Больше не уснёшь

Илья Соколов, 2011

Забытая красота фантастической ночи. Мистика теней и вирд луны. Манящий голос в темноте. Неясный силуэт, смотрящий на тебя из-за шторы или шкафа… Когда не спишь, представляя себе все это, можно ли уснуть еще больше?Содержит нецензурную брань.

Бэтмен: пациент Сайлент Хилла

Коридор клиники Аркхэм укутан вечерней мглой. Я бесшумно иду к своей цели. Виктор Фриз. Безумный «доктор Лёд». На этот раз ты не скроешься…

Мой верный друг старина-комиссар Гордон вовремя подал сигнал: зловещий силуэт летучей мыши вспыхнул над городом. Через 20 минут я был на крыше окружного департамента полиции. Комиссар рассказал суть проблемы.

В психиатрической лечебнице для сумасшедших преступников (клинике Аркхэм) попытка побега. Заключённый мистер Фриз напал на санитаров и скрылся в холодных подвалах Аркхэма. Он, возможно, уже вооружён и, без сомнения, очень опасен.

— Надежда только на тебя, Бэтмен, — усатый комиссар смотрел печальными глазами сквозь очки.

— Как обычно… Не волнуйся, я разберусь с Фризом, пора ему слегка согреться. В клинике самое время запустить сезон отопления.

Добравшись до острова, на котором стояла лечебница, я оставил свой бэтмобиль на мосту и пробрался в здание. Готический ад внутри и снаружи. Коридор укутан вечерней мглой. Лучшее место и время для летучей мыши.

Психбольницу номер 4 почти накрыла ночь. Облетелые деревья за окнами кабинета Виктора Михайловича Фрименбаума как будто тосковали по дому. Сам же доктор ждал конца своей смены, мечтая о будущих выходных и весёлой встрече с внуками (малыши души не чаяли в дедушке, обожали их совместные путешествия в развлекательный центр, его подарки и сказки на ночь).

Виктор Михайлович ждал последнего на сегодня пациента.

Усевшись в мягкое кресло, он придвинул настольную лампу чуть ближе, потёр ладонями усталые глаза и, мягко вздохнув, открыл личное дело своего подопечного.

«Борис Иванов, пациент номер 34. Шизофрения, склонность к маниакально-депрессивным состояниям. Подозрения на симуляцию (возможно, уклонист от службы в армии). Второй месяц амбулаторного лечения не принёс видимых изменений. Принимает следующие препараты…» Дальше шёл перечень лекарств, Виктор Михайлович пробежал эту информацию взглядом, остановился на характеристике личности больного.

«Наблюдаемый Иванов: 22 года, сын обеспеченных родителей (они в разводе), образование высшее техническое, работал в крупной компьютерной фирме. Увлечения: кино, компьютерные игры, комиксы. Первое проявление болезни случилось на рабочем месте (начал жаловаться, что шум в системном блоке пк «сводит его с ума», советуя «отомстить за смерть родителей»). Пациент считает себя Брюсом Вэйном, то есть человеком-летучей мышью (Бэтменом), знаменитым героем, защитником города Готэма, «истинным Тёмным Рыцарем»… Не различает реальность и собственные фантазии. Подвержен кошмарам, галлюцинациям, шизофреническому бреду. Жалуется на бессонницу…»

Доктор Фрименбаум закрыл папку с номером 34.

Острое чувство печали охватывало старого врача всегда, стоило только прочесть нечто подобное в клинических картах. Казалось бы — обеспеченный молодой человек, образование, работа, перспективы. Вся жизнь! И тут такое… Бэтмен. Борис Иванов, Брюс Вэйн… Игры, фильмы эти дурацкие… Может, парень так только от армии косит? Просто притворяется. И никакой он не сумасшедший? Но ведь психиатрическая экспертиза показала ясную картину. Комиссия не могла допустить ошибку.

Виктор Михайлович сам был в составе той комиссии. Поступивший на освидетельствование невменяемости Иванов не смог бы его обмануть. Такое не симулируют.

Тех, кто хитрит, Фрименбаум видел на своём вику предостаточно. И научился их легко распознавать. Но случай Бори Иванова стал чем-то совершенно новым в практике опытного врача. Безумец-герой из комиксов, считающий себя спасителем несуществующего города от выдуманных злодеев и напастей. Этот молодой человек не заслужил такой участи, считал Виктор Михайлович. Совсем не заслужил.

Испуганный санитар стоял у двери в одну из камер. Я подошёл ближе и тихо спросил:

— Ты видел Виктора Фриза? Он там?

Санитар промямлил что-то невнятное, кивнул в сторону двери. Он был сильно напуган. Он точно видел беглеца.

Фриз покинул холодные катакомбы подвала и пробрался сюда. Ищёт союзников? В этой камере содержался Пингвин? Двуликий? Крок? Или даже Джокер? Я оставался спокоен в своей маске. Дверь открывалась с едва заметным скрипом. Мистер Фриз был внутри…

Виктор Михайлович отвернулся от окон, когда в кабинет зашли двое: санитар вёл пациента. Борис Иванов, одетый в обычную больничную пижаму, остановился у стола. Лампа освещала лишь нижнюю половину его лица, создавая впечатление, будто Иванов надел маску.

— Здравствуй, Боря. Прошу, садись. Нам нужно поговорить, — доктор Фрименбаум отошёл от окон, в который раз за вечер уселся в своё кресло и сложил руки на папке для бумаг с номером 34. Пациент Иванов не двинулся с места. Санитар, стоявший с ним рядом, заметно напрягся, готовый к любым проявлениям буйного нрава больного. Борис Иванов произнёс:

— Доктор Фриз… Тебе придётся вернуться в камеру. Для тебя здесь слишком тепло…

Виктор Михайлович опасался следующих событий, потому что предвидел их и меньше всего хотел, чтобы это произошло. С виду вполне обычный, симпатичный парень Боря Иванов, слегка похожий на какого-то киноактёра, бросился через стол, сбив рукой лампу, и вцепился в горло своего лечащего врача. Санитару не сразу удалось оттащить его к шкафу с документами. Борис вырывался, злобно рычал что-то невнятное. Виктор Михайлович быстро достал шприц из кармана своего белого до боли в глазах халата и ловким движением вколол успокоительное застывшему на несколько секунд пациенту.

Иванов безвольно обмяк в крепких «объятиях» санитара.

— Задал ты нам жару, голубчик, — Виктор Михайлович перевёл дух, закрыл иглу шприца пластиковым колпачком и положил его на стол. — Дмитрий, уложите, пожалуйста, нашего супергероя на его кровать.

Санитар кивнул и выволок пациента номер 34 из кабинета.

Опрокинутая лампа не разбилась. Она лежала на полу у стола, отбрасывая тусклый свет на стены, точно прожектор, направленный в туманное ночное небо. Виктор Михайлович нагнулся, чтобы поднять её и поставить на место, но вдруг заметил зловещий силуэт, возникший на самом краю его периферического зрения. Доктор резко повернул голову к этому силуэту — со стены на него «глядело» жуткое пятно. Оно напоминало летучую мышь, раскинувшую крылья в полёте…

Через пару мгновений Виктор Михайлович весело улыбнулся. Это была его тень, причудливо отброшенная светом сбитой со стола лампы.

Такой вот «подарок» пациента Бэтмена. Доктор Фрименбаум вернул лампу на стол, снял больничный халат и стал собираться домой.

«Что же всё-таки с этим Ивановым случилось? Рассчитывает диагноз на всю жизнь получить, так это дело почти решённое. Но ведь он себя так ведёт, словно собирается здесь навсегда остаться. Или действительно не понимает, что реально, а что нет… Будто настоящий псих».

Напрочь забывший про приятное планирование предстоящих выходных, Виктор Михайлович вышел из кабинета.

Санитар Дима дотащил полуобморочного Иванова до его палаты. Остальные пациенты уже спали или притворялись, что спят. Скупой свет уличных фонарей прорывался через оконные решётки. Канавы этого жёлтого света на полу нагоняли тоску. Санитар водрузил свою ношу на койку у ближней стены и ушёл. Запертые двери шестого отделения как будто сковывали весь этаж невидимой смирительной рубашкой.

Психиатрическая лечебница уплывала в ночь на волнах дурмана…

Пациент Иванов давно уснул и видел сон:

Я помню эту игру… «Откуда же?» Проходил её ещё в школе. И после несколько раз, ради удовольствия. «Но кто я, кто?» Интересно было всегда, а ведь у них там предусмотрены сразу несколько концовок, смотря как будешь проходить сюжет игры на всём пути.

Музыка просто зачарованная… Очень необычная музыка. Я слышу её прямо сейчас. Я больше не Брюс Вэйн. А кто тогда? Пока непонятно…

Зато я точно знаю — где я. В Сайлент Хилле, и больше нигде.

Маленький город на озере, скрытый в тумане. Тихий Холм. Silent Hill.

Я бреду по улице Кэрролла, сизый туман застит фасады домов. Мне слышится истерический смех из-за двери местного кафетерия, но я не собираюсь туда заходить. Смех слишком страшный. Совершенно не хочу знать, кому же он принадлежит…

На стене кафе кривая надпись «Пр0 молОдыХ, длЯ стАриКов». Что бы это всё значило? Ускоряя шаг, ухожу прочь. Сворачиваю на улицу Чехова. Из глубины тумана ко мне медленно движется что-то. Тёмная фигура, нечёткие очертания, точно рогатая клякса с крыльями, она идёт на меня!

Я убегаю от этого кошмара, но не могу выбраться из него.

Остановившись на улице Горького пробую хоть немного придти в себя, сконцентрироваться. Нужно сообразить, что делать. Надо найти ориентир или карту. Указатели, стрелки на стенах — ничего этого нет, они стёрты. Вместо них жуткие рожицы, рисованные мелом (хищные улыбки чудовищ). Повсюду туман…

Я гляжу себе под ноги, вижу цветы и еловые ветви на тротуаре.

Неожиданно натыкаюсь на доску объявлений. К ней прикреплена карта «маршрута». Срываю её, убираю в карман, предварительно посмотрев — куда идти. Чёрным крестиком на карте отмечены несколько мест: супермаркет, бар, музей, гостиница и больница.

Местный музей истории города находится ближе всего, в квартале отсюда. Иду туда быстрым шагом. Нечисть во всяческих проявлениях мне, слава Богу, не встретилась по дороге.

Старинное здание музея утонуло в тумане. Я почти на ощупь открыл входные двери, зашёл в мягкий сумрак холла.

Музейные залы были пусты. Такое чувство, будто люди бывали здесь несколько десятков лет назад. Пыльные портреты и фотографии по стенам. Древние экспонаты на стендах под стеклом. История Сайлент Хилла, без прикрас. И, конечно, без правды…

Вдруг слышу шум. Где-то под полом (наверно, в подвале) равномерные стуки. Чем-то железным пробивают цементную кладку. Судя по громкости звука — сила ударов неимоверная. Какой-то гигант проламывает фундамент здания. Тут же я замечаю старинные часы. Они стоят в дальнем углу зала, у зеркала. На циферблате что-то блестит. Это ключ. Я срываю его.

С потолка начинает сыпаться штукатурка, а звук из подвала перерастает в гул, удары подобны раскатам грома в самую дикую грозу. Я понимаю, что музей начал разваливаться, сейчас рухнет крыша, обрушатся стены.

Секунда промедления — и здание превратится в гробницу. А я стану её единственным «постояльцем»…

Успеваю выбежать в объятия тумана. Обрушение музея внезапно прекращается, будто кто-то нажал клавишу «СТОП». Не слышно страшного гула, закончились звуки ударов из-под земли.

У витрины зоомагазина напротив стоит девушка в фиолетовом платье. У неё белые (точно новый халат врача) волосы и светло-синие глаза. Она глядит на меня и начинает смеяться. Смех этот сводит меня с ума. Девушка мило улыбается, подходит ко мне, цокая шпильками своих чёрных туфелек, и весело говорит:

Конец ознакомительного фрагмента.