#Ихтамнет

Илья Мазаев

Их не будет ни в парадных реляциях, ни в списках потерь. Рассказы про фантастические приключения «несуществующих» солдат. Книга содержит нецензурную брань.

Корней

Группа месила грязь. Была суббота, мечталось сбросить казенную одежду, упасть в гостиничном номере после горячего душа. И водки, в конце концов. И конечно же — баб. Но больше водки. Достало. День стремительно сжимался, как кольцо сфинктера. Пропадало солнце, замазывая вечер серым. От бесчисленных километров дрожат ноги, мелькают перед глазами мокрые березы, согнутые спины, кариматы, рюкзаки. Потяжелевшее «весло»⁴ цепляется за все. Мы все будто ослы, груженные ВВ, кабель-трассами и инженерной тряхомудиной. Сейчас тошный запах морга вспоминается тепло — копайся в тазу с ливером и не потей. Ривьера. Оказалось, что вчера было хорошо. Сейчас Корней идет передо мной и шутит про морг. Обсуждаются прелести трупного разложения. Инструктор Михалыч топает вне строя, правее. Косится, но молчит. Его выход будет вечером, когда он, намотав на ус, вставит группнику Шуре. А тот, в свою очередь, бесновато повращает глазами, махнув рукой:

— Да и нах!

Антип позади, угрюм и сосредоточен. Бурчит под нос по-стариковски. Молод, по-житейски мудр. Дед Антип — ему бы ермолку и топор за кушаком. Бык в голове вскинул руку и, присев на колено с ожиданием смотрит на Михалыча. На Шуру. Михалыч, не теряя хода, ритмично, как ледокол, раздвинул корпусом заросли орешника. Кусты затрещали сухими выстрелами. Он выбрался на край раздолбанной дороги, где начинался полигон. Повел взглядом влево, вправо. Минуя группника, обратился к Марвелу:

— Паша, все помнишь? Две ОЗМ⁵. Одна поднимает другую.

Марвел сглотнул:

— Плюс.

— Математик, нах. Так точно. Но нифига, не помнишь. Долбо-е-бы. — Михалыч произвел в воздухе замысловатый жест покалеченной клешней. — Шура, все хреново.

— Да пох, — огрызнулся Шурик.

— Марвел, про МУВ⁶ хотя бы не забыл, какие кольца дергать? Не мамкины сиськи, запомнить недолго. Показать еще раз?

Марвел явно взвесил все аргументы и, поняв, что час между выходным и чавкающей грязью явно лишний, отрицательно покачал головой. Однако одутловатые щеки побледнели. Михалыч принялся рулить:

— К снаряду, голуби! Солнце низко, бляди близко. Компренде⁷?

— Плюс.

— Полное компренде, — захохотал Корней, старлей-разведчик, душа компании и балагур, способный завязать продуктивный контакт что с собакой, что с генералом. Он легко хохмил, естественно, как пустить шептуна. Зато по делу. Михалыч наклонил голову, изучая Корнея, потом переключился на Марвела. Снова на Марвела. Потом твердо заявил старлею:

— Ты пойдешь.

Марвел покраснел:

— С чего?

— Учи матчасть, Паша, — и опять показал кисть с полупальцами. Марвел поник, спрятав почерневшее лицо. Корней, напротив, загорелся куражным бесовским светом.

Шурик начал бросать распоряжения, заставляя рассыпаться отряд на подгруппы. Расползались по распадку, занимая позиции. Доложились, замерли. Как только скрылось солнце, когда глаза начали различать только бесцветные силуэты, Корней со своей тройкой рванули через дорогу и оседлали обочину над канавой. Начали работать — четко и слаженно, без единого лишнего движения, ловко и без усилий. Усадили увесистые «банки». Наконец тройка вернулась в два прыжка. Корней остался. Зашарил руками вокруг себя, потом махнул: показалось. Вдруг оглянулся, показалось, что даже сейчас, в полночной тьме, загорелись белки глаз и утонули в голубой поволоке. Задорно. Он кивнул и склонился над миной. Лишь торчат лохматые космы и острые напряженные плечи. Секунды, вслед — минута…

Банг!.. Лопнул со звоном черно-оранжевый пузырь. Надежда подкидывала строчкой «все хорошо, все хорошо, все хорошо», но опыт знал: пиздец. Это слово грохотало с каждым тактом обезумевшего сердца. Белое лицо Марвела и багровое рыло Михалыча. Шурик сжимает челюсти — сейчас треснут. Три силуэта стрелой вздымаются над обочиной, чтобы ринуться под опадающий пыльный гриб. И трубный рев Шурика:

— Стоять! Стоять, блядь! Вторая на задержке! Лежать!

Упали. Михалыч включил часы, через пять минут кивнул:

— Внимание.

Жахнуло. Глухо, сквозь вату. Михалыч встал и, не оглядываясь, приказал стальным голосом:

— Марвел, Прибор — пошли.

— Я иду, — известил Антип.

— И Антип, — согласился Михалыч. — За мной. Остальные на месте. В эфир — ни звука!

Они стояли полукругом над обезглавленным телом. Спина бугром, грязный силуэт боевой рубахи, рука вывернута — комок плоти, упакованный в форму. Кровь черно-бурая, перемешанная с пылью и тротилом. Головы нет. Антип шагнул налево и коснулся мыском ботинка чего-то похожего на валун.

— Здесь. — Антип присел на корточки, перевернул голову лицом к себе. — Улыбается Корней.

Михалыч лишь продолжил изучать окружающее пространство. Рука-культя в кармане, в другой фонарик.

— Пиздец. — Шура, запрокинув лицо, втянул в сморщенные легкие весь атмосферный столб. На выдохе горько подчеркнул: — А ведь не уехали еще.

— Не уехали, — согласился Михалыч. Культяпка вылезла из кармана и похлопала Марвела по плечу. — Да, Паша. Да-а.

Протяжное «а-а» заструилась над поникшими головами бесконечным многоточием. Михалыч умел ловко расставлять многозначительные акценты.

Примечания

4

Весло (СВД) — народное прозвище винтовки Драгунова.

5

ОЗМ-72 — страшно крутая мина.

6

МУВ-3 — модернизированный упрощенный взрыватель.

7

Понятно (исп.).