Абсолютное Зло и другие парадоксы объективной этики

Илья Свободин, 2017

В книге рассматриваются все основные моральные вопросы стоящие перед современным молодым человеком, включая смысл жизни, добро и зло, цели и средства, основания общества и права, различия между этикой, наукой и религией, сущность моральных категорий и ценностей, виды морали. На доступном уровне разъясняются метафизические основания морали, проблема сущего и должного, что такое истина, справедливость, свобода, честь, красота, достоинство и т.п. Интересующимся моральной философией.

7 Обьективная этика

Рассмотрим свойства этики. Начнем с самого странного — обьективности. Почему мы называем этику обьективной? Означает ли обьективность этики, что она, подобно законам мироздания, существует независимо от нас? В определенном смысле — да. А именно, любой разумный человек не может не стремиться к добру, а значит не может не подчиняться этике. И непринципиально появилось ли добро одновременно с нами и понимаем ли мы его, мы от него неотделимы. Мы можем рассматривать этику как противоположность нашей животной природе. Ведь весь наш «свободный» выбор по сути ограничен только этими двумя альтернативами: или оставаться животным, или следовать этике. Соответственно, если мы признаем нашу животную природу обьективно существующей, то же самое мы должны сказать и об этике.

Обьективность этики проявляется в том, что мы следуем ей даже неосознанно, когда стараемся стать лучше, преодолеваем нашу природу, ищем в жизни смысл, делаем что-то, по нашему мнению, хорошее. Субьективными могут быть только наши ошибки на этом пути, но цель — всегда обьективна. Подтверждение сказанному — моральные нормы, придуманные различными народами. Если мы попытаемся разобраться в их сущности, то за всем их многообразием увидим общий смысл. Этот смысл многие не видят. Многие считают что все культуры разные, в них нет ничего общего, все они одинаково ценны и, разумеется, все мы должны стать «мультикультуралистами» дабы обогатить себя традициями всех племен населяющих эту планету. И вот вам сразу пример того, как люди отрицая этику следуют ей. Потому что несмотря на явную утопичность этого призыва, именно этика делает возможными и саму эту позицию, и ее будущую практическую реализацию, т.е. обьединение культур. Вы можете возразить — что общего между нами и какими-нибудь людоедами? Да хотя бы то, что мы и сами были когда-то людоедами. И тот факт, что мы первыми продвинулись вперед по пути этики, не означает, что окажись эти людоеды на нашем месте, они бы сейчас не задавали аналогичный вопрос о нас.

Само собой, моральные нормы разных народов отличаются, но в их основе всегда лежат одни и те же универсальные принципы. Более того, чем лучше они выражены, тем общество не только справедливее, но и прогрессивнее, современнее, и в конечном итоге даже эффективнее. Ведь если это этика делает возможным существование общества, то любое общество просто обязано следовать этим принципам. Но есть ли они на самом деле? Давайте посмотрим. В каждом обществе существует тот или иной способ выработки и поддержания моральных норм, те или иные механизмы разрешения конфликтов и наказания преступников, та или иная общая и личная собственность, и конечно каждое общество стремится сделать жизнь своих членов лучше, создать блага — жилища, транспорт, медицину. Что же делает общества столь похожими друг на друга?

Разумеется, сотрудничество. И поскольку этика требует сотрудничества, она в обязательном порядке запрещает насилие, произвол, эгоизм, она делает людей все более самостоятельными, независимыми и свободными, предоставляет людям все больше возможностей для самореализации. И люди, и общество таким образом становятся все лучше и лучше, а значит они двигаются к чему-то хорошему, к добру. Я думаю, эту мысль стоит повторить, тем более, что несмотря на ее самоочевидность, некоторые отказываются ее понимать. Стаи животных обьединяет страх и насилие, инстинктивная потребность выжить. Этика обьявляет все это злом, а взамен предлагает добро — некий высший смысл, который делает возможным не только мирное сосуществование, но и все то хорошее, что мы ассоциируем с обществом — безопасность и здоровье, бытовые удобства и развлечения, творчество и науки. Мы видим, что несмотря на абстрактность добра, оно проявляется в реальной жизни в виде вполне конкретных благ. Но чего мы часто не видим — что главное не блага, а само это добро. Именно в нем смысл этики. Потому что если видеть смысл только в благах, они исчезнут, а люди рано или поздно вновь станут животными.

Отсюда понятно, почему этика не зависит не только от индивида или группы людей, но и от целых народов. Принципы сотрудничества, создания и распределения благ, справедливости и конечно отказ от эгоизма и движение к общему благу — универсальны, пусть мы пока не понимаем их в полной мере. Если где-то во вселенной например существует какая-то иная цивилизация, то какой бы ни была ее история, если дать ей достаточно времени, она придет к виду требуемому этикой. Конечно, конкретная реализация будет своеобразной, но базовые принципы будут те же самые. И разумеется если мы когда-либо встретимся, то сможем найти общий язык и сотрудничать только благодаря этике.

Как же этика добивается своей цели? Главным образом благодаря максимальной формализации всего, до чего она может, так сказать, дотянуться. Требования этики не просто позволяют точное описание, это их единственно возможная форма. Потому что только так этика может уничтожить насилие между людьми, ограничить наши субьективные желания поступать как вздумается.

И для этого этика превращает нас в абстракции. Она устраняет из отношений людей все конкретное, личное, субьективное, все связанное с характером, семейным положением и даже биологией — ведь она присуща любым разумным существам! Соответственно, внутренний мир человека закрывается от посторонних, его цели и мотивы, личные качества и интересы, его желания и потребности этике безразличны. В этом этика идет прямо наперекор нашей привычке морально оценивать человека. Мы привыкли интересоваться зачем он совершил тот или иной поступок, какие у него были обстоятельства и причины, каковы его добродетели и пороки. Но все эти оценки годятся только для конкретных людей. Для этики важно, чтобы человек строго следовал правилам.

Требования этики, ее формальные нормы, выражаются в законах, в праве. Право может быть прецедентным или позитивным, может быть римским или псковским, но правильным оно может быть только в той степени, в какой опирается на этику. Право позволяет нам строить социальные институты, учреждения и организации, которые работают как бы сами по себе, независимо от воли конкретных лиц. Таким образом, этика превращает нас в своеобразные «винтики», а общество — в идеально отлаженный «механизм». В идеальном обществе совершенно отсутствует произвол, потому что, если люди строго следуют правилам, каждый зависит только от всех вместе и ни от кого в отдельности. И здесь мы опять видим сочетание несочетаемого. Этика оказывается способна сделать каждого независимым и одновременно обьединить нас в единое целое. Дать каждому свободу быть самим собой — и одновременно найти ему вполне определенное место. Позволить каждому достигать своей цели, реализовывать свои таланты и способности — и одновременно производить общее благо. Парадоксальность этики, кстати, еще одно ее неотьемлемое свойство.

Вы можете возразить — но ведь в обществе существуют и неформальные нормы! Не может общество регулироваться одним только правом. Взять к примеру вежливость. Ну как можно заставлять человека быть вежливым? Это же бред! Вы правы. Но дело в том, что наше общество еще очень далеко от этичного. В нем действуют не абстракции, а живые люди. Вы опять возразите — ну и что? Разве в этичном обществе не будет вежливости? Вы только не удивляйтесь, но не будет. И причина проста, вы просто забыли о ней. Ну или я, поскольку я говорю за вас:) Вежливость — это проявление морали личных отношений. Абстракциям не нужна вежливость. Если люди четко выполняют свои функции, вежливость становится избыточна. Она конечно может сохраниться какое-то время как дань традиции, но и только. Уже сейчас, если вы вдруг оказались где-то в этичном обществе и пишите письмо в какую-нибудь организацию, вам нет нужды обращаться к конкретному человеку с челобитной: «Глубокоуважаемый имярек! Простите за беспокойство! Нижайше прошу…» и т. д. и т. д. Вы пишите просто: «Тем, кого это касается» или сразу излагаете суть дела. Другой вопрос, что даже в абсолютно этичном обществе останется личная сфера с ее неформальными нормами, которые сложились исторически под действием жертвенной морали. Но важно отметить, и важно понимать, что личная сфера не имеет к публичной прямого отношения. Это совершенно отдельная сфера, своего рода наследие нашей биологической реальности. А вот если вообразить, что когда-нибудь в будущем люди станут какими-нибудь там биороботами или иными формами трансгуманной жизни — нужна ли биороботам жертвенная мораль? Я думаю, нет. Но что точно нужно — этика! Без нее люди не смогут обойтись никогда.

Еще одно свойство этики заключается в том, что она не указывает человеку как ему поступать. Этика только запрещает. Это тоже очень интересное свойство, потому что этика умудряется делать нас свободнее путем запретов. Негативность требований этики прямо вытекает из ее формального характера. Потому что, ну как можно в явном виде заставлять человека, обязывать его выполнять свой моральный долг? Принуждение к жертве сразу обессмысливает ее. И поэтому правовая система этичного общества всегда строится на принципе «разрешено все, что не запрещено, а что запрещено — ясно прописано в законах».

Благодаря этому свойству этики, мы можем сразу отделить предположительно этичные законы от всевозможного нормативного творчества, коим столь богаты современные законодательные органы. Конечно, запреты тоже можно высасывать из пальца, их собственно и высасывают, но если в случае запретов по крайней мере есть предмет для дискуссии, то уж всевозможные прямые требования, как например, платить налоги, или подчиняться человеку в форме, или иметь обязательную страховку — такие прямые требования точно не имеют к этике никакого отношения. Тут возникает интересный вопрос — а как же этика оказывается способна с помощью запретов строить этот «идеальный общественный механизм»? Ведь если она ответственна за создание всевозможных социальных институтов, видимо она и порождает все эти правила и инструкции, которые прямо предписывают то или иное действие? На самом деле, этика конечно не строит «машину общества», она только позволяет, помогает ее построить, и, соответственно, она помогает создать эти инструкции — сделать их правильными, ясными и общедоступными. И люди выбирают следовать этим инструкциям или нет, когда решают иметь дело с конкретным институтом. Это результат их свободного выбора в отличие от этических норм, которые являются обязательными с момента вступления в общество, то есть — всегда.

Не требуя от нас жертвы, этика, однако, требует нечто большего — строго следовать правилам. Без этого никакие механизмы работать не будут. Но и эта жертва в итоге оказывается вовсе не жертва, поскольку этика милостиво сдабривает ее тем, что дарит нам взамен общество, без которого мы при всем желании жить не можем. И тут мы опять видим парадокс — налагая на нас моральные требования, которые в своей основе являются результатом свободного выбора, этика делает нас все более и более зависимыми от общества, то есть она фактически лишает нас этой свободы выбора! Парадоксальность этики сильно усложняет ее понимание. Ну как можно в здравом уме осмыслить все эти парадоксы? Практически никак! Но дело в том, что мы должны, мы не можем следовать этике слепо, поскольку будучи разумными существами, мы обязаны познавать окружающий мир, а значит — понимать этику.

И это приводит нас к еще одному свойству этики — ее зависимости от всех нас. Да, очередной парадокс независимой этики! В отличие от жертвенной или героической морали, которые налагают свои требования не спрашивая нашего желания, этика интересуется нашим мнением. И не просто интересуется, а настоятельно просит его высказывать. Потому что иначе откуда возьмутся все ее формальные нормы? Этика, несмотря на свою всесильную руку, не умеет писать. Она не может оставить нам заповеди на камне или подбросить библию. Все ее нормы — продукт нашего коллективного творчества. За всяким правилом стоят вполне конкретные люди с их идеями, и значит долг каждого из нас — участвовать в создании и улучшении правил, в формировании все более правильных общественных институтов, потому что такие институты могут быть сформированы только сообща. Вы конечно заметили еще один парадокс? Как можно строго следовать правилам и одновременно стараться изменить их? Такова этика.

Что касается ее одновременной зависимости и независимости от нас, то это противоречие можно обьяснить с помощью простого соображения. Если этика зависит сразу от всех, то вклад одного на фоне остальных стремится к нулю. Возможно, в этом заключается причина и ее обьективности, и ее универсальности?