Клара

Илья Тауров, 2023

В центре сюжета жизнь девочки, чьи самые страшные фантазии оказываются правдой, в которую не хочется верить изо всех сил, но реальность проступает всё яснее, а с выходом из детского возраста "фантазии" никуда не уходят, лишь крепнут вредя уже нетолько воображению.Трудно поверить своим глазам и чувствам, требуется немало времени, чтобы осознать, что те, кого ты считал источником света, на самом деле являются источниками тьмы. Однако другой мир выбирать не приходится и придётся как-то существовать в этом.История о многих и ни о ком в частности, о том, как пройти по канату над пропастью, по канату, который ещё и потряхивают с обоих краёв обрыва.

05.2027

Детское время тянется долго, иногда кажется, что вообще стоит на месте, но какое-то движение обязательно происходит, так и здесь дни тягучей смолой сменялись один за другим. Душе Клары становилось всё спокойнее ведь «страшных масок», такое название укрепилось в её уме, она уже давно не видела, разве что мелькнёт где-то на улице всего лишь на долю секунды, но былого трепета они уже не вызывали. Боевой настрой родителей день ото дня стихал и уже к весне речи ни про какие больницы, психологов или психиатров не было, да и вообще специалисты ведь сказали, что с девочкой всё нормально. К тому же если взрослым и надо было куда-то уйти, на какой-то праздник, день рождения и тому подобное, то Клару сдавали одним из множества знакомых, а ей даже и нравилось побывать у кого-нибудь дома, потому что каждая квартира представлялась отдельным миром, да и внимания к ней там проявляли порядочно, а это было приятно, особенно когда в родном доме её будто стали избегать.

В чём заключалось избегания сказать было сложно, просто чувствовалось какое-то отторжение от мамы и равнодушие от отца, хотя её вещи были всегда постираны, она всегда была накормлена, даже просьбы о покупках всякого удовлетворялись, но всё это таяло на фоне того, что она могла вложиться всем детским сердцем в рисунок на который мама разве что угукнет и продолжит пялиться в телефон, а если Клара вступит случайно в лужу, то вот тут уже сквозь пальцы этого никто не пропустит: будет визгу на всю улицу о том, что она никуда не смотрит и кто это теперь будет мыть и стирать, другие девочки нормальные и только она как свинья.

Вот и в очередной раз после майского проливного дождя они шли домой из сада, Клара засмотрелась на распускающиеся цветы каштанов, которые хоть и были усажены довольно часто по дороге до дома, но как-то выделялись, у некоторых деревьев бело-розовые цветки были смешаны с ещё закрытыми почками, которые скорее напоминали личинок насекомых, чем листья. Вот эти «личинки» и приковали взгляд девочки к себе и отвлекли её от камня, возникшего под ногами, а он в свою очередь послужил отличной подножкой, благодаря которой Клара и полетела всем телом в большую грязную лужу.

После звука брызг воды первое, что девочка услышала был мамин полувздох-полувскрик, ещё в полёте понимания, что сейчас ей что-то будет, она в миг подорвалась и посмотрела молящим взглядом на мать, но не ради жалости, без расчёта, а просто искренне не хотела никого злить, но взгляд очевидно ничему уже не мог помочь, мама вперемешку с матом закричала:

— Ты под ноги вообще смотришь? — она махала руками, а маленькая женская сумочка пролетала на опасном расстоянии от лица Клары.

Ребёнок абсолютно не понимал, что ответить, да и кажется не было и секунды, чтобы вставить слово между вопросами-обвинениями мамы. Мимо проходили люди, поглядывая и отворачиваясь от этой картины, кто-то улыбался думая, что перед ними обычная неряха, которая так падает каждый день ради развлечения и похоже никто не понимал, что прямо сейчас этот маленький человек бессознательно мечтает только о том, чтобы исчезнуть и больше никогда не быть, настолько он неудачный человеческий экземпляр.

Мама как-то чуть ли не с отвращением схватила дочь за плечо, больно ущипнув за кожу и потянула её наконец-то домой.

— Сейчас придём и будешь свои сапоги сама стирать, поняла?

— Хорошо, — ответила Клара, смотря себе под ноги.

— Заткнись.

Душа разрывалась, потому что вроде бы ей задавали вопрос, а после того как она ответила — говорят заткнуться, помимо обиды и страха душу всё более заполняла тягучая тоска, о которой Клара вот вспомнила снова. Изо всех сил этот ребёнок старался быть хорошим и его хорошие дела замечали всё меньше, зато любая неудача становилась предметом вот такого представления.

Когда вошли в квартиру, Клара тихонько разделась и будто зашла в чужой дом, чтобы её не заметили стала прокрадываться в комнату, она слышала, что работает телевизор, значит папа уже пришёл, может хоть у него можно будет найти защиту сегодня, потому что этого хотелось очень сильно, но как гром сразу отовсюду прозвучал мамин голос:

— Куда! — Клара замерла, а потом стала оборачиваться готовая выполнить, что угодно лишь бы мама перестала быть такой, — бери свои сапоги и пошла в ванную мыть их.

Клара в миг так и сделала, но и тут всё пошло не так, только она подняла обувь, сделала пару шагов в сторону ванной комнаты, как противный визг, который чуть ли не физически давил на перепонки заставил девочку вздрогнуть в очередной раз за этот день.

— Ка-па-ет на по-о-л, — тягуче и гадко тянула мама.

Казалось, что она уже наслаждается мучениями своей дочери, на крики своей жены в коридоре наконец-то появился папа и захотел понять, что происходит, мама тут же выложила всё, объясняя ему какая-то конченая у них дочь, свинья, криворукая и так далее, отец даже кажется чуть опешил от такого напора, немного прикрикнув сказал ей успокоиться.

Клара же в это время с усердием, включив горячую воду на полную, чтобы её температура обжигала руки и страдания от этой боли помогли искупить вину перед мамой, оттирала свои сапоги. Стерев любые следы грязи снаружи, девочка, намылив руку стала вымывать обувь изнутри, со всем упорством, что у неё было, потом стала наливать обжигающе-горячую воду внутрь обуви, проделав это несколько раз, чтобы внутри не чувствовалось мыло, она подумала, что надо бы набрать воды ещё разок, что и сделала и вот уже сливая абсолютно прозрачную, значит без мыла, жидкость, она услышала мат за спиной, повернулась, из искаженного лица мамы донеслось:

— Ты что делаешь, сука тупая? — и затылок девочки зажёгся резкой болью от удара.

Это уже было слишком для детской психики, бросив сапог куда-то вперёд, а хотелось, наверное, в маму, Клара побежала во вторую, пока можно сказать необитаемую комнату, с намерением не выходить оттуда никогда.

Очень тихо и очень долго она плакала там одна, за окном время от времени сверкало и бил в невидимые барабаны гром, так Клара и заснула в детсадовской одежде, с чувством голода, а посреди ночи проснулась и была абсолютно уверена, что слышала чей-то шёпот, однако разобрать, что он говорит было абсолютно невозможно, немного полежав она почувствовала, как кто-то аккуратно берёт её за маленький локоток и тянет к окну, хотя в комнате очевидно не было абсолютно никого, зато около окна шёпот становился всё отчетливей. Клара взяла стул, на который не без труда вскарабкалась, чтобы дальше влезть на подоконник и открыть окно, потому что этого сейчас хотелось больше всего на свете, а может кто-то очень просил её беззвучным голосом, так или иначе — окно открыто.

Лицо девочки погладил лёгкий теплый ветер и будто шепнул что-то на ухо, посмотреть куда-то что ли надо было, Клара посмотрела наверх, а там добродушно своим серпом улыбалась ей луна, поглядывая на неё двумя звёздами-глазами, снизу красиво кружились белые лепестки от цветущих деревьев, медленно опускаясь в налитые недавним дождём лужи. Девочке точно что-то говорила вся природа сразу, а понять она никак не могла, а потом кажется расслышала что-то вроде: «не грусти», и сразу после этого лицо состоящие из луны и звёзд стало просто луной и случайно разбросанными по небу звёздами, ветер начал просто шуршать где-то в пространстве, а лепестки залетали без особой красоты, Клару же потянуло в сон. Чему она и поддалась, на душе при этом стало спокойно.

На утро мама оказалась совсем нормальной, будто насквозь мокрые сапоги перестали быть самой главной проблемой в жизни, стали какой-то мелочью, а грязную куртку можно постирать, и она будет такой как была до той злосчастной лужи. Клара сидела на кухне и ела что дали, при этом испытывала смесь эмоций одновременно радость, что мама больше не кричит и страх сделать лишнее движение и разбудить того вчерашнего зверя. Папа же за завтраком рассказал, что они сегодня поедут на природу, Клара обрадовалась, ведь она любила бывать в лесу, потому что там всё совсем не такое как у них здесь, будто другая планета. Однако через мгновение уже поняла, что под «они» папа имеет ввиду только себя и маму, а её же как обычно сдадут кому-нибудь из знакомых.

— Давай сегодня Абышевым отдадим, — говорил отец про Клару будто она какой-то предмет.

— Так они же с нами тоже поедут.

— Я знаю, но они же живут у матери Абашева дома, да и пацана своего оставят тоже, не скучно им будет, — он пожал плечами.

— Да ну, ему уже десять лет, это пропасть в таком возрасте.

— Больше всё равно не у кого, а с собой брать её — это будет испорчен вечер у всех, опять начнётся.

— Давно уже не было, — ответила мама, видимо надеялась, что Кларин недуг сам собой прошёл.

— Так мы её с собой давно и не брали.

— Ну тогда сейчас позвоню Лере и спрошу можно ли так.

Совсем скоро Клара уже ехала на другой конец города «в гости» к какому-то мальчику Абышеву, которому было десять лет. Вот они уже и оказались возле нужного дома, не очень похожего на их собственный новый жилищный комплекс, так как этот был явно из более древней эпохи. Двор уставлен машинами, очень много зелёных номеров на автомобилях — значит у них электродвигатели, подъезд, лифт, нужный этаж, вот они уже в квартире, как обычно взрослые разговоры ни о чём, после того как они перекинулись парой слов с низкой старушкой, каким-то чудом отстоявшей у седины свои чёрные волосы, все родители ушли.

— Как тебя зовут? — обратилась к девочке женщина, которая казалось ей раза в два ниже папы.

— Клара, — ответила она ей.

— А меня Мария, пойдём отведу тебя к одному бандиту, а то устроил нам тут вчера, — она с улыбкой покачала головой, а Кларе стало как-то немного страшно.

Тем не менее она отправилась в след за старушкой разглядывая довольно бедное убранство квартиры, в ценах конечно она не разбиралась, но вокруг было всё не такое современное и красивое как у них дома, а значит скорее всего дешевле, да и запах стоял какой-то еды что ли. Бабушка открыла дверь и перед Кларой предстала маленькая, вряд ли больше восьми квадратных метров комнатка, в конце которой с простым карандашом в руке сидел черноволосый короткостриженый мальчик, ноги до пола не доставали, потому что стол и стул были явно для взрослых, как и его лицо, которое он сразу повернул к двоим стоящим в дверях, было каким-то взрослым, не сочетающимся ни с возрастом, ни с очевидно маленьким ростом.

Парень с чётким ударом прихлопнул карандаш к столу и юрко соскользнул на пол со своего высокого трона, подошёл к двери и будто бы перекрикиваясь с соседом через забор сказал своей бабушке:

— Я сейчас не хочу ни с кем играть.

— Ты никогда не хочешь, — по-доброму сказала она. Парень кажется не понял, что из этого следует.

Но тут взглянул на Клару, которая и сейчас не знала куда деться, ведь и тут она снова никому не нужна и всем мешает, а он это будто почувствовал, ему стало как-то жалко этого ребёнка, хотя он и был убеждён, что дети в таком возрасте ничего не соображают, а сейчас она, как и все, давит на жалость.

— Да ладно, Ваня, — продолжала, вкладывая в слова доброту бабушка, — поиграете несколько часов, а потом и родители приедут, опять будешь тут сидеть как сыч себе, никто тебя трогать не будет.

— Сегодня приедут не родители, а уроды.

— Не говори так, — резко строго сказала бабушка, — это твои родители, нельзя так.

Ваня от этого только закатив глаза вздохнул, но жестом показал Кларе заходить, бабушка чуть подтолкнула её в комнату и тихо закрыла за собой дверь.

Как только это случилось Ваня молча уселся за свой стол и продолжил с упорством рисовать что-то, Клара без приглашения подошла к столу и заглянула в рисунок и даже немного отдёрнулась, сама-то она такое давно перестала изображать, потому что потом всю ночь снились кошмары. Мальчик будто влез ей в голову увидел там «страшную маску» исполнив её на бумаге, в тоже время и Ваня заметил странную реакцию девочки, но первым делом подумал, что он просто очень хорошо нарисовал своего урода, а она впечатлилась.

— Что такое? — спросил он её без эмоций, правда стало интересно, ведь никто раньше не пугался, не удивлялся, ну фантазирует пацан и ладно.

— Я таких видела, один раз ночью, и один раз в ресторане.

— Не понимаешь, что это да?

— Это — страшные маски.

Ваня выпустил смешок и улыбнулся чуть ли не надменно, хотя сам всего лишь подражал кому-то из кино, конечно же сам того не осознавая, но с видом знатока сказал:

— Это не маски — это когда твои родители напьются, то превращаются в уродов.

— А твои? — Клара даже чуть обиделась за своих дорогих людей.

— И мои тоже, да и вообще все люди.

И тут Ваню как осенило, надменный тон сменился на какое-то волнение — перед ним стоит первый человек, который тоже «это» видит, раньше-то все говорили, что он выдумывает, даже бабушка, которая совсем никогда ничего спиртного не пила, сама почему-то вечно успокаивала, что родителям тоже надо отдыхать и не надо так беситься каждый раз.

— Давно ты своих такими видела? — спросил он у Клары и сам не заметил, как повернулся к ней всем телом.

— Давно уже, меня после ресторана никуда не берут.

— Понятно, — дернул головой Ваня, будто поздоровался с кем-то. — а я своих постоянно вижу, я уже заметил, что уродство слазит с них где-то недели три, но если они не пьют, то к третьей неделе становятся очень злобными.

— У меня мама кажется теперь всегда злобная.

— Ничего, завтра вот уже станет доброй, — он опять улыбнулся, Клара вообще не понимала чему он рад.

— А я вижу маски только на секунду, — внезапно вспомнив важный факт сказала Клара.

— Это только пока, потому что ты ещё себе не веришь, а я уже вижу всё как есть.

Клара не сильно понимала о чём речь, но тоже было как-то приятно, что кто-то тоже способен узреть страшные маски, что вообще это не видения, а всё на самом деле.

— Пошли на улицу, — предложил резко Ваня.

— Пошли, — ответила ему Клара.

Дети вышли в коридор и стали одеваться, бабушка тут же всполошилась и безапелляционно заявила, что пойдёт с ними, мальчик не раздумывая ответил, что мол не надо, но бабушка настаивала, ведь сам он может конечно «дуть» куда хочет, а вот за Кларой надо смотреть и вернуть родителям целую и невредимую.

Какое-то время они уже гуляли как тут Ваня заявил своей бабушке:

— А Клара тоже видит уродов, — он пытался удержать рвущуюся наружу улыбку, от этого аж ноги не могли устоять на месте.

— О господи, — ответила бабушка, — правда, что ли?

— Да, — ответила смутившаяся Клара, по груди растекалась обида на этого мальчика, он будто выставил на показ её самую большую слабость.

— Эх, Ваня, Ваня, зачем ты подговорил вот ребёнка, выдумки эти твои ещё, а ты Клара… стыдно должно быть обманывать взрослых людей.

Клара молчала и смотрела вниз на сухой и ровный асфальт, хотя себе в душе и ответила, что никого она не обманывает.

— Это всё на самом деле, — бросил Ваня бабушке, будто действительно нашёл железные доказательства своей правоты.

Бабушка в ответ только угугнула.

Ваня же умудрился стать под таким углом, чтобы видела его только Клара и покрутил пальцем у виска, явно имея ввиду бабушку, а потом махнул рукой, мол ничего она не понимает. Клара хихикнула и тут уже устыдилась за себя, потому что ничего плохого старушка ей не сделала.

Позже они пошли домой, а с утра за Кларой уже приехали родители, вместе с родителями Вани, он сразу вздыбился будто чего-то испугавшийся кот, и шепнул Кларе на ухо:

— Видишь?

Она в ответ только помотала головой, ведь и правда её родители были совершенно обычными, но в том, что видит он Клара не сомневалась ни секунды. Ваня же её ответ принял совершенно спокойно, он уже знал, что скоро она тоже начнёт распознавать всё, сам-то он более-менее длительно стал наблюдать родителей в личине уродов, когда пошёл в школу.

Клару привезли домой, а потом она слышала, как мама разговаривала, видимо, с мамой Вани, долго, наверное, они даже спорили о том, у кого ребёнок менее сумасшедший и кто кого чему научил. Больше к Абышевым её не отдавали.