Слегка абсурдные истории

Илья Еремеев

Короткие истории с сюрреалистическими сюжетами, размышлениями о смысле жизни, любви и смерти. Абстрактные и странные, иногда логически бессвязные мысли, передающие ощущение образов. Порой чистый абсурд. Книга содержит нецензурную брань.

Курьёз на станции

Всю жизнь Андрей мечтал править миром. Ему не нужная была формальная власть в виде известных человечеству форм подчинения, свою мечту он несколько идеализировал, желая стать абсолютным князем жадного и трусливого мира человеческих существ. И даже не к управлению судьбами стремился он в своих мечтах, а к мистическому обладанию сущим.

Но постоянно жить в фантазиях невозможно, и к Андрею неизбежно приходила мысль о том, что он такое же человеческое существо, как и остальные, которые, вопреки воле, не были в его абсолютной власти. Ему были присущи все те же качества, эмоции и чувства, его тело также реагировало на внешнее раздражение, также радовалось, грустило (хотя бы грусть он и относил к высшему творческому переживанию), и он, по подобию человеческой расы, был вынужден принимать действительность с её естественными и очевидными законами.

Выпускник института ядерной энергетики, начинающий физик, Андрей не так давно устроился на атомную электростанцию, чтобы познавать её практическое устройство; состоял на должности младшего инженера системы охлаждения реактора. В текущие обязанности Андрея входило наблюдение за показаниями приборов температуры и давления в охлаждающем отсеке, ручная регулировка в случае отклонения в работе или сбое автоматики, плановая проверка герметичности рабочих элементов.

Обычно при отклонениях и перегрузках система была запрограммирована на автоматическое восстановление рабочих параметров, а участие Андрея было необходимо лишь в самых крайних случаях. Обязательным условием его работы являлось нахождение в антирадиационном костюме, поскольку система охлаждения непосредственно контактировала с энергией атома, и, хотя конструкция станции не допускала утечки, в охлаждающих резервуарах норма радиации была превышена.

Андрей работал в ночную смену, подолгу проводя время в размышлениях о бренности сего бытия. Любовь, — думал Андрей, возвращаясь домой ранним утром, — Что это за таинственная сила? Конкретна она или обща для всех? Реальна ли любовь или это лишь плод несбыточных надежд заблудшего в социальных предположениях разума?

Медленно шагая по пустующим улицам предрассветного города, он размышлял о вечном и том, что казалось ему непостижимым: допущение возможности жизни и неизбежности судьбы. В эти минуты он казался себе ничтожной и бессмысленной точкой на карте вселенной. Он чувствовал себя обречённым на жизнь, которая в моменты откровения была ему в тягость; он вынужден был ходить, разговаривать, чувствовать, верить. Неужели всё ради того, чтобы в итоге умереть, не оставив ничего, раствориться в вечности вслед за миллиардами людей? Его рассудку не доставало силы, возможности обладания властью, способной объяснить, и тем самым подчинить себе бытие.

Реактор для него обладал не меньшей загадочностью, чем всё остальное, и поэтому часто по пути на работу у него возникало ощущение витающей в воздухе наивной надежды. Реактор словно манил его.

В одну из своих ночных смен в размышлениях Андрей пришел к выводу о том, что души, заточённые в человеческих телах, также несчастны, как и он, одетый в непроницаемый антирадиационный костюм, который скрывал от него удивительную энергетику атомного излучения. Серьёзность этой мысли вдруг не вызвала у него сомнений, и ему захотелось снять шлем. Андрей взглянул на счётчик измерения радиации — она едва ли превышала норму, чтобы причинить вред, но казалась интересной для познания. Андрей вспомнил, что как-то в рентген-кабинете он почувствовал неожиданную эйфорию.

— Вдруг это то, что я ищу в своих бесконечных скитаниях? — думал он, — А если и нет, то чем я рискую? Всего лишь жизнью.

— Всего лишь жизнью, — повторил он вслух.

Только сейчас он осознал, что загадочная невидимая энергия нашла способ с ним контактировать, через приходящие ему в голову мысли делиться своей силой и знанием. Андрей оценил свои ощущения и решил логическую задачу, что тогда, в рентген-кабинете он познал любовь. Эта мысль стала теперь очевидной. Именно загадочная энергия позволила Андрею постичь любовь, и ничто другое не могло больше ею называться, ни один познавательный процесс в человеческом организме не мог сравниться с этим абсолютно чистым чувством. А его костюм — этот кокон, скрывает тело и разум Андрея от самого прекрасного и невыразимого с помощью слов явления.

Он, не колеблясь, надавил пальцами на защёлки и снял шлем. Только сейчас Андрей заметил, что вокруг едва колышется воздух. Расслабившись, он отдался нейтронному потоку, преображающему сознание до состояния блаженства. Однако, спустя несколько минут, Андрея вдруг охватило тревожное беспокойство, чувство эйфории ослабло, радиоактивного фона было недостаточно, чтобы познать сакральную суть. Андрей хотел ещё. Он почувствовал нечто удивительное и теперь воспринимал это как должное, к которому уже успел привыкнуть.

Грустно вздохнув, Андрей прислушался, как по многочисленным окружающим его трубам системы охлаждения журчала водичка. За толстой свинцовой дверью располагался главный резервуар с водой, откуда она поступала к реактору, охлаждая его и стабилизируя ядерные процессы, жаждущие вырваться наружу. Делая круг обращения, вода возвращалась в резервуар, обогащенная радиоактивными элементами.

Андрей чувствовал, что не в силах совладать со своим телом, и разгерметизировал дверь; перед этим он забыл выровнять давление. Над дверью замигала лампочка, что означало критический уровень радиации.

Дверь приоткрылась, и Андрей, переполняемый волнительным предвкушением, осторожно протиснулся в помещение резервуара. Его взору предстал удивительный бурлящий поток. Андрей в спешке сорвал с руки раздражающе трещащий счётчик измерения радиации и бросил его в воду. Влекомый невидимой силой, он разделся и закурил. Каждой клеткой своего тела он чувствовал единение со вселенной, ему захотелось искупаться. Андрей нырял и плавал в резервуаре, открывая для себя поразительные истины человеческого бытия. Он не мог их выразить словами, но понимал абсолютно отчётливо агонизирующим в блаженстве рассудком.

Выбравшись из воды, он упал на пол и стал биться в припадке наслаждения. Казалось, что его тело перестало существовать, а разум обрёл единение с бушующим энергетическим потоком.

Откуда-то неподалёку, за толстыми бетонными и свинцовыми стенами Андрей слышал зов реактора. Подхваченный потоком счастья, он пошёл на этот зов, минуя тёмные коридоры электростанции. В эти минуты ему казалось, что он слышит голос бога, отдающийся эхом вселенной в голове Андрея. Заветная дверь к силе реактора, которую собирался впитать Андрей, была закрыта на кодовый замок; шифр он знал.

Пройдя через несколько систем защиты, Андрей, наконец, остановился в предвкушении — перед ним возвышался ректор, внутри которого бурлила самостоятельная непознанная форма жизни. Войти внутрь он не мог. Поэтому он схватил со стены пожарный топор и принялся рубить им все приборы и провода в помещении. Как и ожидалось, система перешла в экстренный режим, безуспешно предпринимая попытки остановить неизбежное — реактор перегружался. Сила уже была почти готова освободиться и войти в Андрея. Он отчётливо слышал, как в реакторе в геометрической прогрессии делятся ядра урана и плутония, стены вокруг стали издавать вибрацию.

— Склонись человечество, — величественно произнёс Андрей, разведя в стороны свои руки. Реактор содрогнулся и в один миг выработал двадцатилетний объём энергии. Удивительная вспышка окружила Андрея, сам Создатель пропустил через него абсолютную истину, и тело стало больше не нужно. Андрей охотно сбросил своё тело, словно одежду, отпустив его в небытие. Он освободился от земной оболочки и стал частью неуправляемой разрушительной силы. Неподвластный поток энергии переместил сущность Андрея в другой, более совершенный мир, лишенный чувств и морали, жизни и смерти — только вечное блуждание среди ничего.