Танцы в формалине

Илья Сергеевич Ермаков, 2021

Группа студентов медицинского института отважилась пойти на то, о чем другие боятся даже думать. Кому в здравом уме придет идея отметить сдачу сессии в "анатомичке"? Это нарушение всех уставов и верное отчисление! Но они пошли на это. Жажда приключений оказалась превыше всех запретов. Какого это, провести всю ночь среди анатомических препаратов при свечах? Какого это, веселиться и общаться среди банок с формалином? Серафима могла отказаться от участия в этой безумной затеи, но, вопреки своим моральным принципам, согласилась. Она сделала свой выбор, не подозревая, что этим самым обрекла всю компанию друзей на погибель, а танцы в формалине только начинаются…

Глава 4. Двенадцать

Раздался звон массивных ворот. А следом последовали шумные девичьи голоса:

— Капец, какая там уже метель разыгралась!

— Я себе все ноги уже отморозила! Лишь бы цистит не подхватить! Еще один раз я этого не переживу!

— Ох, надеюсь, мы согреемся здесь, а то я готова сдохнуть от такого мороза! Сейчас бы на Гавайи…

— Скорее бы в тепло! Давай-давай! Шуруй своими спичками!

Первая — крашенная в неестественный кислотно-рыжий цвет — худая до жути — в темно-синем пальто и угги — потирая от снега светлые голубые глаза, запыхавшись, вбежала в холл. Она начала интенсивно дышать на свои руки, чтобы согреть тонкие белые пальцы с темно-зеленым маникюром.

— Рыжая — Мадлен, — шепнул Денис на ухо Серафиме, — а та, что с пучком — Ника.

И это был не пучок, а целая неряшливая копна каштановых волос, завязанных на голове в некое подобие пучка, из которого торчали непослушные локоны и отдельные длинные волоски. Темно-зеленая куртка, черные колготки и сапожки. Как она вообще не превратилась в ледышку? Глаза у Ники невнятные, грязные, серо-зеленые. Серафима так и не смогла определить точный цвет. Когда Ника скинула куртку, то осталась в черном коротком платье японской школьницы, поверх которого надет синий мешковатый свитер с белыми медведями и звездами. На пальцах у нее Серафима отметила большое количество звенящих друг о друга колец.

— Мадлен! Ника! — обрадовался Андриан, увидев девушек, — Мы вас ждем! Давайте, проходите. На улице уже совсем похолодало!

— О, да! Я себе все щеки отморозила, — пожаловалась Мадлен.

Она топталась на месте, пытаясь согреться, и терла ладонями лицо.

— У кого руки теплые? Погрейте меня, пожалуйста! Денис! Иди ко мне!

Денис оставил Серафиму в стороне и вышел вперед к Мадлен. Обе девушки принесли с собой набитые тяжелые сумки. Оставив свои вещи на скамье, они принялись снимать верхнюю одежду.

— Дай-ка мне погреться!

Мадлен положила свои холодные пальцы в горячие ладони Дениса и начала греть их.

— Ах! Какой же кайф! Ника! Тебе вообще не холодно?

— Конечно, холодно! — бросила она, поправляя копну волос на голове, — Но я хочу согреться другим способом.

Мадлен, озадаченно взглянув на подругу, получила в ответ жест — постукивание кончиком указательного пальца по шее.

Серафима сразу догадалась, что речь идет о выпивке.

— Мадлен!

Дайна выпустила облако дыма и подошла к Мадлен, чтобы обнять ее и поцеловать в щеки.

— Я очень рада, что ты наконец здесь!

— Дайна! Милая! Ты, как всегда, неотразима!

— Ой!

— Правда-правда! Лучшая! Просто бомба! Моя секси-телочка! Моя конфетка! Моя нежнейшая мадам!

Две девушки залились дружным смехом.

— А кого мы еще ждем? — Ника свернула свою куртку и оставила ее рядом с сумкой.

— Влас, Белла и Эмиль уже на подходе, — ответила ей Дайна.

— Они же знают куда идти? — Андриан недовольно взглянул на часы.

— Да-да, они уже рядом.

Дальше Мадлен и Ника по очередности поздоровались с остальными присутствующими: Климом, Лесей, Евой и Серафимой.

Мадлен одарила Серафиму легким объятием, и в этот момент она почувствовала в себе какое-то отторжение. Серафима не могла понять, с чем это связано, но эта Мадлен… вокруг нее буквально витал неприятный ореол фальши.

«Что-то с ней не чисто…» — задумалась Серафима.

Она всегда полагалась на свои внутренние чувства и эмоции.

Что касается Ники, то она не ощутила ровным счетом ничего. Просто пустота.

— Ты не замерзла? — Клим обратился к Лесе.

— Есть немного. Уже хочу зажечь свечи и погреться.

Леся накинула на плечи свое пальто и спрятала руки в подмышки.

Дайна сделала сильную затяжку из электронной сигареты и вдохнула весь дым прямо в открытый рот Андриана. Дальше эти двое поцеловались с мокрым щелчком.

— Спасибо, Дениска. У тебя очень горячие руки. Это мне в тебе всегда нравилось, — Мадлен наконец оставила горячие руки Дениса и его самого в покое.

Вернее… так подумала Серафима, и она ошиблась.

— Сделаешь мне массаж? Прям шея вся затекла! Я так больше не выдержу ни минуточки! Прошу тебя!

Серафима совсем не ожидала такого поворота событий. Но все происходило именно так, как хотела Мадлен. Девушка развернулась к Денису спиной, сбросила свои прямые волосы вперед и предоставила ему для работы свою шейную зону.

Денис начал мять плечи и шею Мадлен.

Серафима отвела взгляд в сторону и наткнулась на Еву, которая уставилась в экран телефона.

— Ой, все! Я так больше не могу!

С этими словами Ника сунула руку в свою сумку. Раздался звон стекла. Она вынула наружу бутылку темного пива.

— Уже не терпится? Нас не подождешь? — усмехнулся Андриан.

— Я замерзла! — простонала Ника.

— Думаешь, пиво тебя отогреет? Погоди… сейчас сядем в кабинет и зажжем свечи. Погреешься.

— Вот уж нет! Я так больше не выдержу! Сколько нам еще ждать остальных? А я уже выпить хочу!

Щелчок — Ника открыла бутылку и сделала первые два больших глотка.

— О, да… наконец-то!

Пока Ника попивала пиво, Дайна продолжала дымить электронной сигаретой, и вот уже весь холл анатомички был заполнен облаками дыма.

Серафима уже даже успела привыкнуть к этому специфическому запаху, который ей по какой-то причине напоминал аромат свежего поп-корна.

И с чего бы это у нее такие ассоциации на запахи?

— Они пришли, — объявила Дайна, выключив телефон.

— Наконец-то! — Андриан всплеснул руками.

Через пару мгновений двери анатомички снова открылись, и Денис на этой ноте перестал делать Мадлен массаж, чему Серафима оказалась очень рада.

Почему ей это не понравилось?

Это все из-за самой Мадлен?

Или она так ревнует Дениса к этой мадам?

Серафима и мыслить стала фразами из советских фильмов: «Сучка крашеная!».

Пока ее мысли крутились вокруг Мадлен и Дениса, в холле уже появились последние участники этого сборища.

Их было трое: Влас, Эмиль и Белла.

— Эге-ге-гей! — прокричал Влас, появившись в холле.

Влас показался Серафиме самым старшим среди всех присутствующих. Возможно, свою роль сыграли броская щетина и вьющиеся до плеч русые волосы. Острый подбородок и выраженные скулы. Серые, немного странные из-за безумного блеска, глаза. Сняв с себя длинное пальто цвета хаки, Влас остался в коричневой футболке с принтом в виде черного перевернутого распятия. Эта футболка обнажала его длинные руки со вздувшимися венами и большие пальцы. На нем остались светло-коричневые джинсы и массивные зимние ботинки с мехом.

Щетина, длинные волосы, безумные глаза, вздувшиеся вены и перевернутое распятие — все это наводило Серафиму на неприличные мысли об этом парне. Она готова дать ему лет двадцать семь, если не больше. Слишком взросло он выглядел.

— Всем привет!

Следом за Власом, последовала Белла — его девушка. Этот персонаж вовсе отличался от всех девушек хотя бы своей короткой пацанистой стрижкой. Волосы покрашены в серо-белый цвет, с мелированием. В ушах — по пять сережек. Худощавая и с полным отсутствием намека на женскую грудь. Серая обтягивающая кофта, темные джинсы и черная мужская обувь маленького размера.

А интонация, с которой говорила Белла, невольно наводила на мысль о том, как же ей надоел весь этот чертов мир.

— Вай! Мои сладкие! Здрасьте, здрасьте! Рад всех видеть, мои хорошие! Приветики-минетики! Мои нежные!

Эмиль…

Серафима поймала себя на мысли, что впервые в жизни встречает парня, который так открыто заявляет всему миру о своей нетрадиционной сексуальной ориентации. И выглядело это слишком наигранно и даже клишировано, на ее взгляд.

Впрочем, ей ли в этом разбираться?

Парень высокий, слишком высокий, тощий и смуглый. На такой коже ярко выделялись большие голубые глаза, а тонкое лицо обрамляли желтоватые золотистые волосы, спадающие на плечи, как у Власа. Только в отличии от Власа, кожа лица Эмиля оказалась идеально выбрита. И легкий блеск на розовых губах. Глаза с яркой черной подводкой, очки в красной оправе. Одет Эмиль в обтягивающие черные кожаные брюки, подчеркивающие каждый изгиб. Под оранжевой кислотной курткой — сероватый свитер с черными листьями клевера. На правой руке на большом пальце — серебряное кольцо с черным камнем — знак принадлежности к когорте людей с нетрадиционной сексуальной ориентации. Из других аксессуаров — серебряные клипсы в ушах.

С появлением жизнерадостного Эмиля тягучая обстановка, полная неловкости, моментально разрядилась. Все стали смеяться и радостно встречать студентов из хим-теха теплыми объятиями.

— А сторож уже ушел? — Влас подозрительно осмотрелся по сторонам.

— О, да, мы его спровадили, — ответил Андриан, — он вернется в шесть часов утра. Так что вся ночь наша!

— Надеюсь, все трупы у вас мертвые, — хмыкнула Белла.

«Мертвые… трупы… что ты несешь, женщина?!» — мелькнули в голове Серафимы язвительные мысли.

Эмиль помимо объятий одарил всех присутствующих двумя поцелуями в обе щеки.

— Какие вы все классные, ребята! Боже! Я всегда мечтал побывать в этом месте! Какие нежные стены! Какой нежный барельеф! Это нежные греки? Я хочу непременно это все заснять!

— Только одна большая просьба — никуда не выкладывайте фотки и видео, иначе нас исключат, — напомнил Денис.

— Ой, само собой! Это все для личных архивов! На память о нашей нежной вечериночке!

В руке Эмиля моментально появился телефон, и он уже начал снимать: то пространство холла, то себя самого на фоне холла. Словом, очень разноплановые кадры.

— Отлично! — Андриан хлопнул, призвав всех к молчанию. — Мы все в сборе! Давайте осмотрим анатомичку? Сейчас мы вам, ребята, все тут покажем, а потом выберем кабинет и начнем наше долгожданное мероприятие!

Андриан и Клим проверили, насколько хорошо закрыты входные ворота. Двери не пропускали явных сквозняков. Весь морозный холод и снег остались за стенами, на улице.

Больше они никого не ждут.

Серафима осмотрела всех присутствующих: Дайна продолжала пускать дым, Ника осушила первую бутылку пива, Мадлен поправляла свои волосы, глядя в зеркальце, Леся грела руки, пряча их в подмышках, Андриан, Клим и Денис взяли все тяжелые сумки, Ева убрала телефон в карман и прихватила свой тортик, Эмиль радостно крутился с включенной камерой на телефоне, снимая все подряд, Влас захватил вещи Беллы, чтобы та ничего не тащила в руках.

Вместе с Серафимой их было двенадцать.

Дюжина в полном сборе.

— Отлично закрыто! — выдал вердикт Андриан, проверив двери. — Давайте, ребята, берем все свои вещи и вперед! Поднимайтесь!

Серафиме стало намного спокойнее, когда Денис наконец отстал от шеи Мадлен и присоединился к ней, чтобы сопровождать ее дальше.

— Все в порядке? — спросил он.

— Да. А что такое?

— Ничего, просто… вижу, что ты немного волнуешься.

— Волнуюсь? Ну…

— Не переживай. Этим ребятам можно доверять.

Но уверенности у нее в этом ни грамма.

Серафима доверяла первому впечатлению, а также своим внутренним чувствам, ощущениям и интуиции.

Сколько она себя помнила, ее крайне редко подводило первое впечатление о людях. Интуиция виртуозно справлялась со своей задачей — разоблачать людей.

— Они… чудаковатые, согласен, но милые.

— Да, ты прав. Они… милые.

Серафима не могла не обращать внимания на яркого и эпатажного Эмиля. Тот вальяжно шагал по анатомичке, записывая на свой телефон документальное видео.

Видео, разоблачающее их всех!

— Зажгите свет в коридоре! — бросила Мадлен. — Его все равно никто не увидит снаружи.

Влас нашел выключатель и зажег лампы под потолком.

— Сейчас мы проведем вам маленькую экскурсию, — начал Андриан, — это наша анатомичка! В этих двух коридорах — кабинеты. В конце левого коридора будет развилка. Повернув направо, вы найдете дверь, ведущую в анатомический музей! Сейчас мы туда направимся. А в левой стороне — проход в подвал, где находится комната со всеми препаратами. Клим, проверь ключи на посту охранника!

Клим зашел за стеклянный пост и осмотрел стену с ключами.

— Он забрал только ключи от преподавательской. Так-так… А вот и ключи от музея! Нашел ключи от подвала и препаратной! И от кабинетов… все ключи. В какой кабинет пойдем?

— Давайте в тринадцатый? — предложила Ника. — Мы там всегда занимались!

— Да, бери от тринадцатого! — бросил Климу Андриан.

Клим вернулся к ним с четырьмя ключами.

— Куда сначала? — спросил Эмиль.

— Давайте оставим вещи в кабинете, а потом пойдем в музей, — предложила Дайна.

Возражать никто не стал.

Все, безусловно, рады скорее избавиться от тяжелых сумок с провизией.

Тринадцатый кабинет располагался в левом крыле анатомички. Андриан открыл двери, и перед ними открылась просторная учебная комната. В левой части — учебные парты, сдвинутые вместе в один большой длинный стол, обставленный стульями. В правой части комнаты — специальные длинные столы для изучения влажных анатомических препаратов с отверстиями, через которые должен стекать формалин в тазы. Слева от двери — доска для письма мелом. На стенах висели таблицы с изображениями разных органов и систем человеческого тела, а также планшеты с изображениями разных мышечных групп. В конце комнаты находился стеллаж, на котором еще остались подносы с высушенными препаратами костей. Вся дальняя стена — большое панорамное окно. Окно выходило как раз на заросли деревьев и массивный забор. Если они зажгут свечи или даже включат свет, вероятность, что кто-то заметит свечение в окне анатомички с улицы крайне мала.

Это был отличный выбор кабинета для вечеринки, учитывая условия, которые они обязаны соблюдать.

— Вау! Как здесь все классно и круто! Очень нежно! Обожаю! Я в полном восторге! Отвал всего! — Эмиль поспешил сделать несколько фотографий.

— И здесь вы занимались? — осмотрелся Влас, выгнув бровь.

— Да, именно в этой комнате! — кивнула Мадлен. — Так что на этот вот стол с каменным покрытием лучше не кладите еду. Здесь лежали органы трупов.

И Мадлен звонко посмеялась своим мыслям.

— Мило, — хмыкнула Белла.

— За окном уже метель и совсем темно, — обратила внимание Леся, — нас здесь не заметят.

— И это к лучшему! — подмигнул ей Влас. — Важно, чтобы нас никто не заметил с улицы.

Клим поставил все сумки на стол и скинул с себя черное пальто, оставшись в сером свитере.

— Оставляйте все вещи прямо на столах — потом разберемся, что к чему. А сейчас погнали в музей!

Избавившись от нелегкой ноши и облегченно вздохнув, они отправились следом за Андрианом к анатомическому музею кафедры.

— Давайте за мной, — махнул рукой Андриан, — сейчас я вам покажу кое-что по-настоящему классное!

Они прошли до конца коридора и на развилке повернули направо. Перед ними появилась черная дверь с надписью: «Анатомический музей».

— Давай сюда ключи, Клим.

Получив включи, Андриан быстро воткнул их в замок и повернул.

Войдя первым, он хлопнул по включателю на стене, и музей озарился светом.

— Та-дам!

Серафиме нравился анатомический музей их кафедры нормальной анатомии человека. Просторный зал от пола до потолка заставлен самыми разными интересными экспонатами. По периметру тянулись стеклянные стеллажи, каждая полка которых заставлена емкостями с формалином и препаратами. В центре зала тоже стояли прозрачные шкафы, а таже стеклянные саркофаги с иссохшими мумиями. Помимо экспонатов, касающихся тела человека, здесь находились и препараты животных. В углу комнаты стоял скелет огромной змеи. А также скелеты мышей, черепа лошадей и других животных. Кроме них — несколько планшетов с насекомыми и жуками. Но основная масса — конечно же, человеческие препараты. Вся дальняя стена посвящалась эмбриональному развитию человека и врожденным патологиям, мутациям и аномалиями внутриутробного развития, несовместимых с жизнью. Там расставлены банки с мертвыми плодами, наделенными различными уродствами. Помимо разных крупных органов в банках, здесь же находились и гистологические препараты, обладающие особой редкостью. Распилы и разрезы тканей и органов: сердца, печени, почек, легких. Препараты с головным мозгом, разными формами черепов, аномалиями и патологиями развития половых органов. Как всегда бывает, особый интерес представляли именно препараты мозга и аномалий плодов. Мертвые младенцы были достаточно крупные и занимали объемные емкости с формалином. Лично Серафиму завораживал препарат с мертвыми близнецами, сросшихся головами.

— И откуда берутся все эти препараты? — нахмурилась Белла. — Кто-то все-таки расчленяет бомжей на улице?

Никто не смог ответить ей на этот вопрос.

Серафима и сама думала над этим, но за все время обучения никто так и не задал этот вопрос преподавателю.

— Вау! Божечки! — ахнул Эмиль. — И это все настоящее?

— Разумеется, — гордо кивнул Андриан, — проходите, смотрите, любуйтесь.

Все двенадцать участников вечеринки разошлись по залу музея. Серафима поймала себя на мысли, что, возможно, она находится здесь в последний раз.

— И мумия настоящая? — озадачился Влас.

— Это высушенная мумия, — пояснила Дайна, — нам сказали, что она тоже настоящая. Здесь все принадлежало когда-то живым людям. Даже вот эти необычные препараты половых органов, которые слеплены из… воска что ли? Или какого-то… резинового вещества. В этих препаратах сохранены все анатомические особенности. Они как… слепки с органов. Только это настоящие органы, которые заморозили… в озоне вроде… а потом подвергли такой необычной обработке.

Эти препараты, действительно, напоминали резиновые игрушки. Весьма приятные на ощупь. Серафима до сих пор не могла представить, что это настоящие препараты, сделанные таким загадочным и необычным образом.

— Боже! Тут два члена растут из одного! — ахнул Эмиль.

— Должно быть, тебе это нравится, — хмыкнула Белла.

— Ага! Очень смешно!

Серафима заметила Еву. Та стояла у препаратов с уродливыми плодами, держала на руках тетрадь в твердой обложке и что-то рисовала карандашом.

— Что рисуешь?

— Его.

Ева показала на младенца с четырьмя руками и ногами. Между каждой парой ног формировались половые системы, причем, разные: одна — мужская, а другая — женская.

Серафима заглянула в ее книжицу. Там уже появился первый набросок.

— Вау! У тебя хорошо получается!

Ева заметно залилась краской.

— Спасибо… я ходила в художественную школу, еще до поступления в институт.

— И очень даже не зря! Ты не потеряла свой талант.

— Я люблю рисовать. Меня это… успокаивает. Знаешь, это как медитация?

— Значит, ты много рисовала на анатомии?

— Да… любила рисовать череп и сердце. А еще головной мозг. Это мои лучшие рисунки.

— Покажешь мне как-нибудь?

— Конечно!

— А то у меня самой руки явно не художника.

Ева смущенно заулыбалась.

— Это не так важно. Зато ты быстро понимаешь материал. Денис рассказывал…

— Денис?

— Да. Он говорил, что ты все ловишь на лету. Ты очень сообразительная и быстро выстраиваешь причинно-следственные связи и придумываешь ассоциации. Это, правда, полезно. И не только для лучшего запоминания теоретического материала, но и для формирования клинического мышления.

— А ты? Разве… ты не отличница? Сдала все экзамены на «отлично»! Это сильно!

Ева выдержала паузу.

Карандаш замер в ее руке, остановившись на изображении пухлой ручки младенца.

— Мне трудно. Я все учу. Очень… очень долго. Мне нужно время, чтобы запомнить. Мне сложно все так сразу понять. Я должна просидеть всю ночь за уроками, чтобы вникнуть.

— Зато ты таким образом все лучше запоминаешь. Я имею в виду, что ты запоминаешь на длительный срок. У меня все очень быстро забывается. Прямо по щелчку! Даже страшно порой от такой забывчивости.

— Это нормально. Когда долго не повторяешь материал, он быстро забывается. Так у всех людей.

— Но не у тебя, я угадала?

Ева не ответила.

Она молча продолжила рисовать, словно сделала вид, что не услышала Серафиму.

Серафима же, оглянувшись, увидела, как Дайна пускает дым электронной сигареты прямо в темное сухое лицо мумии. Это был препарат с системой вен и артерий, очищенный от остальных тканей и органов. Сосуды оплетали сухие кости.

Клим обнимал Лесю со спины, и его ладонь опустилась так низко, что почти касалась ее ягодицы. Парочка стояла у препаратов с разрезанными сердцами и что-то энергично обсуждала.

Эмиль ходил от одного стеллажа к другому, заполняя галерею своего телефона бесконечным множеством фотографий и коротких видеороликов.

Власу и Белле явно было скучно. Двое ждали остальных у выхода и о чем-то непринужденно беседовали.

Ника… Ника уже убивала вторую бутылку пива, которую прихватила с собой. Мадлен же ковырялась в телефоне, не обращая внимания на музей.

Андриан звонко над чем-то смеялся, не отходя от Дайны ни на шаг.

Вскоре к Еве и Серафиме присоединился Денис.

— Как вы тут?

— Нормально, смотри, как Ева красиво рисует.

Денис заглянул в тетрадь Евы.

— Ничего себе! Это очень круто!

Ева заканчивала делать сложный контур младенца. Оставалось вырисовать две наружные разнополые половые системы.

— Влас и Белла же встречаются? Я правильно поняла?

— Да, они вместе, — ответил Денис на вопрос Серафимы, — у Эмиля пока никого нет… насколько мне известно. Ника и Мадлен тоже без отношений, если тебе интересно это знать.

Таким образом, они имели на вечеринке три парочки: Андриан и Дайна, Влас и Белла, Клим и Леся.

— Ника всегда так много пьет?

— Она… да… любительница…

— Побухать.

— Серафима!

— А что?

На нее неожиданно накатил смех. И в порыве перед ее глазами появилась картинка: Денис кладет свои руки на плечи Мадлен и начинает делать ей массаж. От этого Серафиму прямо-таки скукожило, что она резко перестала смеяться.

— А что у тебя с Мадлен?

— Ничего… а что?..

— Просто… она к тебе как-то клеилась… или мне показалось?

— Брось! Она просто попросила меня согреть ей руки и…

— Помять ее плечики.

— Да… это тоже… а ты ревнуешь?

— Совсем дурак?!

На этот раз Серафима не сдержала свой порыв и стукнула Дениса кулаком в плечо.

— Ауч! Эй! И чем я такое заслужил?

— Всем хорошим, Денисочка… всем хорошим.

— Иногда ты бываешь такой…

«Ну-ну, договаривай!» — вспыхнуло в голове Серафимы.

— Мощной… — выдавил Денис.

— А ты что думал? Да, я такая!

А потом их общее внимание привлек смачный звук — Андриан и Дайна опять сцепились в страстном поцелуе, облокотившись прямо о стеклянную крышку, под которой лежала мумия.

Пальцы Андриана скрылись под кофтой Дайны. А она продолжала держать в одной руке электронную сигарету, а второй водила по затылку Андриана.

— О, да! Давайте! Я хочу больше страсти, мои нежные! Больше чувств и эмоций! Мы уже идем на Оскар!

Эмиль не остался в стороне и начал снимать горячую сцену на камеру.

Дайна, не выдержав долгой съемки, прервала поцелуй и сунула в рот электронную сигарету.

— Как вы, ребята? Насмотрелись? — обратился ко всем Андриан.

— Да! — бросила Ника. — Пойдемте уже, а?!

— Только сперва покажем нашим друзьям комнату с препаратами! А потом вернемся в класс и начнем наше веселье!

Покинув анатомический музей, они направились в подвал. Уже на лестнице Серафима почувствовала едкий запах формалина.