Убийства в Сосновке

Илья Риф

Бизнесмена Клоповского убивают в собственной постели. Следствие ведет капитан Конев… Город потрясают еще несколько жестоких убийств… Конев берет след… Студенты-программисты Георгий Голинский и Акакий Кукин создают «Райский Картель», деятельность картеля – продажа мест в коммерческом небесном жилище «Рай – все включено!» Афера имеет успех… Детектив, триллер «Убийство в Сосновке» входит в серию детективных романов «Следователь Конев»; можно читать и скачать в формате epub, fb2, pdf. В работе детектив, триллер «Убийство в Дахновке».

Глава 1. На тот свет ничего не возьмешь…

Город Черкассы.

Четыре года спустя…

В комнате было сыро и холодно. Настырно досаждали клопы: в темноте они впивались в тело и раздувались от выпитой из Акакия крови. Акакий ворочался и стонал во сне, машинально давил насекомых и громко звал бабушку. Раскладушка под ним скрипела и вот-вот грозила перевернуться.

Бабушка была единственным светлым пятном в его безрадостной двадцатичетырехлетней жизни. Матери Акакий не помнил, — она скончалась, когда ему не исполнилось и года, а отца, как говорила бабушка, и вовсе не было. Бабушка любила единственного внука безмерно и во всем себе отказывала ради единственного на этом свете родного человека

Акакий и бабушка жили в маленьком опрятном домике на высоком берегу Днепра.

Мальчиком Акакий подолгу сидел на деревянной скамеечке в сиреневой беседке и смотрел, как крохотные буксиры тащили по реке длинные вереницы больших барж. Иногда, весело разбрасывая жизнерадостные сигналы и водяные шлейфы, мимо проносился величественный «Метеор»

Акакий мечтал вырасти и вместе с бабушкой умчаться на этой большой белой птице далеко-далеко.

Рос Акакий слабым и болезненным ребенком. В школе над его смешным именем издевались сверстники-мальчишки, а девочки открыто презирали и называли бабкиным сыном.

Наконец, раскладушка не выдержала сонного буйства Акакия, заскрипела дюралевыми косточками и перевернулась, накрыв беспокойного постояльца своим дырявым телом.

— Бабушка! — позвал Акакий, но бабушка давно покоилась на старом православном кладбище. — Бабушка! — еще раз позвал Акакий и проснулся. — Опять перевернулась, проклятая! И за что я деньги плачу этой корове-хозяйке?! — Акакий злобно отбросил взбунтовавшуюся раскладушку, встал и включил ночную лампу.

Тело незадачливого постояльца чесалось, на мягком месте и животе висели раздувшиеся клопы, постельное белье пестрило красными пятнами.

Когда умерла бабушка, Акакию было восемнадцать лет, и он остался один на всем белом свете. Учился он в областном центре в университете на платной форме обучения; за учебу и содержание внука платила бабушка, на что уходила вся пенсия и выручка от продажи овощей с приусадебного участка. После похорон Акакий вернулся в университет, окончил второй курс, а после оформил академический отпуск — платить за учебу было нечем.

Акакий учился на программиста. Сутками сидя за «железом», он уходил от реальности «слабака» и всеобщего «терпилы». Со временем, его компьютерная отрешенность от внешнего мира превратили его в довольно хорошего программиста.

Отшельник-программист с отвращение отбросил ненавистную раскладушку, сел за кухонный стол и склонился над ноутбуком — единственным его приличным имуществом.

После оформления «академки», Акакий вернулся в свой городок и начал подыскивать работу, но, кроме подсобного рабочего на стройке, свободных вакансий не нашлось.

Он решил продать дом, — потребовалось оформить право собственности.

В Инвентарь бюро выяснилось, что домом в равных долях владели бабушка Акакия и ее родная сестра Глафира, бездетная и давно покойная.

До кончины двоюродная бабка проживала в соседнем райцентре, куда он и отправился за справкой о ее смерти и отсутствии наследников.

Копию свидетельства о смерти он получил в ЗАГСе.

А с наследниками начались сложности: у покойной бабушки имелась племянница по мужу.

Уточнив адрес, Акакий отправился к двоюродной тетке Валентине.

Та встретила племянника приветливо: обняла, расцеловала и всплакнула по бабушке.

«Все в порядке!» — отлегло от души у Акакия, и он с благодарностью посмотрел на новоиспеченную тетку:

— Тетя Валя, я право собственности на дом оформляю, мне справка нужна, что вы не имеете имущественных претензий.

— Не имею, Акакушка! — тетка засмеялась. — Имя у тебя замечательное! Ну, да ладно! Не имею, конечно, если денежки привез.

— Какие денежки? — глаза Акакия широко раскрылись. — Тетя Валя, Вы шутите, да?

— Какие уж тут шутки, Акакий? Ты ничего не знаешь!? — Валентина достала из ящика серванта бумаги. — Вот, читай! Читай, Акакушка!

Это была бабушкина расписка о получении большой суммы денег под залог своей части дома.

Вспомнилось: год назад он платил за два семестра учебы и квартиру.

Претензии у родственницы есть, и остался он без крыши над головой, — это было понятно.

Бабушка, видимо, надеялась долг вернуть, но заболела и умерла.

И вдруг Акакия охватила жгучая тоска по бабушке и безразличие к утрате дома. Он еще раз прочитал расписку и вернул тетке.

— Через два дня я уезжаю, ключ от дома оставлю у соседей Тархановых, прощайте! — сказал Акакий и направился к выходу.

— Акакушка, вернись, обедать будем! — Валентина смущенно указала на стол.

— Прощайте! — повторил Акакий и вышел на улицу.

Акакий еще раз толкнул раскладушку, уселся за стол и включил ноутбук.

Невнимательно пролистывая статьи англоязычного издания, он был далек от своего убогого жилища: перед ним проплывали воспоминания…

Потеряв родной очаг, Акакий пытался восстановиться в университете на бюджет, но грянул кризис, бюджетников сократили втрое — учебу пришлось оставить.

Надо было платить за квартиру и на что-то жить, — начал искать работу… Требовались рабочие профессии, но Акакий делать ничего не умел, а разнорабочим не брали по причине тщедушности.

Наконец, он устроился в пункт приема стеклотары, где за мизерные деньги печатал на убитом «железе» накладные и никчемные отчеты. Зарплаты едва хватало на скудное питание и оплату квартиры — части отгороженного барачного коридора.

Но была лампочка на потолке и электрическая розетка. Из мебели — раскладушка, кухонный столик и разбитый стул. Все удобства и вода — во дворе.

Так прошло лет пять.

Дрожа от холода, истерзанный клопами Акакий сидел за ноутбуком и, просматривая интернет-журнал Лондонского королевского университета, не мог сосредоточиться.

«Нет, так жить нельзя, — обхватив голову руками, всхлипнул он. — Остается один выход: покончить с собой! Но как? Повеситься!»

Этот способ он отбросил — позорно, даже для такой ничтожной личности, какой он себя считал.

Он решил, что самоубийство должно быть романтичным, как в книгах о гвардейских офицерах, разведчиках, или проигравшихся в казино князьях.

Акакию представлялось: сидит в кожаном кресле штабс-капитан, небрежно курит сигарету, остроносые сапоги сияют в свете настенных канделябров, на безукоризненном мундире острые стрелочки и золотые погоны. Докурив, офицер встает, поправляет на мундире георгиевские кресты, вынимает из кобуры револьвер и, надменно улыбаясь, пускает пулю в висок. На выстрел вбегает красавица-графиня, и горестно воскликнув: «Ах, Вольдемар Леопольдович!», падает в обморок.

Но для такого красивого ухода не хватало и кабинета, и мундира с георгиевскими крестами, и хромовых сапог, и романтичного имени Вольдемар, и графини, и, наконец, револьвера.

Можно, конечно, включить газ перед отходом ко сну и утром просто не проснуться, но газа в бараке не было…

«Что делать? Что делать? — думал Акакий, машинально перелистывая страницы англоязычного журнала. — Нет, так дальше жить нельзя! Надо что-то делать, или вообще не жить!» — как вдруг, его взгляд скользнул по яркому заголовку: «Кому достанутся миллиарды графа Генри Йоркширского?»

Акакий, было, перевернул и эту страницу, но что-то заставило его вернуться к яркому заголовку и приняться за чтение статьи.

Вникая в проблемы графа, последователь великомученика Акакия начал сопереживать далекому старцу: Девяностосемилетний британец страдал развесистым букетом болезней, и дни его были сочтены. У миллиардера не было близких родственников, а далеких и прочих, сообщал репортер, слетится на дележ наследства, как мух на прокисшее варенье. И, главное, граф не смирившись с быстротечностью жизни, не желал оставлять свои кровные богатства на этом свете.

«Да! — заключал автор жизнеописания престарелого графа. — Капиталов на тот Свет не возьмешь! Почему? Вопрос к Господу!»

Акакий несколько раз перечитал статью о страдальце-графе, и собственные неурядицы показались ему не такими уж и страшными.

«Возьмем графа, — рассуждал Акакий. — Ему девяносто семь лет и будущего у него нет, а мне всего двадцать четыре, вся жизнь впереди, все в моих руках. Это мое преимущество! — страдалец пустых бутылок заметно повеселел. — У старца нет близких родственников, его некому поддержать в трудную минуту, — тут лицо Акакия помрачнело. — У меня тоже никого нет, но впереди вся жизнь: женюсь когда-нибудь, будут дети, внуки, — при этой мысли Акакий приободрился. — Естественно, графу не хочется ложиться в холодную могилу, а кровные сокровища оставлять чужим людям. Да, с собой на тот свет золота не возьмешь! Не возьмешь? А почему не возьмешь!?»

В его голове застучала неясная мысль…

В предвкушении чего-то очень хорошего, на Акакия опустилось блаженное спокойствие и он, не обращая внимания на сырость, холод и злобных клопов, растянулся на раскладушке и безмятежно уснул.

Проснулся Акакий ближе к полудню.

Было воскресенье, на работу идти не требовалось.

Акакий, выпив чашку чая с сухариком, включил ноутбук и принялся за изучение жизни графа Генри Йоркширского. Из разных источников он узнал, что граф чрезвычайно набожен, верит в загробную жизнь и видит свое место в Раю. Также, старец считал величайшей несправедливостью, что все придется оставить на бренной Земле.

К статье прилагался портрет сморщенного старичка во фраке с орденскими лентами, а также снимки заводов, замков, самолетов и судов, автомобилей и отелей, принадлежавших этому полуживому дедушке.

Также репортер отмечал, что граф ищет единомышленников по вопросам загробной жизни и готов принять и выслушать каждого, кто имеет какие-либо конструктивные предложения в этой области; в конце статьи был указан электронный адрес пресс-службы миллиардера.

«Представляю себе, — размышлял Акакий, — какой ажиотаж поднялся вокруг этого адреса, сколько авантюристов и мошенников пытаются войти в доверии к графу, надеясь что-либо откусить от лакомого куска. Что придумать, чтобы заинтересовать миллиардера? Предложение должно решить все проблемы старца! Но что? — этого Акакий не знал, но чувствовал, что решение уже созрело и скоро объявится»

Акакий приступил к изучению биографии старца.

Граф Генри Йоркширский родился в начале двадцатого века в Лондоне. Окончил несколько престижных университетов и военных академий.

Когда разразилась вторая мировая война, Генри Йоркширский поступил добровольцем на Королевский флот и участвовал в Британских Северных конвоях. Транспорт, на котором граф служил штурманом, торпедировала немецкая субмарина. Штурмана спасли.

Лейтенант Йоркширский лечился в Мурманске, после вернулся на флот и совершил еще четыре похода на Север.

Граф холост, детей и родственников не имеет. Ушлые репортеры писали, что в одиночестве миллиардера виновата утерянная им в молодости невеста, забыть которую он не смог.

«В общем, — заключил Акакий, — старик хороший парень и настоящий герой, даром что лорд и эксплуататор. Хотя, свои богатства дедушка любит, и даже на пороге смерти думает, как забрать их в мир иной»

Акакий прочел еще несколько публикаций о несчастном миллиардере, закрыл ноутбук, несколько раз машинально повторил: «Как забрать их в мир иной?», и начал одеваться.

В жизни Акакия Кукина, — у него и фамилия была смешная и обидная, как он считал, друзей не было, и только бывший однокурсник Георгий Голинский, Гоша, относился к нему по-приятельски.

Акакий считал Гошу гением программирования и решил поделиться с ним предчувствиями относительно британца.

Ввиду безденежья, пришлось добираться пешком.

Всю дорогу Акакий машинально твердил: «Как забрать их в мир иной? Как забрать?»

У квартиры приятеля в голове засветилась реклама: «Рай — все включено!»

Он застыл с поднятой к звонку рукой и услышал готовую концепцию: «Создать новый Рай, вселить в людей уверенность, что есть альтернатива библейской загробной жизни, что возможно купить там место и бесконечно нежиться, пользуясь прижизненными сокровищами!»

Акакий нажал кнопку звонка и уверенно изрек:

«On exclusive!»