Возвращение

Илья Немцов, 2013

События, развернувшиеся после гибели Эльазара, с новой силой показали, что прошлое не исчезает в стремительном беге времени. Независимо от нас, оно властно врывается в нашу сегодняшнюю действительность. Без знания и понимания прошлого наше будущее представляется мне туманной и тревожной неопределенностью.

Оглавление

Глава 4

В царской ставке

Вызов в царскую ставку представился Силоносу, как благоприятный момент изложить перед командованием свой стратегический план. Его не тревожили дошедшие до Дура-Европоса сообщения о том, что полководец Сирон, подобно наместнику Самарии Аполлонию, также потерпел поражение на северо-западе Иудеи.

Войска Сирона были наголову разбиты ополченцами Иегуды Маккавея в ущельях Бет — Хорона. Силонос хорошо знал эти места. Он не раз совершал там патрульные поездки, направляясь к Иерусалиму.

Поражения Аполлония и Сирона он рассматривал, как нежелательные события, к сожалению, встречающиеся в военном деле. Будучи поглощенным разработкой своей стратегии в отношении быстро усиливавшейся Парфии, он не придавал решающего значения этим неудачам.

Силонос не верил, что столь небольшая гипархия, как Иудея, может быть опасной для гигантской державы, раскинувшейся от Египта на северо-западе и до границ Индии на юго-востоке.

К тому же, воспитанный на военных традициях армии Эллады, Силонос не представлял себе, что армия крестьян — тружеников жесткой земли Иудеи, не владеющих ни современным оружием, ни знанием военного дела, может представлять какую-либо угрозу империи Селевкидов, которой он присягал.

Действительная опасность, как был уверен Силонос, исходила из Парфии. Согласно собранной им информации, угроза с юго-востока неуклонно возрастала. Парфянский царь Митридат 1 тайно готовился к отделению от империи Селевкидов и созданию своего могучего царства.

Под видом традиционных празднеств, широко известных степным народам, он собирал огромное количество всадников, проводил массовые"сражения"а параллельно с играми конников по сути являвшимися, маневрами, он разворачивал огромную армию пехотинцев: лучников, копейщиков, метателей из пращи, якобы для обеспечения порядка и безопасности этих празднеств.

Лазутчики, высылаемые Силоносом, среди которых нередко был Филон и другие офицеры крепости, докладывали, что генералы Митридата разработали новую и очень опасную тактику боя. Они используют установленные на специальных колесницах небольшие огнеметные катапульты. Эти катапульты были способны прожечь любую защитную стену противника, состоящую из плотно приставленных друг к другу, тяжелых щитов пехотинцев. Затем вводилась в бой пехота, прикрываемая лавиной стрел лучников.

Далее в прорыв шла, выстроенная в треугольники конница. При этом, в ряды деморализованного противника первыми, врывались боевые слоны, находившиеся в остром углу атакующей конницы.

Против этой тактики Силонос разработал свою оригинальную стратегию боя, открывающую возможность, свести на нет парфянскую опасность.

Именно об этих своих разработках он сообщит главнокомандующему Лисию.

Силонос знал, что Лисий является фактическим правителем Селевкидской империи и не скрывает этого. Говоря от имени царя, Лисий настолько входил в роль самого царя, что ни у кого не оставалось сомнений, кто правит империей. И для Силоноса эти знания были особенно важны именно сейчас.

Он был глубоко убежден, что его стратегия найдет положительный отклик у генералов и будет принята Лисием, являющимся также командующим армией.

После трех дней, быстрой и почти непрерывной езды, небольшой отряд, возглавляемый Силоносом, достиг окраин Антиохии.

Силонос был здесь впервые. Но не удивился роскошным дворцам и огромной скученности, прилегавшим к ним домам. Нечто подобное он видел в Афинах, Фивах, Спарте.

В глаза бросалась невероятная смесь форм и стилей. Ионический, дорический и коринфский стили сплелись в безумной схватке, с многообразием восточных форм. Арки, бесконечные ряды колонн, густо синие купола, усеянные золотыми звездами, слепили, завораживали, парализовали.

Каждый дворец во весь голос подчеркивал свое величие, свое бесспорное превосходство над всеми остальными.

По этим дворцам и роскошным зданиям можно было безошибочно определить положение владельца в обществе, степень близости к царскому двору.

Силонос, привыкший к лишениям армейской жизни, смотрел на эти дворцы с явным пренебрежением. Они не вызывали у него ни удивления, ни зависти, но сопровождавшие его конники были в явном восторге.

Их, только что проделавших тяжелый путь по безводной пустыне, особенно поражали дворцовые фонтаны, взметавшие в высь несметное количество сверкавших на солнце прозрачных капель. Но Силонос видел, совсем не то, что поражало его храбрых воинов.

По замеченным лишь им мелочам, он видел, что вся эта кричащая роскошь находится на стадии увядания. Отвалившаяся штукатурка, отколовшиеся и не заделанные части мраморных колонн, пустующие промежутки в окнах витражей, нанесенные горы песка — все это напоминало ему не лучшие времена Афин.

Город был до отказа заполнен солдатами. Они сидели в тени деревьев, размещались на городских площадях, стояли вдоль улиц. Казалось, здесь собраны войска со всех стран селевкидской империи: пехота, конница, боевые слоны. По всему было видно, что готовится огромная военная кампания.

Неужели в четвертый раз на Иудею? — возник невольный вопрос у Силоноса, но он тут же отбросил его. Он хорошо знал, что по собранным им сведениям не было более актуальной опасности, чем со стороны Парфии. Он был уверен, что его доклад и разработанная им стратегия будут приняты Лисием — фактическим правителем всех гипархий от Египта и Палестины до Двуречья и Парфии.

Чем ближе группа всадников Силоноса приближалась к роскошному дворцу Лисия, тем гуще была солдатская масса.

У самых ворот дворца его встретил невысокий человек, плотного телосложения, он был в парадной одежде, вооружен. На его шлеме был прикреплен знак отличия высшего офицера. Его сопровождали четыре вооруженных рослых спартанца. Они также были в сверкавших военных доспехах.

Сделав шаг навстречу подъехавшей группе, невысокий человек неожиданно громким голосом произнес:

— Силонос! Мы ждем тебя более двух часов! — но, увидев крайне усталых лошадей и через силу державшихся в седлах всадников, смягчился. Затем придирчиво осмотрел запыленный мундир Силоноса, тут же кивнул одному из сопровождавших его воинов, и тот передал Силоносу большой тяжелый сверток.

— Здесь новый мундир. — Последнее он произнес с особым ударением. — Переоденься и без промедления к Лисию. Твои воины будут обеспечены всем необходимым. — Он круто повернулся и быстрым шагом направился к распахнувшимся воротам дворца. За ним последовал Силонос и обе группы воинов: спартанцы и конники отряда Силоноса. Ворота тут же закрылись.

Силонос ничего подобного не ожидал. Переодеваясь в новый мундир, со знаками отличия командующего армией он в душе протестовал против ненужной траты времени. Хотя понимал, что это неизбежная процедура перед встречей такого рода.

И, как тогда при встрече с Апеллесом, вручившим ему папирус из царской ставки и назвавший его новое высокое звание, так и теперь, еще до разговора с Лисием он был ошеломлен новым еще более высоким военным чином, присвоенным ему Лисием.

И, как тогда, при получении папируса от Апеллеса, в нем вновь проснулась тревога перед новой неизвестностью.

Он умылся, тщательно сбрил бороду, густо покрывшую лицо, за несколько дней езды. Надел новый роскошный мундир. Отодвинул в левую сторону золоченую рукоятку меча. Заглянул в большое, хорошо отполированное бронзовое зеркало, и не поверил своим глазам.

Перед ним стоял, не опытный боевой офицер, а преуспевающий штабист, один из тех легковесов, которые всегда хищной стаей кружатся вокруг сильных мира сего, и которых он бесконечно презирал.

С новой силой его охватили тревожные предчувствия. Но глубокая убежденность в необходимости довести до конца свою миссию и открыть перед Лисием, а если понадобиться, и перед самим царем, всю серьезность надвигавшейся парфянской опасности и его, Силоноса, стратегию по устранению этой опасность.

Эта убежденность не покидала его, опытного боевого офицера, но не стоящего перед ним штабного карьериста.

— Впрочем, как говорят в Фессалии, не по диаметросу кувшина определяют вкус вина, но по тому, что содержится в кувшине. И он, успокоившись, вышел из отведенной ему комнаты. Он был готов к осуществлению задуманного.

В огромном, сверкающем золотой отделкой зале, он увидел Лисия. Тот восседал в просторном, украшенном слоновой костью, кресле.

Силонос уже однажды встречался с этим могучим властелином, но не узнал его. Военный мундир верховного главнокомандующего имперской армии сиял плотными рядами золотых пластин. На шлеме, помимо знаков имперского отличия, четко видны были крупные драгоценные камни.

Силонос приветствовал высшего военного офицера, как того требовали правила этикета когда-то изученного им в военной академии. Лисий молча кивнул и пристально посмотрел на стоявшего перед ним офицера. Затем велел всем выйти из зала. Указал Силоносу на стоящее рядом кресло.

Они остались вдвоем, и Силонос был этому рад. Пришел его час. Теперь он сможет доложить Лисию свой план, не утаивая никаких подробностей. И история Империи получит новое развитие, не без участия его, боевого греческого офицера, потомка Гефестиона, соратника легендарного императора и великого полководца Эллады Александра Македонского.

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я