он, сам! Не только за то, что воплотила в жизнь все, его, детские и юношеские мечты, но и за то, что с такой чуткостью преодолела его неловкость, сделав первый опыт общения с женщиной поистине восхитительным.

Кейн кинулся было к двери, но тут вспомнил, что дал обещание никому не рассказывать о прошедшей ночи. Парень вернулся в комнату и спрятал цветок в глубокую вазу из темного стекла, плеснув туда немного воды. С трудом высидев долгий завтрак в присутствии матери и отца, Кейн вернулся в свою спальню, переложил цветок в небольшую коробку и отправился искать садовника.

Этот высокий и худой старик, практически не выходивший за пределы сада, с раннего детства был мальчику настоящим другом, к нему Кейн тянулся всей душой, не избалованной родительским вниманием. Именно ему мальчик привык доверять свои обиды и разочарования, просить совета в трудной ситуации. Правда, в последние годы такое случалось все реже.

Садовника Кейн нашел в старой заброшенной оранжерее, тот возился с одной из многочисленных орхидей, и очень походил на странное насекомое, опыляющее экзотические цветы.

— Как приятно, что ты вспомнил, где меня можно найти! — с улыбкой приветствовал его старик, отставив на время горшок с цветком.

— Прости, я последнее время редко захожу сюда! — смутился мальчик. — Но мне нужен твой совет. Причем, по твоей прямой специальности.

— А вот, это — вдвойне приятно! — обрадовался садовник. — Маленьким, ты очень любил возиться с растениями.

Кейн быстро огляделся по сторонам, а затем открыл принесенную коробку:

— В нашем саду есть такой вид орхидей?

— Нет! Такой цветок я вижу впервые, — нахмурившись, покачал головой старик. — Хотя, он чем-то напоминает те орхидеи, которые любила Ноэль!

— А кто такая — Ноэль? — удивленно спросил юноша, мгновенно вспомнив свою ночную посетительницу.

Садовник заметно смутился:

— Я не должен был ворошить эту старую печальную историю! Но раз уж проговорился… У твоего отца, до того, как он женился на твоей матери, была еще одна жена — Ноэль. И сын, Джоэль. Правда, все кончилось трагически. Ноэль бросилась с утеса в море, когда узнала, что твой отец решил жениться на другой. Прямо в новогоднюю ночь.

Кейна мороз продрал по коже. Неужели его посетил призрак? Но та женщина была очень даже живой, он прекрасно помнил ее нежное теплое тело в своих объятиях.

— А что случилось с моим братом? — быстро спросил юноша, чтобы как-то скрыть свое состояние.

Садовник еще сильнее нахмурился:

— О нем ходили еще более странные слухи, мальчику было чуть больше пяти лет, его отвезли в пансионат, незадолго до этих печальных событий. Ноэль очень переживала расставание с сыном, инициатором которого был отец. А там мальчик: то ли исчез, то ли умер. Во всяком случае, здесь он больше не появился. Прошу тебя, не говори родителям, что я тебе об этом рассказывал! У меня будут большие неприятности!

Старик опустил голову и быстро заковылял прочь.

— Я никому не скажу! — крикнул ему вслед Кейн, второй раз за сутки у него брали обет молчания.

И это неспроста! Что ж, он, сам, разберется в этой запутанной истории.

Эти воспоминания пролетали в его голове так же быстро, как и пейзажи за окном, отец, молча, гнал машину на максимальной скорости, словно пытался убежать от чего-то. Возможно, от воспоминаний?

Когда машина, скрипя колесами, влетела в ворота приморской усадьбы, к ним сразу же бросилась его мать:

— Ты совсем обо мне не заботишься! — истошно завопила она, кидаясь к Марку. — Ты даже не можешь, как следует, организовать охрану своей виллы!

— О чем ты, Элиза? — рявкнул ее муж, абсолютно не расположенный в данный момент к семейным сценам. — Охранников не меньше, чем обычно!

— И, тем не менее, кто-то опять проник в мою спальню! Кто-то рылся в моих вещах! — не отступала женщина.

— Ты, сама, небось, все перевернула и забыла об этом! И пить надо меньше! — окончательно рассвирепев, заорал Марк. — Последний месяц ты не расстаешься с бутылкой!

— А я весь месяц уснуть не могу без этого! — мать Кейна перешла на визг. — Потому, что по ночам кто-то постоянно забирается в мою комнату и переставляет вещи! А ты не веришь мне!

— Конечно, я не собираюсь верить твоим выдумкам, ведь, окна-то закрыты! — не сдавался Марк, показывая на высокий второй этаж здания.

Кейну надоело слушать ссору родителей, которых в последнее время было великое множество. Поводы, правду сказать, имелись. Последние годы Марк не очень-то баловал вниманием свою жену, которая имела уже очень отдаленное сходство со своей свадебной фотографией. В прошлом остались и точеная фигура, и миловидное личико. Вместе их удерживало лишь совместное владение бизнесом. Естественно, что Марк искал развлечений на стороне, а Элиза шпионила за ним и устраивала скандалы. Его родители прекращали лаяться между собой только для того, чтобы вместе напасть на него, самого.

Парнишка потихоньку начал отходить от них, не желая стать, как обычно, козлом отпущения, как вдруг застыл на месте.

— Я знаю, это ты решил свести меня с ума, чтобы избавиться, как и от Ноэль! А потом жениться на одной из своих девок! — взвизгнула его мать. — Но этого у тебя не получится, я сегодня вызвала мать, чтобы она, сама, увидела, что тут творится!

— На здоровье! — рявкнул Марк. — Пусть, она убедится, что ее дочь, от безделья, допилась до белой горячки!

Выплюнув эти слова, отец Кейна бросился в дом, оставив жену с открытым ртом и не способную от возмущения издать ни звука.

Юноша тоже поспешил следом, судорожно пытаясь переварить полученные сведения. Ноэль действительно существовала. И с ее исчезновением было что-то нечисто. И скорый приезд бабушки Кейна тоже не обрадовал. Если его мать была просто равнодушна к своему единственному отпрыску, то бабка считала своим долгом наставлять внука на путь истинный. Так, как она это понимала. В том числе, роясь в его вещах, в поисках чего-либо недозволенного.

Кейн испугался за свою орхидею. Та на удивление хорошо чувствовала себя в темной вазе, которую он держал в одежном шкафу, выставляя ночью на лунный свет и мечтая снова увидеть крылатую гостью. А в воде, вокруг цветка, начала образовываться какая-то розовая пленка. Юноша надеялся, что это — споры или семена, и хотел сегодня показать вазу садовнику. Но раз, мать знает о Ноэль, то и бабка тоже знает. И они также могут узнать орхидею, как и садовник. И выкинуть. Или начать расспрашивать. Необходимо немедленно отнести цветок в оранжерею.

Кейн почти вбежал в свою комнату и сразу кинулся к шкафу. Ваза стояла там. Пустая. Кто-то забрал цветок и вылил воду. Первым побуждением Кейна было вызвать горничную и спросить, куда она его дела. Но через секунду он осознал, что тогда придется давать объяснения, откуда этот цветок, и чем он так ему дорог. Все горничные шпионили для его матери. Кейн привалился к стене, голова его шла кругом. В доме, явно, творилось что-то странное.

— А обязательно было так рисковать? — раздраженно спросил Морской Змей, наблюдая сквозь затемненное стекло внедорожника, как кабриолет Марка уносится прочь от кафе.

— Марк должен потерять душевное равновесие, только тогда он начнет делать ошибки! — резко ответила Кошка, лежавшая на заднем сидении машины.

— Ну, хорошо! — не сдавался ее сын, заводя двигатель и отъезжая от зеленой изгороди, за которой пряталась его машина. — Явление «женщины — призрака» организовать могла только ты, но в дом-то зачем самой было забираться? Неужели у тебя недостаточно квалифицированных Воинов, чтобы выполнить поставленную задачу?

— Эта миссия имеет непосредственное отношение к нам с тобой, и чем меньше людей будут посвящены в детали — тем лучше! — отрезала Магистр, переходя на командный тон. — Тебе же потом будет проще работать! И я лучше, чем кто-либо другой, знаю виллу и ее обитателей.

— Я абсолютно не сомневаюсь в твоей квалификации, я, просто, жутко волнуюсь за тебя! — в голосе ее сына послышались извиняющиеся нотки. — Ведь, ты даже не разрешаешь мне подстраховывать тебя!

— Я вовсе не хочу обижать тебя недоверием, мальчик мой! — смягчилась Кошка. — Но это — моя миссия, и она совсем не та, которой потом придется гордиться.

— А почему бы нам просто не устроить Марку какой-нибудь несчастный случай, а затем предъявить права на наследство? — поинтересовался Морской Змей, выруливая на дорогу.

— И годами судиться с его родственниками за столь лакомый кусок? — язвительно поинтересовалась его мать.

— А ты хочешь устроить так, чтобы мои права некому было оспаривать? — в голосе Змея послышалось едва заметное напряжение. — Я не вправе оспаривать решения Магистра, но мне не хотелось бы убивать собственного брата, мне он показался неплохим парнишкой!

— В отличие от остальных, его я убивать, точно, не собираюсь! — в голосе Магистра послышалась странная решимость. — Но вывести из игры будет необходимо. И я прекрасно знаю твое отношение к насилию, потому и держу в стороне от всего этого. И сделаю все, от меня зависящее, чтобы у вас с братом появилась возможность подружиться!

Морской Змей с удивлением посмотрел на мать, но от комментариев воздержался. Последние пару месяцев Кошка вела себя, иногда, более чем странно. Далеко не все ее поступки могли быть объяснены интересами Ордена или жаждой мести. Вмешалась еще какая-то составляющая, о которой она не желала распространяться. Морскому Змею оставалось только ждать, когда все разъяснится само собой, и выполнять ее приказы.

— И какими же будут наши следующие действия? — поинтересовался он.

— Я думаю, пришла пора вызывать сюда нашего адвоката, — задумчиво сказала Кошка. — События могут начать развиваться очень быстро, и не совсем предсказуемо. Забронируешь ему номер в ближайшей к вилле гостинице, той, где нас видел Марк. А затем переберешься на маяк и будешь держать катер в постоянной готовности.

Морской Змей согласно кивнул. Маяк стоял на крохотном островке, напротив виллы «Утес», принадлежавшей его отцу, последние месяцы он был их базой, откуда Кошка и совершала свои набеги на виллу бывшего мужа. Маяк был заброшен много лет назад, из-за понижения уровня моря и коварных прибрежных течений, бросавших суда, пытавшиеся причалить к острову, на прибрежные скалы. Потому-то никому в голову и не приходило, что там кто-то живет, а на обратной стороне острова припаркован маленький скоростной катер. Хотя, для него самого, как и для Кошки, преодолеть расстояние от острова до материка вплавь, не составляло особого труда. А на вершине маяка они оборудовали наблюдательный пункт, откуда прекрасно просматривалась вся усадьба. И прослушивалась, благодаря установленным Кошкой устройствам.

Глава 18. Смерть на вилле «Утес»

Если предыдущие визиты бабушки Кейн не любил, но терпел, то этот оказался просто стихийным бедствием. Бесцеремонная, крикливая женщина, еще более толстая, чем его мать, вызывала у парнишки органическое отторжение.

Она, как тайфун, носилась по вилле, возмущаясь абсолютно всем и раздувая конфликт между родителями. Более того, бабушка и от него требовала принять активное участие, и, конечно же, на стороне матери.

В конце концов Кейн вспылил и, отказавшись от ужина, заперся в своей комнате.

Там он надел наушники, включил музыку и погасил свет. Глядя сквозь окно на темнеющее небо, юноша пытался уйти от действительности, забыть все безобразные сцены, свидетелем которых он сегодня стал. Чего только стоила сцена показной попытки самоубийства, которую разыграла его мать в кабинете отца. Все началось с того, что бабка, по своему обыкновению, просочилась в кабинет зятя, а потом устроила крик, размахивая каким-то предметом женского туалета, заявляя, что это и есть доказательство измены Марка. Прибежавшая мать схватила со стола длинный и тонкий нож для бумаг, а затем приставила себе к горлу. А бабка, во всеуслышание, потребовала, чтобы мать подала на развод и потребовала вернуть свою часть капитала, перешедшую к Марку после свадьбы, в качестве приданного. И то, чем она стала за прошедшее время.

Все это попахивало дешевой мелодрамой, от которой Кейна просто тошнило. Он уже подумывал сбежать обратно в пансионат, не дожидаясь окончания каникул. Но как же тогда та, крылатая, женщина найдет его? Почему-то юноша был уверен, что их следующая встреча должна произойти именно здесь.

Кейн, видимо, задремал, убаюканный тихой музыкой и приятными воспоминаниями. Но душераздирающий женский крик, раздавшийся неподалеку, прорвался к нему сквозь сон и наушники. Не очень сознавая, что он делает, юноша вскочил на подоконник, а затем спрыгнул вниз, на длинный балкон, обвивавший здание на уровне второго этажа, на котором находились кабинет отца и спальни его родителей. Крик доносился именно оттуда. Приземляясь на балкон, Кейн краем глаза заметил серую тень, скользнувшую за угол дома.

Но то, что он увидел в окне, разом вышибло это из его головы. В дверях, между спальней и кабинетом, возле окровавленного тела матери, стоял его отец, и руки у него были в крови, а в груди матери торчал тот самый нож. А в дверях в коридор застыла его бабка и голосила, что есть мочи.

Юноша кинулся к матери, она была еще жива и явно пыталась что-то сказать, несмотря на кровавую пену, пузырившуюся у нее на губах. Кейн наклонился поближе.

— Это была она! Но… — прошептала женщина, и голос ее прервался.

— Ты — убийца! — голосила, меж тем, его бабка, обращаясь к зятю. — Ты, все-таки, убил мою дочь!

— Да, нет же! Не убивал я ее! — в отчаянии вскричал Марк. — Она, сама, только что сказала это! Я тоже услышал из спальни крик, а когда открыл дверь кабинета, Элиза упала ко мне на руки, с ножом в груди. Она пыталась назвать имя убийцы!

— И не смогла! — заявил Кейн, поднимаясь с колен.

— А я понял, о ком она говорила! — настаивал его отец. — Твоя мать пыталась сказать, что это была Ноэль!

Юноша и сам уже понял это, так как увидел на полу спальни, возле окна, точно такую же, как у него, черную орхидею. Крылатая женщина была здесь, и ее звали Ноэль. Теперь Кейну предстояло сделать выбор. Можно было поддержать отца и обвинить во всем неизвестную женщину, тем более, что он, и в самом деле, видел чей-то силуэт на балконе. Но Кейн не видел самого убийства и не хотел верить, что Ноэль способна на нечто подобное. Тем более, матери уже не вернуть, а если ему придется выбирать между отцом и той женщиной, то его выбор очевиден.

— Но ведь, Ноэль утонула, не так ли? — не скрывая своего сарказма, заявил он.

— А ты откуда знаешь об этом? — поразился его отец.

— Слухами земля полнится! — криво усмехнулся Кейн.

— Это мы так думали, но теперь я абсолютно уверен, что именно ее видел в том кафе, у дороги! — заявил Марк.

— А что ты думал, все эти годы, о моем брате, сыне Ноэль? — резко спросил его сын, ответом ему было пораженное молчание.

Парень переступил через тело матери и вошел в спальню отца. Балконная дверь была заперта из спальни, окно лишь слегка приоткрыто и тоже зафиксировано изнутри, так как мать последнее время просто помешалась на ночных проникновениях. Ноэль, поистине, должна была быть призраком, чтобы убить в таких обстоятельствах.

— Да, вызовите, наконец, полицию! — надрывалась бабка.

Кейн поднял трубку телефона, стоящего на прикроватном столике:

— Полиция? На вилле «Утёс» произошло убийство, — произнёс он и повесил трубку.

— Но в этот раз ты, действительно, едва не попалась! — рассерженно бросил Морской Змей, резко выруливая на дорогу.

— Я не предполагала, что мальчишка способен на такой прыжок! — сердито буркнула Кошка, спешно натягивая одежду, прямо поверх облегана, свернутая мантия уже заняла свое место в контейнере.

— Парень мог увидеть тебя, и если это так, то он расскажет об этом полиции! — заявил ее сын, давя на газ. — Может, нам стоит поменять наши планы?

— Не думаю! — отрезала Магистр, перебираясь на переднее сидение. — Что он сможет сказать полиции? Что видел в ночи серую крылатую тень? Чтобы его сочли сумасшедшим? Он не пойдет на это!

А сама подумала, что Кейн не станет говорить о том, что видел, совсем по другой причине.

— По-моему, нам стоит быть осторожнее в своих оценках! — хмыкнул Морской Змей. — Ведь, совершил же он прыжок, который под силу далеко не каждому Ученику!

— Действительно, у него талант, которым не стоит пренебрегать, — согласилась Магистр. — Пожалуй, стоит попытаться завербовать его в Орден!

— Но для этого мало одного таланта! — покачал головой Змей. — Необходимо еще и желание!

— И оно у него есть! — заявила его мать, приводя в порядок прическу. — Парень просто бредит полетами!

— Откуда ты знаешь? — поразился Морской Змей.

— Знаю! — заявила Кошка таким тоном, что у сына отпало желание расспрашивать дальше.

Некоторое время он, молча, вел машину, а затем тихо промолвил:

— Спасибо!

— За что? — Кошка повернулась и внимательно посмотрела на него.

— Тебя никто не заставляет, заботиться о судьбе моего брата! — горячо воскликнул ее сын. — Я бы даже понял твое желание убить его!

Магистр слегка пожала плечами:

— Я, как и ты, не люблю убивать тех, кто этого не заслужил. Но, просто так, ломать жизнь людей, это значит — наживать себе врагов! Наша с тобой история — яркий тому пример! А жизнь этого мальчишки резко покатится под откос, после нашего с тобой выхода на сцену. Мое возвращение в мир живых сделает недействительным брак Марка и Элизы, а после того, как мы устраним и его отца, положение Кейна станет совсем незавидным. Так, что лучше уж ему быть в Ордене!

— Но у него могут возникнуть большие проблемы с присоединением симбионта! — нахмурился Змей. — В таком возрасте, это — совсем небезопасно!

— Риск есть всегда, даже в самом раннем возрасте! — напомнила ему Кошка. — Но я почти уверена, что все пройдет благополучно, ведь, он ухитрился больше двух месяцев прожить рядом с черной орхидеей!

— Так ты, все же, хотела убить его! — ужаснулся ее сын.

— Вовсе нет! — поморщилась Кошка. — Все вышло случайно! Я не предполагала, что Кейн не только сохранит цветок, но и поместит в наиболее удачные условия для размножения розовой плесени! На днях я, совершенно нечаянно, наткнулась на него в шкафу и забрала. Но, как бы там ни было, мальчишка не только выжил, но даже не заболел. Таким внутренним ресурсам стоит лишь позавидовать!

— Тогда ему, и правда, прямая дорога в Орден! — согласился Морской Змей, подъезжая с заднего хода к маленькой гостинице, в которой поселилась его мать с адвокатом, давно работавшим на Орден.

— У нас еще будет время поговорить об этом! — сказала Кошка, выбираясь из машины. — А теперь тебе пора уезжать. Если я правильно понимаю ход мыслей Марка, то скоро здесь появится полиция.

Морской Змей кивнул, и его темная машина унеслась прочь, по темной дороге.

Полиция, прибывшая по звонку Кейна, развила бурную деятельность, результатом которой стало то, что и отца, и бабушку, и его самого отвезли в полицейский участок. К предположению его отца, основанному на появлении черной орхидеи, что виновником преступления является давно пропавшая жена Марка, поначалу отнеслись скептически, однако наряд в указанную им гостиницу, все же, послали.

Самого Кейна тоже совсем замучили вопросами, в частности о том, каким образом он, сам, оказался на балконе, в версию прыжка мало кто поверил. Юноша уже начал терять самообладание, когда в комнату следователя влетела его бабка под руку с семейным адвокатом. Она потребовала прекратить издевательства над несовершеннолетним и отпустить их с внуком домой. Они уже покидали участок, когда их догнал полицейский и заявил, что Кейну и ей необходимо пройти на опознание. Оказалось, что посланные в гостиницу полицейские, действительно, обнаружили там женщину по имени Ноэль. Но не одну.

Кейна и его бабку привели в специальное помещение, где через одностороннее стекло можно было наблюдать за допросом, который велся в соседней комнате. Юноша приник к стеклу, разглядывая бледную миниатюрную женщину, спокойно сидевшую напротив следователя. Третьим в той комнате был мужчина, в котором Кейн сразу признал маститого адвоката. Парень внимательно рассматривал Ноэль, со скучающей улыбкой слушавшую препирательства следователя и своего адвоката. Зная теперь, что она когда-то тоже была женой его отца, Кейн поражался тому, насколько различались эти две женщины.

На Ноэль уже не было той шляпы, но половину лица закрывали большие темные очки. И, тем не менее, тонкие черты лица отражали недюженый ум и силу духа. Во всем облике женщины, несмотря на ее хрупкость, чувствовалась какая-то сила. И женственность, гораздо более мягкая, чем у его матери. Коротко стриженные, русые волосы и скромный деловой брючный костюм пришлись парню гораздо больше по душе, чем крашеные локоны и вычурные туалеты Элизы. Кейн подумал, что даже, если бы его мать оставалась такой же, как на свадебных фотографиях, лично он предпочел бы Ноэль. Хотя, на выбор его отца, несомненно, повлияло и немалое приданное его матери, о котором постоянно напоминали и она сама, и ее мать.

Оторвавшись от своих размышлений, Кейн прислушался к тому, что говорит адвокат Ноэль.

— Ваши предположения просто смехотворны, господин следователь! — возмущался тот, показывая на Ноэль. — Вы полагаете, что эта женщина, каким-то образом, проникла на хорошо охраняемую усадьбу, залезла на высокий балкон, убила жену своего бывшего мужа и вновь оказалась в гостинице в двадцати километрах оттуда? И все, это, в течение часа, прошедшего после ужина в ресторане? Это звучало бы дико, даже, если не принимать во внимание то, что моя клиентка тяжело больна и находится под постоянным наблюдением врача! И наш автомобиль все это время стоял прямо у входа в гостиницу. Она, что, по воздуху летает, что ли?

Кейн сильно вздрогнул при этих словах, а на лице же Ноэль не дрогнул ни один мускул.

— У вашей подзащитной имелся прекрасный мотив для убийства! — упорствовал следователь.

— Ну, и какой же? — язвительно поинтересовался адвокат.

— Деньги и ревность! — с полной уверенностью в своей правоте заявил полицейский.

Адвокат искренне рассмеялся, а лицо Ноэль приобрело еще более скучающее выражение.

— В деньгах моя клиентка не нуждается, она долгие годы работала личным секретарем одного известного политика, вы можете навести справки об ее доходах, позвонив по этому телефону, — отсмеявшись, сообщил адвокат. — И о какой же ревности можно говорить, если она, сама, покинула мужа и не общалась с ним шестнадцать лет?

— А зачем же тогда, она появилась здесь, прямо перед убийством? — поинтересовался следователь.

— У меня была причина, о которой частично уже сообщил мой адвокат! — подала голос Ноэль. — Болезнь моя неизлечима, врачи недавно сообщили, что жить мне осталось совсем немного. Поэтому я приняла решение, что должна попытаться успеть, наладить отношения между моим сыном и его отцом.

У Кейна мурашки побежали по коже. Если до этого момента еще оставались сомнения в том, что Ноэль и его ночная гостья — одно и то же лицо, то голос развеял их окончательно. Низкий, бархатный голос был необычен для такого хрупкого создания и врезался в память с той самой ночи.

— Значит, вы могли убить из-за наследства своего сына! — упорствовал следователь. — Иначе, к чему было бы бежать, скрываться столько лет для того, чтобы…

— Ваши доводы основаны на неверных фактах! Старший сын обвиняемого на данный момент времени — совершеннолетний, вполне самостоятельный и преуспевающий человек, получить какие-то деньги сейчас, с отца, ему затруднительно. А доказательств его родства вполне достаточно, чтобы претендовать, в случае чего, на наследство и без таких сомнительных действий. Впрочем, это — дело весьма отдаленного будущего, — уверенно заявил адвокат. — У моей подзащитной была веская причина, поступить так, как она поступила, ее муж пытался развестись и отобрать у нее ребенка. И угрожал ей самой расправой, если она будет протестовать. Можно сомневаться в законности ее действий шестнадцатилетней давности, но нынешние события говорят о том, что они были правильными! Я, со своей стороны, полагаю, что это — ее бывший муж склонен к насилию, он мог повздорить со своей нынешней женой, если та узнала о появлении предыдущей. И именно у него имелся финансовый интерес не желать развода!

— Какими бы ни были наши отношения с Марком, все произошло шестнадцать лет назад, — вновь подала голос Ноэль. — Сейчас я хочу лишь свести вместе отца и сына, и на данный момент не желаю зла никому из его близких!

При этих словах, женщина вдруг подняла маленькую изящную руку, затянутую в серую перчатку, поверх которой сверкнул массивный браслет из червонного золота, сняла темные очки и посмотрела в стекло, за которым стоял Кейн так, будто могла его видеть. И он мог поклясться, что ее глаза сверкнули зелёным отблеском. Совсем как в ту ночь.

— Так вы узнаете эту женщину? — спросил полицейский Кейна.

— Это определенно, Ноэль! Она абсолютно не изменилась! — вскричала его бабка.

— Та женщина, которую я видел в кафе, была в очках и в шляпе! Больше я ничего не помню, — нарочито небрежно ответил Кейн и отвернулся к окну.

— Вы не имеете права нас задерживать, у вас нет никаких улик, кроме какого-то цветка, который мог принести кто угодно, а моей подзащитной необходимо посещение врача! — заявил адвокат Ноэль.

— Вы не должны покидать город до окончания следствия! — сдаваясь, потребовал полицейский.

— В любом случае, я не собираюсь уезжать, не повидавшись с бывшим мужем, — добавила Ноэль. — Другого раза может не представиться!

Заявление прозвучало более чем двусмысленно.

На выходе из комнаты для допросов к ним немедленно бросилась высокая женщина с небольшим чемоданчиком.

— Проводи меня в туалет, Ханна! — попросила Ноэль, тяжело опираясь на ее руку.

Завернув в соответствующее помещение, Кошка сразу кинулась в кабинку.

— Ты очень неплохо изображаешь больную! — начала было Ханна, но осеклась, услышав из-за двери, что ее подругу рвет.

— С тобой что-то, в самом деле, не так? — забеспокоилась она, глядя на побледневшее лицо вышедшей Ноэль.

— Ничего, что бы помешало мне закончить свою миссию! — сердито пробурчала Кошка. — Но я буду тебе признательна, если ты сделаешь мне укол от тошноты. И не будем здесь обсуждать мое состояние!

Кейн видел, как Ноэль с какой-то женщиной свернула в женский туалет, и со вздохом потащился за своей бабкой и адвокатом. Возможности пообщаться поближе, видимо, не представится. А выносить присутствие этих людей — придется! Его бабка, натурально, кипела от возмущения тем, как он повел себя на опознании:

— Ты должен был проявить больше активности! Неужели тебя не интересует поимка убийцы твоей матери?

— Меня интересует поимка истинного убийцы, — огрызнулся подросток. — И вам больше не удастся манипулировать мной вслепую, как вы делали это в течение 16 лет!

— Но эта женщина и есть убийца! — вскричала бабка.

— Совсем недавно ты считала убийцей моего отца! — парировал Кейн. — А о существовании Ноэль я узнал только недавно, от посторонних людей. Вы же, все эти годы, замалчивали эту историю, как и существование моего брата. А теперь требуете моего деятельного участия? Я буду говорить только правду, пока не пойму, что к чему!

— Давайте успокоимся и поговорим снаружи! — оборвал их адвокат и быстро потащил к выходу.

Выйдя на крыльцо, Кейн попытался определить, на какой машине приехала Ноэль, но среди машин многочисленных зевак и репортеров сделать это не представлялось возможным. Как и выехать со двора полицейского управления. И кто только успел их, всех, оповестить?

— Нам нужно выработать общую стратегию поведения! — начал адвокат, как только закрыл за собой дверь машины, предоставив полицейским расчищать путь. — Лично я считаю сдержанную позицию Кейна более правильной, нежели опрометчивые заявления его отца, которые привели к тому, что в данный момент он находится за решеткой. Лучше бы нам отстаивать версию о том, что произошел несчастный случай или самоубийство.

— Я абсолютно уверена, что это не было самоубийством! — возмущенно выкрикнула мать Элизы. — А Марку невредно посидеть в тюрьме за все те неприятности, что он причинил моей дочери!

— Если вы будете стоять на своем, то Марку грозит не тюрьма, а смертная казнь! — язвительно заметил адвокат. — И кто тогда станет единственным законным наследником? Конечно же, сын Ноэль! Ведь, брак вашей дочери признают недействительным.

— Но Кейн — тоже его сын! И он имеет право на часть состояния, принадлежавшую его матери! — огрызнулась бабка.

— Все, это придется устанавливать через суд, а тем временем весь бизнес Марка просто развалится! — в гневе рявкнул адвокат. — Я бы предложил связаться с ее адвокатом, и узнать, чего именно она хочет. И как-то, к всеобщей выгоде, договориться. Но если вы готовы пойти на потерю большей части капитала, чтобы наказать зятя, то я поищу себе более доходное место!

— Теперь они, точно, попались в нашу ловушку! — с удовлетворением заметила Кошка, вынимая из уха маленький микрофон, который передавал то, что говорил адвокат семьи Марка.

Крохотный передатчик, установленный ею в одежде Кейна, работал исправно.

— Они готовы связаться с нами? — спросил ее адвокат, с трудом выруливая между машинами.

— По крайней мере, их адвокат. Старая стерва, правда, все еще подозревает меня и жаждет наказать своего зятя, но эту проблему мы решим, — криво усмехнулась Магистр.

— Мне стоит позвонить Джоэлю? — негромко поинтересовалась Ханна, с беспокойством вспоминая, что произошло в туалете.

— Нет, просто, дать мне пару розовых капсул, — так же тихо ответила Кошка, начиная расстегивать пиджак.

В свою комнату Кейн вернулся только под утро, сон не сразу пришел к нему, но поднялся юноша задолго до полудня. Дом казался вымершим. Парнишка сделал себе каких-то бутербродов на пустой кухне и отправился искать старого садовника, вознамерившись вытрясти из него все, что тот знает о Ноэль и ее сыне.

Однако того не было ни в саду, ни в оранжерее. И даже маленькая хижина в глубине сада, где ночевал старик, выглядела заброшенной. Все остальные обитатели виллы шарахались от Кейна, из чего он заключил, что те в курсе всех аспектов дела. Из наследника огромного состояния он превратился в человека с непонятным статусом. Дверь в спальню бабки была закрыта, автомобиля адвоката тоже не было на стоянке. Юноша вернулся к себе, упал на постель и снова провалился в тяжелый сон.

Проснулся он, когда лучи послеобеденного солнца упали ему на лицо. Бурчащий желудок напомнил ему о том, как мало ел он за прошедшие сутки. Кейн выбрался на кухню, где узнал у кухарки, что бабушка не только еще не обедала, но и не выходила из комнаты. Парня одолело беспокойство, поесть мать Элизы очень любила. Жуя очередной бутерброд, Кейн побрел в сторону ее комнаты, где увидел обеспокоенную горничную.

— Мадам не отвечает на мой стук! — дрожащим голосом сообщила девушка.

— А где сейчас мистер Бойл? — поинтересовался Кейн местоположением адвоката.

— Он ещё утром уехал из имения, но собирался к вечеру быть обратно, — срывающимся голосом сообщила горничная.

— Тогда позовите нашего врача и кого-нибудь из охраны, надо открыть дверь! — принял решение Кейн. — Бабушке могло стать плохо, после вчерашних переживаний!

Пока мужчины возились с хитроумным замком, Кейн размышлял о том, как много переменилось с той ночи, когда его посетила крылатая женщина. Многие события вполне увязывались между собой, не влезали в схему только крылья.

То, что юноша увидел за открытой дверью, подтвердило худшие его опасения. Бабушка лежала на постели, укрытая одеялом, но посиневшее лицо и вытаращенные глаза говорили сами за себя. Она давно уже была мертва. Кейн никогда ее не жаловал, но ощутил в душе неприятный холодок, слишком уж стремительно умирали вокруг него люди.

— Я предупреждал ее, что надо лучше заботиться о своем сердце! — сокрушенно качая головой, заметил врач, бегло осмотревший покойницу. — И не усердствовать так со сладким! Вчерашние события, явно, оказались для нее чрезмерным испытанием! Да, еще такая жара!

Остальные закивали, соглашаясь с высказанной версией. Кейна же не оставляло беспокойство, что-то в комнате будоражило его подсознание, какой-то неуловимый штрих, нарушающий общую стройную картину.

— Теперь-то мне, точно, удастся вытащить твоего отца под залог, хотя бы, на время похорон. А там, глядишь, и вовсе, договоримся! Старуха перестанет встревать со своими подозрениями, а адвокат Ноэль — вполне разумный человек! — заявил приехавший мистер Бойл, кладя руку на плечо Кейна. — Им всего-то надо, чтобы Джоэля включили в завещание, как полноправного наследника!

Тот вздрогнул, имя Ноэль всколыхнуло память, юноша понял, что зацепило его внимание. Запах. Сквозь явный запах разложения пробивался сильный цветочный аромат. Так пахла та самая орхидея. Правда, цветка в комнате не было.

Кейн вошел в столовую и тяжело опустился на стул, расстегнув пиджак и стягивая с шеи траурный галстук. Похороны, сопровождавшиеся нашествием репортеров, вымотали его окончательно. Не меньше, чем поведение бульварных писак, бесило его поведение отца. Парень не мог похвастаться особо теплыми чувствами к матери и бабушке, но явное пренебрежение, выказываемое Марком, переходило всякие границы. Тот почти не обращал внимания на печальное действо, постоянно ругаясь с адвокатом. Вся нагрузка по проведению церемонии легла на Кейна, и он не все понял в разборках этих двоих. Лишь то, что тут замешаны деньги. Бойл тоже был разгневан тем, что вместо благодарности за то, что вытащил своего подопечного из тюрьмы, вынужден выслушивать обвинения, и откланялся сразу после того, как церемония кремации была завершена. Кейн остался вдвоем с отцом.

И вот, войдя вслед за сыном в столовую и налив полный стакан горячительного, Марк снова завел разговор на прежнюю тему:

— Этот старый пройдоха воспользовался тем, что я дал ему право подписи, и изменил завещание, включив в него щенка Ноэль! Она же все, это, и подстроила! И получила то, что хотела!

Кейн вспомнил, что Бойл рассказал ему, как договорился с адвокатом Ноэль, они представили дело так, что, будто бы, Ноэль звонила его отцу и случайно услышала ссору супругов и угрозы Элизы совершить самоубийство. А еще пригодилось свидетельство садовника, видевшего его мать в окне спальни с ножом в руках. Сам Кейн старика больше не видел.

— И ведь, никого не интересует, откуда взялся на станции этот звонок! — распространялся, меж тем, его отец, расхаживая по столовой с бокалом в руках. — Я — то, определенно, его не помню! Ну, ничего! Как только я отделаюсь от полиции, сразу отменю эту бумажку!

— А меня ты тоже считаешь щенком? — едва сдерживая гнев, спросил Кейн.

— А то кем же? Мужчиной? Что ты сделал, чтобы помочь своему отцу? — Марк был полон уверенности в своей правоте.

— И убийце своей матери? — язвительно спросил юноша. — Человеку, который не выказал уважения ей даже после смерти? Мужчине, который своих детей считает приблудными щенками?

— Я буду считать тебя тем, кем хочу, пока ты живешь на мои деньги! — рявкнул его отец.

— Да, провались ты со своими деньгами! — выкрикнул Кейн, выбегая из комнаты на балкон.

— Вернись, я ещё не закончил! — услышал он за спиной голос Марка.

Но парень больше не мог выносить присутствия этого человека и вместо того, чтобы послушаться и вернуться в комнату, спрыгнул с балкона и кинулся в сторону гаража, где стоял его мотоцикл.

Ночной ветер рвал его одежду. Асфальт живой лентой стелился под колесами, юноша сам не заметил, как пролетел большую часть расстояния от виллы до гостиницы, где жила Ноэль. Тут он резко затормозил. Что он скажет Ноэль? И что сделает, когда она откажется узнать его? Кейн резко развернул мотоцикл и свернул в сторону моря. Когда колеса машины завязли в песке, юноша бросил ее и кинулся к громадному утесу, врезавшемуся в воды залива. Тому самому, с которого, якобы, бросилась в море Ноэль. Бешеный ветер, неистово бросавший волны на прибрежные скалы, быстро промочил его одежду, но Кейн продолжал карабкаться по узкой тропинке, пока не оказался на самом верху. И тут он увидел ее, Ноэль сидела на каменном выступе и смотрела на море.

— Что ты тут делаешь? — воскликнул Кейн.

— Жду тебя! — спокойно произнесла женщина. — Ведь, я обещала, что мы опять увидимся!

Сердце Кейна замерло, а затем забилось с удвоенной силой. Хотя, на ней вместо облегана и крыльев был надет строгий брючный костюм, не узнать этот изящный профиль, освещенный луной, юноша не мог. Слова где-то потерялись, минуты текли в молчании.

— Ты ничего не хочешь спросить у меня? — поинтересовались Кошка, поворачиваясь к Кейну.

— Ты, правда, прыгнула с этого утеса? — почему-то на ум ему пришел именно этот вопрос.

— Правда! И выжить, в тот раз, мне помогло только чудо и помощь друга! — тихо произнесла Кошка. — А мы с тобой, действительно, родственные души, раз, в тяжелой жизненной ситуации нас тянет в одно и то же место! Но ты, ведь, не только об этом хотел меня спросить?

— Наверное, мне не стоит задавать этот вопрос, я буду жалеть об этом, но я хочу знать правду! — Кейн подошел вплотную и заглянул женщине в глаза. — Ты все придумала заранее, и наша встреча была частью плана?

Ноэль подняла лицо к нему навстречу и прошептала:

— И да, и нет! Все, что я предпринимала в отношении твоего отца, было спланировано заранее. Я хотела отомстить человеку, сломавшему мою жизнь. Но те слова, которые ты произнес ночью, перевернули мою душу! Я в детстве тоже верила в сказки и летала во сне. И хотела изменить судьбу!

Женщина встала и заглянула парню в глаза:

— Ты тоже говорил, что хочешь летать! Но готов ли ты, ради этого, отбросить все, чем жил раньше?

У Кейна закружилась голова от близости Ноэль и тех перспектив, что она предлагала, юноша не выдержал и сжал женщину в объятиях:

— Я готов на все, чтобы быть рядом с тобой! И родство душ, что связывает нас, значит для меня гораздо больше, чем все золото мира!

— Нас связывает гораздо больше, чем ты предполагаешь! — пробормотала Кошка, спрятав лицо у него на груди.

— О чем ты? — Кейн слегка отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Та ночь не прошла бесследно для меня! — с трудом преодолев смущение, промолвила Ноэль. — В этот мир пришла еще одна живая душа! Ты вправе не доверять мне, слишком много лжи вокруг тебя в последнее время. Но ты должен помнить!

Она взяла руку юноши и передвинула себе на грудь. Пальцы Кейна скользнули в вырез рубашки, он понял, о чем говорит его подруга. Кейн помнил маленькие упругие холмики, которые легко помещались в его ладонь. Теперь грудь женщины была гораздо более полной и мягкой, где-то рядом, под нежной кожей, быстро-быстро стучало сердце. Сердце юноши тоже понеслось вскачь, пальцы спускались все ниже, лаская упругое тело, нащупали легкую выпуклость живота, бывшего ранее совсем плоским.

— Чем я могу отплатить тебе за такое счастье? — прошептал Кейн, опускаясь перед ней на колени, чтобы коснуться губами живота Ноэль.

— Верь мне и не пытайся спрыгнуть с обрыва! — попросила Кошка, запуская руки в его густые, волнистые волосы. — И мы, обязательно, будем счастливы!

Буря чувств, нахлынувшая на юношу, была такова, что он, не в силах сдержаться, вновь вскочил на ноги и сжал женщину в объятиях.

— Я так хочу тебя! — шептал Кейн, покрывая ее лицо поцелуями.

— Я тоже! — простонала Ноэль, все, это уже было однажды, Грифон впервые овладел ею именно на этом утесе; прошлое и настоящее переплелось, лишая ее остатков разума. — Но вокруг острые камни!

— Я не позволю никому и ничему причинить тебе боль! — выдохнул юноша, освобождая ее от нижней части туалета.

Кошка помогла парню справиться со своими брюками и трусиками, а затем обвила его талию ногами. Кейн прижал ее к себе, стараясь, чтобы между ней и скалами находились его руки, и их тела задвигались в древнем ритме зарождения жизни.

У Ноэль был не очень богатый опыт общения с мужчинами, как только она рассталась с Марком, на ее пути сразу же появился Грифон. И оба этих мужчины сами выбрали ее, не позволяя оглядеться по сторонам. Оба прежних партнера подавляли женщину своим авторитетом, властно направляя все стороны ее жизни, включая сексуальную. Кошка и привыкла к тому, что мужчины могут потратить много сил, чтобы склонить женщину к близости, но овладев ее телом, думают уже лишь о собственном удовольствии.

Первая ночь с Кейном была другой, его нерешительность проистекала от неопытности, и Кошке пришлось направлять парня. Теперь же Кейн четко представлял себе, чего он в действительности хочет, он уверенно и быстро слился с ней воедино. А дальше пришел черед удивляться для самой Кошки. Она ожидала, что юноша отдастся порыву и пойдет на поводу у мужского естества, требующего, как можно быстрее, завершить процесс зарождения жизни, не обращая внимания на побочные мысли и ощущения. Каково же было ее изумление, когда после нескольких быстрых движений, Кейн вдруг прервался и, не разжимая объятий, заглянул ей в лицо и спросил:

— А мы не повредим нашему малышу?

Кошка слышала, как дрожит его голос, ощущала трепет его тела, она поняла какого труда стоит ему сдерживать себя. И в такой-то момент юноша думал о ней и ее ребенке! В тот момент, когда, она сама, забыла о нем, пойдя на поводу у разгулявшихся эмоций. Этот вопрос перевернул ее представление о мужчинах. Во всяком случае, об этом. Кейн продолжал удерживать Ноэль в объятиях, мягко прижимая к себе, защищая своим телом от острых камней и холодных брызг. И ждал ее ответа, дрожа всем телом. И Кошка поняла, что не хочет расставаться с этим ощущением тепла и защищенности. Никогда.

— Не думаю, что наша любовь способна причинить ему вред! — прошептала она, почти касаясь губ любовника, а затем сама двинула тело ему навстречу.

Шансов противостоять у Кейна не осталось, жар тел достиг высшей точки за несколько мгновений, невольный стон почти одновременно вырвался из груди у обоих любовников.

— Эта бродячая шлюха и тебя затащила к себе между ног! — Кошка вздрогнула всем телом, услышав совсем близко, дрожащий от бешенства, голос бывшего мужа, и поняла, что тот не только увидел их с Кейном, но и понял, чем они занимались. — А я—то не понимал, как это ей все так легко удается! Почти вплотную к моим деньгам подобралась!

Кейн же осторожно опустил Ноэль на землю и развернулся на голос, прикрывая женщину своим телом, одновременно приводя в порядок одежду. Марк тем временем вскарабкался на вершину утеса и, тяжело дыша, двинулся к ним:

— Ну, ничего! Сейчас я, наконец, вырву, к чертям, ее ноги, и сброшу в море, откуда она зачем-то выбралась, а затем объясню тебе, как надо уважать отца!

Годы не прошли для Марка бесследно, его тело, бывшее когда-то крепким, но стройным, от сидячей жизни сделалось излишне массивным. Кошке он напомнил взбесившегося медведя, которого она однажды видела на ярмарке. А напряженное тело Кейна походило на дикого горного кота, приготовившегося к прыжку.

— Попробуй коснуться ее, хоть одним пальцем, и я убью тебя! — даже голос парня напоминал рычание дикого зверя.

— Не пачкай руки об эту мразь! — прошипела Кошка, выскальзывая у него из-за спины. — Этот мерзавец всех меряет по своей мерке! Но не в его силах перекроить весь мир!

Ноэль ловким движением обогнула юношу и встала между ним и его отцом. Кейн поразился, насколько изменилась женщина. В ее движениях была невероятная быстрота и сила сжатой пружины. А от взгляда на ее лицо, освещенное лунным светом, мурашки пробежали у него по коже. Это уже не была Ноэль, то было порожденье ночи, странное и смертельно опасное. Однако Марк ничего этого не заметил, ослепленный гневом, он сжал кулаки и шагнул к ним. Кошка скользнула в сторону, теперь она стояла к Кейну боком. На ней была только расстегнутая рубашка, ветер рвал ее в сторону, словно распахнутые крылья, но женщина совершенно не обращала внимания на свою наготу, в отличие от Марка, тот рефлекторно повернул за ней.

— Ты так уверен в своих силах, как будто тебе, хоть раз, удалось победить меня! — издеваясь, выкрикнула Ноэль. — В то давнее лето ты, всего лишь, обманул наивную шестнадцатилетнюю девчонку, недавно потерявшую отца! И если бы не сын, который зародился во мне, после первой же ночи, я не прожила бы в твоей клетке больше месяца. Только мое чувство долга перед ребенком, забота о его будущем, заставляло меня послушно раздвигать ноги, не испытывая ни малейшего удовольствия! И я ушла от тебя, когда захотела!

Марк с оскорбленным ревом двинулся в ее сторону, но резко остановился, заметив, как близко они от обрыва. И поднял с земли камень.

— А твой сын не только благородней, но и смелей тебя! — язвительно усмехнулась Кошка, увидев, что Кейн кинулся в их сторону.

Затем она совершила одно стремительное движение и коснулась кончиками пальцев шеи Марка. Тот захрипел, схватился за горло и шагнул в сторону обрыва.

Магистр едва успела перехватить Кейна, метнувшегося за отцом.

— Ты хотел спасти его или прыгнуть следом? — прошипела она, сверкая зелеными глазами.

— Не знаю! — пробормотал юноша, опускаясь на скользкий край утеса. — Наверное, какой-то рефлекс. Нам нужно спуститься и посмотреть, как он там!

— Он, определенно, мертв! — резко ответила Магистр, даже не глядя с обрыва. — Надеюсь, ты не жалеешь, что я осуществила твое недавнее пожелание?

— Нет! — твердо ответил Кейн, поднимаясь на ноги. — Иначе, я убил бы его сам и всю жизнь мучился сомнениями о правильности поступка, хотя, этот человек и заслужил такой конец. Да, и у тебя было больше прав на месть, чем у меня!

— Правильные слова! — кивнула Кошка, отводя его от края. — Но многие с ними не согласятся. В вашем мире довольно сложно наказать богатого и влиятельного человека, даже, если нож был именно в его руке.

— Так, все-таки, это — он, а не ты, убил мою мать? — с облегчением выдохнул Кейн.

— Я только напугала Элизу, появившись на ее балконе в облике, знакомого тебе, крылатого призрака, и кинула цветок сквозь щель в окне, — призналась Кошка. — Все остальное было делом случая, твои родители столкнулись в дверях. А зачем Марк схватился за нож, я не знаю!

Женщина вернулась к уступу, на котором они всего несколько минут назад занимались любовью, и попыталась отыскать одежду, но нашла всего лишь мокасины. Кошка обулась, кое-как застегнула рубашку и подошла к краю утеса.

— Спустись по тропинке, Кейн! — крикнула она. — Поищи мою одежду, ее, наверное, унесло ветром! У нас будут большие неприятности, если одежду найдет кто-то другой!

— А ты? — спросил юноша.

— Встретимся внизу! — крикнула Кошка, соскальзывая с обрыва.

Подбежав к тому месту, где она только что стояла, Кейн опустился на колени и заглянул за край. От вида Кошки, легко скользившей по мокрым камням в сторону расщелины, где в неестественной позе застрял его отец, дрожь пробежала у него по позвоночнику. В этом было что-то сверхъестественное. Последовать за ней Кейн был, пока что, не готов. Парень чертыхнулся и побежал к тропинке, извивавшейся по краю утеса.

— Я осмотрел все вокруг, одежды нигде нет! — крикнул он минут через пять, подойдя к подножию утеса.

— Наверное, унесло в море! — ответила женщина. — Вода быстро поднимается, шторм гонит воду на скалы.

Кошка стояла на скальном выступе, возле тела Марка. В обычное время, оттуда можно было посуху перебраться на пляж, но сейчас там ходили пенные буруны.

— Твой отец, действительно, мертв! — выкрикнула она, стараясь перекричать шум волн. — Тебе будет сложно попасть сюда, так что придется поверить мне на слово!

С этими словами Кошка соскользнула в воду с камня, на котором стояла. Кейн в ужасе ахнул, когда голова ее скрылась в пенном водовороте, но через несколько секунд женщина уже была рядом с камнем, на котором стоял он, сам. Кейн за руку вытянул ее из воды.

— Такое ощущение, что вода — твоя родная стихия! — восхитился он, прижимая женщину к себе.

— И воздух тоже! — усмехнулась Кошка. — Только такому мастерству надо учиться не один год.

— И ты покажешь место, где меня смогут научить такому? — в голосе Кейна появилось напряжение.

— Непременно! Я даже сама отведу тебя туда! — пообещала Кошка. — Но не сегодня.

— А когда? — спросил юноша упавшим голосом.

Женщина склонила голову набок, разглядывая выражение его лица:

— Я попросила верить мне, не так ли? Или твоя вера кончается столь быстро?

— Скажи, хотя бы, кто ты! — взмолился парень.

— Я — та женщина, которая шестнадцать лет назад была Ноэль. Я, и сейчас, отчасти человек, но не только. У меня гораздо больше возможностей, чем у тебя, но я не могу рассказать тебе о том, что мне их дает, пока ты не вступишь в братство, — тщательно подбирая слова, ответила Магистр.

— Я готов дать тебе любую клятву, прямо сейчас! — пылко воскликнул Кейн.

— Знаю! — кивнула женщина. — Но не всякую клятву можно сдержать, в настоящий момент у тебя может, просто, не хватить для этого сил. И случайно вырвавшиеся слова могут поставить под угрозу жизни многих людей. А мне нужна твоя помощь в этом деле, прямо сейчас.

— Все, что угодно! — твердо пообещал юноша.

— Мне и моим друзьям, среди которых твой единокровный брат, действительно нужны деньги твоего отца. И как можно скорее. Ты можешь значительно облегчить нам задачу, если выполнишь то, что я попрошу.

— Приказывай! — Кейн отважно встряхнул мокрыми, спутавшимися волосами.

— Нам с тобой будет сложно объяснить отсутствие злого умысла в гибели твоего отца, если полиция застанет нас здесь, вдвоем. Да, еще и в таком виде! — Ноэль показала на свое нагое тело, облепленное мокрой рубашкой. — Придется тебе опять объясняться с ними одному. Скажешь, что повздорил с отцом из-за похорон и поехал сюда. Марк же пытался догнать тебя, но сорвался с обрыва. В сущности, почти так все, это, и произошло. У тебя сохранился телефон?

Кейн порылся в кармане и вытащил маленький аппарат, который к его удивлению даже работал.

— Уже хорошо! — с облегчением выдохнула Кошка. — Когда полиция приедет сюда, позвонишь по номеру, который я тебе наберу. Важно, чтобы тебя кто-нибудь слышал. После этого езжай с ними в участок, там тебя будет ждать мой адвокат и твой брат, Джоэль. Ты узнаешь его, он очень похож на тебя. Они сделают все, чтобы помочь тебе!

— А тебя я, когда снова увижу? — грустно спросил Кейн, понимая, что разлука близка.

— Я вернусь к тебе, обещаю! — промолвила Кошка, целуя его холодные губы. — Верь мне, и мы еще будем летать вместе!

— Я так хочу, чтобы мы были вместе: ты, я и наш малыш! — прошептал Кейн, судорожно сжимая ее в объятиях.

— Я верю, что так и будет! — ответила Магистр, поцеловала его в последний раз и прыгнула в набежавшую волну.

Глава 19. Большой Совет Ордена Крылатых Братьев

— Я хочу, чтобы мы были вместе: ты, я и наш малыш! Я верю, что так и будет! — слова Кошки, прозвучавшие после столь долгого молчания, привлекли внимание Хранителя, завершавшего отладку аппаратуры.

— Твои слова похожи на молитву! — промолвил Кракен, внимательно посмотрев на нее.

— Однажды они помогли нам преодолеть все, стоявшие между нами, препятствия! — задумчиво ответила Магистр. — И знаешь, Хранитель, ты, ведь, тогда ошибся, выбирая между мной и своим сыном. Его смерть сломала меня, я продержалась всего полгода, а дальше могла думать только о мести. А вот, твой внук сделал меня настоящим Магистром. Я должна была стать такой, какой он хотел меня видеть. И стала. Именно Барс — твой настоящий потомок, он так же неистово хотел перемен на благо Ордена, как и ты. И мы не можем его подвести.

Кошка коснулась рукой прозрачного купола, отделившего ее от Барса, и посмотрела на Кракена:

— Нас ждут братья по Ордену, Хранитель! Мы должны предложить им новый путь!

Мужчина почтительно склонил голову:

— Веди нас, Магистр!

Кошка прошла в дверь, не оглядываясь назад, чтобы не растерять уверенности в своей правоте. Тот, кто ведет людей за собой, не имеет права на колебания.

Войдя в дверь палаты, где они оставили Кондора, Магистр не смогла не улыбнуться. Ее старый товарищ сидел на кровати, перед небольшим столиком, уставленным различными судками и мисками, и задумчиво рассматривал полуобглоданный остов какой-то крупной птицы. Он, явно, решал вопрос о том, влезет ли в него еще хоть кусок.

— А ты не треснешь, Кондор? — добродушно усмехаясь, спросила она.

— Хранитель обещал мне новые возможности, вот и проверим! — поддерживая шутливый тон, ответил тот, впиваясь зубами в ножку.

— Если ты лопнешь, то пропадет уйма хорошей еды. И стены все забрызгаешь! — продолжил шутку Кракен, вошедший вслед за Магистром.

— Так что откладывай, доешь после собрания! — посерьезнев, предложила Кошка.

Кондор посмотрел на своих друзей и со вздохом отложил недоеденный кусок. Поднявшись с постели, мужчина осмотрел свое тело, которое почти полностью преодолело последствие ожога, затем погладил влажный валик свернувшейся мантии, та с легким шорохом скользнула вниз с его плеч и окутала тело свободным покрывалом.

— Никак не могу привыкнуть, что это со мной теперь навсегда! — пожаловался он.

— За столько лет мог бы привыкнуть носить такое одеяние! — пожал плечами Хранитель. — Ты и так, последние сорок лет, редко переодевался во что-либо другое. Теперь просто меньше времени будешь тратить по утрам, так даже удобнее. А перепады температур нам практически не страшны. Впрочем, если хочешь, можешь поверх мантии носить что-нибудь свободное, из одежды внешнего мира. Мантия умеет распределяться по телу и принимать его форму. Или сворачиваться на плечах. Ты еще научишься управлять ею.

Кошка, тоже внимательно слушавшая объяснения, увидела в дверях подошедшую Ханну и пошла к ней, мужчины потянулись следом.

Перед выходом из госпиталя Магистр обернулась к приотставшим мужчинам:

— Прекрати нервничать, Кондор! Неужели ты настолько не доверяешь тем, кого обучал?

Высокий и сильный мужчина упорно держался позади нее и действительно выглядел смущенным:

— Мне сложно чувствовать себя уверенно, все это настолько выходит за рамки Кодекса!

— А мы его уже, и так, столько раз нарушили за последние месяцы, что пора писать новый! — хмыкнула Кошка. — Ведь те, кто его писал в самом начале, тоже были, всего лишь, людьми! А чем мы хуже?

Женщина гордо вздернула голову и шагнула во внутренний двор Цитадели.

Тот сильно изменился после недавнего военного противостояния. Многие из орхидей, которые Кошка с помощью своих друзей доставила сюда из разных концов континента, безвозвратно погибли. Оставшиеся горшки и кадки переехали поближе к стенам. Изящная многоярусная чаша фонтана, пострадавшая от столкновения с броневиком, больше не наполнялась водой, но по-прежнему оставалась логическим центром площади, на которой собралось все поредевшее население крепости.

Возле разбитой чаши плотной группой стояли Морской Змей, Ласточка, Морж, Стриж и Пегас. Магистр невесело усмехнулась: вместе с Хранителем, Ханной и Кондором, они составляли один из самых маленьких Советов Мастеров, описанных в истории Ордена. Сложная ситуация во внешнем мире не позволяла отозвать в Цитадель Воинов, выполнявших миссии наблюдателей, прибыли только несколько вербовщиков, из тех, что оказались неподалеку.

Магистр не торопилась сама расширять Совет, не определив окончательно, кто поддерживал ее врагов. Предыдущий неудачный опыт, поспешного создания нового Совета Мастеров, многому научил ее. Вновь прибывшие, тоже не проявляли активности, несмотря на то, что победить в ритуальном Поединке одного из вновь назначенных Мастеров, например, Ханну или Ласточку, для опытного Воина не составило бы труда. Правда, доблести и чести в таком Поединке было бы немного.

Ношение любого оружия, включая ритуальное, внутри Цитадели теперь было строго запрещено, его оставляли в арсенале, при входе в крепость. Кошка также приказала уничтожить все запасы отравляющего газа, хранившиеся в крепости. Оружие внешнего мира снова было заперто в хранилище.

Морской Змей волновался, считая, что его мать, таким образом, стала еще беззащитней от нового нападения, но Магистр твердо стояла на своем, полагая, что большая открытость подвигнет людей высказывать собственное мнение, и отстаивать его честными способами.

Стриж тоже опасался за жизнь Кошки, по его тайному приказу наиболее способные Ученики круглосуточно присматривали за вновь прибывшими, и кто-нибудь всегда был поблизости от Магистра. Но, к немалому удивлению мужчин, прибывшие Воины заняли выжидательную позицию. Возможно, тому способствовал невероятная ситуация: никогда еще, в известное из хроник время, Ученикам не удавалось победить Мастеров. Или то, что Совет, почти в полном составе, нарушил Кодекс Чести Ордена, поставив себя вне закона.

Кошка первой подошла к своим соратникам.

— Подсадите меня на фонтан! — попросила она мужчин, беременность лишила ее былой ловкости.

Морской Змей нахмурился, его мать намеренно демонстрировала свою слабость, такое поведение было нехарактерно для Магистра, могло спровоцировать ритуальный Вызов.

С другой стороны, вызывающий расписался бы перед всеми, что пользуется слабостью противника, а значит, не уверен в собственных силах.

Кошка, с помощью Стрижа и сына, взобралась на край чаши, расправила мантию, которая упорно прилипала к весьма уже заметному животу, словно пытаясь защитить малыша. Негромкий ропот пробежал по рядам собравшихся, беременный Магистр, тоже являлся чем-то новым в истории Ордена.

— Братья по Ордену! — громко произнесла Магистр, обводя глазами собравшихся. — Второй раз, все вместе собираемся мы на этой площади. Второй раз предстоит нам принять сложное решение, касающееся не только каждого из присутствующих, но и всех, настоящих и будущих, членов Ордена.

Над площадью повисла звенящая тишина. Судьбоносные решения до этого случая всегда были прерогативой Совета Мастеров, которые доводили их до остальных братьев в качестве директивы, обязательной к исполнению. Магистр ломала саму основу построения Ордена, отметала прочь положения древнего Кодекса.

— Я понимаю, что поступаю вопреки устоявшимся обычаям, — продолжила Кошка — но я не хочу больше повторения трагических событий, имевших место совсем недавно. Только внутреннее единство позволило Ордену просуществовать столь долгий срок, противостоять напору внешнего мира. Нас так мало, тех, кто любит летать, и готов ради этого пожертвовать частицей своей человеческой сущности. Тех, кто счел для себя правильным следовать Кодексу Чести. Нам не выстоять против миллионов людей, населяющих континент, полагающихся на возможности своей техники и следующих правилам гораздо более гибкой морали. Единство и сплоченность помогали нашей маленькой общине пройти сквозь века, совершенствуя искусство полета. Мы — те, кто жить не может без неба, и это — главное, что нас объединяет.

Магистр замолчала и посмотрела в сторону выхода из тоннеля, где до сих пор стояли Кракен и Кондор. И Ханна. Женщина не только осталась рядом со своим отцом и дедом, но даже взяла их за руки, старым жестом доверия и поддержки. Она приняла их и готовилась защищать, если понадобиться. И это давало Магистру дополнительную уверенность в своей правоте.

— Долгие годы нас объединял Кодекс, предписывающий оставлять в стороне все то, что разделяло людей внешнего мира: имущественное и социальное неравенство, пришедшее по праву рождения. Пришедшие в Орден Крылатых оставляли за стенами Цитадели все различия, даже прежнее имя. Братья Ордена различались только по степени мастерства, приобретенного годами упорных тренировок, — уверенно заявила Магистр. — А кто из вас не знал главного Мастера — Наставника, который помогал вам идти по тернистому пути постижения искусства полета. И искусства Поединка. Есть здесь такие?

По площади пронесся лишь тихий шорох мантий, люди пожимали плечами, Мастера — Наставника знали все.

Кошка удовлетворенно кивнула головой и продолжила:

— Все, мы, и я в том числе, полагали, что Мастер Кондор погиб, сраженный предательской рукой. Но это оказалось ошибкой. Кондор выжил, ему помог его симбионт.

Изумленный ропот пронесся над площадью, люди оборачивались в ту сторону, куда указывала Магистр. Кондор собрался с духом и, повинуясь знаку Магистра, вышел из коридора и подошел к фонтану. За ним последовали и Хранитель с Ханной. Когда Кондор легко вскочил на чашу, его встретили ликующие крики, которые постепенно начали стихать, когда стоявшие поблизости разглядели цвет его лица. Губы Кондора искривила грустная усмешка, но Магистр демонстративно взяла его за руку и продолжила:

— Вначале, я, как и вы сейчас, была порядком обескуражена таким проявлением воздействия симбионта, которое произошло благодаря тому, что мы, в случае Кондора, отказались от Огненного Погребения. Однако существует член Ордена, который прошел подобное преображение триста лет назад, и чувствует себя прекрасно.

Кошка указала рукой на Хранителя. Кракен тоже легко вскочил на фонтан и встал по другую сторону от Магистра.

Удивленный ропот стал еще сильнее.

— Но почему же он скрывал это ото всех? — вопрос из толпы отражал всеобщее удивление.

— Потому, что это было нарушением Кодекса, постулата Огненного Погребения, — разъяснила Магистр. — Сегодня мы можем только гадать, почему наши предки приняли такое положение, но в прежние годы нарушения основных постулатов карались смертью, и поведение Хранителя поддается объяснению.

— Возможно, мы не знаем истинных причин, и все это таит в себе какую-то опасность! — выкрикнул один из немолодых Воинов-вербовщиков, стоявших неподалеку.

— Она существует! — решительно вступила в разговор Ханна, приняв протянутую руку Кондора и поднимаясь к нему на постамент. — Для того, кто прошел полное слияние с симбионтом, появляются серьезные неудобства в существовании: плохая переносимость ультрафиолета и сухости воздуха. Да, и мантия становится неотъемлемой частью тела. А в остальном, они остаются прежними, только более быстрыми и сильными. И более долговечными.

— Но кто знает, что будет с их потомками? — не сдавался ее оппонент.

— Потомка Хранителя вы видите перед собой! — решительно заявила Ханна, Кошке оставалось лишь удивляться ее отваге, сама, она вступила в рискованную игру из-за мужа, которого надеялась спасти от неминуемой смерти, а Ханна взялась защищать людей, о своем родстве с которыми она узнала только сегодня. — Я — дочь Кондора и Сенатора, которая является дочерью Хранителя, таким образом я — его внучка!

— Но ты — совсем обычная! — выкрикнул кто-то из задних рядов. — У тебя даже нет крыльев!

— Вы правы! — согласилась врач. — Потому-то я и имею право утверждать, что человек, прошедший полное слияние, не меняет своей истинной сути. И в его судьбе, и судьбе его детей присутствует возможность выбора.

— О возможности выбора я и хотела с вами поговорить! — продолжила Магистр, после того, как умолкла Ханна. — То, что вы видите перед собой, не является обязательным исходом для каждого из вас, это — лишь возможность, продолжить жизнь в критической ситуации, граничащей со смертью. Дальнейшая жизнь будет иметь свои ограничения, человек сильнее привязан к Цитадели, но он продолжит жить. Причем, такое перерождение будет возможным, если человека не лишать защиты мантии и вовремя поместить в подходящие условия, существующие в пещерах Цитадели. Таким образом, встает вопрос об организации процесса доставки пострадавших и еще лучшей защиты нашей крепости. Мы не сможем сразу обеспечить возможность экстренного преобразования всем, кто пострадал, но находится во внешнем мире, однако, если мы сейчас свернем там нашу работу, то скоро столкнемся с толпами чужаков возле нашего порога! И как они-то отнесутся к нам, всем, если даже братья по Ордену сомневаются в тех, кого знали много лет! И всего лишь из-за того, что у них изменился цвет кожи!

Укоряющий взгляд Магистра вновь заскользил по рядам.

— А я никогда не сомневался в своем Наставнике и не собираюсь делать этого сейчас! — вскричал порывистый Стриж, вскакивая на чашу. — Кондор учил меня летать, а еще защищал меня и моих друзей от несправедливости других Мастеров, для которых власть была важнее справедливости. И я буду защищать его, даже ценой собственной жизни!

— Я — тоже! — веско добавил Морской Змей, придвигаясь поближе.

Морж и Пегас, молча, встали рядом с ним.

— А ведь, именно Хранитель подсказал нам, что именно происходит во время полного слияния, несмотря на то, что подвергал свою жизнь опасности, ведь, мы считали его предателем! — звонко выкрикнула Райя, взбираясь к Кракену и беря его за руку.

Конец ознакомительного фрагмента.