Исчезновение в Романово

Илья Аркадьев, 2022

Следователю из столицы предстоит распутать дело исчезновения дочери главы южного поселка Романово. Много лет жители поселка не сталкивались с серьезными преступлениями, но солнце тут светит так, будто хочет скрыть что-то важное, и ветер в листве шелестит лукаво, будто хочет усыпить бдительность, и сам воздух пропитан ложью

Летнее солнце только взошло, готовясь прогреть воздух до тридцати градусов. Четыре пары мокрой от росы обуви окружили тело молодого человека, который еще несколько секунд назад радовался жизни. Эти люди еще не знали, что совершенное ими только что хладнокровное убийство через десять лет нарушит покой тихого поселка.

День первый

Глава 1

Следователь Дмитрий Матвеев покидал здание аэропорта. Он прилетел к полудню, и тридцатиградусная жара ударила Дмитрию в лицо, как только он прошел через раздвижные стеклянные двери зоны прилета. Костюм вызывал дискомфорт, и он снял пиджак. Начальство никак не поддавалось на уговоры, чтобы Матвеев сам обеспечил себе трансфер из аэропорта до поселка Романово, в который его командировали. Из-за этого он решил, что будет правильным при первой встрече с представителями местной полиции иметь официальный вид. Следователь покатил свой чемодан к парковке по неровному раскаленному асфальту. Он увидел автомобиль полиции под знаком запрета стоянки, рядом с которым курил полковник Виталий Рогов — лысый, крупный, тучного вида начальник полиции поселка Романово. С личными делами местных коллег Дмитрий уже успел ознакомиться заранее, и он узнал Виталия. В летней форме без пиджака Рогов всем своим внешним видом доказывал, что полиция в Романово к динамичной работе не привыкла.

— Приветствую гостей из столицы! — с наигранной радостью встретил его коллега. После обмена рукопожатиями, он открыл багажник и спросил: — Как долетели, Дмитрий Анатольевич?

— Хорошо, — Дмитрий надел солнцезащитные очки и положил чемодан в багажник. — Удалось подремать в самолете. И обращайтесь ко мне по имени, договорились? Без отчества.

— Отлично! — коллега даже не собирался отключать свой режим радости от встречи. — Тогда и я для вас просто Виталий.

Дмитрий посмотрел, как полковник с трудом погрузил свою тушу на водительское сидение служебного автомобиля, и сам сел на пассажирское место прокуренного автомобиля. Следователь обратил внимание на рубашку коллеги — в сидячем положении она рисковала потерять пару пуговиц при любом резком движении ее обладателя.

— Ну и жарковато у нас, не так ли? — Рогов выехал с территории аэропорта и вошел в слабый автомобильный поток на магистрали. — Но для августа это нормально. На моей памяти и не такое бывало. Может быть и хуже, поверьте.

— Верю, — сухо ответил Дмитрий без желания вести банальные разговоры о погоде. — Удивлен, что вы лично приехали встречать меня, а не послали кого-то из своих.

— Да ладно уж. Вас встретить мне только в радость. Не каждый день к нам знаменитости приезжают.

— Виталий, это лишнее, — следователь говорил сухим официальным тоном. — Пусть я и из центрального аппарата, и отправили меня сюда, предоставив безграничные полномочия, но я прошу относиться ко мне как к коллеге и лишь оказывать содействие, которое мне будет необходимо.

— Без проблем. No problem, — ответил Рогов. — Как скажете. И, пока едем, если есть по данному делу какие вопросы, вы задавайте. Путь не близкий, восемьдесят километров, обсудить все успеем.

— Я тщательно ознакомился с материалами. Они немногочисленны, и вопрос у меня только один, но он к главе вашего поселка.

— К мэру, — улыбаясь, произнес Виталий.

— Вы его так называете? — удивился Дмитрий.

— Ага. Ему так больше нравится. Мэр города Романово, — Рогов придал особое значение сказанному. — Не удивляйтесь, это нормально. Да и все привыкли. К тому же сами все поймете, как доедем.

«Самодовольных высокомерных личностей мне тут еще не хватало», — пронеслось в голове у Дмитрия.

— А, может, вы знаете, почему только на пятый день после пропажи дочери он обратился за помощью к профессионалам? Поймите, я никак не хочу принизить ваши умения, но, все же, вряд ли у вас достаточно опыта в подобных делах.

— Да я без обид. Понимаю. Это вы звезда. Дело Денисова по всей стране прогремело.

— Я же просил…

— Слушайте, — не дал возразить полковник, — да, вы правы — у нас в таких делах опыта мало. Точнее — нет от слова «совсем». Мы с таким не сталкивались. И когда к нам приезжает человек с вашими служебными достижениями, мы по-другому реагировать не можем. Уверен, дело Денисова студенты будут изучать в академии. Извините, но для нас — простых деревенских служак — ваш приезд равнозначен приезду министра.

— Ладно. Пусть так, — следователь понял, что спорить бесполезно. — Но, все же, почему тянули с подмогой? Я получаю команду за неделю все выяснить, чтобы накануне выборов это дело не отразилось на рейтинге губернатора. Хотя можно было бы иметь не такие жесткие рамки.

— До выборов больше двух недель.

— Мне команда поставлена четко — неделя. Семь дней. А все из-за того, что пять дней потеряли вы. И начался шестой — это значительно снижает возможность ее найти. Какая причина была рассчитывать лишь на собственные силы, если вы с подобным не сталкивались?

— Да, понимаете, Дмитрий, у нас город маленький, население всего десять тысяч. Живем мирно, ничего серьезного не происходит. Никому сначала на ум не пришло, что это может быть похищение или убийство. Мы только на второй день, в понедельник, спохватились, что у нее телефон не отвечает, и то думали, что, мало ли, уехала куда, но не сказала никому. Или, может, была какая причина у нее сбежать. Кто знает? Мы были в ожидании и лишь обсуждали начало поисков. Вот только позавчера, во вторник, и начали поиски, подумав, что, скорее всего, в лесах заблудилась — получили информацию, что последний раз ее телефон был активен в лесу в пяти километрах от поселка. Но уже вчера ее отец запаниковал и позвонил губернатору, а тот уже и к вам в столицу, чтобы прислали именно вас и срочно.

— Сел на первый же рейс.

— Вам только благодарность за такой оперативный приезд. От всего города говорю. И мы всем городом надеемся, что она жива, и вы сможете выяснить, что она все же сбежала.

— Посмотрим, — Матвеев осознал, что рубашка уже прилипла к спине. Он без спроса увеличил мощность кондиционера. — Все же странно, что вы называете Романово то поселком, то городом.

— Ха, — широко улыбнулся Рогов, — мы все его городом называем. Для нас это город. Стараюсь для вас говорить «поселок», но не всегда удается. Доедем, поймете, что назвать Романово поселком никак язык не повернется и у вас.

— Жду не дождусь.

Дмитрий начал бороться с желанием уйти в сон на весь оставшейся путь. Из двух с половиной часов полета ему удалось поспать полтора. А всю ночь перед рейсом он работал над предстоящим делом. Вчера под конец рабочего дня ему сообщили о срочной командировке: в ночь с двадцать второго на двадцать третье августа в поселке Романово пропала Виктория Тарасенко — дочь главы городского поселения. И он сразу принялся изучать все, что только мог найти про этот поселок городского типа и про отца пропавшей девушки, и сделал запрос в главное управление полиции края на получение нужной ему информации из их базы. А ночью он преимущественно изучал социальные сети жителей поселка, связанных с Викторией. Сама пропавшая не вела страниц в интернете уже десять лет, что усложняет установление актуального списка лиц, с кем она контактировала в последнее время.

Не имея желания вести разговор с Роговым, но понимая, что это единственная возможность не уснуть, Матвеев дал первое указание:

— Первым делом, как приедем, хочу поговорить с Евгением Филимоновым, с которым она общалась перед исчезновением. Вызовете его в отделение. Поговорю с ним и потом уже в отель заселяться.

— Мэр поручил сначала вас к нему…

— Виталий, давайте установим, — строгим тоном произнес Дмитрий. — Я говорю, что надо делать, вы это делаете. Это и ко всем вашим сотрудникам относится.

— Хорошо, — Рогов снял с лица улыбку и нахмурился.

— Договорились, значит, — уточнил следователь. — И на каком основании мэр может давать вам поручения? Разве вы ему подчиняетесь, а не краевому управлению?

— Управлению, конечно. И они сказали, что мы — я и мой оперативный отдел — все в полном вашем распоряжении.

— Именно, Виталий. Все так. Я не хочу вникать, какие у вас рабочие отношения с, как вы его называете, мэром, но мое слово для вас весомее, чем от кого-либо.

— Ок.

— Поэтому берите телефон, и чтобы Евгений был уже у вас в кабинете к нашему приезду.

Начальник полиции набрал нужный номер и в ожидании ответа спросил следователя:

— А вы читали протокол его допроса? Вроде, все там есть. Не знаю уже, куда конкретнее информацию можно от него получить. — И он заговорил в трубку. — Алло, Паша, звони Филимонову и чтоб он через пятнадцать минут был у нас. Следователь из столицы хочет с ним поговорить. Если надо будет, сам за ним выезжай и привози. Срочно! Шевели булками! — Рогов с улыбкой повернулся к Дмитрию и подмигнул, гордясь собой. — Будет Филимонов, когда приедем.

— Отлично. Да, я читал протокол допроса и все полученные материалы на Филимонова. Но три дня прошло — может, он что-то вспомнит. А, может, будет в чем-то противоречить ранее сказанному.

— Умно.

— Виталий, я подробную информацию сегодня от управления получу, но скажите, какого рода уголовные дела у вас в поселке в большинстве.

— Уголовные дела? Никакие.

— Не понял.

— Именно так. Ну, какие у нас уголовные дела. У нас и административки мало. В основном молодежь хулиганит, но это чаще всего разруливается воспитательными путями с привлечением родителей. Распитие алкоголя в общественных местах — преимущественно летом. Или закатывают шумную вечеринку, на которую соседи жалуются. Если с первого предупреждения не понимают, тогда административку пишем. Ну, превышение скорости еще. Я же говорил, у нас город маленький и мирный.

— А чтобы кто-то собутыльника в ссоре зарезал, кого-то ночью ограбили, машину угнали, изнасилование.

— Бросьте вы. Это не про нас.

— Будто в сказке живете.

— Эх, Дмитрий, говорю же — увидите своими глазами наш город, поймете. — Почему у нас все надеются, что Вика сбежала? Потому что никто не хочет верить, что убийство у нас возможно. Я еще рядовым был, больше двадцати лет прошло, когда последний раз кто-то кого-то убил. Понимаете? Вот поэтому никто не хочет верить, что кто-то: сосед, коллега, друг — может оказаться убийцей. И тот давний случай, что был, это не какой-то там маньяк кого-то убил и труп спрятал. А в драке один другого сильно толкнул на проезжую часть, и прям под машину. Вот.

Ночью перед полетом Дмитрий просмотрел в интернете много фотографий поселка. Он был приятно удивлен, увидев на них выделяющиеся архитектурными решениями здания и идеальные газоны. На снимках все жилые дома в пять и девять этажей выглядели как новостройки. Не могли не удивить и изображения детского сада в виде замка и здание школы как объект современного искусства — ему не терпелось на все это посмотреть своими глазами. Сейчас, когда по трассе они проезжали заброшенные здания заводов, неухоженные сельскохозяйственные угодья, деревню с покосившимися домами и заборами, он задавался вопросом, почему, когда хочется сделать для людей, то получается поселок Романово, а когда чиновник просиживает штаны в кабинете, заботясь лишь о своих карманах и политических амбициях, то получается разруха.

— Скажите, вы же лично, скорее всего, знали Викторию Тарасенко? — Дмитрий постарался переключиться мыслями от вгоняющих в тоску видов за окном.

— Вику я хорошо знал, конечно. Она с моим сыном встречалась в студенчестве. Они учились вместе и школе и в колледже.

— Вот как?

— Да. Повстречались годик. Студенты, что с них взять. Поэтому с мэром у меня такие отношения, что он может меня о чем-то лично просить. Много мы с ним выпили, надеясь, что станем семьей. А стали, в итоге, только хорошими друзьями.

— Лично у вас нет никаких подозрений, что она могла влипнуть в какую-нибудь нехорошую историю?

— Разумеется, нет, — Виталий пожал плечами. — У нас и не бывает никаких историй.

Матвеев вздохнул:

— Да-да, я уже понял, что у вас мирный городок. Но, все же. Может, кто-то из ее окружения все же не самый безобидный житель?

— Да вот, как выяснилось, окружение у нее не очень многолюдное было. Старшая сестра да коллеги.

— Были же те, с кем она ходила выпить по вечерам в выходные, потанцевать?

— Не, она не такая была. Да и куда у нас ходить? Детских кафе больше, чем ресторанов. А ночью работает только один бар, караоке в торговом центре и одна из пивнушек, которая, кстати, в вашем отеле находится. Но она не ходок по таким заведениям. Кто из ее одноклассников и однокурсников остался в поселке, она с ними близко не общалась, а домашняя вечеринка, с которой она ушла в ночь исчезновения — никто и не мог вспомнить, чтобы она ранее была замечена на таких мероприятиях. У нее и в звонках за последние две недели только работа и сестра — Вика совсем не компанейский человек.

— Понятно.

«Филимонов, отец, начальник, сестра — с ними обязательно пообщаться сегодня», — подумал Дмитрий и увидел на горизонте за деревьями две большие башенки. Их он уже видел их на фото в интернете и сразу узнал — это здание детского сада, сооруженного в стиле сказочного замка.

Они свернули с трассы на окруженную безупречным газоном дорогу с идеальным асфальтом, и каждые сто метров над дорогой возносились металлические арки, скрытые за вьющимися растениями с разного оттенка цветами. Проехав около полукилометра, они достигли въезда в поселок — бетонная желто-зеленая арка в стиле барокко, за которой Матвеев ожидал увидеть не поселок городского типа, а мир Алисы в стране чудес. На арке была гравировка «1912» и надпись красными буквами «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В РОМАНОВО!». От въезда на территорию поселка вглубь вела липовая аллея, где по каждую сторону от дороги по выделенным для этого дорожкам местные жители в летней одежде разъезжали на велосипедах и электросамакатах.

Первый год учебы в академии Матвеев провел в казарме. И лейтенанты требовали от курсантов, чтобы газон на территории части был безукоризненный в лучших традициях дворов английских лордов. Самым удачливым выдавали ножницы, а остальным приходилось выщипывать траву руками. Аналогичного вида аккуратная трава была на газонах, в какую сторону только сейчас не смотрел столичный следователь, проезжая по территории поселка Романово.

— А у вас весь поселок забором огорожен? — поинтересовался Дмитрий из любопытства.

— Не совсем. Да и такой красивый с кирпичными колоннами и фигурными прутьями он только вдоль трассы. Где сельхоз поля — там вообще сетчатый, а со стороны леса его нет вовсе.

Они объехали припаркованный автомобиль дорожного патруля, за которым Дмитрий увидел на земле молодого человека студенческих лет, а рядом разбросанные листовки. Один полицейский резкими движениями застегивал наручники за спиной парня, а второй полицейский выкрикивал ему в лицо ругательства, каждое из которых сопровождалось ударом дубинкой по телу. К удивлению следователя никто на улице на эту картину внимания не обращал.

— Виталий… — с возмущением посмотрел Дмитрий на начальника полиции.

— Все в порядке. Стандартное задержание. Накануне выборов у нас хватает незаконных агитаторов. А в большинстве те, кто любит всякую ересь про нашего мэра рассказывать. Эх, надоели мне эти борцы с выдуманной коррупцией. Думают, что очернив имя Тарасенко, это скажется и на губернаторе из-за их дружбы.

Липовая аллея заканчивалась двухэтажным кирпичным административным зданием. Виталий Рогов кивнул и произнес:

— Вот и мэрия. Да — знаю, едем дальше, в участок, — Виталий повернул руль, и прям перед зданием автомобиль свернул налево. — Тут все равно недалеко, — сразу же у полковника зазвонил телефон, и он ответил, смеясь в трубку. — Борис, в окно что ли меня увидели?… Ага… Да, ко мне решили сначала… Понял, наберу.

Матвеев нахмурился и, не сдержавшись, спросил:

— Странные все же у вас отношения. Как бы вы близки не были, но неправильно, что вы перед ним за каждый шаг отчитываетесь. Надеюсь, информацию о ходе расследования вы не будете ему разбалтывать?

— Да хорош, это ж его дочка пропала. Он же не подозреваемый.

— Вы меня удивляете!

— Понял. Извините, что перечу вам. Ваше слово — закон.

— Дело не в том, что перечите. Вы старше меня, больше моего прослужили. Должны понимать, что такое тайна следствия. Кроме того — для меня все подозреваемые. И отец Виктории, и даже вы.

Рогов лишь глубоко вздохнул, покачал головой и насупился. Он только сейчас понял, что следователь из столицы прилетел делать свою работу не в качестве опытного напарника, а как руководитель, а местный начальник полиции и его команда будут у него на побегушках.

Глава 2

Здание местного отделения полиции было подобно зданию администрации, но, к удивлению Дмитрия Матвеева, половина первого этажа занимал продуктовый магазин.

«Как закончу тут, обязательно сообщу краевому управлению — пусть разберутся с этим. Интересно еще, в чей карман аренда магазина падает».

— Откройте багажник, из чемодана кое-что взять нужно, — как команда прозвучало от Дмитрия, когда они остановились.

Дмитрий открыл чемодан, достал оттуда блокнот с ручкой. Захлопнул багажник и взял с заднего сиденья свой пиджак. Он посмотрел на курящего Виталия взглядом, дающим понять, что не будет ждать, пока тот докурит. Недовольный от этого Рогов, сохраняя молчание, подошел к урне, еще раз затянулся, затушил об урну сигарету и выкинул ее. Затем он поднялся по трем ступенькам, и открыл дверь перед столичным гостем.

— Прошу. — Рогов придержал дверь, пропуская Матвеева вперед. — Нам второй этаж.

— Спасибо.

Они поднялись по лестнице, и тут весь блеск поселка Романово пропал: следователь увидел привычное казенное учреждение с обшарпанными стенами, местами вздутым линолеумом, дешевой мебелью и древним многофункциональным устройством. Дмитрий проследовал за начальником отделения к двери кабинета оперативного отдела. В просторной комнате за столами сидели пять человек, четверо из которых в летней полицейской форме. Они встали со своих мест, как только их начальник со следователем вошли.

— Бойцы! — Рогов улыбался и изображал радость, словно презентует подарок детям. — Знакомьтесь, это Дмитрий Анатольевич Матвеев, следователь из столицы.

Все почти одновременно произнесли «Здравствуйте». Виталий Рогов начал, указывая на каждого рукой, поочередно представлять присутствующих в кабинете:

— Мой заместитель Павел, Виктор, Василий, стажер Дарья, и, — он указал на парня со светлыми кудрявыми волосами, который и был единственным без формы, — Евгений Филимонов, как вы и просили. Все в сборе.

Матвеев снял очки и еще раз мимолетно оглядел каждого. Все молчали, ожидая, что следователь сам что-нибудь скажет. Но он лишь повесил пиджак на спинку ближайшего стула, написал что-то в блокнот, оторвал бумажку и официальным тоном спросил:

— Дарья, вы же недавно тут стажируетесь?

— Второй месяц идет, как академию окончила. — Дарья старалась сдержать улыбку. Она была рада, что ей посчастливилось перенимать опыт у такого известного представителя своей профессии. В свои двадцать два года она выглядела значительно моложе. Ростом сто шестьдесят сантиметров, с детскими милыми чертами лица и с окрашенными в темно-рыжий цвет собранными в хвост длинными волосами она больше походила на старшеклассницу, которая ради ролевых игр со своим парнем решила нарядиться в полицейского. И даже форма не могла скрыть хрупкость тела Дарьи — Дмитрий заметил, что в отличие от Виталия другие сотрудники тут ожирением не страдают.

— Отлично. Вот, — он протянул оторванный из блокнота листок, — это все надо купить и доставить ко мне в номер. Если приедете раньше меня, дождись в холле отеля.

Она изучила список и, вложив как можно больше серьезности в слова, произнесла:

— Поняла. Сделаю.

Дарья взяла свою сумочку и вышла из кабинета.

— А за кофеем не сбегать? — широкоплечий мужчина с сальными волосами, которого представили именем Виктор присел на стол.

— Витя, это что?! — грозно произнес Рогов. — Ты понимаешь, кто к нам приехал?

— Ну а что он? Дашку послал по личным делам. Давайте все побегаем. Что ему еще надо? Столичный, блин. Важная персона.

Дмитрий Матвеев никак не отреагировал на этот выпад, поняв, что перед ним пытаются выделаться. Вероятно, этот человек принципиально отрицательно относится ко всему, что имеет какое-то отношение к столице, где, по мнению жителей отдаленных городов и поселков, золото на дороге валяется, и у каждого на завтрак, обед и ужин на столе исключительно омары или стейки — с таким отношением к себе ему придется свыкнуться. Виктор был схож с Дмитрием возрастом и ростом, но Матвеев прикинул силы и решил, что если придется когда-нибудь сойтись с ним в рукопашной, Виктор одержит над ним верх. Матвеев был спортивным и подтянутым человеком, но только ради здоровья следил за собой, и он не стремился к увеличению количества блинов у штанги при жиме лежа в отличие от оппонента.

— Филимонова, — Дмитрий обратился к Рогову, — в отдельный кабинет. С ним я отдельно поговорю.

Со злостью и повышенным тоном начальник скомандовал:

— Витя! Выполнять! В двести десятый.

Виктор, не проронив и слова, встал, кивнул Евгению Филимонову и вышел из кабинета. Филимонов проследовал за ним.

— Виктору потом тоже передайте, — Матвеев решил показать свое место в здешней иерархии. — Первое. Если я что-то поручаю сделать, вы выполняете. Если я что-то поручаю, значит, это для дела. Ясно?

— Да. Ясно, — сухо прозвучал общий ответ.

— Отлично. Для всех я Дмитрий. Никаких отчеств. Это второе. Надеюсь, эти два пункта для всех понятны, и повторять их не придется. Пойду с Евгением побеседую.

— А я курить, — Рогов посмотрел на приближающегося к двери Василия, который решил составить начальнику компанию. — Один пойду. Вы все здесь будьте.

Виктор возвращался в кабинет и в дверном проеме столкнулся с Матвеевым. «Прошу прощения, господин столичный следователь», — произнес Виктор, но Дмитрий, молча, прошел мимо него. Виталий Рогов вышел следом.

Тишину комнаты нарушил свист. Это прозвучала реакция заместителя начальника отдела Павла Гордеева. Он был высок, статен, с безупречной прической — за своей внешностью он следил не меньше прибывшего следователя. Гордеев был тем человеком, от которого зависела работа отдела — пока начальник полдня проводил в администрации главы поселка или где-то пропадал по личным делам, именно руководство Павла обеспечивало работу отдела.

— Ну, ребята, — произнес заместитель начальника, — скоро мы узнаем, что такое работа.

— Ой, брось ты, — ответил на это Виктор и сел за свой стол напротив двери кабинета. — И без этого агента Малдера в синем костюмчике, белоснежной рубашке, идеальным пробором и столичным лоском справились бы.

— Да? — парировал ему коллега Василий Аксенов, который был самым старшим из присутствующих. — Справились бы? Мы с Виталиком выросли здесь, и ни с чем подобным наш город не сталкивался на нашем веку. Как бы мы справились? У нас нет достаточного опыта в раскрытии уголовных дел.

— У нас вообще нет опыта в уголовных делах, — задумчиво сказал Гордеев, не отрывая пустого взгляда от двери. Он прикидывал, какую позицию в работе со столичным следователем принять. «Если начну из штанов выпрыгивать, Рогов решит, что я перед важным человеком выслужиться пытаюсь, затмевая начальника. Выжидать получение поручений и выполнять в рамках требуемого — решат, что работаю «на отшибись», а по нам характеристику этот приезжий точно даст в краевое управление. Надо продумать стратегию, чтобы и волки сыты были, и овцы целы».

— Все с чем-то впервые сталкиваются, — не мог угомониться Виктор.

— Слушай, — Аксенов не прекращал с ним спорить, — какое у тебя самое серьезное дело было? Сопляки вскрыли чужую машину и катались на ней всю ночь — это? Одно непредумышленное убийство в драке — единственное что-то подходящее под криминал, и то этим занимались старшие, и я и Виталик только учебку закончили, когда это произошло. Так что я рад, учитывая все обстоятельства, что в таком деле нами будет руководить человек, обладающий достаточной компетенцией.

— Вась, — Виктор улыбнулся, — а когда ты с бабой первый раз ложился, тоже звал кого-то опытного с достаточной компетенцией?

Виктор спрятался за монитором, ожидая, что Аксенов бросит в него, что первое под руку попадется, как это бывало всякий раз, когда он язвительно подшучивал над кем-то. Но Василий лишь посмотрел в его сторону и без эмоций произнес:

— Дурак, ты, Виктор, — он обернулся к Павлу. — А ты что скажешь? Может, стоит думать о том, что получим новые погоны за участие в этом деле.

— Скажу, — Гордеев на секунду задумался, — что этот следак крепкий орешек, и нам надо быть аккуратнее, пока он тут. — Он обратился к Виктору. — И серьезнее.

Кабинет двести десять с надписью на двери «Переговорная» был комнатой три на три метра с большим светло-коричневым столом посередине. К каждой стороне стола было придвинуто по два стула. Евгений Филимонов сидел напротив двери. И только устроившись с блокнотом напротив него, Матвеев увидел на лице подозреваемого ссадины и синяки, а также выделялся слегка опухший нос.

— Евгений, что с лицом? — следователь раскрыл блокнот и подготовил ручку. — Подрался?

— Упал с велосипеда.

— Серьезные у тебя ссадины для падения с велосипеда.

— Скорость большая была. Не вписался в поворот.

— До или после пропажи Виктории Тарасенко? — Дмитрий делал пометки.

— После, — на лице Евгения появилась легкая тревога, Матвеев не мог этого не заметить.

— Понятно. Сколько лет тебе?

— Двадцать восемь.

— Чем занимаешься?

— Работаю помощником нотариуса

— Жена, дети?

— Нет. Семьей еще не обзавелся.

— Ясно. И часто ты ходишь по квартирным вечеринкам, цепляя своей шевелюрой здешних девушек? Ты, кстати, сам местный?

— Да, вырос тут. Приехал к родителям в отпуск, у них и остановился, — эти ответы Евгения следователь уже знал наперед. — Я Вику не подцеплял, а лишь вызвался проводить ее до дома.

— Раньше были знакомы с ней?

— Нет. Я учился с ее сотрудницей. Она менеджером работает в кофейне, где Виктория была заместителем управляющего сетью. Сотрудница, Мария, позвала меня на свой день рождения. Там я и познакомился с Викой.

— Почему ты сказал «Была»? — Резким тоном спросил Дмитрий.

— Что?

— Ты сказал, что Вика «была» заместителем управляющего. Она уволилась?

— Нет. Но сейчас-то Вики нет.

— То есть ты утверждаешь, что ее убили?

— Я ничего не утверждаю. Слушайте, мне сказали, что со мной хотят поговорить и что это не допрос, — Евгений пребывал уже не в легкой тревоге, а в состоянии близкому к панике.

— Мы лишь беседуем.

«Почему он так напуган? — подумал Дмитрий. — С ним разговаривал Рогов с Гордеевым, официального допроса никто не проводил, подозреваемым его никто не называл. Но уже после нескольких вопросов он готов в штаны наложить».

— Я не знаю, жива она или нет, — Евгений развел руками. — Ясно? Сказал «была», ну и сказал.

— Куда ты пошел, проводив ее?

— Домой.

— А почему не вернулся на вечеринку? По имеющейся у меня информации, веселье еще три часа продолжалось.

— Вика сказала, что хочет домой. Я решил, что тоже хочу. Заодно и проводил ее.

— Вы с ней много выпили?

— Она ничего не пила. Но пришла уже будто не очень трезвая.

— Почему «будто»?

— Ну, мне показалось, что она успела выпить где-то до вечеринки. Подумалось мне так. Но там она не пила вообще. Я — да, пил. Две бутылки пива, бокал игристого и грамм сто пятьдесят виски.

— Немало ты влил в себя, Женя. Она тебе понравилась? Внешне. Как женщина.

— Ну, да, она же симпатичная. Поэтому и подошел к ней познакомиться. И разговор как-то сам склеился.

— Во сколько ты вернулся домой?

— В половине второго ночи.

— Почему так уверен? На часы смотрел?

— Мы ушли в час ночи. Проводить Вику и потом от нее дойти до меня — это полчаса.

— То есть родители не обратили внимания, что ты так поздно пришел?

— Да спали они уже. И мне не пятнадцать лет, чтобы им следить, в каком часу я прихожу.

— Понятно. О чем с Викой общались?

— Да о разном. О работе, путешествиях.

— О ее фигуре.

— Простите?

— Двое присутствующих на вечеринке сказали, что ты сыпал комплименты ее внешности. И эти комплименты были на грани фола.

— Господин следователь. Ну, я же выпил. Я свободный от отношений парень, она тоже свободная — такие разговоры, я считаю, это нормально, когда в соответствующей обстановке парень общается с девушкой.

— И как она отреагировала на это?

— Серьезным видом попросила меня, дословно, «успокоить свои влажные фантазии». Блин, да я ведь лишь что-то сказал про ее ноги.

В блокноте Дмитрий ниже пометок, набросанных во время беседы с Евгением, записал: «Молодой свободный парень под действием алкоголя знакомится с привлекательной девушкой, намекая, что он не против сексуального контакта с ней. И когда та собирается домой, парень провожает ее до дома, он сам вызывается проводить ее. Виктория зашла в подъезд, и после этого она пропала. Алиби у Евгения нет. Изнасиловал и убил?» Он поднял глаза на Евгения и задал еще вопрос:

— Вы не просили ее номер телефона? Или не предлагали еще раз встретиться как-нибудь?

— А зачем? — Незамедлительно ответил Евгений. — Она же ясно дала мне понять, что я ей не интересен.

— Когда?

— Когда почти дошли до нее, я спросил, не пригласит ли она меня к себе на чашку чая. Вика ответила, что «Ни в этой и ни в следующей жизни».

— Спасибо, вы свободны, — Матвеев встал. — Аккуратней на велосипеде.

Евгений сначала оцепенел от удивления, что разговор так быстро закончился, но осознав, что все позади, он от расслабления чуть со стула не сполз.

Дмитрий вернулся в кабинет оперативной службы полиции. Начальника отдела в кабинете не было, и он скомандовал:

— Павел, включите мне видео с камеры, где Евгений провожает Викторию. И, Виктор, я с Евгением закончил. Если он не ушел и ждет чего-то, отпускайте его домой.

Уверенный, что он годится на большее, с недовольным выражением лица Виктор вышел.

Павел пересел со своего стола за рабочее место начальника и через полминуты запустил нужный файл. Дмитрий склонился над монитором.

— Вот первое, — Произнес заместитель начальника отдела. — Это с камеры на столбе недалеко от дома, где была вечеринка.

Запись была цветная, и уличное освещение позволяло разглядеть невысокую девушку с длинными кудрявыми волосами в компании Евгения. Вика в сарафане в белую полоску, в руке она несла маленькую белую сумочку.

— Вот второе видео, — Гордеев включил другой ролик. — Уже рядом с ее подъездом.

Парочка дошла до здания, Евгений Филимонов остановился в нескольких метрах от двери и проводил Викторию взглядом, пока дверь подъезда не закрылась. Хоть запись была черно-белая и не такая четкая, как прошлая, можно было даже в таком качестве картинки разглядеть досаду на лице Филимонова. Он постоял перед подъездом еще несколько секунд, развернулся и ушел.

Вернулся Виктор и тоже подошел к монитору, скрестив руки.

— Сколько длится эта запись? — Спросил Матвеев.

— Час, — Ответил Павел. — Каждый файл по часу. На этой камере больше никто до двух ночи не появлялся.

— Файлы в облако. И мне ссылку, — Дмитрий написал в блокноте адрес электронной почты, оторвал листок и отдал его Павлу. — И все файлы. Не только эти два. Сигнал ее телефона оборвался в половине четвертого утра. Значит, все файлы этой камеры до четырех часов.

— Не получится, — Павел виновато устремил взгляд в стол. — Их нет.

— Что значит «их нет»?

— Нам прислали только эти файлы. Когда мы полдня спустя их посмотрели и попросили остальные, нам сказали, что видеорегистратор сгорел.

— Что значит «сгорел»? — Дмитрий не скрывал своей злобы. — Кто отвечает за его работу?

— Сказали, что сгорел.

— Фамилия человека, кто за это отвечает!

— Выясню.

— А чего вы тянули с просмотром записей? Почему полдня ждали? — Матвеев понимал, что говорит повышенным тоном и пытался с собой совладать, но безуспешно. — Почему сразу не проверили, что вам прислали?!

— Люди Тарасенко смотрели, когда мы еще не знали о пропаже, — Павел не поднимал глаз на следователя. Его коллеги также смотрели в пол. — Сказали, там ничего нет. Лишь то, что Виктория между двумя и тремя часами выходит из подъезда в той же одежде, что заходила.

Дмитрий выпрямился, шокировано обвел взглядом присутствующих, с удивлением в глазах помотал головой, не веря в услышанное, и стремительно зашагал в сторону двери. Закрывая кабинет, он себе под нос пробубнил фразу «Капец дебилы», но она все же была отчетливо слышна всем трем оперативникам.

Глава 3

Выйдя на улицу, Дмитрий Матвеев, как и ожидал, увидел начальника отдела. Рогов общался с высоким под два метра роста седовласым мужчиной с густыми усами. Этого мужчину в серых брюках и белой рубашке Матвеев не узнал сразу и попросил полковника:

— Виталий, отвезите меня в отель, — он махнул рукой и пошел в сторону машины. — Или поручите кому-нибудь.

— Может, пешком? — спросил мужчина.

Дмитрий обернулся и увидел протянутую ладонь. Мужчина представился:

— Тарасенко Борис Викторович. Мэр города Романово, — его тон был дружелюбный, но все же настойчивый и не лишенный мрачности. — Отель рядом. Почему бы нам не пройтись?

— Да, здравствуйте, Борис Викторович. — Матвеев тряхнул головой, чтобы мозги на место встали после общения с местными оперативниками, и ответил на рукопожатие. Рука у мэра была крепкая, как и все его тело — по внешнему виду можно было судить, что, и разменяв полвека жизни, он старается поддерживать себя в отличной физической форме. «Что же Рогов, лентяй, брюхо себе отрастил? Выбивается из общей массы спортивной мужской части населения» — пронеслась мысль в голове следователя. — Дмитрий. Рад познакомиться. Извините, не узнал сразу. Уже успел с головой в работу окунуться.

— Ну, что скажете на предложение прогуляться? Познакомимся ближе, пообщаемся.

— Да, будет полезно. — Он повернулся к начальнику полиции. — Виталий, можно попросить, чтобы чемодан отвезли в отель?

— Конечно, — ответив, Рогов дал поручение дежурному у входа полицейскому.

— Предлагаю сразу к делу, Борис Викторович, если позволите. Расскажите о своих гипотезах исчезновения Виктории.

— Послушай, Дмитрий… Не против же, что я на «ты»? — по-отечески начал разговор Борис Викторович.

— Непривычно. Не обидитесь, если я возражу?

— Отнюдь, — Тарасенко принял позицию следователя. — Поймите, мне тут все как родные. Все десять тысяч жителей. У меня язык не поворачивается к кому-то обращаться на «вы», только если это не преклонного возраста человек.

— Так, что на счет Виктории?

— Дмитрий, я в сказки не верю. Ее нет уже шесть дней. Телефон ее тоже пропал. Я уже смирился, что она умерла, и не убеждайте меня, что есть шанс найти ее живой.

— Хорошо, что вы это понимаете. У меня тоже нет надежды найти ее живой. Не стал местным коллегам высказывать мысль, что если бы она решила сбежать, то точно не через лес и точно не отключала бы телефон.

— Именно. Поэтому, прошу вас: мне нужно ее похоронить. Нет большего горя для человека, чем хоронить собственных детей. Но для меня еще хуже, это представлять ее где-то заброшенное разлагающееся тело. Умоляю, — Тарасенко остановился и взял Дмитрия за плечи, — избавьте меня от этой картины, которая не покидает мой разум, дайте мне предать ее земле. У вас будут любые нужные ресурсы — только скажите, что вам в помощь надо. Я не знаю, кто справился бы с этим лучше вас.

— Борис Викторович, — они продолжили путь под палящим солнцем, и Дмитрий чувствовал, как испарина с затылка скатывается за воротник, — обещаю, я сделаю все, что в моих силах.

— Я знаю, на что вы способны. Полагаю, найти Юру Денисова — задача была сложнее. У нас же не многомиллионный город.

— Поверьте, это не сильно влияет. Дело все равно сложное. Найти-то надо не Викторию, а ее убийцу, который и скажет, где тело.

— Боже мой! — сокрушался Борис Викторович, вознося руки к небу.. — Я даже не представляю, кто на это мог пойти. Не тот город у нас, чтобы кто-то на себя роль маньяка примерил.

— Всегда есть паршивая овца. Расскажите о вашем поселке…

— О городе, — возразил Тарасенко. — Что общего между всеми поселками нашей страны?

— Могу назвать множество фактов, но все они прозвучат не в позитивном ключе.

— Именно! Живущие в поселках люди, у кого есть силы, особенно молодые, в большинстве своем рвутся в большие города. А к нам, наоборот, приезжают за лучшей долей. Наберите в интернете слово «поселок», и вы увидите там совсем не те картинки, которые можно сопоставить с Романово, каким вы видите его сейчас вокруг себя.

— Соглашусь. У вас ухожено и облагорожено, прям как в центре столицы. Мне что интересно: у вас всего одно крупное предприятия, но не может же оно обеспечивать все население работой.

— Разумеется, нет. Но и сельскохозяйственная компания, наша гордость, не единственное, где могут работать люди: первый владеет баром, второй прачечной, третий магазином крафтового пива — и все они пользуются услугами друг друга. И список предприятий малого бизнеса большой, и в них работает достаточное количество людей. Все же хватает и тех, кто ездит на работу в большой город.

— Восемьдесят километров? — удивился Дмитрий.

— Это для вас восемьдесят километров приравнивается к паре-тройке часам пробок. А тут — выехал на трассу и через час на месте. Можно на автобусе до ближайшей станции доехать и на электричке потом — тоже час. Конечно, немало людей после школы переезжают отсюда, в том числе даже в столицу. У нас же из образовательных учреждений, помимо специальных курсов при совхозе, только колледж управления, финансов и права — а если кто-то хочет получить, например, техническое образование, то ему приходиться уезжать. Но, не без гордости скажу, у нас есть и те, кто, побывав тут по каким-либо причина, переезжает работать сюда. Например, у меня в сельхозе трудиться начальником АйТи-отдела девчонка — она приехала сюда из большого города в командировку пару раз внедрять нам систему автоматизации, после чего попросила меня найти ей постоянную работу. Или еще пример — начальник Вики. Тоже Дима зовут. Он приехал сюда также из большого города — местная предпринимательница переманила его, чтобы он управлял ее сетью кофеен.

— Да, в ваш ГОРОД нельзя не влюбиться.

— Именно. Оттого и еще горче, у меня тут такое событие произошло. Даже если бы это была не Вика, моя дочь, а кто-то другой, я все равно попросил бы вас на это дело. Местные полицейские, люди Рогова, могут быть предвзяты, если кто-то из подозреваемых окажется знакомым им человеком. А, знаете ли, такая вероятность высока.

— Знаете, что удивляет. В интернете еще ничего нет о пропаже Виктории. Никто у себя в соцсетях не пишет об этом. Не снуют всюду за новостями репортеры-ищейки.

— Пока еще даже тут не все знают об это,. — начал говорить Борис Викторович, но Матвеев его перебил.

— Стоп. Как так? А поиски? Рогов говорил, что были поиски. И он от лица всего города мне благодарности высказывал за мой приезд.

Тарасенко сделал небольшую паузу и виновато ответил:

— Ну, тут он преувеличил. Поиском занималось всего человек тридцать. Шум поднимать, чтобы все население только об этом и говорило, мы не хотим.

— Это глупо! Во-первых, стоит собрать добровольцев и прочесать все окрестности в поисках тела.

— Найдете убийцу — найдете тело. — С холодом в голосе произнес глава администрации поселка. — Как вы уже и сказали.

— Но и тело может вывести на убийцу, вы не понимаете этого? Кроме того, во-вторых, все равно те, кто уже знает о случившемся, расскажет кому-то и так далее по цепочке это дойдет до всех и даже за пределы Романово. Да и в краевом управлении об этом знают и в администрации губернатора тоже — то есть, это известно уже массе народа.

— Я лично просил и начальника управления и губернатора не разглашать об этом.

— Губернатор согласился лишь по причине скорых выборов. Ему само собой лишнее внимание к этому дело не нужно. Но все равно это вопрос считанных дней, когда все узнают и будут строить свои догадки. Это разве лучше для вас?

— Да. Именно так. И рассчитываю, что когда это станет достоянием общественности, убийца будет арестован, а Вика похоронена. Убийцу девятилетнего Юры Денисова вы за четыре дня нашли.

— Вы обещали дать мне все нужные ресурсы. Так что, какой бы точки зрения вы не придерживались, послезавтра я, если не буду иметь существенных зацепок, соберу добровольцев, и мы прошерстим всю округу. И еще про ресурсы — мы можем сделать облет на вертолете? Изучить по карте здешние места это одно, но надо бы мне и глазами посмотреть. В том числе место пропажи сигнала телефона.

— Это без проблем. Завтра слетаем. С утречка. Приезжайте ко мне к восьми утра.

— Хорошо. Я буду не один.

— Замечательно. И, мы, кстати, дошли до отеля.

Прогулка закончилась у современного четырехэтажного здание с металлическими буквами «Лилит» над козырьком и с тремя звездами под названием. С торца отеля выделялась деревянная пристройка с красной вывеской «Паб Портер». Секретарь начальника следователя уверяла, что забронировала ему номер в лучшем отеле в самом центре поселка. Только потом он узнал, изучая в интернете информацию, что отель тут вообще всего один, не считая дешевой почасовой гостиницы «Маяк», у которой были хвалебные отзывы типа «Отличный вариант, если во время ссоры жена выгнала вас из дома».

— И, — замялся Дмитрий, он понимал, что с этого стоило начинать знакомство, — мне жаль, что такое случилось с вашей дочерью. Примите мои соболезнования.

— Спасибо, — Борис Викторович положил руку на плечо следователю. — Я потерял жену, теперь младшую дочь.

— В интернете читал, что вы женаты.

— Второй раз, — Мэр вздохнул и направил взор в сторону. Рак — будь он неладен.

— Печально, — только это и мог сказать Матвеев. — До завтра, Борис Викторович.

— До завтра. Если что надо будет, звоните. Даже по малейшему поводу.

В небольшом холле, безвкусно оформленном в коричневых тонах разных оттенков, Матвеев прошел мимо стойки регистрации, поздоровавшись с сотрудницей. Рядом со стойкой у низкого круглого стеклянного столика на одном из кожаных диванов желтого цвета сидела Дарья, разговаривая по телефону. Она не заметила Дмитрия и, когда он подошел, произнесла в трубку «Все, больше не могу говорить», и вскочила.

— Еще раз здравствуйте, — серьезным тоном сказала Дарья и поправила юбку-карандаш.

— Все купили? Отнесли номер?

— Да. Не сама, конечно, отнесла, — она протянула ему пластиковую карточку-ключ. — Номер триста семь. На третьем этаже.

— Спасибо, Дарья. Пойдемте, примемся за работу. Вы мне еще понадобитесь.

— Мне с вами пойти к вам в номер? — на лице Дарьи появилась неуверенность и настороженность.

— Да, — Дмитрий был удивлен такому вопросу. А потом, глядя на сверлящую их взглядом сотрудницу отеля за стойкой, понял, что в этой «деревне» скоро все будут шептаться, что она ходила к нему в номер, и будут вешать на нее множество синонимов слова «легкодоступная». И, убедившись, что сотрудница отеля с именем Анна на бейдже их слушает, задал вопрос: — Дарья. Вы лично знали Викторию?

— Нет. Мы не были знакомы. Даже не припомню, чтобы видела ее.

— А почему согласились тут стажироваться? Почему именно Романово?

— Из-за родителей. Они были против, чтобы я пошла в полицию работать, хотя это было моей детской мечтой. Не хотели, чтобы моя работа была хоть как-то приближена к риску. И ради их спокойствия, я решила попроситься в Романово, зная, что они не будут нервничать, если я буду в таком спокойном месте служить.

— Уверен, они еще не знают, что тут произошло, так ведь? — с улыбкой спросил Матвеев.

— О, Боже, разумеется, нет. Надеюсь, узнают, только когда вы найдете Викторию.

— Или ее тело. Вы же думали об этом?

— Не хотелось бы верить, что это возможно, — испуганно ответила Дарья.

— Вот теперь, — Дмитрий направился в сторону лифта, — мы продолжим разговор в номере.

Дарья замялась, но все же пошла за ним. В лифте Матвеев боковым зрением обратил внимание на легкую улыбку девушки. «Как бы она не беспокоилась за нервы родителей, но сейчас она рада, что привлечена к чему-то, ради чего пошла на службу», — подумал он и заговорил, когда они шли по старому ковровому покрытию бледно-красного цвета до номера:

— Вы не были с ней лично знакомы. Вы тут в Романово совсем недавно. Вы пошли в полицию уж точно не штаны за столом просиживать. Кроме того, в вашей характеристике нет ничего, кроме диплома с отличием об окончании академии — у вас глаза горят, вы голодны до подвигов. Хоть я и не могу привлекать вас к оперативным мероприятиям, потому что вы лишь стажер, но, учитывая вышесказанное, вы идеальный кандидат в помощники, которому у меня нет причин не доверять — а для меня это важно. Но есть причины не доверять вашим коллегам — показалось, что они будто бы в прямом подчинении у главы поселка. Поэтому, мы не можем работать в отделении, а придется тогда в номере.

— Да, но… — она опустила глаза в пол и снизила тон голоса, даже появилось некое стеснение в словах, которые произносила. — Вы не представляете, сколько пошлостей мне придется выслушать от коллег из-за того, что пошла с вами. Особенно от Виктора — и дня не проходит, чтобы он не отпустил какой-нибудь шуточки ниже пояса. И каждый раз при этом поглядывает на меня, ожидая моей реакции. Взрослый мужчина, а так себя ведет.

— Дарья, пожалуйста, не погружайте меня в детали ваших нерабочих взаимоотношений с коллегами, — в его голосе чувствовалось раздражение. — Нас ждет работа.

— Поняла. И, пожалуйста, мне не комфортно ваше обращение ко мне на «вы».

Матвеев открыл дверь номера, пропустил вперед девушку. В номере чувствовалась нехватка кислорода. Обнаружив, что окна не открываются, Дмитрий включил кондиционер.

— К делу, — Матвеев подошел к под подготовленной Дарьей у окна рабочей зоне с флипчартом и маркерной доской, а на столе лежали две пачки фломастеров черного, красного, синего и зеленого цветов. — Мы закончили внизу разговор на вашей надежде, что Виктория еще жива.

— А почему вы считаете иначе? Она же могла заблудиться.

— Не знаю, чему учили в академии вас, а нас учили смотреть на факты. Среди ночи она уходить из дома, и сигнал ее телефона пропадает в лесу. Во-первых, если бы сбежала, то телефон не бросала бы. Второе — уж точно она не гулять пошла ночью в лес воздухом подышать. В заключение — она была не одна.

— По-вашему, ее похитили? — у Дарьи округлились глаза.

— Похитили или убили, похитили и потом убили — тут суть в том, что Виктория была с человеком, которого знала и которому доверяла.

— А почему не одинокий маньяк, который случайно встретил ее?

Матвеев вспомнил, что она окончила академию с красным дипломом, и усомнился в компетенции ее преподавателей. Но все же на ее вопрос он ответил:

— Она прошла по лесу пять километров. Если бы ее убили сразу и тащили тело в лес, или ее бы похитили неизвестные, от ее телефона они сразу бы избавились. Так что она или пошла от города с кем-то из знакомых, или пошла туда на встречу с кем-то.

— Или, — Дарья смутилась высказывать свою теорию профессионалу, но все же произнесла, — она от кого-то бежала.

— Ну, — Дмитрий задумался и решил, что о компетенции ее преподавателей он сделал выводы преждевременно, — возможно. Неплохая версия. Но, все же, сразу у леса достаточно жилых домов. В такой ситуации человек должен кричать и звать на помощь, но никто в полицию с этим не обратился.

— Если же это похищение, зачем сейчас делать выводы, что она мертва? — старалась не терять оптимизма Дарья.

— Похищают же для чего-то. В случае с Викторией, вероятнее всего — ради выкупа. Но Тарасенко мне ни о каких требованиях от похитителей не говорил. Более того, он солидарен со мной и тоже считает, что ее уже нет в живых.

— Бедный мэр. Не представляю, насколько тяжело ему сейчас.

— Да. Я тоже.

— У вас нет детей?

— Нет. А почему вы спрашиваете?

— В вашем-то возрасте пора бы уже обзавестись.

— Тридцать пять только. Успею.

— А жена?

— Что жена? Нету. Развелись.

— Отчего же так?

Дмитрий схватил фломастер черного цвета. И написал на доске по центру слово «Виктория». Он находился в смятении — в другой раз он бы уже высказал Дарье, что ее вопросы не имеют никакого отношения к делу, и что ей вообще не в рамках субординации задавать ему личные вопросы. Но, почему-то его никак это не задевало. Дарья умела расположить к себе на каком-то женственном уровне и способами, которые Матвеев не понимал.

— Мы рано поженились. Как часто так происходит у студентов, мы думали, что это большая любовь на всю жизнь. Поторопились мы. И любовь со временем прошла.

— Грустно.

— Так, — Матвеем вернул разговор в рабочее русло. — Пока у нас только один человек. Евгений Филимонов. — Он справа от «Виктория» написал «Филимонов» и соединил два слова линией. — Хочу, чтобы вы проследили за ним сегодня вечером и завтра, пока я буду с Борисом Викторовичем.

— Вы завтра мэра допрашивать будете?

— Нет. Не допрашивать. Полетаем с ним над местностью на вертолете. Хотел и вас с нами взять, но посмотреть за Евгением важнее будет.

— Есть основания все еще подозревать его? Коллеги сказали, что поговорили с ним основательно, и что он точно не причастен.

— Виктория дважды отшила Филимонова. И два случая — это только из того, что он сам рассказал. Предполагаю, он весь вечер бросал свои сальные шуточки, и его компания ей была вообще противна — как вам противен коллега Виктор Корпеев. И что он пошел ее проводить, уверен, не очень ее обрадовало. Парень выпил, понравилась девушка, хотел продолжения вечеринки с ней наедине, но она отказала. Кто знает — может он там курил рядом с ее домом, и увидел, как Виктория выходила из подъезда. Евгений пошел за ней. Догнал ее у леса и, вдруг ты права, она поняла его намерения и побежала в лес. И только через пять километров он нагнал ее. Изнасиловал и убил. А от тела избавился.

— Ужас, — Дарья побледнела. — Кто бы ни был на такое способен, он тварь конченная.

— Я бы высказался более грубыми, нецензурными, словами. Но про Евгения — хочу, чтобы вы дали аргументы, что это все же не он. Во-первых, есть ли камеры, которые подтверждают время его возвращения домой?

— Смотрели. Нет. У нас вообще камер мало в городе. Даже на домах — только у единиц на подъездах камеры висят.

— Понятно, — Матвеев нарисовал еще два слова, которые также соединил стрелками с «Виктория»: «Начальник» и «Сестра». — Продолжу сегодняшний день с ними. Найдите мне их телефоны. В отделе просмотрите камеры с трассы — какие машины въезжали в поселок после полуночи до десяти утра. Нет ли среди них иногородних. И отдельно — какие машины приехали после пяти часов также до десяти утра. И третий список — кто выехал из поселка с десяти ноль-ноль двадцать второго числа и вернулся только двадцать третьего.

— Будет сделано. Но если преступник вернулся лишь на два-три дня позже?

— Это будет уж очень большой объем. Не проверим всех, — Дмитрий продолжал смотреть на доску, сделал шаг к флипчарту и написал по пунктам «Проверить Филимонова», «Проверить машины», «Составить список последних контактов». — У вас водительское удостоверение есть? Машину водите?

— Права есть. Водить умею, хоть и своей машины нет.

— Заберите под нас дежурный автомобиль. Хоть и поселок небольшой, но не хочу терять время на прогулки. Особенно — под вашим солнцем — хватило уже прогулки с Борисом Викторовичем.

— У них тогда останется лишь машина начальника, — возразила Дарья от испуга, что наслушается она из-за этого и от коллег и от Рогова.

— Потерпят несколько дней.

Закрыв за Дарьей дверь, Матвеев отправился в душ, чтобы наконец-то освежиться после перелета и смыть с себя последствия тридцатиградусной жары.

Глава 4

Дневной свет пробивался в комнату квартиры-студии через неплотно закрытые шторы. Остролицый тридцатилетний мужчина с глубоко посаженными глазами сидел в кресле своей квартиры и размешивал чай. Он наблюдал за девушкой, которая, покуривая электронную сигарету, неспешно наматывала шаги от окна до кухонного гарнитура и обратно. Когда-то Максим и Анастасия обожали друг друга. Они учились в одной школе, потом были однокурсниками в колледже, и все три года студенчества они состояли в отношениях, начавшиеся в самом начале первого курса с празднования Дня студента, а закончились они незадолго до получения диплома. Максим, ожидая, когда Анастасия заговорит после своих слов «Дай подумать», не мог оторвать глаз от ее затянутых в белые короткие джинсы бедра и плоского загорелого живота, оголенного под коротким белым топом. Он посмотрел на свой пивной живот, растягивающий до неприличия его домашнюю клетчатую рубашку с коротким рукавом, и ему в очередной раз стало стыдно, что позволил себе запустить форму.

Ранее он был красавчиком-студентом с модельной внешностью, и Анастасия также выделялась своей привлекательностью. Но если он с годами растерял то, из-за чего девушки готовы были падать к его ногам: чрезмерное увлечение алкоголем и работа в тяжелых условиях сказались на нем, что даже ранняя седина пробилась на висках, — то девушка из просто «красивой» превратилась в настоящую женщину-вамп с фигурой фитнес-модели.

— Зря ты прилетела все же. Я бы смог все сам разрулить, — Максим устал от тишины и понял, что лучше продолжить разговор, чем вспоминать, как некогда при помощи лишь взгляда и улыбки парой фраз покорил Анастасию, которая тогда была стеснительной белой овечкой.

— Еременко, не начинай опять, хорошо? — Анастасия даже не посмотрела на своего бывшего парня, а продолжала ходить и курить. — Сейчас я не думаю о том, что и как надо было сделать раньше. У нас тут столичный следователь — вот главная проблема. И проблема у нас перед носом, надо ее решать.

— Ну и что? Насть, бросай это. Все равно ничто сейчас на нас не показывает. Почему бы тебе не вернуться домой, а я тут буду сидеть тише травы? Все само собой разрешиться, я уверен. — Максим страдал от духоты и запаха от электронной сигареты. Когда Анастасия только вошла в его квартиру, то первым делом закрыла и зашторила окна. Сейчас он ждал, что она наконец-то уйдет, в предвкушении опустошить две бутылки пива, которые, охлаждаясь, ждали его в холодильнике.

Она на секунду остановилась и посмотрела на Максима с презрением. И продолжила идти. Поборов в себе желание высказаться на счет его умственных способностей, Анастасия заговорила:

— Улететь сейчас это стать сразу подозреваемым. Я буду человеком, который прилетел перед убийством Виктории Тарасенко, и почти сразу улетел после ее убийства. Пока на нас не вышли, мы должны придумать и сто раз отрепетировать безупречную легенду, чтобы было, что говорить при допросе.

— Кажется, ты сейчас преувеличиваешь, — Максим не стерпел и все же встал с кресла, подошел к холодильнику и достал оттуда бутылку дешевого пива. Сделав сразу пару глотков, он с бутылкой вернулся в кресло.

— Преувеличиваю?! — грозно произнесла Анастасия и подошла к собеседнику. Она выхватила из его рук бутылку и поставила ее на стол так сильно, что из горлышка полилась пена. — Преувеличиваю?! Максим, мы не знаем, что и кому Вика успела рассказать.

— Да перестань ты! — Максим взял в руки бутылку и отпил из нее, не обращая внимания на капли, падающие ему на рубашку. — Если бы она что-то кому-то рассказала, мы бы тут не сидели. Да и если б не моя Аня, мы бы вообще про этого следователя не узнали, и летела бы ты сейчас домой.

— Вика позвонила мне и сказала, что время пришло рассказать всем правду. И что звонок ее это лишь предупреждение, чтобы я была готова. Она могла в тот же день кому-то что-то сболтнуть. И у нее было два дня до моего прилета, чтобы кому-то все рассказать. Знать бы, кому. Как думаешь, сестре? — Анастасия перезарядила электронную сигарету и опять принялась расхаживать по комнате.

— Да хватит ты уже! — Максим смотрел на свою бывшую девушку с кресла снизу вверх и представил, как наматывает на кулак ее шикарные длинные крашенные в цвет смолы волосы. Хоть его девушке Анне и было всего двадцать три, Анастасия в части сексуальности и интеллекта обходила ее на несколько ступеней.

— Ты всегда был пофигистом, Еременко, но сейчас собери остатки своего разума и давай уже к сути. Или ты не против сесть за убийство?

— Я сто раз говорил, что это было случайно. Я не хотел и не собирался никого убивать.

— Это было бы случайно, если бы мы сразу во всем сознались. И я была бы тогда вообще чиста при этом. Но теперь уже ты убийца, а я соучастница. И еще бы быть уверенной, что Паша будет держать язык за зубами.

Глава 5

Жара только усилилась, и Дмитрий Матвеев вышел на улицу в белых брюках и голубом поло, но от смены одежды легче ему не стало — поток горячего воздуха шел даже снизу от розовой плитки. Он завернул за угол отеля и позавидовал малолеткам, под надзором мамаш плескавшимся в одних трусах в фонтане со скульптурой дельфинов. Он завидовал, что эти карапузы могут себе позволить такую беззаботность, а ему придется лишь с перерывом на сон все время работать. И с перерывом на еду, что он и собирался сделать на встрече с Ольгой Тарасенко, старшей сестрой Виктории. Дмитрий связался с ней, как только узнал, что у начальника Виктории сегодня выходной, и в поселке его сегодня не будет. Ольга предложила встретиться за обедом на летней веранде одного ресторана, расположенного в пятнадцати минутах ходьбы от отеля, она будет его там ждать.

По пути Матвеев сквозь темные линзы на ходу с экрана мобильного телефона изучил меню этого ресторана с собственной сыроварней и выбрал себе блюда, удивившись ценам, что они почти достигают уровня ресторанов столицы.

У одинокого белого одноэтажного здания с большими буквами «СЫР» на крыше веранда выходила на задний двор с видом на городской парк. Дмитрий Матвеев прошел по деревянному настилу мимо столов под большими зонтами на массивных металлических конструкциях к единственному столу, за которым с ноутбуком и большой чашкой кофе сидела единственная на веранде одинокая девушка.

— Ольга Борисовна, добрый день! — произнес Дмитрий, отодвигая себе стул.

— Простите? — с непонимающим видом спросила девушка.

— Ой, это вы меня простите, — Матвеев неловко вернул стул на место. «Сразу мог бы понять, что эта девушка выглядит не на тридцать шесть, а лет на пятнадцать моложе». — Ошибся.

— Но ваша ошибка мне приятна, — девушка привстала. Она была на две головы ниже Дмитрия, в легком бело-синем платье и прической каре яркого каштанового цвета. «Она совсем юна», подумал Дмитрий. — Ирина. — Произнесла девушка и протянула руку.

— Извините, но у меня встреча, — у него не было желания заводить какие-либо лишние знакомства в этом поселке.

— Вы же Дмитрий Анатольевич Матвеев. Следователь из столицы.

— Ирина, а мы должны быть знакомы? — удивился Дмитрий, что новость о его приезде так быстро разлетелась по поселку.

— Я сразу нашла нужных людей, которые мне сообщат что-либо по делу о пропаже Виктории. Уверена, мы можем быть друг другу полезны.

— А вы…? — Дмитрий все же присел за ее стол и снял темные очки, повесив их под шеей.

— Ирина Белкина, живу здесь.

— И почему вам так интересна судьба Виктории, что вы подкупили половину Романово, чтобы раньше всех получать информацию?

— Дмитрий Анатольевич…

— Просто Дмитрий.

— Тогда я для вас просто Ира, — она игриво улыбнулась и засверлила его глазами.

«Прикидывается милашкой, а на деле — готов поспорить — настоящая хищница», — сделал умозаключение Дмитрий и сказал:

— Вы Викторию Тарасенко знали лично?

— Нет. Не знала. Видела несколько раз, но лично знакомы не были. Я студентка, иду на пятый курс. Учусь на журналиста.

— Понял, — хмуро произнес Дмитрий и встал. — До свидания.

— Вы неправильно меня поняли, — сделала попытку Ирина, но Матвеев уже отходил от ее стола.

— Я сказал «до свидания», — бросил он через плечо.

У Дмитрия в руке завибрировал телефон, на экране отобразилось «Ольга Тарасенко сестра». Он заговорил в трубку:

— Алло. Ольга Борисовна, вы уже подошли?

— Я вас вижу, — ответили в трубке.

Матвеев увидел за угловым столом двух женщин, одна из которых, блондинка с длинными волосами, сидевшая к нему лицом, помахала рукой. Он разъединил звонок и пошел к столу. Вторая, которой было за пятьдесят, в красном деловом костюме встала и прошла мимо него, обронив «Добрый день».

— Спасибо, что встретились, Ольга Борисовна, — сказал он, присев на стул, за которым ранее сидела только что ушедшая дама. На столе в самом центре стояли два стакана и кувшин с напитком со свежими цитрусовыми фруктами..

— Ой, умоляю, прошу вас, давайте без отчеств обойдемся, без официальщины, — Ольга Тарасенко убрала телефон в сумку.

— Дмитрий, — следователь улыбнулся и легким движением пожал ей руку.

— Я сразу подумала, что это вы, но, увидев, что сели за стол к той нимфетке, поняла, что ошиблась. Оказывается, все же я была права.

— Да, потому что ошибся я. Ожидал, что будете ждать меня в одиночестве. Вот и сходу сел к той девушке. Ваш стол больше был похож на деловой обед: вы в белом деловом костюме, ваша спутница также официального вида.

— Это Людмила. Владелица этого заведения. И еще владеет сетью кофеен, в которой работала сестра, — она кивнула на кувшин. — И угостила нас.

— Настоящая бизнес-вумен, — Дмитрий налил Ольге и себе лимонад.

— Да. Еще совместно со мной у нее местный фитнес-клуб — единственный в Романово клуб с бассейном. И у нас большие цели на бизнес в этом городе. Поэтому она согласилась позволить нам пообщаться без лишних ушей, чтобы пропажа Вики и расследование не повлияли на ее репутацию из-за меня.

Матвеев обнаружил, что на ближайших столах расположены таблички «Резерв». Он собирался уже задать вопрос по делу, как Ольга его опередила:

— Полагаю, вы хотите спросить, не замечала ли я чего-либо странного в поведении сестры в последнее время или могу ли я кого подозревать в ее похищении или убийстве?

— Не совсем. Начать я хотел с того, что вы единственная, кому Виктория звонила в день исчезновения. И звонок был поздним вечером.

— Это странно, что одна сестра звонит другой? Дмитрий, у нее мало друзей. Точнее даже — кроме меня ей особо не с кем было по душам поговорить.

— А насколько вас удивило ее исчезновение?

— Не говорила ли она, что хочет убраться из этого города? Вы все же рассматриваете версию, что она сбежала? Не тратьте на это время, она еще не все дела тут закончила. Кто бы вам ни говорил, что она уедет отсюда как можно дальше, что она об этом много раз упоминала — нет, она не могла сбежать.

Ольга подала сигнал официанту и сделала заказ блюд, посоветовав следователю взять тоже самое. Дмитрий решил, что еще будет возможность попробовать позиции меню, которые он выбрал ранее, и согласился.

— Какие дела она не закончила? — спросил он, как только официант ушел.

— Вика и мне говорила, что уже на чемоданах, что готова уже начать забывать этот город, но уедет только тогда, когда похоронит отца.

— Похоронит?

— Это она фигурально. Похоронит как личность, как политика, его статус. Похоронит уважение здешнего населения к нему.

От услышанного Дмитрий Матвеев пожалел, что не взял с собой блокнот. Он открыл заметки в телефоне и записывал информацию под заголовком «Отношения Виктории с отцом».

— Продолжайте, — попросил он, готовясь набирать текст.

— Вика ненавидела отца. Она считала, что он виноват в смерти матери.

— Борис Викторович мне сказал, что ваша мать умерла от рака.

— Да, рак легких, выявили на последней стадии. Но Вика считала, что в этом виноват наш отец, что из-за него мама и заболела. — Ольга отвлеклась и обратилась к стоящему в нескольких метрах официанту: — Коля, а Людмила еще тут или уже ушла?

— Людмила Дмитриевна уехала, — ответил он и подошел к столу.

— Будь любезен, принеси нам пепельницу, — она посмотрела на Матвеева и закурила. — Не любит она, когда я курю на людях. Мое фото на рекламе нашего фитнес-клуба, и вроде как моя тяга к сигаретам может испортить нам имидж.

— Вы остановились на том, что Виктория винила отца за появление рака у матери.

— Да. Отец бросил маму, когда мы были уже взрослые — сестре тогда только исполнилось восемнадцать, а мне двадцать четыре. Но все равно, Вика очень остро на это среагировала, что этот мерзавец — по-другому назвать его не могу — разрушил семью ради молоденькой студенточки, — голос Ольги озлобился. — Как только он, тварь, ушел к своей узкоглазой вертихвостке…

— К девушке с азиатской внешностью, — Дмитрий перебил Ольгу, дав понять, что не терпит расизма.

— Ой, называйте эту шлюху как хотите! Он ушел к ней. От меня, сестры и мамы. Будто нас для него больше не существовало. Вычеркнул нас из жизни. Стер двадцать лет брака. Как кобель, помчался за молодой сучкой!

— И только лишь Виктория винила отца в смерти матери? Вижу, что и вы тоже не испытываете к нему доброту.

— Я понимаю, что это все болезнь, — злость в голосе Ольги пропала, словно и не бывало. — Что мама могла и без этой семейной истории заболеть и умереть. Да, я как и сестра сразу вычеркнула отца из своей жизни, еще тогда он перестал для меня существовать. Но я была замужем и беременна, у меня уже была своя семья. А Вика осталась жить с мамой и была с ней до самой ее смерти — еще год.

— И что же она собиралась сделать? Как хотела отомстить отцу?

Ольга помедлила с ответом, увидев, что к их столу идут два официанта с блюдами. Только они удалились, она затушила сигарету и ответила:

— Я не знаю. Ничего конкретного Вика мне не говорила. Да, мы были очень близки. Я была, можно выразиться, ее лучшей подругой. Она мне доверяла свои личные тайны. Но, если у нее и был какой-то план, то в это Вика меня не посвящала. Когда об этом заходил разговор, когда Вика говорила об этом, как о самой сокровенной мечте, я не воспринимала этого всерьез. Мечта и мечта. Но совсем недавно, месяца три назад, она сказала, что это уже дело времени, что скоро, как она сказала «вобьет гвоздь в крышку гроба, и отец получит по заслугам».

— И вы даже не интересовались, что это могло означать?

— Спросила. Но она ответила, что скоро все я узнаю, что весь город все узнает.

— Интересно, — следователь с аппетитом посмотрел на поданный обед.

— Предлагаю приняться за еду. Остынет же. Приятного аппетита, — Ольга взялась за приборы, надеясь, что собеседник последует ее примеру.

— И вам. Выглядит вкусно этот тыквенный суп с креветками.

— А сыр страчателла в нем они тут производят сами.

— Буду рассчитывать, что вас не раздражает, когда разговаривают с набитым ртом.

— Что еще я могу рассказать вам про сестру? — спросила Ольга, поняв, что следователь не собирается тратить время обеда впустую.

— Рассказывайте все.

— Все так все. Как мама умерла, Вика держалась еще год, но, окончив колледж, она пустилась все тяжкие в полном смысле этой фразы. Она перебивалась тут непостоянными подработками, начала пить, в свои выходные моталась в большой город, пропадала там день-два в ночных загулах и случайном сексе. И итог всего этого — она подсела на кокаин.

— Кокаин! — Дмитрий застыл с ложкой в руке, направив на собеседницу удивленный взгляд. Он вспомнил слова Евгения Филимонова, что Виктория не пила, но была будто не совсем трезвая.

— Я смотрела, как сестра своими же руками рушит свою жизнь. Как могла старалась ей помочь и финансово и морально, но денег она у меня не брала, а все мои разговоры, что пора стать ответственной за собственную жизнь, что если ей на самой на себя наплевать, то пусть подумает обо мне — это переходило только в скандалы. Нормально мы могли разговаривать, только если она сама ко мне приходила и начинала душу лить, как ей тяжело жить в этом мире. Со временем даже мой муж начал говорить, что мне пора уже крест ставить на сестре, но, разумеется, я этого сделать не могла — Вика была моей младшей сестренкой, я любила ее, — глаза Ольги стали влажными. Она отложила приборы и закурила. — Не знаю, через какие душевные муки Вике приходилось пройти, если в разговорах о своей жизни она говорила, что «это даже не половина всей хрени, которая с ней произошла», но, сами понимаете, что в таком возрасте, когда многое преувеличиваешь, даже от малого потрясения начинает казаться, что мир разрушился.

— В какой-то степени она права, — Дмитрий решил озвучить свою мысль. Он старался одновременно есть и записывать информацию в телефон. — У нее мать умирала буквально на руках, и она видела вашу счастливую семью с мужем и новорожденным ребенком.

— Я предлагала ей нанять сиделку для матери! — возразила Ольга, приняв последнюю фразу следователя за обвинение в свой адрес. — Но она и слушать ни о чем не хотела. Знаете, когда она послушала меня впервые? Пять лет назад, когда я устроила ее официантом в кофейню «Романовская кондитерская» к Людмиле. Открывалась вторая точка, и туда искали персонал. Наши с Людмилой мужья дружат, и я попросила дать ей шанс, хотя он был против давать ей протекцию, нести ответственность за содействие в ее трудоустройстве.

— Но в итоге Виктория сделала там карьеру, — Дмитрий как и собеседница принялись за оссобуко.

— Да. Через три года она стала управляющей, а как у Людмилы бизнес стал по здешним меркам крупным сетевым проектом — сейчас уже семь кофеен — заняла должность заместителя операционного директора. Смогла небольшую квартиру купить даже. Разумеется, застройщики дали ей хорошую скидку за фамилию. Все же, не все свои мозги Вика прогуляла за пять лет постоянного поиска приключений на свою пятую точку.

— А наркотики? Завязала?

— К сожалению, нет, — со скорбящим голосом ответила Ольга и потушила сигарету. — Убеждала меня, что без этого не вынесет реальности. Как-то Вика сказала, что стала намного меньше употреблять, но меня это не успокоило, и я продолжала надеяться, что она бросит эту дрянь.

— У кого она покупала, не знаете?

— Думаете, я не сдала бы сразу же эту гниду полиции, если бы знала?

— Да. Глупый вопрос был. Но он задам еще один. Скажите, а вы были при просмотре квартиры Виктории, когда поняли, что она пропала?

— Была. И отец тоже был. Все было аккуратно и без намеков на что-либо. А вы обнаружили там что-то?

— Я еще не осматривал ее жилье.

— Хм, — Ольга недоверчиво посмотрела на Матвеева. — Полагала, это первое, что вы должны были бы сделать.

— Мне виднее, как лучше делать свою работу, — ответил на упрек Дмитрий. — Скажите, все ли было у нее гладко на работе, не жаловалась ли на что?

— Например?

— У всех есть конфликты с коллегами. Может, перешла кому дорогу. Какие у нее были отношения с Дмитрием Федоровым, ее руководителем?

— На работе у нее все было хорошо. И с Димой она ладила. Да и в чем ему дорогу перейти? Дима из большого города, из обеспеченной семьи, гламурный мажоришка. Если увидите тут на улицах «Ягуар», то это едет Дима — больше тут ни у кого таких машин нет. Для него главное понт, а не практичность.

— Если Людмила Дмитриевна переманила его к себе на должность операционного директора, значит, ума у него хватает. Не только лишь растратой родительских денег он занимается.

— Да, он смышленый, целеустремленный. Вообще хороший парень. И рабочая атмосфера у них в коллективе в каждом кафе дружелюбная. Нет, если вы намекаете, что Викая стала жертвой рабочих подковерных игр, это исключено. С работой ее исчезновение никак не связано, это точно.

— С Федоровым я все равно пообщаюсь.

— Как вы сказали уже сами только что, Дмитрий, не мне указывать, как вам делать свою работу. Пора бы нам уже заканчивать беседу, у меня еще рабочие дела.

— Да, стоит попросить счет.

— Не нужно. Они запишут на меня. Я тут плачу по себестоимости, — Ольга встала и взяла свою небольшую сумочку. — Проводите меня до машины?

— Разумеется.

Они сошли с веранды на газон и направились в сторону парковки, окруженной деревьями.

— Спасибо. Хочу, чтобы все, кто того хочет, увидели меня с вами.

— Думаете, кто-то наблюдает за нами со стороны? — Матвеев надел очки.

— Уверена, отец не лишит себя такого удовольствия, и пара его людей точно где-то затаились, — ответила Ольга, садясь в машину. Она завела двигатель и опустила окно с водительской стороны.

— Ваш отец следит за вами? — Дмитрий не скрывал своего удивления.

— Не за мной. Он следит за вами. Всего хорошего, — она улыбнулась на прощание и двинулась с места, но не успела разогнаться, остановилась и медленно сдала задним ходом. Матвеев медленно зашагал навстречу. — Я уже говорила, что сестра не стеснялась секретничать со мной. Думаю, вам будет полезно поговорить с Алексеем Владимировичем, фамилия Кравц. Причем, советую сделать это первым делом. Он финансовый директор отца, и Вика спала с ним. Я сейчас кину вам его номер телефона.

— Спасибо. А зачем вашему отцу финансовый директор? У мэра есть частный бизнес?

— Ваша наивность не прекращает меня удивлять. Весь этот город — частный бизнес мэра, моего отца, — произнеся эту фразу, Ольга нажала на педаль газа и уехала, не услышав брошенную ей в след фразу «Спасибо вам за обед».

Матвеев еще несколько минут простоял на месте в тени липы, анализируя разговор с Ольгой. Как бы он не старался переключиться на важные детали, в его голове продолжали звучать слова, что есть какие-то люди Бориса Викторовича Тарасенко, которые устроили за ним слежку. «Зачем слежка? И какого типа «люди» у главы поселка? Тарасенко же сам был инициатором, чтобы приехал именно я. Все это очень странно». Он последовал совету Ольги и позвонил по полученному номеру.

Глава 6

Несложными манипуляциями стажер оперативного отдела полиции Дарья Коверкова выгрузила из базы данных камер видеонаблюдения нужные номера автомобилей. После выборки информации по времени она сохранила три файла и сразу отправила их Дмитрию Матвееву. Самым объемным оказался файл «с 22 по 23 авг.», в котором насчитывалось более трехсот автомобилей, что Дарью не удивило, ведь много кто уезжает из города на выходные. Она отправила результаты на почту Дмитрия Матвеева и, решив проявить инициативу, открыла самый маленький файл «23 авг. с 05 до 10» — всего двадцать восемь строк с указанием времени, номера автомобиля и владельца. Ее глаза тут же округлились — взгляд пал на ячейку «Рогов Павел Витальевич», а рядом время «05:46». Дарья сразу открыла самый большой файл, нашла этот номер автомобиля — машина сына начальника полиции выехала из поселка почти в половине второго ночи. Она потеряла возможность шевелиться.

Одновременно изумление и страх сковали Дарью. Она закрыла файлы и удалила их все три с компьютера, очистив после этого корзину. Вышла из кабинета и спустилась на улицу, где курили начальник Виталий Рогов и коллега Василий Аксенов. Они что-то сказали ей, но она засеменила мимо них, не в состоянии что-то слушать и вообще вникнуть в услышанное, а из-за учащенного дыхания — даже говорить. Коверкова готова была разрыдаться и вместе с этим ликовать. Она завернула за угол и прислонилась спиной к стене, ощущая, как сердце бьется о стену. Проверила пульс — зашкаливал. Дарья понимала, что ей стоит прямо сейчас позвонить Матвееву, но не решалась. Она мучилась вопросами, как эта находка может отразиться на ее службе. Если она сейчас поставит Павла Рогова под удар, а тот окажется непричастным, то что будет с ней? От невозможности сделать выбор, Дарья заплакала. Она жалела и ненавидела себя. Она пыталась совладать с эмоциями, говоря себе, что она в первую очередь должна выполнять свои служебные обязанности.

«Служебные обязанности, — тихо произнесла себе под нос Дарья. — Матвеев поручил мне проследить за Филимоновым».

Она приняла решение дождаться завтрашней встречи со следователем и все ему рассказать, если тот и сам еще не обнаружит эту зацепку. «А сейчас — Евгений», — сказала она сама себе и, убедившись через экран телефона, что тушь не потекла, и что она не выглядит заплаканной, вернулась в кабинет.

— Коверкова, — сказал Рогов со своего стола, только успела Даша войти. — У тебя все в порядке?

— Да, — она направилась к своему рабочему месту. — Извините, нехорошо стало, видимо, душно здесь, нужно было воздухом подышать.

— Бывает. Ну, мы тебя хотели спросить — какие планы на вечер? Сегодня пятница. Мы в бар идем. Хоть ты с Василием завтра на дежурстве, не хочешь присоединиться?

— Думаю, что нет. Хочу выспаться. Завтра ж работать.

— Ой, да будто первый раз! — начал уговаривать Павел Гордеев. — Да что там завтрашнее дежурство. Я сегодня в ночь работаю и ничего — тоже иду, хоть и пить не буду.

— Паша, — громко произнес Рогов, — выпьешь кружку, ничего страшного не случиться. У вас по ночам за смену работы то с гулькин нос. Да и мы скромно планируем — часов до двенадцати.

— Хорошо, — согласилась Дарья. — Пойду.

— Другое дело! — воскликнул Виталий и, встав из-за стола, медленными шагами с довольной улыбкой пошел в сторону стажера. — Повеселимся, Дашуль, расслабимся. Ты же умеешь расслабляться?

Она не собиралась мириться с таким поведением коллеги. У Виктора жена и двое детей, а все разговоры у него крутятся вокруг ширинки. Ни раз Дарье приходилось слышать от Корпеева, что он не против близости с ней. Однажды коллеги обсуждали как-то планы на вечер, Виктор предложил сходить всем в баню попариться, добавив, что «и на девочках сэкономим, ведь, Дашка с нами пойдет». Сначала Василий Иванович за нее заступался, но потом, видимо, устал сам от этих сальностей Корпеева.

Отсутствие уважения к своему полу Дарья испытала еще в академии, где было значительное численное превосходство мужчин над женщинами. Там намеки и приставания от ровесников-однокурсников ей приходилось терпеть почти ежедневно, несмотря на общемировую борьбу с подобными явлениями. Но привыкнуть к этому было невозможно, сколько бы раз кто-либо не позволял по отношению к ней такое поведение. И, к ее ужасу, даже в Романово Дарье приходилось терпеть подобное от Виктора, с которым ей страшно было оставаться наедине в кабинете.

— Отстань! — со злостью ответила Дарья, не отрываясь от монитора. Она искала файл с информацией на Евгения Филимонова.

— Или мне тебя расслабить? А потом ты меня. — Он ехидно засмеялся, ожидая реакции в виде смеха от коллег, но те не обращали внимания. — Скажи, ты уже была с настоящим мужчиной?

— Витя! — крикнул Виталий Рогов. — Отстань от девушки.

— Начальник, — обиженно Виктор Корпеев, — я же должен знать, с кем имею дело. Мне еще план строить, как заполучить нашу красотку после сегодняшнего сабантуя.

— Виталий Сергеевич, — Дарья старалась сохранять спокойствие, — успокойте, пожалуйста, своего сотрудника, или я в него дыроколом запущу.

— Дашуль, чего ты как девочка? — Виктор все не унимался. Он склонился к ее уху и прошептал, чтобы окружающие не слышали. — Будто бы ты не фантазировала, как я тебя с головы до ног вылизываю, ахахаха. Или твой новый ухажер столичный уже удовлетворил тебя, а? Признавайся, что у вас с ним было уже? Или деревенские штучки не в его вкусе? Нас он считает дебилами, какого же он мнения о тебе? Уверен, он не против поразвлечься с тобой. Или уже было? Признавайся, он хорошо тебе засадил?

От последних слов Коверкова не выдержала и ударила что было сил Виктора с разворота локтем в голову. Она встала и закричала на весь кабинет:

— Извращенец! Упырь, как тебя только Земля носит?! — она взяла свою сумку и быстрыми шагами пошла в сторону двери. — Я по поручению Дмитрия Анатольевича, — Дарья остановилась при выходе и обратилась к руководителю. — В следующий раз напишу на него докладную. Я не могу больше этого терпеть.

Ничего не ответив своей сотруднице, Виталий Рогов лишь проводил ее взглядом и покачал головой. Через несколько секунд он заговорил:

— Витя, ты сегодня не пьешь — наказан. И сутки вне очереди — завтра дежуришь ты вместо Василия. Если б не твоя семья, на неделю тут посадил бы тебя. Ты переборщил. Вопросы есть?

— Нет, шеф. Все понял, — Виктор держался за ушибленную голову. Хоть удар был для его стойкости не такой сильный, но и не сказать, что слабый.

А Дарья отправилась под палящим солнцем домой переодеться, чтобы потом проследить за Евгением Филимоновым — выяснить о его вечерних делах.

Глава 7

Сначала Алексей Владимирович Кравц отказывался вживую общаться со следователем, но под угрозой официального вызова на допрос он предложил поговорить по видеосвязи, чтобы ни у кого даже подозрений не вызвало, что у него с Матвеевым была хоть какая коммуникация. Нехотя Дмитрий решил на это согласиться, учитывая, что Кравц был финансовым директором самого влиятельного в поселке человека. Они договорились созвониться через полчаса.

Оглядываясь по сторонам, пытаясь вычислить слежку, Дмитрий отправился в сторону отеля.

«Может, Ольга Тарасенко преувеличивает, и никакие люди главы поселка не следят за мной? А если следят, тогда что? Значит, Борису Викторовичу есть что скрывать от меня, от приезжего неподконтрольного ему сотрудника правоохранительных органов. Попросить у краевого управления подмогу для безопасности? Блин, я брежу. Найду убийцу Виктории, сделаю дело, и пусть они дальше тут творят, чего им вздумается», — под эти размышления Матвеев не увидел машину, поливающую проезжую часть, из-за чего брюки оказались забрызганы по колено. Но через пять минут он рад был обнаружить, что всюду такая чистота, и капли на штанах высохли, не оставив ни единого пятна.

Как только стеклянные двери «Лилит» раздвинулись, и следователь вошел в холл, держа путь в сторону лифта, к нему подбежала та девушка из ресторана, Ирина Белкина, и мелкими быстрыми шажками, прижимая к груди ноутбук одной рукой и держа другой бумажный стакан с кофе, она проследовала за ним.

— Дмитрий Анатольевич! — громко старалась она обратить на себя внимание.

— Я уже сказал, чтобы вы держались от меня подальше, — не останавливаясь и не смотря в ее сторону, невозмутимым тоном ответил Матвеев.

— Да позвольте мне сказать! Для вас это тоже будет важным.

— Я не общаюсь с репортерами, журналистами и прочей прессой. Ищите «желтуху» в другом месте.

— Дмитрий Анатольевич, одну минуту. Все. Больше я не прошу. И я и вопроса вам не задам. Я выскажусь, и вы сами решите тогда, хотите вы продолжать общение со мной или нет.

— Во-первых, я ненавижу обращение ко мне по отчеству, — Дмитрий нажал на кнопку вызова лифта. — Во-вторых, я априори ненавижу вас и всю вашу братию.

Дверь лифта открылась, Матвеев вошел, встав прям у прохода. Ирина собиралась тоже войти, но рука следователя преградила путь.

— Пожалуйста, — никак не унималась начинающий журналист, смотря на него умоляющими глазами. — Вы же хотите найти Викторию?

— Если бы вы хотели меня чем-то заинтересовать, то у вас было достаточно времени начать говорить по делу, а не выпрашивать разрешения, — Матвеев нажал кнопку третьего этажа.

— Я не так тупа, — строго сказала Ирина и ладонью резко остановила закрывающуюся дверь лифта. Глаза следователя невольно на секунду скользнули по впечатляющим для такой стройной фигуры формам груди Ирины. — Говорить я хочу только наедине. Эта информация может быть опасна и для вас и для меня.

— Я подумаю, — прозвучал ответ, и дверь лифта все же закрылась.

В своем номере первым делом Дмитрий подошел к доске, написал «Отец» и «Барыга» и провел от этих слов линии к «Виктория».

«Настырная же эта Белкина. Даже узнала быстро, где я остановился. Хотя, выбор же тут невелик», — подумал Матвеев и написал Кравцу, что готов поговорить в любое удобное тому время. Тут же у него раздался видеозвонок, Матвеев включил программу записи экрана телефона и ответил:

— Приветствую еще раз, Алексей, — сказал Матвеев.

— Добрый день, — на экране появилось лицо мужчины в возрасте от тридцати до тридцати пяти с мягкими чертами лица. Было видно, что он разговаривает из припаркованного автомобиля с бежевым салоном. — Чем могу быть полезен?

— Алексей, вы же понимаете, для чего я позвонил, не так ли? Так давайте без прелюдий сразу к делу.

— Если честно, я и, правда, не понимаю. Да, я знал Викторию. Но что я могу вам рассказать?

— Вы же… спали с ней.

— Спал? — возразил Алексей. — Не опошляйте. У нас были отношения, мы любили друг друга. Мы занимались любовью, а не трахались.

— Этого слова я не говорил.

— Но подразумевали! Будто я из тех, кто запал на молоденькую, — Алексей начинал злиться. — Да, я на десять лет ее старше, но не отождествляйте меня с ее отцом, который бросил жену ради…

— Про это я знаю, — перебил его Дмитрий, удивленный, что собеседник был старше него на целых пять лет, хотя выглядел моложе. — Ясно, у вас были отношения. И если вы говорите даже про любовь, значит, она многое вам рассказывала, делилась чем-то сокровенным.

— И есть ли у меня мысли по поводу того, кто может быть виновен в ее исчезновении? — Кравц опередил вопрос следователя. — Понятия не имею. Я сам последние дни копаюсь в воспоминаниях, старая поймать хоть что-то, за что можно было бы зацепиться. Но нет. Вообще ничего на ум не приходит. Работа — у нее там все нормально. Семья — отца ненавидит, с сестрой они лучшие подруги. Друзья — у нее не было друзей.

— Замечательно. Мне непонятно тогда вот что. Почему вы отказались общаться со мной вживую? Чего вы опасаетесь?

— К Вике это не имеет никакого отношения, — ответил Алексей. — А вы собирались говорить о ней.

— Расскажите.

— Это личное.

— И все же,. — продолжал настаивать Дмитрий. — Вы не просто так отказались со мной видеться, боясь, что кто-то может об этом узнать. Даже отказались от встречи у вас дома или придти ко мне в отель — хоть кто-то заметил бы меня с вами, это стало бы почему-то опасно для вас.

— Тут все не так просто. Хоть и Ольга Борисовна сказала, что я могу вам доверять, но, вы выполните свою задачу и уедите. А нам тут продолжать жить.

— Вы же сейчас клоните, что это касается Бориса Викторовича?

Алексей Кравц выждал небольшую паузу и все же ответил:

— Да. Он всем своим сотрудникам поручил общаться с вами только с его ведома и по возможности в его присутствии.

— А почему вы его сотрудник? Зачем ему финансовый директор?

— Я финансовый директор сельскохозяйственной компании.

— А какое отношение он к ней имеет?

— Вы смеетесь? Вы еще не поняли, куда попали? — Алексей улыбнулся, будто только что услышал смешной анекдот. — Он имеет отношение ко всему в этом городе. И сельское хозяйство здесь принадлежит только ему. Поверьте, не так сложно находиться на такой должности и заниматься бизнесом. Схем много. Кроме того, его фирмы имеют доли в любой коммерции здесь. Доли маленькие, но со всех капает в итоге значимая сумма.

— Какая-то подать, — произнес Матвеев, уже не удивляясь.

— Именно. Хочешь иметь тут бизнес — делись с мэром или пошел вон. А вы думаете, почему тут нет ни одного объекта какого-нибудь известного сетевого бренда? Как раз поэтому. Он называет это заботой о местном бизнесе, хотя на самом деле не хочет, чтобы поток денег шел мимо его рук.

— Вот Дон Карлеоне, блин. А мне поначалу он показался добродушным и обаятельным человеком.

— О, обаяния ему не занимать, а добродушие — это не про него. У мэра и души то нет. Он очень жесткий и бескомпромиссный. Учтите это при встречах с ним.

— И народ боится выразить ему свое возмущение и недовольство? Даже если не митингом, а какой-нибудь массовой информационной акцией в интернете, чтобы губернатор обратил внимание.

— Так никто не возмущается и все довольны. Пусть надо платить. Но вы не представляете, что тут было двадцать три года назад, когда его, назначили главой. Сейчас у людей не жизнь, а сказка, в сравнении с тем, что за разруха была тут раньше. Это мэр создал все, что вы успели увидеть сегодня, включая благополучие местных жителей. Поверьте, его здесь любят. А губернатор — ему не будет никакого дела, что бы тут не происходило в городе, пока местная продукция является символом всего края. Романово — только этим и может гордиться губернатор на более высоком уровне, хотя он лично никаких сил для этого не приложил.

— А Борис Викторович знал про ваши отношения с Викторией?

— Вы в своем уме? Конечно, он ничего не знал.

— То есть с ней вы не боялись встречаться, а со мной не решились.

— Я знал, что ни я, ни Вика не интересны Борису Викторовичу. А вы тут новый человек, можете быть и под его взором.

— А ваши соседи? Или ее, если вы приходили к ней?

— Для этого у меня отдельная квартира.

— И когда вы виделись последний раз?

— За два-три дня до ее исчезновения. Вика приходила ко мне.

— И во время встречи ничего подозрительного не было в ее поведении?

— Уже сказал — ничего не было, из-за чего мне стоило беспокоится.

— Я понял, Алексей. Спасибо вам. Если будет необходимость в еще какой другой информации, я напишу вам.

— Я всегда для вас открыт. Понимая, что у местного начальника полиции Рогова и его сотрудников, мягко говоря, нет достаточного опыта, я посоветовал мэру обратиться за квалифицированной помощью в столицу. Я ждал высадки десанта следователей, а прислали лишь вас одного, но я надеюсь, что вы найдете Вику живой.

Больше всего в диалоге с Кравцем следователя удивило полное отсутствие у собеседника даже намека на сожаление, горе, утрату. Алексей говорил, что они с Викторией любили друг друга, но Матвеев не заметил ни в его глазах, ни в голосе, ни в мимике ничего похожего на человека, который потерял кого-то из близких. Следователь подошел к доске и написал «Кравц», соединив с «Виктория». На флипчарте он добавил новый пункт «Найти вторую квартиру Кравца».

Ощущая поглощающую его усталость, Дмитрий завел таймер на один час и в одежде лег на заправленную постель. Только близился вечер, и для сна было не время, но не вздремнуть хотя бы немного он уже не мог. Сон одолел его молниеносно.

Глава 8

На вторую неделю солнцепека без капли осадков в Романово уже не обращали внимания на такие вольности, как загорать на улице в любом удобном для этого месте. Так и Дарья Коверкова никак не походила на служителя закона, полтора часа наслаждаясь погоде на лавке у лужайки, откуда хорошо был виден подъезд Евгения Филимонова. В ожидании выхода Евгения из дома Дарья от жары позволила себе снять блузку, и только плотный черный бюстгальтер пуш-ап прикрывал ее грудь, придавая ей хоть какой-то размер. По пути из отделения она заранее позвонила Евгению и под предлогом, что, возможно, следствию понадобятся от него еще детали о последнем вечере Виктории перед пропажей, уточнила о его планах на день. «Два часа точно дома буду. А потом дела», — недовольным тоном прозвучал ответ подозреваемого..

Нежась под солнечными лучами, она чуть не пропустила Филимонова, молниеностно оделась и быстрыми шагами пошла за ним, стараясь держать дистанцию в полсотни метров. Дарья понимала, что объект идет в сторону центральной части города. Он шел решительно и целеустремленно, будто куда-то по делам, и Дарья задавалась вопросом, сколько времени и где ей придется еще прождать, пока Евгений не отправится куда-нибудь далее. Ее не покидала надежда, что в пятницу вечером он будет встречаться с друзьями в каком-нибудь общественном месте, и что будет возможность подслушать темы их разговоров. Она рассчитывала, что о сегодняшнем допросе подозреваемый должен с кем-то поделиться, а там, гляди, и сболтнет что-нибудь лишнее, ведь никак не хотела верить даже в теоретическую вероятность того, что в убийстве Виктории Тарасенко замешан Рогов-младший.

Но Филимонов свернул с предполагаемого Коверковой маршрута, и зашел в подъезд пятиэтажного дома, чему стажер полиции слегка удивилась. Она прождала несколько секунд и тоже вошла в подъезд. Лифт уже поднимался, и как можно тише Дарья пошла вверх по лестнице, прозвучали двери открывающегося лифта, и уже более быстрым и уверенным шагом она, стуча каблуками, ринулась вверх. В паре ступенек от третьего этажа она остановилась, пока рядом не послышался звук закрывающейся двери. Поднявшись на этаж, по звуку замка она определила нужную квартиру.

Первым делом, как вышла из подъезда, Коверкова позвонила Виктору Корпееву. Она не хотела с ним лишний раз разговаривать, но знала, что в рабочих вопросах Виктору можно было доверять, и уже проверено, что когда надо, он умеет держать язык за зубами.

— Малая, ты уже соскучилась по мне? — первое, что услышала Дарья, когда Виктор ответил на звонок.

Дарья усомнилась, что это была хорошая идея звонить ему, но заставила себя терпеть, как бы пошлостей она от него не услышала.

— Виктор, давай договоримся. Я прощу тебя за ту мерзость, что ты себе позволил сегодня, а ты мне рабочую услугу. Ты за компьютером?

— Ага. Договорились. Ты мне — я тебе, — Виктор засмеялся. — Надеюсь, мы еще раз так же договоримся, только в других обстоятельствах.

— Блин, Витя. Я серьезно сейчас. Это очень важно. И что еще важно — никто не должен знать о моей просьбе. Ты один в кабинете?

— Хорошо, — он заговорил рабочим тоном. — Говори, Холмс, что нужно — тут только Гордеев, но он в наушниках сидит, и даже я слышу его музыку.

— Проверь жильца, — Дарья продиктовала адрес и слушала звук печатающей клавиатуры.

— Анна Филимонова. Сейчас полную информацию скину по ней тебе на телефон. Фамилия — это совпадение?

— Нет, не совпадение. Только никому ни слова.

— Ты это уже говорила. Все? — уточнил Виктор.

— Нет. Запроси, пожалуйста, здешние камеры в ночь убийства Виктории. Посмотри, будет ли там наш Евгений.

— Если ты говоришь “пожалуйста”, то я точно не могу отказать.

— Только это надо прямо сейчас.

— Хорошо-хорошо.

— Спасибо тебе.

— Не за что. И, крошка, мы же увидимся вечером? Я тебе еще проставиться должен за сегодняшнее. Ты извини, я только после твоего удара понял, что переборщил.

— Вечером буду. Ты только держи себя в руках.

— Да я лучше б тебя в руках держал.

— Эй. Разоришься проставляться. Займись, пожалуйста, моим вопросом и вспомни, что у тебя семья есть. Жду инфу по камерам.

Она разъединила звонок и стала прогуливаться недалеко от дома Анны Филимоновой. Дарья гордилась сейчас собой. Вроде, еще стажер, а уже в одиночку начала серьезными делами заниматься.

Прошел час. Уже и солнце начало садиться, а Евгений так и не выходил на улицу, и не поступало никакой информации от Виктора. Дарья уже начала нервничать. Она обнаружила неподалеку всего одну камеру, просматривающую дорогу, по которой она за Евгением сюда и шла. «А что, если он тогда шел с другой стороны?», — пришла мысль Дарье, и она небольшими шагами, как только позволяла юбка-карандаш и туфли, побежала искать камеры в другом направлении.

Направляясь обратно, Дарья в ужасе увидела, как Евгений Филимонов уже шел от подъезда в противоположную ей сторону. Она ускорила шаг, но отвлеклась на сообщение от Виктора Корпеева: «По камере ничего». Коверкова уже и не знала, что делать: идти за Евгением или говорить с его родственником. Решив, что если Анна Филимонова ничего толкового и не скажет, то вероятно знает, куда Евгений сейчас отправился.

На звонок в дверь Дарье открыла Анна Филимонова в коротком розовом халате. Ее мокрые волосы давали понять, что она только что из душа.

— Добрый день, — произнесла Анна с непониманием в глазах.

— Здравствуйте, Анна Игнатьевна, — Дарья показала удостоверение. — Я могу войти?

— Пожалуйста, — с сомнением в голосе ответила девушка и позволила сотруднику полиции войти в квартиру. — Только, прошу, наденьте тапочки, если не сложно. Пройдемте на кухню.

Дарья присела на стул в тесной шестиметровой кухне, в которой, как и во всей квартире, ремонт не проводился, видимо, все шестьдесят лет с постройки дома.

— Что-то случилось? — Анна включила чайник и села напротив, как ей казалось, следователя.

— Только несколько вопросов по поводу Евгения хотелось бы задать.

— Я уже поняла, что это по поводу моего брата…

— Так вы его сестра? — Дарья получила ответ на вопрос об их родстве, который собиралась задать. Но в деле на Филимонова было указано, что у него в семье только родители, да и отчество у них разное. И сейчас стажер пребывала в некотором смятении.

— Да. Сводная. Его отец женился на моей матери, когда мне было пять лет, а Жене — семь.

— Ваши родители в разводе? — спросила Дарья и поняла, что испытывает теперь неловкость за свой язык.

— Мой отец бросил маму, когда я еще не родилась, а у Жени родители развелись, когда его папа завел отношения с моей мамой.

— Ясно. Понимаю, что лишнее спросила. Вы уж меня извините.

— Да ничего. Будете кофе? Или, может, чаю? — Анна подошла к чайнику.

— Кофе. Спасибо.

— И Женя, кстати, был тут перед вашим приходом. Могли бы успеть и его застать, — хозяйка квартиры заливала растворимый кофе кипятком. Ее тон озлобился, а все последующие движения стали резкими. — Если вдруг вам захотелось еще раз его допросить, то не перегните, как в прошлый раз. Я никогда вам, полицаям, не прощу, что пришлось из-за вас Жене вытерпеть. — Она поставила чашку перед Дарьей.

— Нет, я пришла сейчас именно к вам. А про допросы — вы же сами понимаете, что мы обязаны были поговорить с ним как с последним, с кем виделась пропавшая Виктория Тарасенко.

— Умеете вы разговаривать, ничего не скажешь, — она включила электронную сигарету.

— Анна, пропал человек, — Дарья старалась изображать официальный тон. Она впервые на практике разговаривает с гражданским при проведении расследования. Ей еще ни разу не приходилось общаться ни со свидетелями, ни с подозреваемыми, ни с кем-либо, кто хотя бы тонкой нитью связан с делом.

— Я была знакома с Викторией. Я работаю официанткой в «Романовских кондитерских».

— Есть все факты полагать, что ее убили. Да, ваш сводный брат находится под подозрением.

— Он не имеет к этому никакого отношения.

— Мы будем в этом уверены только тогда, когда будем иметь на руках доказательства. Он говорит, что пошел домой, проводив Викторию с вечеринки, но подтвердить этого нет возможности ни нам ни ему.

— Я тоже не могу этого подтвердить, — Анна отхлебнула кофе и встала. Смотря в окно, она сделала несколько затяжек сигареты. — Вам придется лишь мне поверить. Он был у меня.

— Да? — Дарья с завистью смотрела собеседнице в спину, жалея, что природа не наградила ее такими длинными ногами, не говоря уже о груди, которая уже пару раз до этого приоткрылась под халатом. — Тогда почему же Евгений нам этого не рассказал?

— Потому что… — она на несколько секунд замолчала, сделала несколько затяжек, но все же продолжила, — он сильно любит меня, чтобы об этом рассказывать.

— Не поняла, — Дарья попыталась скрыть удивление и продолжить сохранять стойкость, которой должны обладать следователи при допросе. — Почему было так сложно при первом допросе сказать, что он был у сестры?

— Потому что тогда папа, мой отчим, прибьет его. И то, как Женя уже настрадался от вас, покажутся ему цветочками. — Анна вернулась за стол, кинув капсулу с табаком на блюдце в центре стола. — Простите, я не запомнила, как вас зовут. Вы быстро убрали удостоверение.

— Дарья Сергеевна.

— Могу я с вас, Дарья Сергеевна, взять слово, что все сказанное здесь останется между нами? Тогда я все расскажу.

— Обещаю, — неколеблясь, ответила Дарья, но добавила сразу. — Только если не будет произнесено ничего, что относится к противозаконным делам.

— Тогда слушайте. Если папа Жени узнает, что он был у меня — в ту ночь, сегодня, вообще про любое его посещение этой квартиры, про любую нашу встречу наедине — я лишусь квартиры. Это квартира отчима, а съемная мне не по карману. Наш папа очень жесткий, консервативный человек. Нашу связь он посчитает чем-то аморальным. Однажды я по неосторожности поцеловала Женю в губы на прощание при родителях. Отчим мне полчаса мозг проедал своими лекциями о нравственности.

— Связь? — глаза Дарьи округлились. Она уже не могла изображать официального представителя полиции, лишенного всяких эмоций.

— А что вы подумали, когда я сказала, что Женя любит меня? — Анна улыбнулась и закурила новую капсулу. — Мы любим друг друга. Родственных связей у нас нет. Что должно нам мешать? Мы очень близки были, когда росли, а потом, когда мне было двадцать… Тогда все и началось в один день, когда Женя приехал к родителям отметить получение диплома.

— Простите, что лезу в ваши личные дела, но почему бы тогда вам не жить вместе тут? Вдвоем квартиру проще оплачивать.

— В Романово Женя столько не заработает. А тратить по три часа в день на дорогу, говорит, его это угнетает. Конечно, я этого не понимаю — дорога его угнетает, а наше нынешнее с ним положение ему терпимо. Но он убеждает меня, что настанет время, и мы будем жить вместе. Обещает, что это будет уже скоро.

— А вам тогда перебраться к нему в большой город, не вариант?

— Считает, что если я уеду к нему, мы можем там застрять. А он любит Романово. И хочет, чтобы мы здесь жили, наплевав на мнение папы, пусть папа после этого и сыном его считать перестанет. А пока мы вместе не живем, я завишу от папы из-за квартиры. Я понимаю, что со стороны это все выглядит странным, но Женя решил, как ему с этим разобраться, и я не хочу мешать его стремлению все сделать так, как он, мужчина, решил.

— Понятно. Главное я услышала. В ту ночь он Евгений был у вас. И не хочет, чтобы это стало кому-то известно.

— Именно так.

— Спасибо вам большое, вы очень помогли, — сказала Дарья и встала. — И спасибо за кофе.

— Паршивый дешевый растворимый кофе, — улыбаясь, ответила на благодарность Анна.

— Гостеприимство дороже ценится, чем сам по себе кофе, — переобувшись в коридоре в свои туфли, Дарья обратилась к хозяйке. — Я могу попросить у вас номер телефона? Если вдруг возникнут еще вопросы. Не знаю, пригодится ли, но чтобы потом не искать.

— Разумеется. Записывайте.

Глава 9

С желанием увидеть изъяны этого сказочного мира, Дмитрий Матвеев решил выйти из отеля на вечернюю прогулку. В холле, когда он уже подходил к дверям, в отражении стекла Дмитрий увидел, как администратор Анна приложила личный телефон к уху. Следователь вспомнил слова Ольги Тарасенко про слежку и после резкого оборота подбежал к администратору.

— Кому вы звоните? — строгим тоном спросил Дмитрий.

— Своему… парню, — девушка испугалась и отстранила телефон от лица.

— Да? — произнес он и вывернул кисть Анны с телефоном. На экране написано «Любимый». Матвееву стало стыдно за такой эмоциональный поступок, он отпустил ее руку и сделал шаг назад. — Простите. Не знаю, что заставило меня так поступить.

— Хорошего вечера, — все еще с тревогой сказала девушка.

Матвеев ничего не ответил и вышел на улицу. Он считал себя болваном, посчитав, что если Анна кому и докладывает о его передвижениях в отеле, то точно не звонками.

Отметив, что хоть даже вечернюю температуру воздуха нельзя назвать комфортной, но дышать все же было легче, Дмитрий Матвеев бесцельно прогуливался по поселку. На небе еще виднелся легкий розовый оттенок заката, а уличные фонари даже не собирались включаться.

Он прошелся вдоль большого открытого спортивного комплекса с большим футбольным полем, баскетбольной и волейбольной площадками, двумя теннисными кортами и беговым покрытием по всему периметру. И его не могла не посетить радость, что все виды спорта были востребованы большим количеством людей разного возраста даже сейчас в пятницу вечером. Дмитрий и сам, будь у него спортивная форма, присоединился бы к баскетболистам вспомнить молодость, но кроме делового костюма, пары брюк и нескольких поло он никакой одежды с собой в командировку не взял.

Пройдя спортивную площадку, Дмитрий вышел к поющим фонтанам, которые собрали вокруг себя толпу гуляющего по центру поселка жителей.

«Пусть Борис Тарасенко и жесткий человек, как о нем высказался Кравц, но чтобы создать комфортную жизнь своим избирателям, приходится быть настоящим бескомпромиссным управленцем. Мягкотелость в политике непростительна», — подумал Дмитрий, наблюдая за радостными людьми, окружающими фонтан, бьющего струи воды под классическую музыку.

Если к чистоте на газонах и дорогах Дмитрий уже успел привыкнуть, то сейчас его удивило, что на лавках и у фонтана и в сквере, по которому он продолжил прогулку, не было ни одного человека, распивающего алкоголь. А еще он не увидел ни единого попрошайки, которые в столице очень любят подобные скопления людей. Сквер заканчивался небольшой площадью, где молодая девушка со скрипкой и молодой парень с виолончелью радовали уши проходящих мимо людей исполнением рок хитов. Дмитрий поравнялся с ними под мелодичную версию Bon Jovi «it’s my life», и он не мог не внести свой вклад в благодарность этим молодым людям, бросив купюру в чехол из-под скрипки, на что молодой человек за виолончелью кивнул, а девушка безмолвно произнесла «Спасибо».

Приехавший из столицы следователь был так опьянен окружающим его миром, что начинал осознавать смысл фразы, которую ему утром трижды сказал начальник местной полиции: «Доедем, поймете». Да, сейчас он понимал, почему в версию убийства Виктории тут не хотят верить, как и понимал, почему некоторые люди, хоть раз посетившие этот поселок, выбирают его для дальнейшей жизни.

Он купил в палатке мороженое в вафельном стаканчике и подошел к деревянным лежакам на газоне, занятым преимущественно парочками, которые теснились на конструкции, предназначенной для одного человека. Выбрав свободный лежак, Дмитрий, не желая испачкать белые брюки и оранжевое поло, провел по нему рукой. И только убедившись, что его одежде ничего не угрожает, он прилег. Тут же к нему подбежала маленькая пушистая собачка в ошейнике. «Соня, не приставай!» — крикнула ее хозяйка с маленьким черным пакетом, направляясь в сторону ближайшей урны для собачьих «отходов». Дмитрий потрепал по макушке это забавное белое существо, которое с высунутым языком и предвкушающим угощение взглядом встало на задние лапы.

— Простите, что она такая приставучая, — подбежав к лежаку Матвеева, произнесла хозяйка собаки, молодая девушка лет двадцати пяти в черном топе и коротких джинсовых шортах, позволяющих любоваться стройными загорелыми ногами. — Соня, будешь выпрашивать у людей еду, на поводок прицеплю.

— Милая собачонка, — Дмитрий сел, спустив ноги на землю. — Это же болонка?

— Да. Мальтеза.

С огорчением Матвеев обнаружил обручальное кольцо на кисти девушки. А он уже собирался использовать ее собаку как предлог для знакомства, которое может перейти во что-то большее. Но он напомнил себе, что приехал не на отдых, и для скоротечного романа временем не располагает, хотя беседу продолжил:

— Уверен, хотя бы она рада такой затянувшейся теплой погоде, что можно каждый день на прогулку ходить.

— Да, это так. Соня настолько привыкла, что без нее не выхожу никуда, и стоит мне в квартире подойти к двери обуваться, она подбегает в довольном ожидании оказаться на улице.

По мнению Дмитрия, после этих слов девушка должна была уйти, но видно было, что компания пусть даже незнакомца ей была приятна.

— Всегда хотел собаку, но из-за загруженной работы не хочу, чтобы она одна дома сидела и видела меня только ночами. Не говоря уже о командировках — придется искать, куда ее на время пристроить. — Продолжил разговор Дмитрий намеком, что отношениями он не обременен.

— Стася, — произнесла девушка, протянув ладонь.

— Дима. Приятно познакомиться, — он ответил легким рукопожатием и встал. — Могу я угостить вас мороженым?

— Спасибо. Я не ем сладкое, — девушка улыбнулась. — И если мы уже познакомились, мы можем перейти на «ты»?

— Конечно.

— Я собиралась к пруду пойти с Соней.

— С удовольствием составлю компанию. Показывайте путь.

— Показывать? — Станислава улыбнулась еще шире. — Тут только один пруд. До другого идти час, мы с Соней угуляемся.

— Ну, я же говорил про командировки, помнишь? Я у вас в поселке впервые.

— В «поселке». Ха! Да. Это сразу выдает, что ты не местный, — она повернулась, позволяя Дмитрию еще раз, мимолетом, полюбоваться ее фигурой. — Нам в ту сторону. Соня, пойдем на пруд.

Собака, виляя хвостом, пошла по дорожке впереди. Мороженое Дмитрий не доел и незаметно для новой знакомой выбросил в ближайшую урну.

— Ты здесь родилась? — спросил Матвеев.

— Да. И мои родители тоже, — ответила Станислава. — А ты откуда? Из большого города?

— Нет. Я из столицы.

— Прикольно. Никогда там не была. И вообще нигде не была кроме большого города и нашего юга.

— Знаешь, всегда смешно слышать «Большой город».

— Романово — город. Столица Края — большой город. Все так привыкли, — она обернулась к своей собаке, которая отстала из-за знакомства с черной таксой на поводке у мужчины. — Соня, идем. Не отставай. Надолго к нам?

— Как получится. Рассчитываю, что дней на пять. А ты чем занимаешься тут? — спросил Дмитрий в надежде, что в его сторону не поступит аналогичного вопроса.

— Бухгалтером работаю. В сельхозе. Ты же ведь по делам сельхоза приехал? Сложно представить командировку по другим делам.

— В какой-то степени. Меня ваш, как его называют, мэр пригласил. Борис Викторович, — Дмитрий ощутил, что это знакомство может принести джек-пот в его деле. — А Алексей Кравц не твой начальник?

— Да, Алексей Владимирович наш финансовый директор. Он начальник моего начальника. Я в подчинении у главного бухгалтера, а она — у Алексея Владимировича. Уже успели познакомиться?

— Пока еще нет, — соврал Дмитрий, вспомнив, что сам факт их разговора был тайной. — Но, думаю, предстоит. Какой он как человек, как начальник?

— О, мы все его любим. Между собой называем «АВэ». Нам вообще с руководством повезло — и он, и мэр.

— А гендиректора у вас нет?

— Есть. Но всем управляет мэр. Гендиректор больше административно-сервисная фигура, а все серьезные решения принимаются именно Борисом Викторовичем.

— Не странно ли это?

— А что странного? Наш город только на сельхозе и стоит. Мэр, можно сказать, с нуля все создал здесь. Он управляет городом через управление сельхозом.

Они поднялись по тропинке по небольшому склону, и перед ними расстилалась большая зона отдыха с искусственным прудом размером с футбольное поле с деревянным амфитеатром по обе стороны.

— Это и есть ваш знаменитый пруд? — спросил Дмитрий.

— Ага. Соня, ко мне, — Станислава наклонилась, чтобы пристегнуть собаку на поводок. — Прошлым летом она с разбега нырнула, что я боюсь теперь без поводка ее тут отпускать.

— Глубоко?

— Нет, — они пошли по плитке по периметру пруда. — Но там вход крутой, она выбраться не могла сама, пришлось за ней по колено в воду заходить. Хорошо сейчас здесь, народа не так много. А завтра еще и выходной — с утра вся лужайка будет в загорающих. Я сюда в жару днем с дочкой только по будням прихожу.

— Стася, если ты начала про дочь, могу я задать личный вопрос?

— Конечно. Про мужа?

— Да, отгадала. Скажи, мы ведь можем встретить кого-то, кто знаком с твоим мужем. У тебя не будет проблем из-за расспросов, с кем ты гуляла вечером?

— Дима, а жене можно только в одиночестве гулять? Если я увидела друга и решила с ним пройтись, что тут противозаконного? Не знаю, как у вас в столице, но тут сложно гулять вечером и не увидеть тех, с кем учился или работаешь. Особенно с пятницы по воскресение.

— И особенно — в такую погоду.

— Да. По дороге сюда я уже коллегу встретила, мы кивнули друг другу. Город маленький, не миллион человек.

— Понятно. Да, ты права — в столице, если мне скажут, что моя жена гуляла с другим мужчиной, я в первую очередь не про совпадение подумаю.

— А ты женат? — с надеждой на отрицательный ответ спросила Станислава.

— Уже нет. Был женат, но развелись.

— А почему?

— Рано и быстро поженились. А после этого еще не встретил ту, с кем готов был бы быть до конца жизни.

— Но тебе уже не тридцать…

— Тридцать пять, — перебил собеседницу Дмитрий.

— Дима, тридцать пять — это возраст, когда пора уже остепениться. Так и пятьдесят стукнет, не успеешь оглянуться.

— Ой, от кого я это слушаю. Будто тебе сорок, а не двадцать… сколько? Три? Пять?

— Спасибо, Дима. Но мне тридцать два.

— Отлично выглядишь, — Матвеев ухмыльнулся своей способности угадывать возраст.

— Ну, приходится следить за собой, когда молодые на пятки наступают. Растолстею, не буду ухаживать за собой, и муж уйдет к какой-нибудь студентке.

— А сейчас он где?

— Кто? Муж?

— Да.

— В каком-нибудь кабаке с друзьями. У него одна пятница от другой не отличается. Знаешь, я сказала уже, что женщине стоит следить за собой, чтобы привлекать внимание мужа. Но мужику тоже стоит заботиться о своей внешности. А мой считает, что раз уж женился на мне, то можно и забить на свой внешний вид.

— Не, это уже лень. Я за собой слежу, чтобы быть здоровым.

— Заметно, — она на секунду обхватила его руку в районе предплечья.

— Так вот, где они, — произнес Дмитрий, смотря на несколько компаний на ступеньках амфитеатра, рядом с каждой компанией было несколько и пустых и непочатых бутылок пива. — А я уж думал, где ваша молодежь время коротает.

— Ага. Студенты. А чего им по барам сидеть в такую погоду? Недавно сама так летние вечера проводила.

Их разговор перешел в тему жизни в Романово, и, когда Станислава провела Дмитрию устную экскурсию по поселку, они разошлись на той же лужайке недалеко от сквера, где познакомились. У Матвеева было желание взять ее номер телефона, но переборол себя, хотя понимал, что она не отказалась бы еще встретиться. И он отправился в сторону отеля.

Переполненный позитивом от пребывания в поселке, даже испытывающий легкую степень счастья от этой командировки, Дмитрий Матвеев дошел до отеля. До него доносились отдаленные звуки любимой «November rain». Он на несколько секунд остановился у входа, стеклянные двери уже открылись, но, поколебавшись, развернулся и свернул за угол к пабу.

Конец ознакомительного фрагмента.