Рабы бессмертия

Ильяс Найманов, 2018

Книга является продолжением книги «Янтарь. Вирус бессмертия» и открывает новую серию книг I.M.M.O.R.T.A.L. о населяющих и нащупывающих пределы Зоны отчуждения ЧАЭС зомби. Главный герой, некробиолог Трофим, продолжает свою деятельность по изучению вируса, но происходящее вокруг слишком быстро меняется. Постоянные бои и стычки, Выбросы, прорывы мутантов и появление нового, агрессивного вида зомби на границах Зоны, заставляют Большую Землю отвернуться от всех находящихся в Зоне сталкеров, наглухо перекрыть для прохода периметр, оставляя им несложный выбор: во что превратиться после своей смерти.

Глава 3. Новый дом

База Свободы на Армейских складах. Несколько двухэтажных строений, пара крытых шифером ангаров, куча мелких построек, восстановленных из подручных материалов, шесть смотровых вышек, да уходящий в никуда железнодорожный тоннель, густо поросший аномалиями и заваленный металлическими конструкциями. Все это огорожено бетонным забором с колючей проволокой. Группировка во главе с ее лидером Гипсом долго работала над восстановлением зданий, крыш, заборов, вышек. Все это доводилось до ума из подручных средств и теперь являлось единым взаимосвязанным комплексом, в котором уживались и находили себя все те, кто не нашел себя на Большой Земле либо скрывался по своим причинам в Зоне, но об этом никто не спрашивал. В конце концов, кто хотел быть один, оставался одиночкой, бандиты шли к своим, а здесь, как ни странно, собирался мирный и образованный люд, распрямлявшийся и крепнущий от вольного воздуха Зоны и стычек с долговцами и военными.

Гипс возглавлял группировку более двух лет. Его прозвище говорило само за себя и настораживало многих. Бывший спортсмен-единоборец, о чем он не любил распространяться, он быстро и надежно успокаивал оппонентов. Начиная простым сталкером, натаскавшись по аномалиям, побегав от и за бандитами, он решил что-то менять. Вступил в Свободу и очень скоро за свой крепкий кулак и верность слову, а еще за четкую позицию в своем видении правильных отношений в группировке он обзавелся поддержкой и дружбой многих крепких сталкеров Свободы, и после того как предыдущий лидер погиб в глупой перестрелке с наемниками, он общим большинством был выбран в лидеры, от чего, собственно, и не отказывался. С тех пор ранее анархическое управление группировкой было упорядочено, каждый был задействован в чем-то полезном для базы, сам Гипс обзавелся хорошими связями на Большой Земле, выгнав нужным людям редчайшие артефакты, восстанавливающие молодость, здоровье, продлевающие жизнь, дающие прибавку к физическим, умственным показателям и восстанавливающие деторождение. Все эти дары Зоны, в нужное время поднесенные сильным Большой Земли, дали ему доступ к таким возможностям, о которых не мог даже мечтать ни один из предыдущих лидеров. Военные, собравшиеся в какой-то момент отбить назад Армейские склады, вдруг смирились с давнишней потерей, мало того, тонким, но верным ручейком начались поставки оружия. Медикаменты и оборудование также стали появляться на базе, насосы, электрические компоненты, инструмент — все это начало тем или иным способом стягиваться к базе. Через Сидоровича, через расположенные у Периметра тайники, откуда бойцы в экзоскелетах доставали тяжелые упаковки, будучи в прямой видимости пулеметчиков с вышек, через вольных сталкеров, груженых как верблюды нужными вещами, — все это необходимое для восстановления базы добро текло на Армейские склады.

Гипс лично разговаривал с вольными сталкерами, имевшими хорошие знания и практику в чем бы то ни было, ставил их на довольствие группировки и соответственные задачи, начиная с починок комбинезонов и постепенно выводя на разработку новых. Также два сталкера, Худой и Рваный, поднаторели в сборке артефактов с требуемыми итоговыми свойствами, в результате на базе появился свет, тепло, усилилась медицина и куча других важных моментов. Отношения с экологами, давно испорченные, также восстанавливались. Некогда вызывавшие раздражение у свободовцев ученые теперь не обстреливались, наоборот, было дано указание страховать и по возможности приглашать к себе. Но ученые с Янтаря крайне редко двигались без охраны Долга, соответственно, и возможностей для контакта было не много. Трофим был первым из высококвалифицированных специалистов Зоны, кто решился на такой шаг.

Гипс планомерно и методично накачивал группировку кадрами, превращая ее из кучи плохо организованных сталкеров в сильную и современную группировку, выходящую на качественно новый уровень, где каждый желающий мог занять свое место и заниматься тем, в чем был сильнее или в чем видел для себя будущее. В дальнейшем Гипс амбициозно хотел заменить Свободой и Янтарь, и Долг, и наемников, превратив Зону в надежный и мощный источник процветания, по крайней мере для тех, кому было с ним по пути, а таких, как вы понимаете, становилось все больше и больше.

На склады Трофим пришел с группой сталкеров без приключений, уже в темноте. Там его определили в баньку и показали место в одной из комнат двухэтажного здания. В комнате было две кровати, шкаф и две тумбы. Для обычного сталкера это бы показалось верхом шика, этакий люкс с пятью звездочками, но Трофим ввиду малого опыта пребывания в долгих рейдах воспринял эти удобства как должное. Посмотрев из настоящего окна второго этажа на горящие на улицах костры, на темнеющие на фоне неба вышки с выключенными прожекторами, услышав отдаленные звуки гитары, он вспомнил свою комнатку на Янтаре, не имеющую окон и иногда больше напоминающую ему камеру одиночного заключения. Тут же, в комнате было странным образом тепло, несмотря на то что на улице было никак не больше десяти градусов. Трофим приоткрыл окно, вдыхая ночной запах и оставив форточку приоткрытой, завалился спать, накрывшись одной простынкой, понимая, что он сделал правильный выбор.

Незаметно наступило утро. В комнату к нему, едва стукнув, сразу вошел помощник Гипса по прозвищу Афган, невысокий, склонный к полноте человек с открытым простодушным лицом, располагающим к шуткам и разговору. Афган был в легкой матерчатой камуфляжной куртке, плотных также камуфляжных штанах, берцах и нелепо смотрящейся на нем синей вязаной шапочке с двумя уголками.

— Доброе утро, Док. Выспался? — поинтересовался он, протягивая руку. — Я помощник Гипса, Афган.

Трофиму показалось, что он спросил это искренне, и если бы он ответил, что не очень, то Афган бы посоветовал поспать еще.

— Доброе. Вроде выспался, — ответил Трофим, с удивлением отмечая, что за его настоящим окном светло, а на щеке чувствуя отпечаток складки подушки.

— Давай одевайся, умывайся, я снаружи на скамейке подожду, — сказал он и вышел.

Как все было просто. Просто одевайся, просто умывайся и просто выходи на свежий воздух, где можно посидеть на скамейке без обязательного комбинезона, охраны и разрешения посмотреть в небо. Сделать, наконец, если есть желание, зарядку, а может быть, даже окатить себя холодной водой из ведра. Слыханное ли дело для бункерного обитателя Янтаря, дышащего фильтрованным и дезинфицированным воздухом? Трофим потряс головой, стараясь не лыбиться как идиот на новый фантик, но это не сильно получалось.

Через десять минут он уже спустился вниз со второго этажа и вышел к сидящему на скамейке Афгану. Тот сидел, откинувшись назад, вытянув ноги и оперевшись руками сзади на скамейку, безмятежно глядя в небо. Трофим осмотрелся. Здесь все было по-другому. Вместо близкого серого бетонного забора Янтаря ему открывалась пара сотен метров почти открытого пространства и только потом ограничение забором. От этого казалось и светлее, и больше воздуха. По одному такому же двухэтажному дому стояло справа и слева. Там впереди находилось железнодорожное полотно, ниже поверхности земли уходящее в тоннель, и мост над ним, ведущий на выход из базы.

— Пойдем к Гипсу, заодно и позавтракаешь, — сказал Афган, вставая и снимая шапочку, обнажая лысую голову. — Жарко…

Скоро они были в баре, обустроенном в ангаре. В баре практически никого не было, все ушли по своим заданиям, ходкам и делам, либо отдыхали, как это делали несколько человек, спящих вдоль стен прямо в спальных мешках. За одним из столов сидел лидер группировки Гипс. Также одетый в куртку, рубашку и штаны все камуфляжного цвета. Квадратная голова, челюсть, маленькие синие глаза-буравчики, ломаный нос, седая голова и усы ранее русого цвета. Он больше напоминал Трофиму вояку или бандита, чем того, кто мог бы пригласить его в свои. Несколько смутившись, Трофим неуверенно пошел к столику.

— Подходи, подходи, — махнул ему рукой Гипс.

Голос был приятный, мужской, какой-то по-хозяйски отеческий.

— Здравствуйте, — поздоровался Трофим, протянув руку.

— Здравствуй, Трофим Аристархович, можешь на ты, у нас выкать не принято, — оценивая взглядом Трофима, сказал Гипс. — Я Виктор Семенович, но это по паспорту. Кстати, документы твои на днях мы добудем и работу твою не законченную тоже выудим… то, что в электронном виде.

— А… — открыл было рот Трофим.

— Не спрашивай, как, — мягко прервал его вопрос Гипс. — Ну как тебе тут у нас? Комната устраивает?

— Да, спасибо. Вполне.

— Это хорошо. О работе твоей мне Моль рассказывал, да и ребятам в целом. Правильно получается, ходячие они только потому и ходячие, что ими двигают. Мы тоже за эти вопросы брались, но университетов тут не все кончали, так что весовые категории в этом деле у нас, так сказать, совсем не те, — заметив недоверчивый взгляд Трофима, он улыбнулся, обнажив ряд крупных желтоватых зубов, сколотых местами. — Ты не смотри, что морда у меня кирзовая, я науку очень уважаю. Я вообще, Док, хочу здесь производство открыть, только вот с разрешениями беда, не знают, как нашу продукцию сертифицировать, и, вообще, бизнес можем большим дядям попортить.

— А какое производство? — удивился Трофим.

Производство в Зоне? Это было совершенно непостижимо для его понимания.

— Да любое, вот, например, хоть вечные батарейки, — сказал Гипс, — хоть пластыри-заживляйки на раны, хоть бестопливные печи. У тебя в комнате сегодня тепло было?

— Да, — немного подумав, ответил Трофим.

— На улице ночью всего пять градусов, батареи сняты давно, а в комнате тепло. Это потому что под полом лежит наш местный подогрев. Дел-то на копейки, вон ребята наши, Худой да Рваный, из артефакта «капля» сделали. Знаешь такой? — получив утвердительный кивок Трофима, Гипс продолжил. — Так они придумали, как его приоткрыть, и он потихоньку теплоту выпускает. Уже полтора года работают, еще не один не остыл. Ребята говорят, лет на сорок каждого хватит. Сходишь познакомишься потом. Там они в ангаре работают, еще у нас растениевод один, Хутор его кличут, потом Пиксель, ну тот по компьютерам и программам больше, Коваль по оружию и броньке, и Калмык, тот по мутантам специалист.

— А я вам зачем? — неуверенно спросил Трофим, чувствуя, что у такого хозяина все и всегда должно иметь смысл.

— Для коллекции! — громко сказал Гипс и расхохотался. — Шучу я, Трофим. Ты ж у нас микробиолог, это то, что руками не пощупать и простым глазом не рассмотреть. Я так думаю, ты сам сделаешь то, что тебе по душе, мы тут планы пятилетки не даем, у нас Свобода, а не Долг. А мы… хоть даже промеж своих пользу обретем. Вот, например, ребятам нашим Моль рассказал, с твоих слов, что за вирус, откуда, какие категории, что он при жизни врастает и заменяет собой клетки хозяина, а потом таскает его по Зоне в поисках кормежки, что воздействие электромагнитное от него на подавление исходит, как защита, так многие у нас сразу спокойнее спать стали. А то шутка ли дело, жуть такая по Зоне шатается, — Гипс выжидающе уставился на него.

— Так я вообще-то некробиолог, — поправил Трофим.

— Да ты что?! Тогда вы нам не подходите, — сказал Гипс и, видя растерянное лицо Трофима, расхохотался опять. — Шучу я, Док, уверенней надо быть в своих силах. Ты ж отважный человек, с мертвецами вплотную работаешь, с руки кормишь, — Гипс приложил руку к груди. — У меня духа на это не хватает, я у тебя думал занять, а ты тут стесняешься. Ладно, Док, давай так. Отдыхай, ходи, знакомься, место себе присмотри под лабораторию, список сделай, какое оборудование тебе надо, а мы как подвезем тебе все, что требуется, так и начнешь работать. Кстати, насчет работы, все, кто у нас на Свободу работают, получают вознаграждение. Мы же все сюда за этим пришли… — он внимательно посмотрел на Трофима, — ну почти все. Вы с Молем знатную поляну нашли, годовой, считай, доход всем нам сделали, даже больше, твоя премия составляет, — он быстро чиркнул на бумаге цифру и показал ученому.

Трофим широко раскрыл глаза.

— Ого!

— Да, это ого, — Гипс повернул бумажку к себе и удовлетворенно посмотрел на цифры. — Я бы даже больше сказал, о-го-го! Но у нас все по справедливости, пока я тут главный. Лишних прихлебателей сверху нет, нашел, дошел, провел команду, получи. Вот… А зарплата твоя составит, — он снова чиркнул на бумажке и повернул к Трофиму.

— Это очень хорошо…

— Да, это я считаю правильным. Тебе иногда нужно будет делать ходки со сталкерами, когда дело будет касаться вопросов твоей специализации, — сказал Гипс.

— Я с удовольствием, — искренне ответил ученый.

— А сталкеры помогут тебе в любое время, у нас с этим проблем никогда нет. Но мы по общей договоренности можем пользоваться всеми твоими открытиями. Согласен?

— Согласен, чего уж там, — кивнул Трофим.

— Вот и договорились, Трофим Аристархович, — сказал Гипс, вставая и протягивая руку. — Я пойду, а ты завтракай, у нас сегодня кабанятина славная, рекомендую. Товарищ славно готовит мясо.

— Какой товарищ? — не понял Трофим.

— Это наш бармен, он же шеф-повар, кличка у него такая — Товарищ, — хмыкнул свободовец. — Здорово настроение повышает мужикам, как выпьют. Товарищ, налей, Товарищ, хочу этого, того… Товарищ, послушай здесь… Ну, в общем, увидишь, разберешься.

Гипс удалился, Трофим остался один за длинным деревянным столом. Что ж, лидер группировки оказался совсем не плохим человеком, вряд ли их директор Водопьянов мог бы предложить такие условия даже самому себе.

***

База группировки Долг. Росток. Кабинет лидера группировки Долг, полковника Рожка. Полковник удивительно был похож на одного из первых лидеров группировки генерала Воронина, только чуть меньше ростом и плотнее. То же лицо, та же выправка, но в отличие от Воронина у Рожкова были усы, плотной, стриженой седеющей бахромой спускающиеся чуть ниже верхней губы. Перед полковником сидел измученный боец в камуфляже, без брони с перевязанной рукой, один из спасшихся из операции под Пепелищем долговцев. В кабинете было по-спартански просто. Стол Рожка со стулом, отдельный большой стол для совещаний, несколько шкафов с папками и документами и большой сейф в дальнем правом углу, к которому были приварены четыре толстые металлические пластины, а сами пластины приварены к массивным металлическим штырям, торчащим из стены. Рожок устало провел ладонью по лицу, выслушав рассказ бойца.

— Сколько ребят наших полегло… ах вы ж суки… — процедил он сквозь зубы.

— Мы не могли знать, что они там так сильно укрепились, — ответил боец. — В последние сутки пришлось снять наблюдение. Слепые псы слишком интересовались, мы могли потерять наблюдателей и раскрыть себя.

— Нужно было выдвинуть второй пост.

— Мы бы выдвинули, товарищ полковник, но связь подвела. Они не смогли сообщить, что ушли с точки. Когда мы получили сообщение, уже собрался основной отряд, поэтому пошли сразу боем.

— За каким чертом они там так окопались? — спросил очередной раз в никуда Рожок.

В дверь постучали и тут же вошли. Так разрешалось делать только адъютанту полковника.

— Ну что, Тара, что разнюхал? — хмуро спросил полковник.

— Есть информация, товарищ полковник, — чеканя доложил Тара.

— Выкладывай, — приказал Рожок.

— Только что вернулись из Пепелища сотрудники одной из лабораторий Янтаря, не в полном составе. Один из них, некий Гудин Трофим Аристархович, так и не вышел на поверхность, спустившись в какое-то подземное сооружение. Считают пропавшим без вести.

— Ну пропал, так пропал. Что за сооружение? Чего он туда полез?

— Не можем знать, товарищ полковник. Данных нет. Полез за объектом исследования своей лаборатории. За зомбированным, — ответил Тара, преодолевая желание вытянуться в струнку.

— Вот недоумок… — негромко сказал полковник, после чего перевел взгляд на сидящего напротив бойца. — Свободен, боец, в лазарет.

— Есть в лазарет, — долговец встал и с видимым облегчением вышел.

— Присаживай, давай прикинем, — указал на освободившийся стул полковник.

Адъютант присел, по-прежнему удерживая осанку.

— Так значит, там на Пепелище есть вход в некое сооружение. Пепелище занял противник, в кратчайшие сроки окопался как крот, сделал заградительную минную полосу, обложился снайперами, а мы и знать не знаем, что они там задумали? — неодобрительно спросил полковник адъютанта.

— Похоже на то, товарищ полковник.

— Эх, авиацию бы сюда. Вмиг бы расшвыряли этих обезьян. Так кто там пропал, чин, звание, должность?

— Некий Гудин Трофим Аристархович, заместитель заведующего лабораторией номер шесть, — отчеканил Тара.

— Заместитель заведующего… Заместитель не потянет. Из-за него вертолет не поднимут, если бы заведующий, то может быть, — раздумывал Рожок. — Потом, кто за ним под землю полезет? Вояки? Хрена с два, у них своя песня. Нет, авиацию не дадут, — отрицательно мотнул головой полковник. — Ребят наших мы этим обезьянам не простим. Значит так, Тара, узнавай мне все, что касается этого пункта. Кто, где, когда, зачем. Мы теперь это дело принципиально оставить не можем, у нас тут противник под боком гнездо вьет, а мы его башку открутить не можем? Не порядок. Задание ясно?

— Есть найти информацию, — подскочил Тара. — Разрешите идти?

Полковник махнул рукой, засовывая сигарету в рот. Адъютант, развернувшись кругом, вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь.

— Ну ничего, Гипс, отольются мышке кошкины слезы, — прикуривая сигарету, по привычке закрывая спичку сложенными лодочкой ладонями, проговорил Рожок, — ох отольются…

***

Обожженный кислотами и радиацией, но живой и не сдающийся Рыжий лес молчаливо склонял тяжелые ветви изменившихся кленов почти до самой земли, образуя купола, в которых находили себе убежище от дождя снорки, слепые псы, псевдособаки и многие другие обитатели Зоны. В тех местах, где ветви касались земли, рано или поздно появлялся корень, укрепляя ветвь в ее положении, давая рост новому деревцу, уже имевшему характерный красно-рыжий оттенок. Это дерево приспособилось и даже нашло чем завлечь в свои объятья тех, кто будет охранять его от свирепых мутировавших древоточцев и мелких крыс. Сосны и ели также нашли себе способ защиты, приютив на своих ветвях длинные мочала жгучего пуха, моментально съедающего в своих объятьях любую живность. Странная паутина поросла между деревьями, закрыв собой кабаньи тропы. Кабаны же при всем их весе и ярости не осмеливались подходить к ней близко, предпочитая пробивать новые тропы пусть даже через шиповник, с невероятно прочными, практически стальными иглами, чем рвать паутину, которая оставалась на холке мутанта, прорастая внутрь и через неделю опутывая его смертельным сплошным серебристым коконом. Тополя обзавелись мощной токсичной корой, пробовать на вкус которую можно было только один раз, а их пух прорастал даже в старых ранах, если они успевали затянуться с этим семенем. Вообще, все, что было в живых в Зоне, научилось сражаться за свою жизнь, быстро и причудливо меняя облик. Если бы не кабаны, псевдогиганты, грызуны и другие всеядные, питающиеся семенами и молодыми побегами Рыжего леса, то, вероятно, вся Зона была бы покорена этим медленным и неприхотливым зверем.

Овод очнулся стоящим у дерева. Экзоскелет конструктивно мог стоять сам по себе, если человек внутри него не подает сигналов к перемещению. Маска экзоскелета по-прежнему была открыта, запах сырости, древесины, прелой листвы и хвои вместе с полумраком медного цвета крон над головой дали ему понять, что он находится в Рыжем лесу. Последнее, что он помнил, — это ржавое, шелушащееся лицо чудовища, склонившееся над ним и капнувшее на него слюной. Это было отвратительно. Еще он помнил, как силы вдруг оставили его настолько, что он даже не смог крикнуть, а потом его потащили вместе с экзоскелетом… и, видимо, дотащили до Рыжего леса. Впереди перед ним широким безжизненным черным пятном простиралась поляна. Трава на ней словно выжжена и растоптана, но горелого запаха не было. Долговец покрутил головой, пытаясь понять, почему он не может двинуться, ведь он был в экзоскелете, и очень мало что могло противостоять ему, но странное дело, хоть он сейчас и чувствовал свои ноги и руки, он не мог ими пошевелить. Он даже не был связан, он просто стоял прислоненный к почерневшему мертвому хвойному дереву, роняющему свои хрупкие черные иглы вниз. Овод начал крутить головой, надеясь разогнать кровь по телу, и возможно это поможет пошевелиться. В конце концов, они не убили его и даже не сняли экзоскелет, кроме того, они притащили его в Рыжий лес, наверняка они тут уже издохли, глупцы! Рыжий лес не терпит посторонних, это известно всем и каждому!

Мотая головой, боец постепенно чувствовал, как тепло от уставшей шеи постепенно спускается ниже. Вот поверхность шеи почувствовала несколько уколов медицинской системы, которая наконец определилась с его диагнозом и решила что-то вколоть. Интересно, что она выбрала? Вот он уже смог напрячь пресс и слегка пожать плечами. Экзоскелет его конструкции не имел таких элементов, чтобы отразить это движение, тем не менее металлические руки чуть заметно шевельнулись, скрипнув подсохшими штоками гидроцилиндров.

— А… очнулся… — раздался тихий, бесцветный, шуршащий змеиным шиком голос позади долговца.

Боец замер. Конечно же, он очнулся, теперь этого не скроешь, а надо бы. Может быть, его оцепенение прошло чуть позже, само, но поздно теперь уже хитрить. Сглотнув не существующую слюну, он спросил хриплым, пересушенным голосом:

— Кто ты, сволочь? Мы же тебя найдем…

— Найдем… — повторил голос, словно вспоминая его значение, уже из-за левого плеча.

Нечто, что говорило, провело по его затылку и спине. Он, конечно, не мог этого чувствовать через броню, но четко почувствовал, как что-то чуждое вторглось в его мозг, заставив на миг потеряться во времени и пространстве, а затем онемение скользнуло вдоль позвоночного столба, заставив тело вновь потерять чувствительность. Ужасное ржавое лицо получеловека медленно показалось с левой стороны, так что он мог видеть только половину этого лица, не в силах даже повернуть глазами, паралич взял его полностью. Овод сделал попытку что-то сказать, но язык не слушался. Существо встало перед ним. Ростом долговец был не из мелких, а толстая подошва экзоскелета добавляла ему еще с пяток сантиметров, но существо было выше него. Ржавая чешуя или лоскутами сползающая кожа, желтые, горчичного цвета белки глаз и йодного цвета зрачки. Скрытые в глубине желтого рта едва видимые ровные ржавые зубы. Расплывшись мыслями, потеряв восприятие, он все-таки понял, что когда-то это был человек. Медицина по-прежнему продолжала вкалывать в бесчувственную шею бойца препарат за препаратом. Возможно, благодаря этому Овод не терял сознание. Существо стояло напротив и смотрело на него, словно изучая, наконец, оно, сделав неуловимое движение, не попадающее в поле зрения бойца, слегка моргнуло. Человек почувствовал, что может говорить и двигать головой.

— Ты! — яростно шептал он. — Ты! Долг убьет тебя! Мы найдем тебя, слышишь, тварь?

— Я не тварь, — ответило существо.

— А кто ты? Кто?!

— Я вспоминаю… я скоро вспомню. Мне нравится это место, — прошипело оно, приблизившись и вплотную разглядывая бойца.

Было что-то непостижимое в этом взгляде и движении существа. Оно словно разглядывало человека изнутри, изучая видимые только ему процессы, а стоящий перед ним человек был не более чем что-то, что не имеет ценности и вообще смысла как такового.

— Чего ты хочешь? — с ненавистью спросил долговец.

— Они тоже меня спрашивали, — ответило оно.

— Кто «они»? — сверля взглядом Ржавого, спросил долговец.

— Они, — существо посмотрело за спину Оводу.

Долговец попытался посмотреть назад, но обзор был ограничен. Он почувствовал, как заныла заколотая иглами медицины шея. Ржавый по-прежнему стоял и смотрел на него, но теперь отдалившись. Сейчас Овод смог осмотреть его, это был мужчина, пусть в далеком прошлом, но изначально это мужчина. Весь покрытый струпьями ржавого цвета, без всякой растительности на теле. Удлиненные руки и ноги при обычного размера теле делали его безобразным и жутким.

— Противовирусный препарат церезин бета закончен, — раздался негромкий женский голос программного обеспечения медицинского блока во внутренних динамиках экзоскелета. — Вирусная инфекция продолжит распространение. Срочно обратитесь к специалисту. Повторяю…

Голос повторил информацию еще раз, затем еще раз. Черное отчаяние и понимание того, что происходит, навалилось на долговца удушающей простотой. Его заразили. Вот эта тварь. Он вспомнил ощущение капли слюны на щеке, даже сейчас он чувствовал ее.

— Тварь!!! — прошептал он, испепеляя Ржавого взглядом.

Тот, наконец, увидел что-то, что искал внутри человека, едва заметно кивнул.

— Уже не долго, товарищ, уже совсем не долго…

***

Тем временем где-то в окрестностях Янтаря группа зомби брела за спокойно идущим объектом номер шесть. Стоящие на отдалении сталкеры в бинокль наблюдали за ними.

— Во дела! — сказал один. — Идут как овцы за бараном.

— Да нет, этот просто получше сохранился, прут все бестолочи, куда ветер дует, — возразил другой, — пойдем давай, нам еще до точки часа два пиликать, до темноты надо расположиться.

Сталкеры убрали бинокли и двинулись своей тропой. Шестой номер, с наколкой Зубр, вел четверых в ту самую лощину с открывающимся внутрь двустворчатым люком. Проломившись по чахлому подлеску, он дождался, пока его спотыкающиеся и путающиеся в коротких торчащих из земли прутьях собратья дойдут, наконец, до прямоугольного куска металла, не выделяющегося цветом среди бурых листьев. Через минуту, глухо лязгнув затвором, люк отворился, обнажив черную пустоту подземелья. Мертвецы, покачиваясь и подергиваясь, один за другим спустились под землю, последним вошел Зубр. Люк медленно затворился.