Подельники

Илья Деревянко, 1999

«Офис фирмы „Анжелика“ располагался в престижном районе, неподалеку от центра города, занимая все три этажа бывшего купеческого особняка, свеженького, нарядного, хотя и несколько аляповатого. Обветшавшее за сто с лишним лет здание год назад капитально отреставрировали. По сути, от прежнего строения остались лишь стены. Все остальное (включая перекрытия между этажами, внутренние перегородки и т. д.) было новым, добротным. Плюс евроремонт, модерновая мебель, в каждой комнате – компьютеры, учтивые, с иголочки одетые служащие…»

Глава 4

В понедельник утром Гаврилов проснулся раньше обычного, с тяжелой головой и в скверном расположении духа. Нет, не подумайте, Роман Петрович вовсе не напился накануне до свинского состояния. Он вообще не увлекался спиртным. Иногда позволял себе рюмку-другую хорошего коньяка. Не более! Просто ночь напролет Гаврилова мучил один и тот же загадочный, жутковатый сон. Роману Петровичу грезилось, будто бы он то гуляет по городу, то едет куда-то на машине, то посещает различные учреждения, но везде за ним следует по пятам странный молчаливый человек без лица. Гаврилов пытается убежать, спрятаться, наконец, силой прогнать непрошеного спутника, однако все попытки отделаться от него заканчиваются неудачей. Безлицый неизменно остается рядом…

— Рома, ты не заболел? — за завтраком встревоженно спросила жена Людмила, взглянув на бледного, осунувшегося мужа, вяло ковыряющего вилкой в тарелке. — Может, тебе стоит отправиться не на работу, а к врачу? Давай-ка померяем температуру.

— Не надо врача, я здоров, — тихо отозвался Гаврилов. — И температура нормальная.

— Но ты ужасно выглядишь! — пылко воскликнула Людмила. — Передохни хоть недельку. Съезди на дачу или в загородный пансионат!

— Не могу, — с сожалением вздохнул Роман Петрович. — Много неотложных дел накопилось. Не переживай, дорогая! Все будет хорошо!

— Папочка, купи мне, пожалуйста, щеночка, — звонким голоском попросил забежавший в столовую румяный голубоглазый семилетний Андрюша, старший сын Гаврилова, и с детской непоследовательностью добавил: — А Коля штанишки описал.

— Не ябедничай! — строго сказала мать. — Лучше б помог младшему брату надеть сухие!

— Я не ябедничаю, — обиделся мальчик. — Я не знаю, где они лежат.

— Ребенок прав, — слабо улыбнулся Роман Петрович. — Иди, Люда, переодень младшенького. Тебе же, Андрей, пора собираться в школу.

— А ты купишь мне щеночка, папа? Я буду очень-очень о нем заботиться! — Андрюша с мольбой посмотрел на отца.

— Куплю! Давай, складывай учебники!.. — Перед уходом Гаврилов поцеловал жену, детей и неожиданно едва не расплакался. Ему вдруг почудилось, будто видит он их в последний раз.

«Глупости! — постарался успокоить себя Роман Петрович. — Просто нервы расшатались. Оно и не мудрено! Одна „Анжелика“ чуть до инфаркта не довела. Жулье проклятое. Дернул черт с ними связаться!»

* * *

В отличие от своей будущей жертвы, убийца спал крепко, без сновидений. Проснувшись как всегда в семь утра, он провел обычный комплекс утренних мероприятий (зарядка, мытье, бритье, завтрак), уютно устроился в кресле и вплоть до шести вечера отдыхал — читал любимые газеты («Коммерсант», «Сегодня»), смотрел телевизор, дремал (с перерывом на обед, разумеется)…

Ровно в шесть убийца поднялся, сладко потянулся и начал неторопливо одеваться.

— Ви-и-тусик! — зычно окликнула Попкова супруга, завершившая наконец трехчасовую телефонную беседу с подругой. — Совсем забыла тебе сказать! Вчера вечером, в твое отсутствие заходила Катька Меньшикова со второго этажа. На Вовика жаловалась (Зинаида Михайловна имела в виду тринадцатилетнего сына Попковых). Говорила, кошку ее повесил на заборе. Требовала высечь мальчика! — в голосе госпожи Попковой звучала едкая ненависть.

— Ну а ты? — поинтересовался Виталий Николаевич, аккуратно зашнуровывая ботинок.

— Послала эту костлявую лахудру к едрене фене! И предупредила: «Больше сюда не суйся, проблядь! Волосы повыдергаю!»

— Правильно поступила, Зинуля, — одобрил Попков. — Высечь! Ишь, деловая! Из-за такой ерунды ребенка бить! Совсем народ озверел!..

* * *

К концу рабочего дня Роман Петрович успел провернуть уйму дел: провел несколько важных встреч с представителями различных фирм, договорился о банковском кредите на выгодных для «Цезаря» условиях, заключил сулящий немалую прибыль контракт с американцами… Вместе с тем он не испытывал ни малейшего удовлетворения от достигнутых успехов. Гаврилов чувствовал себя морально измотанным, опустошенным. Сердце грызла беспричинная тоска. А уж мысли посещали бизнесмена ну совершенно непривычные!

«Все суета, мышиная возня, — печально думал он. — Бегаем, копошимся, мухлюем, хапаем здесь… хапаем там. Хочется больше, и больше, и больше! А зачем?! Богатство в могилу не унесешь. На том свете баксы не потребуются! Призовет меня Господь пред очи свои да спросит:

— Скажи-ка, Рома, чем занимался ты всю свою земную жизнь?

— Деньги зарабатывал, — отвечу я.

— И куда ты их тратил, человече, кроме как на прокорм семьи?

— Проедал, Господи, проматывал, барахло покупал, но по большей части копил.

— Накопил?

Конец ознакомительного фрагмента.