Восхождение на Качкар

Илья Зданевич (Ильязд)

Не стоит думать, что это героическое восхождение было лишь воплощением альпинистской страсти писателя, благополучно подсказанным ему обстоятельствами весны и лета 1917 года. Очевидно, что за покорением Качкара для Ильи Зданевича стояло и нечто совсем иное. Если верить его записным книжкам, у него и у художника Михаила Ле-Дантю не позднее осени 1916 года возникает идея создания нового творческого объединения, называемого по географической широте Тифлиса. Друзья основывают в Петрограде Университет «41°», позднее группа с таким названием заявит о себе в столице независимой Грузии, в конце концов, Университет и одноимённое издательство появятся в Париже. А осенью 1917-го Зданевич отделится от археологической экспедиции по территориям северо-востока Турции и не просто совершит акт футуристического возвышения, поднятия на Олимп, он взойдёт на гору, находящуюся в точке пересечения 41-й параллели и 41-го меридиана, дав соседней с Качкаром безымянной вершине имя своего недавно погибшего друга. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Хевек и Меретет

Вот долина открыта нам вся. Это пологий склон правого берега Хевек-суи¹⁵, тогда как левый остаётся по-прежнему голым, в осыпях и крутым. Венец склона покрыт сосновым лесом, недалеко тянущимся к западу и густым. Речонка Аисхев делит склон пополам, впадая в Хевек-суи. К востоку мегле Шаразе в 35 деревянных домов, не вплотную расставленных и сходящих вниз. К западу самый Хевек¹⁶ в 75 домов, из которых несколько каменных из сизого, как пархальский храм, известняка. Мечеть на видном месте к западной окраине селения. Ущелье Хевек-суи за селом упирается в безлесый левый берег и, видимо, вновь суживаясь, меняет WSW направление на SW и уходит к Хотучурскому хребту. И самый хребет высовывается из-за ближнего склона, зубчатой лестницей поднимающийся к западу в ромбах и звёздах снега, светло-сизого на сизо-чёрных скалах. Солнца нет, и ватные жгуты туч, ободранных и нищающих, с обеденного часа закрывают западное небо и разбросаны по хребтам. Но и так ослепительная зелень пастбищ и посевов проса такая сочная, что вкраплённые в неё дома становятся ласковыми, радушными и навсегда близкими, разгул свежести делает декорацию высот напыщенной, дутой и бездушной, и вдруг нахохлившиеся пики выглядят картонными и неумело покрашенными скверными московскими красками Moewes’a¹⁷. Несколько ближе устья Аисхев, справа — ущелье левого притока Кёраметсуи, лишённое леса. В нём лежат села с грузинскими именами Кёрамет и Зенабан, где живут пресловутые христиане окрестностей Пархала. Небольшой вьючный мост в одну арку, каменный, древней кладки, ведёт через Кёрамет-суи. Кладка арок из тёсаного сизого известняка сохранилась безупречно. Поверх неё рваный камень на извести. Мост вымощен булыжником.

Деревня Хевек и мост через Хевек-суи 1917. Фото И. Зданевича

Но прежде чем перейти мост, мы проходим под турецкой вывеской, висящей на проволоке, протянутой меж столбами над дорогой. Повествует она о запрещении рубить лес в рощах над Хевеком. Усиленная порубка последних лет привела к тому, что поредевшие деревья не в состоянии удерживать зимой обильный снег, и пошли вредоносные обвалы, от которых чувствительно страдают верхние окраины деревни. Поодаль на каменном заборе, отделяющем тут дорогу от низовий берега, сидит группа мужчин до десяти, занятых беседой. Среди них и нужный мне хевекский мухтар. Все подымаются и вместе с нами идут восвояси в Хевек. Переходим каменный мост и вслед деревянный, перебираясь на правый берег Хевек-суи в деревню. Мухтар занят беседой с Мехметом. Среди остальных половина жила в России и владеет русским языком. Они обступают меня, засыпая вопросами о моей национальности, о моих целях, о войне, о политических перспективах. Потом идут темы лирические более. Они вспоминают Россию, где все служили хлебопёками по многу лет и откуда вернулись из-за войны. Нота сожаления неизменная. Один из собеседников, старик, оказывается, знает и Закавказье — он работал хлебопёком в Тифлисе. Справляется о разных аборигенах, поставщиком которых ему долгое время пришлось быть. Занят мелочами, подробностями. Я кое-кого знаю и могу несколько удовлетворить любопытство погрузившегося⁴²

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

42

Сверху: затянутого.