От детерминизма к свободе: метафизические основы этики

Илья Свободин, 2015

Обсуждаются сочетания свободы и детерминизма в объективной и социальной реальности. Объясняется почему свобода метафизическая основа этики. Изложение ведется в форме традиционного философского диалога: один спрашивает, другой отвечает.

Философия, наука, человек

— Давайте. Что такое философия? Зачем она?

Философию по традиции переводят как"любовь к мудрости". Философия обьясняет, или лучше сказать, пытается обьяснить мир.

— Ничего себе"обьясняет"! Да в ней не поймёшь ничего!

Это тоже можно обьяснить.

— Тогда может с этого начнём?

Хорошо. У непонятности есть две группы причин — обьективные и субьективные.

— Ну вот, начинается!

Нет пока. Давайте начнём с обьективных. Как вы думаете, каков главный вопрос философии?

— Что первично: работа или зарплата? Шучу.

Главный вопрос можно сформулировать так:"Что мы знаем о свободе?"

— Странный вопрос! Почему бы не спросить как-то посолиднее, понаучнее… Например: Что есть свобода? Звучит?

Звучит. Беда с ним в том, что ответа на него нет. Мы даже не можем твёрдо утверждать что свобода"есть".

— Ого! Прояснили!

Не надо падать духом."Что мы знаем о свободе"тоже хороший вопрос. Более того, на него можно отвечать бесконечно долго, гарантируя работу всем будущим философам, а это дело очень хорошее!

— Не уверен. Это значит лишь, что полной ясности так никогда и не будет!

Да, но зато будет всё ясней и ясней, а разве этого мало?

— Ну допустим. И что же мы знаем о свободе?

Вот это мы и обсудим далее. А пока заметьте самое важное — мы не знаем что такое свобода и даже существует ли она.

— Тогда зачем мы тратим на неё время? Да ещё всю философию под это запрягли?

Как минимум потому что свобода — то, что делает нас людьми. Без свободы наш мир невозможно понять, а понять свободу бесконечно трудно. Отсюда обьективные непонятки с философскими текстами.

— Ну а субьективные?

Происхождение этой группы причин кроется в самих философах.

— Спасибо. Я думал, вы скажете — в читателях!

В них тоже, но к ним предьявлять претензии нет смысла.

— Согласен! А что не так с философами?

К счастью не со всеми. Есть очень много хороших философов — кратких и ясных. Особенно много их было раньше.

— Почему?

Я думаю их стало слишком много.

— Философов много, а свобода одна?

Всё шутите? К сожалению, философия постепенно перестала быть любовью к мудрости, а стала любовью к чему-то другому, например, к академическому результату. Согласитесь, это вовсе не"краткое и ясное обьяснение сложных вещей".

— А не ошибаетесь ли вы?

По крайней мере этим правдоподобно обьясняется не только обилие философских текстов, но и их пустота, схоластичность. Поневоле приходишь к выводу, что ныне главное умение философа заключается в том, чтобы выразить старую мысль новыми словами, а ещё лучше — запутать очевидную. Чем заумнее мысль, тем она кажется глубже, а философ — оригинальнее.

— Зачем же они это делают? Зачем им какой-то академический результат?

Не знаю точно, но одна причина очевидна — мыслители стали профессионалами.

— А чем это плохо?

Тем, что они не стремятся познать мир, а работают за зарплату. Их мотивация изменилась — им важна карьера, признание, деньги и множество других вещей, не имеющих отношения к познанию мира. Они утратили свободу.

— Материальное стало первичным?

Именно так.

— А разве нельзя познавать мир имея твёрдую оплату и много времени? И куда делась их свобода?

Если мотив человека иной, познания не получается. Нельзя понять как устроен мир, если встроиться в социальную систему с жёсткими правилами и подчиниться её давлению. Истинная философия старается сделать сложные вещи яснее для всех и, по возможности, бесплатно — в этом её смысл. Понимая мир, нам легче жить и действовать в нём. Мы становимся свободней.

— Э-э… что-то вроде"свободные люди обьясняют свободу чтобы стать ещё свободней"?

Да вы похоже философ! Да, если хоть в одном из этих трёх мест кроме свободы что-то другое, истины не получится.

— Что-то я пока не чувствую новой свободы. Хотя нет… чувствую, вы правы! Не буду читать современных философов, буду свободен от них!

Как мило.

— Ну а кто тогда обьяснит мир вместо них? Наука?

Наука никогда не обьяснит мир до конца, потому что она заранее ограничивает себя только его частью — той, которая может быть обьяснена и описана экспериментально и рационально — математически и логически.

— Так это и есть настоящий, реальный мир! Факты и логика! Остальное — суеверия и фантазии!

Рациональное мышление нуждается в исходной точке для своих построений — предположении, аксиоме, постулате. Но сама эта исходная точка лежит вне его.

— Так для того и эксперимент, чтобы найти исходную точку, чтоб оттолкнуться!

Всякий эксперимент надо придумать, поставить и осмыслить. И этого не получится без готовой идеи, без размышления и плана.

— И что же это тогда за точка такая, которая вне науки?

Свобода. Её невозможно доказать, вычислить или ещё как-то обосновать. Свобода не подвластна рациональности, в неё можно только верить.

— Ну и точка! Выглядит словно она напрочь отсутствует!

В том-то и дело — это невозможно твёрдо знать, но все наши ощущения подтверждают — свобода присутствует в нашей жизни.

— Ну не знаю, ощущения, вера и прочие фантазии — это точно не философия!

Поэтому их надо осмыслить и сформулировать в виде конкретных тезисов для последующих размышлений. Это и будет исходная точка, и философия ищет именно её — то, откуда можно строить обьяснения. Поэтому философия опирается не на логику, а на интуицию, правдоподобие и"здравый смысл". Чем больше рассуждение похоже на правду, тем оно ближе к правде. И в этом, безусловно, важнейшую роль играют ясность и доступность философских текстов.

— Какое хлипкое основание! Сильно ли помог здравый смысл когда люди столкнулись с теорией относительности и квантовой механикой?

Логика помогла ещё меньше.

— А нельзя ли в обьяснении мира обойтись без свободы? Мне кажется, мир понятен и без неё!

Это иллюзия. Мир кажется понятным, потому что мы привыкли к тем обьяснениям, которые нам обьяснили. Но их явно недостаточно. Мир полон парадоксов и наука бессильна против них. Только философия способна указать на границы научного знания, а также на критерии его истинности. В частности, сейчас и учёные увлеклись академическими результатами, они даже сформулировали принцип"заткнись и вычисляй". Страдает престиж науки. Учёным тоже нужна свобода для творчества. Без неё, а значит и без философии помогающей с ней разобраться, науки быть не может.

— Вы преувеличиваете. Результаты учёных доказуемы!

Наука давно перешла границу очевидного и легко доказуемого. Да, методы науки рациональны, научные факты публичны, а значит её выводы можно при желании проверить самому. Именно на эту прозрачность исторически опирались убедительность, авторитет и моральная сила науки. Однако и обьёмы данных/знаний, и трудо/капиталоёмкость экспериментов, и теоретическая сложность доказательств давным давно таковы, что всё это стало недоступно одному человеку. Как всякое коллективное творчество наука должна опираться на этику, а значит моральное первенство должно вернуться к философии.

— Результаты науки внедряются в практику, мы все видим насколько лучше стала жизнь благодаря науке!

Да, там где перед учёными стоит конкретная практическая задача, успехи или неудачи сразу видно. Но наука не ограничивается практическими задачами. Самое важное — фундаментальные исследования и как раз там ситуация куда менее удовлетворительна. Вопросы имеются даже к классической физике, не говоря уже о квантовой механике, поставившей под сомнения самые базовые философские понятия. А последние физические теории, типа"струн", вообще похоже мало кто воспринимает всерьёз.

— Вот как? Но кто тогда поверит философии, если даже науке некоторые не верят?

"Кто"и"некоторые" — принципиально разные группы людей и подобные различия, к сожалению, неизбежны. Но если говорить о сути дела, то повторю: ясность, правдоподобие и другие способы обращения к разуму человека — единственный способ добиться доверия. Авторитетом и пропагандой его не добьёшься.

— Науку, обладающую практически бесконечным авторитетом пытается подмять под себя какая-то религия? Самим не смешно?

Философия не религия. Религия, как и"религиозная философия", обращается не к разуму, а к чувствам.

— В смысле?

Опора на бога — психологическая потребность, она не имеет разумного обьяснения. Соответственно, никаких рациональных выводов религия, в отличие от философии, предложить не способна. И если вы считаете истинную философию видом религии, а в науку верите из-за её авторитета — вы, вероятно, принадлежите не к той группе людей с которой есть смысл разговаривать. Подумайте об этом.

— Подумал. Непонятно.

Свободный человек опирается на разум, а не на авторитет, включая авторитет бога.

— А чем вера в свободу отличается от веры в бога?

Во-1-х, тем что мы ощущаем разницу: свобода — внутри нас, мы способны удостовериться в ней. Бог — вовне, мы можем только гадать о нём. Во-2-х, свобода даёт выбор, налагает личную ответственность, она — для сильных духом. Бог — для слабых, он наставляет, защищает и подчиняет. В-3-х, свобода доступна анализу, она может служить базой для моральных суждений. Бог — чистая фантазия, абсолютно неясно, какие суждения следуют из этой идеи, а потому идея бога должна обязательно сопровождаться"священными"текстами обьясняющими его волю. Отсюда вытекает в-4-х: религия всегда опирается на социальные структуры, обеспечивающие ей организационную, финансовую, психологическую и теоретическую (точнее индоктринальную и методологическую) поддержку. Философия обходится, точнее должна обходиться, текстами, желательно ясными и осмысленными.

— И тем не менее, я опираюсь на свой разум и настаиваю: всё лежащее вне науки — суеверие и мракобесие!

Вовсе нет. Мы все прекрасно понимаем, когда имеем дело с суевериями, а когда — с"ненаучной"частью мира.

— Что же это за ненаучная часть, если не суеверие? Опять свобода? Тогда обьясните, почему свобода не суеверие! Можно ли как-то убедительно обьяснить, что такое свобода?

Свобода — это чувство, ощущение своей личности, своего"я". Я — это и есть свобода: свобода мыслить, говорить и действовать. Разве этого мало?

— А может свобода лишь сон? Философия не может доказать существование даже обьективной реальности, не то что какой-то там свободы!

Может, почему нет. Но для начала надо принять аксиому. Она простая: вы существуете. Похоже на правду?

— Допустим.

Ну вот. А что такое"вы"? Это ваша свобода мыслить, говорить и действовать. Без перечисленного нет никакого"я".

— А вот и нет! Допустим думать я ещё могу свободно, но уже говорить — не всегда, а действовать — так вообще если дадут!

Вот видите? В этом всё дело.

— Какое дело?

Смотрите. Если собственная свобода, т.е. собственное"я", вполне очевидна и проявляется в самой способности мыслить и сомневаться, то свобода действовать — органическое продолжение свободы мыслить — наталкивается на препятствия. Откуда они берутся? От очевидного противодействия чего-то такого, что не является"я". Именно это противодействие, как правило более сильное чем воля человека, доказывает существование"не я", т.е. обьективного мира вне человека. Существование, по крайней мере, того же уровня реальности, что и существование самого"я". Вот так вера в собственную свободу автоматически продлевается в веру в обьективную реальность.

— Хм… А может"я" — это моё тело?

Вот оно-то и есть первая детерминированная реальность, ограничивающая свободу вашего"я", которое, заметьте, нематериально. Ведь даже когда вам никто не мешает, ваше тело не позволит вам многое из того, чего бы хотело"я".

— Но всё вокруг может быть сном! И мысли, и слова, и я, и вы…

А что если я сейчас вас ущипну? Разве это не послужит доказательством?

— Это не честно! Доказывать надо словами, логикой!

Кто вам сказал? Доказательство должно быть убедительным — только и всего. Логика способна убедить только некоторых. Другое дело реальность — она гораздо убедительнее.

— Но философия — это же слова!

Да, слова, но они опираются на реальность. Что толку говорить, если слова нельзя проверить? В конце концов, исходные положения философии невозможно доказать, они просто должны быть максимально правдоподобны.

— То есть критерий философской истины — некое"правдоподобие"?

Правдоподобие не берётся из воздуха, оно опирается на опыт и здравый смысл. Он же у вас есть? В конце концов, нет ни одного философа всерьёз придерживающегося позиции солипсизма, хотя с точки зрения логики она не хуже других. О чём-то это говорит?

— Ну хорошо, убедили. И что из всего этого следует?

Суть этого краткого рассуждения в том, что свобода так же реальна как и обьективный внешний мир.

— Но внешний мир — он понятен, а вот свобода… Можно ли как-то в ней удостовериться? Внутрь себя не заглянешь. Вдруг все мои мысли уже заранее заложены где-то в голове?

Тогда вы бы не спрашивали меня ни о чём! Именно свобода виновата в том, что мы сомневаемся, задаём вопросы и ищем на них ответы. Иначе мы жили бы как живут все те, в ком уже заложены все их мысли — животные. Или те, кого устраивают авторитетные обьяснения… но не будем о них.

— Я задаю вопросы, потому что вы попросили!

Неужели?

— Потому что мне любопытно!

Не обманывайте себя.

— Ну хорошо. Зачем я задаю вопросы?

Что бы познать мир и стать свободнее. Нельзя же бесконечно сомневаться! Общение с другими, вопросы и обсуждение — единственный способ добраться до истины. Поэтому у нас и получается такая форма общения — диалог, как в старые добрые времена. Сама философия возникла из дискуссий, она — продукт общего разума, а не следствие наблюдений, анализа и натуралистических экспериментов."Знание о свободе"начинается с сомнения, а продолжается в вопросах.

— Что толку в моих сомнениях? Кто я такой?! Иное дело наука! Учёные специально во всём разбираются, они умные!

Нельзя перекладывать на других заботу о собственной свободе. Задавая вопросы и размышляя над ними, человек формирует себя, наполняет свой разум смыслом, а затем осмысленно действует. Но если нет свободы, зачем его познавать? Ведь мы не сможем ничего изменить!

— Но от науки есть практическая польза, она улучшает жизнь, и никакая свобода тут ни при чём!

Наука улучшает жизнь только тех, кто может воспользоваться её результатами. Наука не в состоянии сделать свободными всех, да это и не её задача. Для этого нужно общее участие, поскольку это вопрос свободы. Философия — общее дело.

— Ещё как способна! Социальные науки заняты именно этим — организуют общество так, чтобы всем было хорошо!

Социальная наука имеет дело с человеком, а значит должна опираться непосредственно на философию. Иначе она превратится в идеологию, не имеющую ничего общего с истиной. Как, к сожалению, и происходит.

— Не верю. Приведите пример.

Одна наука обьявила человека рациональным эгоистом, озабоченным только выгодой. Другая обьявила его развитым животным, вид"гомо-сапиенс". И та, и другая пытаются с этих позиций обьяснить происходящее в её предметной области. Или, скорее, подтвердить этим господствующие идеологические установки.

— Значит так и есть. Я верю науке, мы — эгоисты и развитые животные!

Не стоит кривить душой. Философия требует полной искренности. Только тогда она будет способна не только убедить доверять науке, но и сделать саму науку более правдоподобной.

— По-моему, наука всё же в целом вполне правдоподобна.

Для начала наука должна признать, что она бессильна против свободы, и что люди — хоть они и произошли от животных — свободны задавать вопросы, думать и действовать, в результате чего они могут отказаться быть животными или эгоистами.

— Но все наши потребности, включая любопытство, эгоизм и социальные инстинкты, заложены природой и имеют научное обьяснение! Потому и результат вопросов ничего не меняет!

Вы пытаетесь отрицать собственную свободу. Будьте честны. Наука не способна обьяснить даже саму себя, не говоря уже о том, чтобы обьяснить свободу. Животные, даже самые развитые, не задают вопросов — они и так знают всё, что им надо знать. Если человек ищет истину — он свободен.

— А разве животные не любопытны? Разве они не способны учиться?

В отличие от человека, всё их любопытство и все их способности к обучению запрограммированны природой. Их действия ограниченны заданными целями — выживанием.

— А человек не выживает?

Не всегда. Человек, как известно, способен жертвовать собой ради высшей цели и в этом одно из проявлений его свободы.

— Откуда же берётся у человека свобода, если все наши действия тоже заданы заранее — биологией, воспитанием, влиянием внешних обстоятельств?

Как материальный и биологический обьект, человек подвержен обьективным законам, но поскольку свобода — такое же обьективное свойство человека, он способен иметь своё уникальное мнение и потом действовать в соответствии с ним, зачастую противясь любым законам.

— Неубедительно как-то. Нигде вокруг свободы нет, а у человека есть?!

Почему нет? Очевидно, что если у человека есть свобода, она — реальное свойство мироздания. Именно от него свобода"проникла"в человека.

— Но тогда, если свобода есть в природе, всё в ней, включая животных, точно так же свободно как человек!

Не так же. Свобода, вложенная в животных, очень ограничена. Но при этом они всё же свободней мертвых тел.

— Свободней? Докажите!

Не могу. Свобода не поддаётся формализации. И тем не менее, согласитесь с очевидным. Живая материя свободнее косной, а человек — свободнее животных. В отличие от остального живого мира, он сознательно стремится к свободе, поскольку понимает и принимает её. Ради этого он думает, переосмысливая заложенные в него истины и переоценивая ценности, а затем обсуждает свои выводы с другими — как мы сейчас.

— И что из того?

Поиск истины меняет человека, делает его лучше, создаёт его уникальную личность. В этом заключается личная свобода — в реализации собственного"я". Это трудно и не всем даётся, поскольку склонность рассудка коллекционировать всевозможные общепринятые и авторитетные знания эволюционно выгодна для выживания. Именно способность постоянно ставить их под сомнение, т.е. задавать вопросы и искать ответы, является признаком разума. Так и получаются наука с философией. Ваши вопросы показывают, что вас не устраивают привычные обьяснения — значит вы хотите быть свободным.

— А если я не верю в свободу?

Поверьте, только свободное существо может задавать осмысленные вопросы.

— Компьютер тоже может задавать вопросы! Точно так же и человек — он запрограммирован природой!

У компьютера нет свободной цели, ему не нужна истина и это сразу видно по его"вопросам". Если человек запрограммирован — с ним нет смысла обьясняться. Он ничего не поймёт и не изменится — как и компьютер он аморален. Если вы считаете, что вы робот, компьютер или развитое животное, а всё что вы делаете — включая ваши вопросы — уже заложено в вас заранее, нам просто не о чем говорить. Решайте.

— Демагогия! Что если мы оба просто следуем нашим программам?

Я знаю, что я не следую, и если вы робот — я просто не буду продолжать. Это будет мой свободный выбор, поверьте.

— Ну ладно, верю, давайте продолжим. Поглядим, что вы ещё выдумаете.

Поздравляю! Вы только что признали правдоподобие предыдущих обьяснений и реальность свободы. Задавайте вопросы дальше.