Идиотки

Инга Максимовская, 2021

«Отпускайте идиотов и клоунов из своей жизни. Цирк должен гастролировать», – думала я, таща за ноги, обутые в дорогущие ботинки, моего бывшего босса. Да уж, от себя не убежишь! И это моя первая гастроль. Он меня обокрал, а я его похитила. Верну свое и навсегда забуду о существовании этого мерзавца. Вот только тайны прошлого вносят свои коррективы в мое идеальное преступление.

Глава 1

ЕВА

— Галь, мне до ужаса страшно, — проныла я, прислушиваясь к звукам доносящимся из багажника Галькиной тарантайки, которой давно уже подготовленно почетное место в автомобильном аду. Даже люди столько не живут, сколько существует старенький форд Подвигалкиной. Багажник отдавался гробовой тишиной, и я боялась, что моя подруга просто не рассчитала дозировку и просто угробила несчастного Руслана Вольского до смерти. От этой мысли у меня жутко чесалась голова, и хотелось плакать. — Может давай его выложим в парке на скамеечку и черт с ним? Пусть и дальше богатеет…

— Да, правильно, пусть продолжает богатеть за твой счет. Пусть продолжает воровать чужие идеи и вышибает на улицу таких идиоток как ты. Сколько ты плакала, когда увидела это? — гаркнула Галька, одной рукой вертя облезлый руль, а другой ткнув мне в нос измятый глянцевый лист, с мясом выдранный из модного журнала. Я всхлипнула, в очередной раз прочитав заголовок «Владелец «Империи детства» Руслан Вольский со своим новым детищем, слоном Парусланом» — Это ведь ты этого Пердохана придумала.

— Паруслана, — машинально поправила я, вспомнив сколько часов провела за работой, рисуя моего любимого слона, с огромными ушами, одетого в комбинезон и яркую кепку. Как прорисовывала мельчайшие детали, мечтая, что он принесет мне счастье. — Галь, бог с ним. Как говорят, если получил по левой щеке…

— Нужно подставить правую…руку, предплечьем наружу, левым кулаком — со всей силы в солнечное сплетение, потом правым локтем в челюсть, и дальше по ситуации. — зло закончила Галька известную бтблейскую истину, с силой крутанув руль. От ее виража у меня потемнело в глазах. И я застонала.

— Мне страшно, нас поймают. Что станется с Ванькой, если его мать загремит на зону? — я вспомнила про сына, которому вот — вот исполнится девять лет. Ну зачем я поддалась на Подвигалкинскую провокацию? Почему всегда так слепо следую всем ее наполеоновским планам?

— А не страшно смотреть Ваньке в глаза и говорить ему, что в этом году он снова не получит в подарок этот чертов плейстейшен? Не страшно покупать лотерейные билеты на последние деньги, в надежде выиграть? Ты полная идиотка, Ева. Жалеешь зажравшегося нувориша, укравшего у тебя твоего Пердохана, а сама одеваешь любимого сына в секондхенде. Сына, ради которого решилась черте на что, теперь не можешь даже смартфоном обеспечить. А парню девять лет почти. И дальше, что будет? Ты вспомни, как рыдала, когда увидела эту фотку в журнале. Возьми в конце — концов свои булки в руки, и хоть раз в жизни сделай правильно.

Я промолчала. А что тут скажешь? Я и вправду всю жизнь косячу. Ваньку родила, когда поняла, что своего единственного, принца на белом коне так и не дождусь. Поняла я это в девятнадцать лет, кстати, что тоже не очень нормально по версии окружающих. Думала тогда, что все смогу. Нет, я не уродка, и не убогая. Невысокая, стройная шатенка, довольно привлекательная. И мужчины всегда обращали на меня внимание. Но я все ждала настоящей любви, а потом решила, что не найду того единственного ради которого стоит отказаться от карьеры и собственного комфорта. Взяла и родила сына, для себя.Точнее говоря, по словам Гальки — наломала дров, не перелезешь. Или мать права, шлея мне под хвост попала. И я решилась не взирая на притворные материны припадки, и злые шепотки окружающих. Просто идиотка, права Галька. Зато у меня теперь есть ради кого жить, мой любимый единственный мальчик. Мой Ванятка, которому я и вправду не могу дать того, что положено. И виноват в этом лежащий в Галкином багажнике мужчина.

— Может это не он вовсе? Он не один владелец империи, — понимая, что проигрываю по всем фронтам, проблеяла я, используя последний аргумент.

— Но именно он, а не кто — то другой на фотографии, — вбила последний гвоздь в крышку гроба Галька, резко тормозя возле ворот моего дома. Странно, я и не заметила, как это мы так быстро долетели, предаваясь страхам и отчаяно себя жалея.

«Жалко будет расставаться с домом, когда нас поймают» — уныло подумала я, открывая ворота. Этот дом — единственное, что я нажила, работая на Руслана. И я им очень горжусь. Нет, это не домище в три этажа с терассой и балюстрадами. Маленький домик, именно такой, какой нужен для неполной семьи, состоящей из мамы идиотки и симпатичного лопоухого мальчика, отчаяно стесняющегося своих ушей. Я люблю сидеть во дворе, который превратила в утопающий в цветах сад. Даже нашла золотые шары — цветы из моего детства, и высадила их под окнами детской. Чтобы и Ванька рос, рассматривая их по утрам. Эх, все мои старания полетят под хвост рисованному слону.

— Ну, чего встала? Я одна что ли этого кабана должна таскать? Вон как разожрался на чужих то горбах, — пробубнила Галка, с громким скрипом, похожим на стон кающихся грешниц, распахнув багажник. Справедливости ради, она не права. Руслан Олегович не разожравшийся боров. Скорее он похож на олимпийского бога. И жира в нем нет ни грамма — эталон мужчины с обложки журнала для дам. Квинтэссенция сексуальности, литых мускулов и кубиков на прессе. — Ев, Ванюшка скоро вернется. Давай уж побыстрее закончим, — вырвала меня из мыслей вредная Галка.

Я посмотрела в сторону подвала, который уже был при покупке дома. Вырытый чуть поотдаль, он был похож на сломанный зуб и жутко меня раздражал. Ванятке я запретила к нему приближаться, так что даже не думала, что когда нибудь им воспользуюсь. И даже хотела сравнять уродца с землей. А вот поди ж ты, пригодился. Я снова ухватилась за ноги Вольского, и пошла в сторону подвала, слушая пыхтение Галки за своей спиной. С трудом открыла давно не пользованный замок, для чего мне пришлось выпустить из рук свою поклажу, и уставилась на крутую, уходящую вниз лестницу. «Это адские врата» — подумала я уныло, и схватилась за миллионерские конечности.

— Ну куда ты его, вперед ногами — то? — хихикнула Подвигалкина, — разворачивай давай.

Я подчинилась, и уже заходя на маневр, почувствовала, что что — то измненилось.

— Мать твою, — выдохнула Галька. Я почувствовала резкий рывок. Ноги в ботинках дернулись, больно пнув меня при этом чуть пониже спины.. Галька сделала шаг назад, так и не выпустив жертвы из цепких ручонок, но не удержала мычащее, дергающееся в ее руках мужское тело. Мы с ужасом смотрели, как связанный Руслан Вяземский — олигарх и один из богатейших людей, кубарем скатывается по крутой бетонной лестнице моего подвала, выписывая такие кульбиты, что кажется даже у Подвигалкиной закружилась голова. По крайней мере, я увидела, как лицо моей всегда решительной подруги, заливает мертвенная бледность.

— Сходи, проверь, как он там? — пискнула она, показывая глазами внутрь подвала, и протягивая мне маску обезьянки, купленную ею в ближайшем детском магазине. — Надень, на всякий случай, а то вдруг он не убился. Чтобы не смог опознать потом.

Я подчинилась, как собственно и всегда. Воспитанная авторитарной мамой, спорить я не привыкла. Натянула уродскую маску, недоумевая, почему нельзя было просто натянуть на голову черный чулок, как все нормальные бандиты. Спускалась по неровным ступенькам умирая от ужаса. Не каждый день увидишь одного из богатейших людей страны со сломанной шеей. То, что я увижу Вольского именно в таком состоянии, я не сомневалась. Ну не Дункан же он Маклауд, черт его побери. Не с моим везением. Я прокручивала в мозгу прочитанный мной вчера УК Рф, и понимала, что теперь нам с Галькой пришьют еще и убийство, и мы не увидим свободы до скончания наших бестолковых жизней. Короче, пока я дошла до последней ступени, накрутила себя так, что готова была лечь радом с трупом нашего невольника и сдохнуть от безысходности, что тот Хатико.

— Ну, чего там? — голос Подвигалкиной звучащий сверху меня слегка успокоил. Я склонилась над несчастным Вольским, лежащим на земляном полу и не подававшим признаков жизни, лихорадочно соображая, что там надо делать дальше. В фильмах прикладывают пальцы к шее валяющегося у ног тела, чтобы понять жив человек или уже нет. Я протянула дрожащую ладонь к извалянному в пыли и паутине олигарху. Ну да, успела рассмотреть в свете тусклой лампочки, во что мы умудрились превратить цветущего мужика. Ломая ногти, развязала узел веревки, которой мы завязали накинутый на голову Руслана мешок от картошки, найденный Галкой черте где, и затаив дыхание попыталась нащупать яремную вену. Куда там, от страха пальцы тряслись, как под высоковольтным током. Эх, зеркальце бы, для проверки дыхания.

— Кто ты, черт тебя возьми такие? — голос Вольского показался мне громоподобным в тишине подвала. Занятая своими мыслями, я не заметила, что этот мерзавец пришел в себя, и теперь злобно смотрит прямо мне в глаза. — И чего хотите? Отпусти меня тварь.

— Мы вас похитили, — пискнула я, оседая на пятую точку, рядом с несостоявшимся трупом. — Хотим выкуп.

— Твою мать, — прорычал Вольский, пытаясь разодрать путы, связывающие его руки, — я вас уничтожу. Смешаю с пылью, мрази. Господи, меня похитили мартышки с голосом мультяшек. А ну развяжи меня, идиотка. И тогда, я может быть, не убью вас.

— Ну, чего тут? — Галька все же не вытерпела и спустилась в подвал, нацепив на физиономию резиновую маску зомби. Себе то купила нормальную, зараза такая. А я мартышка, мартышкаааа, — Ты чего расселась? Жив этот курилка? Или отдуплился? Я уже лопаты приготовила. Целофан у тебя в теплице есть. Прироем по быстрому, — зачастила моя подружка, явно крышей поехала от ужаса. Хотя, это ее постоянное состояние. И как я этого не поняла раньше? Может быть не попала бы в такую непроглядную…слов не подберу приличных.

— Оооооо, — простонала я, потеряв способность говорить, — и с ужасом уставилась на Вольского, который чудесным образом снял с рук веревки и приготовился к нападению. Галка проследила мой взгляд, как раз тогда, когда мужик с звериным рыком сделал выпад из темноты. Но, видимо падение все же нанесло ему вред. Галька с визгом метнулась в сторону уходя от удара, Вольский оступился и начал заваливаться на меня, распластавшуюся на полу,словно трепанированная лягушка. Последнее, что я успела почувствовать, как меня придавило каменно — тяжелое мужское тело, услышала крик Подвигалкиной, достойный зомбака — людоеда, и провалилась в темноту.